Россию как правовое государство характеризует принцип верховенства права

Обновлено: 19.04.2024

Российская правовая концепция описывает принципы правового государства,опираясь на те конституционные положения, которые закрепляют ее главные свойства:

верховенство права (ст. 4 и 15 Конституции РФ устанавливает, что Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют преимущественную силу на всей территории Российской Федерации);
легитимность публичной власти. Понятно, что Конституция Российской Федерации и действующее законодательство устанавливают пределы государственной власти, которые она не может преодолеть без нарушения правовых норм. Государственные органы должны действовать в соответствии с Конституцией Российской Федерации и законом (то есть легитимно);
гарантия прав и свобод граждан. (Глава 2 «Права и свободы человека и гражданина» Конституции РФ содержит систему конституционных гарантий). Реализация этого принципа делает человека равноправным партнером государства, способным привести к последней юридической жалобе, действительность которой установлена судьей, и, таким образом, способствует подтверждению законности в государственной деятельности;
обоюдная обязанность государства и личности. Глава 2 Конституции РФ, устанавливает систему прав и свобод граждан и в одно и то же время подразумевает появление у государства и его органов надлежащих обязательств по обеспечению их реализации и созданию механизма обороны. Принцип правового равенства «входит» во взаимоотношения человека, общества и государства.

Разделение властей в государстве Российской Федерации

Власть государства в Российской Федерации осуществляется на основе разделения в законодательной, исполнительной и судебной власти. Законодательные, исполнительные и судебные органы являются независимыми (статья 10). Этот принцип системообразуется для государственного аппарата Российской Федерации. И реализуется как в «горизонтальном», так и в «вертикальном» аспектах:

«Горизонтальный» аспект указывается частью 1. 11 Конституции Российской Федерации, в которой говорится, что полномочия государства в Российской Федерации осуществляются Президентом Российской Федерации, Федеральным собранием (Советом Федерации и государством Думы), правительством Российской Федерации, судами Российской Федерации (ч. 1), между ними распределяются государственные полномочия;
«Вертикальный» аспект указан в частях 2 и 3 той же статьи, в которой говорится, что власть государства в субъектах Российской Федерации осуществляется органами, которые они формируют, между этими органами и определены федеральные субъекты ведения и полномочия (Конституция, Федеральные договоры и др.).

Принцип деления властей связан с воплощением модели верховенства права в 2-ух важных качествах:

1-ый из них называется «историей». Уже во время его становления концепция государства, основанного на законе, исходила из того факта, что только власть, контролируемая народом, имеет возможность быть принуждена к самоограничению, подчинению закону. Но не вся верховная власть может быть ограничена. Единая власть, принадлежащая одному властителю (или власти), не сможет отказаться от своих авторитарных «наклонностей», крайне трудно заставить ее подчиниться силе закона. Если после разделения власти между несколькими независимыми центрами власти, дать таким центрам одновременно контролировать возможности друг друга, то у людей появляется надежда. Такая разделенная нация уже способна подчинить высшую силу закона;
2-ой аспект можно определить как функциональный. Распределение полномочий между независимыми органами не имеет никакого значения, если только ответственность за законное осуществление этих полномочий четко и строго распределена между этими органами.

Разделение властей не является абстрактным признаком победы общества над государством, символом ограничения его тотального давления на людей. Это практический способ заставить власти подчиняться диктату разума (в форме закона) и более эффективно (то есть в интересах большинства общества, но в защите прав меньшинств) выполнять свои функции.

Верховенство права характеризуется тем, что союзы людей и народы в целом превращаются из пассивно-контролируемого объекта в члена управления. Такое участие возможно в различных формах:

выборы;
референдумы;
народное представительство;
народная инициатива;
петиции;
жалобы (включая конституционные жалобы);
собрания и сходы граждан;
институты народа и присяжных заседателей.

Преодоление традиционного отчуждения между народом и правительством считается истинной основой верховенства закона. Другими словами, настоящее правление народа – это реальная поддержка правовой государственности.

В зависимости от форм участия населения в осуществлении государственной власти проводится различие между прямой демократией и представительством.

Предварительная демократия

Предварительная демократия характеризуется тем, что сами люди (а не их представители) выполняют важнейшие государственные задачи законодательства и администрации, в частности, путем референдума и выборов.

С другой стороны, представительная демократия характеризуется участием населения в осуществлении этих важных функций не непосредственно, а через своих представителей. Кроме того, представительная демократия может действовать в форме президентской республики (ее классический пример рассматривается Соединенными Штатами) при строгом разделении полномочий, в соответствии с которым законодательные и исполнительные органы самостоятельны и независимы друг от друга, правительство не подотчетно парламенту, но зависит от главы исполнительной власти.

Представительная демократия также может быть воплощена в форме парламентской республики (например, в ФРГ), где разделение властей не так жестко: правительство формируется парламентом и ответственно относится к нему. Но в такой республике властное полномочие и ответственность за ее реализацию распределяются между законодательными и исполнительными органами. Существует механизм взаимного контроля (парламент может быть распущен, а правительству – выражено недоверие в ситуации, когда баланс сил безнадежно нарушается).

Сочетание президентской и парламентской форм правления возможно и в демократической республике. Эту версию демократического правительства называют смешанной республикой (эта форма в настоящее время существует во Франции и России). Из президентской смешанной республики «забрали» выборы президента непосредственно от народа и наделив его полномочиями руководить исполнительной властью, а от парламента – ответственность правительства перед парламентом и возможность роспуска нижней палаты президента.

Представительство народа является важнейшей формой организации верховенства права. Народ наделяет парламент правом на законодательную власть, но сохраняет за собой право контролировать свою деятельность и осуществлять другие формы осуществления государственной власти. Поэтому попытка покушения на институт народного представительства является попыткой покушения на власти народа и его превосходства.

В ч. 1 ст. 1 Конституции, Российская Федерация провозглашается федеративно-демократическим правовым государством с республиканской формой правления, но рассматриваемый принцип является основополагающим для характеристики правового не федеративного государства не в целом, но и его частей, республик, регионов, автономных районов и автономных округов.

Общие нормы – это принципы, которые изложены в гл. 1 «Основы конституционного строя» Конституции РФ, более подробно раскрыты в других ее главах.

Роль важнейшей правовой гарантии реализации принципа верховенства права – гл. 2 Конституции Российской Федерации, в которой устанавливаются основы конституционного статуса личности в Российской Федерации.

К наиболее универсальному определению принципа верховенства права пришла международная организация The World Justice Project, которая на протяжении последних лет ежегодно формирует «Индекс верховенства права» – глобальное исследование и рейтинг стран мира по показателю обеспечения ими правовой среды, которая базируется на универсальных принципах верховенства права. Такими универсальными принципами являются подотчетность правительства; публикуемые и стабильные законы, защищающие права граждан; доступный, справедливый и эффективный процесс; доступ к правосудию[1].

Поскольку верховенство права в применении закона может обеспечиваться только судами, правоприменительная практика в таком случае является мерилом воплощения принципа верховенства права.

Для современных экономических отношений любого масштаба важным фактором является стабильность делового оборота, позволяющая предпринимателям опираться на сложившиеся правовые и экономические институты и прогнозировать развитие, исходя из устойчивости таких институтов. В оценке инвестиционного климата обычно учитываются различные аспекты, но зачастую риски нестабильности правовой системы являются ключевыми для определения инвестиционного климата как неблагоприятного[2].

Верховенство права в практике судов заключается в возможности предпринимателей рассчитывать на законное и обоснованное решение суда, которое соответствует единой правовой практике в отношении всех участников рынка. Таким образом, стабильность делового оборота характеризуется в том числе и единообразной правоприменительной практикой.

Для российских доктринальных источников верховенство права стало устойчивым понятием после ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод [3] . Преамбула упомянутой Конвенции содержит упоминание верховенства права как части общего наследия договаривающихся государств.

Понятие верховенства права, являясь многогранным правовым принципом, реализуется во множестве элементов на конституционном уровне. Конституция РФ воплощает принцип верховенства права, устанавливая в ч. 2 ст. 4 верховенство Конституции РФ и федеральных законов на всей территории страны, а также устанавливая принцип юридического равенства всех перед законом и судом в ч. 1 и 2 ст. 19.

Практическая реализация принципа верховенства права

Верховенство права как основополагающий принцип судопроизводства получило свое закрепление в законодательных актах РФ, которые определяют деятельность органов судебной власти.

Так, и в Гражданском процессуальном кодексе РФ, и в Арбитражном процессуальном кодексе РФ в качестве основных положений закреплены принципы равенства лиц перед законом и судом, а также обязательности судебных актов. Общее закрепление указанных начал получает свое развитие в кодексах уже в рамках конкретных глав, которые определяют права участников судопроизводства и устанавливают ответственность за неисполнение судебных актов.

Необходимо отметить и концепцию судебного прецедента как способа отправления судопроизводства, обеспечивающего стабильность делового оборота как одного из аспектов верховенства права. Этот подход был сформирован Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21.01.2010 № 1-П[4]. Конституционный Суд установил, что правомочие Высшего Арбитражного Суда РФ давать обязательные для нижестоящих судов разъяснения по вопросам судебной практики направлено на поддержание единого толкования и применения норм права арбитражными судами и является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы. Таким образом, обязательные разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ (и его правопреемника в данных полномочиях Верховного Суда РФ) обеспечивают стабильность принимаемых судебных актов, формируя большое количество устойчивых подходов к регламентированию многих правовых институтов, законодательное регулирование которых является недостаточным.

Запрет осуществления своих гражданских прав с намерением причинить вред другому лицу (запрет злоупотребления правом) также может быть отнесен к механизмам, призванным защищать верховенство права в различных сферах правоотношений. Такой запрет содержится как в нормах материального права (статья 10 ГК РФ), так и в нормах процессуального права (статья 35 ГПК РФ, статья 41 АПК РФ).

Будущее принципа верховенства права в России

Для определения дальнейшего развития принципа верховенства права необходимо отметить те проблемы, которые на практике сопутствуют его реализации.

Например, несмотря на увеличившийся за последнее время объем судебной практики по статье 10 ГК РФ, эта норма крайне редко является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленного иска. В этой части необходимо развитие правоприменения, которое бы позволило добросовестным участникам гражданского оборота использовать статью 10 ГК РФ в качестве эффективного правового инструмента. В связи с этим перед Верховным Судом РФ в данный момент стоит задача по формированию четкого предмета доказывания по указанной статье.

Также большее применение на практике должны получить конструкции эстоппеля и астрента (судебной неустойки), которые в настоящее время редко применяются судами.

Важным для оценки перспектив развития верховенства права является одно из последних Постановлений Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 № 1-П, касающееся возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления ЕСПЧ от 31.07.2014 по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России». В этом постановлении суд пришел к выводу о том, что постановление ЕСПЧ не может считаться обязательным для исполнения в РФ, если конкретное положение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на которое опирается это постановление, в результате толкования по своему смыслу вступает в противоречие с положениями Конституции РФ, формирующими национальный публичный порядок.

Указанное постановление устанавливает новую тенденцию в понимании верховенства права в контексте государственного суверенитета. Конституционный Суд установил, что вертикальное подчинение национального правопорядка не соответствует основной обязанности государственных органов РФ –соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Это постановление подчеркивает степень актуальности проблемы верховенства права и оставляет место для дополнительного осмысления того, как столкновение международных и национальных правовых установок может повлиять на возможность практического осмысления верховенства закона и права в применении к экономическим отношениям.

[2] Верховенство права и проблемы его обеспечения в правоприменительной практике: Международная коллективная монография. - 2-е изд., перераб. — М.: Статут, 2010. — С. 49.

[3] «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004).

[4] Постановление Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор».

Концепции верховенства права и правового государства – это, конечно же, концепции, различные по своему происхождению. Они во многом различаются и сейчас. Но мне хотелось бы думать не столько об их различиях, сколько о сближении и в этом смысле – о конвергенции. Она возможна прежде всего на той основе, что обе концепции исходят из юридического равенства как самой сущности права, равенства перед судом и законом независимо от национальности, пола и других признаков.

Здесь конкретизация требуется по крайней мере по трем главным пунктам. Первое – верховенство правового закона. И речь идет не о любом законе (закон можно издать разный, Гитлер тоже издавал законы…).

Второе – это то, что на почве юридического равенства и в результате действия таких законов мы имеем комплекс, систему прав и свобод человека и гражданина. Абстракции, которые фиксируют эти основные права, развиваются в жизни и конкретизируются в различных системах, в различных странах в зависимости от той или иной исторической ситуации. И их великое множество. Именно эти два ведущих пункта соединяют, как бы дают скрепы всему развитию человеческого общества.

И третье – то, что господин Силкенат поставил на первое место, а именно подчинение государства праву через систему разделения властей, через правовую демократию. Я подчеркиваю, правовую демократию! Демократия, как показывает история человечества, бывает разной, и мы знаем из истории нашей страны, что была демократия в кожаных тужурках и с маузерами. Чем это закончилось, мы тоже знаем. Следовательно, когда мы говорим о верховенстве права как о явлении, которое не только не чуждо концепции правового государства, но, напротив, лежит в основе его, мы можем говорить – при самых различных вариантах доктринального истолкования этих концепций – и о сближении на пути достижения общих целей, а именно об утверждении гуманистического подхода к нормативной регуляции, каковой является право.

Я сознательно употребил слово "конвергенция", потому что при изучении этой темы постоянно мысленно обращался к идеям академика Сахарова, который как раз и выдвигал концепцию конвергенции двух систем. Когда еще была "холодная" война, он говорил о конвергенции, имея в виду прежде всего, конечно, две мировые державы – Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Как мы знаем, конвергенция не состоялась, и сейчас не время обсуждать, почему и из-за кого. Эта проблема заслуживает особого внимания, ведь сама идея применительно к существующим правовым системам не утратила своего значения.

Развитие концепций верховенства права и правового государства, их реализация в современном мире – это то, что ведет нас от идеала к реальной действительности. И верховенство права, и правовое государство – это идеальные принципы. А в жизни не все так гладко. Как известно, идеальное царство – это царствие Божие, на Земле же закон и верховенство права служат для того, чтобы здесь жизнь не превратилась в ад…

И с этой точки зрения мне представляется важным, чтобы те, кто ответствен за реализацию данных принципов, кто сказал народам: «Мы поведем вас по пути утверждения верховенства права», делали это профессионально, грамотно, на основе знания, которое дается правовой доктриной. Это важнейшее условие реализации верховенства права в современном мире. И на этом пути подстерегает очень много искусов, ошибок, заблуждений.

В этой связи, мне кажется, вполне уместно говорить о нашем несовершенном обществе. Ведь в большей или меньшей степени, но оно везде несовершенно, не идеально. На пути реализации указанных принципов нас подстерегают огромные риски. Не случайно выдающиеся мыслители и видные представители политических и правовых доктрин говорят о том, что мы находимся в обществе глобального риска, – как, например, немецкие мыслители или как профессор Кондолиза Райс, которая сказала, что мы вступили в эпоху турбулентности, то есть такого вихревого потока, таких пересечений, которые оборачиваются хаосом, если человек не предпринимает усилий для того, чтобы преодолеть его.

С этой точки зрения в прагматическом плане важнейший акцент сегодня следует сделать на том, чтобы доктрину верховенства права и доктрину правового государства перевести на язык правовой практики и достичь тех целей, которые ставят эти доктрины, с наименьшими потерями. В первую очередь, это предполагает управление рисками, а следовательно, и управление нашим будущим.

Как сказал вице-президент Всемирного Банка, риски – это клин, который вбит между принятыми решениями и результатами, которые получены. Конечно, легче оценивать результаты по прошествии какого-то времени. Я не случайно упомянул академика Сахарова. К сожалению, история не знает сослагательного наклонения, но есть метод альтернативной истории, который пришел к нам от фантастов и сейчас активно используется и в методологии, и в политологии, и в юриспруденции. Представьте себе, что возобладал бы проект академика Сахарова, а не тот, который осуществлялся – в виде шоковых реформ. Иногда говорят, что, если бы не эти реформы, в России могло быть хуже, и намного хуже. Но ведь могло быть и намного лучше! Но не получилось. Вот это и заставляет обратиться к теоретикам и практикам, с тем чтобы они развивали концепцию реализации верховенства права, а следовательно, и реализации нашей Конституции, в основе которой лежит не только идея правового государства, но и верховенства права. И в нашей стране на доктринально-практическом уровне, в том числе в решениях Конституционного Суда как органа государственной власти, верховенство права, не будучи записанным в Конституции, официально используется для раскрытия той или иной проблемы, связанной с разрешением конкретного спора.

В плане некоторой конкретизации того, о чем я сказал, хотелось бы остановиться на развитии в России принципов правового государства и верховенства права, однако не в плане реализации конкретных программ, а, скорее, в плане методологии их реализации. При этом следует иметь в виду, что при всей общности между разными странами, например между США и Россией, есть и очень существенные различия. А потому один и тот же принцип будет реализовываться по-разному, и разные риски подстерегают нас на этом пути, и разные могут быть последствия.

Соответственно, представляется важным учитывать принцип исторической конкретизации, исторической обусловленности и связанный с ним выбор оптимального развития, переход от идеальных принципов в конкретную действительность. Не все, что подходит для одной ситуации, годится для другой. Я уже имел возможность, неоднократно обращаясь к истории европейских государств в ХХ веке, подчеркнуть: если бы в Веймарской республике, например, был избран принцип не идеального парламентского государства, а Гинденбург, стоявший во главе генералов и имевший определенный вес (достаточно большой, как президент государства), подавил бы гитлеровский путч в самом зародыше, мы сейчас, наверное, говорили бы, что сокрушили веймарский принцип верховенства права и путем авторитарной диктатуры задушили демократию. Зато тогда, может быть, не имели бы, все же, Гитлера. И вполне возможно, не только Гитлера; тогда бы и в других государствах, и в Советском Союзе тоже, жизнь развивалась бы другим путем.

Не хочу идеализировать и заниматься подобной реконструкцией, но я глубоко убежден, что и неправильный выбор управления рисками приводит порой (иногда, очень редко!) к выигрышу. Например, садится человек в казино за карточный стол, делает ставку – полностью весь банк – и выигрывает: повезло. Но правильно ли это с точки зрения рисков, я не уверен, напротив, думаю, это неправильный метод, потому что выиграл он случайно, ввиду исключительных обстоятельств.

Вот такая случайность, вполне возможно, имела место в России в 1993 году. В чем состоит выигрыш? В стабильном конституционном развитии. Да хотя бы в том, что мы с вами сейчас можем здесь обсуждать вопросы права и правового государства. А могло ведь быть и по-другому. И тогда был бы полный проигрыш. Но все равно не решены многие проблемы, например колоссальное социальное расслоение, колоссальное социальное неравенство. Я говорю "колоссальное", потому что в обществе модерна есть право модерна, которое идет от эпохи Возрождения, идеологически прошло через все революции, и теперь до нас дошло, – и везде это право сопровождается юридическим равенством и фактическим неравенством. Однако же не должно быть вопиющего неравенства.

Вопиющее неравенство есть в России, где соотношение между десятью процентами самых бедных и десятью процентами самых богатых примерно один к семнадцати. А в Федеративной Республике Германии – один к шести с половиной, и там считается, уже после семи надо бить тревогу и думать о том, как государству изменить социальную политику, как управлять этим риском для демократии. Как известно, еще древние считали: нищий народ не может жить в демократии, и не потому, что не хочет, а потому, что не способен.

В этом состоят огромные, колоссальные проблемы России на пути движения к верховенству права и правовому государству, то, что я назвал бы «одолением первых классов», то есть арифметикой. Как сказал известный философ Бенедикт Спиноза, право – это математика свободы.

Утверждая верховенство права, мы должны прежде всего утвердить верховенство правового закона и равенство перед законом и судом. Это гигантская проблема, которую мы не решили, которая имеет значительные перекосы, и все, кто сталкиваются с российской действительности, знают это. Конституционный Суд Российской Федерации сталкивался с этой проблемой. Вот недавно мы рассматривали дело о проверке конституционности Уголовно-процессуального кодекса, по своему генезису связанное с резонансной автокатастрофой: два врача погибли, крупный бизнесмен остался жив. Вокруг этого все и завертелось: мол, кто виноват, не переложил ли бизнесмен вину на погибших врачей? А должно быть чувство уверенности в том, что закон одинаков для всех. Пусть он иногда хуже, иногда лучше, но если нет равенства, нет равенства самого богатого и самого бедного, тогда не будет уверенности в безопасности людей.

Второе отсюда вытекающее необходимое условие для реализации верховенства права – борьба с преступностью. Борьба с преступностью как процесс, но при этом цель, конечно, – реализация верховенства права.

Криминализация жизни, общества и государства – такая опасная проблема, которая не решена в России. И это тоже огромный риск на пути утверждения плюралистической демократии – свободы слова, свободы прессы, свободы хозяйствования, свободы экономической деятельности. В том и состоит риск, что свободой могут воспользоваться те, кто на самом деле жаждет ее только для себя, а не для всех.

От этого методологического подхода зависит ситуация не только в отдельной стране, но и на международной арене. Отказ от попыток сопоставить решения, риски и результаты приводит к очень печальным последствиям. Разве эта дуга нестабильности, которую мы наблюдаем в последнее время (Ливия, Ирак, Египет и т.д.), не заставляет посмотреть, были ли избраны надлежащие методы, чтобы благие результаты, т.е. господство правовой демократии и права, были достигнуты, и правильно ли оценены риски? Иначе, наблюдая эти трагедии, придется все время вспоминать, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

Я надеюсь, что наше сообщество юристов, имеющее опыт попыток утвердить верховенство права в той или иной стране, прежде всего в наших двух странах, будет идти более правильным путем. Понятно, на том, что сегодня будет сказано, на том, что уже сказано в этой книге [«Доктрины Правового государства и Верховенства права в современном мире» // под ред. В.Д. Зорькина, П.Д. Баренбойма. М. 2013 – прим. ред.] или в другой, наши юристы, теоретики и практики, не остановятся, поскольку способы развития этих ценностей не исчерпаны. Во всяком случае, необходимо сделать все возможное, чтобы после нашего обсуждения стало яснее, как продвигаться по этому трудному, но достойному пути – пути, которому, на мой взгляд (я убежден в этом!), нет альтернативы.

Подборка наиболее важных документов по запросу Верховенство права и правовое государство (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Верховенство права и правовое государство

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2021 год: Статья 1 Конституции РФ "Гарантированное государством право на судебную защиту не может превалировать над принципом правовой определенности как одним из основополагающих аспектов требования верховенства права, вытекающего из принципа правового государства (статья 1 Конституции Российской Федерации). В данном случае требование правовой определенности предполагает необходимость обеспечения стабильности сложившихся правоотношений, возникающих на основе официально признанного государством акта органа судебной власти."

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 1 Конституции РФ "При этом гарантированное государством право на судебную защиту не может превалировать над принципом правовой определенности как одним из основополагающих аспектов требования верховенства права, вытекающего из принципа правового государства (статья 1 Конституции Российской Федерации). В данном случае требование правовой определенности предполагает необходимость обеспечения стабильности сложившихся правоотношений, возникающих на основе официально признанного государством акта органа судебной власти."

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Верховенство права и правовое государство

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Роль общих ценностей Евразийского экономического союза в становлении и развитии права интеграционного объединения
(Чайка К.Л.)
("Журнал российского права", 2020, N 5) Взаимосвязанное прочтение положений Декларации 2011 г. и преамбулы Договора позволяет заключить, что базовыми ценностями Союза признаются уважение суверенного равенства государств, соблюдение конституционных прав и свобод человека и гражданина, общепризнанных принципов и норм международного права, верховенства права (правового государства) и рыночной экономики.

21 октября в Конституционном Суде РФ состоялся международный симпозиум «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире». Организаторами симпозиума выступили Федеральная палата адвокатов РФ, Адвокатская палата г. Москвы, Адвокатская палата г. Санкт-Петербурга, Ассоциация юристов России, Международный Союз (Содружество) адвокатов и Междисциплинарный центр философии и права.

Соотношение принципов верховенства права и верховенства закона всегда волновало правоведов и юристов-практиков. Публичное обсуждение этой темы в Конституционном Суде проходит не впервые. Более 5 лет назад, 6 июля 2007 г., КС также выступил площадкой для симпозиума «Верховенство права» («АГ», № 3–4, 2007).

Вопрос о верховенстве права как высшей формы регулирования отношений между государством и обществом прозвучал тогда как откровение. Подчеркивая его важность, председатель КС РФ Валерий Зорькин произнес потрясающую фразу: «Мы должны сделать необратимый поворот в нашем сознании, чтобы жить не по праву было бы то же самое, что съесть кусок гнилого сырого мяса».

Понимание сути принципов
Слушая выступления участников симпозиума, я пытался понять, произошел ли этот поворот или мы по-прежнему находимся в начале пути и к правовому государству, и к верховенству права. На том, что у обеих категорий одна дорога, настаивали прежде всего российские правоведы, представляющие российскую судебную систему.

Отметив «генетическое» различие концепций верховенства права и правового государства, Валерий Дмитриевич Зорькин, тем не менее, указал на то, что необходимо двигаться по пути сближения или конвергенции этих концепций. Под «генетикой» принципов председатель КС имел в виду в первую очередь историческое развитие права в рамках двух моделей правовых систем – кодифицированного, или романо-германского, права, и общего, или англосаксонского, права.

Этим обусловлено и понимание (или непонимание) сути принципов верховенства права и правового государства. Представитель англосаксонской системы уверенно ставит между ними знак равенства, поскольку исторически право шло впереди закона, облекаясь в одежды писаных норм после вступившего в силу судебного решения. В континентальном праве норма исходит из законодательства и доктринального смысла.

Отстаивая ценности континентальной системы права, Валерий Дмитриевич указал также на необходимость учитывать национальные и исторические особенности конкретного государства. По мнению спикера, Россия в условиях «еще не взятого правового барьера» не готова применять инструменты прецедентного права. Обычные прецеденты не смогут заменить ключевых конституционных норм. Если прецедент вытеснит конституционную норму, не будет ни Конституции, ни прецедента.

Председатель КС вспомнил, как и когда брала правовой барьер Франция: при Наполеоне с помощью знаменитого и изучаемого всеми юристами наполеоновского Кодекса. «Была ли в тот момент во Франции классическая политическая демократия?» – задал он риторический вопрос. Конечно же, нет! Сначала оказались сформированы и утверждены новые правовые регуляторы, а потом, отнюдь не сразу, утвердилась политическая демократия.

Для России таким регулятором служит ныне действующая Конституция. Она, по мнению В. Зорькина, стержень и хребет нашего общества, олицетворение права, соединенного с властью. И именно это обстоятельство способствует стабильности правового поля в нашей стране.

О роли прецедента
Выступивший вслед за председателем КС президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник заметил, однако, что нынешняя Конституция появилась в результате прецедента, который, правда, мог обернуться глобальной катастрофой. Речь идет о событиях 1993 г. – расстреле Белого дома и смене форм правления в государстве. Действующая на тот момент Конституция содержала такие нормы состязательности ветвей власти, которые нельзя было не применять двояко. И если бы не колоссальный авторитет Президента России, страна могла бы быть ввергнута в «югославский вариант». Главным результатом этих трагических событий стали Конституция и Конституционный Суд, появились условия для того, чтобы в стране утверждалось верховенство права.

Полемизируя с президентом АП г. Москвы, В. Зорькин подчеркнул, что лозунг «неконституционной Конституции» был выдвинут определенными идеологами для оправдания расстрела Белого дома, и высказал убеждение, что, не научившись жить по «плохой» Конституции, нельзя научиться жить по Конституции вообще.

Судья КС РФ Николай Бондарь назвал сомнительным и небезопасным противопоставление категорий верховенства права и правового государства. Он отметил, что Конституционный Суд является соавтором российской доктрины верховенства права. Именно на основе решений КС обеспечиваются понимание социальных начал этой доктрины и баланс между властью, свободой и собственностью.

Универсальные принципы
А вот какое определение верховенству права дал выступивший в начале симпозиума президент Американской ассоциации юристов Джеймс Силкинат:

«Верховенство права предполагает наличие системы, в которой соблюдаются четыре универсальных принципа:

1. Государственный аппарат, его должностные лица и официальные представители подчиняются праву.

2. Нормативные правовые акты являются ясными и определенными, официально публикуются, отвечают требованиям стабильности и справедливости и направлены на обеспечение и защиту основных прав, в том числе защиту личности и собственности.

3. Процесс принятия, исполнения и обеспечения действия нормативных правовых актов является открытым, справедливым и рациональным.

4. Правосудие осуществляется компетентными, высокоморальными и независимыми заседателями или нейтральной стороной, которые имеются в государстве в достаточном количестве, обладают адекватными ресурсами и отражают структуру общества, которому они служат.

Вместе с тем, – заметил господин Силкинат, – вряд ли следует ожидать, что верховенство права может быть концепцией, доступной для понимания всеми. Легко обнаружить, что даже сейчас многие юристы не ощущают разницы между доктринами верховенства права и правового государства, поскольку эти понятия смешиваются, теряются или переводятся неверно».

От теории к практике
Президент ФПА РФ Евгений Семеняко высказал мысль, что единственный путь к уяснению сути принципов правового государства – это юридическая практика. «Конституционное правосудие обрело в России вполне реальные черты, – сказал он, – и адвокаты все активнее овладевают его инструментами. Что касается верховенства права, то эта категория все более часто используется в практике Европейского суда по правам человека при применении международных конвенций, поэтому для адвокатов это уже не доктринальная теория, а механизм практической деятельности по применению права, судебная практика, к которой можно делать отсылку, готовя правовые позиции по делам».

Президент ФПА РФ предостерег коллег от возможности быть втянутыми в словесную эквилибристику, используя которую, некоторые «теоретики» пытаются навязать собственные стандарты правовых отношений. Так, принцип верховенства права нередко подменяется верховенством закона. Этот термин прокрался даже в официальные тексты, например в законодательство о прокуратуре.

Серьезные правоведы дают таким подходам решительный отпор. Ведь если мы говорим о верховенстве закона, то нужно понимать, что государство может принять любой закон. Мы видим сплошь и рядом, что закон легко меняется, иногда прямо противоположно. А верховенство права предполагает действие принципов, которые выше закона и могут ограничить волю государства, защитив людей от возможного произвола.

Если в Европе над властью каждой страны стоят органы Евросоюза, его стандарты и принципы, то в России последний оплот защиты Конституции – Конституционный Суд. Адвокатура, ученые-юристы так же, как и судьи КС, заинтересованы в том, чтобы Конституция выполнялась и изложенные в ней принципы проводились в реальную жизнь, в каждое дело. «Мы здесь с Вами на одной стороне, Валерий Дмитриевич!» – подчеркнул Е. Семеняко.

В ходе симпозиума прозвучал ряд интересных докладов, с которыми выступили российские и иностранные юристы. Большинство из них вошли в сборник «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире», выпущенный Междисциплинарным центром философии права.

ФОРПОСТ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Особая роль адвокатской корпорации в развитии правового государства

Закон об адвокатуре закрепляет за ней статус «института гражданского общества», что позволяет защищать адвокатов от вмешательства в их деятельность государственных органов. Но нельзя забывать, что это высокое и единственное во всем российском законодательстве звание налагает на адвокатуру серьезные обязанности по развитию гражданского общества и его защите.

В какой-то мере можно сказать, что адвокатура является авангардом гражданского общества, которое в рамках доктрины правового государства должно быть его равноправным партнером. Напрасно некоторые из наших коллег считают все это теоретическими абстракциями, ведь именно в указанном принципе заложены основы независимости адвокатуры. А без независимости она не только гражданское общество, но и саму себя защитить не сможет.

В работе симпозиума принял участие президент Американской ассоциации юристов Джеймс Силкинат. Эта общественная организация, объединяющая 400 тыс. юристов, в основном адвокатов, действительно является институтом гражданского общества в Америке и за последние десятилетия установила конституционный обычай, когда Президент США без ее предварительного одобрения не представляет в Сенат кандидатуры федеральных судей. Этот конституционный обычай не записан ни в каких текстах и базируется только на высоком общественном статусе адвокатуры. Хороший пример для подражания!

Вот почему тема симпозиума «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире» имеет прямое отношение к практике адвокатской деятельности и правовому статусу адвоката. Верховенство права в России пытаются представить верховенством закона, хотя последний, включая Закон об адвокатуре, государство может легко и в любое время изменить, одновременно уменьшив или ограничив права адвокатов.

В этой связи президент ФПА РФ Евгений Семеняко в своем выступлении на симпозиуме сделал упор на необходимости избегать подмены верховенства права верховенством закона. При этом он опирался на резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы 2007 г., где указано на необходимость соблюдения правильных лингвистических и концептуальных определений, отвергающих понятие «верховенство закона».

В ходе симпозиума адвокаты, ученые, судьи Конституционного Суда обсудили важные вопросы доктринальной разработки понятия правового государства из ст. 1 Конституции РФ.

Проведение такого мероприятия в Сенатском зале здания КС РФ стало возможным благодаря пониманию высшим российским судом роли и значения адвокатуры. В первую очередь это относится к ведущему конституционалисту, пожалуй, во всей истории России – Валерию Дмитриевичу Зорькину.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: