Реализация права на судебную защиту в условиях пандемии
Обновлено: 15.04.2024
Кризис, независимо от причин его породивших, сопряжен с ситуацией обострения социальных противоречий, которые вполне естественно получают свое отражение и должны находить адекватные формы разрешения в правовой сфере. Право как таковое созревало в качестве важнейшего опорного фактора цивилизации, способной находить разумные и гуманные решения в самых сложных условиях.
Суровость обстановки, требующая порой серьезной концентрации и оперативности жестких мер, не оправдывает отступлений от права в пользу кажущейся административной целесообразности, зачастую претендующей на роль лучшего способа обретения общественной безопасности. Напротив — многократно повышается ценность и практическая значимость соблюдения правовых принципов и норм, в отрыве от которых вмененная безопасность может своей внутренней механикой и автоматизацией обессмыслить само человеческое бытие. Игра с понятиями, когда принуждение презентуется через якобы самообязывание, не спасает.
Именно в ситуации угрозы наиболее ярко получает свое выражение то, в какой мере общественный порядок является в действительности правовым, т.е. способен воспроизводить основанные на принципах свободы, равенства и справедливости, безусловного приоритета прав человека требования к объективно необходимому правовому (а не произвольно-силовому) режиму общественной безопасности. Иначе говоря, принцип верховенства права в решающей мере проявляется в том, насколько право способно сохранить свое господство в условиях чрезвычайных обстоятельств. Те, кто заявляет о том, что праву нет места в условиях «военного времени», отвергает не конкретно-ситуационную востребованность права, а само право вообще.
Развитие пандемии в пространстве России продемонстрировало, что эффективность правового регулирования в условиях кризисной ситуации, по меньшей мере, не на высоте. Речь идет не об отсутствии как таковых надлежащим образом выстроенных и системно согласованных между собой нормативно-правовых инструментов реагирования на экстраординарные обстоятельства (хотя дефекты в этой части также имеются). Прежде всего речь идет о серьезных проблемах подзаконной и правоприменительной реализации на разных уровнях власти соответствующих правовых режимов, которые не воспринимаются по своей сути, а видоизменяются, гибридизируются и мутируют непосредственно в ходе исполнения неким явочным порядком.
Трудно не замечать, что принимаемые решения, порождающие весьма серьезные перемены и затруднения в реализации конституционно-правового статуса личности, носят характер казуально-спонтанного нормотворчества и имеют вовсе не очевидные основания, притом реализуются без какого-либо обоснования неработоспособности подлежащих применению существующих правовых мер (режимов). Так, не подкрепленные законодательно добровольно-принудительные веления в судебной системе, повлекшие приостановление функционирования судов и невозможность надлежащей реализации права на судебную защиту, не терпящего каких-либо изъятий и в более угрожающие периоды объявленного чрезвычайного (или даже военного) положения, могут оставить в недоумении в контексте самого предназначения правосудия.
Попытки осмыслить происходящее перераспределение полномочий и ответственности за осуществление ограничительных мероприятий в логике неожиданной и многообещающей федерализации, якобы разгоняемой процессом вовлечения регионов в противодействие распространению пандемии, выглядят утопичными. Федерализм, как известно, служит формой реализации территориальной демократии и свободы, а вовсе не децентрализацией централизаций. Творческое разнообразие в региональном формировании и применении ограничительных мер, тестируемых на границах условно дозволенного и даже отстаиваемых вопреки явным федеральным требованиям, имеет к публично-территориальной самоорганизации весьма отдаленное отношение. Ренессанс региональных бюрократических режимов — действительно ли повод искать в этом некие ростки или отголоски территориальной свободы?!
Возросший уровень правовой коллизионности в условиях пандемии, определяемый ломкой сложившихся правоотношений, столкновениями экономических, политических, эпидемиологических и иных интересов, претензиями на более широкое административно-бюрократическое усмотрение, созданием и применением ограничительных мер и инструментов ответственности, серьезно вторгающихся в сферу свободы личности и общества, — требует неослабевающих гарантий эффективной квалифицированной юридической помощи.
Адвокатура — не только важнейшая организованная форма обеспечения такой помощи, но и решающий институциональный фактор гражданского общества в его обоснованных претензиях на освоение и укоренение господства права.
Регуляторная обстановка, в которой адвокатура переживает времена пандемии, свидетельствует о проблемах, которые выходят далеко за пределы функциональной роли самой адвокатуры, характеризует упущения, дефекты и девиации в нормативно-правовой системе.
Стоит, вероятно, напомнить о том, что формально применяемый в настоящее время режим повышенной готовности, посредством которого реализуются ограничительные мероприятия, связанные с обеспечением санитарно-эпидемиологического благополучия населения, характеризует порядок функционирования органов публичной власти и не подразумевает, в отличие от режима чрезвычайного положения, введения ограничений в отношении прав и свобод граждан, организаций.
Обусловленные карантином ограничительные мероприятия могут предполагать регулирование вопросов доступа на конкретную территорию, притом что подразумеваемой целью таких мер является локализация возникшей угрозы. Ограничение прав и свобод, необходимое для обеспечения защиты прав, свобод и публичных интересов на соответствующей территории, требует применения иного правового режима.
В соответствии со ст. 48 и 56 Конституции РФ право на квалифицированную юридическую помощь не подлежит ограничениям даже в условиях чрезвычайного положения. В этом великая и выстраданная мудрость: даже перед лицом смертельной опасности человек не может быть оставлен без защиты права. Особая конституционная ценность права на квалифицированную юридическую помощь и обусловленная этим публично-правовая роль адвокатуры в государстве и обществе подразумевают, что вопросы адвокатской деятельности не подлежат регулированию по общим правилам, вводимым в условиях специального (ограничительного) правового режима, а должны решаться отдельно и с соблюдением конституционных требований.
Объявление и воспроизведение нерабочих дней в условно-гибридном режиме повышенной готовности и ограничительных мероприятий при весьма существенном уровне глубины их концентрации в Москве породило неопределенность относительно порядка и условий функционирования адвокатуры, особенно (но не только) в столичном регионе. Никаких специальных изъятий из общих ограничительных требований, в частности касающихся свободы передвижения, в отношении адвокатов оговорено не было.
Федеральная палата адвокатов Российской Федерации 30 марта 2020 г. обращалась к Мэру Москвы с предложением внести изменения в правовое регулирование, направленные на то, чтобы явным образом вывести деятельности адвокатов за пределы устанавливаемых ограничений на передвижение. В заявлении ФПА РФ от 2 апреля 2020 г. обоснованно указывается на то, что «объявление на территории Российской Федерации или субъекта Российской Федерации в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции нерабочих или выходных дней само по себе — в отсутствие оснований для изоляции (карантина) или самоизоляции адвоката — не является уважительной причиной отказа от исполнения поручения доверителя, а также от участия в судебном заседании, следственном или ином процессуальном действии».
ФПА РФ также инициировала обращение в Минюст России, выразив обеспокоенность ситуацией, при которой вводимые ограничительные мероприятия не обеспечивают учет специфики адвокатской деятельности и стоящих перед адвокатурой публично-правовых функций и задач.
Насколько известно, Минюст России в порядке реагирования на данное обращение (а также аналогичное обращение Федеральной нотариальной палаты) направил 6 апреля 2020 г. высшим должностным лицам субъектов РФ письмо, в котором высказана «просьба» о том, чтобы «при установлении особого порядка передвижения лиц на соответствующих территориях обеспечить возможность передвижения адвокатов и нотариусов при исполнении ими обязанностей по оказанию квалифицированной юридической помощи по предъявлении указанными лицами удостоверений адвокатов или нотариусов и с соблюдением правил, установленных адвокатскими и нотариальными палатами субъектов Российской Федерации».
Столь мягкая и деликатная форма реагирования — соответствует ли характеру и существу проблемы?
Регулирование вопросов оказания квалифицированной юридической помощи как основного права является исключительной прерогативой Российской Федерации (п. «в» ст. 71, ч. 1 ст. 76 Конституции РФ), а ограничения основных прав могут вводиться только федеральным законом и при соблюдении установленных Конституцией РФ пределов такого ограничения (ст. 55, 56 Конституции РФ).
Конституционно-правовой статус адвоката является особым (специальным) в соотношении с общим конституционно-правовым статусом гражданина, обусловлен возложенными на адвоката конституционными функциями и задачами в профессиональной сфере. Поскольку иное прямо не установлено федеральным законом, права адвоката, являющиеся производными от конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, не могут считаться ограниченными. Примат основных прав и требование верховенства и прямого действия Конституции РФ (ст. 2, 15, 18 Конституции РФ) предполагают, что если в нормативном правовом акте, вводящем некие ограничительные мероприятия, нет специальной нормы в отношении ограничения реализации соответствующих прав для адвокатов, такой нормативный правовой акт подлежит применению так, как если бы в нем содержалось прямое дозволение адвокатам осуществлять свою деятельность в порядке и на условиях, не сопряженных с выполнением данных ограничительных мер, влияющих на осуществление ими своих публичных функций и задач. Нет нужны уточнять, что соответствующий нормативно-правовой акт должен основываться на требованиях закона и выходить за его рамки.
На федеральных органах лежит обязанность обеспечивать принципиальное единство гарантирования конституционно-правового статуса на всей территории России, единство конституционной законности. Надо полагать, в конкретной ситуации от Минюста России следовало ожидать более активных действий, не редуцированных к просьбе в адрес регионов об обеспечении, по сути, надлежащего соблюдения федерального законодательства, а связанных с формированием официальной правовой позиции относительно порядка и условий осуществления адвокатской деятельности в условиях введенных ограничительных мероприятий, которые ни в коей мере не могут ущемлять возможности для осуществления профессиональной деятельности адвоката.
Более того, просьба в адрес глав субъектов РФ обеспечить учет специфики адвокатской деятельности и вывести ее из-под действия общих ограничительных мероприятий является нерелевантной также потому, что субъекты РФ в принципе не вправе регулировать осуществление данной деятельности (и соответствующего конституционного права), не могут дозволять или не дозволять передвижение адвоката для целей осуществления возложенных на него функций на определенной территории, если и пока соответствующий запрет не введен в надлежащем порядке на федеральном уровне. Не стоит путать региональные полномочия с федеральными, как это было замечено на днях.
Ограничение основных прав — крайне чувствительная сфера, и угрозы безопасности, требующие принятия особых, экстренных мер, не могут оправдывать отступлений от принципов демократии и верховенства права. Публичная власть не должна иметь возможность дискреционно распоряжаться в отношении общих чрезвычайных мер, ущемляющих права и свободы, поскольку это создает предпосылки для разрушительного произвола. Решения в чрезвычайных ситуациях, хотя и должны приниматься более оперативно, требует также пропорциональности, обоснованности, взвешивания конкурирующих ценностей, что предполагает безусловное следование конституционным процедурам и правилам.
Кризис, независимо от причин его породивших, сопряжен с ситуацией обострения социальных противоречий, которые вполне естественно получают свое отражение и должны находить адекватные формы разрешения в правовой сфере. Право как таковое созревало в качестве важнейшего опорного фактора цивилизации, способной находить разумные и гуманные решения в самых сложных условиях.
Суровость обстановки, требующая порой серьезной концентрации и оперативности жестких мер, не оправдывает отступлений от права в пользу кажущейся административной целесообразности, зачастую претендующей на роль лучшего способа обретения общественной безопасности. Напротив — многократно повышается ценность и практическая значимость соблюдения правовых принципов и норм, в отрыве от которых вмененная безопасность может своей внутренней механикой и автоматизацией обессмыслить само человеческое бытие. Игра с понятиями, когда принуждение презентуется через якобы самообязывание, не спасает.
Именно в ситуации угрозы наиболее ярко получает свое выражение то, в какой мере общественный порядок является в действительности правовым, т.е. способен воспроизводить основанные на принципах свободы, равенства и справедливости, безусловного приоритета прав человека требования к объективно необходимому правовому (а не произвольно-силовому) режиму общественной безопасности. Иначе говоря, принцип верховенства права в решающей мере проявляется в том, насколько право способно сохранить свое господство в условиях чрезвычайных обстоятельств. Те, кто заявляет о том, что праву нет места в условиях «военного времени», отвергает не конкретно-ситуационную востребованность права, а само право вообще.
Развитие пандемии в пространстве России продемонстрировало, что эффективность правового регулирования в условиях кризисной ситуации, по меньшей мере, не на высоте. Речь идет не об отсутствии как таковых надлежащим образом выстроенных и системно согласованных между собой нормативно-правовых инструментов реагирования на экстраординарные обстоятельства (хотя дефекты в этой части также имеются). Прежде всего речь идет о серьезных проблемах подзаконной и правоприменительной реализации на разных уровнях власти соответствующих правовых режимов, которые не воспринимаются по своей сути, а видоизменяются, гибридизируются и мутируют непосредственно в ходе исполнения неким явочным порядком.
Трудно не замечать, что принимаемые решения, порождающие весьма серьезные перемены и затруднения в реализации конституционно-правового статуса личности, носят характер казуально-спонтанного нормотворчества и имеют вовсе не очевидные основания, притом реализуются без какого-либо обоснования неработоспособности подлежащих применению существующих правовых мер (режимов). Так, не подкрепленные законодательно добровольно-принудительные веления в судебной системе, повлекшие приостановление функционирования судов и невозможность надлежащей реализации права на судебную защиту, не терпящего каких-либо изъятий и в более угрожающие периоды объявленного чрезвычайного (или даже военного) положения, могут оставить в недоумении в контексте самого предназначения правосудия.
Попытки осмыслить происходящее перераспределение полномочий и ответственности за осуществление ограничительных мероприятий в логике неожиданной и многообещающей федерализации, якобы разгоняемой процессом вовлечения регионов в противодействие распространению пандемии, выглядят утопичными. Федерализм, как известно, служит формой реализации территориальной демократии и свободы, а вовсе не децентрализацией централизаций. Творческое разнообразие в региональном формировании и применении ограничительных мер, тестируемых на границах условно дозволенного и даже отстаиваемых вопреки явным федеральным требованиям, имеет к публично-территориальной самоорганизации весьма отдаленное отношение. Ренессанс региональных бюрократических режимов — действительно ли повод искать в этом некие ростки или отголоски территориальной свободы?!
Возросший уровень правовой коллизионности в условиях пандемии, определяемый ломкой сложившихся правоотношений, столкновениями экономических, политических, эпидемиологических и иных интересов, претензиями на более широкое административно-бюрократическое усмотрение, созданием и применением ограничительных мер и инструментов ответственности, серьезно вторгающихся в сферу свободы личности и общества, — требует неослабевающих гарантий эффективной квалифицированной юридической помощи.
Адвокатура — не только важнейшая организованная форма обеспечения такой помощи, но и решающий институциональный фактор гражданского общества в его обоснованных претензиях на освоение и укоренение господства права.
Регуляторная обстановка, в которой адвокатура переживает времена пандемии, свидетельствует о проблемах, которые выходят далеко за пределы функциональной роли самой адвокатуры, характеризует упущения, дефекты и девиации в нормативно-правовой системе.
Стоит, вероятно, напомнить о том, что формально применяемый в настоящее время режим повышенной готовности, посредством которого реализуются ограничительные мероприятия, связанные с обеспечением санитарно-эпидемиологического благополучия населения, характеризует порядок функционирования органов публичной власти и не подразумевает, в отличие от режима чрезвычайного положения, введения ограничений в отношении прав и свобод граждан, организаций.
Обусловленные карантином ограничительные мероприятия могут предполагать регулирование вопросов доступа на конкретную территорию, притом что подразумеваемой целью таких мер является локализация возникшей угрозы. Ограничение прав и свобод, необходимое для обеспечения защиты прав, свобод и публичных интересов на соответствующей территории, требует применения иного правового режима.
В соответствии со ст. 48 и 56 Конституции РФ право на квалифицированную юридическую помощь не подлежит ограничениям даже в условиях чрезвычайного положения. В этом великая и выстраданная мудрость: даже перед лицом смертельной опасности человек не может быть оставлен без защиты права. Особая конституционная ценность права на квалифицированную юридическую помощь и обусловленная этим публично-правовая роль адвокатуры в государстве и обществе подразумевают, что вопросы адвокатской деятельности не подлежат регулированию по общим правилам, вводимым в условиях специального (ограничительного) правового режима, а должны решаться отдельно и с соблюдением конституционных требований.
Объявление и воспроизведение нерабочих дней в условно-гибридном режиме повышенной готовности и ограничительных мероприятий при весьма существенном уровне глубины их концентрации в Москве породило неопределенность относительно порядка и условий функционирования адвокатуры, особенно (но не только) в столичном регионе. Никаких специальных изъятий из общих ограничительных требований, в частности касающихся свободы передвижения, в отношении адвокатов оговорено не было.
Федеральная палата адвокатов Российской Федерации 30 марта 2020 г. обращалась к Мэру Москвы с предложением внести изменения в правовое регулирование, направленные на то, чтобы явным образом вывести деятельности адвокатов за пределы устанавливаемых ограничений на передвижение. В заявлении ФПА РФ от 2 апреля 2020 г. обоснованно указывается на то, что «объявление на территории Российской Федерации или субъекта Российской Федерации в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции нерабочих или выходных дней само по себе — в отсутствие оснований для изоляции (карантина) или самоизоляции адвоката — не является уважительной причиной отказа от исполнения поручения доверителя, а также от участия в судебном заседании, следственном или ином процессуальном действии».
ФПА РФ также инициировала обращение в Минюст России, выразив обеспокоенность ситуацией, при которой вводимые ограничительные мероприятия не обеспечивают учет специфики адвокатской деятельности и стоящих перед адвокатурой публично-правовых функций и задач.
Насколько известно, Минюст России в порядке реагирования на данное обращение (а также аналогичное обращение Федеральной нотариальной палаты) направил 6 апреля 2020 г. высшим должностным лицам субъектов РФ письмо, в котором высказана «просьба» о том, чтобы «при установлении особого порядка передвижения лиц на соответствующих территориях обеспечить возможность передвижения адвокатов и нотариусов при исполнении ими обязанностей по оказанию квалифицированной юридической помощи по предъявлении указанными лицами удостоверений адвокатов или нотариусов и с соблюдением правил, установленных адвокатскими и нотариальными палатами субъектов Российской Федерации».
Столь мягкая и деликатная форма реагирования — соответствует ли характеру и существу проблемы?
Регулирование вопросов оказания квалифицированной юридической помощи как основного права является исключительной прерогативой Российской Федерации (п. «в» ст. 71, ч. 1 ст. 76 Конституции РФ), а ограничения основных прав могут вводиться только федеральным законом и при соблюдении установленных Конституцией РФ пределов такого ограничения (ст. 55, 56 Конституции РФ).
Конституционно-правовой статус адвоката является особым (специальным) в соотношении с общим конституционно-правовым статусом гражданина, обусловлен возложенными на адвоката конституционными функциями и задачами в профессиональной сфере. Поскольку иное прямо не установлено федеральным законом, права адвоката, являющиеся производными от конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, не могут считаться ограниченными. Примат основных прав и требование верховенства и прямого действия Конституции РФ (ст. 2, 15, 18 Конституции РФ) предполагают, что если в нормативном правовом акте, вводящем некие ограничительные мероприятия, нет специальной нормы в отношении ограничения реализации соответствующих прав для адвокатов, такой нормативный правовой акт подлежит применению так, как если бы в нем содержалось прямое дозволение адвокатам осуществлять свою деятельность в порядке и на условиях, не сопряженных с выполнением данных ограничительных мер, влияющих на осуществление ими своих публичных функций и задач. Нет нужны уточнять, что соответствующий нормативно-правовой акт должен основываться на требованиях закона и выходить за его рамки.
На федеральных органах лежит обязанность обеспечивать принципиальное единство гарантирования конституционно-правового статуса на всей территории России, единство конституционной законности. Надо полагать, в конкретной ситуации от Минюста России следовало ожидать более активных действий, не редуцированных к просьбе в адрес регионов об обеспечении, по сути, надлежащего соблюдения федерального законодательства, а связанных с формированием официальной правовой позиции относительно порядка и условий осуществления адвокатской деятельности в условиях введенных ограничительных мероприятий, которые ни в коей мере не могут ущемлять возможности для осуществления профессиональной деятельности адвоката.
Более того, просьба в адрес глав субъектов РФ обеспечить учет специфики адвокатской деятельности и вывести ее из-под действия общих ограничительных мероприятий является нерелевантной также потому, что субъекты РФ в принципе не вправе регулировать осуществление данной деятельности (и соответствующего конституционного права), не могут дозволять или не дозволять передвижение адвоката для целей осуществления возложенных на него функций на определенной территории, если и пока соответствующий запрет не введен в надлежащем порядке на федеральном уровне. Не стоит путать региональные полномочия с федеральными, как это было замечено на днях.
Ограничение основных прав — крайне чувствительная сфера, и угрозы безопасности, требующие принятия особых, экстренных мер, не могут оправдывать отступлений от принципов демократии и верховенства права. Публичная власть не должна иметь возможность дискреционно распоряжаться в отношении общих чрезвычайных мер, ущемляющих права и свободы, поскольку это создает предпосылки для разрушительного произвола. Решения в чрезвычайных ситуациях, хотя и должны приниматься более оперативно, требует также пропорциональности, обоснованности, взвешивания конкурирующих ценностей, что предполагает безусловное следование конституционным процедурам и правилам.
Президиум Верховного Суда и Президиум Совета судей РФ ограничили круг дел, которые могут быть рассмотрены судами в период так называемой самоизоляции.
После издания Постановления Президиума Верховного Суда РФ, Президиума Совета судей РФ от 18 марта 2020 г. № 808 (далее – Постановление № 808) в судах не было единого подхода к определению перечня дел, подлежащих рассмотрению. Например, некоторые арбитражные суды рассматривали дела об административных правонарушениях и дела, по которым, стороны подали ходатайства о рассмотрении в их отсутствие, о чем было заявлено на сайтах судов. Рассмотрение таких дел не было прямо предусмотрено Проставлением № 808. В судах общей юрисдикции подобные объявления не публиковали, однако по факту подобные дела иногда рассматривали.
8 апреля 2020 года Президиум Верховного суда РФ и Президиум Совета Судей издали Постановление № 821 (далее – Постановление № 821), в соответствии с которым до 30 апреля в судах по-прежнему приостановлен личный прием граждан (как и на основании ранее принятого Постановления №808), судам рекомендовано рассматривать только отдельные категории дел, перечень которых теперь несколько расширен.
Так, в Постановлении № 821 указаны следующие категории дел, подлежащих рассмотрению судами в период до 30 апреля:
- категории дел безотлагательного характера;
- дела, рассматриваемые в порядке упрощенного производства;
- дела, рассматриваемые в порядке приказного производства;
- дела, по которым стороны направили ходатайство о рассмотрении дела в их отсутствие.
Категория дел "безотлагательного характера"теперь включает следующие дела:
- об избрании, продлении, отмене или изменении меры пресечения;
- о защите интересов несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным;
- дело о дисциплинарных проступках военнослужащих;
- заявления об обеспечении иска;
- некоторые дела об административных правонарушениях.
К делам безотлагательного характера теперь отнесены дела об административных правонарушениях, связанных с нарушением порядка проведения выборов и референдума, дела, по которым в качестве административного наказания может быть назначен административный арест, административное выдворение, а также административное приостановление деятельности.
Перечень дел, относящихся к безотлагательным, остается открытым.
Напомним, что Постановление № 821 (равно как и ранее принятое Постановление № 808) само по себе не влечет полную остановку работы судов или, как пишут во многих СМИ, закрытие судов. Несмотря на объявление нерабочих дней суды продолжают работать: принимают процессуальные документы и рассматривают некоторые дела.
Как уже показала практика, круг дел, которые могут быть рассмотрены судом в период самоизоляции, определяется в каждом суде индивидуально, единый подход до сих пор отсутствовал.
Примечательно, что в п. 3 Постановления № 821 указано, что судам рекомендовано рассматривать перечисленные в постановлении категории дела. Не исключено, что суды, рассматривавшие все дела об административных правонарушениях (без изъятий) продолжат данную практику, а также начнут рассматривать и иные категории дел.
Такое право предоставляет судам п. 4 Постановления № 821, согласно которому суды вправе самостоятельно принимать решение о рассмотрении иных дел, с учетом обстоятельств и мнения лиц, участвующих в деле. То есть стороны теперь получают возможность убедить судью рассмотреть дело, не дожидаясь окончания самоизоляции.
Закон предусматривает рассмотрение некоторых заявлений и жалоб без вызова сторон и без проведения судебного заседания. В период самоизоляции суды продолжают рассматривать данные заявления и жалобы. Перечень таких заявлений и жалоб достаточно широк:
заявления об отмене обеспечения иска (ч. 1.1 ст. 93 АПК РФ, ч. 2 ст. 97 АПК РФ);
апелляционные жалобы на определение арбитражного суда о передаче дела на рассмотрение другого суда (ч. 5 ст. 39 АПК РФ);
заявления об исправлении описок, арифметических ошибок, допущенных в судебных актах (ч. 4 ст. 179 АПК РФ,ч. 1 ст. 203.1 ГПК РФ, ч. 2.1 ст. 183 КАС РФ);
заявления о разъяснении судебного акта (ч. 4 ст. 179 АПК РФ,ст. ч. 1 ст.203.1 ГПК РФ);
заявления о предоставлении отсрочки или рассрочки исполнения решения суда, изменения способа и порядка его исполнения, индексации присужденных денежных сумм (ч. 1 ст. 203.1 ГПК РФ);
частные жалобы на определения судов общей юрисдикции (кроме жалоб, которые рассматриваются в судебном заседании с вызовом сторон, ч. 3 ст. 333 ГПК РФ, ч. 2 ст. 315 КАС РФ);
кассационные жалобы на апелляционные определениясудов общей юрисдикции, вынесенные по результатам рассмотрения частных жалоб (ч. 10 ст. 379.5 ГПК РФ, ст.327.1 КАС РФ);
кассационные жалобы на судебные приказы (ч. 10 ст. 379.5 ГПК РФ, ст. 327.1 КАС РФ, ч. 2 ст. 288.1 АПК РФ). Данная категория дел предусмотрена Постановлением ВС РФ от 18 марта 2020 г.;
кассационные жалобы на решения мировых суде (ч. 10 ст. 379.5 ГПК РФ);
кассационные жалобы на апелляционные определения районных судов (ч. 10 ст. 379.5 ГПК РФ);
апелляционные жалобы по делам, рассмотренным в порядке упрощенного производства (ст. 335.1 ГПК РФ).Данная категория дел предусмотрена Постановлением ВС РФ от 18 марта 2020 г.;
кассационные жалобы по делам, рассмотренным в порядке упрощенного производства (ч. 10 ст. 379.5 ГПК РФ, ст. 327.1КАС РФ , ч. 2 ст. 288.1 АПК РФ, ч. 6.1 ст. 291.12 АПК РФ).Данная категория дел предусмотрена Постановлением № 821;
жалобы на определения кассационного суда общей юрисдикции об оставлении кассационных жалобы, представления без движения и о возвращении кассационных жалобы (ст. 379.2 ГПК РФ).
Заседания по другим делам, многие суды откладывают, при этом по телефону работника аппарата судов часто сообщают, что подавать ходатайство об отложении судебного заседания не требуется, суд отложит заседание, руководствуясь Постановлением.
Вместе с тем, к примеру, на сайте Нижегородского областного суда опубликовано объявление, согласно которому суд продолжит рассматривать все категории дел в ранее назначенные даты, но в отсутствие сторон. В случае если стороны намерены лично участвовать в судебном заседании, необходимо подать соответствующее ходатайство об отложении. Полагаем, что, учитывая на введенные в некоторых регионах ограничения передвижения, данный подход не бесспорен. Лицо, участвующее в деле, может обжаловать судебный акт, заявив об ограничении права на судебную защиту.
Как видно, в последние три недели у судов не было единого подхода к определению режима работы судов и перечня дел, которые суды могут рассматривать. Постановление № 821 частично закрепила сложившуюся практику, но, вместе с тем, предоставляет судам право самостоятельно определять, какие дела будут рассмотрены в судебном заседании.
Для электронной подачи документов в суд требуется иметь подтвержденную учетную запись физического лица в ЕСИА. Наличие усиленной квалифицированной электронной подписи в данном случае не требуется (приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 28 декабря 2016 г. № 252).
В случае если суд все же рассмотрит дело в ваше отсутствие, в апелляционной жалобе вы можете указать, что суд нарушил положения Постановления № 821, а также ограничил Ваше право на судебную защиту. Данный аргумент будет особенно актуален, если из-за рассмотрения дела в ваше отсутствие вы не смогли приобщить к делу новые доказательства, влияющие на исход дела.
К.Л. Брановиций, В.В. Ярков
Статья посвящена вопросам осуществления права на судебную защиту в условиях пандемии коронавируса. Рассмотрены некоторые аспекты организации судебной деятельности на примере Российской Федерации и судебных систем отдельных государств. В целом положительно оценивая принятые в нашей стране меры, авторы констатируют потенциал аналогии права, позволившей судам найти новые формы и методы процессуального общения с участниками процессов. Вместе с тем авторы полагают крайне важным найти баланс между явно обозначившейся тенденцией к деритуализации правосудия и необходимостью соблюдения фундаментальных процессуальных прав, сохранения содержания правосудия посредством развития цифрового судебного присутствия как одного из вариантов реализации права быть выслушанным в суде.
Судебной ветви пришлось решать проблемы организации деятельности судов и осуществления судопроизводства в связи с распространением коронавирусной инфекции самостоятельно. На сегодняшний день Президиумом Верховного Суда (ВС) РФ совместно с Президиумом Совета судей РФ принято уже два Постановления — от 18.03.2020 № 808 (далее — Разъяснения ВС РФ от 18.03) и от 08.04.2020 № 821 (в редакции от 29.04.2020 3 3 Постановление Президиума ВС РФ, Президиума Совета судей РФ от 29.04.2020 № 822 «О внесении изменений в постановление Президиума Верховного Суда РФ, Президиума Совета судей РФ от 08.04.2020 № 821» // СПС «КонсультантПлюс». ; далее — Разъяснения ВС РФ от 08.04), — затрагивающих отдельные вопросы судопроизводства. Несмотря на то, что Разъяснения ВС РФ от 18.03 утратили силу, а Разъяснения от 08.04 действуют в редакции от 29.04.2020, указанные документы будут проанализированы в своей динамике, позволяющей понять развитие/изменение подходов высшего суда к решению процессуальных и организационных проблем судов в условиях пандемии 4 4 Отдельные аспекты данной проблематики рассматривались ранее, см.: Тай Ю.В., Будылин С.Л. П
В связи с эпидемией коронавируса жизнь всех граждан существенно изменилась. Однако есть люди, которые в силу своих профессиональных обязанностей продолжают трудовую деятельность, - это адвокаты. Они вправе свободно передвигаться по городу при предъявлении удостоверения, участвовать в следственных действиях с соблюдением социальной дистанции и выступать в судах при разрешении неотложных дел.
Передвижения адвокатов
В Москве передвигаться по городу можно только при предъявлении удостоверения адвоката. "Правоохранители на улицах относятся к адвокатам лояльно, с пониманием. Случаи задержания адвокатов и привлечения к административной ответственности за нарушение режима самоизоляции мне неизвестны", - говорит адвокат, руководитель независимого адвокатского проекта "Роскомзащита" Александр Пиховкин. "Из своей практики передвижения по Москве и Московской области могу сказать, что никаких проблем с этим нет. Однако из общения с коллегами знаю, что те, кто выехал в соседние области, испытывали сложности с возвращением в Москву. Власти субъектов требовали оформления соответствующих пропусков, которые не предусмотрены для адвокатов в Москве и Московской области", - рассказала адвокат, советник АБ Забейда и партнеры Забейда и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право × Светлана Мальцева. Пиховкин назвал проблемой штрафы при видеофиксации автомобилей, на которых передвигаются адвокаты.
В Санкт-Петербурге, по словам адвоката, управляющего партнера CLC CLC Региональный рейтинг. группа Уголовное право группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство × Натальи Шатихиной, ограничений на передвижение для граждан нет. Организации, за исключением обслуживания населения, работают в уведомительном порядке. "Поэтому адвокаты перемещаются свободно", – объяснила Шатихина.
В Челябинской области на первоначальных этапах введения карантина адвокатам приходилось ссылаться на распоряжение губернатора, в котором приводились исключения для охраны прав граждан. "В настоящее время сотрудники правоохранительных органов при предъявлении удостоверения адвоката не препятствуют дальнейшему движению", - сообщил адвокат Челябинской коллегии адвокатов "Канон" Константин Акулич.
В Воронежской области, по словам члена Совета Федеральной палаты адвокатов, президента АП Воронежской области Олега Баулина, перемещения адвокатов не вызывают вопросов и возражений у правоохранительных органов.
Следственные действия
В Москве следственные действия сейчас проводятся в ограниченном объеме. Как правило, с лицами, которые находятся либо под подпиской о невыезде, либо под домашним арестом или иными мерами пресечения, не связанными с нахождением в СИЗО. "Видимо, понимая, что соблюдение сроков по возбужденным делам сегодня затруднительно, зачастую затягивается принятие решений о возбуждении уголовных дел по проверочным производствам", - пожаловался вице-президент Федеральной палаты адвокатов Михаил Толчеев. Однако после возбуждения уголовного дела, особенно если решается вопрос о мере пресечения и подозреваемый задержан, проводятся неотложные следственные действия. Адвокат, партнер ЮФ Рустам Курмаев и партнеры Рустам Курмаев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Уголовное право группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции 1 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 5 место По выручке Профайл компании × Дмитрий Горбунов сообщил: следователи сейчас не рассматривают в срок ходатайства защиты или вообще отказываются принимать их даже в электронном формате под предлогом распространения коронавируса, а также настаивают на обязательной явке на допрос лиц, которые проживают в иных регионах.
В Санкт-Петербурге следственные действия проводятся ограниченно. "Многие следователи продлевают сроки следствия. Главное следственное управление закрыто для адвокатов и иных лиц, но следователи на рабочих местах. В основном проходят те действия, которые были начаты. Например, ознакомление с материалами дела лиц, содержащихся в изоляторах", - рассказал член Совета АП Санкт-Петербурга, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Сергей Краузе.
В Челябинской области следственные действия сейчас проводятся в полном объеме. По словам Акулича, попытки органов предварительного следствия приостановить дела по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК в связи с невозможностью реального участия обвиняемого не поддержали органы прокуратуры. Однако интенсивность следственных действий значительно снизилась по сравнению с периодом до карантина.
При этом все адвокаты отмечают несоблюдение требования о социальном дистанцировании. "Зачастую кабинеты следователя настолько малы, что даже при большом желании дистанцироваться друг от друга невозможно. Кроме того, в одном кабинете могут находиться рабочие места нескольких следователей, включая помощников", - поделилась адвокат, партнер АБ Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 16 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 41 место По выручке Профайл компании × Дарья Шульгина. По ее словам, в некоторых следственных подразделениях ограничен вход в здание. После получения вызова для ознакомления с уголовным делом следователь выносит необходимые материалы на пост охраны, где дает возможность их сфотографировать. Во многих следственных подразделениях на входе измеряют температуру тела, а также стоят антисептические препараты и даже выдаются маски.
Судебные заседания
В московские суды пускают только участников неотложных процессов согласно спискам. "На заседаниях они, как правило, находятся без масок, перчаток и бахил, но на большом расстоянии друг от друга. Произносить речь, находясь в маске, практически невозможно", - отметила Мальцева. Слушания по продлению арестов проводятся по видеоконференцсвязи - суды и СИЗО Москвы имеют для этого возможность. Обвиняемых из изоляторов не вывозят, но защита, обвинение и судьи присутствуют лично.
"В Санкт-Петербурге на судебные заседания пускают в перчатках и масках. Без ограничений", - говорит Шатихина. Слушания проводятся с использованием видеоконференцсвязи. "Из-за большой нагрузки создаются очереди - например, следственный изолятор "Кресты" имеет всего пять оборудованных для видеоконференцсвязи помещений, и их недостаточно. Кроме того, это нарушает права лиц, содержащихся под стражей, на ознакомление с представленными материалами и на общение с защитником наедине без ограничений во времени", - рассказал Краузе. Вице-президент Адвокатской палаты Ленинградской области Денис Лактионов пожаловался и на другие нарушения: при обращении адвоката в суд, например, для ознакомления с материалами об аресте, суд отказывает со ссылкой на ограниченный режим работы.
В Челябинске судебные заседания по продлению меры пресечения преимущественно проводятся посредством видеоконференцсвязи, однако встречаются случаи с непосредственным личным участием обвиняемого. "Средств индивидуальной защиты никому не выдают", - говорит Акулич. В Воронежской области в суды пускают при наличии масок и перчаток.
Большинство адвокатов жалуются, что сейчас в СИЗО нельзя общаться с подзащитными наедине - только через стекло с помощью телефона (приказ УФСИН по г. Москве от 20 марта 2020 года № 168). "Это не может в полной мере обеспечить право обвиняемого на защиту, поскольку соблюсти в таких условиях конфиденциальность невозможно", - уверена Мальцева.
"В Москве в СИЗО № 2 (Лефортово) для прохода требуются только маска и перчатки. В СИЗО № 3 адвокатам предлагают надеть одноразовые комбинезоны. В СИЗО № 6 и СИЗО № 7 выдают многоразовые костюмы образца Общевойскового защитного комплекта (т. н. ОЗК), включая перчатки", - рассказал Пиховкин. Адвокат АБ Казаков и партнеры Казаков и партнеры Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Экологическое право группа Антимонопольное право (включая споры) группа Природные ресурсы/Энергетика группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Уголовное право 12 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 25 место По количеству юристов 27 место По выручке Профайл компании × Ирина Щербакова добавила, что в СИЗО № 5 тоже выдают защитные костюмы, однако посоветовала иметь свой, чтобы не стоять в очереди. Адвокат МКА Князев и партнеры Князев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Профайл компании × Артем Чекотков сообщил: иногда, чтобы попасть к доверителю, надо надеть не только ОЗК, но и противогаз. "Мне известны случаи, когда комплекты защиты для адвоката приносили с собой следователи. Но это не правило, а скорее частные инициативы правоохранителей. Без защитных костюмов никого в СИЗО не пускают. Некоторым следователям проще принести обмундирование для адвоката, чем ставить под угрозу производство следственного действия", - считает Пиховкин.
По словам Акулича, находящиеся на территории Челябинской области пять следственных изоляторов продолжают функционировать в прежнем режиме: "Единственное изменение – перед посещением СИЗО необходимо пройти осмотр у медицинского сотрудника следственного изолятора".
В Воронежской области доступ в СИЗО для адвокатов ограничен и разрешается в исключительных случаях. "Однако в ближайшее время должна быть реализована договоренность о дистанционных свиданиях через Skype", - сообщил Баулин.
В Санкт-Петербурге следственные изоляторы открыты. Краузе говорит, что СИЗО №1 (Кресты) ввело два ограничения: требует от посетителей маски и перчатки. В некоторых СИЗО нужны еще бахилы.
Председатель Федеральной палаты адвокатов Юрий Пилипенко попросил главу Следственного комитета Александра Бастрыкина обеспечить всех участников следственных действий средствами индивидуальной защиты: одноразовыми масками, перчатками и дезинфицирующими растворами. Такие же обращения президент ФПА направил генеральному прокурору Игорю Краснову и главе МВД Владимиру Колокольцеву. Пока что они остались без ответа.
Автор статьи
Читайте также: