Сколько уголовных дел доходит до суда

Обновлено: 18.04.2024

Доля оправдательных приговоров по «медицинским» уголовным делам в 38 раз больше, чем по любым другим. Это следует из анализа приговоров в отношении медработников, проведенного адвокатом «Актион медицины» (входит в группу «Актион») Александром Коршуновым, с которым ознакомились «Ведомости». В исследование вошли 159 находящихся в открытом доступе судебных актов, которые дошли до кассационной инстанции за 2020–2021 гг. В исследовании не учитывались приговоры, опубликованные с существенной частью изъятых данных, а также преступления коррупционной направленности, связанные с участием медиков в госзакупках, говорит Коршунов.

Большая часть приговоров (61%) была вынесена по ст. 109 УК России (причинение смерти по неосторожности) и ст. 118 УК (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), что принято называть «врачебной ошибкой». 22,6% дел связаны со служебным подлогом (ст. 292 УК). Реже врачи привлекались к ответственности по статьям о халатности (ст. 293 УК), получении взятки (ст. 290 УК), неоказании помощи больному (ст. 124 УК) и оказании небезопасных услуг (ст. 238 УК). Большинство приговоров обвинительные, говорится в исследовании, но медиков нередко оправдывают.

«Сама по себе жалоба [от потерпевшей стороны] – это определенный сигнал, просьба о помощи, и здесь очень важно разобраться в сути, в причинах проблемы, – говорил в интервью «Российской газете» в июле 2020 г. председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. – Люди теряют своих близких, попавших в силу определенных проблем со здоровьем в медицинское учреждение. Отчасти предсказуемо, что в такой ситуации первыми под удар попадают медики». Бастрыкин отмечал, что врачи действуют, как правило, корректно. По статистике «Актион медицины», в большинстве случаев фигурантами уголовных дел становились терапевты (31,4%), хирурги (19%), акушеры-гинекологи (13%), педиатры (8,5%) и анестезиологи-реаниматологи (6,5%). Главных врачей больниц к ответственности пытались привлечь в 3% случаев.

Врачи всегда «находились под прицелом» из-за резонанса связанных с медициной дел, говорит заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Татьяна Соломатина («Единая Россия»), но такого давления, как перед пандемией, на них не было. Коронавирус заставил людей по-новому взглянуть на труд медицинских работников, отмечает она: «Пандемия серьезно изменила мнение населения и, надеюсь, мнение правоохранительных органов [о действиях врачей]». Ранее количество дел в отношении медиков росло, хотя они и не всегда доводятся до суда, соглашается заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Алексей Куринный (КПРФ). По его словам, в большинстве стран «существует понятие профессионального риска врачей – и за него должны отвечать страховые компании».

В России прошла судебная реформа. За два десятилетия ее результаты очевидны не только профессионалам.

Произошли изменения в гуманизации работы судов. Но почему тогда сложившийся у нас оправдательный уклон правосудия воспринимается как обвинительный?

Системная разница

- Говорят, что оправдательных приговоров всего 1%. Да, цифра соответствует действительности, - рассуждает Председатель Верховного Суда России Вячеслав Лебедев. - Но отвечает ли она тем выводам, которые пытаются в обществе сформировать? Будто это свидетельство того, что суды работают с обвинительным уклоном? Но ведь судами прекращено из поступивших уголовных дел 22% в отношении 193 тысяч лиц!

Вячеслав Лебедев. Фото: Сергей БОБЫЛЕВ/ТАСС

Давайте сравним с другими странами.

Число оправдательных приговоров в Японии составляет менее 0,1% - это данные минюста Японии.

В развитых Франции - 3%, Финляндии - менее 2%, Португалии - 0,6 %, Бельгии - 0,3%. Это информация от статистической службы ЕС.

В бывших странах социалистического блока Чехии - 0,3%, в Венгрии - 0,2%.

Связана ли статистика оправдательных приговоров напрямую с гуманностью судебной системы? Сопоставим страны-соседи США и Канаду.

В Соединенных Штатах работает двухуровневая система работы с оценкой преступлений. Если брать тех, кто обвиняется в федеральных преступлениях, - по ним прекращается 9% дел. В судах штатов число оправданий повыше. В Калифорнии прекращается до 15% дел.

В Канаде ситуация иная. Если дело дошло до суда, оправдательных приговоров - 0,7%. За такой обвинительный уклон Вашингтон укоряет Оттаву? Нет!

- В ряде стран оправдательные приговоры - не только те, когда обвиняемого оправдали в суде, но и те, в отношении которых дела прекращены, а также те, по которым лица признаны виновными, но освобождены от наказания - пояснил Вячеслав Лебедев. - А у нас классификация ведется иначе. Отдельно - оправданные, отдельно - лица, в отношении которых прекращены дела по любым основаниям, отдельно - лица, освобожденные от наказания.

В разных государствах правовые системы разнятся.

Есть страны, где в суд передают почти все дела, - и в ходе состязательного правосудия уже судья определяет, виновен ли обвиняемый. Есть те, где дела до суда проходят серьезные фильтры. И там у судьи задача: проверять, не ошиблись ли следствие с прокуратурой?

У нас дело сначала тщательно расследуется. Затем поступает в суд. Судья оценивает масштаб и злостность преступления (которое доказано на более ранних стадиях). И определяет форму наказания.

То, что дела, по которым в Америке выносят оправдательные приговоры, в России. не доходят до суда! Их закрывают на предыдущих стадиях.

То есть большую часть оправдательных приговоров у нас выносит не судья. Это дело рук следствия и прокуратуры.

Статистика последнего времени: МВД в среднем направляло в суд лишь четверть уголовных дел из числа возбужденных и расследованных ведомством. Следственный комитет - около половины.

Это досудебная стадия уголовного судопроизводства. Там осуществляется судебный контроль за законностью действий следственных органов.

В прошлом году суды удовлетворили более 5 тысяч жалоб на действия и решения органов предварительного расследования. Из уголовных дел, переданных в суды, возвращены прокурорам дела в отношении более 16 тысяч лиц. Для чего? Для устранения допущенных нарушений.

Могут спросить: а почему бы судье не пойти навстречу следователю и прокурору? Пусть даже если в деле доказательства вины не железобетонные?

Но в судебной системе браком в работе судьи считаются лишь решения, отмененные в вышестоящей инстанции.

Сколько оправдательных, сколько обвинительных - это не критерий. Важна обоснованность приговора. И судья заинтересован слабые места в доказательствах следствия и прокуратуры выявить.

А это означает вот что.

Число оправдательных приговоров при действующей системе высоким быть не может. А дела, где возможен оправдательный вердикт, до суда доходят редко.

Статистика рассмотренных судом дел за последние 20 лет из года в год снижается. Растут показатели оправдания (фактического).

Как это называется? Реальная гуманизация нашего правосудия.

Процедурная разница

Есть ли шанс избежать обвинительного приговора на судебной стадии? Да!

Наше законодательство предусматривает ряд оснований для прекращения уголовного дела без привлечения подсудимого к уголовной ответственности.

И реабилитирующих, и нереабилитирующих. Так статья 133 УПК РФ об основаниях реабилитации лица фактически уравнивает постановление о прекращении дела с оправдательным приговором.

В российском законодательстве есть две отличающиеся процедуры: общий и особый порядок уголовного судопроизводства.

Что такое особый порядок? Подсудимый соглашается с предъявленным обвинением. А суд не оценивает собранные по делу доказательства. И наказания не может превышать 2/3 максимальной санкции.

- В особом порядке рассмотрены дела в отношении 580 тыс. лиц. Это две трети от общего числа. Осуждены 81 тысяча человек. В этой процедуре, исключающей возможность вынесения оправдательного приговора, судом прекращены уголовные дела в отношении 99 тысяч лиц, - уточнял Председатель Верховного Суда. - По меркам многих стран Запада этот процент следует причислять к статистике оправданий.

Приговор, вынесенный в особом порядке, не может быть отменен из-за несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

В российском правосудии особый порядок применяется не по инициативе суда - только по ходатайству подсудимого. Обвинитель, потерпевший и защитник могут возражать против применения особого порядка. Но число ходатайств, по которым заявлены такие возражения, - не более 4%.

В общем порядке судебного разбирательства в прошлом году рассмотрены дела в отношении 372,3 тысячи лиц. Осуждены 245,6 тысячи. Оправданы 2,2 тысячи. А прекращены уголовные дела в отношении 116,2 тысячи лиц. То есть или почти каждого третьего подсудимого!

В прошлом году из 822 тысяч подсудимых судами прекращены уголовные дела в отношении 191,4 тысячи. То есть почти четверть граждан освобождены судами от уголовной ответственности.

Но и при вынесении обвинительного приговора немало подсудимых в стране позже получают частичное или полное оправдание.

При обжаловании приговора в России нет никакого уклона. В 2019 году судами отменены обвинительные приговоры в отношении 7,4 тысячи лиц. А в отношении 16,5 тысячи приговоры изменены со смягчением наказания.

Фото: Алексей СТЕФАНОВ

Оправдательный уклон

Оценивать уголовные судопроизводства надо из ряда взаимосвязанных факторов и показателей. Данные только по оправдательным приговорам объективной картины не дают.

Так, в европейских странах оправдательные приговоры обычно суммируются с прекращением уголовных дел по другим процессуальным основаниям. В том числе нереабилитирующим. То есть исход один - освобождению обвиняемого от уголовной ответственности.

В Германии в 2017 году из 875 тысяч подсудимых по разным основаниям прекращены уголовные дела в отношении почти 134 тысяч лиц - это 15%.

В Великобритании в том же году из 1,4 млн подсудимых прекращены дела в отношении 192 тысяч - это 14%.

В России показатель прекращения судами уголовных дел - 23% . Это что - «обвинительный уклон»?

Нельзя сбрасывать со счетов отличия в процедуре рассмотрения уголовных дел. Из российской статистики обвинительных приговоров надо исключить приговоры, вынесенные в особом порядке, - там также не проводится судебное разбирательство. Большое количество дел, дошедших до суда, оканчиваются сделкой со следствием и прекращением дела.

Карательный уклон

Обвинительный уклон нашего правосудия критики ставят в зависимость от его якобы карательной природы.

В России число осужденных к реальному лишению свободы в 2019 году составило 29% от общего числа осужденных. Притом половина из них совершили тяжкие и особо тяжкие преступления.

Среди осужденных к реальному лишению свободы за преступления средней тяжести у 80% имелись неснятые и непогашенные судимости. А за преступления небольшой тяжести - у 94%.

В США за совершение федеральных преступлений реальное лишение свободы назначено 78% осужденных.

В Европе наиболее распространено осуждение за незаконный оборот наркотиков и кражи. Третья строчка - убийства. На их долю приходится 15% приговоров.

В России убийства на первом месте с долей под 30%. И что - убийц оправдывать?

Притом Верховный Суд ведет работа по гуманизации уголовного законодательства и правоприменения. По декриминализации деяний, не представляющих серьезной общественной опасности.

Число тех, кто содержится в учреждениях уголовно-исполнительной системы, за 20 лет сократилось более чем вдвое. В 1999-м их было 1 млн 60 тысяч.

В 2020-м - 499,4 тысячи.

В России на 100 тыс. населения приходится 340 лиц, содержащихся в уголовно-исправительных учреждениях. В США - 655 лиц на 100 тыс. населения.

Работа Верховного Суда по продвижению России в мировые флагманы гуманизации наказания стала особенно активной на развивающемся в настоящий момент этапе судебной реформы. Одной из новаций в ее рамках стала инициатива главы Верховного Суда по введению в УК РФ института уголовного проступка.

Вячеслав Лебедев предложил распространить институт уголовного проступка не только на преступления небольшой тяжести, но и на другие составы: «Например, на все преступления небольшой и средней тяжести в сфере экономики , которые совершены впервые и не связаны с применением насилия».

- Такое решение устранит излишнюю криминализацию общества. Это повысит социализацию граждан. Будет способствовать более эффективному достижению целей уголовного наказания, - заявил Лебедев.

Верховный Суд готовит проект федерального закона. Его внесут в Государственную Думу в осеннюю сессию.

Кстати, международным показателем соблюдения прав человека при отправлении правосудия является рассмотрение жалоб Европейским судом по правам человека.

В 2019 году в отношении России ЕСПЧ установил нарушения права на справедливое судебное разбирательство всего по 89 жалобам. Что почти в три раза меньше, чем в 2017 году, и на 31 жалобу меньше, чем в 2018 г.

Это явно не стыкуется с заявлениями о массовости нарушений прав граждан в связи с «обвинительным уклоном правосудия».

Что должно быть критериями оценки судебной деятельности? Только законность и обоснованность судебных постановлений, соблюдение разумных сроков судопроизводства, его доступность и открытость. Но никак не достижение процентных показателей, не имеющих под собой реального обоснования.

В прошлом году более 20 процентов уголовных дел были прекращены по решению суда. Это не оправдательный приговор, это еще более справедливый способ освобождения невиновного.

Работа российской судебной системы сейчас соответствует высоким мировым стандартам гуманности. Фото: Семен ЛИХОДЕЕВ/ТАСС

Миф об обвинительном уклоне

Почему же тогда настолько живуч миф об обвинительном уклоне российского правосудия? Понятно, что угроза якобы неминуемого обвинительного приговора существенно повышает стоимость услуг адвокатов, которые обещают своим клиентам найти возможность избежать тюрьмы или минимизировать наказание.

Также очевидны выгоды некоторых правозащитников. Тех, кто приписывает себе в заслуги дела, закрытые на стадии предварительного следствия, даже если об их протестах (или заявлениях о помощи обвиняемым) становится известно после принятия решения о закрытии дела.

Нельзя отрицать, что есть и другие, более серьезные выгодоприобретатели критики российской судебной системы. Скажем, те, кто не смог занять место судьи - по своим профессиональным качествам. Или желающие затеять реформу всей системы, чтобы найти возможности для проникновения в нее. Либо для манипулирования процессом.

Даже приведенный анализ работы российской судебной системы показывает, что ее гуманность соответствует высоким мировым стандартам . И по числу оправданных не уступает ведущим странам Европы и Америки.

- Уже стало тенденцией многих последних лет, когда человек освобождается в зале суда и нет никакого обвинительного уклона в деятельности судов, - заявляет Вячеслав Лебедев. - Это результат системной работы Верховного Суда, направленной на совершенствование практики рассмотрения дел и назначения наказаний, а также использование своего конституционного права на внесение законопроектов в части совершенствования деятельности судов.

В течение первых двух месяцев с момента введения так называемой сплошной кассации во вновь созданные кассационные суды поступило 28 000 жалоб по гражданским делам, они рассмотрели 4700 жалоб и удовлетворили 734, т. е. 16% от их общего количества, сообщил во вторник председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев на заседании Совета судей в Москве. Для сравнения: в первом полугодии 2019 г. президиумы региональных судов рассмотрели 66 500 жалоб и удовлетворили 3000, т. е. всего 5%. По административным делам из 653 рассмотренных жалоб удовлетворены 128 (20%), в то время как в региональных судах этот показатель был на уровне 4%. «Сейчас еще рано делать выводы, но статистика свидетельствует о правильности введения института сплошной кассации», – подытожил председатель Верховного суда. Данные о пересмотре в кассации решений по уголовным делам пока отсутствуют: по новым правилам рассматривают такие решения, вынесенные после 1 октября, их пока несколько десятков.

Кирилл Титаев из Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге называет эти цифры «обнадеживающими». Проблема заключалась в том, что работа судов оценивается по количеству отмененных решений, а поскольку рассматривавшие кассационные жалобы судьи работали в том же суде, что и вынесшие оспариваемые решения, они были слабо мотивированы к отмене решений своих коллег. Теперь это противоречие снято и, судя по первым данным, не произошло сокращения количества обращений, которого можно было опасаться из-за усложнившейся логистики, рассуждает эксперт. Важно еще понять, насколько частым окажется «фильтр», установленный новыми судами для принятия жалоб к рассмотрению. Ведь кассация проверяет вопросы нарушения права, а не факта, ранее это позволяло судьям отсеивать львиную долю обращений. В любом случае, добавляет Титаев, были все основания ждать улучшений по результатам такого нововведения. Другое дело, что в области гражданского и административного судопроизводства граждане всегда могли рассчитывать на более-менее качественное судебное решение. Основные проблемы судебной системы – в уголовной сфере, отмечает он.

Адвокат Юлий Тай говорит, что примерно таких цифр и ожидал: кассационным судам надо доказать свою эффективность, а кроме того, там нет еще той монолитной сплоченности, которая сложилась в региональных судах. Когда вводились апелляционные арбитражные суды, количество отмен доходило до 30%, напоминает он. Потом, конечно, этот показатель снизился, но никогда не опускался до того уровня, который показывали суды общей юрисдикции. «Дело не в том, чтобы ориентироваться на какую-то определенную цифру, просто я и мои коллеги не верим в идеальное правосудие, – объясняет Тай. – И когда суды возвращали 99% жалоб, это была прежде всего демонстрация неэффективности системы». Он отмечает, что по количеству отмен сейчас лидирует первый кассационный суд в Саратове, где самый смешанный состав судей – среди них есть и ученые, и пришедшие из арбитража. Минимальное количество отмен демонстрирует Седьмой кассационный суд в Челябинске, куда массово перешли судьи местного облсуда.-

В послании Федеральному собранию президент сказал: «Сегодня почти половина дел (45%), возбужденных в отношении предпринимателей, прекращается, не доходя до суда. Что это значит? Это значит, что возбуждали кое-как или по непонятным соображениям». Многие комментаторы отметили, что подобные декларации звучат каждый год, а воз и ныне там. Другие довольствовались малым: сакральные слова прозвучали, а значит, политика, направленная на условное улучшение инвестиционного климата, сохраняется.

Однако нельзя реализовывать правильную политику, опираясь на ложные посылки. Потому что это означает, что верная политика возникла случайно и рано или поздно сменится ошибочной. А приведенные слова президента из послания показывают искаженное понимание реальности. Причем такое ошибочное понимание лица, принимающего решения, бьет совершенно в стиле Некрасова: одним концом – по бизнесу, другим – по полицейскому. Главная проблема – не в данных, а в самой постановке вопроса, чего не заметило большинство комментаторов.

Из слов Владимира Путина следует, что в идеале все возбужденные уголовные дела должны доходить до суда. Первая проблема здесь в том, что множество последних изменений закона было направлено на то, чтобы дела по ненасильственным преступлениям прекращались на досудебной стадии по нереабилитирующим основаниям. То есть человек совершил преступление, выплатил компенсацию потерпевшему, выплатил штраф (ст. 25.1 УПК дает возможность прекращать дела без приговора с назначением судебного штрафа) и отправился домой, получив вместо судимости запись «привлекался к уголовной ответственности» в специальных учетах. Гуманный посыл: экономическое преступление – экономическая санкция. Слова президента же дают правоохранительным органам явный сигнал, что использовать специально созданные правовые механизмы не нужно, нужно любой ценой доводить дело до суда.

Вторая проблема гораздо серьезнее и свидетельствует о непонимании референтами президента механики уголовного преследования. УПК говорит в ч. 2 ст. 140: «Основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления». Законодатель четырежды застраховался: данные должны быть «достаточными», а не «исчерпывающими» или «несомненными»; речь идет о «данных», а не о «доказательствах»; данные должны «указывать», а не «доказывать»; и наконец, речь не о «преступлении», а о его «признаках». Логика такая: если есть признаки, то дело возбуждается. Но дальше органы следствия или дознания должны подтвердить, что преступление действительно было и его реально доказать. А так бывает далеко не всегда. И это абсолютно нормально.

Слова президента де-факто осложняют работу следственных органов. С такими установками первого лица не получится возбудить уголовное дело, а потом его прекратить, когда «разобрались». Более того, следователям фактически запрещается ошибаться (мы отдельно писали об этом в 2016 г., разбирая дело искусствоведа Елены Баснер). Расследование преступлений, как и любая другая человеческая деятельность, ведется в условиях неопределенности и несовершенной информации. В видении же кремлевских референтов следователи должны в момент возбуждения дела прозреть всю существующую реальность и узнать, что преступление действительно было и что доказательств получится собрать достаточно.

Спустимся с высот правовой нормы к реальной практике уголовного преследования в России. Одного возбуждения уголовного дела – без всякого осуждения – достаточно для того, чтобы разрушить бизнес. Но уголовная политика должна быть направлена не на то, чтобы больше дел доходило до суда, или на то, чтобы меньше дел возбуждалось, а на то, чтобы разрушительный эффект от возбуждения уголовного дела и следственных действий был меньше. Заметим, что и сама концепция возбуждения уголовного дела, и идея следствия как отдельной стадии, и структура следственных органов, отдельных от полиции, – это уникальные социалистические изобретения. В остальном мире их просто нет. И корректировать механизм стоит в сторону постепенной ликвидации этих советских анахронизмов, как и делают в других странах СНГ.

Запрет на ошибку бьет не только по следственным органам. Практика преследования за экономические преступления опирается на ту же идею. Прошлым летом мы с коллегами прочитали сотни дел по «мошенничеству в сфере предпринимательства». Так вот, по нашим оценкам, в половине из них не было мошенничества, а во второй – предпринимательства. Либо это были чисто мошеннические схемы, где никакой реальной деятельности не велось (женщина якобы помогала трудоустроиться, но на деле собирала деньги за это, для чего создала ИП). Либо это были простые ошибки и просчеты в ходе предпринимательской деятельности (менеджмент забыл об одном из сотен мелких контрактов и действительно не предпринял никаких шагов к его исполнению). Далее такие ошибки – явно выборочно, так как любой живой бизнес совершает их десятками на дню, ведь предпринимательская деятельность ничуть не проще расследования уголовных дел и предугадать все невозможно, – превращались в уголовные дела.

Кремль, который требует от всех быть идеальными, совершенно одинаково относится к следователям и к предпринимателям. В сферическом правовом мире в вакууме все не только должны действовать «по закону». Все должны еще и никогда не ошибаться, и предвидеть все неожиданности, которые случатся в будущем.

Настоящая реформа, которая бы помогла бизнесу, не приведет к доведению всех возбужденных дел до суда или к уменьшению их количества. Настоящая реформа даст и предпринимателю, и следователю право на добросовестную ошибку. Правовые механизмы, которые вокруг этого выстраиваются, должны минимизировать последствия такой ошибки. Человек, который не выполнил контракт, должен просто выплатить компенсацию контрагенту (в идеале – в досудебном порядке). Следователь, который возбудил бесперспективное уголовное дело, должен иметь возможность спокойно его прекратить так, чтобы ущерб экономике был минимален.

Автор – директор по исследованиям Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге

Павел Шипилин сделал очень важное дело: подробнейшим образом разобрал миф про «обвинительный уклон» нашего правосудия, согласно которому в России сажают всех подряд, в то время как на Западе у обвиняемых есть шанс получить оправдательный приговор. Рекомендую прочесть статью, она написана с участием доктора юридических наук, профессора Леонида Головко, и однозначно относится к разряду важных:

Я также сделаю сегодня несколько замечаний по поводу мифа об «обвинительном уклоне», однако в качестве предисловия всё же отмечу, что проблем с правосудием в России — как и в любой другой стране мира — остаётся огромное количество. На то есть вполне объективные причины:

Во-первых, на всех, кто имеет отношение к правосудию, постоянно действует разъедающая сила коррупции — так как преступники, разумеется, активно пытаются так или иначе продавить правосудие: подкупом, угрозами, другими способами. «Оборотней» непрерывно ловят и сажают, но до полной победы над коррупцией нам пока ещё очень далеко.

Во-вторых, у принимающих важные решения следователей, прокуроров и судей достаточно часто нет ни времени, ни возможности досконально разобраться в ситуации, из-за чего они нередко принимают решения «наугад».

В-третьих, работать в органы идут не супермены, а обычные люди, с теми же недостатками, что и другие. Отсечь лентяев, халтурщиков и потенциальных преступников при приёме на работу и при продвижении по карьерной лестнице тяжело.

Наконец, наше законодательство также несовершенно — из-за чего в тюрьмах находятся многие люди, которым там, по совести, находиться никак не следует.

Вместе с тем, повторюсь, все вышеперечисленные проблемы не являются уникальными для России. Суды и правоохранительные органы далеки от совершенства везде:

Поэтому мы должны ставить вопрос несколько иначе. Мы должны смотреть на динамику — что меняется в судебной системе со временем.

В наших тюрьмах по-прежнему сидит больше заключённых, чем, например, в толерантных странах Европы, однако наш отрыв от абсолютного тюремного лидера планеты — Соединённых Штатов Америки — продолжает увеличиваться.

Кстати, наконец-то в наших тюрьмах начали разрешать заключённым играть в компьютерные игры:

Согласитесь, если освободившийся из мест лишения свободы гражданин играет по вечерам в компьютерные игры, это куда как лучше для общества, чем если он каждый вечер распивает с друзьями спиртные напитки.

В.: Почему в России выносят так мало оправдательных приговоров?

О.: Действительно, правозащитники часто возмущаются тем, что в России выносится всего лишь 0,8% оправдательных приговоров. Однако во многих других странах процент оправдательных приговоров ещё ниже:

* Чехия: 0,3%
* Бельгия: 0,3%
* Венгрия: 0,2%

Нельзя судить о качестве работы судей по проценту оправдательных приговоров. В Канаде 0,7% оправдательных приговоров, а в США — около 20%, но это вовсе не значит, что в США разбирают дела тщательно, а в Канаде отправляют за решётку всех подряд.

Собственно, если кого и обвинять в чрезмерной жёсткости правосудия, так это американцев, ведь в пересчёте на душу населения в США сидят 700 человек на 100 тысяч населения, а в Канаде — только лишь 100 человек:

Для сравнения — в России в местах лишения свободы находятся около 450 человек на 100 тысяч населения, меньше чем в США, но больше, чем в Канаде.

В.: Почему в одних странах судьи выносят оправдательные приговоры часто, а в других редко?

О.: В разных странах действуют разные правовые системы. В одних странах в суд передаются практически все дела, и судья должен решить, виновен ли обвиняемый. В других странах, в том числе и в России, дела перед передачей в суд тщательно фильтруются, и задача судьи — проверить, не ошиблись ли следствие с прокуратурой при подготовке документов.

Проще говоря, те дела, по которым в США выносят оправдательные приговоры, в России просто не дошли бы до суда, они были бы закрыты раньше.

В.: Какие этапы проходят уголовные дела в России?

О.: Вначале принимается решение о возбуждении уголовного дела. Если оснований для этого недостаточно, уголовное дело могут и не возбудить.

Затем идёт этап расследования. По его итогам дело вполне может быть закрыто. Те дела, по которым в США вынесли бы оправдательный приговор, у нас обычно закрываются как раз на этом этапе.

Дальше дело передаётся в прокуратуру. Прокурор может или утвердить обвинительное заключение или, если он недоволен работой следствия, вернуть дело следователю с требованием продолжить следствие или его прекратить.

Наконец, из прокуратуры дело идёт в суд. Вынесенный судьёй оправдательный приговор означает, что следствие и прокурор где-то ошиблись и передали в суд «сырое» дело. Суд выступает своего рода «отделом качества», где проверяют работу предыдущих инстанций.

Решение судов, как вы знаете, также не окончательно, его можно обычно обжаловать в судах более высокого уровня, однако это уже тема для отдельной беседы.

В.: Сколько возбуждённых дел реально доходит до суда?

О.: В 2015 году в России были зафиксированы 5 млн преступлений. По ним было возбуждено 2,5 миллиона уголовных дел. До суда дошло около миллиона. Из этого миллиона примерно 800 тысяч — это сделки со следствием и прекращённые по разным причинам дела. Полноценных обвинительных приговоров было вынесено около 200 тысяч:

Ещё раз, на 5 млн преступлений были вынесены 200 тысяч полноценных обвинительных приговоров, около 4%. Из этого довольно сложно сделать вывод об «обвинительном уклоне» нашего правосудия.

Пожалуй, шансов раскрутить вброс у нашей прозападной нет, хоть они и честно стараются это сделать. Уж очень материал слаб. А вот с господином Порошенко, у которого реально нашли «криминал», всё гораздо хуже. Украинцы могут теперь задаться вопросом — а чем, собственно, олигарх Порошенко отличается от олигарха Януковича?

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: