Сколько в англии судебных прецедентов

Обновлено: 18.04.2024

Понятие «отрасль» права применимо к английскому праву лишь с некоторой долей условности. Сами английские юристы говорят о правовых «ветвях» (branches) или правовых сферах (spheres).

В английском праве отсутствуют четкие, выработанные правовой доктриной критерии отграничения одной отрасли права от другой (предмет и метод правового регулирования, правовой режим), все отрасли носят прикладной характер, в них отсутствует пандектная система изложения правового материала (общая и особенная части) и аксиоматичные законодательные или доктринальные дефиниции основных правовых терминов; отдельно не выделяются публично-правовые и частно-правовые отрасли, отрасли материального права и процессуального, содержание той или иной отрасли во многом зависит от того исторического источника – общего права или права справедливости – на основе которого она была создана и развивалась английскими судьями.

«Отсутствие резко выраженного деления права на отрасли обусловлено преимущественно двумя факторами. Во-первых, все суды имеют общую юрисдикцию, т.е. могут разбирать разные категории дел: публично- и частноправовые, гражданские, торговые, уголовные. Разделенная юрисдикция ведет к разграничению отраслей права, а унифицированная юрисдикция действует, очевидно, в обратном направлении. Во-вторых, поскольку в Англии нет отраслевых кодексов европейского типа, английскому юристу право представляется однородным. Английская доктрина не знает дискуссии о структурных делениях права» — отмечает А.Х. Саидов.

Все «отрасли» английского права носят прикладной характер, нацелены на разрешение конкретных юридических проблем, которые нашли свое отражение в судебной практике.

Так, например, в «предмет» контрактного права Англии входя такие вопросы как условия действительности и содержание контракта, различные категории ничтожных контрактов, дееспособность малолетних, душевно больных, юридических лиц, такие феномены как фактическая ошибка, введение в заблуждение, шантаж и другие виды незаконного влияния на контрагента, исполнение контрактных обязательств, средства судебной защиты в сфере контрактного права и др.; земельное право изучает виды прав и интересов в земельной собственности, вклад общего права и права справедливости в развитие земельного права, законодательство о праве собственности на землю 1925г., статутные ограничения прав собственника земельной собственности, регистрацию титула земельной собственности, вопросы общей земельной собственности, аренды и ипотечных залогов земельной собственности и др.; семейное право – условия действительности брака, вопросы, связанные с разводом супругов, судебным признанием лица умершим, алиментные обязательства супруга до и после развода, правовой статус ребенка, вопросы, связанные с разделом общей собственности супругов, с насилием в семье, государственной поддержкой семьи и др.

Из приведенных выше примеров становится видно, что содержательно та или иная отрасль английского права являет собой совокупность практических проблем, возникающих в судебной практике и разрешающихся в конкретных судебных делах.

По содержанию отрасли английского права могут «пересекаться», одни и те же практические проблемы могут составлять содержание разных отраслей английского права. Так, например, траст земельной собственности рассматривается как в курсе английского земельного права (land law), так и в курсе права доверительной собственности (law of trusts); контракт купли-продажи, предметом которого является земельная собственность, входит в содержание контрактного и земельного права Англии. Данный факт не смущает английских юристов, так как вопросы теории права их волнуют куда меньше, нежели вопросы практики.

По признаку исторического источника как основы становления и развития той или иной отрасли в английском праве можно выделить отрасли общего права и отрасли права справедливости. Такие отрасли как уголовное, контрактное и деликтное право преимущественно развивались на основе общего права. Английское земельное право, право доверительной собственности выросли на основе права справедливости, и поэтому их отличает морально-правовой характер норм-принципов и наличие широкого спектра судебных средств защиты, применение которых зависит исключительно от усмотрения суда. В настоящее время общее право и право справедливости, объединенные судебной реформой 1873-1875гг в единое судейское прецедентное право, также существенно влияют на развитие различных отраслей английского права. Особенно сильно такое влияние проявляется в договорном, деликтном, доказательственном праве Англии.

Понимание принципа верховенства права как безоговорочного равенства перед английским судом частных и публичных субъектов права приводит к тому, что в английском праве не признается в качестве основополагающей классификация отраслей на частно- и публично-правовые. В то же время английские юристы признают, что такие отрасли как конституционное, административное и уголовное право носят публично-правовой характер, в то время как контрактное, деликтное, земельное, семейное, право доверительной собственности и трудовое право – частноправовой. Так, в деле O’Reilly v Mackman [1983] такие отрасли английского права как контрактное право, деликтное право и вещное право были названы «частным правом».

По содержанию английские юристы не выделяют материальные и процессуальные отрасли. Данное обстоятельство связано, во-первых, с тем, что исторически раннее общее право Англии являлось по большей части процессуальным, материальные нормы создавались позднее процессуальных; во-вторых, оно объясняется особенностями законотворческой техники – отсутствие кодифицированного законодательства и, прежде всего, отраслевой кодификации в английском праве приводит к тому, что большинство принимаемых Парламентом статутов сочетает в себе материальные и процессуальные нормы. В то же время за последние десятилетия в учебных программах английских школ права появились предметы, носящие преимущественно процессуальный характер. Так, например, доказательственное право (Law of Evidence) Англии сочетает в себе процессуальные нормы, регулирующие рассмотрение в английских судах уголовных и гражданских дел. Курс под названием «Система уголовного правосудия» (Criminal Justice) по содержанию схож с российским уголовно-процессуальным правом. В учебных курсах по дисциплине «Английская правовая система» целый ряд глав посвящен судопроизводству в различных английских судах. Таким образом, можно констатировать, что процесс «отпочкования» процессуальных отраслей идет в английском праве полным ходом, и только отсутствие в Англии отраслевой кодификации препятствует окончательному отграничению материальных и процессуальных отраслей.

Понятие «норма права» (legal rule) в английской правовой системе также не является столь фундаментальным и часто используемым как в континентальной (романо-германской) правовой семье, отсутствует общепризнанное его толкование на уровне правовой доктрины. Поэтому понятие правовой нормы трактуется английскими юристами гораздо шире и многообразнее, чем юристами континентального права.

Английская норма права – это любое правило поведения, зафиксированное в источниках права и признаваемое, защищаемое английскими судами, вне зависимости от того, носит ли такое правило общий или индивидуальный характер. Если правило поведения в Англии не снабжено судебной защитой, оно не может трактоваться как норма права; это может быть норма морали, религиозная норма, местное или парламентское обыкновение, – но не норма права.

По субъектам установления (парламент, высшие английские суды) и ведущему текстуальному источнику (статуты Парламента, судебные решения) английские нормы права делятся на прецедентные, созданные судьями высших судов, и статутные, установленные парламентом или органами, которым он делегировал часть своих законотворческих полномочий. Данная «двойственность» норм (законодательные и судебные) английского права отличает их от норм романо-германского права, которые содержатся исключительно в законодательстве, а не в судебных решениях (которые официально не признаются источниками права, но могут обладать некоторым авторитетом, если подтверждены решениями по схожим делам).

Прецедентные нормы английского права характеризуются, с одной стороны, большей казуистичностью, привязанностью к фактам отдельного дела и меньшей определенностью (отсутствует единая методика их выделения из состава судебного решения), нежели нормы континентального права; с другой же стороны – большей гибкостью (т.е. они легче изменяются, нежели нормы законодательства) и меньшей абстрактностью, что позволяет им более адекватно отражать общественные отношения, а судебным решениям – быть более справедливыми, так как справедливость напрямую зависит от учета специфических ситуативных и субъективных факторов, т.е. от наличия большей дифференциации норм. Общий характер норм законодательства и наличие запрещающих аналогию права и закона норм в некоторых ситуациях являются причинами вынесения судами несправедливого, но с формльно юридической точки зрения правильного решения.

Если рассматривать английские прецедентные нормы с точки зрения классических признаков нормы права, принятых в России, то можно отметить, что нормы судебных решений также гарантированы государством, обладают признаком общеобязательности, т.е. обязательны для всех субъектов, которые находятся в сфере действия нормы – в той же ситуации, которую рассмотрел английский суд и создал обязательный прецедент. Формальная определенность прецедентных норм меньшая, нежели у норм законодательных, так как в Англии отсутствует какая-либо общепризнанная методика выделения прецедентных норм из судебных решений, но в то же время прецедентная норма вполне определенно указывает на права и обязанности субъектов правоотношений.

Английские юристы не занимаются вопросами анализа структуры прецедентной нормы. В силу меньшей формальной определенности прецедентных норм и отсутствия общепризнанного метода их выделения из состава судебного решения английские юристы не выделяют в нормах судебных прецедентов гипотезу, диспозицию и санкцию. Данное структурное деление нормы права является классическим для стран романо-германского права, где нормы права – это исключительно нормы писаного законодательства, а не нормы судебных решений. В то же время можно провести краткий анализ структуры английских прецедентных норм с точки зрения российского подхода к структуре нормы права, хотя, вполне очевидно, что такой анализ достаточно условен и является попыткой применения российских теоретических категорий в английской практике. Например, можно говорить о том, что совокупность юридически значимых (материальных) фактов (material facts), выделенных судьей из фабулы дела, образует гипотезу прецедентной нормы, т.е. те конкретные жизненные обстоятельства (условия), при наличии или отсутствии которых она реализуется. Также можно отметить, что диспозиции английских прецедентных норм отличаются меньшей абстрактностью, нежели законодательные нормы на континенте. Санкции же английских прецедентных норм всегда носят абсолютно-определенный характер и содержатся в резолютивной части решения по судебному делу.

Статутные нормы (нормы законодательства) в Англии обладают одинаковой юридической силой вне зависимости от того, носит ли акт Парламента индивидуальный (частный) или нормативный (публичный или гибридный) характер.

Следует также отметить, что статутные нормы «оживают» лишь в судебной практике – чтобы английский суд стал применять норму статута Парламента она должна быть истолкована высшим английским судом применительно к существенным, имеющим юридическое значение фактам конкретного дела. Впоследствии для разрешения схожих дел английские суды будут обращаться к судебным решениям (прецедентам толкования), в которых было дано толкование соответствующей статутной нормы. Иными словами, в судебной практике Англии происходит «обрастание» или даже «замена» статутных норм казуистичными прецедентными нормами, которые именуют прецедентами толкования или деклараторными (интерпретативными) прецедентами. Именно это имел в виду В. Кнапп, когда писал, что «по англо-американской концепции письменная (статутная) норма права является, скорее, определенной основой для создания норм судьей».

По содержанию нормы английского законодательства можно классифицировать на материальные, определяющие права и обязанности субъектов правоотношений, и процессуальные, закрепляющие порядок осуществления материальных норм. Тем не менее, данная классификация не является важной для английского права в силу того, что, во-первых, отсутствует отраслевая кодификация законодательства Англии, и, во-вторых, в подавляющем большинстве статутов Парламента присутствуют как материальные, так и процессуальные нормы. Именно поэтому английская система права не делится на материальные и процессуальные отрасли.

В английском праве отсутствует деление права на частное и публичное. Можно выделить несколько причин отсутствия такого деления: во-первых, исторически общее право Англии носило публично-правовой характер – защищало только интересы Короны (для защиты частных интересов судами общего права создавались юридические фикции); во-вторых, английское право не заимствовало данное деление системы права из римского права; в-третьих, в английском праве действует принцип верховенства права (rule of law), согласно которому перед английским судом равны как государство, так и его отдельные граждане, и потому публичные субъекты права (государственные органы и их должностные лица) не должны иметь никаких привилегий и льгот, которых нет у частных субъектов (простых граждан Великобритании). Классики английского конституционного права Уэйд и Брадли считают, что разделение частного и публичного права предполагает «отказ от идеи о том, что государство и его органы подчинены праву».

По кругу лиц английские статутные нормы подразделяются на нормы публичного характера, которые распространяют свое действие на всех лиц, попадающих под юрисдикцию английских судов, и нормы частного характера, которые регулируют поведение отдельных социальных групп (по признаку профессиональной принадлежности, социального статуса и др.).

По времени действия нормы английского законодательства можно классифицировать на временные и постоянные. Характерной особенностью английского законодательства, понимаемого в широком смысле – как совокупность нормативных правовых актов государственных органов, является широкое распространение временных, целевых по своему характеру норм, содержащихся в актах исполнительных органов власти (делегированное законодательство).

По территории действия статутные нормы делятся на нормы, распространяющие свое действие на всю территорию Великобритании (к ним относится большинство статутных норм) и статутные нормы, содержащиеся в актах реформы общего права, которые действуют лишь на территории Англии и Уэльса.

Характерной особенностью английского законодательства является наличие норм с абсолютно-определенными и абсолютно-неопределенными санкциями. Так, например, в уголовном законодательстве Англии существуют статуты, статьи которых определяют одну единственную меру и размер наказания, не оставляя судье никакого права выбора (например, тяжкое убийство). В то же время имеются такие уголовно-наказуемые деяния, в отношении которых Парламент оставляет назначение наказания на усмотрение того или иного судьи (абсолютно-неопределенные санкции) – в таком случае судья ориентируется на вид и размер наказания, который был назначен в сходных прецедентах (если таковые имеются).

Статутные нормы отличаются высокой степенью детализации, которая, по-видимому, является следствием индуктивно-описательного способа мышления английских юристов, а также практической направленности всего английского права в целом. Также в английском законодательстве широко используются отсылочные нормы, что, несомненно, усложняет работу со статутами.

Многие ученые-правоведы считают судебный прецедент самым справедливым в системе применения данного источника права в судопроизводстве. Англия, зародившая прецедент и активно использующая его по сей день, является страной наиболее приближенной к концепции правового государства. В данной статье проводится анализ генезиса судебного прецедента и его современного состояния.

Английская правовая система в XIX веке достигла максимальной дифференциации с другими правовыми семьями после принятия законов о слиянии общего права и права справедливости (1873–1875 годы). В настоящее время английское право как устойчивый термин используется юристами применительно к национальному праву Великобритании и включает в себя все правовые институты, действующие на территории Англии и Уэльса, с некоторыми особенностями — в Шотландии и Северной Ирландии.

Становление английской системы права и, в том числе, прецедента как его основной формы связывают с завоеванием в 1066 году Англии нормандцами во главе с Вильгельмом Завоевателем. Это событие принесло в страну сильную централизованную королевскую власть, сохранив обычаи англосаксов о земельных держаниях, которые в 1086 году были зафиксированы в «Книге страшного суда». Личный королевский суд обретает постоянную резиденцию в Вестминстере и с 1175 года туда назначаются постоянные духовные и светские судьи, в результате чего выделяется Суд общих тяжб, который рассматривал большинство частных гражданских исков. Этот суд мог заседать без участия короля и не должен был следовать за ним при его переездах [1]. Систематизированию прецедентов и облегчению анализа и обобщения судебной практики в стране способствовало создание специальных сборников судебных решений — Свитков тяжб, которые начинают издаваться в Англии ежегодно с 1282 года. В основе закрепления судебной практики в сборниках лежал принцип аналогичного решения, впервые сформулированный в XIII веке ученым-юристом Брактоном в «Записной книжке», насчитывающей около 2000 дел из Свитков тяжб [2]. Таким образом, деятельность Суда общих тяжб сыграла решающую роль в создании общего права Англии.

Полагают, что в XIII веке разъездные королевские судьи, осуществляя правосудие на местах на территории Англии, руководствовались местными обычаями, о которых они узнали через присяжных. Возвращаясь к себе в Вестминстер, они отбирали наиболее разработанные среди общих местных обычаев, возможно, откорректировав их дошедшими с континента нормами римского и канонического права, нормандскими законами. Королевские судьи стремились не противоречить своим решениям и обращались к выработанным ими ранее судебным решениям. Право в Англии развивалось в основном без вмешательства законодателя. Парламент заседал не регулярно и не выражал большого желания вмешиваться в вопросы права. Только в конце XVIII века судебный прецедент приобретает черты устоявшейся формы права английской правовой системы. По мнению Рене Давида, фактически правило прецедента, обязывающее английских судей придерживаться решений, принятых их предшественниками, прочно укоренилось с первой половины XIX века. До этого времени судьи также обращали внимание на обеспечении согласованности судебной практики и при решении дел тщательно сопоставляли фактические обстоятельства, не выдвигая при этом принципа обязательного соблюдения прецедента [3].

Судебное решение, то есть прецедентная норма, состоит из двух частей: ratio decidendi и obiter dictum. Ratio decidendi — это основание решения, положение, или принцип, согласно которому принимается решение. Эту часть судебного решения можно считать сутью дела, аргументацией, обосновывающей позицию судьи, на основе которой он выносит решение в соответствии с фактами дела. По определению Р. Кросса, ratio decidendi является правовой нормой, прямо или опосредованно, рассматриваемой судьей как необходимый шаг в формировании вывода, соответствующего принятым им ранее доводам, или необходимая часть его указаний присяжным [4]. Obiter dictum — это заявление, относящееся к вопросу, не являющемуся предметом решения. Существует два вида obiter dicta: первый — это правоположение, основанное на фактах, которые в деле не устанавливались, а если и устанавливались, то не имели существенного значения; вторым видом obiter dicta является правоположение, которое, хотя и основано на установленных по делу фактах, не составляет суть решения. Самым характерным примером второго вида obiter dicta может служить правовая позиция судьи, не принятая во внимание при вынесении решения [5].

В случае неясности или неопределенности права суды в Великобритании имеют возможность осуществлять его толкование. При этом толкование сводится не только к уяснению и разъяснению содержания его источников, а выступает аналогом «применения права». Прецедент толкования — особый вид прецедента, так как толкование всегда вносит что-то новое в правовую форму. Прецеденты толкования отличаются тем, что они основаны на законе. В английской практике суды часто обращаются к таким прецедентам для уяснения содержания законодательного акта, что может привести к возникновению существенной разницы между реальным содержанием закона и тем, которое вкладывают в него суды. Она может быть ликвидирована только посредством издания парламентом нового закона, отменяющего положения прецедентного права.

Основными методами толкования судами законодательства являются уяснение (interpretation) и разъяснение (construction). Первый метод сводится к ознакомлению с актом Парламента и применению его норм исходя лишь из того, что в них написано и в объеме написанного. Разъяснение предполагает восприятие не только слов, но и позиции законодателя в целом. В Великобритании есть специальный Акт «О правилах толкования» 1978 года (Rules of Interpretation Act), и многие акты Парламента содержат специальные разделы, объясняющие употребленные в акте термины.

В конце XX — начале XXI веков в Великобритании прошли серьезные реформы, оказавшие влияние на развитие доктрины судебного прецедента. На протяжении нескольких веков английскими юристами, в первую очередь судьями, осуществлялись интерпретация и систематизация прецедентов, в результате возникла доктрина, обязательная для правоприменителей. Согласно доктрине прецедента каждый суд обязан следовать судебным решениям вышестоящих судов и своим предшествующим решениям. Палата лордов, являвшаяся до последнего времени высшей судебной инстанцией, только в 1966 году обрела право не следовать своим предшествующим решениям. Лорд-канцлер от своего имени и имени остальных по апелляции в Палате лордов заявил по этому поводу: «…лорды признали, что слишком жесткое соблюдение прецедентов может привести в отдельных случаях к несправедливости и препятствовать должному развитию права. Они предлагают поэтому изменить свою практику и пока, считая прошлые решения палаты обязательными, отойти от предшествующих решений, когда это покажется правильным» [6].

Согласно действующей иерархии прецедентов, решения, принятые вышестоящими судами в Англии и Уэльсе, обязательны для нижестоящих в использовании при аналогичных ситуациях и даже для них самих, за исключением Палаты лордов, которая с 1966 года может не придерживаться своих прежних решений. Палата лордов отказалась от жесткости прецедента для будущих случаев, когда особые соображения потребуют использовать это нововведение. При этом Палата лордов отрицательно относилась к случаям, когда Апелляционный суд отказывался следовать одному из своих решений, указывая, что нижестоящий суд поступил так по невнимательности.

Высшие суды имеют право отклонять решения низших судов (overruling), — решение, отвергнутое вышестоящим судом, утрачивает авторитет прецедента. Вышестоящий суд может отвергнуть решение нижестоящего как прямо, так и косвенно — если решение какого-либо суда окажется противоречащим принципам, установленным последующим или предшествующим постановлением вышестоящего суда, оно может считаться отвергнутым.

В современных условиях, когда Палата лордов перестала быть высшей судебной инстанцией, происходит дальнейшее ослабление роли прецедента в регулировании правопорядка. Если норма закона противоречит норме прецедента, то используется положение закона, несмотря на представления о том, что законы не могут быть использованы, пока их положения не разъяснены судами.

Таким образом, за последние десятилетия соотношение прецедента и закона в системе английского права изменилось в пользу последнего, однако английская правовая действительность столкнулась с новой тенденцией — необходимостью соблюдения решений европейских судов, юрисдикция которых распространяется на все государства Европейского союза [7]. По мнению М. Н. Марченко, суд, сохраняя свой «суверенитет» и поддерживая вместе с парламентом «баланс» между статутным и судейским (прецедентным) правом в британской правовой системе, обладает более широкими полномочиями: не только оценивать, но и толковать законодательные акты; принимать в случае их несоответствия Закону о правах человека 1998 года или Европейской конвенции по правам человека и Протоколам к ней фактически общеобязательные решения («декларации о несовместимости»); решать вопрос о юридической состоятельности или, наоборот, о несостоятельности не только административно-правовых, как это было раньше, но и законодательных актов [8].

Подводя итоги, можно сделать вывод, что с момента возникновения системы судебных прецедентов в Англии произошло ее качественное изменение, развита иерархия судебных инстанций, определяющая обязанность того или иного суда соблюдать постановления вышестоящих судебных органов. Несмотря на тенденцию превалирования статутного права перед прецедентным, в Англии сохраняются исторические традиции, сложившееся веками в применении судебного прецедента как источника права.

Основные термины (генерируются автоматически): решение, Англия, судебный прецедент, Палата лордов, суд, Великобритания, Высокий суд, вышестоящий суд, судебная практика, Уэльс.

В англо-американской правовой семье соединено примерно пять десятков правовых систем (Канада, США, Великобритания, Индия, Австралия и другие страны). Она составляет очевидную конкуренцию романо-германской системе. Широкое распространение англосаксонских традиций права можно объяснить чисто историческим фактором: в свое время Великобритания предпринимала повсеместные колониальные экспансии, которые обязательно сопровождались привнесение британского права, а его неуклонное соблюдение было строго обязательным.

К отличительным чертам этих правовых систем можно причислить следующее: отсутствие разделения права отдельно на частное и публичное, в основном казуистический (а не абстрактный) характер имеющихся норм, очевидное значение судебного прецедента, а также правовой доктрины среди правовых источников.

Прецедентное или общее право

На сегодняшний день прецедентное право называется общим правом. Его базисом выступил принцип stare decisis, что можно перевести с латыни как «стоять на решенном». Данный принцип гласит, что во время выработки судебного решения основная сила у прецедента.

Прецедентом называют вынесение судом по определенному делу решения, обоснование которого превращается в некое правило, строго обязательное для абсолютно всех судов одной и той ж либо же низшей инстанции во время решения подобного дела. Прецедент считают правовой основой для регулирования большей части общественных отношений в англо-американских системах права.

Составляющие прецедента

Составляющими прецедента можно назвать: обязательную основу решения (правило, которое наполняет содержанием общую норму, или же ratio decidendi) и попутно сказанное (прочие обстоятельства данного дела, которые обосновывают его решение, или же orbiter dictum). Непосредственно судья не определяет, что именно в решении является ratio decidendi, а что именно – orbiter dictum, этим занимается другой судья, который устанавливает, выступает ли конкретное решение прецедентом для дела, которое им рассматривается. Принцип судебного прецедента используется в части под названием ratio decidendi, в то время как часть под названием orbiter dictum не обладает обязательной силой. Есть некая иерархия прецедентов, по которой решения, принятые стоящими выше судебными инстанциями, строго обязательны для судов, стоящих ниже.

Вместе с прецедентами, которые составляют систему общего права, значимая роль принадлежит актам статутного права, источником которого выступают парламентские акты. Вопрос касательно приоритета данных актов и судебных прецедентов на реальной практике всегда решается строго в пользу первых, так как вторые выполняют только вспомогательную роль касательно позитивного законодательства.

Английская система права базируется на таких правовых источниках, как судебные прецеденты, конституционные соглашения, статуты, обычаи и деловые обыкновения, правовая доктрина.

Явной особенностью этой системы права можно назвать отсутствие писаной Конституции, но это не значит, что конституционные начала отсутствуют в принципе. В Великобритании сформировался подход к объединению конституционного и прочих отраслей права из-за того, что источники права не подвергались систематизации. Нет и нормативного подхода к разделению законодательных отраслей. Неписаная Конституция Англии состоит из: статутного права, общего (или прецедентного) права, а также конституционных соглашений.

Статутное право, в свою очередь, выстраивается на правовых актах, именуемых статутами. Статутами называют категорию актов, которые составляют английскую конституцию, охватывают парламентские акты и акты делегированного законодательства, в том числе Великую Хартию Вольностей, датированную 1215 годом; Билль о правах от 1689 года; Акт о союзе с Шотландией от 1706 года; Акт о престолонаследии (год написания 1701); законы о Парламенте 1911 и 1949 годов; законы о пэрах, вышедшие в 1953 и 1963 годах; Закон о палате общин (от 1978 года) и прочие.

Акты делегированного законодательства принимает исполнительная власть на основании прав, которые делегированы Парламентом. К данной категории актов причисляют акты, которые издаются министрами Короны, местным властными органами, публичными корпорациями.

Самыми значимыми из подобных актов считаются приказы в Тайном совете, которые издаются от имени короля или королевы.

Смысл прецедентного права состоит в доктрине судебного прецедента, которая, в свою очередь, закрепляет правило неукоснительного следования нижестоящих судов решениям судов вышестоящих во время вынесения собственного решения по аналогичному делу. Первоначально подобные решения не могли изменяться, и на протяжении длительного периода это способствовало стабильности существующей системы. Во второй половине двадцатого столетия данный подход претерпел изменения: Палата лордов, Высокий суд правосудия, а также Апелляционный суд признали возможным несколько отступать от ранее вынесенных ими судебных решений. На сегодняшний день силой прецедента обладают решения таких высших судебных инстанций, как Апелляционный суд и Палата лордов, касательно всех стоящих ниже судей, в том числе судей Высокого суда правосудия, судов отдельных графств, магистратских судов. Здесь говорится именно об обязывающих прецедентах, которые создаются решениями высших судов, и строго обязательны для абсолютно всех судов, стоящих ниже, которые, как следует из вышесказанного, обязаны руководствоваться данными прецедентами во время принятия своих собственных решений касательно аналогичных дел.

При том, что прецеденты считаются значимой составляющей правовой системы и отражают ее уникальность, они не считаются единственным правовым источником.

Конституционные соглашения регламентируют отношения между Кабинетом министров и монархом, и между парламентскими палатами. Обычаи признаются источниками права исключительно тех случаях, когда соответствуют некоторым принципам:

Обязательность отношений, выступающих предметом рассмотрения в судебном порядке.
Определенность.
Разумность.
Старинность, то есть существование с давних времен.
Долговременность, а также регулярность применения.

Правовая система США

США – это президентская республика с федеративным территориальным устройством, в которой объединены пятьдесят отдельных штатов и федеральный округ.

Главным правовым принципом в Соединенных Штатах Америки считается принцип разделения власти: Конгрессу принадлежит законодательная власть (Палата представителей, Сенат), Президенту – исполнительная власть, Верховному и прочим судам – судебная власть.

Значимое различие американской и английской систем права заключается в том, что в американской системе есть писанный Основной закон, то есть Конституция, принятая 17.09.1787 года. Она состоит из преамбулы, семи статей, а также двадцати семи поправок. Ею закрепляются базовые личные, экономические и политические права населения, список вопросов, которые относятся к компетенции центральной власти. Вопросы, которые не вошли в данный список, штаты могут решать самостоятельно.

Правовая американская система имеет достаточно общего с английской из-за того, что на территории США с момента их основания, а также дальнейшего объединения, действовали именно законы Англии, а также нормы английского общего права, которые были сформулированы решениями английских судов. Различие заключается в том, что английское прецедентное право используется не в точности. Американские суды не следуют утратившим актуальность нормам общего права и создают собственные прецеденты.

Важнейшим отличием является также сложная система американских законов, которая включает в себя федеральные законы, законы штатов, а также местные законы. Со временем стала наблюдаться внутренняя дифференциация системы права, то есть в некоторых штатах право развивается в разрезе с общей тенденцией, которая присуща англосаксонской правовой системе. К примеру, для Луизианы все еще сохраняется значение испанского и французского права. Бывшие территории Мексики (Нью-Мексико, Техас, Невада) тоже по-прежнему испытывают на себе влияние испанской системы права.

Как показывает опыт развития прецедентного права в Англии, нормативные судебные решения могут появиться как таковые и эффективно, единообразно реализовываться лишь в такой национальной правовой системе, в которой, во-первых, исторически сильна и пользуется относительной независимостью от иных государственных органов судебная власть; во-вторых, сформировано и стало традиционным естественно-правовое правопонимание и центральным субъектом правотворчества считается суд, а не представительные или исполнительные органы государства; в-третьих, сформирована единая моноцефальная («одноголовная») иерархия судов, а также существуют унифицированные официальные издания, в которых судебные решения находят свою текстуальную фиксацию.

Важно также подчеркнуть, что судебный прецедент может существовать в национальной правовой системе и эффективно регулировать общественные отношения лишь при наличии высокой правовой культуры юридического сообщества, без которой попросту невозможно «уважение к отдельно взятому судебному решению», составляющее, по мнению Р. Кросса, одну из основных характеристик английской доктрины судебного прецедента, а также корпоративной солидарности судейского сообщества, которая является цементирующим фундаментом единообразия судебной практики.

Нельзя также не отметить то немаловажное обстоятельство, что вся прецедентно-правовая культура больше ориентирована на традицию и опыт, нежели на инновацию и логику.

Руперт Кросс называет три постоянные черты английской доктрины прецедента:
1) уважение к отдельно взятому решению суда высшего правосудия (в этом основное отличие английской доктрины прецедента от стран континентальной Европы);
2) признание того, что решение суда является убедительным прецедентом для вышестоящих судов (т.е. при рассмотрении дела они обязаны принять его во внимание, но не обязаны следовать такому судебному решению);
3) отдельно взятое решение рассматривается всегда как обязательный прецедент для нижестоящих судов.

Связывающий, принудительный (жесткий) характер доктрины прецедента в Англии или прицип stare decisis (стоять на решенном) заключается в том, что при наличии достаточной аналогии между прецедентом и рассматриваемым делом, т.е. в случае, когда между существенными фактами двух дел нет разумных различий, судья обязан последовать прецеденту – даже если он полностью не согласен с ним и если бы такого прецедента не существовало, то он бы вынес совершенно иное решение, даже если такой прецедент был создан несколько столетий назад, явно устарел и не соответствует современным социальным реалиям.

Принцип «стоять на решенном» носит жесткий характер по отношению ко всем английским судам, кроме высших апелляционных, которые более склонны отклоняться от собственных решений или не следовать решениям нижестоящих судов.

Содержание английской доктрины прецедента составляет ряд фундаментальных принципов, которые были выработаны английской судебной практикой XVIII-XIX вв.

1. Только принцип, обосновывающий судебное решение, является той обязательной частью (ratio decidendi), которая послужит прецедентом для следующего судьи;

2. Не положенное в основу приговора мнение, которое могло бы быть высказано независимо от приговора или наоборот, как подход к нему, является лишь добровольным заявлением и не носит обязательного характера. Иными словами, ratio decidendi всегда является необходимым правовым основанием для решения по делу;

3. Все высказанные по ходу вынесения решения общие положения, не примененные к специфическим особенностям дела, являются внесудебными положениями, не имеющими обязательной силы, т.е. юридически связывающей частью судебного решения является лишь та его часть, которая неразрывно связана с фабулой дела;

4. В случае, когда судебное решение обосновывается не одним основным, а двумя или более доводами, то все являются обязательными при рассмотрении последующих аналогичных дел.

По данному принципу во мнениях английских юристов имеются расхождения. Так, Р. Кросс полагает, что в случае множественной аргументации судебного решения последующий английский суд вправе посчитать себя связанным всеми доводами или же выбрать один или несколько, которые он считает обязательными. До тех пор, пока такой выбор суда в последующих делах не сделан, все rationes decidendi, по-видимому, будут являться условно-обязательными.

5. Все судебные решения должны толковаться не иначе как с учетом обстоятельств, в связи с которыми эти решения были приняты. Иными словами, при последующем толковании прецедента судьи всегда должны учитывать не только мотивировку определенного решения, но обязаны также проанализировать факты, в связи с которыми были приведены соответствующие доводы и вынесено решение;

6. Каждое судебное решение должно быть прочитано в свете решений по аналогичным делам – т.е. толкование ratio decidendi судебного решения не может быть произведено изолированно – оно должно происходить в контексте судебных решений по сходным делам.

Именно поэтому основным методом судебной аргументации в Англии называют «обоснование от прецедента к прецеденту» (reasoning from case to case). В связи с этим немецкие компаративисты К. Цвайгерт и Х. Кетц пишут: «В Англии и США исходят в процессе принятия решений из отдельных относящихся к делу прецедентов, которые суду в большинстве случаев предоставляют юрисконсульты (адвокаты) тяжущихся сторон. В этих принятых ранее решениях он выявляет определенные нормы (rules), то есть решения отдельных конкретных повседневных проблем. Он прослеживает, как эти нормы в процессе развития в других прецедентах получали ограничительное или расширительное толкование и улучшались, а затем сам постепенно формулирует на основе их обощения принципы, нормы, с помощью которых ему предстоит решить сперва предварительно рассматриваемое дело. При этом он всегда должен помнить о необходимости практического решения проблем. Сформулированный таким образом первоначальный вариант решения он вновь проверяет с точки зрения его правильности в отношении рассматриваемого им дела, сравнивая его с данными аналогичных дел, и только после этого принимает окончательное решение».

Важно подчеркнуть, что доктрина прецедента имеет применение лишь в отношении тех судебных решений, которые нашли свое выражение, т.е. были опубликованы в судебных отчетах. Обычно в судебных отчетах не публикуются дела, в которых спор идет только о фактах.

Однако вопросы права и вопросы факта не всегда легко разделить, поэтому нередко в судебных отчетах подробно излагаются доводы судьи первой и апелляционной инстанции, которые привели его к тому или иному заключению (например, какие меры предосторожности должен был предпринять работодатель, чтобы предоставить своим работникам безопасные условия работы). Такого рода рассуждения о фактах дела не признаются судом Палаты лордов общими правоположениями, применимыми к последующим делам. Иными словами, основанное на них решение не образует прецедента в узком смысле – т.е. в этих решениях отсутствует ratio decidendi.

Судебный прецедент оказывает существенное влияние на облик правовой системы Англии.

Судебный прецедент как результат деятельности английских судей сформировал своеобразную правовую доктрину Англии, существенным образом влияет на другие источники английского права (законодательство, правовой обычай и др.), является причиной формирования преимущественно индуктивно-описательного метода юридического мышления и социологического позитивизма как одного из ведущих типов правопонимания в современной Англии, определил иное, отличное от континентального понимание нормативности, служит первичным правовым материалом, на основе которого строится не только юридическое образование в странах англо-американского права, но и дальнейшая профессиональная деятельность юристов.

В данной заметке не ставится цель выявить и досконально проанализировать все «каналы» влияния судебного прецедента на правовую систему Англии, поскольку это может стать предметом для отдельного комплексного исследования. Здесь же будут кратко освещены три основных направления влияния судебного прецедента:

(1) влияние на законотворческий процесс;

(2) влияние на фактическое содержание законодательства;

(3) влияние на формирование и развитие различных «отраслей» английского права.

(1) Судебный прецедент неизбежно влияет и должен влиять на законотворческий процесс: именно суды являются той «лакмусовой бумажкой», которая отражает целесообразность, адекватность и эффективность принятых Парламентом статутов, выявляет в них пробелы, неопределенности и противоречия, позволяет законодателю увидеть потребности, интересы и ценности различных социальных слоев на правовом поле и учесть их в законотворческом процессе.

В данном случае судебная практика в целом и судебный прецедент в частности служат связующим звеном между системой позитивного права и общественными отношениями, которые такое позитивное право (законодательство) призвано адекватно и эффективно регулировать. Именно судебный прецедент позволяет сократить «расстояние» между «живым» правом, правом в жизни, и «книжным» правом, законодательством, дает возможность последнему не «застыть», превратившись в нагромождение «мертвых» норм. Более того, «…прецедентное право является областью судебной практики, удобной для накопления опыта, используемого при подготовке и принятии актов статутного права».

Следует подчеркнуть, что опыт, который несет в себе судебная практика, бесценен для разумного законодателя, ибо ни один даже самый воистину гениальный законодатель-трудоголик не сможет заранее предугадать тот спектр жизненных ситуаций, в которых может проявиться та или иная норма законодательства, ту палитру нередко противоречащих друг другу интересов и ценностей, который она может затронуть.

На современном этапе английское законодательство формируется Парламентом с учетом уже существующих судебных прецедентов, которые анализируются и обобщаются барристерами Правовой комиссии, а затем направляются в Парламент в форме соответствующих законопроектов и рекомендаций реформы законодательства.

Тем не менее, далеко не всегда у Парламента находится время для исправления ошибок в законодательстве, устранения неточностей и восполнения пробелов. Думается, что современное положение вещей свидетельствует в пользу нормотворческого характера судебной деятельности по разрешению споров – неразумно ограничивать судей и общество в целом далеко несовершенным законодательством.

(2) Судебный прецедент оказывает непосредственное влияние на содержание тех статутных норм, которые будут применены в том или ином судебном деле, так как английские судьи, воспитанные в традициях прецедентного права, воспринимают категории законодательства таким образом, каким они понимаются в сложившейся за многие десятилетия судебной практике.

Если судьи континентальной правовой семьи при разрешении судебных дел прежде всего обращаются к букве «священного» закона, а только потом, в случае его пробельности, неопределенности, двусмысленности или противоречивости (наличии коллизии или конкуренции норм) – к постановлениям высших судов, которые содержат официальное толкование оставшихся без аутентичного толкования сложных или неопределенных, двусмысленных терминов и конструкций, правила разрешения коллизий и конкуренций норм, а иногда (хотя и не открыто, а под видом толкования) попросту восполняют пробелы (или более мягко – неполноту) в действующем законодательстве, то судьи английской правовой системы в первую очередь обращаются к решениям высших английских судов, в которых они пытаются найти необходимое для разрешения конкретного дела толкование соответствующих статутных норм применительно к аналогичным фактическим составам, и только в случае отсутствия таких судебных решений – непосредственно к тексту статута.

Такая специфика судебного разрешения дел в Англии повышает значение в правовой системе Англии «прецедентов толкования» или деклараторных прецедентов – судебных решений высших английских судов, в которых дается обязательное для нижестоящих толкование тех или иных статутных норм применительно к тем или иным фактическим составам. Прецеденты толкования получили весьма широкое распространение в современном английском праве – около 90% всех решений Апелляционного суда и суда Палаты лордов (в настоящем — Верховного суда) являются деклараторными прецедентами.

Причем если в континентальной правовой традиции закон священен, и постановления высших судов теоретически являются лишь актами официального толкования, разъясняющими смысл, конкретизирующими, детализирующими нормы закона, но никак не изменяющими его содержание, то прецеденты толкования нередко в существенной мере модифицируют содержание статутных норм. В силу их большей конкретизации, приближенности к фактическим обстоятельствам дела и методов работы английских судей, прецеденты толкования, а не непосредственно статутные нормы служат нормативной основой подавляющего большинства решений английских судов.

Это обстоятельство дает основание многим компаративистам утверждать, что в Англии имеет место «замена» норм закона судебными прецедентными нормами, их «обрастание» прецедентами и «оживание» только после соответствующего судебного толкования (хотя сами английские юристы признают, что формально юридически статут Парламента начинает действовать с момента введения его в действие ). Так, ведущий французский компаративист Р. Давид пишет: «… для того, чтобы сформулированные им (английским законодателем – А.М.) положения могли быть полностью восприняты английским правом, они должны быть применены и подтверждены (иногда в измененном виде) судами в условиях, обычных для выработки общего права. Судьи, конечно, применяют закон, но норма, которую он содержит, принимается окончательно, инкорпорируется полностью в английское право лишь после того, как она будет неоднократно применена и истолкована судами, и в той форме, а также в той степени, какую установят суды. В Англии всегда предпочтут цитировать вместо текста закона судебные решения, применяющие этот закон».

«И даже быстрое развитие законодательства за последние полтора столетия сохраняет принцип, согласно которому норма закона приобретает реальный смысл после применения ее в суде» — отмечает отечественный исследователь сравнительного права Ю.А. Тихомиров.

Аналогичное мнение высказывает и Т.В. Апарова: “судьба истолкованного судебным решением закона зависит от правил, предусмотренной доктриной прецедента. Истолкованный однажды нормативный акт приобретает тот смысл, который ему придали судебные решения”.

На подчиненное положение закона в Англии указывает С.В. Боботов: “В Великобритании законодательство как источник права находится в менее выгодном положении в том смысле, что акт парламента требует судейских толкований…”.

Еще более категоричен В. Кнапп: «По англо-американской концепции письменная (статутная) норма права является, скорее, определенной основой для создания норм судьей».

«В Англии традиционно считается, что принятый закон начинает «жить», становится правовым запретом или велением только будучи применен судьей» – пишет А.А. Максимов в статье, посвященной судебному прецеденту.

Вполне очевидно, что подчиненное положение норм закона по отношению к нормам прецедентов, толкующих закон, противоречит признанным в качестве основ правовой и демократической государственности принципам примата закона и разделения властей. Однако такое соотношение закона и прецедента отражает генезис английского права, тот факт, что английское законодательство долгое время являлось лишь второстепенным источником английского права, который применялся только для восполнения пробелов в праве прецедентном.

Именно поэтому хотя de jure в Англии и обозначен принцип верховенства статутов (статут может отменить прецедент, но не наоборот), но de facto прецедент, по своей природе более гибкий и близкий к реалиям общественной жизни, на практике берет верх над законом. Американские реалисты уверены, что такой результат является неизбежным следствием принципиальной невозможности законодателя предвидеть весь спектр реальных ситуаций, нежели судебной узурпации законодательной власти – “право творит тот, кто его применяет”.

В силу гибкости прецедента и возможности высших апелляционных судов Англии отклоняться от собственных решений, практика «обрастания» нормы закона нормами толкующих ее прецедентов дает возможность наполнить «закон-хамелеон» новым социальным содержанием, не прибегая к сложной, длительной и дорогостоящей процедуре его законодательного изменения, что представляется удобным средством для обществ, переживающих период повышенной социальной трансформации.

Тем не менее, практика изменения содержания закона через судебное толкование прямо противоречит принципу примата и верховенства закона, т.е. возможности его изменения только другим законом, принятым легитимным представительным органом государства. Таким образом, можно сделать вывод, что и в вопросе соотношения прецедента и статута опыт и прагматизм берет верх над теоретическими принципами в английском праве.

(3) Судебный прецедент является ведущим источником для многих профилирующих отраслей английского права.

Этому есть в первую очередь историческое объяснение. На протяжении большей части пути в развитии английского права судебный прецедент оставался фактически единственным источником многих ведущих правовых отраслей, регулирующих важные общественные отношения. Историк права В. Видеман утверждал, что «главная функциональная особенность британской судебной власти состоит в том, что она фактически монополизировала всю нормотворческую инициативу государства». И хотя о монополии на некоторых отрезках исторического пути английского права говорить сложно, но все же в целом данное высказывание вполне адекватно отражает английские реалии средневековья.

В правосознании английского средневекового общества господствовало убеждение, что право – это не продукт деятельности монарха или Парламента, а нормативный, «связывающий» результат рассмотрения отдельного дела английскими судьями, т.е. судебный прецедент. Только начиная с 30-х гг. XIXв. в английском праве в связи с развитием и систематизацией законодательства формально юридически возникает дихотомия право-закон: право традиционно трактуется как неписаное и ассоциируется с судьями, а закон понимается как письменное доказательство воли суверенного Парламента.

Во-вторых, в силу развития общества и дальнейшего совершенствования и появления новых технологий, возникают и новые общественные отношения, которые по объективным причинам не могли быть урегулированы правом прошлого. Появление новых и неотрегулированных общественных отношений дает о себе знать в Англии в первую очередь в судах, а не в Парламенте, так как высокий уровень правовой культуры англичан приводит их к обращению в суд, а не к другим, неправовым формам разрешения конфликтов.

В силу врожденного, неограниченного характера юрисдикции английских судов (inherent jurisdiction), они не могут отказать в рассмотрении иска на основании пробела в праве. В таких делах «по первому впечатлению» (cases of first impression) английский судья неизбежно сталкивается с ситуацией формирования новой нормы права.

В качестве примера можно привести дело Spartan Steel and Alloys Ltd v Martin and Co. (Contractors) [1973]. “По небрежности лица, работавшего па найму у ответчиков, был поврежден электрический кабель, в результате чего на несколько часов вышла из строя плавильная печь на предприятии истцов. Спор состоял не в том, имеют ли истцы право на возмещение ущерба от потери литья, которое находилось в печи, и от невозможности продать его (это не вызывало сомнения), а в том, имеют ли они право на компенсацию упущенной выгоды, связанной с простоем других печей. Большинством голосов Апелляционный суд решил, что чисто экономические убытки (pure economic loss), проистекающие их временного простоя, не должны возмещаться. При этом никакого прецедента, который можно было бы непосредственно использовать для решения спора, не нашлось». «… в случае лакуны судье разрешено использовать аналогию, но он также вправе воспользоваться другими принципами, такими как справедливость, разумность, здравый смысл, мораль и другие общие принципы, принятые в системе. Конечно, эти принципы могут иногда вступать в конфликт между собой. Тогда судья уравновешивает их, придавая соответствующий вес конкурирующим ценностям. Таким образом, мы видим, что, когда в системе общего права возникает лакуна, судье дается право широкого усмотрения» — отмечает израильский судья А. Барак.

Однако ситуацией восполнения пробелов в законодательстве судейское правотворчество в Англии не ограничивается: «судьи устанавливают нормы не только в случае пробелов в праве, но и тогда, когда норма имеется, но, по мнению суда, устарела или является неопределенной».

Очевидно, что устаревание и неопределенность статутных норм не основывается и не может основываться на каких-либо четких и универсальных критериях, а оценивается в каждом отдельном деле, решение в котором зависит исключительно от мнения судьи относительно юридической силы таких статутных норм.

Поэтому, будучи исторически основанным на прецедентах, даже современное английское право изобилует примерами формирования английскими судьями новых процессуальных и материальных правовых норм. Так, например, ведущий институт деликтного права Англии – деликтной ответственности из небрежности, был создан на основе целого ряда судебных прецедентов, первым и ведущим из которых было дело Donoghue v Stevenson [1932]. Конструкция эстопла на основе обещания (promissory estoppel) была создана лордом Деннингом в деле Central London Property Trust v High Trees House Ltd [1947]; впоследствии она имела большое значение для развития контрактного права Англии, права доверительной собственности, торгового права (в том числе банковского). На основе соответствующих судебных прецедентов были выработаны основополагающие конструкции контрактного права Англии – условия действительности контракта. «Составы» многих преступлений против личности (простое и тяжкое убийство, угроза применения насилия и др.) были закреплены и в настоящее время регулируются на основе судебных прецедентов. В сфере уголовного процесса английские судьи также создают нормы, которые содержатся в практических указаниях, инструкциях, руководствах, приказах. Их несоблюдение может повлечь даже отмену приговоров. Большая часть доказательственного права Англии основывается не на статутах Парламента, а на судебных прецедентах. Действительно, можно согласиться с судьей Миллишем в том, что «все нормы права справедливости и девять десятых норм общего права в действительности были созданы судьями».

В настоящее время в силу действия с 2000г. на территории Верикобритании Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950) врожденная юрисдикция английских судов носит в сфере уголовного права ограниченный характер. В ст. 7(1) Конвенции содержится запрет ретроспективной уголовной ответственности, который тождественен известному принципу nullum crimen sine lege?, признанному в качестве конституционного в большинстве «цивилизованных» государств. Еще в 1973г. в решении по делу Knuller Ltd v DPP [1973] Апелляционный суд указал на то, что английские суды «не вправе устанавливать уголовную ответственность за какие-либо новые преступные действия или расширять уже существующие составы преступлений». Тем не менее за двенадцать лет до этого в деле R v Shaw [1961] английские суды установили новый состав преступления – сговор с целью совершения аморальных действий, направленных на причинение публичного вреда, а британский Парламент косвенно подтвердил право судей создавать новые уголовно-правовые нормы, закрепив норму, созданную судьями в деле R v Shaw, в Акте об уголовном праве (1977). В более позднем деле R v R (marital rape) [1991] суд Палаты лордов пересмотрел свое собственное решение и распространил состав изнасилования на отношения мужа и жены, хотя английская судебная практика прошлого не признавала преступными насильственные сексуальные действия мужа в отношении жены. Приведенные факты позволяют сделать вывод о неопределенности будущего ст. 7(1) Европейской Конвенции в Великобритании.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: