Проблема конкуренции исков при признании сделок недействительными

Обновлено: 24.04.2024

Виндикационный и негаторный иски непосредственно направлены на защиту вещных прав, поэтому правила о них помещены в разделе II «Право собственности и другие вещные права» ГК (ст.ст. 282, 285).

Обязательственно-правовые иски предъявляются субъектами относительных обязательственных правоотношений к своим контрагентам – об исполнении договора, взыскании убытков, возмещении вреда и т. д. Правила о них помещены в разделе III «Общая часть обязательственного права» и разделе IV «Отдельные виды обязательств».

Как вещно-правовые, так и обязательственно-правовые иски обеспечивают защиту права собственности. В связи с этим нередко возникает вопрос о том, какой из этих исков должен предъявить собственник (конкуренция исков).

Наиболее вероятными, как представляется, случаями возникновения коллизии прав собственника и владельцаявляются следующие:

1) отчуждение вещи самим собственником по сделке, которая впоследствии признается недействительной, и последующее отчуждение вещи приобретателем по данной сделке третьему лицу (добросовестному приобретателю);

2) передача собственником вещи сделке во временное владение и пользование (например, в аренду) без права распоряжения и последующее отчуждение вещи владельцем третьему лицу (добросовестному приобретателю);

3) отчуждение третьими лицами, указанными в первом и втором вариантах, вещи четвертому лицу, также являющемуся добросовестным приобретателем [9].

Защита собственника в такой ситуации в большей мере достигается с применением положений о недействительности сделок, влекущих признание не имеющей юридических последствий сделки.

В соответствии со статьей 169 ГК сделка, не соответствующая требованиям законодательства, ничтожна, если законодательный акт не устанавливает, что такая сделка оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения. Требования об установлении факта ничтожности сделки и о применении последствий ее недействительности могут быть предъявлены любым заинтересованным лицом (пункт 2 ст. 167 ГК). Каждая из сторон недействительной сделки обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены ГК либо иными законодательными актами (пункт 2 ст. 168 ГК).

Защите приобретателя в большей мере способствует применение норм ГК о виндикации и, как следствие, признание не подлежащим удовлетворению требования собственника об изъятии имущества у лица, являющегося добросовестным приобретателем.

Защита прав собственника или добросовестного приобретателя ставится в зависимость от определения порядка и пределов применения статей 169 и 283 ГК.

Обращают на себя внимание определенные отличияпредусмотренных данными статьями правовых средств: при виндикации не возникает вопрос о возвратевыплаченных за истребуемую вещь покупных сумм, но возможно возражение о добросовестности приобретения; нормы о возврате всего полученного по сделке и возвращении сторон в первоначальное положение (реституции) о добросовестности не упоминают, но предусматривают встречные денежные расчеты при аннулировании купли-продажи. Различны и сроки исковой давности: три года для виндикации и десять лет - для реституции по ничтожным сделкам [13, с. 292-294].

В пользу применения к рассматриваемым отношениям последствий недействительности сделки и, как следствие, защиты прав собственника выдвигаются следующие доводы.

Во-первых, недействительная сделка с момента ее заключения не порождает никаких правовых последствий, а стало быть, и титула собственника у добросовестного приобретателя.

Во-вторых, в отличие от изъятия имущества по виндикационному иску применение последствий недействительности сделки не ведет к ущемлению законных интересов добросовестного приобретателя, если брать во внимание его положение до заключения сделки, поскольку двусторонняя реституция возвращает его в аналогичное положение.

В-третьих, гражданское право не ограничивает собственника в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих способов защиты гражданских прав в зависимость от наличия возможности использовать специальные вещно-правовые способы защиты.

В-четвертых, право на использование предусмотренных законодательством способов защиты по своей природе является субъективным правом, в связи с чем вопрос о том, какой из способов защиты нарушенного права собственности может быть применен в конкретной ситуации, должен решать сам собственник [2, с. 809].

Иными словами, вопрос разрешается исходя из правила lex specialis derogate lex generalis. Т. е. иск из обязательственного правоотношения, основанный на специальном законодательстве, исключает вещно-правовой иск, основанный на общем законодательстве и праве собственности. Например, арендодатель не может предъявить к арендатору виндикационный иск о возврате арендованной вещи по истечении срока аренды, если арендатор ее не возвращает. Он в таком случае должен предъявить иск, возникающий из договора аренды [6, с. 860].

С другой стороны, необходимость защиты прав добросовестного приобретателя, по мнению В.Ф. Чигира, обусловлена тем, что допущение возможности применения к нему последствий недействительности сделки в форме реституции не согласуется с требованиями гражданского оборота, поскольку разрушает один из важнейших его принципов - устойчивость, основанную на разумном и добросовестном поведении его участников. Последовательное проведение в жизнь предложенного решения вопроса о приобретении имущества у неуправомоченного отчуждателя привело бы к выводу о бесполезности наличия в ГК статьи об ограничении виндикации. Ст. 302 ГК РФ и аналогичные ей статьи ГК других государств оказались бы лишними, особенно когда добросовестный приобретатель имущества, в свою очередь, произвел отчуждение вещи другому добросовестному лицу, а оно - третьему и т.д.

«Если признать, что собственник вправе требовать возврата вещи у второго, третьего, четвертого и т.д. добросовестного приобретателя по правилам о ничтожности или недействительности сделки и вызванной этим реституции, то создается парадоксальная ситуация, когда второй, третий, четвертый и т.д. добросовестный приобретатель не ставит вопрос о признании факта ничтожности сделки или о признании ее недействительной и отказывается от реституции, которая является последствием ничтожной или оспоримой сделки, признанной недействительной. Суд в таком случае по своей инициативе должен принять решение о реституции, которое исполнить уже невозможно, поскольку вещь передается собственнику, а не второму, третьему, четвертому и т. д. приобретателю. При такой ситуации последний, скажем, четвертый добросовестный приобретатель, у которого вещь отобрана по иску собственника, не может передать ее третьему, а следовательно, не может потребовать от него уплаченной им суммы за приобретенную вещь, т.е. окажется «крайним», у него отобрали вещь, и он не может истребовать уплаченную им сумму» [16].

Поддерживая инициативу Владимира Багаева, комментировать дела, переданные на рассмотрение в Экономколлегию ВС, подготовил данную статью, и призываю коллег к дискуссии.

На повестке интересный, а в известном смысле распространенный, кейс: вывод имущества банкрота через цепочку сделок. Что делать конкурсному управляющему и/или кредиторам, чтобы вернуть зачастую ликвидное имущество обратно в конкурсную массу? С каким иском обращаться в суд?

Ответы на эти и подобные им вопросы известны: признаем первую сделку недействительной, а затем, используя виндикационное требование, возвращаем имущество от конечно покупателя.

Виндикация известное решение в борьбе с выводом имущества банкрота.

Названный подход понятен и в каком-то смысле является господствующим. Его логика в том, что неверно изъять имущество по реституции от фактического владельца, которому оно было передано по цепочке сделок от лица, не имевшего право на отчуждение, и получившего его по недействительной сделке, поскольку применение ст. 167 ГК не предполагает исследование вопроса добросовестности конечного приобретателя такого имущества, что необоснованно снижает уровень правовой защиты фактического владельца по сравнению с применением положений ст. 301, 302 ГК.

Дело № А11-7472/2015.

В указанном деле произошла подобная ситуация. Имущество банкрота (ООО «Фармстронг») было продано по цепочке сделок физическим лицам.

Первая сделка была признана недействительной, поскольку:

- имущество было продано за несколько месяцев до банкротства общества;

- условия договоров существенно отличались от обычно применяемых (отсрочка платежа с одновременным отказом от права залога);

- у покупателя не было доходов, чтобы оплатить имущество.

Признавая первую сделку недействительной, суды отказались делать тоже самое в отношении остальных сделок, ограничившись взысканием с первого покупателя стоимости утраченного имущества, указав КУ идти с отдельным виндикационным иском.

Теперь отойдем от этого кейса и подумаем: а что, если все участники цепочки сделок, в особенности, конечный покупатель – это недобросовестные, аффилированные лица, которые участвуют в этой истории, потворствуя желанию должника вывести ликвидное имущество?

Получается, придерживаясь концепции с виндикацией, они получат дополнительную защиту, поскольку КУ и/или кредитору придется (а) идти с отдельным иском (если нет основания для объединения), что несет временные и иные затраты; (б) доказывать недобросовестность конечных покупателей (заниженная стоимость имущества, отсутствие должной осмотрительности и дополнительной проверки юридической судьбы имущества и т.п.), что бывает нелегкой задачей.

Помимо этого, взыскивая стоимость утраченного имущества с первого покупателя, конкурсная масса может пострадать, поскольку (а) стоимость, указанная в первом договоре, может очень сильно отличаться от рыночной; (б) первый покупатель может быть пустышкой с финансовой точки зрения, соответственно с него ничего не получится взыскать.

Реституционное требование – палочка выручалочка?

Учитывая сложности и риски виндикации, названные выше, существует возможность оспорить цепочку сделок как единую сделку через притворность, и тому есть примеры в судебной практике (Определение ВС от 31.07.2017 № 305-ЭС15- 11230; Постановление АС Московского округа от 09.11.2017 по делу № А40-91624/2015; Постановление АС Западно-Сибирского округа от 26.04.2018 по делу № А46-2227/2017).

В таком случае, КУ и/или кредитору потребуется доказать, что сделки в цепочки – это, на самом деле, одна сделка (прикрываемая), направленная, например, на безвозмездную передачу имущества от должника конечному покупателю.

Недаром ведь ВС в абзаце первом пункта 87, абзаце первом пункта 88 постановления № 25 указал, что притворная сделка может прикрывать сделку с иным субъектным составом; для прикрытия сделки может быть совершено несколько сделок.

Оспаривая всю цепочку сделок, КУ и/или кредитор будут опираться на ч. 2 ст. 170 ГК и будут заявлять реституционное требование. С точки зрения доказывания, нужно подтвердить связанность сделок (последовательное совершение сделок, непродолжительное владение имуществом и т.п.), а также представить явные и однозначные доказательства того, что конечные собственники имущества были осведомлены о противоправной цели сделок, а также того, что все сделки объединены стремлением достичь единый результат – передать право собственности на имущество должника последним приобретателям.

Зачастую доказывание по этой категории споров будет легче, чем по виндикации. Тем более, спор об оспаривании единой сделки будет рассматриваться в рамках дела о банкротстве.

Что в сухом остатке?

Как мне кажется, господство виндикационной концепции как инструмента защиты от цепочки сделок по выводу имущества банкрота не оправдано и в определенных случаях затрудняет защиту прав должника и кредиторов.

Учитывая это, ВС в рамках дела № А11-7472/2015, как я полагаю, выскажет позицию о том, что в случае, если имеются явные и однозначные доказательства аффилированности участников и их осведомленность о притворности цепочки сделок и её цели по выводу имущества, то суд вполне может применить положения ч. 2 ст. 170 ГК, а не гонять КУ и/или кредитора с отдельным виндикационным иском.

Виндикация известное решение в борьбе с выводом имущества банкрота.

Дело № А11-7472/2015.

Первая сделка была признана недействительной, поскольку:

- имущество было продано за несколько месяцев до банкротства общества;

- у покупателя не было доходов, чтобы оплатить имущество.

Реституционное требование – палочка выручалочка?

Что в сухом остатке?

На пересмотр в экономическую коллегию Верховного суда (ВС) попал вопрос, который, казалось бы, уже решен на практике. Он касается возможности вернуть имущество путем оспаривания цепочки сделок о его передаче. В 2003 году Конституционный суд (КС) указал, что здесь надо использовать виндикацию, а не признание сделок недействительными. В данном деле суды сказали то же самое, но дело все же передано на пересмотр. Вероятно, ключевой особенностью этого спора является то, что он касается имущества обанкротившегося должника и истец заявляет об аффилированности всех участников сделок.

Конкурсный управляющий обанкротившегося ООО «Фармстронг» оспаривает цепочку продаж обществом нежилых зданий и участка стоимостью 124,8 млн руб. и требует признать право собственности должника на эти объекты (дело № А11-7472/2015). Сначала имущество было продано физлицу, потом перепродано ООО, потом разделено и продано по частям нескольким физлицам.

Суды признали первую сделку (между «Фармстронгом» и физлицом) недействительной. Имущество было продано за несколько месяцев до банкротства общества, условия договоров существенно отличались от обычно применяемых (отсрочка платежа с одновременным отказом от права залога), доходы покупателя заведомо не позволяли произвести оплату приобретенных объектов. По мнению судов, уже в момент заключения сделок их стороны осознавали, что покупатель не будет платить цену.

Однако последующие перепродажи суды не стали признавать недействительными. Конкурсный управляющий не доказал, что конечные собственники были осведомлены о противоправной цели первых продаж и что все сделки объединены одним результатом – безвозмездно передать право собственности на имущество должника последним приобретателям. Кроме того, суды указали, что право собственности «Фармстронга» подлежит защите посредством предъявления виндикационного иска вне рамок дела о банкротстве. В результате суды обязали первого покупателя выплатить должнику стоимость утраченного имущества.

Выводы судов в этом деле касаются проблемы конкуренции исков при попытках возврата имущества, прошедшего через несколько рук. Вопрос о том, использовать ли при этом оспаривание цепочки сделок или виндикационный иск, давно решен в судебной практике. Еще в 2003 году КС указал, что в такой ситуации права подлежат защите через виндикацию, а не через признание сделки недействительной[1].

Жалобу на пересмотр передал судья ВС Иван Разумов. Заседание назначено на 7 мая.

Полный перечень дел, переданных на пересмотр в 2020 году, см. в этом посте.

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал с практикой Верховного суда — по этой ссылке.

Одна из проблем гражданского оборота в России — это большое присутствие несостоятельных субъектов — физических и юридических лиц, не имеющих имущества и не способных отвечать по своим долгам.

Из-за этого решения судов о взыскании денег часто не исполняются. Мало выиграть суд. Чтобы добиться реального возмещения имущественных потерь юристам приходится “креативить”.

Одно из решений — это подача конкурирующих исков, когда на основании одного фактического состава подаются разные иски к разным ответчикам с целью удовлетворения одного интереса (в данном случае интерес — получить возмещение имущественных потерь).[i]

Тема конкуренции исков мало изучена в юридической доктрине.

Конституционный Суд РФ определил, что граждане и юридические лица вправе по своему усмотрению выбирать способы защиты нарушенного права (п.3 Постановления КС РФ от 21.04.2003 N 6-П). Но он ничего не сказал о возможности одновременного их использования.

Ранее суды в основном отказывали в удовлетворении конкурирующих исков по мотиву недопущения неосновательного обогащения на стороне истца. Они опасались, что истец сможет получить исполнение по всем конкурирующим искам.

Сейчас практика изменилась, маятник качнулся в сторону защиты кредиторов и кондикционное возражение ответчиков в большинстве случаев уже не работает.

Рассмотрим типичный для России казус:

Юр.лицо “А” — собственник актива передало этот актив по сделке в собственность лица “В”, не получив взамен равноценного встречного исполнения, после чего впало в банкротство. Лицо “В” передало актив в собственность лица “С” — якобы добросовестного приобретателя.

Что может предпринять конкурсный управляющий лица “А”?

1. Он может подать иск о признании первой сделки между “А” и “В” недействительной по специальным банкротным основаниям и потребовать в порядке реституции применить последствия ее недействительности.

Поскольку у “В” нет актива, с него будет взыскана действительная стоимость выведенного имущества. А само лицо “В”, если оно действовало недобросовестно, в качестве наказания встанет в конец 3-й очереди реестра требований кредиторов (РТК) за получением тех денег, которые оно передало за актив лицу “А” (п.п.1, 2 ст.61.6 Закона о банкротстве).

2. Одновременно конкурсный управляющий может подать виндикационный иск об истребовании актива у лица “С”, ссылаясь либо на его недобросовестность, либо на то, что “С” не в полном объеме оплатило актив к моменту, когда должно было узнать о неправомерности его отчуждения.

3. Одновременно конкурсный управляющий может подать иск о взыскании с руководителя лица “А” и иных контролирующих должника лиц убытков, причиненных по их вине лицу “А” в связи с утратой актива.[ii]

В результате мы имеем три иска, преследующие один материальный интерес, к разным ответчикам: “реституция + виндикация + убытки”.

Возможность одновременного удовлетворения первого иска о реституции и второго о виндикации прямо предусмотрена п.16 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»: “Принятие судом в деле о банкротстве судебного акта о применении последствий недействительности первой сделки путем взыскания с другой стороны сделки стоимости вещи не препятствует удовлетворению иска о ее виндикации”.

Принципиальная возможность удовлетворения также и третьего иска о взыскании убытков вытекает из п.8 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»: “Удовлетворение требования о взыскании с директора убытков не зависит от того, имелась ли возможность возмещения имущественных потерь юридического лица с помощью иных способов защиты гражданских прав, например, путем применения последствий недействительности сделки, истребования имущества юридического лица из чужого незаконного владения, взыскания неосновательного обогащения, а также от того, была ли признана недействительной сделка, повлекшая причинение убытков юридическому лицу”.

Таким образом, на уровне высшей судебной инстанции признана сама возможность одновременного удовлетворения конкурирующих исков.[iii]

Сочетание конкурирующих исковых требований может быть разным.

Интересный казус с сочетанием исков по типу “реституция + убытки” рассмотрел Верховный Суд РФ по известному делу «Бомарше» (Определение СКЭС ВС РФ от 22.05.2017 по делу N 303-ЭС16-19319).

По данному делу застройщик “Бомарше” допустил двойную продажу квартиры. Дальше одна и та же квартира перепродавалась по двум параллельным цепочкам. Суд признал сделки по одной цепочке недействительными. Конечный покупатель квартиры Ганьжин А.В. не получил со своего продавца Горпинченко М.Б. уплаченные за квартиру деньги по реституции. Тогда он обратился с деликтным иском к застройщику.

Рассмотрев это дело Верховный Суд РФ пришел к следующим выводам:

Застройщик совершил правонарушение (двойную продажу) и виноват в этом. Покупателю причинен вред. Именно действия «Бомарше» послужили причиной (источником) возникновения ситуации, в результате которой Ганьжин А.В. понес имущественные потери. Согласованность же действий участников цепочки перепродаж могла иметь значение лишь для целей привлечения этих лиц к солидарной ответственности вместе с “Бомарше” (ст.1080 ГК).

Предъявление иска к Горпинченко М.Б. и присуждение к взысканию с последнего в пользу Ганьжина А.В. уплаченных по признанному недействительным договору купли-продажи денежных средств само по себе не препятствует привлечению “Бомарше” к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения вреда при доказанности факта правонарушения и невозмещении потерь контрагентом по сделке.

О возможности одновременного удовлетворения исков по типу “неосновательное обогащение + убытки + убытки” говорится в п.3 «Обзора судебной практики Верховного Суда РФ N 3 (2016)».

Фабула данного дела: Конкурсный управляющий передал третьему лицу носитель со своей электронной подписью, а то безосновательно перечислило деньги со счета должника на счет общества. Суды взыскали с общества неосновательное обогащение, а с третьего лица — ущерб в рамках уголовного дела. Во взыскании убытков с конкурсного управляющего было отказано.

Верховный Суд РФ рассудил иначе: Присуждение к взысканию с общества и третьего лица в пользу должника неосновательного обогащения и материального ущерба в рамках других дел не препятствует привлечению конкурсного управляющего к самостоятельной гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков. Должник вправе предъявлять соответствующие требования к каждому из виновных в причинении ущерба лиц до полного возмещения своих имущественных потерь.

Как видно из вышеприведенных казусов суды ставят возможность удовлетворения конкурирующего иска в зависимость от того, получил истец на момент рассмотрения спора возмещение своих имущественных потерь или нет.

До тех пор, пока истец не получит реального возмещения своих имущественных потерь, он вправе требовать как удовлетворения, так и исполнения всех своих конкурирующих исков.

Причем речь идет о полном возмещении имущественных потерь. Вот как это сформулировано в вышеуказанном п.16 Постановления Пленума ВАС РФ N 63: “… если к моменту рассмотрения виндикационного иска стоимость вещи будет уже фактически полностью уплачена должнику стороной первой сделки, то суд отказывает в виндикационном иске”.

А вот как в том же пункте решается вопрос о недопущении двойного взыскания на стадии исполнительного производства: “При наличии двух судебных актов (о применении последствий недействительности сделки путем взыскания стоимости вещи и о виндикации вещи у иного лица) судам необходимо учитывать следующее. Если будет исполнен один судебный акт, то исполнительное производство по второму судебному акту оканчивается судебным приставом-исполнителем в порядке ст.47 ФЗ «Об исполнительном производстве»; если будут исполнены оба судебных акта, то по позднее исполненному осуществляется поворот исполнения в порядке статьи 325 АПК РФ”.

Несколько иной механизм недопущения неосновательного обогащения при заявлении конкурирующих требований предложен в п.27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.06.2018 N 26 «О некоторых вопросах применения законодательства о договоре перевозки автомобильным транспортом грузов, пассажиров и багажа и о договоре транспортной экспедиции».

В нем указано, что при утрате или повреждении груза грузоотправитель вправе требовать возмещения реального ущерба одновременно и от перевозчика, и от экспедитора, если по условиям договора экспедитор также обязался обеспечить сохранную транспортировку груза. В целях исключения неосновательного обогащения клиента к обязательствам перевозчика и экспедитора подлежат применению нормы о солидарных обязательствах (ст.323 ГК РФ).

В этом случае на уровне ФЗ “Об исполнительном производстве” будут работать нормы, не допускающие неосновательное обогащение на стороне взыскателя, — возбужденные в отношении нескольких солидарных должников исполнительные производства будут объединены в сводное исполнительное производство (ст.34), в случае получения исполнения за счет одного должника, исполнительное производство в отношении другого солидарного должника будет окончено (ст.47).

Тем не менее, полностью исключать возможность получения кредитором исполнения одновременно от разных должников нельзя.

Особенно высок риск, если обязательства должников не являются солидарными. В этом случае исполнительные производства в отношении разных должников не объединяются в сводное, судебные приставы-исполнители действуют сепаратно, один должник может не узнать о том, что другой должник уже полностью произвел исполнение взыскателю.

Данную проблему следует решать на законодательном уровне, возможно через установление солидаритета обязательств.

Если все-таки такое случится, то неосновательно обогатившийся кредитор должен будет вернуть полученное исполнение тому должнику, который заплатил позднее.

Во всех вышеперечисленных случаях истец мог выбирать между разными конкурирующими исками к разным ответчикам. Однако не всегда можно говорить о наличии такой конкуренции.

Например, нет никакой конкуренции исков в ситуации, когда выбор между исками недопустим, когда закон предписывает использовать в качестве надлежащего способа защиты только определенный иск к соответствующему ответчику.

Так, нельзя заявить внедоговорной иск (вещный, деликтный или кондикционный), если возможен иск из договора к тому же ответчику; нельзя оспаривать действия регистратора по внесении записи в ЕГРН вместо оспаривания права лица, в отношении которого сделана такая запись; нельзя требовать признания права отсутствующим вместо виндикации и т.п.

Таким образом, можно и стоит использовать конкурирующие иски в целях получения реального возмещения имущественных потерь. Но эффективность данного правового механизма сильно зависит от квалификации юриста.

[i] Именно так будем понимать конкурирующие иски в рамках данной статьи. Существует мнение, что конкурирующие иски обязательно должны быть взаимоисключающими и их не следует смешивать с дополняющими друг друга исками. Есть и иное понимание конкурирующих исков. Но это лишь споры о терминах.

[ii] Аналогичный набор исков был бы возможен и без банкротства лица “А” — если бы его руководитель таким же образом решил “кинуть” не кредиторов, а акционеров (участников) лица “А”.

[iii] Надо отметить, что далеко не все правопорядки мира допускают одновременное удовлетворение конкурирующих исков.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: