Сокрытие реальной возможности возмещения задолженности путем обращения в арбитражный суд

Обновлено: 23.04.2024

В правоприменительной практике часто возникает вопрос о том, как квалифицировать совершенное в ходе любой из процедур банкротства сокрытие денежных средств или имущества организации или индивидуального предпринимателя (далее – должника), за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов. Для надлежащей юридической оценки содеянного обязательно нужно учитывать момент возникновения недоимки по налогам и (или) сборам.

Так, после принятия Арбитражным судом заявления о признании должника несостоятельным (банкротом) требование налогового органа о взыскании задолженности по налогам и (или) сборам подлежит включению в Реестр требований кредиторов. В таком случае взыскание задолженности производится в порядке, установленном гражданским законодательством и законодательством о несостоятельности (банкротстве).

Если в ходе процедуры банкротства происходит сокрытие денежных средств и (или) имущества с целью уклонения от уплаты включенной в Реестр требований кредиторов задолженности перед конкурсными кредиторами и налоговым органом, то содеянное необходимо квалифицировать в зависимости от конкретных обстоятельств дела по соответствующей части статьи 195 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ). Например, после фактического прекращения финансово - хозяйственной деятельности на МУП ЖК Сервис Республики Мордовия (далее – МУП) появились признаки несостоятельности (банкротства). МИФНС России № 6 по Республики Мордовия (далее – налоговый орган) принято решение о взыскании налога, сбора, пени, штрафов за счет имущества налогоплательщика - МУП. В связи с тем, что названное предприятие отвечало признакам банкротства и условиям для подачи в арбитражный суд заявления о признании его банкротом, налоговый орган обратился в Арбитражный суд Республики Мордовия с исковым заявлением о признании МУП несостоятельным (банкротом).

Непосредственно в день подачи налоговым органом искового заявления Сурдин, являвшийся руководителем МУП, не желая погашать задолженность по налогам и сборам и рассчитываться с кредиторами имуществом предприятия, вывел из состава имущества предприятия наиболее ликвидное, за счет которого кредиторы имели бы реальную возможность удовлетворить свои требования. Он заключил с другим юридическим лицом договоры купли - продажи 14 единиц транспортных средств, находящихся в хозяйственном ведении МУП. В результате предприятие утратило ликвидное имущество, которое не было включено в конкурсную массу. Таким образом, был причинен крупный ущерб, в том числе бюджетной системе РФ и бюджетной системе субъекта РФ Республики Мордовия в лице УФНС России по Республике Мордовия.

Далее необходимо рассмотреть вопрос о квалификации сокрытия денежных средств и имущества, совершенных с целью уклонения от уплаты задолженности по налогам и (или) сборам, возникшей после подачи в Арбитражный суд заявления о признании должника несостоятельным (банкротом).

В соответствии со статьей 5 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» обязательные платежи (налоги и (или) сборы), возникшие после принятия заявления о признании должника банкротом, относятся к числу текущих платежей. Поэтому на основании части второй статьи 5 названного закона кредиторы по текущим платежам не относятся к числу лиц, участвующих в деле о банкротстве. В пункте четвертом Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15.12.2004 № 29 указано, что требования налоговых, таможенных и иных органов, в чью компетенцию в силу законодательства входит взимание и взыскание соответствующих сумм платежей, по обязательным платежам, возникшим после принятия заявления о признании должника банкротом и до открытия конкурсного производства, а также по обязательным платежам, срок исполнения которых наступил после введения соответствующей процедуры банкротства (текущие платежи), удовлетворяются в установленном законодательством порядке (вне рамок дела о банкротстве).

В законодательстве о несостоятельности (банкротстве) отсутствует запрет на осуществление должником финансово-хозяйственной деятельности в ходе процедур наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления. Нередко сделки совершаются таким образом, чтобы скрыть доходы и уклониться таким образом от уплаты налогов и (или) сборов. При этом текущие расчеты с контрагентами могут производиться в полном объеме. Иными словами, нарушается установленная в статье 855 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) очередность списания денежных средств для удовлетворения требований кредиторов. Согласно Постановлению Конституционного Суда РФ от 23.12.1997 № 21-П взыскание задолженности по платежам в бюджет и внебюджетные фонды на основании поручений налоговых органов носят бесспорный характер. Следовательно, как только на расчетном счете у должника появляются денежные средства, они подлежат перечислению в доход государства на основании соответствующих поручений.

Поскольку требования к объему статьи не позволяют исследовать все возможные варианты совершения такого сокрытия, то считаю возможным ограничиться рассмотрением наиболее типовой схемы. Например, в Арбитражный Суд подано заявление о признании должника - юридического лица банкротом и на предприятии введена процедура, применяемая в деле о банкротстве к должнику. В период осуществления данной процедуры руководитель в интересах предприятия заключает прибыльную сделку. При этом с целью уклонения от уплаты налогов руководитель должника принимает решение об открытии нового счета в банке для проведения расчетов с контрагентами. В течение пяти дней денежные средства поступают на указанный счет, руководитель должника направляет их на осуществление текущей деятельности предприятия, и сразу закрывает названный счет. Таким образом, руководитель не уплачивает в бюджет денежную сумму в размере свыше 1 500 000 рублей. Представляется, что в исследуемой ситуации действия виновного должны быть квалифицированы по статье 199.2 УК РФ.

Юридическую оценку анализируемого деяния нужно начинать с определения объекта посягательства. Совершенное преступление свидетельствует о нарушении именно налогового законодательства, а не установленного законом порядка проведения процедуры банкротства, поскольку расчет по текущим платежам производится вне рамок дела о банкротстве. В связи с этим обстановка совершения преступления – наличие признаков банкротства – в данном случае значения для квалификации не имеет. В абзаце третьем пункта 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 № 64 разъяснено, что под сокрытием денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (статья 199.2 УК РФ), следует понимать деяние, направленное на воспрепятствование принудительному взысканию недоимки по налогам и сборам в крупном размере.

В приведенном примере речь идет именно об активных действиях (открытии новых расчетных счетов на короткий срок), которые воспрепятствуют принудительному взысканию недоимки по налогам и сборам, поскольку налоговый орган просто не успевает выставить на счет требование о бесспорном взыскании задолженности по налогам и (или) сборам. В абзаце пятом пункта 20 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ акцентировано внимание, что размер крупного ущерба устанавливается исходя из Примечания к статье 169 УК РФ и составляет сумму свыше 1 500 000 рублей. Итак, надлежит детально установить размер причиненного ущерба.

Если данная тема вам интересна, читайте полную версию на сайте " Независимый советник ".

Наша задача - делиться с вами только полезной информацией. Чтобы читать новые публикации, обязательно ставьте лайки, делитесь материалами и подписывайтесь на канал .

А если нужна бесплатная консультация или совет юриста, переходите по этой ссылке .

Способ преступления. Общей целью действий, связанных с криминальными банкротствами, является уклонение от исполнения обязательств должника перед кредитором, посредством представления ложной информации о его платежеспособности, либо других активах – имуществе, основных и оборотных средствах и др. При этом способ действий и характер представляемой информации при совершении разных преступлений, связанных с банкротствами, имеет свои особенности.

Так, преднамеренное банкротство (ст.196 УК РФ) направлено на создание и увеличение неплатежеспособности хозяйствующим субъектом в личных интересах или интересах иных лиц.

Практика расследования преднамеренных банкротств позволяет выделить следующие способы преднамеренного банкротства:

- осуществление необоснованных расходов, когда издержки не соответствуют имущественному положению должника и повлекли увеличение уже имеющейся неплатежеспособности, либо ее создание;

- заведомо невыгодное получение кредитов, например, под неоправданно высокий процент или залог;

- заведомо невыгодная выдача кредитов или займа без процентов, либо на неопределенный срок, либо заведомо неплатежеспособному субъекту;

- выдача заведомо несостоятельному субъекту гарантий собственными активами в обеспечение обязательств;

- заключение мнимых или притворных сделок с целью сокрытия истинных намерений;

- заключение заведомо невыгодных сделок, например, связанных с приобретением или продажей имущества предприятия по явно заниженной цене против существующих рыночных, либо не обеспечивающих получение доходов или прибыли;

- создание подставных фирм или участие в их экономической деятельности с целью переадресации части имущества предприятия или организации для сокрытия собственных активов, увеличивая неплатежеспособность;

- передача собственного имущества дочерним предприятиям, либо включая финансовые, основные и оборотные средства в их уставные капиталы с целью создания или увеличения неплатежеспособности.

Фиктивное банкротство предполагает заведомо ложное объявление руководителем или собственником коммерческой организации, или индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности в целях введения в заблуждение своих кредиторов, с намерением получить отсрочку и рассрочку платежа (ст.197 УК РФ).

Соответственно к способам фиктивных банкротств относятся действия:

- направленные на введение в заблуждение кредиторов посредством объявления о своей несостоятельности для рассрочки или отсрочки платежей;

- направленные на сокрытие реальных доходов путем искажения бухгалтерской отчетности, передачи во временное пользование своего имущества другому лицу, списания средств на несуществующие затраты и др.,

- направленные на получение значительных сумм в виде кредитов или инвестиций и не возвращение этого долга под предлогом банкротства;

- направленные на получение государственных бюджетных средств целевого назначения, имея намерение использовать средства по своему усмотрению, и объявление себя банкротом с целью освобождения от обязательств по возвращению данных средств;

- направленные на сокрытие реальной возможности возмещения задолженности путем обращения в Арбитражный суд с заявлением о признании своей несостоятельности (банкротства).

Неправомерные действия при банкротстве (ст.195 УК РФ), так же как и при преднамеренном банкротстве, связаны с разделением единой имущественной массы и совершением ряда неправомерных действий с ней. Основные способы этого преступления:

- разделение единой имущественной массы, как правило, свыше 50% акций, либо основных и оборотных средств на несколько частей и внесение их в виде первоначального взноса в уставной капитал существующих или вновь организованных предприятий;

- фальсификация, сокрытие или уничтожение финансово-плановой, бухгалтерской, отчетной и иной документации перед передачей активов внешнему или конкурсному управляющему;

- приобретение заведомо не котируемых на фондовом рынке акций облигаций, долговых обязательств и иных ценных бумаг;

- в предвидении банкротства или при банкротстве погашение долга отдельным кредиторам по своему усмотрению, исходя из своих неправомерных предпочтений;

- неправомерные действия конкурсного или арбитражного управляющего по продаже имущества по заниженным ценам или передача его физическим или юридическим лицам на определенное время, либо безвозмездно, из корыстной или иной личной заинтересованности;

- непринятие мер к распределению имущества между кредиторами по долговым обязательствам в соответствии с действующим законодательством.

Мошенничество, совершаемое, как следует из формулировки ст.159 УК РФ, с использованием обмана или злоупотребления доверием, тесно связано с гражданско-правовыми отношениями. В некоторых ситуациях, особенно по делам о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности, уголовную и гражданско-правовую сферы отношений практически невозможно разграничить. Решение арбитражного суда будет иметь доказательственную силу при расследовании уголовного дела, приговор суда может быть главным доказательством при последующем возмещении вреда, причиненного преступлением.

Однако далеко не всякое нарушение договорного обязательства признается мошенничеством. В п.4 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 30.11.2017 №48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате” указано, что действия лица квалифицируются как мошенничество только в случаях, если лицо умысел на неисполнение обязательств либо присвоение чужого имущества заранее, то есть до возникновения обязательства.

Однако даже наличие этих формальных признаков не свидетельствует о том, что лицо совершило мошенничество. Так, если была реально исполнена значительная часть договорных обязательств, действия лица квалифицируются только как нарушение гражданско-правовых обязательств (приговор Ковровского городского суда Владимирской области от 10.01.2013 № 1-2013-11).

С мошенничеством тесно связан и другой состав преступления — самоуправство (ст.330 УК РФ). Им признается причинение ущерба путем осуществления действительного или предполагаемого права. В этом случае лицо также имеет корыстный умысел, однако на изъятие или распоряжение имуществом у него есть какие-либо законные основания. Так как основания завладения имуществом существовали, самоуправство не признается хищением, как мошенничество и кража. Самоуправство посягает не на собственность, а на порядок управления.

Самоуправство также отличается от мошенничества тем, что умысел на присвоение имущества возникает уже после появления реальных или предполагаемых оснований для присвоение этого имущества.

В качестве примером самоуправства можно привести самовольное распоряжение заложенным имуществом, если в силу закона обращение взыскания на это имущество производится в судебном порядке (п.26 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 30.11.2017 №48) или самовольное изъятие автомобиля другого лица за то, что оно сожгло автомобиль виновного и др. (Апелляционное определение Верховного суда РФ от 14.01.2020 № 19-АПУ 19-16).

В любом случае, при рассмотрении дела суд должен выяснить, имело ли лицо корыстный умысел и какое-либо законное основание присвоить чужое имущество. Если действия лица были ошибочно квалифицированы как мошенничество, уголовное дело подлежит возврату прокурору (Апелляционное постановление Московского городского суда от 24.06.2019).

С уважением, адвокат Анатолий Антонов, управляющий партнер адвокатского бюро «Антонов и партнеры.

Остались вопросы к адвокату?

Обстоятельства попавшего на рассмотрение ВС РФ спора состояли в следующем. Суды трех инстанций отказались освободить должника от исполнения обязательств по итогам процедуры банкротства, так как посчитали недобросовестными его действия по получению кредитов в различных банках, наращиванию совокупного размера общей задолженности и регулярных платежей, а также отказ должника от заключения мирового соглашения уже в ходе рассмотрения дела о банкротстве.

Фабула дела достаточно полно описана в самом комментируемом определении, более того, у суда остались вопросы к определенным обстоятельствам и их установлению, доказыванию и оценке, поэтому можно сказать, что детальная фактология в данном случае существенного значения не имеет. Несмотря на то что конкретный должник по этому делу не освобожден от исполнения обязательств, так как оно направлено на пересмотр в первую инстанцию, высказанный высшей судебной инстанцией ключевой тезис имеет все основания для того, чтобы претендовать на роль системообразующего прецедента.

В соответствии с п. 4 ст. 213.28Закона о банкротстве освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно (в частности, осуществлял действия по сокрытию своего имущества, воспрепятствованию деятельности арбитражного управляющего и т.п.). При этом по смыслу названной нормы принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности, неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является.

Вопреки выводу судов последовательное наращивание гражданином кредиторской задолженности путем получения денежных средств в различных кредитных организациях может быть квалифицировано как его недобросовестное поведение, влекущее отказ в освобождении гражданина от обязательств, лишь в случае сокрытия им необходимых
сведений (размер дохода, место работы, кредитные обязательства в других кредитных организациях и т.п.) либо предоставления заведомо недостоверной информации.

Верховному Суду при рассмотрении данного спора предстояло по существу дать ответ на следующий вопрос: является ли неразумность добросовестного должника при принятии на себя обязательств достаточным основанием для вынесения судом решения не освобождать его от необходимости дальнейшего исполнения обязательств? Таким образом, впервые применительно к процедурам банкротства граждан судом на таком уровне проведено разграничение добросовестности и разумности как абсолютно самостоятельных критериев поведения должника, что и обусловливает примечательность данного кейса.
Представляется, что ответ на этот вопрос зависел также от того, можно ли признавать обоснованным возложение судом неблагоприятных последствий на должника при установлении только его недобросовестности в ходе принятия и исполнения обязательств, без установления незаконности его действий.

Может ли недобросовестный должник претендовать на освобождение от долгов?

И действительно, в каждой процедуре потребительского банкротства мы имеем на одной чаше весов правомерные ожидания кредитора получить причитающееся ему исполнение, на другой — право на «fresh start» для должника. То, какая чаша весов в итоге перевесит, зависит от установления либо неустановления судом определенных обстоятельств, указанных в ч. 4 ст. 213.28Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ (/document/law/209524/) «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве).

Освобождение гражданина от обязательств не допускается в случае, если:

— вступившим в законную силу судебным актом гражданин привлечен к уголовной или административной ответственности за неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное или фиктивное банкротство при условии, что такие правонарушения совершены в данном деле о банкротстве гражданина;

— гражданин не предоставил необходимые сведения или предоставил заведомо

недостоверные сведения финансовому управляющему или арбитражному суду,

рассматривающему дело о банкротстве гражданина, и это обстоятельство установлено соответствующим судебным актом, принятым при рассмотрении дела о банкротстве гражданина;

— доказано, что при возникновении или исполнении обязательства, на котором

конкурсный кредитор или уполномоченный орган основывал свое требование в деле о банкротстве гражданина, гражданин действовал незаконно, в том числе совершил мошенничество, злостно уклонился от погашения кредиторской задолженности, уклонился от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, предоставил кредитору заведомо ложные сведения при получении кредита, скрыл или умышленно уничтожил имущество.

В этих случаях арбитражный суд в определении о завершении реализации имущества гражданина указывает на неприменение в отношении гражданина правила об освобождении от исполнения обязательств либо выносит определение о неприменении в отношении гражданина правила об освобождении от исполнения обязательств, если эти случаи выявлены после завершения реализации имущества гражданина.

Вместе с тем стоит обратить внимание, что приведенные разъяснения касаются поведения должника уже в ходе рассмотрения дела о банкротстве на любом из его этапов, но не оценки его действий в ходе принятия на себя обязательств и их исполнения.

Однако это не помешало ВС РФ сделать вывод о том, что в соответствии с п. 4 ст. 213.28 Законао банкротстве освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно. Отметим, что эту правовую позицию ВС РФ высказывал и ранее (см., например, Определение ВС РФ от 28.04.2018 № 305-ЭС17-13146 (2) по делу № А40-41410/16).

Представляется, что сам по себе вывод этот вполне логичен.

Как было отмечено выше, применительно к оценке действий должника на доконкурсном этапе мы имеем указание в п. 4 ст. 213.28Закона о банкротстве на критерий незаконности. Незаконные действия должника могут выражаться в том числе в виде фиктивного или преднамеренного банкротства, мошенничества, злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности, обязательных платежей, в предоставлении кредитору заведомо ложных сведений при получении кредита, сокрытии или уничтожении принадлежащего должнику имущества. Несмотря на то что в этой правовой норме приведен не исчерпывающий перечень, содержащихся в ней дефиниций вполне достаточно для вывода о том, что все санкционируемые несписанием долгов действия должника должны иметь умышленный характер.

Является ли недобросовестность обязательным спутником умышленной незаконности и противоправности субъекта? Безусловно.

Является ли незаконность обязательным спутником недобросовестности? Отнюдь.

Применительно к принятию на себя обязательств поведение должника может быть абсолютно законным, но недобросовестным. К примеру, должник сообщает кредитору объективные данные о месте работы, должности и размере дохода, имея в то же время сведения о предстоящем через некоторое время на предприятии сокращении штата, которое с большой долей вероятности может коснуться его самого.

В силу п. 4 ст. 1Гражданского кодекса никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Согласно ч. 1 ст. 10ГК РФ не допускается злоупотребление правом. Одновременно п. 1 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодексаРоссийской Федерации» указывает, что, если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10ГК РФ).

Представляется, что норма п. 2 ст. 10ГК РФ в качестве «иной меры» и дает арбитражному суду в деле о банкротстве возможность обеспечить защиту правомерных интересов кредиторов и не применять правило об освобождении от дальнейшего исполнения обязательств в отношении недобросовестных должников вне зависимости от того, до возбуждения дела о банкротстве или после совершены недобросовестные действия, повлекшие нарушение прав кредиторов.

Как соотносятся неразумность и недобросовестность действий должника?

Разобравшись с недобросовестностью, следует ответить на следующий вопрос: является ли неразумность применительно к институту несостоятельности элементом недобросовестности? Должны ли предъявляться критерии разумности к должнику в качестве обязательных?

В комментируемом определении ВС РФ для ответа на этот вопрос обращается к статусу кредитной организации и указывает, что банк как профессиональный субъект соответствующего рынка имеет широкий арсенал средств для оценки кредитоспособности гражданина, предоставляемых им сведений, документов, обеспечения и принимает решение о предоставлении кредита и его условий в каждом случае индивидуально. Поэтому, принимая положительное решение о выдаче кредита, основанное на достоверной информации, представленной гражданином, последующая ссылка банка на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может быть принята во внимание для целей применения положений п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве.

С другой стороны, можно говорить о том, что сам гражданин также несет риск

наступления либо ненаступления неблагоприятных жизненных событий, в том числе в результате своих действий (бездействия), сделок, неправильной оценки своего финансового положения и т.п., которые могут существенным образом повлиять на те гражданские правоотношения, субъектом которых он является.

На наш взгляд, очевидно, что в экономике, ориентированной на потребителя, по умолчанию не может придаваться больший приоритет рискам профессиональной кредитной организации по сравнению с рисками непрофессиональных заемщиков. А если в правовом поле в принципе существует такой инструмент, как потребительское банкротство, мы имеем полное право говорить о том, что риски потребителя должны известным образом ограничиваться, а в случае их наступления такой потребитель имеет право на снижение возможных негативных последствий. Поэтому логично, что если неплатежеспособность гражданина не вызвана его незаконными и (или) недобросовестными действиями, то кредитор не может преследовать такого должника по иным основаниям, и никакие другие критерии, в том числе и неразумность поведения должника, не могут служить поводом для неосвобождения его от дальнейшего исполнения обязательств.

Таким образом, представляется вполне логичным и закономерным вывод ВС РФ о том, что неразумное принятие гражданином обязательств не может являться основанием для неосвобождения его от долгов и, в отличие от недобросовестности, неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является.

Поскольку ссылки кредиторов на неразумное поведение должников в судебной практике по делам о банкротстве встречаются достаточно часто, комментируемую правовую позицию на будущее можно считать базовой для рассмотрения аналогичных вопросов судами нижестоящих инстанций.

На днях Верховный Суд снова обратился к вопросу о том, как рассматривать требование о включении в реестр, подтвержденное судебным актом, если есть серьезные сомнения в наличии и/или реальности «просуженного» долга (Определение ВС РФ от 25.11.2021 года № 305-ЭС21-15277).

«Каноническим» способом оспаривания судебных актов (подтверждающих заявленные в реестр требования) является обжалование таких решений в рамках искового производства, где они были вынесены (п.24 ППВАС от 22.06.2012 года №35). Но такая технология – это работа «вдогонку», при которой «фиктивный» или «удовлетворенный» кредитор на какое-то время попадает в реестр и имеет возможность влиять на происходящее в процедуре (иногда самым деструктивным образом).

В этой связи, ВС сделал очередной шаг вперед, позволив «проигнорировать» состоявшееся судебное решение, подтверждающее заявленные в реестр требования, без его самостоятельного оспаривания. В этот раз основанием для отказа от «обязательности» судебного акта и «преюдиции» установленных им обстоятельств, стало фактическое отсутствие у кредитора прав требования к должнику - на момент рассмотрения заявления о включении в реестр они прекратились в связи с отказом должника от имущества (оно вернулось кредитору).

При этом ВС «посетовал» на бездумную и формальную позицию нижестоящих судов, которые были осведомлены об отсутствии оснований для взыскания, но, тем не менее, включили требования в реестр, исходя из «священной» силы вынесенного ранее судебного акта.

Посыл ВС в этом Определении сводится к тому, что суды должны учитывать любую форму исполнения судебного акта (то есть фактическое удовлетворение требований кредитора), если оно привело к погашению долга. Включение «просуженных» требований при отсутствии самого долга влечет нарушение интересов прочих кредиторов и ведет к неосновательному обогащению заявителя.

Что делать, если судебных актов несколько

Случается, что требования кредитора рассматриваются в разных судебных делах, с различными итоговыми выводами. Именно такая ситуация нашла отражение в Определении ВС РФ от 20.08.2020 года № 309-ЭС20-2354. В этом споре кредитор сослался на судебный акт общей юрисдикции о взыскании долга, подтверждающий его требование, конкурсный управляющий – на арбитражное определение, которое ставило под сомнение реальность такого долга.

ВС указал, что наличие двух судебных актов с противоречивыми выводами не дает возможности суду взять за основу один из них. В этой ситуации арбитрам необходимо выйти за пределы принципа «обязательности» судебного постановления и ограниченности исследования – самостоятельно оценить обстоятельства и прийти к собственным обоснованным выводам (при этом указав, почему суд не принимает выводы «коллег» в актах по иным делам).

Такой подход, дает возможность опустить обременительные процедуры оспаривания судебного акта в рамках соответствующего спора и обязывает суд, рассматривающий дело о банкротстве, самостоятельно разрешить эту ситуацию.

Нижестоящие суды идут еще дальше

Выше было отмечено, что оспаривание судебного акта, на котором основано заявление о включении в реестр, в том деле, где оно было вынесено – затягивает банкротные процедуры и может причинить существенный вред добросовестным кредиторам.

В этой связи, арбитражные суды часто «оптимизируют» ситуацию: принимают и рассматривают в банкротном деле возражения заинтересованных лиц против требований кредитора, подтвержденных судебным актом – то есть, фактически игнорируют «преюдицию» и «обязательность» таких судебных актов.

Чаще всего это происходит с фиктивными долгами и «формальными» судебными актами – то есть в ситуации, когда долг не основан на реальных поставках (работах, услугах), а его «просуживание» носило согласованный и «технический» характер (пассивность сторон, отсутствие возражений, отказ от оспаривания – Определение ВС РФ от 08.06.2020 года №305-ЭС17-2261).

Процессуальная логика судов, которая позволяет преодолеть выводы судебного акта (подтверждающего требования заявителя) и рассмотреть спор по существу (несмотря на разрешение этого спора в другом деле) довольно простая: предмет исследования по формальному спору о взыскании долга и спору о включении в реестр - не совпадают. В исковом производстве не рассматриваются вопросы реальности долга и действительности договора, поэтому в банкротном деле суды могут «проигнорировать» судебный акт о взыскании и рассмотреть доводы заинтересованных лиц об отсутствии хозяйственной операции, на которой основано заявленное требование (например, Определения АС Карачаево-Черкесской республики от 21.02.2019 года по делу №А25-1087/2018).

Подход, надо отметить, довольно революционный: он позволяет гарантировать интересы добросовестных участников процедуры (оградив их фиктивных кредиторов) путем очевидной процессуальной экономии - рассмотрения доводов о «реальности» долга в рамках обособленного спора о включении в реестр «просуженного» требования. Наверное, такая позиция будет расширяться и со временем найдет отражение в актах ВС, а может быть и в новом законе о банкротстве.

Читайте также:

  
• Заявленные в судебном порядке права требования аресты запрещения данные отсутствуют
  
• Сертификат соответствия судебного эксперта что дает
  
• Является ли комиссия по вопросам гражданства при президенте рф самостоятельным органом государства
  
• Разъяснения верховного суда по срокам коронавирус
  
• Как восстановить документы на снегоход буран через суд