Примеры нарушения принципов правосудия

Обновлено: 23.04.2024

В данном блоге попытался рассмотреть практику Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ) , применимую к случаям нарушения судами общей юрисдикции Российской Федерации при рассмотрении гражданских дел положений ст.6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее- Конвенция). Естественно, что приведена не вся имеющаяся практика ЕСПЧ относительно нарушений ст. 6, а лишь её немногая часть, так как нарушений данной нормы множество, в том числе и со стороны РФ. Практику постарался привести постадийно, начиная с момента обращения в суд за защитой своих законных прав и интересов, и заканчивая, собственно, самим вынесением решения. Стадию исполнения судебного решения, а также апелляционное, кассационное и надзорное производства не рассматривал. Приводятся постановления, вынесенные как в отношении РФ, так и в отношении иных государств, ратифицировавших Конвенцию.

Для начала, приведу в сокращённом виде, применительно лишь к гражданскому процессу, текст статьи 6 Конвенции (Право на справедливое судебное разбирательство): «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях… имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо — при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».

Обращаю внимание, что ст. 6 предусмотрены нарушения и в части уголовного судопроизводства, которые, исходя из направленности данного блога, интереса не представляют.

Имеет место некоторая сложность, связанная с тем, что текст вышеприведённой статьи не приводит всех возможных случаев нарушений права на справедливое судебное разбирательство, так как это не представляется возможным, особенно с учётом того, что по своей сути Конвенция является неким наднациональным актом. Поэтому необходимо руководствоваться правоприменительной практикой ЕСПЧ, из которой следует, какие именно действия РФ в лице судов общей юрисдикции являются нарушением названного права, а какие — нет.

Из практики ЕСПЧ можно также сделать вывод о том, что положения параграфа 1 ст. 6 следует понимать расширительно, а не ограничительно. Например, из Постановления ЕСПЧ по делу «Делькур против Бельгии» от 17.01.1970 года (жалоба N 2689/65) вытекает следующее: «В демократическом обществе в свете понимания Конвенции, право на справедливое отправление правосудия занимает столь значительное место, что ограничительное толкование ст. 6 п. 1 не соответствовало бы цели и назначению данного положения».

Для упрощения и сокращения текста блога рассмотрю нарушения лишь относительно искового производства, так как на мой взгляд, именно оно является основным, в том числе, и применительно к допускаемым нарушениям. Привожу практику лишь по наиболее распространённым и значимым, по моему мнению, нарушениям.

1. Предъявление иска

а) Отказ в принятии, невозможность возбуждения дела

Право на предъявление иска и возбуждение дела вытекают из права на доступ к правосудию. Правоприменительная практика ЕСПЧ исходит из того, что каждый имеет право предъявить в суд любое требование, относящееся к его гражданским правам и обязанностям. Так, например, в Постановлении ЕСПЧ по делу «Черничкин против Российской Федерации» от 16.09.2010 года (жалоба № 39874/03) указано следующее: «Московские суды отклонили жалобу заявителя на том основании, что законодательной властью еще не определена подсудность подобных исков. Такое ограничение права на судебное разбирательство исключило любую возможность рассмотрения иска заявителя и, соответственно, ущемило его право на доступ к правосудию. Власти РФ не представили никаких объяснений продолжающемуся непринятию законодательства, регулирующего порядок рассмотрения таких исков. Соответственно, ЕСПЧ находит, что заявителю было отказано в праве на доступ к правосудию и что имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в этом отношении».

Представляет интерес, на мой взгляд, и Постановление ЕСПЧ по делу «Голдер против Соединенного Королевства» от 21.02.1975 года (жалоба N 4451/70), которое устанавливает: «Право на справедливое, публичное и скорое судебное разбирательство, естественно, приложимо только к ведущемуся процессу, из этого, однако, не следует, что право на возбуждение судебного дела тем самым из него исключается… По мнению Суда, было бы немыслимо, чтобы статья 6 п. 1 содержала подробное описание предоставляемых сторонам процессуальных гарантий в гражданских делах и не защищала бы в первую очередь того, что дает возможность практически пользоваться такими гарантиями — доступа к суду. Такие характеристики процесса, как справедливость, публичность, динамизм, лишаются смысла, если нет самого судебного разбирательства… Таким образом, Суд приходит к выводу, что, даже и не прибегая к «дополнительным средствам толкования», предусмотренным в статье 32 Венской конвенции, статья 6 п. 1 обеспечивает каждому человеку право на рассмотрение в суде любого спора, относящегося к его гражданским правам и обязанностям. Она признает право на суд, где право доступа, понимаемое как возможность инициировать судебное производство по гражданским делам, составляет лишь один из аспектов. К этому следует добавить гарантии статьи 6 п. 1, относящиеся к организации и составу суда и к движению процесса. Короче говоря, все это в целом представляет собой право на справедливое разбирательство…».

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Эйри против Ирландии» от 09.10.1979 года (Жалоба № 6289/73) Суд пришёл к выводу: «..недоступная стоимость процесса препятствовала обращению в Высокий Суд за решением о раздельном проживании супругов, что является нарушением п.1 ст.6. С этим утверждением единогласно согласилась Комиссия…» ; «Заявитель не смогла найти адвоката, который захотел бы представлять ее в суде. Комиссия сделала вывод, что причина этого — невозможность оплатить расходы, с этим связанные… Учитывая все обстоятельства дела, Суд находит что г-жа Эйри не имела реального права доступа в Высокий Суд для решения вопроса о раздельном проживании супругов. Соответственно, имело место нарушение ст. 6 п. 1».

Данное Постановление отнёс к этой стадии, так как, несмотря на то, что формально возможность обращения есть, но она изначально не обеспечивает возможности защиты права заявителя. Более того, таковое обращение без услуг специалиста обречено на отказ в заявленных требованиях.

б) Оставление без движения и дальнейшее возвращение заявления

Практика ЕСПЧ свидетельствует о том. что излишний процессуальный формализм при доступе к суду недопустим. Следовательно, неуплата госпошлины и непредоставление каких-либо документов не являются безусловным основанием для ограничения доступа к правосудию. В Постановлении ЕСПЧ по делу «Совтрансавто Холдинг» против Украины» от 25.07.2002 года (жалоба N 48553/99) Суд указал: «…решением от 02.04.2002 года Высший Хозяйственный Суд Украины отклонил кассационную жалобу заявителя, не рассмотрев ее по существу, на том основании, что заявитель не представил в Высший Хозяйственный Суд Украины документ об уплате пошлины за рассмотрение жалобы в суде. Он вернул заявителю денежную сумму, которую заявитель уплатил за рассмотрение жалобы, и отметил, что после соблюдения формальностей по данному делу заявитель может снова подать свою жалобу. Решением от 26.04.2002 года Высший Хозяйственный Суд Украины отклонил жалобу заявителя по той причине, что срок в один месяц, предусмотренный для подачи жалобы, истек. Европейский суд также отметил, что кассационная жалоба заявителя не была рассмотрена по причине несоблюдения формальностей, предусмотренных законом, что может привести к выводу, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты. Таким же образом Европейский суд напомнил, что в соответствии с прецедентной практикой по вопросу исчерпания внутренних средств правовой защиты это правило должно применяться достаточно гибко и без излишнего формализма, оно не должно применяться автоматически и носить абсолютный характер; в отношении каждого дела необходимо принимать во внимание его обстоятельства».

2. Судебное разбирательство

а) Право на участие в судебном заседании

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Яковлев против Российской Федерации» от 15.03.2005 года (жалоба N 72701/01) Суд указал: «… право на публичное рассмотрение дела будет лишено смысла, если сторона, участвующая в деле, не извещается о судебном заседании с таким расчетом, чтобы она имела возможность явиться в суд в том случае, если лицо решит воспользоваться своим правом, предусмотренным национальным законодательством».

Каждый имеет право на участие в судебном заседании. Причём иногда таковое право может иметь место и в случаях, когда обязанность суда осуществлять вызов участников прямо не закреплена положениями национального законодательства, но вытекает из них, и участники настаивают на своём присутствии в судебном заседании.

б) Право на разбирательство в разумный срок

Постановление ЕСПЧ по делу «Левшины против Российской Федерации» от 09.11.2004 года (жалоба N 63527/00) указывает на следующее: «…обоснованность длительности судебного разбирательства должна быть оценена в свете обстоятельств дела и с учетом следующих критериев: сложность дела, действия заявителя и соответствующих органов власти и важность рассматриваемого вопроса для заявителя…»; «именно Высокие Договаривающиеся Стороны должны организовывать свои правовые системы таким образом, чтобы суды могли гарантировать каждому право на вынесение окончательного решения в разумный срок при определении гражданских прав и обязанностей лица».

в) Право на равенство сторон

Это, пожалуй, одно из наиболее часто подвергающихся нарушениям, прав. Полагаю, что в большей степени это вызвано значительным количеством составляющих данного права. Сюда можно отнести равную возможность представлять доказательства по делу, пользоваться одинаковыми процессуальными правами и т.д. и т.п.

Так, в Постановлении ЕСПЧ по делу «Домбо Бехеер Б.В. против Нидерландов» от 27.10.1993 года (жалоба N 14448/88) указано следующее: «…понятие справедливого разбирательства, сформировавшееся в юриспруденции Суда, включает требование процессуального равенства прав сторон в смысле справедливого равновесия между сторонами как в отношении гражданских, так и уголовных дел. Суд разъяснил, что принцип процессуального равенства сторон подразумевает в случае спора, затрагивающего частные интересы, что каждая сторона должна располагать разумной возможностью представить свое дело, включая доказательства, в условиях, которые не ставят эту сторону в существенно более неблагоприятное положение по отношению к противоположной стороне».

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Ван де Хурк против Нидерландов» от 19.04.1994 года Суд отметил: «…суд обязан провести надлежащим образом рассмотрение аргументов и доказательств, представленных сторонами, и дать им надлежащую оценку…».

г) Право на независимый и беспристрастный суд

Довольно интересным, и в некоторой мере типичным для РФ представляется Постановление ЕСПЧ по делу «Батурлова против Российской Федерации» от 19.04.2011 года (жалоба N 33188/08): «Европейский Суд учитывает, что судейская независимость также требует, чтобы отдельные судьи были свободны от ненадлежащего влияния не только со стороны несудебных органов, но и в рамках судебной системы. Эта внутренняя судейская независимость требует, чтобы они были свободны от указаний и давления со стороны других судей и вышестоящих судебных органов»; «Обстоятельства дела указывают на тот факт, что суд первой инстанции после того, как он был подвергнут критике со стороны вышестоящего судебного органа, последовал письменным указаниям последнего, пересмотрел дело и вынес новое решение в пользу пенсионного органа и против заявительницы. Выводы городского суда полностью соответствовали мотивам, изложенным в письме председателя областного суда… Соответственно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в части требования о независимости суда».

д) Право на невмешательство властей

Довольно часто официальные власти, преследуя свои интересы и пользуясь более значительными, нежели у иных участников спора, возможностями, осуществляют вмешательство в гражданские споры, нарушая тем самым право лиц, в дела которых они вмешиваются. Одним из таких примеров можно привести вмешательство Генерального прокурора Молдовы в один из споров. В Постановлении ЕСПЧ по делу «Nistas GmbH против Молдовы» от 12.12.2006 года Суд указал: «…истец и ответчик по многим моментам были поставлены в неравное положение по возможностям осуществления своих прав. В частности, вмешательство Генерального прокурора на стороне ответчика путем обжалования вступивших в законную силу решений судов подтверждает преобладание возможностей ответчика».

3) Право на мотивированное судебное решение

Данное право, безусловно, является значимым, так как из него вытекает сама возможность мотивированно обжаловать выводы и заключения национального суда, вынесшего спорное решение. Между тем, ни для кого не является секретом, что недостаточно мотивированные акты судов общей юрисдикции в РФ занимают достаточно серьёзный удельный вес.

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Кузнецов и другие против Российской Федерации» от 11.01.2007 года (жалоба № 184/02) Суд отметил: «…в соответствии с установленным прецедентным правом, которое отражает принцип надлежащего отправления правосудия, в решении судов и органов правосудия должны быть надлежащим образом указаны основания, по которым они были вынесены… И хотя национальные суды пользуются ограниченным правом принятия решения в вопросе выбора доводов по конкретному делу и приобщения доказательств достоверности утверждений сторон, эти органы обязаны указать основания для своих действий, изложив мотивировку этих решений… Еще одна роль мотивированного решения состоит в том, что оно доказывает сторонам, что их позиции были выслушаны. Кроме того, мотивированное решение дает возможность какой-либо стороне обжаловать его, а апелляционной инстанции –– возможность пересмотреть его. Изложение мотивированного решения является единственной возможностью для общественности проследить отправление правосудия…».

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Хаджианастасиу против Греции» от 16.12.1992 года (жалоба N 12945/87) Суд указал: «В данном деле, судебное решение, которое было оглашено председателем военного апелляционного суда, не содержало никакого упоминания о вопросах, отраженных в протоколе слушаний, и не было целиком основано на тех же доводах и мотивах, что и решение постоянного суда Военно-воздушных сил. Поскольку заявитель получил протокол слушаний только после того, как он направил кассационную жалобу по вопросам нарушения процессуального права, у него не было соответствующей информации, чтобы конкретизировать свою жалобу. В соответствии с этим суд пришел к выводу, что право на защиту было подвергнуто таким ограничениям, что заявителю не было обеспечено справедливого судебного разбирательства. Вследствие этого, нарушение п. 3 ст. 6 Конвенции, взятой в совокупности п. 1 ст. 6 Конвенции, имело место».

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Пронина против Украины» от 18.07.2006 года (жалоба № 63566/00) Суд пришёл к выводу: «Статья 6 § 1 Конвенции обязывает суды мотивировать свои решения, но не может быть понята как требующие подробного ответа на каждый аргумент. Степень, в которой эта обязанность мотивировать применяет может варьироваться в зависимости от характера решения… Национальные суды не предприняли попытки проанализировать выраженную точку зрения заявителя… Национальные суды, игнорируя точку зрения заявителя в целом, хотя она была конкретной, актуальной и важной, не выполнили своих обязательств по статье 6 § 1 Конвенции…».

Следовательно, у суда есть обязанность дать оценку всем аргументам стороны, которые являются чёткими и важными относительно рассматриваемого дела.

Подборка наиболее важных документов по запросу Нарушение принципов правосудия (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Нарушение принципов правосудия

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2021 год: Статья 389.11 "Назначение и подготовка заседания суда апелляционной инстанции" УПК РФ "Вместе с тем, указывает на то, что суд апелляционной инстанции известил осужденного и его защитника о судебном заседании 26 апреля 2021 года с нарушением требований ч. 2 ст. 389.11 УПК РФ, направив постановление 17 и 19 апреля 2021 года, которое было получено не ранее 21 апреля 2021 года, то есть менее чем за 7 суток до начала судебного заседания суда апелляционной инстанции, что повлекло несоблюдение прав П. на защиту и доступ к правосудию, нарушило принципы законности уголовного судопроизводства."

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 152 "Предварительное судебное заседание" ГПК РФ "С таким выводом суда первой инстанции согласилась судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда, указав, что при рассмотрении дела судом не допущено нарушения принципа состязательности гражданского судопроизводства при отправлении правосудия, поскольку при подготовке дела к судебному разбирательству предварительное судебное заседание назначается не по каждому гражданскому делу, а только в случаях, предусмотренных частью 1 статьи 152 Гражданского процессуального кодекса. В рассматриваемом случае судьей не назначалось предварительное судебное заседание, стороны надлежащим образом были извещены о времени и месте судебного заседания для рассмотрения дела по существу."

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Нарушение принципов правосудия

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Понятие и критерии правосудности решений уголовного суда
(Бурмагин С.В.)
("Мировой судья", 2021, N 8) В многочисленных комментариях к ст. 305 УК РФ, установившей уголовную ответственность за вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта, разъясняется, что в уголовно-правовом значении неправосудным признается такой судебный акт, который "постановлен с нарушениями процессуального или материального закона, влекущими его отмену или изменение" , "вынесен с явным нарушением законодательства о порядке их принятия, о порядке оценки доказательств, с нарушением принципов правосудия" , является необоснованным или незаконным и подлежит отмене или изменению в предусмотренном законом порядке , постановлен с грубым, существенным нарушением процессуального или материального закона и при явном расхождении (несоответствии) выводов суда и фактических обстоятельств дела , "способен причинить ущерб конституционным правам и свободам участников судопроизводства, государственным и общественным интересам" .

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Арбитражное флеш-правосудие?
(Султанов А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 1) Подача какого-либо ходатайства после окончания процесса рассмотрения дела АПК РФ не предусмотрена и представляет собой внепроцессуальное общение. Само по себе это является грубейшим нарушением принципа "правосудие не только должно совершаться, но и должно быть видно, что оно совершается" (см. Постановление ЕСПЧ от 26 октября 1984 г. по делу "Де Куббер против Бельгии (De Cubber v. Belgium)", жалоба N 9186/80, § 26).

Нормативные акты: Нарушение принципов правосудия

"Обзор практики межгосударственных органов по защите прав и основных свобод человека N 8 (2020)"
(подготовлен Верховным Судом РФ) Суд не мог не обратить внимания на то, что заявитель являлся адвокатом, и на судебных слушаниях, в ходе которых оценивалось постановление о выдаче, его интересы представляли другие адвокаты. На него была возложена обязанность выдвинуть аргументы и существенные основания, подтверждающие, что он столкнулся с последствиями "вопиющего отказа в правосудии" в запрашивающем государстве. Он должен был обосновать свое утверждение о том, что длительный срок лишения свободы, к которому он был приговорен, явился результатом окончательного судебного разбирательства, представлявшего собой "вопиющий отказ в правосудии", а именно - нарушение принципов справедливого судебного разбирательства, гарантируемого статьей 6 Конвенции. Это было настолько основополагающим, что представляло собой "аннулирование или уничтожение самой сути" права, гарантируемого этой статьей, или в связи с отсутствием возможности проведения повторного судебного разбирательства. Заявитель не выполнил данное правило (пункт 130 постановления).

Нарушение принципов равноправия и состязательности как основание для отмены судебных актов арбитражных судов в кассационном порядке

Антон Валерьевич Ильин

профессор юридического факультета НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург), доктор юридических наук

В статье разбирается вопрос о том, могут ли привести к отмене судебных актов в арбитражном суде кассационной инстанции нарушения арбитражными судами первой и апелляционной инстанций норм процессуального права, которые совокупно можно обозначить как нарушение принципов состязательности и равноправия сторон, а именно: незаконный запрет стороне представить доказательства, незаконный отказ в содействии в истребовании отсутствующих у стороны доказательств, непредоставление стороне возможности своевременно ознакомиться с доказательствами другой стороны, принятие в нарушение закона доказательства с одновременным запретом другой стороне представить доказательства обратного. Анализ проводится путем сопоставления пределов рассмотрения дела в кассационной инстанции, полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, а также оснований для отмены или изменения судебных актов в кассационном порядке. Особому разбору подвергается классическая проблема кассационного производства — проверка судом кассационной инстанции несоответствия выводов, которые содержатся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам или имеющимся в деле доказательствам.

Вопросы, связанные с определением и уточнением пределов рассмотрения дела в кассационной инстанции, полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, оснований для отмены или изменения судебных актов в кассационном порядке уже много лет находятся в центре внимания. Тем не менее постоянно выявляются всё новые сложные и спорные аспекты этой классической темы, позволяющие заново переоценить наши знания в этой области. К числу таковых можно отнести и вопрос о том, является ли основанием для отмены судебных актов и направления дела на новое рассмотрение нарушение при рассмотрении дела арбитражными судами первой и апелляционной инстанций принципов равноправия и состязательности сторон, выразившиеся в предоставлении неодинаковых возможностей для сторон представлять доказательства.

В абз. 4 п. 33 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции» отмечается, что нарушение судами первой и апелляционной инстанций принципов равноправия и состязательности сторон (ст. 8 и 9 АПК РФ) может являться основанием для отмены судебных актов, если допущенные нарушения привели к тому, что при рассмотрении дела не были установлены обстоятельства, имеющие значение для правильного применения законов и иных нормативных правовых актов. Тем самым такое нарушение должно быть квалифицировано по ч. 3 ст. 288 АПК РФ как нарушение или неправильное применение норм процессуального права, повлекшее принятие неправильного решения.

Совершенно неясно, почему конституционным принципам осуществления правосудия придано столь низкое значение и почему их нарушение в ходе разбирательства дела само по себе не является достаточным для отмены судебных актов. При этом удивление вызывает еще и то, что в приведенном разъяснении однозначно не указано на обязанность арбитражного суда кассационной инстанции возвращать дело на рассмотрение в суд нижестоящей инстанции, если будет установлено нарушение в ходе рассмотрения дела в суде соответствующей инстанции принципов равноправия и состязательности сторон. Это позволяет сделать вывод о том, что последствия констатации арбитражным судом кассационной инстанции такого нарушения могут быть различными (весьма показательно в связи с этим отсутствие в Постановлении Пленума указания на какое-либо нормативное основание сделанного Верховным Судом РФ вывода).

В данной статье я подвергну анализу это разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, в том числе и с тем, чтобы еще раз посмотреть на классическую проблему соотношения оснований для отмены судебных актов в кассационном порядке, пределов рассмотрения дела в кассационной инстанции и полномочий арбитражного суда кассационной инстанции в более широком контексте.

Конституция Российской Федерации в ст. 123 (ч. 3) устанавливает, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Во исполнение этого конституционного

В печати много написано о мотивированности как свойстве судебного решения.

Отмечается важность этого свойства с позиций справедливости, законности, обоснованности правосудия. При этом, как правило, описываются ситуации, когда суд обязан обосновывать свои выводы о юридических фактах ссылкой на имеющиеся в деле доказательства и установленные на их основе обстоятельства дела (в т.ч. так называемые доказательственные факты), а резолютивную часть акта правосудия сформировать со ссылкой на подлежащие применению нормы материального права.

Между тем, думается, что мотивированность имеет и еще очень важную грань, которая в последнее время отчетливо начала проявляться, чем диагностировала современное «заболевание» деятельности по осуществлению правосудия.

Я имею в виду те ситуации, когда в судебном акте (постановлении) в нарушение нормы процессуального кодекса о содержании судебного решения (постановления, определения) не указаны мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.

Исторически первым «симптомом» этого заболевания явились такие ужасные фразы в актах правосудия, как: «доводы отклоняются, так как не основаны на законе, так как основаны на неверном толковании норм материального права, так как не относятся к предмету рассматриваемого дела, так как направлены на затягивание судебного процесса, так как свидетельствуют о недобросовестном использовании своих прав», ну, и т.п. и т.д. При этом никакого обоснования, конечно, не приводится.

В настоящее же время суды стали просто не давать оценку доводам участников спора.

При этом никакого процессуального механизма защиты против этого бездействия законом не предусмотрено.

Суд всех инстанций могут просто не оценивать доводы участников спора и сохранить в силе незаконный и необоснованный акт правосудия, повторив их тексты (судьи называют это «Согласиться»).

И с этим ничего не сделаешь. Я думаю, что многие юристы с этим постоянно сталкиваются.

В процессуальных кодексах России всем известна норма о том, что нарушение норм процессуального права является основанием для отмены судебного акта (постановления), если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного судебного решения (акта).

Должен честно признаться, мне эта норма никогда не была симпатична.

На мой взгляд, эта норма служит и служила всегда основанием для большого числа судебных ошибок, которые не исправляются ни апелляционными, ни кассационными судами, не говоря уже о надзорных.

Интересно рассмотреть этот вопрос исторически: когда эта норма впервые появилась, кто автор, в чем был замысел или, как сейчас любят говорить (в особенности выходцы из аппарата ВАС РФ), каково было политико-правовое обоснование?

Но это отступление.

В связи с изложенным я задумался над тем, является ли не указание мотивов, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, основанием для отмены акта правосудия в связи с нарушением норм процессуального права, выразившееся этом в не указании мотивов.

Почему адресованное суду требование указывать мотивы отклонения (принятия) доводов участников спора так важно для правильности акта правосудия?

Почему нельзя довериться суду и предоставить ему возможность выносить решения как бы подразумевая, что суд вынесет решение с оценкой всех возможных доводов участников спора, предвосхищая их.

Полагаю, что во всех случаях данное нарушение должно считаться таким, которое приводит или может привести к принятию неправильного решения.

Более того, считаю, что данное нарушение должно быть отнесено к безусловным основаниям для отмены судебного акта (постановления), по примеру, допустим, такому основанию для отмены, как нарушение правила о тайне совещания при принятии решения.

Поэтому перечень безусловных процессуальных оснований для отмены судебного акта может быть расширен.

Любое спорное материальное правоотношение, лежащее в основе судебного спора, возникает из оснований – юридических фактов. Указанные факты входят в предмет доказывания по судебному делу. Участники спора в зависимости от выбранной правовой позиции ссылаются на наличие или отсутствие указанных оснований (юридических фактов), представляют доказательства этим фактам или их отсутствию и исходя из этого предлагают суду применить те или иные нормы права с учетом содержащихся в их гипотезах соответствующих указаний на юридические факты, предлагают правовую квалификацию спорного правоотношения.

Иными словами, такими действиями участники спора заявляют (приводят) доводы, которые должны получить надлежащую правовую оценку, результаты которой должны быть отражены в акте правосудия.

Отсутствие в акте правосудия результатов оценки доводов участников спора с высокой степенью вероятности приводит (может привести) к неправильному определению обстоятельств, имеющих значение для дела (ГПК РФ), к неполному их выяснению (АПК РФ), к недоказанности обстоятельств, имеющих значение для дела, к несоответствию выводов суда обстоятельствам и дела и судебным доказательствам, к неприменению норм права, подлежащих применению с учетом характера правоотношения лиц, участвующих в деле.

Принцип полноты, всесторонности, объективности судебного разбирательства в ГПК РФ, АПК РФ не предусмотрен, поэтому исходя из замысла законодателя суд не играет активную роль в установлении объективной истины, суд устанавливает, констатирует только ту часть правовой действительности, которая ему доступна благодаря активным действиями участников судебного спора.

Таким образом, суд в силу закона не обязан самоинициативно активно выяснять все обстоятельства в правоотношениях участников спора. При этом я различаю обязательные действия суда по определению юридических фактов предмета доказывания и действия суда по выяснению (установлению) обстоятельств, входящих в предмет доказывания, даже если стороны об этом не заявляют.

Вследствие этой специфической пассивности суда законодатель предоставил участникам спора процессуальные права и возложил на них обязанности заявлять свои доводы с целью обосновать свою правовую позицию как по вопросам права, так и, что более важно, по вопросам факта. Для этого в законе закреплен и принцип состязательности участников спора.

Из изложенного становится очевидным, что действующее законодательное регулирование по вопросу деятельности суда по установлениию обстоятельств дела предполагает высокую степень активности участников спора, направленную на установление обстоятельств дела.

Высокая степень активности участников спора реализуется прежде всего через их доводы, которые они приводят в защиту занятой позиции.

Праву участника спора заявлять доводы корреспондирует обязанность суда их принять, зафиксировать в процессуальной форме (протокол, аудиозапись, судебный акт), предоставить возможность противнику (оппоненту) и создать для него благоприятные условия для возражения против доводов, дать им правовую оценку с указанием мотивов принятия или отклонения.

Таким образом, суд объективно не может отказаться от правовой и фактической оценки доводов участников спора в акте правосудия.

Суд хотя и руководит процессом, но он, по смыслу его законно установленной роли, не главный и не единственный в установлении обстоятельств спора. Если законодатель считал бы его главным и единственным лицом в процедуре установления фактических обстоятельств, то тогда в процессуальных кодексах не было бы гарантий, связанных с обеспечением возможности участвовать непосредственно или через представителей в судебном процессе под страхом безусловной отмены акта правосудия, если эти гарантии нарушены (надлежащее извещение и др.)

Следовательно, полагаю, что судебный акт (постановление), в котором не отражены мотивы отклонения или принятия доводов участников спора, по форме и содержанию вообще не должен считаться актом правосудия.

Поскольку такой акт не признается актом правосудия, в качестве предложения законодательного механизма защиты против отсутствия в акте правосудия мотивов отклонения или принятия доводов участников спора полагаю, что в процессуальных кодексах необходимо предусмотреть право апелляционных и кассационных судов направлять дело (без отмены состоявшихся судебных актов) в соответствующий суд с обязательными указаниями изложить мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.

При этом считаю, что суды второй и кассационной инстанции в силу их проверочной природы не могут служить заменой суда первой инстанции и мотивировать отклонение или принятие доводов участников спора за суд первой инстанции и вместо него.

Таким образом, в конечном счете, нарушение норм процессуального права в виде не указания мотивов, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, объективно и неизбежно приводит к таким порокам акта правосудия, как неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела (ГПК РФ), неполное их выяснение (АПК РФ), недоказанность обстоятельств, имеющих значение для дела, несоответствие выводов суда обстоятельствам и дела и судебным доказательствам, неправильное определение характера материального правоотношения участников спора и как следствие неприменение норм права, подлежащих применению с учетом характера правоотношения.

Из этого очевидно следует, что не указание мотивов отклонения или принятия доводов участника спора является таким нарушением норм процессуального права, которое с высокой степенью вероятности может привести к принятию неправильного акта правосудия.

Исключить эту вероятность можно только путем изложения мотивов отклонения (принятия) доводов и надлежащей правовой оценки этих доводов и соответствующих мотивов.

30 ноября Пленум Верховного Суда РФ рассмотрел проект постановления «О практике применения законодательства, регламентирующего рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции в общем порядке судопроизводства». Документ заменит собой неоднократно изменявшиеся разъяснения Пленума от 17 сентября 1975 г. № 5 «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел» и от 29 августа 1989 г. № 4 «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции».

Пленум Верховного Суда отправил на доработку проект постановления по вопросам рассмотрения уголовных дел в суде первой инстанции

В преамбуле проекта указано, что право на справедливое судебное разбирательство в суде первой инстанции реализуется на основании положений Конституции РФ и международных правовых актов, с учетом всех принципов уголовного судопроизводства и норм уголовно-процессуального закона. Пункт 1 проекта подтверждает, что «судебное разбирательство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, суд, рассматривая дело в общем порядке судопроизводства, обязан создать все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, в том числе по представлению доказательств, на основании которых суд постановляет приговор или иное итоговое решение по делу». Однако некоторые дальнейшие разъяснения проекта нарушают названные конституционные принципы, в частности принципы состязательности и равноправия сторон. Следование этим рекомендациям проекта не будет способствовать обеспечению справедливого судебного разбирательства.

О заключении и показаниях специалиста
Особенно явно обвинительный уклон рекомендаций прослеживается в пунктах постановления, разъясняющих действия суда, связанные с проверкой проведенных экспертных исследований, использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле, для оспаривания этих доказательств.

Следует признать, что проект постановления Пленума предлагает регулирование рассматриваемых вопросов, игнорируя продуманное и взвешенное толкование тех же проблем, имеющееся в постановлении Пленума от 21 декабря 2010 г. № 18 «О судебной экспертизе по уголовным делам».

В проекте постановления прослеживается стремление избавиться от такого доказательства, как заключение и показания специалиста. Так, в п. 17 проекта воспроизводится ч. 1 ст. 58 УПК РФ, но исключается начало нормативного определения: «Специалист – лицо, обладающее специальными знаниями», зато добавляется указание о том, что заключение специалиста не может подменять заключение эксперта. Акцент в п. 17 проекта сделан на понимании специалиста как технического помощника (осмотр предметов, применение технических средств). Но закон указывает на существование разных участников уголовного судопроизводства, именуемых специалистами: это и лица, которые помогают вскрывать запертые помещения, взламывать сейфы, получать отпечатки, вести видеозапись и т.п., – то есть технические помощники, обладающие определенными навыками, а специалисты, чьи заключения и показания представляют следствию и суду в порядке ч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ, – это лица, обладающие специальными знаниями, и их показания и заключения, полученные в судебном разбирательстве, являются доказательствами, которые подлежат оценке судом.

Назначать и получать такой вид доказательств, как заключение или показания эксперта, могут только обладающие властными полномочиями участники со стороны обвинения и суд. Действующий закон предоставляет некоторые возможности для реализации принципа состязательности и обеспечения справедливости судебного разбирательства, гарантируя участие в судебном разбирательстве специалиста. Вопреки прямому указанию закона (ч. 4 ст. 271 УПК РФ) п. 18 проекта предписывает удовлетворять ходатайства о допросе явившегося в судебное заседание лица в качестве специалиста лишь в том случае, если это лицо ранее привлекалось к расследованию или судебному рассмотрению дела. Уничтожая единственную гарантию обеспечения права на защиту в судебном разбирательстве при проверке и оценке заключения и показаний эксперта с помощью профессионалов, проект указывает только на один случай, когда суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе специалиста, – если ранее он был допущен в качестве такового на досудебной или судебной стадии рассмотрения дела и явился в судебное заседание по инициативе любой из сторон.

Судьям дополнительно разъясняется необходимость проверки оснований, влекущих отвод специалиста, без упоминания о проверке таких же оснований применительно к экспертам. Между тем ошибочно убеждение в том, что исследование, назначенное лицом или органом, обладающим властными полномочиями (следователем, судом), всегда является всесторонним и объективным, а эксперты – компетентными 1 .

Рекомендации, содержащиеся в п. 18, позволят судам не допускать в судебное разбирательство лиц, которые смогут профессионально оспорить компетентность экспертов, научность примененных в экспертизах методик и проч., так как специалист по ходатайствам защиты или представителей потерпевшего в подавляющем большинстве случаев на досудебных стадиях не допускается.

Несмотря на решения ЕСПЧ, фиксирующие нарушения ст. 6 Конвенции, связанные как с нормативным регулированием, так и с несоблюдением национального законодательства, проект предлагает ухудшить ситуацию по сравнению со сложившейся в настоящее время и практически уничтожить возможность профессионального оспаривания заключений и показаний экспертов, которые нередко кладутся в основу судебных актов без проверки в состязательной процедуре.

Признавая нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции по делу «Матыцина против России» 2 , Европейский Суд, исследовав вопрос о том, было ли обеспечено «равенство сторон» и было ли разбирательство «состязательным», пришел к выводу о том, что стороне защиты было крайне сложно эффективно оспорить экспертные доказательства, представленные суду стороной обвинения, на которых было построено дело против заявительницы. Суд указал, что при таких обстоятельствах способ рассмотрения экспертных доказательств сделал судебное разбирательство по делу несправедливым.

Невозможность подвергнуть сомнению заключения экспертов (доказательства обвинения), лишение возможности «активно защищаться» последовательно признаются Европейским Судом нарушениями принципа состязательности, влекущими несправедливость судебного разбирательства 3 .

О правилах допроса в судебном разбирательстве
К сожалению, проект постановления Пленума не дает ясного представления о правилах допроса в судебном разбирательстве. Между тем допросы в суде – наиболее распространенный способ получения доказательств. Процедурные аспекты допроса в суде в законе не описаны. В УПК РФ отсутствует определение «наводящего вопроса» и не регламентируются различия между прямым допросом и перекрестным, хотя эти процедуры тесно связаны с запретом на постановку наводящих вопросов. Отсутствие нормативного регулирования этих важных положений влечет неопределенность, способствующую произвольному судейскому усмотрению при принятии решений о правильной постановке вопросов в судебном следствии. В ситуации, когда ни суд, ни стороны не могут опереться на легальные положения, можно наблюдать принятие судом различных решений в одинаковых случаях, что неизбежно порождает сомнения в справедливости судебного разбирательства, равенстве прав и состязательности сторон.

Для того чтобы уверенно оперировать понятием «наводящий вопрос», необходимо определиться с пониманием прямого и перекрестного допросов, интерес к которым возродился после возобновления в России суда присяжных заседателей, а затем – разграничения участников уголовного судопроизводства на стороны обвинения и защиты. Следует учитывать, что понятия прямого и перекрестного допросов все же легально введены в российское уголовное судопроизводство положениями ч. 1 ст. 275 и ч. 3 ст. 278 УПК РФ, определяющими последовательность допросов подсудимого или свидетеля сторонами. Право на перекрестный допрос также гарантировано Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г. (подп. «е» п. 3 ст. 14), Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (подп. d п. 3 ст. 6) и другими актами, содержащими международные стандарты правосудия. Например, согласно Римскому статуту Международного уголовного суда 1998 г., права обвиняемого при определении любого обвинения включают в себя право «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены». Многочисленные постановления ЕСПЧ, принятые в том числе по жалобам против Российской Федерации, дают легальное определение и примеры надлежащего применения перекрестного допроса 4 . Из постановлений ЕСПЧ можно вывести следующие определения, которые необходимо включить в разъяснения Пленума.

Под «прямым допросом» понимается допрос подсудимого его защитником или допрос свидетеля той стороной, которая инициировала его вызов в суд.

Под «перекрестным допросом» понимается следующий после завершения прямого допроса допрос подсудимого стороной обвинения или допрос того же свидетеля противоположной стороной.

Для более глубокого понимания различий в процедурах прямого и перекрестного допросов целесообразно обратиться к зарубежным законодательному опыту и доктрине.

Понятия прямого и перекрестного допросов включены в законодательство многих стран, прежде всего относящихся к англосаксонской системе (это судебные прецеденты, а затем и Федеральные правила о доказательствах США) 5 , и даже в государствах, не провозгласивших свое судопроизводство состязательным. Например, в § 11 и 12 ст. 239 Уголовно-процессуального кодекса ФРГ включено определение «перекрестного допроса». На постсоветском пространстве понятия прямого и перекрестного допросов закреплены в Уголовно-процессуальном кодексе Украины 2012 г. (ч. 6 и 7 ст. 352). В частности, в ч. 7 ст. 352 Уголовно-процессуального кодекса Украины указано: «Во время перекрестного допроса разрешается задавать наводящие вопросы». В отечественной научной литературе стали появляться публикации, направленные на осмысление хорошо сформулированных и развитых в процессе длительного применения англосаксонских правил судебного допроса 6 .

Судебная практика пока не выработала общего подхода к пониманию того, что собой представляет наводящий вопрос. Например, многие авторы предлагают считать наводящим вопрос, в котором как в прямой, так и в завуалированной, скрытой форме содержится конкретный ответ на поставленный вопрос или очерчен вариант такого ответа. Примером наводящего вопроса может быть следующий: «Этот автомобиль был красного цвета?» 7 Высказано мнение о том, что «наводящим является всякий вопрос, на который может быть дан ответ “да” или “нет”, поскольку вся информация уже “заготовлена” в вопросе допрашивающего лица и ее остается лишь подтвердить или отвергнуть» 8 . Практика Верховного Суда РФ, признающего вопросы наводящими или не наводящими, пока остается неоднозначной, противоречивой.

В законе установлен порядок допроса свидетелей, при котором первой задает вопросы свидетелю та сторона, по ходатайству которой он вызван в судебное заседание, что следует понимать как правило прямого допроса. Судья может допросить свидетеля только после допроса его сторонами, т.е. по завершении прямого и перекрестного допросов. Последовательность допроса имеет принципиальное значение, так как освобождает суд от несвойственной ему роли обвинителя в судебном разбирательстве. Предоставление возможности первой допросить свидетеля стороне, которая ходатайствовала о вызове его в суд, позволяет ей более полно и профессионально выполнить свою функцию, доказывая обвинение или защищаясь от него.

Прямого запрета для постановки наводящих вопросов свидетелям, потерпевшим и экспертам в законе нет. Это дает основание некоторым авторам обоснованно утверждать, что запрет на постановку наводящих вопросов существует только для подсудимых 9 .

В одних решениях Верховного Суда РФ дана классически верная оценка поставленным в суде первой инстанции вопросам как наводящим, однако в других решениях Суд признает наводящими вопросы, заданные при перекрестном допросе и не вносящие новой информации.

Вместе с тем Верховный Суд РФ посчитал наводящим вопрос, содержащий повторение ответа на ранее заданный в прямом допросе: «. В судебном заседании потерпевший М. на наводящий вопрос председательствующего: “Вы нам пояснили, что 28 января 2006 года, примерно в 15 часов, к Вам домой пришел К.?” – ответил утвердительно» (Кассационное определение ВС РФ от 5 сентября 2006 г. № 11-о06-86сп).

Конституционный Суд РФ, неоднократно отвечавший на жалобы, связанные с правилами допроса, не высказал негативного отношения к возможности постановки наводящих вопросов. Так, например, на жалобу о том, что ч. 3 ст. 278 УПК РФ является неконституционной, поскольку она, как утверждается в жалобе, «позволяет стороне обвинения задавать при допросе свидетеля обвинения наводящие вопросы, что порождает обвинительный уклон уголовного судопроизводства», Конституционный Суд РФ ответил, что эта норма лишь определяет очередность допроса, и не стал входить в обсуждение того, что является наводящим вопросом 10 .

Очевидно, что именно по вопросу о применении законодательства, регламентирующего рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции, суды и судебные юристы нуждаются в выработке единообразного подхода к пониманию законодательного запрета на постановку наводящих вопросов и различению практики применения такого запрета при прямом и перекрестном допросах в суде.

1 Можно привести длинный список экспертиз, проведение которых поручалось профессионально некомпетентным экспертам. В последнее время при наличии государственных и негосударственных экспертных учреждений проведение экспертиз часто поручают неким бригадам экспертов, не имеющих ни базового образования, ни экспертной подготовки. Так, известные профессиональному сообществу Крюкова и Батов регулярно приглашаются для проведения психолого-лингвистических, культурологических и других экспертиз, при этом ни один из экспертов не имеет ни филологического, ни лингвистического образования – Крюкова, например, является математиком по образованию. Несмотря на признание РФЦСЭ некомпетентности этих экспертов и ненаучности их заключений по одному из дел, они продолжают давать заключения и выступать в качестве экспертов в судах, а судьи – класть в основу приговора доказательства, полученные от этих лиц.

2 Постановление ЕСПЧ от 27 марта 2014 г. по делу Matytsina v. Russia (жалоба № 58428/10).

3 См., например, «P.K. против Финляндии» (решение) (P.K. v. Finland (dec.)), № 37442/97, 9 июля 2002 г.; см. также, mutatis mutandis, «Милан против Италии» (решение) (Milan v. Italy (dec.)), № 32219/02, 4 декабря 2003 г.; «Питкянен против Финляндии» (Pitkänen v. Finland), № 30508/96, подп. 62–65, 9 марта 2004 г.; mutatis mutandis, постановление по делу «Валерий Лопата против России» (Valeriy Lopata v. Russia), № 19936/04, п. 128, 30 октября 2012 г.//СПС «КонсультантПлюс».

4 См., например, постановления ЕСПЧ от 5 февраля 2009 г. по делу «Макеев против Российской Федерации», от 10 марта 2009 г. по делу «Быков против Российской Федерации», от 17 декабря 2009 г. по делу «Голубева против Российской Федерации»//СПС «КонсультантПлюс».

5 См.: Бернам У. Указ. соч. С. 187–197.

6 См., напр.: Веллман Ф.Л. Искусство перекрестного допроса / Пер. с англ. М., 2011. С. 4–31 (это первое переводное издание одной из наиболее популярных у судебных юристов книг с предисловием к.ю.н., доцента Е.А. Рубинштейна, творчески прокомментировавшего текст и продемонстрировавшего на конкретных примерах способы применения рекомендаций Ф.Л. Веллмана в российском судопроизводстве).

7 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская, Л.А. Воскобитова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2013. С. 637. Аналогичное определение см.: Производство по уголовным делам в суде первой инстанции: Науч.-практ. пособие / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2011. С. 151.

8 Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 5-е изд., перераб. М., 2013. С. 308.

9 См.: Веллман Ф.Л. Указ. соч. С. 11 (автор предисловия – Е.А. Рубинштейн).

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: