Проблема толкования норм права при определении подведомственности и подсудности административных дел

Обновлено: 27.03.2024

При отсутствии ясности определения установленных законодателем правил подведомственности дел возникает проблема с доступностью правосудия, поскольку при нечетком разграничении подведомственности и подсудности гражданских дел определение надлежащего суда затруднено, в том числе и для самого суда[14]. О том, что нормы о подведомственности зачастую различно применяются не только участниками процесса, но и судами, наглядно свидетельствует опубликованное «Обобщение практики применения Арбитражного Процессуального кодекса по вопросам подведомственности и подсудности», подготовленное специалистами Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа.

Указанное выше «Обобщение. » свидетельствует о том, что в практике арбитражных судов предприняты попытки устранения негативных последствий неправильного толкования и применения судами общей юрисдикции норм о подведомственности дел. Так, арбитражные суды принимают к своему производству и рассматривают дела, которые хоть и не подведомственны арбитражным судам в силу положений ст. 27-33 АПК РФ, но в отношении которых ранее судом общей юрисдикции был уже вынесен судебный акт об их неподведомственности данному суду. В обоснование данной правовой позиции суды ссылаются, как правило, на необходимость реализации гарантированного ст. 46 Конституции РФ права на судебную защиту, включая право на обращение в суд, поскольку при наличии взаимоисключающих позиций арбитражных и общих судов относительно подведомственности дела, доступ гражданину к правосудию будет затруднен либо вообще прекращен, что равнозначно отказу в правосудии.[15]

По нашему мнению, данную позицию арбитражных судов, какими бы благими целями она не была обусловлена, нужно оценивать критически. Право на судебную защиту, гарантированное ст. 46 Конституции РФ, не сводится исключительно к предоставлению заинтересованному лицу возможности обращения в суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав. Данное право представляет собой значительно более сложное образование, включающее, в том числе, право на правильное и своевременное рассмотрение дела компетентным судом, т.е. судом к подведомственности и подсудности которого рассмотрение данного дела отнесено федеральным законом (ст. 47 Конституции РФ). Необходимость безусловного соблюдения принципа «законного суда» неоднократно подчеркивалась в решениях Конституционного Суда РФ.[16] Нужно учитывать также, что право на судебную защиту не является однонаправленным, адресованным только лицу, обращающемуся в суд. Данное право предоставлено также и лицу, привлекаемому к ответу по заявлению заинтересованного лица, а равно и третьим лицам, которые имеют побочный интерес в исходе дела. Допуская рассмотрение в арбитражном суде неподведомственного данному суду дела по заявлению лица, которому было ранее отказано в рассмотрении дела судом общей юрисдикции, суд тем самым лишает других лиц, участвующих в деле, их права на рассмотрение дела законным судом, которое, как уже отмечалось, является одним из основных элементов права на судебную защиту.

С указанной выше практикой рассмотрения арбитражными судами неподведомственных им дел можно было бы согласиться, если бы неправильный вывод судов общей юрисдикции о неподведомственности им дела, повлекший отказ в принятии иска или прекращение производства по делу, был бы обусловлен неопределенностью содержания правовой нормы, закрепляющей подведомственность дела, отсутствием четких законодательных критериев определения подведомственности дел соответствующей категории, что нарушает общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы и тем самым нарушает основополагающий принцип равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ).[17]

Однако анализ практики свидетельствует о том, что в большинстве случаев незаконный отказ в принятии исковых заявлений судьями судов общей юрисдикции вызван банальными судебными ошибками, обусловленными неправильным толкованием и применением судами общей юрисдикции норм АПК РФ и ГПК РФ, незнанием сложившейся практики применения соответствующих норм, отраженной в судебных актах высших судебных инстанций. В процессуальном законодательстве РФ закреплен эффективный механизм исправления подобных судебных ошибок посредством обжалования незаконных и необоснованных определений в апелляционном, кассационном и надзорном порядке. Устранение судебных ошибок в вопросах определения подведомственности дел судами путем использования механизма проверки законности судебных актов вышестоящими инстанциями способствует обеспечению доступности правосудия не только заинтересованному лицу по конкретному делу, но и иным лицам путем формирования единообразной практики правоприменения. В противном случае, когда арбитражный суд принимает к своему производству и рассматривает не подведомственное ему дело, исходя исключительно из незаконного определения общего суда первой инстанции, сложившаяся ситуация консервируется, что способствует дальнейшему вынесению судами незаконных определений и, как следствие, нарушению права на судебную защиту других лиц.

Несмотря на неоднократно раздававшиеся призывы, законодатель не отказался от термина «подведомственность» в отношении разграничения относимости дел к юрисдикции арбитражных судов. Действительно, данный термин, определяющий относимость спора к ведению того или иного юрисдикционного органа, стал традиционным в российском законодательстве.[18] С учетом изменений, внесенных в отечественное законодательство в последние годы, установивших безусловную судебную подведомственность споров, можно говорить о том, что подведомственность превратилась в распределительный механизм юридических дел между судами различных ветвей судебной власти. Именно в таком понимании термин «подведомственность» используется и в АПК РФ, и в ГПК РФ. При этом из содержания главы 4 АПК РФ следует, что законодатель рассматривает понятие «подведомственность» как неравнозначное понятию «компетенция». [19]

Сохранены законодателем и критерии разграничения дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами: субъектный состав участников спора и характер их деятельности. В то же время данные критерии подверглись определенной корректировке. Как и прежде, определяя подведомственность дел арбитражным судам, законодатель указывает, что данные дела должны носить экономический характер.[20]

Четких критериев отнесения того или иного дела к категории экономических споров законодатель не сформулировал. Данная задача должна быть разрешена учеными и практиками. По нашему мнению, сам термин "экономический", используемый законодателем не имеет никакого отношения к юриспруденции и не вносит ясности в вопрос о подведомственности дел арбитражным судам. Интересно, что в соответствии со ст. 1 Закона РСФСР «Об арбитражном суде» арбитражный суд осуществлял судебную власть при разрешении возникающих в процессе предпринимательской деятельности споров, вытекающих из гражданских правовых отношений (экономические споры) либо из правоотношений в сфере управления (споры в сфере управления). То есть к экономическим относились только споры, возникающие из частноправовых отношений. Скорее всего, в соответствии с действующим в 1993 г. арбитражным процессуальным законодательством в ст. 127 Конституции РФ термин «экономический» был использован в этом же значении, к иным же делам относились управленческие споры.


4. Проблемы, возникающие в судебной практике при применении правил АПК РФ о подсудности

Можно найти немало связанных с подсудностью проблем, относительно которых нет единой точки зрения ни в судебной системе, ни у теоретиков права. Остановлюсь на некоторых из взглядов.

Согласно определенному ст. 34 АПК РФ принципу территориальной подсудности, большинство дел подсудны арбитражным судам субъекта Российской Федерации. В то же время существуют три категории дел, которые по принципу родовой подсудности подсудны ВАС РФ. Законодательство не содержит четких правил применения исключительной территориальной подсудности, ничего оно не говорит и о приоритете одного из видов подсудности над другим. Это порождает существование в судебной системе противоположных мнений по этому поводу.

Ряд судов высказывается за приоритетную роль арбитражного суда субъекта федерации даже в том случае, если спор по правилам родовой подсудности должен быть рассмотрен ВАС РФ. Вряд ли можно согласиться с таким пониманием проблемы, поскольку это противоречит и системному толкованию положений АПК РФ, и теоретическим подходам к пониманию нормы подсудности. Если спор попадает в одну из трех категорий, подсудных ВАС РФ, он в любом случае должен рассматриваться именно этим судом, независимо от правил исключительной подсудности.[22]

Категории споров, подсудных ВАС РФ, недостаточно четко определены. Это касается, например, категории, включающей экономические споры между Российской Федерацией и ее субъектами, а также споры между субъектами Российской Федерации. В подготовленном ВАС РФ проекте, закрепляющем существующую на практике тенденцию, предлагается относить к подсудности ВАС РФ те споры о праве на недвижимое имущество, участниками которых являются Российская Федерация, ее субъект либо два субъекта Российской Федерации. Если же в спор вступает другая организация (например, учреждение, у которого на праве оперативного управления находится оспариваемое имущество), дело должно переходить по правилам подсудности в арбитражный суд субъекта Российской Федерации.

Практикующие юристы и суды не пришли пока к единому мнению по вопросу об исключительной подсудности споров о правах на недвижимое имущество, прежде всего, в силу недостаточной определенности самого понятия такого спора.

Существует мнение, согласно которому к этой категории нужно относить все споры, объектом которых является какое-либо недвижимое имущество. Данная точка зрения не противоречит общему подходу международного частного права и отчасти уже реализуется нашей судебной практикой. В информационном письме ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 99, касающемся определения подсудности споров об обращении взысканий на заложенное имущество, отмечено, что все без исключения споры, объектом которых является недвижимое имущество, должны рассматриваться по месту нахождения этого имущества.[23]

Некоторые авторы предлагают считать спорами о правах на недвижимое имущество лишь те, которые касаются вещных прав на такое имущество. Сюда можно отнести споры о признании права собственности на недвижимость, о виндикации, об определении границ земельных участков, негаторные иски, т. е. все споры, которые непосредственно связаны с самим правом собственности либо иным вещным правом на объект недвижимости. Иные споры, вытекающие из обязательственных правоотношений, в частности связанные с оспариванием недействительности сделки предлагается рассматривать по общим правилам подсудности.

Требует уточнения и сам Арбитражно-процессуальный кодекс РФ, например, правило определения подсудности споров о приведении в исполнение решений третейских судов. Часть 8 ст. 38 АПК РФ устанавливает исключительную подсудность таких споров арбитражному суду субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда. При этом никак не оговаривается ситуация, когда третейский суд находился не на территории России. В то же время ч. 3 ст. 236 АПК РФ устанавливает иные правила определения подсудности - по месту нахождения или месту жительства должника, а если его место жительства неизвестно, то по месту нахождения его имущества. К сожалению, такая альтернативность правил определения подсудности до сих пор существует, и суды вправе применять как ст. 38, так и ст. 236 АПК РФ. Как следствие имеют случаи отказа в приведении в исполнение, если третейский суд находится не на территории Российской Федерации.

Отсутствует четкость и при определении подсудности дел, связанных с административными правонарушениями. С одной стороны, ст. 203 АПК РФ устанавливает, что заявление о привлечении к административной ответственности подается в арбитражный суд по месту нахождения или месту жительства лица, в отношении которого составлен протокол. С другой - в Кодексе РФ об административных правонарушениях установлено иное правило определения подсудности.

Арбитражному суду подсудно дело об административном правонарушении, если он рассматривает споры на той территории, где оно совершено (ст. 29.5 КоАП РФ). Если же по делу проводилось расследование, спор рассматривается по месту нахождения органа, который проводил расследование. Пленум ВАС РФ в постановлении от 2 июня 2004 г N 10 настаивает на приоритете норм АПК РФ, хотя логичнее было бы установить приоритет КоАП РФ. [24] Во-первых, это более специальный акт, во-вторых, он позволяет решить вопрос, который не решает АПК РФ, - о применении нормы закона в том случае, если административное правонарушение совершено иностранным лицом, не имеющим постоянного места жительства на территории России. КоАП РФ в таком случае определяет подсудность по месту совершения административного правонарушения.

Существуют также разногласия по вопросу о возможности передачи дел по подсудности из арбитражного суда субъекта Российской Федерации в ВАС РФ. Приверженцы одной точки зрения полагают, что суд субъекта федерации вправе передать дело по подсудности в ВАС РФ, поскольку последний компетентен рассматривать некоторые споры как суд первой инстанции. Сторонники другого мнения считают, что принцип передачи дел применяется только внутри одного звена судов, а передача дела между звеньями в судебной системе невозможна.

Исторический и систематический анализ современных проблем арбитражного судопроизводства показывает не только их преемственность, но и непрерывный поиск новых процессуальных форм, совершенствование ранее накопленного опыта, убеждает в необходимости исследования научных теорий и практики деятельности судебных учреждений, не позволяет относиться ни к одной современной законодательной конструкции, ни к одному современному арбитражному процессуальному закону как к догме.

Новый АПК разрешил значительную часть спорных и смежных вопросов подведомственности, исходя из вышеизложенного понимания арбитражного суда как органа судебной власти в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Значение нового регулирования вопросов подведомственности в АПК должно привести к большей определенности при выборе компетентного суда, позволит снизить степень и количество конфликтов юрисдикции, сделать более равномерной нагрузку на различные звенья судебной системы России, а главное - обеспечить единство судебной практики по одним и тем же категориям дел.[26]

Новое процессуальное законодательство полностью не смогло исключить все случаи возможных коллизий подведомственности и подсудности. Здесь основная роль будет принадлежать судебной практике, которая при условии устойчивости нормативной основы со временем восполнит пробелы и разночтения законодательства.

[1] Рогожин Н.А. Арбитражный процесс – Курс лекций. – ЗАО «Юстицинформ», 2004. С. 23.

[2] Грось Л.А. Научно-практическое исследование влияния норм материального права на разрешение процессуально-правовых проблем в гражданском и арбитражном процессе. Хабаровск, 1999. С. 12.

[3] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М.: ООО «Городец-издат». 2003. С. 83.

[4] Вестник ВАС РФ. 2003. N 2.

[5] Арбитражный процесс/Отв. ред. проф. В.В. Ярков. Изд. Волтерс Клувер. 2004. С. 93.

[6] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. Г.А. Жилина. М.: ООО «ТК Велби», 2003. С. 70.

[7] Бюллетень ВС РФ. 2003. N 3.

[8] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. Г.А. Жилина. М.: ООО «ТК Велби», 2003. С. 96.

[9] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М.: ООО «Городец-издат», 2003. С. 119.

[10] Арбитражный процесс/ Под ред. М.К. Трушникова. Изд. Городец, 2008. С. 118.

[11] Грось Л.А., Грось А.А. Арбитражный процесс / Учебное пособие. Хабаровск, 2003. С. 29.

[12] Приходько И.А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе: основные проблемы. М., 2005. С. 189.

[13] Арбитражный процесс/ Под ред. М.К. Трушникова. Изд. Городец, 2008. С. 118.

[14] Приходько И.А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе: основные проблемы. М., 2005. С. 189

[15] А.С. Набока. Вопросы подведомственности дел арбитражным судам// «Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России», N 6, ноябрь-декабрь 2007.

[16] Постановление Конституционного Суда РФ N 13-П от 18 июля 2003 г. // СЗ РФ. 2003. N 30. С. 310.

[17] Постановление Конституционного Суда РФ N 4-П от 25 февраля 2004 г. // СЗ РФ. 2004. N 9. С. 831.

[18] Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997. С. 193.

[19] А.С. Набока. Вопросы подведомственности дел арбитражным судам// «Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России», N 6, ноябрь-декабрь 2007.

[20] Абсалямов А., Яркое В. Правила подведомственности арбитражному суду споров, возникающих из административно-правовых отношений // Вестник ВАС РФ. N 6. 2001.

[21] Стрелкова И.И. Подведомственность арбитражному суду дел по экономическим спорам и иных дел. Екатеринбург, 2002. С. 12.

[22] Материалы «круглого стола» на тему «Совершенствование арбитражно-процессуального законодательства»// «Законодательство», N 10, октябрь 2006.

[23] Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 99 «Об отдельных вопросах практики применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации»// Вестн. ВАС РФ. 2006. N 3.

[24] Постановление Пленума ВАС РФ от 2 июня 2004 г. N 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях».

[25]Материалы «круглого стола» на тему «Совершенствование арбитражно-процессуального законодательства»// «Законодательство», N 10, октябрь 2006.

[26] Арбитражный процесс/Отв. ред. проф. В.В. Ярков. Изд. Волтерс Клувер. 2004. С. 103.

Раздел: Государство и право
Количество знаков с пробелами: 38759
Количество таблиц: 2
Количество изображений: 0

Законодатель наконец-то отказался от подведомственности. Причем не только от использования термина, но и в целом от института как предпосылки права на обращение в суд (см.: п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ в новой редакции). С 01.10.2019, т.е. с даты вступления в силу закона, новеллизирующего процессуальные кодексы, термин "подведомственность" заменяется термином "компетенция", а сам институт трансформируется в подсудность с присущими ей последствиями нарушения: обращение в суд общей юрисдикции, в то время как дело подлежит рассмотрению в арбитражном суде, будет влечь возвращение искового заявления в стадии возбуждения (п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ в новой редакции), либо, если дело было ошибочно возбуждено, его передачу по подсудности в арбитражный суд (ч. 2.1 ст. 33 ГПК РФ в новой редакции), и наоборот (п. 1 ч. 1 ст. 129 АПК РФ, ч. 4 ст. 39 АПК РФ в новой редакции).

Еще в момент обсуждения законопроекта, а потом и после его принятия многие поспешили заявить, что, мол, нового ничего не произошло, один термин заменили другим ("подведомственность" на "компетенцию"), что делает данные поправки не более, чем техническими.

Это, конечно, не так. Основной смысл поправок - не в изменении терминологии, а в качественном реформировании механизма реализации права на обращение в суд. Напомню, что в доктрине цивилистического процесса право на обращение в суд мыслится как право процессуальное, для реализации которого важны предпосылки, нарушение которых свидетельствует об отсутствии у лица права на обращение в суд и влечет в стадии возбуждения производства по делу отказ в принятии заявления, а после возбуждения - прекращение ошибочно возбужденного производства по делу, и условия реализации. Последние влекут наступление иных последствий: в стадии возбуждения - возвращение заявления либо оставление его без движения, а после возбуждения - оставление без рассмотрения либо передачу по подсудности.

Нетрудно догадаться, что подведомственность классически понималась законодателем как предпосылка права на обращение в суд, последствия нарушения которой весьма жесткие для стороны. Обсуждаемые новеллы - это не борьба за терминологическую чистоту; их глубинный смысл - ликвидация одной из предпосылок права на обращение в суд (подведомственности) и, соответственно, расширение перечня условий его реализации (подсудности).

Нисколько не сомневаюсь, что это решение ожидаемое и правильное. Практика давно показала, что судебная защита стремится к единству, и юрисдикционные органы, осуществляющие эту защиту, не могут и не должны быть отгорожены друг от друга "китайской стеной". Иное приводит к тому, что в ряде случаев все негативные последствия "споров о подведомственности" ложатся на стороны. Банально - отказ в принятии со стороны обеих судебных подсистем по мотиву неподведомственности. Ситуация настолько тупиковая, что России пришлось проиграть дело в ЕСПЧ (Безымянная против РФ, жалоба № 21851/03), а ВАС РФ - запрещать судам прекращать производство по делу [читай: в т.ч. отказывать в принятии], если ранее уже был отказ в принятии от суда общей юрисдикции (постановления от 21.10.2008 № 7131/08; от 06.10.2009 № 7029/09 и 7440/09).

Есть и еще одна проблема, порождаемая существованием подведомственности в статусе предпосылки права на обращение в суд. Яркий пример - ситуация, обсуждаемая в определении Верховного Суда РФ от 13.04.2016 № 306-ЭС15-14024. Суть дела в двух словах такова:

  1. муниципалитетом предъявлен иск к физическому лицу без статуса ИП о сносе самовольной постройки;
  2. судебные акты неоднократно отменялись в апелляционных и кассационных инстанциях по различным основаниям, не связанным с неподведомственностью;
  3. о неподведомственности истец не заявлял, хотя ответчица указывала на свой статус;
  4. дело стало многотомным с большим количеством доказательств, в т.ч. судебных экспертиз;
  5. на третьем или четвертом круге обжалования суд округа отменяет судебные акты и прекращает производство по делу в связи с неподведомственностью спора.

Так сказать, решение смешное, а ситуация страшная: ответчик затратил колоссальные финансовые и человеческие ресурсы на ведение дела в арбитражных судах, а в итоге может оказаться в ситуации, когда придется начинать все с начала в суде общей юрисдикции.

Верховный Суд РФ это понимал и предложил следующее решение:

Хотя ответчик-гражданин заявлял о неподведомственности дела арбитражному суду, истец об этом не просил, против рассмотрения дела не возражал, фактически признав гражданина ответчиком по делу, рассматриваемому в арбитражном суде. В таком случае истец утрачивает право на возражение (эстоппель) в отношении процессуального статуса ответчика и компетенции суда, рассматривающего спор. Суд не должен был отменять решение и прекращать производство по делу только в целях соблюдения правила о подведомственности (правовой пуризм), а не для устранения существенной судебной ошибки, поскольку дело рассматривалась несколько лет в арбитражных судах трех инстанций по существу спора, в которое стороны представили множество доказательств, касающихся возведения спорных построек, их расположения, на основании одного из судебных актов по которому были снесены постройки, а затем заявлено требование о взыскании убытков в связи с их сносом и проведена экспертиза по размеру убытков.

Судебный акт вызывает смешанные чувства. С одной стороны, бесспорно, решение крайне позитивное, направленное на защиту интересов стороны в процессе. Высший суд ориентирует на то, что "чистота" права не может быть самоцелью для судебных инстанций, особенно в ситуациях, когда это приводит к явному ущемлению прав одной из сторон в споре. Кроме того, применение в данном деле доктрины эстоппель фактически демонстрирует тенденцию на слияние подведомственности с подсудностью задолго до "революционного" 451-ФЗ (эстоппель применяется к нарушению подсудности еще с 2011 года. См.: п. 6.2 Постановления Пленума ВАС РФ от 28.05.2009 № 36).

Однако есть серьезное но. Появление п. 6.2 Постановления Пленума ВАС РФ № 36 стало возможным, поскольку рассмотрение дела с нарушением подсудности с точки зрения оснований к отмене судебного акта есть нарушение нормы процессуального права, влекущее отмену только в случае, если оно привело или могло привести к принятию неправильного судебного решения (ч. 3 ст. 270 АПК РФ, ч. 3 ст. 330 ГПК РФ, п. 37 Постановления Пленума ВС РФ от 19.06.2012 № 13). Другими словами, это т.н. "условное" нарушение закона, порочащее судебный акт лишь при наличии неблагоприятных последствий в виде принятия неправильного решения. Оставим в стороне дискуссию о том, правильно ли это (ВС РФ демонстрирует иной подход в абз. 2 п. 37 Постановления Пленума ВС РФ от 19.06.2012 № 13).

С подведомственностью же в рамках действующего нормативного материала ситуация иная. Рассмотрение судом неподведомственного ему дела расценивается как такое нарушение нормы процессуального права, которое влечет безусловную отмену судебного акта по п. 1 ч. 4 ст. 270 АПК РФ, п. 1 ч. 4 ст. 330 ГПК РФ. А это означает лишь одно - эти нормы процессуального права самим законодателем квалифицированы как особо важные, соблюдение которых есть непременное условие именно правосудной деятельности. Верно и обратное -действия вопреки этим правилам сущностно порочит правосудие как особую форму судебной защиты.

Верховный Суд в приведенном определении делает совершенно противоположный вывод, который, по сути, позволяет в определенных ситуациях оставлять в силе судебный акт даже при наличии безусловных нарушений норм процессуального права. Но последние на то и "безусловные", что их применение не зависит от поведения сторон, возникших правовых последствий и даже усмотрения апелляционного или кассационного суда, для которого в этих ситуациях предусмотрено исключение их общих пределов проверки: суд не связан доводами жалобы и обязан реагировать на эти нарушения по своей инициативе.

В сухом остатке получаем следующее: подведомственность уходит в историю, но оставляет после себя весьма спорные и противоречивые подходы, потенциально применимые и к вполне "чистым" процессуальным институтам.

Подсудность – важнейший институт процессуального права, позволяющий определить относимость подведомственной категории дела к ведению того или иного суда. Правовое регулирование института подсудности в процессуальном законодательстве направлено на реализацию конституционного принципа, закрепленного в ч. 1 ст. 47 Конституции РФ, согласно которому никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

В гражданском и арбитражном процессе существуют общие правила подсудности дел, а так же исключения из данных правил. Например, альтернативная подсудность (по выбору истца), подсудность по связи дел, договорная подсудность (подсудность устанавливается самостоятельно сторонами гражданско-правового договора), исключительная подсудность. Из всех перечисленных специальных видов подсудности в рассматриваемой теме нас интересует именно исключительная подсудность применительно к гражданским спорам, вытекающим из семейных правоотношений, а именно споры по разделу имущества супругов.

Институт исключительной подсудности в российском законодательстве закреплен в целях того, что бы облегчить работу суда при собирании и исследовании доказательств, а так же последующим исполнении постановленного судебного акта.

При этом, законодательство и судебная практика правоприменения однозначно не отвечает на вопрос: применяется ли исключительная подсудность при предъявлении иска о разделе недвижимого имущества супругов.

Из содержания нормы ст. 30 ГПК РФ следует, что по спорам «о правах на недвижимое имущество» такая подсудность должна применяться. При этом возникает вопрос, а является ли требование о разделе имущества супругов (общей совместной собственности) иском «о праве на недвижимое имущество»? Исходя из буквального толкования не однозначно, является ли раздел имущества супругов (по общему правилу это ½ каждому из супругов) именно «правовым спором» по поводу недвижимого имущества. Ведь семейное законодательство устанавливает правила раздела имущества, момент возникновения права собственности на недвижимость, в силу принципа внесения, возникает с момента внесения о ней записи в государственный реестр, что позволяет установить момент его приобретения (в браке или до брака). В случае, если имеет место дарение, приобретение недвижимости по наследству, то это в силу норм семейного законодательства не попадает в имущественную массу подлежащую разделу между супругами. Из такого примитивного рассуждения можно сделать достаточно простой вывод, что «спор о правах» отсутствует, а значит «правильно» большинство судов общей юрисдикции отказывают применять в исках о разделе недвижимого имущества супругов правила об исключительной подсудности и советуют истцам обращаться в суд по правилам ст. 28 ГПК РФ (по месту жительства ответчика).

Схожий подход находит массовое отражение и в судебной практике. Так, например Мосгорсуд в апелляционном определении от 18.02.2020 по делу N 33-7530/2020, М-6228/2019 указал: «В силу положений ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

Согласно ч. 3 ст. 38 СК РФ, при разделе общего имущества супругов, суд по требованию супругов определяет, какое имущество подлежит передаче каждому из супругов. В случае, если одному из супругов передается имущество, стоимость которого превышает причитающуюся ему долю, другому супругу может быть присуждена соответствующая денежная или иная компенсация.

В соответствии с ч. 1 ст. 30 ГПК РФ иски о правах на недвижимое имущество рассматриваются в суде по месту нахождения этого имущества (исключительная подсудность).

К искам о правах на недвижимое имущество относятся, в частности, иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, о признании права, об установлении сервитута, об установлении границ земельного участка, об освобождении имущества от ареста (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»).

Следовательно, иски о разделе имущества, нажитого в период брака, между супругами не являются исками о правах на недвижимое имущество, поскольку они не направлены на установление или признание права собственности супругов на нажитое ими в период брака имущество, так как законом установлено право совместной собственности на нажитое в период брака имущество, в том числе недвижимое.

Указанные иски направлены на изменение режима собственности нажитого в период брака имущества, а именно: с совместной собственности на долевую. Таким образом, названные требования не являются исками о правах, а, следовательно, должны рассматриваться судом, исходя из общих правил подсудности, предусмотренных ст. 28 ГПК РФ, то есть по месту жительства ответчика, даже тогда, когда истец просит разделить недвижимое имущество, нажитое в период брака».

На мой взгляд, данный подход при всей своей дискуссионности является в корне не правильным с точки зрения процессуального права. Для начала необходимо разобраться в дефиниции, что такое «спор о правах». Существует множество научных публикаций, фундаментальных исследований, которые профессионально разбираются в сущности данного понятия. Мне, в публицистических целях достаточно представить свое (более общее видение) рассматриваемого термина. Спор о праве применительно к имущественным искам – это конфликт интересов участников правоотношения (в данном случае семейного правоотношения) по поводу принадлежности недвижимого (либо движимого) имущества тому или иному участнику. И такой конфликт имеет место быть, так как, говоря о разделе имущества супругов презюмируется судебный спор (конфликт интересов, который супруги пытаются урегулировать в судебном порядке). В ином случае, если бы отсутствовал материально-правовой спор, то не имел бы места предмет иска.

К сказанному тезису следует добавить дополнительный аргумент. Представим ситуацию, что один из супругов при предъявлении иска заявляет требования об отступлении от равенства долей, о признании права на объект недвижимости за собой (путём исключения имущества из режима общей совместной), предъявляя при этом доказательства того, что например, денежные средства на приобретение объекта недвижимости являлись личными одного из супругов. Проверяет ли судья данные обстоятельства в исковом заявлении одного из супругов при принятии искового заявления к производству? Практика показывает, что не всегда.

Например, Мособлсуд в апелляционном определении от 23.12.2020 по делу N 33-34368/2020, М-10216/2020 закрепил интересную правовую позицию: «из иска усматривается, что между сторонами возник спор не только по разделу совместно нажитого имущества, но и относительно принадлежности недвижимого имущества, по сути, спор о праве, поскольку истец полагала о том, что недвижимое имущество, находящееся на территории, подсудной Одинцовскому городскому суду Московской области, является не супружеским, а ее личным».

Судебная практика говорит об обратном, так как судьи судов общей юрисдикции, в своем большинстве, не находят оснований в подобных делах для применения исключительной подсудности.

Наиболее странной является ситуация «региональной практики», когда в одних регионах иски о разделах имущества супругов – исключительная подсудность, а в других регионах не суды не усматривают оснований для её применения. В сложившейся правовой неопределенности имеет место более огорчительная ситуация, когда судьи одного и того же суда по аналогичным делам принимают разные процессуальные решения, то признавая исключительную подсудность, то отвергая возможность её применения.

Общее правило в теории гражданского процесса относительно исключительной подсудности гласит, что при конкуренции данного вида подсудности, с иными видами территориальной подсудности предпочтение всегда отдается подсудности исключительной.

Верховный суд Российской Федерации неоднократно высказывал позицию, о том, что иски о любых правах на недвижимое имущество (в том числе, вытекающих из семейных правоотношений) подлежат разрешению в соответствии с правилом об исключительной подсудности.

Согласно разъяснениям, данным в «Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2003 года» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ от 07 апреля 2004 года), часть 1 ст. 30 ГПК РФ устанавливает исключительную подсудность исков о правах на земельные участки, в том числе жилые и нежилые помещения, строения, сооружения, другие объекты, прочно связанные с землей. Такие иски предъявляются в суд по месту нахождения этих объектов. Исключительная подсудность установлена для исков о любых правах на недвижимое имущество (земельные участки, жилье и нежилые помещения, здания, строения и т.д.), в том числе о праве владения и пользования им, о разделе недвижимого имущества, находящегося в долевой или совместной собственности, и выделе из него доли, о праве пользования недвижимым имуществом (включая определение порядка пользования им), не связанным с правом собственности на него (например, о правах, возникших из договоров найма жилого помещения, аренды, купли-продажи и т.п.).

В соответствии с п. 5 «Обзора практики разрешения судами споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.12.2013), иски о правах на объекты долевого строительства, включая объекты незавершенного строительства, предъявляются в соответствии со статьей 30 ГПК РФ по месту нахождения объекта долевого строительства. Из буквального толкования приведенной правовой позиции ВС РФ следует, что к искам о разделе имущества супругов, предметом которого является объект незавершенного строительства – многоквартирный дом, который был приобретен в браке, должны применяться правила исключительной подсудности.

Согласно разъяснениям, данным в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 октября 2006 г. N 54 «О некоторых вопросах подсудности дел по искам о правах на недвижимое имущество» к искам о правах на недвижимое имущество относятся, в частности, иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, об установлении сервитута, о разделе имущества, находящегося в общей собственности, о признании права, об установлении границ земельного участка, об освобождении имущества от ареста.

Исходя из приведенных правовых позиций высших судов (в том числе применяя аналогию) следует, что при разделе недвижимого имущества супругов правила об исключительной подсудности применяются, а иной подход судов, на мой взгляд, является ошибочным и не основан на правильном понимании и применении норм процессуального права.

В заключении приведу судебную практику относительно данной позиции.

Например, Мосгорсуд в ряде определений соглашается с тем, что раздел недвижимого имущества супругов является исключительной подсудностью (Апелляционное определение Московского городского суда от 18.12.2019 N 33-56376/2019; Апелляционное определение Московского городского суда от 28.02.2020 по делу N 33-7601/2020; Апелляционное определение Московского городского суда от 01 апреля 2021 г. по делу N 33-13575/2021; ), а в ряде определений данную позицию опровергает (Апелляционное определение Московского городского суда от 04.10.2019 по делу N 33-43964/2019; Апелляционное определение Московского городского суда от 26.09.2019 по делу N 33-36562/2019; Апелляционное определение Московского городского суда от 26.06.2020 по делу N 33-22829/2020).

Московский областной суд в большинстве случаев склонен придерживаться позиции отрицания в рассматриваемой категории дел возможности применения исключительной подсудности, а ВС Удмуртской республики наоборот активно продвигает позицию необходимости применения исключительной подсудности (апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 18 мая 2015 г. по делу N 33-1732/2015).

При детальном изучении региональной практики судов общей юрисдикции наиболее очевиден «разнобой» правовых позиций судов. На мой взгляд, назрела необходимость вмешательства ВС РФ в разрешение подобных споров о подсудности и в целях единообразия правоприменительной практики разъяснить спорное положение в постановлении пленума.

Пишите в комментариях, как вы считаете, при предъявлении иска о разделе недвижимого имущества находящегося в общей совместной собственности супругов, применяется исключительная подсудность?

Часть 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации гласит: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом».

Данный принцип в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации (далее - КоАП РФ) раскрыт в главе 23.

Говоря о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, стоит учитывать правила, также изложенные в ст. 29.5 КоАП РФ.

Согласно общему правилу дело об административном правонарушении рассматривается по месту совершения правонарушения. Местом совершения административного правонарушения является место совершения противоправного действия независимо от места наступления его последствий, а если такое деяние носит длящийся характер, - место окончания противоправной деятельности, ее пресечения; если правонарушение совершено в форме бездействия, то местом его совершения следует считать место, где должно было быть совершено действие, выполнена возложенная на лицо обязанность.

Специальное правило при определении территориальной подсудности по делам об административных правонарушениях действует и распространяется на правонарушения, объективная сторона которых выражается в бездействии в виде неисполнения установленной правовым актом обязанности, необходимо исходить из места жительства физического лица, в том числе индивидуального предпринимателя, места исполнения должностным лицом своих обязанностей, либо места нахождения юридического лица, определяемого в соответствии со статьей 54 ГК РФ. Вместе с тем подсудность дел об административных правонарушениях, возбужденных в отношении юридических лиц по результатам проверки их филиалов, определяется местом нахождения филиалов, в деятельности которых соответствующие нарушения были выявлены и должны быть устранены.

Также, в случае определения территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, по которым административное расследование проводилось должностным лицом структурного подразделения территориального органа федерального органа исполнительной власти, необходимо учитывать положение части 2 статьи 29.5 КоАП РФ, согласно которому дела, по которым проводились административные расследования, подлежат рассмотрению судьей районного суда по месту нахождения названного структурного подразделения, проводившего административное расследование.

Иных исключений из правил о территориальной подсудности данных дел законом не предусмотрено, однако общая территориальная подсудность может быть изменена по ходатайству лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, о передаче дела для рассмотрения по месту жительства данного лица. При этом необходимо учитывать, что КоАП РФ не предусматривает возможность передачи дела для рассмотрения по месту нахождения юридического лица в случае поступления такого ходатайства от его законного представителя (защитника).

Верховный Суд Российской Федерации в п. 3 Постановления Пленума от 24.03.2005 № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» отмечает, что по делам, перечисленным в частях 1.1, 2, 3, 5 и 6 статьи 29.5 КоАП РФ, установлена исключительная территориальная подсудность, не подлежащая изменению по ходатайству лица, в отношении которого ведется производство по делу. При наличии совокупности установленных частями 1.1, 2, 3 и 6 статьи 29.5 КоАП РФ критериев по одному делу об административном правонарушении судье необходимо установить приоритет между этими нормами (например, если по делу об административном правонарушении, совершенном несовершеннолетним, было проведено административное расследование, нормой, определяющей территориальную подсудность, следует считать часть 3 статьи 29.5 КоАП РФ).

Несмотря на непростую градацию в правилах о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, с соблюдением правил территориальной подсудности при первоначальном направлении протоколов и материалов к ним в суды, ошибок практически не возникает.

Одновременно с этим, вопрос о территориальной подсудности жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенных должностными лицами административных органов, до сих пор вызывает сложности на практике.

Из смысла п. 3 ч. 1 ст. 30.1 КоАП РФ следует, что постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное должностным лицом, может быть обжаловано лицами, указанными в статьях 25.1 - 25.5.1 КоАП РФ, в вышестоящий орган, вышестоящему должностному лицу либо в районный суд по месту рассмотрения дела.

На первый взгляд может показаться, что законодатель связывает вопрос подачи жалобы с фактическим местом нахождения органа, должностным лицом которого было рассмотрено дело об административном правонарушении, однако данное толкование нормы права не является корректным.

По данному факту Верховным Судом РФ были даны разъяснения. Позиция Верховного Суда РФ изложена в п. 30 указанного Постановления Пленума, из которой следует, что при определении территориальной подсудности дел по жалобам на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенным должностными лицами, необходимо исходить из территории, на которую распространяется юрисдикция должностных лиц, а не из места расположения органа, от имени которого должностным лицом составлен протокол или вынесено постановление по делу об административном правонарушении в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 28.6 и статьей 29.10 КоАП РФ.

Аналогичный порядок применяется при определении территориальной подсудности рассмотрения жалоб на решения вышестоящих должностных лиц, принятые по результатам рассмотрения жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенные в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 28.6 и статьей 29.10 КоАП РФ.

Так, при буквальном толковании нормы права, изложенной в п. 3 ч. 1 ст. 30.1 КоАП РФ, с учетом позиции, изложенной в п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2005г. № 5, очевидно, что жалоба на постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное должностным лицом административного органа либо на решение вышестоящего должностного лица, территориальная подсудность рассмотрения жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях должна определяться местом совершения правонарушения, а не местом нахождения соответствующего органа. Иначе говоря, применяется общее правило определения территориальной подсудности по делам об административных правонарушениях.

Комплексный анализ норм КоАП РФ и позиции Верховного Суда РФ также позволяет прийти к выводу о том, что исключением из указанного правила будут являться случаи, когда должностным лицом административного органам по делу проводилось административное расследование. В таком случае жалоба на постановление должностного лица либо вышестоящего должностного лица подлежит рассмотрению судом по месту нахождения структурного подразделения административного органа, проводившего административное расследование.

Стоит отметить особую важность соблюдения требований закона о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, нарушение которых служит основанием для отмены судебных решений по жалобам на постановления по указанным делам по п. 4 ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ и расценивается как существенное нарушение процессуальных требований, предусмотренных КоАП РФ.


Федеральным законом от 28 ноября 2018 г. № 451-ФЗ в ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ были внесены значительные изменения, которые меняют традиционно устоявшееся представление о таких правовых институтах как «подведомственность», «подсудность», «компетенция». Речь идет о том самом федеральном законе, со вступлением в силу которого начали функционировать апелляционные и кассационные суды общей юрисдикции. Как вы помните, этот закон вступил в силу с 01 октября 2019 года, то есть, не так уж и давно.

Если кратко, то суть новелл сводится к тому, что из всех процессуальных кодексов исключен термин «подведомственность». Где-то он заменен на «подсудность», где-то – на «компетенция». И это – не техническая, а доктринальная новелла.

В последние десятилетия традиционный подход советской и российской процессуальной науки сводился к тому, что подведомственность – это институт, нормы которого устанавливают правила о разграничении компетенции между различными ведомствами (при этом, суды и арбитражные суды рассматривались как разные ведомства). Нормы о подсудности устанавливали правила о разграничении компетенции внутри судебного «ведомства», то есть внутри системы арбитражных или общих судов. Понятие «компетенции» рассматривалось как общее по отношению к двум другим, включающим их в себя, не будучи равнозначным им и не заменяя их. То есть, эти термины не смешивались.

Интересно, что в пореформенной России второй половины XIX века, то есть на заре возникновения отечественной процессуальной науки, указанные термины наоборот отождествлялись. Это было обусловлено и традиционно сложившимся обозначением любого учреждения как «ведомство». А термин «компетенция» рассматривался как иностранное заимствование.

В настоящее время, после упразднения в 2014 году Высшего Арбитражного Суда РФ, общие и арбитражные суды фактически слились в одно «ведомство» под руководством Верховного Суда РФ, следовательно, говорить о подведомственности применительно к разграничению компетенции между ними стало уже не нелогично.

Тем не менее, полагаю, что полный отказ современного законодателя от термина «подведомственность» и замена его «компетенцией» не совсем оправдан. С терминологической точки зрения, это просто замена русского слова на латинское, а с научной – доктринальные процессуальные изменения, которые были нужны, но не столь категоричны. Новая структура не столь логична как ранее существовавшая, и это мы можем увидеть при анализе процессуальных последствий несоблюдения правил «подсудности» и «компетенции».

Раньше все было просто: если заявление было неподведомственно суду – то суд выносил определение об отказе в принятии заявления или о прекращении производства по делу; если неподсудно – то следовало возвращение заявления или передача ошибочно возбужденного дела по подсудности.

Теперь не все так однозначно. Если у суда нет компетенции рассматривать конкретное гражданского дело, то возможны варианты:

а) если это дело в принципе не может быть рассмотрено судом (ни арбитражным, ни районным – никаким), то суд должен отказать в принятии заявления (ст.134 ГПК РФ) либо прекратить производство по делу (ст.220 ГПК РФ);

б) если у суда нет компетенции по причине отнесения этого дела к ведению арбитражного суда – то суд должен возвратить исковое заявление (ст.135 ГПК РФ) или передать его по подсудности – в арбитражный суд (ст.33 ГПК РФ).

в) если же окажется, что заявление, поданное в районный суд в порядке ГПК РФ, может быть рассмотрено тем же судом, но только в рамках УПК РФ (например, ст.125 УПК РФ), то районный суд должен будет отказать в принятии заявления либо производство по делу прекратить. Точно также должен будет поступить суд, если дело должно быть рассмотрено не по ГПК РФ, а по КоАП РФ.

Странная ситуация. Если мы вместо арбитражного суда обратились в районный, то суд нас «пожурит», и просто передаст дело в арбитражный суд, взяв на себя все «курьерские» расходы. Но если мы обратились в нужный райсуд, но сослались на нормы ГПК вместо УПК РФ или КоАП РФ, то суд отнесется к нам более строго - прекратит производство по делу. Ранее, по крайней мере, суд прекращал производство во всех указанных случаях.

Если заявление, поданное по ГПК РФ, должно быть рассмотрено по КАС РФ, то суд в стадии возбуждения дела должен вынести определение о возвращении заявления; если же это выяснится в стадии подготовки гражданского дела к судебному разбирательству или судебного разбирательства – то суд вынесет определение не о передаче дела в другой суд, а о переходе к рассмотрению дела по правилам административного судопроизводства.

Есть еще один важнейший вопрос о последствиях несоблюдения правил подсудности, который не обсудить в рамках данного вопроса нельзя.

Как поступить суду или арбитражному апелляционной или кассационной инстанции, если он установит, что дело было рассмотрено судом первой инстанции с нарушением правил подсудности? Иными словами, будет ли нарушение правил о подсудности основанием для отмены судебного акта?

Обратимся к кодексам. В ч.4 ст.270 АПК РФ нарушение правил подсудности не отнесено к безусловным основаниям отмены судебного акта (как и в ст.330 ГПК РФ). В то же время, в обоих кодексах таким основанием является рассмотрение дела в незаконном составе суда. Можно ли говорить о незаконности состава суда при нарушении правил подсудности?

Согласно традиционной позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в многочисленных постановлениях и определениях, несмотря на то, что в положениях АПК РФ и ГПК РФ не содержится прямого указания на

несоблюдение правил подсудности как на основание для отмены судебного акта в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным.

Такое решение будет нарушать ст.47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, закрепляющей право каждого на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом и статье 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не допускающей ограничение этого права ни при каких обстоятельствах. Такое нарушение, по мнению КС РФ, является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.

Однако судебная практика арбитражных судов оказалась не столь категоричной. Одним из обстоятельств, оцениваемых судом, стала добросовестность процессуального поведения лица, заявляющего в проверочных инстанциях об имевшем место процессуальном нарушении при вынесении решения суда[1].

Так арбитражными судами стало признаваться допустимым применение доктрины эстоппеля к несвоевременному (в суде апелляционной или, тем более, кассационной инстанции) возражению участника процесса о неподсудности спора конкретному суду[2]. Это означало, что если в ходе длительного судебного разбирательства вплоть до принятия решения судом первой инстанции участник процесса не возражал против подсудности спора, рассматривавшему его суду, представлял суду свои доводы по существу спора и активно пользовался принадлежащими ему процессуальными правами, его действия свидетельствовали о признании им компетенции суда посредством конклюдентных действий. Это влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора.

В 2001 году в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.05.2009 N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции" появился пункт 6.2 следующего содержания:

"6.2. В случае если в апелляционной жалобе на решение суда первой инстанции содержатся доводы относительно нарушения правил подсудности при рассмотрении дела в суде первой инстанции и суд апелляционной инстанции установит, что у заявителя не было возможности в суде первой инстанции заявить о неподсудности дела этому суду в форме ходатайства о передаче дела по подсудности в связи с неизвещением его о времени и месте судебного заседания или непривлечением его к участию в деле, суд апелляционной инстанции, установив нарушение правил подсудности, применительно к подпункту 2 части 4 статьи 272 АПК РФ отменяет судебный акт и направляет дело в суд первой инстанции по подсудности.".

Это означает, что решать вопрос о подсудности дела суд апелляционной инстанции должен не только на основании закона, но и с учетом поведения стороны.

В 2012 году аналогичное правило было закреплено в пункте 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2012 № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», а значит, стало руководящим разъяснением и для судов общей юрисдикции.

После того, как 30.06.2020 года Верховный Суд РФ последовательно принял два Постановления: №12 и №13 «О применении АПК РФ при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции (№12) и кассационной инстанции (№13), в данном вопросе почти ничего не изменилось.

Правило эстоппеля применительно к подсудности было дословно воспроизведено в п.28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 12 применительно к арбитражным судам апелляционной инстанции.

Однако для арбитражных судов кассационной инстанции появилась оговорка о том, что правило о допустимости приводить доводы относительно подсудности лишь при рассмотрении дела в суде первой инстанции, не касается нарушений норм об исключительной подсудности, когда допускается вмешательство суда кассационной инстанции в вопрос о подсудности дела по собственной инициативе (п.34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 13).

Вероятно, суды апелляционной инстанции будут применять эту оговорку об исключительной подсудности по аналогии. Хотя странно говорить не об аналогии процессуального закона (как это закреплено в ст.3 АПК РФ), а об аналогии разъяснений Верховного Суда РФ, но это наша правовая реальность.

Интересная ситуация получается. Высший Арбитражный Суд РФ, а теперь и Верховный Суд РФ, относятся к последствиям нарушений правил подсудности весьма вольно, сквозь призму добросовестности участников судопроизводства.

КС РФ стоит на страже буквального толкования ст.47 Конституции РФ. Суды будут скорее применять разъяснения Верховного Суда, нежели вспоминать, что Конституция РФ имеет прямое действие.

Но как же правильно? Даже у нас на кафедре гражданского права и процесса ВГУ мнения разделились. Часть коллег не считают подсудность священной коровой, фетишем, ради которой стоит отменять правильное по существу решение, тем более, в угоду недобросовестной стороны.

Другие же, в том числе, и я, рассматривают подсудность как некую красную линию, которую нельзя пересекать. Ни под каким предлогом. По крайней мере, пока у нас действует ст.47 Конституции РФ и пока мы вообще признаем подсудность как процессуальный институт. Ведь иначе выйдет, что правила подсудности носят сугубо рекомендательный характер, чего быть не должно.

Но как же основная проблема – о разграничении компетенции (подсудности) арбитражных судов и судов общей юрисдикции– она осталась или решена окончательно? Достиг ли законодатель того результата, к которому стремились, упраздняя ВАС РФ?

По факту проблемы т.н. «пограничной» подведомственности просто трансформировались в проблемы «пограничной» подсудности. Вот лишь некоторые примеры.

Споры о прекращении полномочий и/или ответственности руководителя юридического лица.

Согласно пункта 4 статьи 225.1 АПК РФ к корпоративным спорам, которые рассматривает арбитражный суд, относятся споры, связанные с назначением или избранием, прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью генерального директора, в т.ч. бывшего. Это положение было принято в далеком 2009 году.

Однако, уже в 2010 году Верховный Суд РФ в «Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2010 года» разъяснил, что отношения между генеральным директором и акционерным обществом основаны на трудовых договорах и являются трудовыми правоотношениями. И поскольку в компетенцию арбитражных судов трудовые споры не входят, то дело по спору между акционерным обществом и его бывшим генеральным директором относится к подведомственности суда общей юрисдикции.

По факту граница всегда была слишком тонкой. Если бывший директор заявлял требование о восстановлении на работе, то дело слушал районный суд. Если истец просил признать незаконным решение общего собрания участников о прекращении его полномочий – то арбитражный суд. Хотя, по сути, речь шла об одном и том же.

Пленум уже объединенного Верховного Суда РФ указал в Постановлении от 02.06.2015 N 21 "О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации", что вопрос о взыскании убытков с руководителя организации может быть рассмотрен как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах. При этом не разъяснены критерии разграничения компетенции судов по таким спорам.

Можно было бы представить, что арбитражные суды будут рассматривать споры между директором и коммерческой организацией, а общие суды– между директором и некоммерческой организацией. Но нет, районные суды впредь до настоящего времени рассматривают любые подобные споры, считая их трудовыми. В то же время арбитражные суды рассматривают только споры в коммерческих организациях. Хотя, с учетом влияния «банкротных» положений об убытках и субсидиарной ответственности, в последнее время подобные чаще споры рассматриваются именно арбитражными судами.

Но, противоречия, существующие в судебной практике, так и не были устранены.

Казалось бы, может и неплохо, что у истца есть выбор. Но нет. Альтернативная подсудность между судами общей юрисдикции и арбитражными судами недопустима ни под каким условием. Это – расшатывание судебной системы, подрыв доверия к ней. Мы ведь хорошо понимаем, что практика у общих и арбитражных судов – разная, даже несмотря не видимое единство под крышей Верховного Суда РФ.

Споры об оспаривании крупных сделок и/или сделок с заинтересованностью в коммерческих организациях

Казалось бы, все просто. Это корпоративный спор и компетентен его разрешать только арбитражный суд. Но не все так просто. Если иск подает участник общества– то это действительно корпоративный спор между ним и обществом. А если иск подает само общество? А приобретатель имущества по оспариваемой сделке – физическое лицо? То спор уже подсуден районному суду.

Получается, одну и ту же сделку разные субъекты могут одновременно оспаривать в общих и арбитражных судах. Снова проблема альтернативной подсудности.

Есть еще один интересный момент. Если раньше участник подавал иск об оспаривании, например, крупной сделки, то он был истцом, а ответчиками выступали общество и другая сторона сделки (контрагент).

В 2014 году в ГК РФ введена статья 65.2, согласно которой участник, предъявляя иск об оспаривании сделки общества, более не истец. Он теперь – законный представитель общества. А само общество – истец. Ответчиком теперь выступает только вторая сторона сделки.

Даже когда стороны подают иск «по старинке», суды, учитывая новую редакцию ГК РФ, концептуально изменившую природу иска в защиту прав хозяйственного общества, а также многочисленные разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, уточняют процессуальный статус участников спора, указывая, что истцом в материально-правовом и процессуально-правовом смысле следует считать общество, а участника – его законным представителем.

Помимо всех очевидных проблем, возникающих в подобной «концепции» (судебные расходы, судебное представительство и т.п.) следует отметить вопрос о подсудности.

Напомним, что арбитражные суды рассматривают споры по искам учредителей (участников) общества о признании недействительными сделок, совершенных юридическим лицом. А теперь получается, что это уже иск участника, а иск общества. Но такой спор уже формально не подсуден арбитражному суду автоматически; здесь нужно смотреть, кто ответчик – физическое или юридическое лицо. Законодатель, внося изменения в ГК РФ, этого, увы, не предусмотрел. По факту, такие споры исходя из разъяснений Верховного Суда РФ рассматриваются арбитражными судами, но это происходит скорее «по понятиям», чем по закону.

Проблема альтернативы исключительной территориальной подсудности по корпоративным спорам.

Согласно ч.4.1 ст.38 АПК РФ исковое заявление или заявление по спору, указанному в статье 225.1 (корпоративные споры) настоящего Кодекса, подается в арбитражный суд по адресу юридического лица, указанного в статье 225.1 настоящего Кодекса.

Согласно п.3 или п.4 ч.1 ст.225.1 АПК РФ, если оспаривается сделка Общества, или решение общего собрания участников Общества, то подсудность определяется по адресу Общества.

Но ведь есть еще п.2 ст.225.1 АПК РФ, который определяет иной критерий отнесения спора к корпоративному – спор в отношении принадлежности акций (долей) Общества. Здесь подсудность спора определяется адресом Общества, акции (доли) которого находятся в споре.

На практике встречаются и те, и другие варианты определения подсудности.

По одному из дел, окружной суд в 2014 году указал: «Предметом настоящего спора являются требования об оспаривании действий акционера и акционерного общества, связанных с выкупом акций Общества, а также о принадлежности акций, поэтому подсудность данного спора определяется по месту нахождения акционерного общества, в отношении акций которого совершены оспариваемые действия» (Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25.09.2014 по делу N А43-5340/2014).

Есть Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 08.06.2015 по делу N 305-ЭС14-8348, А40-107554/2013 (п.3 ст.225.1), где суд, хоть и вскользь, но указал, что подсудность определяется не адресом общества, чьи акции являются предметом спора, а адресом общества, чьи участники предъявили иск.

Также встречается конкуренция исключительной территориальной подсудности, когда спор является одновременно корпоративным (например, оспаривание крупной сделки) и спорам о правах на недвижимость. Вопрос: где рассматривать спор – в суде по адресу Общества или в суде по месту нахождения недвижимости (ст.ч.1 ст.38 АПК РФ).

В 2010 году ВАС РФ выступил в пользу подсудности по месту нахождения недвижимости (Постановление Президиума ВАС РФ от 07.09.2010 N 6470/10 по делу N А13-3405/2009).

Таким образом, резюмируем, что перед законодателем стоящая цель – устранить проблемы подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, ликвидировать альтернативную межсудебную подсудность (компетенцию) - осталась не решенной.

Полагаю, что теперь, когда существует единый судебный орган, компетентный пересматривать решение любого российского суда, установить механизм недопустимости существования противоположных решений по одинаковым делам – вполне реальная задача. Хотя и непростая. Учитывая, что Высшая судебная инстанция страны (Президиум Верховного Суда) с 2014 по 2020 год вынесла лишь 7 «надзорных» постановлений по экономическим спорам и только 14 «надзорных» постановлений по гражданским делам.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: