Сколько третейских судов в россии 2021
Обновлено: 19.04.2024
Если раньше третейские суды могли быть созданы на базе любой формы юридического лица, то теперь они могут создаваться лишь при некоммерческой организации (НКО). Кроме того, эти НКО должны получить соответствующее разрешение Правительства, а заявку должен одобрить Совет по совершенствованию третейского разбирательства.
"С этого момента заниматься администрированием арбитража, то есть выбирать, назначать, отводить арбитров, вести делопроизводство, смогут только те институты, которые были созданы при некоммерческих организациях и получили на это специальное разрешение. Это позволит приблизить российский арбитраж к общемировым стандартам в части качества и количества этих учреждений", – заявил глава Правительства Дмитрий Медведев.
Какие суды остались?
До проведения арбитражной реформы в России насчитывалось более 1500 третейских судов. Теперь их осталось только четыре: АНО "Институт современного арбитража" и Общероссийская общественная организация "Российский союз промышленников и предпринимателей" (РСПП), которые получили разрешение Правительства, а также Международный коммерческий арбитражный суд и Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате, которым одобрение Правительства не требуется.
Зачем нужны третейские суды?
Администратор Арбитражного центра при Институте современного арбитража Андрей Горленко заявил, что у третейского суда большое количество преимуществ: гибкая процедура, отсутствие множества инстанций, возможность выбора профессиональных арбитров с определенной специализацией, конфиденциальность, возможность исполнить решение более чем в 150 странах мира.
В связи с деофшоризацией наличие современного арбитража в России является одним из важных стимулов перевода коммерческих активов в отечественную юрисдикцию. Также одной из задач, стоящих перед Арбитражным центром, является повышение инвестиционной привлекательности России.
Достаточно ли в России четырех третейских судов, которые остались после реформы, каким образом можно закрепить "корпоративную" третейскую оговорку и действительна ли она для новых участников компании, можно ли получить скидку на арбитражный сбор, – рассказали докладчики конференции "Право.ru", посвященной третейским судам. Также они дали советы, как правильно выбрать арбитра и что делать, если должник вот-вот станет банкротом.
«До реформы третейских судов их было несколько тысяч, а осталось четыре. Как вы считаете, этого хватит в такой большой стране, как Россия?» – такой вопрос на конференции о международном арбитраже задал один из слушателей. Ответил на него ответственный администратор одного из оставшихся учреждений, ответственный администратор Арбитражного центра при Институте современного арбитража Андрей Горленко. По его мнению, четырех учреждений с отделениями в экономически активных регионах вполне достаточно для нынешнего спроса. По мнению Горленко, важно, чтобы клиенты приходили за честным и справедливым разбирательством. Но их пока не так много. Как поделился Горленко, активный спрос в регионах часто недобросовестный. «Интересуются, можно ли провернуть ту или иную схему, просудить долг за 15 дней», – рассказал докладчик. По его словам, иногда интересуются франшизой. Изучив сроки и правила арбитража, 95% не возвращаются. Но закончил Горленко на оптимистичной ноте – рассказом о студенческих конкурсах, которые проводят третейские учреждения и которые очень популярны у молодежи. «Может, из них вырастут позитивные клиенты арбитражей», – выразил надежду Горленко.
Выбор арбитра и процессуальный график
Руководитель практики международных судов и арбитража юридической компании «Пепеляев Групп» Екатерина Лебедева дала практические советы тем, кто принимает участие в третейских разбирательствах. К ней и коллегам клиенты обычно обращаются на этапе, когда состав арбитража уже сформирован, поэтому юристам департаментов важно правильно выбрать арбитров, заявила Лебедева. Она посоветовала обратить внимание на условия и процедуру, согласованные сторонами в арбитражной оговорке, в частности, какие ограничения установлены в отношении кандидатур арбитров (при наличии таковых). Если применимо иностранное право, желательно привлекать граждан стран соответствующей системы права. Однако иногда достаточно представить заключение специалиста по определенной правовой системе – все зависит от сложности дела, рассказала Лебедева. Привлекая иностранного арбитра для разбирательства на русском языке, необходимо удостовериться, достаточно ли хорошо он владеет языком. Это повлечет и дополнительные расходы на командировки для участия в слушаниях.
Кроме того, по ее словам, полезно знать, какие кандидатуры предложил оппонент. Из этого можно предположить, какую процессуальную стратегию он выбрал.
Если в разбирательстве будут затронуты доктринально спорные вопросы, по которым нет единого мнения, Лебедева советует привлечь к разрешению спора не практика, а теоретика. Она поделилась историей, как один из ее клиентов искал арбитра для спора о принудительном взыскании авансовых платежей. Среди теоретиков нет согласия, возможно ли это, и клиент выбирал арбитра на основании позиции, которую кандидат излагал в своих научных трудах. «Но в конкретном деле надежды не оправдались, арбитр решил сделать исключение», – сказала Лебедева под смех аудитории.
Если в разбирательстве будет затронут доктринально спорный вопрос, можно выбрать арбитра-теоретика по его научным трудам и позиции, которой он придерживается.
Руководитель практики международных судов и арбитража юридической компании «Пепеляев Групп» Екатерина Лебедева
Корпоративные споры в третейском суде
Вместе с ростом доверия расширяется и число категорий споров, которые можно рассматривать в негосударственных судах. Например, арбитрабельны стали некоторые корпоративные споры. Какие именно, рассказал член Президиума и Председатель Комитета по назначениям арбитража корпоративных споров МКАС при ТПП РФ Антон Асосков. По его словам, дела разделились на три группы: совсем неарбитрабельные (например, споры о созыве общего собрания), арбитрабельные без специальной процедуры (споры, связанные с принадлежностью акций и долей и другие), арбитрабательные, требующие специальной процедуры (иски участников о признании недействительными сделок, совершенных юрлицом, и применении последствий их недействительности, споры из соглашений по поводу управления и другие). К третьей группе споров предъявляются императивные требования, рассказал Асосков: учреждение, которое их разрешает, должно иметь статус постоянно действующего, место арбитража на территории РФ и особые правила арбитража. Это значит – на настоящий момент – что разрешать такие споры могут только российские учреждения.
Чтобы спор рассмотрел третейский суд, на это должны согласиться все участники юрлица и другие лица, которые являются истцами или ответчиками в таких спорах. Такое согласие можно закрепить не только в договоре или совокупности нескольких документов, но и в уставе, который утверждают все участники, отметил Асосков. Он уверен, что соглашение будет распространяться на новых участников. Кроме того, арбитражную оговорку в уставе можно распространить и на директоров, посоветовал эксперт.
Упрощенная процедура и судебные расходы
О том, что нового появилось в правилах МКАС при ТПП, рассказал партнер, руководитель практики корпоративного права/M&A АБ «Андрей Городисский и Партнеры» Дмитрий Любомудров. По его словам, изменения говорят о том, что этот арбитраж движется в «общемировом русле». Появилась ускоренная процедура, очень популярная за рубежом. Любомудров перечислил ее признаки:
- размер требований – до $50 000;
- один арбитр;
- «скидка» на арбитражный сбор – 20%;
- один раунд обмена состязательными бумагами: иск – отзыв;
- разбирательство на основе письменных материалов;
- сокращен срок разбирательства;
- может не применяться с учетом сложности дела и других обстоятельств.
Еще одна новелла в правилах МКАС касается множественности требований. По общему правилу, в иске можно объединить несколько требований, если они охватываются одним арбитражным соглашением. Но теперь это допустимо делать при нескольких арбитражных соглашениях, рассказал Любомудров. Для этого нужно, чтобы требования были совместимы процессуально и связаны материально. Помимо прочего, Любомудров рассказал и о новых правилах относительно представителей. За «ненадлежащее поведение» их ждут не только замечания: это могут учесть при распределении судебных расходов.
За «ненадлежащее поведение» представителей ждут не только замечания: это могут учесть при распределении судебных расходов.
Партнер, руководитель практики корпоративного права/M&A АБ «Андрей Городисский и Партнеры» Дмитрий Любомудров
Преюдициальность арбитражных решений
Руководитель аналитического направления консультационной группы «Прайм Эдвайс» Татьяна Терещенко рассказала о проблеме преюдициальности арбитражных решений. По ее словам, преюдициальность нужна для того, чтобы исключить различную оценку одних и тех же фактов: «Если судебное решение принято, ему надо доверять». Но наша доктрина и практика в основном отрицательно относятся к преюдициальности решений негосударственных судов. Противники этой идеи считают, что третейское судопроизводство не равно правосудию, излагала Терещенко. Еще они указывают, что арбитраж основан на соглашении сторон, а значит, не может распространяться ни на кого, кроме них. Терещенко назвала и третий аргумент: решение арбитража имеет усеченный характер, и чтобы его исполнить, нужно одобрение государства.
Противостоять этим доводам поможет «здравый смысл», считает Терещенко. Она предложила расширить понятие законной силы до «конструкции, которая является результатом правоприменения». Можно ссылаться на ст. 3 Нью-Йоркской конвенции, согласно которой государства признают обязательность арбитражных решений. А специальная процедура приведения их в исполнение не влияет на обязательность решения, подытожила Терещенко.
Арбитраж и банкротство
Партнер юрфирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Олег Колотилов дал советы кредиторам должников-банкротов при наличии арбитражной оговорки. Если участника спора признают банкротом – третейский суд потеряет право рассматривать дело. И неважно, как далеко зашел процесс, сколько сил и денег было потрачено, производство должно быть прекращено, рассказал Колотилов. Единственная поблажка в практике в том, что надо ориентироваться на день объявления или изготовления резолютивной части, а не на день, когда решение было вынесено полностью, рассказал докладчик.
По его словам, если решение третейского суда не подтверждено государственным до момента введения наблюдения, – его будут проверять по сути. В этом случае, предупредил Колотилов, поменяется бремя доказывания. Не заявитель будет доказывать противоречие публичному порядку, а наоборот. Фактически устанавливается презумпция нарушения публичного порядка третейским судом, которую нужно опровергать, заявил докладчик.
Если решение третейского суда не подтверждено государственным до момента введения наблюдения, – его будут проверять по сути. Поменяется бремя доказывания. Фактически устанавливается презумпция нарушения публичного порядка третейским судом, которую нужно опровергать.
Партнер юрфирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Олег Колотилов
Исходя из этого, кредитор должен решить, имеет ли вообще смысл обращаться в третейский суд, если есть риск, что должник станет банкротом, считает Колотилов. Если есть надежда успеть получить арбитражное решение – можно попробовать, говорит эксперт. Он советует экономить время при назначении арбитров, составлении процессуального графика и т. п., побыстрее получить исполлист. Советы имеют смысл, если исполнение на территории РФ, уточнил юрист. Противоположные советы он дал должнику в предбанкротном состоянии и кредиторам, которые с ним аффилированы: затягивать процесс, добиваться назначения экспертизы и т. п.
Исполнилось пять лет третейской реформе, начатой с целью расчистить рынок от мошеннических и «карманных» судов, чтобы повысить доверие бизнеса и государства к такому способу разрешения споров. Количество третейских судов (ТС) в России сократилось с нескольких тысяч до семи, из которых только три имеют широкий профиль, а еще два предназначены для нужд госкорпораций и входящих в них структур. Чиновники и сами новые ТС считают реформу в целом успешной. Но статистика этого не подтверждает: исполнять в госсудах третейские решения легче не стало , а крупные споры российский бизнес, как и раньше, предпочитает передавать за рубеж.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
В сентябре исполнилось пять лет с вступления в силу закона об арбитраже, а в ноябре будет ровно четыре года с окончания переходного периода третейской реформы, отведенного на переформатирование ТС (см. “Ъ” от 1 ноября 2017 года). На смену нескольким тысячам ТС в России пришло всего семь постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ, новое название третейских судов). Также право рассматривать споры на территории РФ получили четыре иностранных центра — Гонконгский, Венский и Сингапурский арбитражи, а также Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (суд ICC).
Из российских ПДАУ два имеют узкую специализацию — Морская арбитражная комиссия при ТПП РФ и Национальный центр спортивного арбитража при Спортивной арбитражной палате. Арбитражных учреждений общего профиля в стране всего три: Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при ТПП РФ, Арбитражный центр при РСПП и Российский арбитражный центр (РАЦ) при Российском институте современного арбитража. Кроме того, с разрешения Минюста в 2021 году появились ПДАУ при двух отраслевых НКО — Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе и Союзе машиностроителей, где планируется рассматривать энергетические и промышленные споры соответственно.
Статистика показывает полное фиаско
Чиновники и сумевшие пройти их фильтр ТС оценивают итоги реформы позитивно. В Минюсте говорят, что «относительно небольшое количество ПДАУ компенсируется созданием сети региональных отделений, насчитывающей более трех с половиной десятков автономных учреждений и покрывающей большую часть территории России». Такое развитие системы «позволяет определить достаточно высокие стандарты арбитражного разбирательства, а также способствует повышению доверия к институту арбитража со стороны бизнеса и государства».
С этим согласны и представители ПДАУ. Зампред МКАС по спортивным спорам Вадим Чубаров уверен, что «существующих семи ПДАУ вполне достаточно, чтобы учитывать интересы российского бизнеса, в том числе и на внешнем треке». Так, у МКАС при ТПП РФ «весьма успешно» работает 21 отделение в регионах, говорит он. Зампред Арбитражного центра при РСПП Александр Замазий согласен, что существующая сеть региональных отделений способна закрыть потребности бизнеса, создавать новое ПДАУ на высоком уровне сложно, а круг специалистов ограничен.
К успехам реформы господин Замазий относит прекращение деятельности «многих сомнительных и откровенно недобросовестных структур», улучшение законодательства, регулирующего процедуру арбитража и вопросы содействия госсудов третейским. По мнению ответственного администратора РАЦ Юлии Муллиной, «удалось сформировать корректное понимание сущности третейского разбирательства» и повысить «доверие к арбитражу как со стороны пользователей, так и судов», в частности, благодаря «прозрачности и определенности хода арбитражного разбирательства». Основной целью реформы, по ее словам, было «развитие и распространение профессионального арбитража в качестве альтернативы государственному судопроизводству». Юлия Муллина признает, что ТС пока не стали полноценной заменой госсудам, но растущее количество исков в ПДАУ показывает «интерес бизнеса».
Вице-президент по правовым вопросам «Ростелекома» и член ОКЮР Александр Смирнов согласен, что «доверия к ведущим арбитражным учреждениям стало больше». Он поясняет, что бизнес продолжает выбирать зарубежные арбитражные центры «в контрактах, где позиция иностранной стороны сильнее», но все чаще в договорах указывают российские ПДАУ, а их решения могут эффективно исполняться и за рубежом.
«Данные ПДАУ говорят о ежегодном увеличении числа рассматриваемых споров»,— подчеркивают в Минюсте. В 2018 году в три основных российских ПДАУ общего профиля поступило 947 исков, в 2019 году — 1089, в 2020 году — 1374 иска. Денежные показатели споров МКАС при ТПП не раскрывает. Сумма рассмотренных споров в двух других ПДАУ общего профиля составила около 40 млрд руб. за год. Между тем в ICC Russia рассказали “Ъ”, что только в 2020 году в мире суд ICC администрировал 1833 дела (из них 946 новых разбирательств) на общую сумму $258 млрд. Причем пандемия повысила спрос на арбитраж. Причина в том, что помимо стандартных преимуществ третейского разбирательства (быстрое и конфиденциальное рассмотрение спора) его правила более гибкие, чем у госсудов, и позволяют выбрать более подходящую форму разбирательства, в том числе провести его в любом месте или даже онлайн.
Но российские ТС выиграли от этой тенденции гораздо меньше, чем зарубежные. Юристы отмечают, что крупные и международные споры продолжают преимущественно оставаться в зарубежной юрисдикции, а большинство дел, рассматриваемых российскими ПДАУ,— внутренние. Похвастаться большой долей международных споров может только МКАС, в котором 45,8% из всех поданных в 2019 году исков были с участием иностранных лиц. «Количество дел, которые рассматривают арбитражные центры, не достигло значительных показателей. Сами центры работают нормально, но их мало, и бизнес не сильно на них рассчитывает»,— говорит управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай. Партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков полагает, что требуется больше ПДАУ, особенно в регионах.
Председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей и вовсе считает, что статистика показывает «полное фиаско» реформы, учитывая, что «количество дел в ТС уменьшилось почти в десять раз и составляет меньше 0,1% от коммерческих споров в госсудах». «Вряд ли можно третейскую реформу назвать удачной»,— говорит и советник практики Allen & Overy Андрей Панов. По его мнению, сама идея лицензирования ТС «по меньшей мере странная», хотя и укладывается в логику «зарегулировать все и вся, особенно если это институты гражданского общества». Возможно, предполагалось, что сокращение количества ТС и их предварительная проверка должны дать определенный эффект, однако бизнес «в целом не видит преимуществ третейского разбирательства», притом что оно «стало заметно дороже и дольше разбирательств» в госсудах, рассуждает господин Панов.
«Непохоже, что целью реформы было улучшить привлекательность арбитража в России. В результате вместе с мутной водой "карманных" третейских судов был выплеснут ребенок — достижения арбитражной практики в этой сфере»,— говорит управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин. По его словам, вес профессионального арбитражного сообщества еще «предстоит восстанавливать».
К тому же, отмечает Владимир Хвалей, сомнительные третейские схемы, для избавления от которых затевалась реформа, продолжили работать, но в форме арбитража ad hoc. «Минюст слишком уповал на административное регулирование ТС как на некую панацею для борьбы со злоупотреблениями, но это не сработало»,— говорит он. В Минюсте, со своей стороны, планируют подготовить поправки для «пресечения злоупотреблений в деятельности третейских судов ad hoc», отмечая, что уже сейчас закон запрещает рекламу выполнения функций по осуществлению арбитража лицами, не получившими соответствующее разрешение.
Выпавшие споры ушли в госсуды
Одной из задач реформы было повышение доверия к ТС не только бизнеса, но и государства. Госсуды действительно стали «в целом лучше» относиться к ПДАУ, говорит Александр Замазий. Этому, по его словам, поспособствовало участие экспертов этих учреждений в подготовке постановления пленума ВС от 10 декабря 2019 года №53, в котором разъяснен механизм судебного контроля и содействия в сфере арбитража, а также «обновлена трактовка нарушения публичного порядка».
Юлия Муллина тоже видит положительную динамику в исполнении решений ПДАУ: «Основания для отказа в принудительном исполнении решений, в том числе и противоречие публичному порядку, начали толковаться судами более ограничительно». Она считает, что помимо разъяснений ВС это заслуга и существующих ПДАУ. По словам Вадима Чубарова, госсуды относятся к решениям МКАС «с неизменным уважением, что выражается в единичном количестве случаев непризнания или отмены решений». Александр Смирнов полагает, что в целом отношение к третейскому разбирательству со стороны госсудов улучшилось, «с учетом того что судьи в отставке пополнили списки арбитров». Впрочем, Юлия Муллина и Александр Замазий отмечают сохранение недоверия к ТС со стороны ряда региональных госсудов.
Председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей о том, какую долю занимает «хороший» ad hoc
Но статистика и здесь пока не внушает оптимизма. По данным судебного департамента при Верховном суде РФ (суддеп при ВС), количество обращений за принудительным исполнением третейских решений уменьшается с каждым годом. Это свидетельствует об общем снижении числа таких решений и, следовательно, споров в ТС. Так, за пять лет число обращений в государственные арбитражные суды за выдачей исполнительного листа на решение ТС упало в десять раз: в 2016 году было рассмотрено 7324 таких заявления, в 2020 году их стало 725. «Выпавшие из третейской сферы свыше 6 тыс. споров, скорее всего, ушли в госсуды, которые реформа должна была разгрузить, но на сегодняшний день мы получили обратный результат», — указывает Роман Зыков.
В Минюсте объясняют это падение «закономерным последствием сокращения количества ПДАУ», добавляя, что «статистика за 2018–2020 годы не позволяет в полной мере делать выводы о динамике развития института третейского разбирательства, так как в ней учитываются и решения, вынесенные ТС до завершения арбитражной реформы».
Но даже если в статистике последних лет остается доля решений дореформенных ТС, появление новых ПДАУ, прошедших тщательный отбор, должно было отразиться на итогах проверки госсудами третейских решений, говорят юристы. Однако данные суддепа при ВС показывают, что госсуды все еще не слишком доверяют третейскому правосудию. Так, в делах об оспаривании третейских решений процент их отмен за прошедшие пять лет почти не изменился: в 2016 году отменяли 18,2% решений ТС, в 2020 году — 23,2%, а в первом полугодии 2021-го — 18,9%.
Более того, третейские решения стали даже реже исполняться госсудами, чем до реформы. «Процент выдачи исполнительных листов на решения ТС существенно сократился, даже несмотря на то что они вынесены арбитражными институтами, прошедшими аккредитацию Минюста»,— отмечает Роман Зыков. Если в 2016 году удовлетворялось 84% заявлений об исполнении третейских решений, то в 2020 году эта доля составила лишь 68%, что означает отказ каждому третьему. В первом полугодии 2021 года доля выросла до 75%, но все еще меньше, чем пять лет назад. Среди наиболее частых причин неисполнения решений ТС господин Зыков называет неизвещение ответчика и противоречие публичному порядку РФ. Юлий Тай добавляет, что под «нарушением публичного порядка» госсуды могут подразумевать «все что угодно».
Корпоративные ТС и дух реформы
Конъюнктура
По мнению юристов, ПДАУ при Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе (НИРА ТЭК) и Союзе машиностроителей призваны заменить упраздненные ТС «Газпрома» и «Ростеха».
Но само их появление не соответствует заявляемой государством идее реформы. Одной из ее задач, поясняет партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков, было «устранение так называемых корпоративных ТС, которые не являлись полностью независимыми институтами». По его мнению, «создание корпорациями судов для себя свидетельствует о том, что реформа не привела к ожидаемым результатам» и не весь бизнес согласен решать свои споры в существующих ПДАУ. Советник практики Allen & Overy Андрей Панов добавляет, что формально запрет на создание ТС есть только для коммерческих организаций, но неясно, как получившие одобрение НКО смогли выполнить иные требования закона (например, о наличии репутации и деятельности по развитию арбитража в РФ).
Минюст не видит здесь проблемы. Там “Ъ” сообщили, что центры при НИРА ТЭК и Союзе машиностроителей «соответствуют требованиям закона», который также предусматривает «дополнительный судебный контроль процедуры рассмотрения вопросов об отводе арбитров при наличии обстоятельств, вызывающих обоснованные сомнения относительно их беспристрастности или независимости». Вопрос в том, подчеркивает управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин, насколько эффективным будет государственный и общественный контроль за деятельностью новых ПДАУ, так как «предшествующий опыт и нынешнее положение вещей настраивают скорее на пессимистичный лад».
Не хватает доверия от всех
Значительная доля отказов госсудов в том числе отталкивает российский бизнес от обращения в ПДАУ, признают юристы. По словам Юлия Тая, после реформы исполнять третейские решения «не стало проще», и это в том числе «связано с нежеланием госсудов делиться властью». У Александра Замазия беспокойство вызывает также несоблюдение госсудами месячного срока для рассмотрения заявлений об исполнении третейских решений, «что существенно снижает привлекательность арбитража».
«Нужно, чтобы госсуды оказывали больше содействия арбитражу, а контроль был ограничен рамками закона и исключалось вмешательство в существо разрешенного арбитрами спора»,— подчеркивает господин Смирнов. Андрей Панов тоже полагает, что бизнес захочет платить за третейское разбирательство, когда сократится процент отказов исполнить решение ТС. В Англии, Франции, Сингапуре и Швейцарии, поясняет он, отменить третейское решение почти невозможно, поэтому туда «идет и местный бизнес, и иностранный».
Популярности российских ПДАУ мешает и дешевизна судопроизводства в отечественных государственных судах. «Российский бизнес готов использовать форму третейского разбирательства гораздо шире. И это, безусловно, произойдет, как только будет повышен размер пошлины для обращения в государственные суды РФ»,— говорит Вадим Чубаров.
По мнению Андрея Зеленина, государству следует «расширить сферы применения третейского разбирательства, например на споры в сфере интеллектуальной собственности, семейные и потребительские», а арбитражным учреждениям стоит заняться «сервисной составляющей их работы». С последним согласен и Александр Смирнов: «Повышение привлекательности российских ПДАУ — задача для них самих, не для законодателя. Для ее решения арбитражные центры должны активно презентовать свои сервисы, привлекать лучших экспертов в качестве арбитров, внедрять новые, в том числе цифровые, технологии».
По мнению Юлии Муллиной, распространение третейских оговорок и повышение привлекательности российского арбитража «требуют времени и постоянной работы над репутацией». «Российскому арбитражу пока не хватает доверия от всех: бизнеса, государства, граждан, иностранцев,— согласен Юлий Тай.— Создать респектабельность, уважение и доверие можно только длительной позитивной деятельностью без отрицательных примеров и казусов. Пара десятков лет работы без скандалов и потрясений, и все будет хорошо». Впрочем, Андрей Панов полагает, что время не решит всех проблем, и, «если в России третейское решение можно отменить просто потому, что госсуд снизил бы неустойку существеннее, чем это сделали арбитры, никакого бума третейского разбирательства ждать не стоит».
С 1 ноября 2017 года для третейского арбитража в России началась новая эпоха. Теперь рассматривать третейские споры в нашей стране могут только арбитражные учреждения, получившие разрешение правительства. Из-за этого число таких судов уменьшилось более чем в сто раз. Какая судьба ждет обновленный правовой институт в России в ближайшие годы, рассказывают эксперты.
Долгий путь реформы
В декабре 2013 года Владимир Путин в послании к Федеральному собранию поручил правительству совместно с Торгово-промышленной палатой и Российским союзом промышленников и предпринимателей урегулировать нормы о негосударственных арбитражах. "Третейские суды зачастую являются средством для мошенничества и кражи собственности", – признавала Елена Борисенко, на тот момент заместитель министра юстиции. Другие проблемы уточнялись в пояснительных записках Минюста – существование "карманных" арбитражей, подконтрольных стороне спора, и общая неурегулированность этой сферы.
Уже 17 января 2014 года Минюст опубликовал первую версию закона, обсуждение и согласование которого заняли почти полтора года. Летом того же года Главное правовое управление (ГПУ) администрации президента раскритиковало реформу. В частности, Министерству указали на то, что недостаточно четко урегулирована новелла о выдаче разрешений на работу третейских судов, а в целом предусмотрен избыточный госконтроль. Текст нормативного акта отправили на доработку обратно в Минюст.
На исправления ушло около полугода. Весной 2015 года проект законодательных изменений получил одобрение от Правительства и тогда же поступил в Госдуму. Пакет нововведений состоял из ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ" и сопутствующих правок в отдельные законодательные акты.
В третьем чтении законопроект приняли уже в декабре 2015 года. Главной новацией стало то, что постоянно действующие арбитражные учреждения (третейские суды) разрешили создавать только при некоммерческих организациях. НКО, при которых учреждаются арбитражи, должны получить соответствующую рекомендацию от специально созданного Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте, в который вошли участники общественных объединений, предприниматели, представители юридического и научного сообществ. А уже после этого арбитражные учреждения получают разрешение от Правительства. Закон также установил, что одни и те же арбитры не смогут входить в списки более чем трех третейских судов. Зато парламентарии разрешили стать арбитрами судьям в отставке.
Параллельно Госдума приняла закон, определяющий характер дел, которые можно передать на рассмотрение третейских судов. В первую очередь, это корпоративные споры, связанные с созданием, реорганизацией и ликвидацией юрлица; по искам участника юрлица в связи с его правоотношениями с третьим лицом; об обжаловании решений органов управления юрлица и других. Также депутаты разрешили передавать в третейские суды разбирательства по вопросам оборота госимущества, кроме тех, которые связаны с госзакупками.
Переходный период привел к сокращениям
Перечисленные поправки вступили в силу осенью 2016 года. Вместе с тем законодательные изменения предусматривали переходный период для уже существующих арбитражей – им дали 1 год, чтобы зарегистрироваться по новым правилам. Этот этап завершился 1 ноября 2017 года. Тогда выяснилось, что по итогам прошедшей реформы в России осталось лишь четыре третейских суда. Притом, что только два из них (АНО "Институт современного арбитража" и Общероссийская общественная организация "Российский союз промышленников и предпринимателей") получили разрешение через обновленный механизм.
Еще двум арбитражным учреждениям – Международному коммерческому арбитражному суду при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС при ТПП) и Морской арбитражной комиссии (МАК) – дали право работать в силу закона, оценив их как арбитражные центры с признанной международной репутацией. Кроме этого, закон сохранил бизнесу возможность использовать институт ad hoc (третейские суды, которые создаются сторонами для разрешения конкретного спора).
Оказалось, что главной преградой для регистрации арбитражных учреждений стал Минюст, куда подаются документы для первичной проверки. В самом ведомстве отметили, что получали необходимые бумаги с «большим количеством недочетов и ошибок в их заполнении». Комментируя сложившуюся ситуацию изданию «Ъ», глава Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте Михаил Гальперин подчеркнул: «Если профессионал не может переписать правильно свои ФИО и паспортные данные, то с ним не о чем больше говорить».
Что делать со старыми делами
Однако к 1 ноября текущего года не все старые суды успели рассмотреть начатые споры. Минюст объяснил, что делать в такой ситуации. Все функции по ранее начатым спорам подлежат выполнению третейским судом, то есть непосредственно составом арбитров, а не учреждением, отметили в Министерстве.
Важно также то, что у многих лиц есть арбитражное соглашение, где они договорились решать споры в конкретном учреждении. Теперь может получиться так, что это соглашение станет неисполнимым, поэтому граждане и юрлица должны подписать новый документ о передаче спора в ту организацию, которая получила право рассматривать дела.
Минюст также обратил внимание на то, что сейчас может появиться много мошеннических схем для обхода закона. Ведомство рекомендует всем проверять информацию об арбитражных учреждениях и внимательнее относиться к документам. Уточнить, имеет ли учреждение право администрировать арбитраж, можно на сайте Минюста.
Вместе с тем на новую процедуру регистрации арбитражных учреждений активно жалуются: одни пытаются оспорить новеллы третейской реформы в Верховном суде, а другие пишут жалобы первому вице-премьеру Игорю Шувалову. Правда, пока такие действия не привели к изменению существующего механизма учреждения третейских судов.
Эксперты "Право.ru" о первых итогах третейской реформы
Александр Молотников, арбитр Арбитражного центра Института современного арбитража, считает, что пока можно подводить лишь предварительные итоги третейской реформы: «Чтобы говорить о полноценных результатах, должно пройти несколько лет». Вместе с тем пока Андрей Панов, старший юрист международной юрфирмы Norton Rose Fulbright, не видит успехов от перечисленных изменений. Одной из главных проблем как была, так и осталась настороженность российских государственных судов к обсуждаемому институту, уверяет юрист. Леонид Никитинский, член СПЧ и Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте, объясняет, что третейский суд предполагает высокий уровень доверия между гражданами, предпринимателями и государством: «А у нас сейчас нет ни того, ни другого». И зачем тогда такой арбитраж, если никто никому не доверяет? – задается вопросом эксперт.
Чтобы изменить существующую ситуацию, Председатель КА "Каневский, Чургулия и партнеры", арбитр (третейский судья) Герман Каневский предлагает продолжить третейскую реформу на новом, более демократичном уровне: «Надо не сворачивать, а развивать этот правовой институт и прежде всего в регионах». Он убежден, что создание авторитетных региональных институтов третейского разбирательства может способствовать развитию этого инструмента в России на более качественном уровне: «При допустимом контроле со стороны государства».
А пока Панов констатирует, что участников рынка сильно ограничили в выборе третейских судов: «Четырех учреждений может хватить на Москву, но не на такую огромную страну, как Россия». Крупный бизнес продолжит пользоваться третейским разбирательством, а вот для среднего бизнеса предлагаемый сейчас выбор может оказаться слишком дорогим, уверен Панов. И Максим Кульков*, управляющий партнер "Кульков, Колотилов и партнёры", сомневается, что количество арбитражных учреждений в России серьезно увеличится в ближайшие годы: «Тенденция, к сожалению, та же, что и везде, – монополизация рынка за счет укрупнения и подчинения госконтролю в том или ином виде».
По словам Никитинского, до прошлого года огромное число "третейских судов" использовалось в двух вариантах: 1) В типовых договорах более сильная сторона принуждала слабую (чаще всего заемщика) решать возможный конфликт в "карманном" третейском суде. 2) В целях легализации разного рода мошеннических сделок. После принятия нового закона эти «лавочки» закрылись, констатирует Никитинский. Однако обсуждаемый институт пока мертв, полагает эксперт: «Я бы видел лучший путь развития в медиации, но это другая тема».
Позитивные изменения и надежда на будущее
Тем не менее представители двух работающих арбитражных учреждений оценивают проведенные изменения позитивно. Глава аппарата Арбитражного центра при РСПП Александр Замазий считает бесспорным плюсом реформы повышение интереса общества и бизнеса к институту третейского разбирательства. По его мнению, освещение реформы в СМИ популяризировало арбитраж, дало импульс для серьезных дискуссий и показало, насколько значительна роль третейских судов в нашей правовой системе и экономике. Замазий считает важным результатом перечисленных изменений "уход со сцены" квазисудов, которые лишь дискредитировали всю систему.
Кроме этого, "реформа подтолкнула нас к тому, чтобы мы новым взглядом посмотрели на наше собственное внутреннее устройство, усовершенствовали многие механизмы", утверждает эксперт. Он рассказывает, что Арбитражный центр при РСПП планирует расширять свою деятельность и выходить в регионы. Такую цель считает приоритетной и Генеральный директор Института современного арбитража Андрей Горленко. Вообще, он прогнозирует, что количество споров, передаваемых в арбитраж, только увеличится. Помимо прочего, первостепенной задачей является популяризация профессионального арбитража и среди молодежи, полагает эксперт. Он отмечает, что с этой целью при Институте современного арбитража проводятся студенческие конкурсы по арбитражу, конференции, создан Совет современного арбитража для молодых специалистов.
Анна Грищенкова, партнер АБ КИАП, член президиума Арбитражного центра Института современного арбитража, тоже верит, что третейское разбирательство может стать популярной и качественной альтернативой разбирательству в государственных судах. Однако, чтобы достичь этой цели, надо научиться объединять усилия разных, непохожих друг на друга участников процесса и доверять друг другу чуть больше, чем сейчас, добавляет она. В этом плане следующий год будет более показательным, уверен Панов. Кроме того, появится больше судебной практики по различным аспектам арбитражной реформы, прежде всего, по возможности передачи корпоративных споров в арбитраж, резюмирует юрист.
* Постоянный арбитр Международного арбитражного центра Сингапура (SIAC), Международного третейского суда Торгово-промышленной палаты Республики Кыргызстан, Арбитражного центра при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), Российской арбитражной ассоциации (РАА). Выступал в качестве арбитра Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты (SCC).
По итогам реформы в России осталось четыре арбитражных учреждения
С 1 ноября рассматривать третейские споры в РФ могут только арбитражные учреждения, получившие разрешение правительства. Но за год с начала реформы их выдано всего два, плюс имеют право работать еще два суда при Торгово-промышленной палате (ТПП). Таким образом, число третейских судов в стране уменьшилось более чем в сто раз. Минюст утверждает, что российский арбитраж начинает соответствовать мировым трендам, а мошенничество уходит в прошлое. Но участники рынка говорят о вымирании третейского судопроизводства в России.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
Точное число работавших в РФ до стартовавшей год назад реформы третейских судов (ТС) неизвестно, по разным оценкам — 1,5–3 тыс. По итогам переписи журнала «Третейский суд», на 17 февраля 2017 года их было 398. При этом число обращений за исполнением решений ТС росло: в 2013 году арбитражные суды вынесли 4403 акта по таким делам, в 2014 году — 5747, а в 2015 году — 8053. Рост числа обращений в 2015 году может объясняться решением КС от 18 ноября 2014 года, позволившим исполнять решения «карманных» ТС, аффилированных со стороной спора, если не доказана пристрастность арбитров. В 2016 году число актов об исполнении третейских решений составило 7422 (на 31 октября 2017 года — 5460).
Вступивший в силу в сентябре 2016 года закон «Об арбитраже» определил, что ТС может быть лишь некоммерческая организация (НКО), которая должна получить рекомендацию Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Минюсте, а затем разрешение правительства. С 1 ноября третейские споры в РФ могут рассматривать только те, кто прошел процедуру и стал постоянно действующим арбитражным учреждением (ПДАУ). Исключение сделано лишь для Международного коммерческого арбитражного суда и Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ, им достаточно было задепонировать новые правила рассмотрения споров. Реформа сократила количество ТС на несколько порядков: в Минюст поступило более 70 заявлений от примерно 40 НКО, на рассмотрении около десятка, полностью завершить оформление смогли только два суда.
До совета не добраться
Поскольку в составе совета при Минюсте чиновников мало, а большинство его членов — корпоративные юристы, представители науки и бизнес-объединений, третейское сообщество исходно не опасалось проблем. Беспокойство процедура вызывала в первую очередь у ТС, которые действовали полулегально и были, например, средством взыскания несуществующих долгов или разрешения спора в отсутствие ответчика. Но неожиданно главной преградой стал Минюст, куда подаются документы для первичной проверки. За год в совет из министерства ушло лишь три заявки, на их рассмотрение понадобилось одно заседание. Две были одобрены, соискатели получили разрешение правительства на создание ПДАУ. Это РСПП и Институт современного арбитража (ИСА).
Третейское разбирательство стало национальным
В качестве причины такого жесткого отсеивания в Минюсте называют «большое количество недочетов и ошибок в заполнении документов». Среди типичных недостатков отмечают несовпадение информации об арбитрах в рекомендованном списке ПДАУ с данными документов НКО, а также отсутствие оригиналов или надлежаще заверенных копий документов, подтверждающих наличие у арбитров необходимого по закону десятилетнего опыта разрешения гражданских споров (должна иметь как минимум половина арбитров из списка ПДАУ) или ученой степени по гражданским специальностям (не менее трети).
Представители НКО, не прошедших проверку Минюста, добавляют, что многие претензии касались небольших ошибок в номерах и названиях или несовпадения данных со сведениями из интернета. Основные проблемы связаны с информацией об арбитрах. Например, если название вуза указывалось в документах так, как в дипломе, но теперь изменилось, Минюст мог счесть это недостоверными сведениями. Если арбитра повысили в должности за время рассмотрения бумаг, оно приостанавливалось для исправлений. Также министерство требовало, чтобы наименование места работы арбитра в справке соответствовало общедоступным сведениям в интернете. При этом в числе арбитров с учеными степенями не учитывались те, кто получил их за рубежом, а также те, чей шифр научной специальности не совпадал с данными из электронного каталога диссертаций РГБ. Многие документы Минюст требовал заверить нотариально.
Михаил Морозов: «Пока Минюсту не станет неудобно, ничего не изменится»
Еще одной типичной головной болью стало подтверждение стажа арбитров и судей в отставке. Какие именно документы для этого требуются, в законе не указано. Возглавляющий совет замминистра юстиции Михаил Гальперин рассказал “Ъ”, что министерство рекомендовало брать справки из судов о рассмотренных судьями (арбитрами) делах с указанием сторон и предмета спора, «чтобы было понятно, что это достоверная информация». «Мы сталкивались с ситуациями, когда справка о делах арбитра просто выдавалась председателем ТС самому себе, что, безусловно, вызывает сомнения в реальности сведений,— объяснил чиновник.— Не буду говорить за всех, но я, как один из членов совета, считаю, что информации о делах без указания того, кто и о чем судился, недостаточно».
Если справку о том, что лицо работало арбитром или федеральным судьей, получить было сравнительно легко, то информацию о конкретных делах согласились дать далеко не все суды. Большинство ТС отказали в этом из-за условия о конфиденциальности рассмотрения споров, а в госсудах ссылались на то, что закон не обязывает их предоставлять данные, говорят заявители. Некоторые из них добавляют, что при повторной подаче документов после приостановления или возврата Минюст мог выдвинуть новые претензии к тому, что исходно вопросов не вызвало. В ряде случаев министерство вообще возвращало документы со ссылкой на «недостоверные сведения» без уточнений.
Управляющий партнер «Кульков, Колотилов и партнеры» Максим Кульков уверен, что подобный «излишний формализм» не оправдан. «Критерии отбора намеренно прописаны нечетко для обеспечения дискреции аппарата Минюста,— полагает управляющий партнер “Муранов, Черняков и партнеры” Александр Муранов.— Конечно, формальные неточности основанием для отказа в передаче документов в совет быть не должны».
Андрей Горленко: «Не могу сказать, что к нам как-то лучше и легче относились»
По мнению одного из заявителей, получивших отказ, «министерство проявляет чудеса формализма, потому что им поставили такую задачу — “под шумок” очистить рынок от всех возможных конкурентов». Александр Муранов также видит проблему в том, что Минюст «начинает изобретать новые придирки и проявляет двойные стандарты, избирательность к заявителям». Представитель одной из НКО, чьи документы не дошли до совета, также говорит о борьбе с конкурентами, подчеркивая, что арбитражный центр при ИСА «по сути, создан при Минюсте, который поддерживает его через всяческие программы финансирования». В ИСА, впрочем, особые отношения с Минюстом отрицают (см. интервью с Андреем Горленко) .
Отдельной проблемой стали требования к стажу и ученым степеням арбитров для провинциальных ТС. «Далеко не каждый регион может похвастаться таким составом судей даже в госсудах,— говорят в одной из региональных ТПП.— Например, из 35 судей арбитражного суда Вологодской области только 10 человек имеют опыт рассмотрения гражданских дел свыше 10 лет и только один судья закончил аспирантуру. В Курганской области и вовсе нет юристов со степенями, потому что нет юридического вуза».
И даже опытные иностранные арбитры выражают недоумение по поводу параметров российской реформы. Сейчас из иностранцев, по сведениям “Ъ”, в списках ПДАУ присутствуют арбитры в основном из стран СНГ (Белоруссии, Украины), а также, например, Болгарии. Их стаж подтверждали, как правило, арбитражные центры при национальных ТПП, не давая, впрочем, информации о сторонах и предмете спора.
Что думают иностранные арбитры о требованиях Минюста РФ
В Минюсте не считают свои требования завышенными, а претензии придирками. «Если профессионал не может переписать правильно свои ФИО и паспортные данные, то с ним не о чем больше говорить»,— подчеркивает Михаил Гальперин.
По узбекскому варианту
Сколько третейских судов нужно России?
Основную задачу реформы чиновники называют «выполненной в том смысле, что уже сейчас мы видим контуры будущей системы арбитражей, они соответствуют мировым трендам, у нас формируются сильные ПДАУ, в которых есть профессиональные арбитры мирового уровня». «Российский бизнес имеет четыре ПДАУ, в которых он может быть уверен как в добросовестных участниках рынка, которым можно доверять. Мошенники, конечно, не перестанут автоматически существовать с 1 ноября. Они сейчас придумывают разные способы обхода закона, но, на мой взгляд, эти попытки свидетельствуют об агонии маргинального рынка ТС»,— подчеркивает Михаил Гальперин.
Эту позицию разделяет партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Дмитрий Степанов: «Было расчищено страшное болото, а именно, когда сотни и сотни институций, называемых третейскими судами, фактически занимались проштамповкой междусобойчиков и договорняков, а на самом деле никакого отношения к правовому спору все это не имело».
«Несомненный плюс реформы — создание понятного правового поля для рассмотрения корпоративных споров,— признает управляющий партнер юрфирмы Lidings Андрей Зеленин.— Но стоило ли это таких жертв? Ведь по сути, имея в уме благую цель победить “карманные” третейские суды, мы пока добились только очень серьезного замедления развития арбитража в РФ». Максим Кульков также считает, что «власть перегнула палку».
Можно ли мошенничать после реформы
По мнению главы Арбитражной ассоциации Владимира Хвалея, в результате третейская реформа в России пошла по узбекскому варианту: «В Узбекистане Минюст создал ТС в областях, городах, районах. Эти суды входят в Ассоциацию третейских судов Узбекистана, а третейские судьи имеют категории, чтобы было понятно, почему гонорары у одного арбитра выше, чем у другого. По сути, это не имеет ничего общего с третейским разбирательством. Больше похоже на создание системы полугосударственных судов, и непонятно, зачем это нужно».
Александр Муранов, отмечая положительный эффект от «прекращения безобразий и злоупотреблений», заключает: «Если судить по той инфраструктуре и той атмосфере, которые получились, то итоги скорее печальны». «Похоже, арбитражная реформа терпит полное фиаско, поскольку ни одна из задекларированных целей не достигается,— категоричен представитель одной из НКО.— Оказалось, что на всю Россию у нас есть только четыре ПДАУ, все остальные “рожей не вышли”, иностранные институты не получили разрешения на работу, споры по-прежнему убегают за границу, а внутренний арбитраж сильно попахивает плановой экономикой и контролем государства». За бортом оказались и ТС, созданные при крупных компаниях. В «Газпроме», «Ростехе», «Росатоме» и ЛУКОЙЛе отказались ответить на запрос “Ъ” о судьбе их ТС и будущем месте рассмотрения споров.
Какова судьба кэптивных третейских судов
Следующее заседание совета назначено на 10 ноября. По данным “Ъ”, на рассмотрении Минюста, в частности, заявления ТС при Независимой арбитражной палате, где раньше судился Сбербанк, Арбитражной ассоциации, а также при фонде «Право и экономика ТЭК». В связи с большим количеством заявок еще одно заседание совета планируется провести в декабре.
Автор статьи
Читайте также: