Притязания это в суде

Обновлено: 18.04.2024

Август месяц оказался отмечен бурной полемикой по вопросу о правильности понимания теоретизирующими и практикующими юристами принципа добросовестности участников гражданских правоотношений, в том числе в сравнении этого принципа с понятиями нормы права, законности, правомерности, со смежными понятиями из области представлений о нравственности, с выявлением субъективной и объективной сторон юридической добросовестности.

Начало полемике было положено заметкой Р. Бевзенко, в которой он обозначил свое отношение к тезисам выступления одного из высших российских судебных функционеров на тему добросовестности. Заметка оказалась не просто дискуссионной, но провокационной, как и многие другие заметки и реплики Романа, которые даже в летнюю отпускную тишь не позволили заболотиться интернет-ресурсу Zakon.ru. За что Роману честь и хвала. Быть драйвером чего бы то ни было и выдерживать постоянное тыканье в тебя пальцами очень непросто, даже если речь идет о том, что любому человеку со стороны покажется полным занудством – о дискуссии по поводу юридического значения принципа добросовестности.

В этом разговоре такому мало погруженному в материал человеку, как я, сложно не скатиться в штампы, пустозвонство и глубокомысленное повторение всем известных истин, вроде той, что все должны быть хорошими, добрыми и честными, а иначе «ай-яй-яй!». Такая опасность для меня существует, но все же я хочу отметиться в этой теме таким образом, чтобы выглядеть хоть немного полезным.

Вот тезисы, которые с теми или иными перестановками слов и запятых всегда обсуждаются в контексте любой дискуссии по поводу содержания и значения принципа добросовестности в гражданском праве:

1. То, что юридически добросовестно - всегда социально нравственно (морально, этично), однако, социальная безнравственность не всегда юридически недобросовестна. Если говорить проще, то юридическая недобросовестность и житейская бессовестность – это разные понятия, обозначающие явления, которые могут не совпадать друг с другом.

2. То, что юридически добросовестно не всегда по-житейски справедливо, но то, что недобросовестно – несправедливо всегда.

3. То, что юридически добросовестно – всегда законно или, во всяком случае, всегда правомерно пусть не по букве, но по духу закона. Недобросовестность же всегда либо прямо незаконна по букве закона, либо неправомерна по смыслу правового регулирования, противна праву как социальной ценности. Поведение человека может формально соответствовать букве закона, но противоречить имманентной правовому регулированию идее правомерности, поскольку в законодательстве любых стран и любых эпох буква закона и смысл закона далеко не всегда совпадают (образуют единство). И если поведение человека следует букве закона, но недобросовестно по смыслу или духу закона, то оно неправомерно (нелегально, противозаконно) вообще.

Этот последний крупный тезис о непременной незаконности или неправомерности недобросовестности является предметом особо острой полемики. В частности, можно ли говорить о том, что если принцип добросовестности продекларирован самым явным и очевидным образом в законе (статья 1 ГК РФ), то этот принцип перестает быть размытым пожеланием «ни о чем», но становится нормой права, законом, делающим любую недобросовестность незаконной в самом прямом и конкретном смысле?

В конечном итоге, вся дискуссия, как мне кажется, сводится к выявлению более или менее точных пределов применения принципа добросовестности в гражданском праве. Должно ли такое применение иметь «узкую специализацию», т.е. быть привязано к конкретной ситуации и восполнять тот пробел или умолчание закона, когда конкретная норма для разрешения возникшего конфликта отсутствует или ущербна настолько, что не может привести суд к интуитивно понимаемому им правосудному (справедливому) результату, и тогда суду приходится призывать на помощь принцип добросовестности? Либо применение принципа добросовестности не имеет и не может иметь каких-либо пределов, не может быть законсервирован в роли субсидиарного инструмента восполнения лакун закона и умолчаний законодателя. Этот принцип обнимает собой все гражданско-правовое регулирование, а значит, будучи доведен до абсолюта, может быть положен в обоснование любого иска даже без ссылки на конкретно нарушенные ответчиком нормы позитивного права.

Субъект права должен быть добросовестен всегда, на всех этапах своего участия в гражданском правоотношении, т.е. при установлении прав и обязанностей, при их осуществлении или исполнении, а также при защите своего нарушенного права, восстановлении или компенсации ущемленного интереса. Идти в суд нужно с чистыми руками и с чистой совестью. Во всяком случае, в том идеальном мире, за создание которого вот уже 2 тысячи лет борется юридическая теория.

Добросовестность в ходе защиты нарушенного права предполагает, что истец должен честно раскрыть суду свою собственную правовую позицию, все известные ему и относящиеся к делу обстоятельства спора, представить честные доказательства, в общем, всеми силами способствовать принятию судом законного и обоснованного решения. Причем, даже и тогда, когда некоторые из раскрываемых истцом обстоятельств дел будут свидетельствовать не за него, но против него, т.е. в пользу ответчика.

Многое в гражданских правоотношениях совершается их участниками с той или иной долей цинизма, непорядочности, лживой расчетливости. Этим никого не удивишь. Но есть в общей массе этих отношений такие, которые несут в себе особо высокую потенцию циничности, провоцируют недоказуемую ложь при полной внешней юридической благопристойности и процессуальной обоснованности требования о защите нематериального интереса. Создается впечатление, что в некоторой точке своего развития право вдруг начинает потакать безнравственности, не нарушая при этом принцип юридической добросовестности.

Общество развивается. Вместе с ним развиваются представления о новых гуманитарных ценностях, подлежащих охране законом, а потому превращенных самим законом в субъективные гражданские права. Некоторые ранее остававшиеся за бортом правосудия сугубо личные интересы, переживания и рефлексии граждан начинают признаваться социально-ценными и в качестве юридических требований (притязаний) получать судебную защиту.

Подобные подлежащие сегодня защите со стороны государства требования могут отличаться одной замечательной особенностью, а именно, отсутствием правонарушения в качестве материального основания иска, и не нужно сходу говорить о том, что так не бывает и быть не может. Современная гражданская юриспруденция уже подходит к той точке развития, когда такое может случиться.

Гражданка N., мирно прогуливаясь со своим приятелем по набережной, стала свидетелем автомобильной аварии. Минивэн, перевозивший семью из шести человек, пробив ограждение, рухнул в воду. Приятель гражданки N. успел среагировать на случившееся, бросился в воду и вытащил из тонущей машины ребенка. Всех прочих спасти не удалось. Они утонули в машине на глазах у гражданки N.

Гражданка N. испытала психическое потрясение. Так во всяком случае она заявила в своем иске о возмещении вреда, причиненного ее здоровью лицезрением аварии, который она выдвинула против…

…против наследственной массы утонувших в машине граждан, среди которых было двое взрослых и трое детей: два мальчика, двенадцати и восьми лет, и девочка четырнадцати лет.

Аккуратно к двухлетней годовщине гибели детей, пережившие их родители и прочие родственники, которые могли бы претендовать на наследство, получили от юридического поверенного гражданки N. уведомления о начале судебной тяжбы против причитающегося им наследственного имущества по деликтному иску потерпевшей.

Случай не выдуманный, хотя он и случился не в нашей юрисдикции, и вполне мог бы в советское время украсить газетную рубрику «Их нравы».

Как бы между прочим: гражданка N., с улыбкой позируя фотографам, получила в той самой юрисдикции, где произошел инцидент, национальную премию спасения утопающих. За ребенка, которого вытащил из воды ее бойфренд, когда она стояла на набережной и психически-потрясенно наблюдала за тонущей машиной с детьми. Эта премия вовсе не обожгла ей пальцы, однако, сделала ее поступок с подачей иска достоянием самой широкой гласности.

Никакого судебного решения по деликтному иску еще не состоялось, это дело долгое, на несколько лет, но обстоятельства, в которых гражданкой N. заявлено требование о защите ее права на психически комфортную жизнь чрезвычайно показательны. Еще более показательно то, что суд принял иск к рассмотрению безо всяких оговорок о сомнительной перспективе его успешности. Конечно, это вовсе не означает реальность получения истицей компенсации, но может считаться очевидным сигналом того, что суд посчитал требование гражданки N. заслуживающим самого серьезного внимания.

Поведение гражданки N. юридически безупречно. Никакие нормы права она не нарушила. Она не была обязана бросаться в воду ради спасения утопающих. Может быть, она даже и плавать-то не умела.

Медицинское освидетельствование гражданка N. прошла, и врачи что-то там в состоянии ее психического здоровья действительно обнаружили, о чем и выдали свое авторитетное заключение. Это заключение, возможно, будет воспринято судом в качестве достаточного доказательства обоснованности притязаний истицы хоть на какую-то толику имущества погибших людей для возмещения причиненного её здоровью вреда.

Никакого события правонарушения не было, но имел место трагический случай, давший гражданке N. право на иск, что видно из самого факта его принятия судом к рассмотрению.

Цинизм? Крайняя безнравственность? Фактически, мародерство? С обывательской точки зрения, безусловно. Но эта точка зрения выражается совершенно неюридической формулой: «Я видела, как ваши дети погибли, меня это потрясло, вот справка от врача, дайте мне денег».

Подобный разговор – это мнение о житейской бессовестности, а есть ли в поведении гражданки N. на этапе обращения в суд за защитой своего нарушенного или якобы нарушенного нематериального интереса юридическая недобросовестность? Вероятнее всего, что нет, поскольку это ее действие совершенно законно, причем в обоих смыслах: и по букве закона (формально законно), и по духу закона (правомерно).

Гражданка N. никого ни в чем не обманула. Некое потрясение она испытала. С точки зрения общества она повела себя совершенно омерзительно, что подтверждается теми отзывами, которые были высказаны журналистам всеми, кто узнал новость про иск. Но суд обязан отнестись к истице только как к однозначно добросовестной защитнице своего охраняемого законом интереса на восстановление поврежденного психического здоровья. А то, что здоровье оказалось повреждено в таких страшных обстоятельствах, - так это эксцесс, случай, ужасность которого не может влиять на суд, делая его необъективным и пристрастным.

Недобросовестно ли осуществление права на иск в ситуации с гражданкой N.? Нет, поскольку формально речь не идет ни о намерении получить недолжное, ни о намерении воспрепятствовать в чем-либо ответчику, ограничить его в правах, причинить ему или его имуществу вред. Речь также не идет об обогащении истицы за счет ответчика с использованием права на иск, но о намерении истицы компенсировать то умаление ее нематериальной заинтересованности в эмоционально спокойной жизни, которое было причинено трагическим случаем гибели людей, случайным свидетелем которого стала истица.

Поскольку право на иск осуществлено истицей добросовестно, то добросовестен и преследуемый ею взыскательский интерес. Тем более, что при признании его судом подлежащим удовлетворению, такое удовлетворение будет осуществлено не личными действиями истицы, а публичным актом.

Требования о компенсации морального вреда выходят на новый уровень. Сейчас никого уже и в нашей стране не удивишь деликтными исками к медицинским учреждениям о компенсации нравственных страданий, причиненных смертью близкого родственника или супруга. В таких делах одновременно ставится и обсуждается вопрос о врачебных ошибках или дефектах оказанных медицинских услуг (о некачественной врачебной помощи).

Подобные требования считаются правомерными и подлежащими удовлетворению даже и в тех случаях, когда смерть не находилась в причинно-следственной связи с действиями или бездействием врачей, но в проведенных ими процедурах имелись какие-либо недостатки, которые сами по себе никакого шока у потерпевшего вызвать не могли. Показательным в этой связи является апелляционное определение Калининградского областного суда от 2 апреля 2014 г. по делу № 33-1331/2014 г.

Говорить о том, что такие иски изначально или по самой своей природе безнравственны или циничны нельзя. Ситуации бывают разные, в том числе самые тяжелые и заслуживающие того, чтобы причиненные истцу страдания были компенсированы. Но говорить о том, что предоставлением права на такие иски осуществляется провоцирование безнравственности, потакание проявлению человеком самых низких устремлений к наживе в условиях соблюдения принципа юридической добросовестности, - можно.

(претензия, Anspruch) — технико-юридическое понятие, вводимое некоторыми немецкими юристами (в первый раз Виндшейдом) для более точного определения состава юридического отношения (см.). Каждое право состоит из власти или господства над объектом его и притязания к другим лицам на уважение к этой власти или господству; нарушение обладания объектом обыкновенно вызывает претензию потерпевшего по отношению к нарушителю, выражаемую или в виде простого констатирования нарушения права или переходящую в судебное преследование нарушителя (иск). Понятие П., таким образом, шире понятия иска (см.). Некоторые юристы видят в П. наиболее существенный элемент юридического отношения, особенно в современном праве, где граница между вещными и личными исками значительно стерта; другие видят в нем существенный момент отличия права от нравственности (см. Право).

См. Windscheid, "Die Actio d. röm. Civilrechts" (1856); "Pandecten", § 43; Kuntze, "Die Obligationen im römisch. und heutig. Recht" (Лейпциг, 1886); Thon, "Rechtsnorm u. Subjectives Recht" (1875).

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890—1907 .

Смотреть что такое "Притязание" в других словарях:

притязание — См. требование изъявлять притязания, иметь притязания. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. притязание претензия, поползновение; домогательство, требование Словарь русских… … Словарь синонимов

ПРИТЯЗАНИЕ — ПРИТЯЗАНИЕ, притязания, ср. (книжн.). Требование, пред/явление своих прав на что нибудь. Притязание на наследство. || Настойчивое, навязчивое стремление к чему нибудь. Притязание на первенство. || Претензия, стремление добиться признания чего… … Толковый словарь Ушакова

Притязание — Притязание ♦ Envie Желание иметь то, чего у тебя нет, но к обладанию чем стремишься, особенно если это имеется у другого. Притязание берет начало в нужде и достигает кульминации в зависти. Притязание – наглядная иллюстрация того, как любовь… … Философский словарь Спонвиля

ПРИТЯЗАНИЕ — ПРИТЯЗАНИЕ, я, ср. (книжн.). 1. Стремление получить что н., предъявление своих прав на что н. П. на наследство. 2. Необоснованное стремление добиться признания, одобрения. Притязания на учёность. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю.… … Толковый словарь Ожегова

ПРИТЯЗАНИЕ — англ. pretension/ claim; нем. Anspruch. 1. Стремление получить ч. н., предъявление своих прав на ч. л. 2. Стремление добиться признания ч. н. при отсутствии оснований на такое признание. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

притязание — 1. Стремление получить нечто, предъявление своих прав на нечто. 2. Стремление добиться признания чего либо при отсутствии оснований на такое признание. Словарь практического психолога. М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998 … Большая психологическая энциклопедия

Притязание — (англ. claim, pretension; нем. Ansp ruch) технико юридическое понятие, введенное в XIX в. немецкими юристами (впервые Виндшейдом) для более точного определения состава юридического отношения. Каждое право состоит из власти или господства над его… … Энциклопедия права

притязание — ▲ стремление (кого л) к ↑ обладать, ценность (объект) притязание готовность к усилиям за право обладания чем л; предъявление своих прав на обладание чем л. притязать. притязательный. притязательность. заявлять свои права на что, о своих правах.… … Идеографический словарь русского языка

притязание — aspiracija statusas T sritis Kūno kultūra ir sportas apibrėžtis Sportininko troškimas pasiekti tam tikrą parengtumą arba rezultatą. Aspiracija lemiama patyrimo, asmenybės ypatybių, psichologinio klimato (trenerio, visuomenės, spaudos nuomonės,… … Sporto terminų žodynas

притязание — aspiracija statusas T sritis Kūno kultūra ir sportas apibrėžtis Sėkmės ir nesėkmės santykių suformuota nuostata didinti arba mažinti savo veiklos tikslus. kilmė lot. aspiratio – iškvėpimas; siekimas atitikmenys: angl. aspiration vok. Anspruch, m… … Sporto terminų žodynas

притязание — aspiracija statusas T sritis Kūno kultūra ir sportas apibrėžtis Žmogaus troškimai, norai, svajonės (dažniausiai nepasiekiami). kilmė lot. aspiratio – iškvėpimas; siekimas atitikmenys: angl. aspiration vok. Anspruch, m rus. притязание … Sporto terminų žodynas

(англ. claim, pretension; нем. Ansp-ruch) - технико-юридическое понятие, введенное в XIX в. немецкими юристами (впервые - Виндшейдом) для более точного определения состава юридического отношения. Каждое право состоит из власти или господства над его объектом и обращенного к др. лицам П. на уважение к этой власти или господству; нарушение обладания объектом обычно вызывает претензию потерпевшего по отношению к нарушителю, которая выражается в виде простой констатации нарушения права или переходит в судебное преследование нарушителя (иск). Понятие П., таким образом, шире понятия иска. Некоторые юристы видели в П. наиболее существенный элемент юридического отношения; другие - существенный момент отличия права от нравственности (морали).

Большой юридический словарь . Академик.ру . 2010 .

Смотреть что такое "Притязание" в других словарях:

ПРАВО-ПРИТЯЗАНИЕ — такое правомочие, которое предполагает возможность управомоченного в случае нарушения его прав прибегнуть к защите, т.е. к юридической возможности требовать использования государственно-принудительных мер.

Элементарные начала общей теории права. — Право и закон, М.: КолосС . под общей ред. д-ра юрид. наук, проф. В. И. Червонюка . 2003 .

Смотреть что такое "Право-притязание" в других словарях:

Право — (entitlement) Притязание или право (right), подтверждаемое ссылкой на то, что уже имело место, или на установленный порядок, в частности на ранее санкционированное в рамках этого порядка право. Например, полицейский чин может входить в помещение … Политология. Словарь.

Право бедности — в гражданском процессе (beneficium annotationis, Armenrecht) заключается в том, что лица, не обладающие достаточными средствами для ведения дела, освобождаются от взноса судебных издержек (см.). Устанавливая еозмездность судебной защиты,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Право на труд — (droit au travail, Recht auf Arbeit) право каждого трудоспособного лица, в силу которого оно может, в случае безработицы, требовать от государства предоставления ему какой нибудь работы для покрытия его необходимых потребностей; таким образом… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Право — имеет своей задачей регулировать взаимные отношения людей, живущих в обществе, путем установления правил поведения ( юридических норм ), поддерживаемых принудительным воздействием со стороны государственной или общественной власти. Определенность … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Притязание — (претензия, Anspruch) технико юридическое понятие, вводимое некоторыми немецкими юристами (в первый раз Виндшейдом) для более точного определения состава юридического отношения (см.). Каждое право состоит из власти или господства над объектом его … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Субъективное право — обусловленная природой прав человека или вытекающая непосредственно из закона юридическая возможность субъекта совершения фактических действий для достижения определенного блага. Сам термин «субъективное» означает, что данное право принадлежит… … Элементарные начала общей теории права

Россия. Русское право: Русское гражданское право — Вступление. Русское гражданское право как в своем историческом развитии, так и современном состоянии в противоположность римскому и новому западноевропейскому характеризуется неопределенностью форм гражданско правовых отношений отдельных и… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

19. Если обязательства были прекращены зачетом, однако одна из сторон обратилась в суд с иском об исполнении прекращенного обязательства либо о взыскании убытков или иных санкций в связи с ненадлежащим исполнением или неисполнением обязательства, ответчик вправе заявить о состоявшемся зачете в возражении на иск.

1. Рассматриваемые ситуации:

Постановление Пленума ВС РФ описывает две различные ситуации, в которых зачет может фигурировать в процессуальном контексте.

Во-первых, зачет состоялся до процесса, однако истец не согласен с состоявшимся зачетом, оспаривает его правопрекращающий эффект, и предъявляет иск в суд о принудительном осуществлении принадлежащего ему требования. В этом случае ответчик вправе противопоставить аргумент о состоявшемся зачете путем предъявления простого возражения.

Надо сказать, что судебная практика и до Постановления Пленума в целом была единодушна в том, что в случаях, когда зачет состоялся до процесса, ссылка на соответствующий зачет осуществляется посредством возражения.

Во-вторых, ответчик заявляет о зачете после возбуждения дела. Здесь возможны два варианта: (а) довод о зачете выставляется в качестве встречного иска, (б) довод о зачете выставляется в качестве простого возражения. Почему необходимы оба эти варианта?

Вариант со встречным иском необходим для тех случаев, когда ответчик, имея встречное притязание к истцу, оспаривает правомерность первоначального иска (пассивного требования). В таких случаях он не хочет осуществлять зачет здесь и сейчас, поскольку это было бы равнозначно признанию требований истца. Зачет в таком случае носит «отлагательно обусловленный» характер: если ответчик докажет существование собственного требования и необоснованность притязания истца, эффект зачета не наступает (в таком случае в пользу ответчика выносится решение о присуждении со стороны истца). И только в том случае, когда будет установлена наличность обоих встречных притязаний, суд, руководствуясь положениями процессуальных кодексов, должен будет произвести зачет. Это делается, в том числе, и для того, чтобы избежать выдачи исполнительных листов на полную сумму требований для каждой из сторон. Зачет производится волей суда, а судебное решение приобретает здесь конститутивное (материально-правовое) значение.

Вариант с возражением отличается от предыдущего тем, что зачет здесь осуществляется по алгоритму, предусмотренному материальным законом (статья 410 ГК РФ). Ответчик (компенсант) направляет истцу заявление о зачете и указывает на него, как на правопрекращающий факт, свидетельствующий о недопустимости удовлетворения искового притязания. Тем самым ответчик, фактически, безусловно признает правомерность заявленного иска, что также отличает эту ситуацию от предшествующей.

2. Доводы против судебного зачета путем простого возражения:

Именно этот последний вариант применения зачета в процессуальном контексте является новым, поскольку в ранее действовавшем Информационном письме Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 г. №65 (пункт 1), право на совершение ординарного гражданско-правового зачета после возбуждения дела было заблокировано.

Какие доводы обычно выставлялись в пользу ранее озвученного подхода:

Догматический: нормы о зачете в процессуальном контексте зафиксированы в процессуальных кодексах, который упоминает о зачете лишь как о результате смешанного удовлетворения первоначального и встречного иска (см., напр., абзац второй части 5 статьи 170 АПК РФ). Lex specialis derogat lex generalis, следовательно, положения статьи 410 ГК РФ после возникновения процессуальных отношений не применяются.

Политико-правовой: ответчик, заявляющий о зачете в процессе, отличается от ответчика, заявляющего о произведенном им исполнении. В последнем случае он просит суд проверить лишь наличность правопрекращающего обстоятельства (напр., распорядительной сделки, направленной на исполнение). В случае же с зачетом для констатации его эффекта суду нужно убедиться в существовании встречного притязания, пускай и прекратившегося через зачет – объем судебного познания существенно больше, поскольку суд должен установить наличность правоотношения. Введение новых правоотношений в предмет судебной деятельности возможно только путем предъявления иска, что свидетельствует о недостаточности возражения и необходимости использования такого инструмента, как встречный иск.

Утверждалось, что это справедливо и с точки зрения принципа равноправия – каждая из сторон для того, чтобы реализовать собственное право, предъявляет иск и несет судебные издержки (уплата государственной пошлины).

Кроме этого, «монополия» встречного иска позволяет предотвратить осуществление зачета на стадии апелляции, что существенно усложняет апелляционное производство и фактически требует от апелляционного суда впервые заняться вопросом о существовании встречного притязания, погашенного зачетом (то есть, по сути, возлагает на него функции суда первой инстанции).

3. Доводы в пользу судебного зачета путем простого возражения:

Представляется, что соответствующие доводы могут быть преодолены (что и было сделано в пункте 19 Постановления Пленума ВС РФ).

Что касается догматического аргумента, нет оснований считать, что процессуальный закон отменяет действие закона материального. Это неверно, в первую очередь, с точки зрения предмета регулирования. Процессуальный закон направлен, прежде всего, на регулирование процессуальных отношений. Материальные нормы, хотя и могут содержаться в процессуальном законе, однако нуждаются в сдержанном толковании. В настоящем случае нормы о судебном зачете могут рассматриваться не в качестве «монополизирующих» судебный зачет (и устраняющих ординарный гражданско-правовой зачет), а как вводящие лишь дополнительную форму осуществления зачета в условиях состязательного процесса, когда компенсант (ответчик) оспаривает наличность встречного требования. По общему правилу, зачет – безусловная односторонняя сделка, здесь же компенсанту дается возможность отлагательно обусловить эффект заявляемого зачета отрицательным для него решением по первоначальному требованию (то есть имеет место лишь некая дополнительная опция, «льгота» защищающемуся ответчику).

Для политико-правовых аргументов тоже сложно найти оправдание:

Во-первых, право на зачет – это одна из форм самозащиты права (мера оперативного воздействия), то есть предоставленная компенсанту возможность принудительно осуществить свое притязание без обращения в суд. Условием для этого, конечно, является признание с его стороны встречного притязания компенсата. Тот факт, что компенсат избрал для реализации соответствующего притязания исковой порядок никоим образом не может ограничивать компенсанта в осуществлении принадлежащей ему в соответствии с нормами материального права возможности (действия одного субъекта не должны поражать в правах иного субъекта правоотношения). Процессуальная форма не может, как правило, блокировать реализацию материально-правовых правомочий – это альфа и омега соотношения материального и процессуального права, в котором последняя является лишь средством для реализации субъективных прав.

Во-вторых, блокирование ординарного зачета после возбуждения дела ставит в неравное поражение компенсанта, успевшего реализовать притязание до возбуждения дела, и компенсанта, не «успевшего» это сделать. В обоих случаях суду для отклонения искового притязания требуется выяснить наличность встречного требования, то есть расширение предмета судебной деятельности имеет место, как в случаях, когда зачет состоялся до процесса, но истец его оспаривает, так и тогда, когда он состоялся после litis contestatio. И в этом смысле неоправданно в одном случае требовать от компенсанта предъявления встречного иска, а в другом случае давать ему возможность заявлять о зачете (состоявшемся ранее) в форме одного лишь возражения. Решение должно быть одинаковым для обоих случаев, и Пленум в этом смысле прав.

В-третьих, иск требуется тогда, когда заинтересованное лицо нуждается в участии государственной власти для того, чтобы обеспечить принуждение по отношению к должнику. Здесь же (в условиях, когда зачет – безусловный), оно не требуется, ибо зачет, как говорилось выше – средство самозащиты (оперативного воздействия), а судебный акт требуется лишь для декларирования того, что оно было осуществлено правомерно. Добиваться такой декларации можно путем простого возражения (как, например, ответчик по виндикационному иску выставляет свою вещно-правовую позицию против требования путем простого возражения, хотя тем самым он и вносит на рассмотрение суда свое субъективное право, ранее не фигурировавшее в исковом домогательстве; либо лицо против требования о передаче вещи может ссылаться на принадлежащее ему право дефензивного удержания, возникшего в том числе, – в предпринимательских отношениях, – и по иному основанию).

В-четвертых, представляется, что нет проблем для того, чтобы осуществить зачет и в апелляционном суде (определенно, тогда, когда основания для зачета возникли в период рассмотрения дела в апелляционной инстанции). Да, апелляционный суд будет заниматься вопросом о наличности оснований для зачета впервые, однако такое расширение предмета судебной деятельности оправдано (у компенсанта не было возможности заявить о зачете ранее), ограничение в возможностях доказывания для компенсанта (он теряет одну инстанцию) – дело его выбора. Он мог реализовать свое право в отдельном деле (и тогда перед ним имелась бы вся палитра инстанций), однако выбрал иной путь осуществления своего права, и мы должны уважать такой выбор.

Таким образом, следует согласиться с позицией Пленума ВС РФ.

4. Дополнительные соображения:

4.1. Форма осуществления ординарного зачета в процессе:

4.2. Судебные издержки:

По своему экономическому характеру зачет равнозначен исполнению, поэтому последствия заявления о зачете должны быть такими же, как если бы ответчик удовлетворил требования истца после litis contestatio. По общему правилу, судебные расходы должны ложиться здесь на ответчика (компенсанта), ибо через зачет он фактически признает иск.

Однако возможны исключения, например, в случаях, когда ответчик, признавая требование истца, оспаривает собственную просрочку. Как разъяснил Пленум, зачет возможен и тогда, когда пассивное требование (коим является здесь исковое притязание), хотя и не созрело, но может быть исполнено досрочно, либо срок его осуществленияопределен периодом времени, который по мнению ответчика не истек. В таком случае осуществляемый ответчиком зачет не будет равнозначен признанию того, что он нарушил свое обязательство, и для выяснения вопроса о том, на кого следует отнести судебные расходы, необходимо выяснить, а находился ли ответчик в состоянии просрочки на момент возбуждения дела.

4.3. Судебный зачет в условиях предъявления иска цессионарием (статья 412 ГК РФ):

На первый взгляд, предоставление ответчику возможность заявить о зачете без предъявления встречного иска решает проблему зачета против иска, заявленного цессионарием, когда должник зачитывает против него требование, которое он имел по отношению к цеденту. Со встречным иском в таком случае существовала проблема, так как такой встречный иск должен был быть предъявлен и против лица, не являвшегося первоначальным истцом и в лучшем случае занимающим процессуальное положение третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования (если мы исходим из того, что цедент должен оказать цессионарию процессуальную помощь в реализации принадлежащего ему права).

Поскольку встречного иска для осуществления ординарного зачета больше не требуется, то проблема вроде бы как решается. Вместе с тем, не все так однозначно, ибо, как мы помним в обоих случаях, - и в том случае, когда зачет осуществляется через встречный иск и в том случае, когда он осуществляется через возражение, - суд должен «исследовать юридические и фактические основания для зачета», то есть установить наличность субъективного права требования ответчика к цеденту, за счет которого ответчик погасил свой долг перед цессионарием. Может ли суд решать вопрос о субъективном праве (которое де факто является здесь спорным, ибо истец оспаривает эффект зачета) без участия субъектов соответствующего правоотношения в качестве сторон. Иными словами, не должны ли мы здесь привлечь цедента в процесс в качестве ответчика по отношению первоначальному ответчику (то есть, иными словами, не требуется ли со стороны ответчика предъявления встречного иска о признании наличности погашенного зачетом притязания для того, чтобы оправдать зачет не только перед лицом цессионария, но и перед лицом цедента, за счет долга которого он погасил исковое требование).

Наш ответ – нет. Иск необходим для принудительного осуществления субъективного права, которое здесь уже осуществлено принудительно путем меры самозащиты (меры оперативного воздействия). Для установления отсутствия этого правоотношения (активного требования) достаточно участие цедента в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования. В этом нет ничего удивительного, поскольку процессуальный закон дозволяет такую расстановку силу. Приведем примеры: (а) иск кредитора предъявляется к поручителю, основной должник является третьим лицом (это дозволено в силу солидаритета). Поручитель может защищаться через довод, согласно которому основное обязательство не возникло (и, следовательно, не возникло акцессорного обязательства по поручительству). Основной должник при этом не становится ответчиком, хотя в процессе решается и судьба его обязательства – именно потому, что с точки зрения выбора истца принуждения от требует именно от поручителя. (б) Иск об эвикции. Ответчик доказывает переход к нему титула на основании распорядительной сделки с продавцом. Продавец привлекается в процесс в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, несмотря на то, что в процессе определяется судьба распорядительной сделки между ним и покупателем. Точно так же и здесь, несмотря на то, что путем возражения из статьи 412 ГК РФ решается вопрос о существовании субъективного права ответчика к цеденту, для реализации права на судебную защиту последнего достаточно привлечение его к участию в процессе в качестве 3-го лица, ибо принудительного осуществления соответствующего права ответчик от суда не требует (он уже реализовал его самостоятельно).

4.4. Судебный зачет интервента (пункт 4 статьи 313, ГК РФ):

Указанный подход позволяет решить вопрос с зачетом третьего лица (интервента), который погашает долг ответчика за счет своего требования против кредитора. Вариант со встречным иском здесь также не подходит, так как отсутствует встречность по субъектному составу участников. Судебный зачет, стало быть, для интервента по пункту 4 статьи 313 ГК РФ становится недоступным.

Однако он может заявить зачет по правилам статьи 410 ГК РФ. И здесь возможны два варианта:

- если зачет был осуществлен в связи с возложением со стороны ответчика (то есть у интервента существует долг перед ответчиком, который погашается за счет произведенного интервентом зачета), тогда интервент должен быть привлечен в процесс в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, на стороне ответчика. Ибо если истец возражает против наличности у него долга перед интервентом, необходимо дать возможность интервенту доказать, что погашенное через зачет активное требование существовало. Посредством этого интервент оказывает процессуальное пособничество (содействие) ответчику, позволяя ему добиться отказа в удовлетворении иска.

- если зачет был произведен по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 313 ГК РФ, тогда осуществление зачета приводит к суброгации, в связи с чем интервент вправе требовать проведения процессуального правопреемства. Если истец отрицает легитимность проведенного зачета и не хочет передавать процессуальную позицию истца, тогда, руководствуясь пунктом 33 Постановления Пленума ВС РФ от21.12.2017 №54, интервент вступает в процесс в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора. В таком случае вопрос о конкуренции первоначального истца и интервента (конкуренции, порожденной зачетом) решается в ходе рассмотрения основного спора.

4.5. Ретроактивность судебного зачета:

В завершении следует отметить, что при всей самостоятельности фигуры судебного зачета (через встречный иск), где волеизъявление обусловлено отрицательным для ответчика (компенсанта) судебным решением по пассивному требованию, последствия такого зачета должны быть идентичны ординарному гражданско-правовому зачету. В частности, это касается и вопроса о ретроактивности такого зачета. Этому не препятствует учение о законной силе судебного решения, которая всегда действует на будущее время. Перспективное действие судебного решения касается только его процессуального эффекта (невозможность оспаривания в ординарных инстанциях, запрет на предъявление тождественных исков). Что касается материального эффекта (то есть в случае принятия конститутивных судебных решений, являющихся юридическими фактами материального права), то здесь эффект может быть и ретроактивным, если об этом говорит применимая норма материального закона. Примером такого регулирования являются решения о признании недействительными оспоримых сделок, которые утрачивают силу задним числом вследствие выносимого судебного акта. Точно также и в зачете: если понимать нормы статьи 410 ГК РФ, как ретроактивные, ничто не препятствует судебному акту, приводящему в действие соответствующий материально-правовой механизм, иметь ретроактивное значение.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: