Причиной по которой примитивные языки не могут претендовать на роль государственных является

Обновлено: 28.03.2024

Следует заметить, что язык — это безценное достояние народа. Язык народа — это ни что иное, как коллективный мозг народа. Язык — это совершенно уникальный инструмент мышления и познания мира, ведь каждая мысль представляет собой некую языковую конструкцию. Не бывает мыслей без языка. Чем примитивнее язык человека, тем примитивнее мышление и поведение этого человека. И наоборот, чем сложнее, разнообразнее, вариативнее, тоньше и богаче язык, тем разнообразнее и богаче мышление и поведение человека. Если Вы хотите оглупить человека, то надо просто оглупить его язык.

Когда у "реформаторов” спрашивают: "Зачем Вы хотите проводить реформу русского языка?”, то они отвечают: "Для того, чтобы упростить русский язык”.

А мы не хотим упрощения русского языка! Упрощение — это всегда деградация. Развитие — это всегда преумножение.

В результате этих реформ в русском языке и введения нового "кривописания” было сделано следующее:

🔻 Во-первых, вместо азбуки появился алфавит. Современные русские уже не понимают разницы между алфавитом и азбукой. А эта разница огромна. В алфавите буквы — это просто безсмысленные значки, ничего сами по себе не означающие. В азбуке буквы — это божественные сущности, представляющие собой атомарные единицы смысла: Аз (я), буки (буквы, Боги), веди (ведать), глаголь (говорить), добро, есть, жизнь и т. д.

🔻 Во-вторых, были уничтожены некоторые буквы. До коммунистической "реформы” в русском языке было 36 букв. Сегодня 33 буквы. А в древней кириллице было вообще 43 буквы. Причём в древности было 19 гласных букв, а сегодня их всего 5. А лишних букв в языке не бывает. Заметим, что гласные буквы — это основа энергетики языка. Чем больше в языке народа гласных, тем свободнее и жизнеспособнее народ. Чем меньше гласных, тем народ более порабощён. Обрезание языка — это обрезание культуры мышления. После обрезания букв потерялась точность смысла и образность языка. Например, после уничтожения букв "ять(Ъ)” и i были утрачены различия в словах:

Основной задачей буквы "Ъ” (ять) было сохранение на письме различения слов с разным смыслом, но с одинаковой фонетикой. Читалась буква "Ъ” как "ие”. Кстати, эта буква была выкинута и заменена и в украинском языке — на букву "i”.

🔻 В-третьих, были искажены склонения. Например, Николай Васильевич Гоголь написал своё произведение под названием "Мёртвыя души”, но никак не "Мёртвые души”.

🔻 В-четвёртых, была извращена фонетизация, например, "разсказ” поменяли на "рассказ”, "разсыпаться” на "рассыпаться”, "возжи” на "вожжи” и т. д.

Как следствие, было введено прославление беса, например, "бесславный” (бес славный), "бесполезный” (бес полезный), "бескультурный” (бес культурный), "бессердечный” (бес сердечный), "бесчеловечный” (бес человечный), "бессовестный” (бес совестный), "беспорядочный” (бес порядочный), "бесценный” (бес ценный), "беспринципный” (бес принципный), "бессмысленный” (бес смысленный), "бессодержательный” (бес содержательный), "беспокойный” (бес покойный) и т. д.

На самом деле в русском языке нет приставки "бес”, а есть приставка "без” (отсутствие чего-то). В словаре В. И. Даля, изданном до 1917 г., вы таких слов как "бесполезный” или "беспорядочный” не найдёте.

🔻 В-пятых, начались выбрасывания и гонения на слова.

Урезание слов в русском языке приняло чудовищные масштабы. После тех реформ русский язык утерял многие тысячи слов. Об этом хорошо пишет Солженицын и одной из безусловных заслуг Солженицына является издание им в 1995 г. книги "Русский словарь языкового расширения”. Данный словарь содержит многие тысячи замечательных русских слов, выкинутых оккупантами из русского языка.

🔻 В-шестых, была произведена подмена смысла слов. Формы инверсии иногда поражают воображение. Примеров можно привести великое множество. Сегодняшний толковый словарь русского языка Ожегова можно смело называть безтолковым словарём, так как в нём огромное количество абсолютно ложных толкований слов. Что касается политических и философских словарей советского периода, то их переписывали при каждой смене правящей верхушки. При этом смысл и оценка слов и понятий (а тем более политических деятелей) легко менялась на прямо противоположные.

Чем примитивнее язык, тем примитивнее мышление человека, тем примитивнее становится сам человек и тем легче таким управлять.

Давно ведётся яростная атака на букву "Ё”. Букву "Ё” подготовили к уничтожению. На компьютерах её уже вытеснили из буквенного ряда и разместили в самом левом углу, сбоку от цифр. Значимость буквы "Ё” чрезвычайно велика. Эта буква имеет огромную энергетику и единственная из всех гласных всегда стоит под ударением.

Без буквы "Ё” невозможно различать смысл слов. Например, Осел (например, снег) – осёл (животное); Мел (вещество) – мёл (подметал); Слез (спустился) – слёз (камень) и т. д.

Сегодня рекомендуют не пользоваться буквой "Ё”. Но Вы попробуёте прочитать слова без буквы "Ё” так как они написаны. Как это безобразно и безсмысленно звучит. Прочитайте "Ёлка” и "Елка”. "Берёза” и "береза”. "Мёд” и "мед”. "Плёнка” и "пленка”. "Ещё” и "еще”. "Тёша” и "теща”. Какой бред. Почему мы должны говорить "ребенок”. Что это такое ребенок? Нет никакого ребенка. Есть ребёнок. Только так можно говорить по-русски.

Государственное языковое планирование осуществляется через соответствующие учреждения: академии, институты, комиссии. Задача такого учреждения — создать орфографию для бесписьменного языка, реформировать существующую орфографию, создать новую терминологию и др.

Ежедневные (неосознанные) речевые практики людей часто входят в противоречие с установленными академией правилами, и развитие языка в этом случае идет туда, куда хотят люди, а не туда, куда хочет академия.

Например, в Южной Америке были многочисленные попытки заменить английские заимствования на испанские слова (новые, придуманные, или существующие). Однако говорящие упорно продолжают пользоваться английскими заимствованиями. Французское правительство в 1975 году даже провело закон, в соответствии с которым вводились штрафы за употребление английского заимствования там, где есть соответ-ствующее французское слово (Иске1 вместо Ы11е1 и т. п.).

Как правило, языковая политика оказывается достаточно эффективной для письменной формы языка, но не для устной: государство может способствовать возникновению, развитию и утверждению литературного стандарта, который значительно отличается от разговорного языка.

Можно выделить три основных этапа языкового пла-нирования.

Отбор языка (это касается главным образом развива-ющихся стран).

С проблемой выбора государственного языка столкнулись почти все страны, освободившиеся от колониального господства. Здесь не существует единого рецепта: не всегда в качестве государственного выбирается самый крупный язык и даже не всегда — один из автохтонных языков. Так, Индонезия выбрала баха-индонезий- ский ^Мозамбик — португальский.

Определение отношения к языкам меньшинств. Поддерживать ли языки меньшинств, терпеть их или подавлять? Использовать ли их в управлении, в образовании? Если выбирается политика подавления, то она может быть как явной, так и скрытой; в последнем случае языковое пла-нирование часто ведет к отмиранию языков меньшинств.

Этот этап включает создание алфавита и правил орфографии для языка, существующего в устной форме, развитие терминологии, развитие школьного преподавания, издание литературы.

Термин «языковое строительство» может ввести в заблуждение. Следует отчетливо понимать, что попытки ока-зать прямое воздействие на структурную сторону языка обычно ни к чему не приводят. Нельзя заставить население страны перестать употреблять тот или иной падеж или грамматическую конструкцию; невозможно прямыми действиями изменить речь людей. Попытки воздействия тем эффективнее, чем большее влияние оказывается на структурную сторону языка через его функциональную сторону.

Сознательная воля влияет на структуру языка только через посредство его функциональной стороны, и это влияние, хотя и нарастает со временем, все же по сравнению со стихийным развитием имеет весьма ограниченные пределы (Аврорин 1970:32).

Направление языковой политики выбирается исходя из разных принципов; существует два основных подхода к проблеме «оптимального языка», т. е. такого, который наилучшим образом обслуживал бы языковую общность.

Инструментальный подход, т. е. подход к языку как к инструменту. Этой точки зрения обычно придерживаются непрофессионалы: подразумевается возможность оценки языка, его изменения, регулирования, улучшения и даже создания нового языка. Лингвисты якобы способны указать, какие конструкции логичны, а какие нет, в особенности если речь идет не о языке в целом, а о какой-либо конкретной подсистеме языка. Так, можно сказать, что та или иная языковая черта в одном языке лучше, чем в другом, с какой- то определенной точки зрения. Например, по мнению сто-ронников такого подхода, фонетическая система одного языка может быть проще, чем другого (см.: ТаиН 1968). Однако ловушка здесь в словах «с какой-то определенной точ-ки зрения», поскольку та же самая «менее логичная» черта с другой точки зрения может оказаться как раз, наоборот, более логичной и экономной. Э. Хауген (Наи^еп 1971) совершенно справедливо критикует такой подход, считая, что он бесперспективен, — тем не менее именно этот «люби-тельский» подход довольно распространен.

Сторонники социолингвистического подхода утверждают, что подобное прямое сравнение языков с целью выяснить, какой из них «лучше», невозможно и бессмысленно.

Эта позиция базируется на двух принципах: а) все известные языки представляют собой знаковые системы, имеющие равную ценность; б) при языковом планировании не-обходимо обращать внимание не столько на структурную, сколько на социальную сторону проблемы. По этому поводу Э. Хауген писал:

. оценивая языки по стандартам формальной логики, мы видим, что естественные языки избыточны и неоднозначны. Человек, знакомый с двумя языками, полностью отдает себе отчет, что ни тот ни другой не являются «идеальными». Это, скорее всего, и есть причина развития логики и математики, которые позволяют избежать логического несовершенства естественного языка. Но кому взбредет в голову заменить язык математикой в повседневной жизни? Богатое разнообразие языков — это часть условий существования человека. Уничтожить это

разнообразие, чтобы сделать языки полностью логичными или

одинаковыми, — не только сизифов труд, но и чудовищная,

недостойная гуманиста цель (Нац^еп 1971: 288).

При этом подходе, следовательно, не существует примитивных языков, т. е. таких, которые по своим структурным характеристикам не могли бы претендовать на роль государственных. Другое дело, что по своим функциональным харак-теристикам многие языки не могут претендовать на эту роль.

Таким образом, с точки зрения социального подхода, языковое планирование — это часть социального планирования; это — совокупность сознательных мер воздей-ствия на функциональную сторону языка.

Теория звукоподражания идет от истоков и получила поддержку в XIX и даже XX в. Суть этой теории состоит в том, что «безъязычный человек», слыша звуки природы (журчание ручья, пение птиц и т. д.), старался подражать

Отрицать звукоподражательные слова в языке нельзя, но думать, что таким механическим и пассивным образом возник язык, было бы совершенно неправильно. Язык возникает и развивается у человека совместно с мышлением, а при звукоподражании мышление сводится к фотографии. Наблюдение над языками показывает, что звукоподражательных слов больше в новых, развитых языках, чем в языках более примитивных народов. Это объясняется тем, что, для того чтобы «звука-подражать», надо в совершенстве уметь управлять речевым аппаратом, чем первобытный человек с неразвитой гортанью не мог владеть.

Теория междометий

Теория междометий идет от эпикурейцев, противников стоиков, и заключается в том, что первобытные люди инстинктивные животные вопли превратили в «естественные звуки» – междометия, сопровождающие эмоции, откуда якобы произошли и все иные слова. Эту точку зрения поддерживал в XVIII в. Руссо.

Междометия входят в словарный состав любого языка и могут иметь производные слова, как в русском языке: ax, ox и ахать, охать. Но опять же таких слов очень немного в языках и даже меньше, чем звукоподражательных. Кроме того, причина возникновения языка сторонниками этой теории сводится к экспрессивной функции. Не отрицая наличия этой функции, следует сказать, что в языке есть очень многое, не связанное с экспрессией, и эти стороны языка являются самыми важными, ради чего и мог возникнуть язык, а не только ради эмоций и желаний, чего не лишены и животные, однако языком они не обладают. Кроме того, данная теория предполагает наличие «человека без языка», который пришел к языку через страсти и гнев.

Теория трудовых выкриков

Теория «трудовых выкриков» на первый взгляд кажется настоящей материалистической теорией происхождения языка. Эта теория возникла в XIX в. в трудах вульгарных материалистов (Л. Нуаре, К. Бюхер) и сводилась к тому, что язык возник из выкриков, сопровождавших коллективный труд. Но эти «трудовые выкрики» только средство ритмизации труда, они ничего не выражают, даже эмоций, а являются только внешним, техническим средством при работе. Ни одной функции, характеризующей язык, в этих «трудовых выкриках» обнаружить нельзя, так как они и не коммуникативны, и не номинативны, и не экспрессивны.

Ошибочное мнение о том, что эта теория близка трудовой теории Ф. Энгельса, просто опровергается тем, что у Энгельса ничего о «трудовых выкриках» не говорится, а возникновение языка связано с совершенно иными потребностями и условиями.

Теория социального договора

С середины XVIII в. появилась «теория социального договора». Эта теория опиралась на некоторые мнения античности (мысли Демокрита в передаче Диодора Сицилийского, некоторые места из диалога Платона «Кратил»)1 и во многом отвечала рационализму самого XVIII в.

Адам Смит провозгласил ее первой возможностью образования языка. У Руссо было иное толкование в связи с его теорией двух периодов в жизни человечества: первого – «природного», когда люди были частью природы и язык «происходил» от чувств (passions), и второго – «цивилизованного», когда язык мог быть продуктом «социальной договоренности».

В этих рассуждениях зерно истины состоит в том, что в позднейшие эпохи развития языков возможно «договориться» о тех или иных словах, особенно в области терминологии; например, система международной химической номенклатуры была выработана на международном съезде химиков разных стран в Женеве в 1892 г.

Но совершенно ясно и то, что для объяснения первобытного языка эта теория ничего не дает, так как прежде всего для того, чтобы «договориться» о языке, надо уже иметь язык, на котором «договариваются». Кроме того, данная теория предполагает сознательность у человека до становления этой сознательности, развивающейся вместе с языком.

Теория Божественного происхождения языка

Язык был создан Богом, богами или божественными мудрецами. Эта гипотеза отражена в религиях разных народов.

Согласно индийским ведам (XX век до н.э.), главный бог дал имена другим богам, а имена вещам дали святые мудрецы при помощи главного бога.Бог, входя в живое создает в нем имя и форму живого существа. Поглощенное человеком разделяется на грубейшую часть, среднюю часть и тончайшую часть. Таким образом, пища разделяется на кал, мясо и разум. Вода - на мочу, кровь и дыхание, а жар разделяется на кость, мозг и речь.

Во второй главе Библии (Ветхий завет) говорится:

«И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его. И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку». Согласно Корану Адам был сотворен Аллахом из праха и «звучащей глины». Вдохнув в Адама жизнь, Аллах научил его именам всех вещей и этим возвысил его над ангелами»

Однако позже, согласно Библии, потомков Адама за их попытку построить башню до небес Бог покарал разнообразием языков: На всей земле был один язык и одно наречие… И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем лее, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле.

Проблема происхождения языка является одной из наиболее загадочных проблем как для лингвистики, так и для целого ряда биологических и социальных наук. Прямого ответа на этот вопрос современная наука дать не в состоянии. Поэтому проблема глоттогенеза (греч. γλώσσα язык, γήνεσις происхождение), как и антропогенеза (греч. άνθροπος человек) в целом, решается, в основном, с помощью гипотез. Перечислим основные из них.

1) Звукоподражательная (ономатопоэтическая) гипотеза (ономатопея: греч. όνομα имя, ποείν творить). Одними из первых ее высказали Демокрит и Платон. В той или иной форме она содержится и в бытовых представлениях о языке, и в некоторых концепциях более поздних эпох. В соответствии с гипотезой о звукоподражательном характере первых слов человеческого языка, человек в ранние периоды своего развития подражал звукам окружающего мира: крикам птиц, зверей, шуму воды, грома и т.п. Эта, справедливая в отношении некоторых (весьма немногих) слов, гипотеза, все же должна быть расценена как весьма наивная. Действительно, ономатопоэтических слов не так много (ку-ку, кукушка, гав-гав, бах, трах и т.п.). При этом как в языках первобытных народов, так и в языках современных развитых социумов, их приблизительно одинаковое количество, хотя данная теория должна была бы предсказать их большее количество в языках примитивных социумов.

Полностью разрушается эта теория, если сопоставлять звукоподражания различных языков: англ. bow-wow, to bark вовсе не схоже с рус. гав-гав, гавкать, и уж тем более лаять. Последовательный сторонник этой теории должен был бы признать, что английские и русские собаки принадлежат к разным породам. А как же быть с русскими собаками, которые не гавкают, а тявкают, говорят тяф-тяф? Наконец, а что же делать с остальными словами, которые не проявляют ономатопоэтических свойств, ведь их гораздо больше, а любая теория верифицируется (проверяется), в частности и путем оценки ее объяснительной силы (насколько она может объяснить факты, в том числе все новые и новые). Тем, кто продолжает упорствовать можно предложить провести фонетический, акустический, спектральный и любой другой анализ звучания, например, кошки и человека, говорящего мяу (это звукоподражание наиболее сходно в английском и русском). Но даже сопоставляя сами звукоподражания рус. мяу и англ. miaou, мы обнаружим единицы звуковой системы того или иного языка (фонемы), которые уже в нем имеются, а не взяты взаймы у кошки. Англичанин, может быть, и поймет Вас, если Вы скажете ему мяу (меньшая вероятность понимания, если Вашей фразой будет гав-гав), и уж точно Вас не поймет кошка. Таким образом, ономатопоэтическая гипотеза как теория происхождения языка не может считаться состоятельной.

2) Междометная гипотеза. Сторонниками этой гипотезы были древнегреческий философ Эпикур и биолог Чарльз Дарвин, языковеды Вильгельм фон Гумбольдт и А.А.Потебня. Первотолчком к созданию слов в данном случае считался не внешний мир, а внутренние эмоциональные состояния человека. При этом эмоциональные состояния человек выражал не только с помощью звуков, но и с помощью жестов. В ходе эволюции звуковой язык совершенствовался, а язык жестов играл более вспомогательную роль.

Как и звукоподражательная, междометная теория не объясняет многого в языке, хотя роль жеста в речевом поведении человека весьма существенна. Ономатопоэтическую теорию за ее ограниченность в шутку прозвали «теория гав-гав», а междометную – «теория тьфу-тьфу». Одним из недостатков вышеупомянутых теорий явилось преувеличение сугубо биологического аспекта происхождения языка. Собственно, ими изучалось происхождение механизма говорения и ассоциации внешних впечатлений и внутренних переживаний с языковыми знаками.

3) Гипотеза инстинктивных трудовых выкриков добавила, с одной стороны, деятельностный аспект (мышление и действие были первоначально неразрывны), а с другой – аспект социальный (трудовые выкрики во время совместной работы становились символами трудовых процессов, протоязык был набором глагольных корней).

4) Гипотеза социального договора, которая рассматривала язык как сознательное изобретение и творение людей, утверждаемое договором между ними. Эта теория получила особую популярность в рационалистическом XVIII веке (Этьенн Бонно де Кондильяк, Адам Смит, Жан Жак Руссо). Руссо делил жизнь человечества на два периода: природный и цивилизованный. В первый период человек был частью природы, и язык происходил от чувств: «страсти вызывали первые звуки голоса», которые становились затем символами предметов, действующих на слух; предметы, действующие на зрение, обозначались жестами. С появлением собственности и государства язык стал менее эмоциональным, более «сухим, рассудочным и методическим», что означало для Руссо его регресс. Рациональное поведение людей вызывало, якобы, появление социальных договоренностей в отношении языка.

5) Теория происхождения языка из совместной трудовой деятельности. Развитие языка в процессе общественной производственной деятельности подчеркивались и немецким философом, одним из основателей марксизма, Фридрихом Энгельсом: труд и затем членораздельная речь превратили постепенно мозг обезьяны в мозг человека: «Органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим». Труд, язык и сознание (мышление) развивались одновременно, во взаимодействии. Осознание пользы совместной деятельности для каждого отдельного члена общества способствовало более тесному сплочению первобытного трудового коллектива, появлению потребности что-то сказать друг другу.

6) Культурно-историческая гипотеза. С 20-х годов XX века начали формироваться взгляды советской психологической школы. Проблемы познавательного развития человека, глоттогенеза и развития культуры являются основными для школы Л.С.Выготского и его соратников: А.Р.Лурия, А.Н.Леонтьева и других. В рамках развитой ими культурно-исторической психологии было показано, каким образом внешние знаки для управления социальным поведением и памятью становятся и «знаками для себя».

«Язык примитивного человека, в сущности говоря, есть двойной язык: с одной стороны, язык слов, с другой – язык жестов», считают Выготский и Лурия. Один язык объясняет другой, один язык влияет на другой. Такой сдвоенный знак проходит три стадии развития:

- имя собственное, указывающее на индивидуальный предмет;

- родовое имя комплекса или группы предметов;

- абстрактное имя понятия.

Есть еще много различных теорий происхождения языка. Как видим, преувеличение роли либо биологического, либо социального аспекта не дает полной картины глоттогенеза.

Cогласно Данте Алигьери, первым словом, произнесенным Адамом было древнееврейское слово «El» – Бог. От Адама на древнееврейском заговорила Ева и их дети: этот язык оставался единственным вплоть до «Вавилонского столпотворения».

Немецкий историк XVIII века Иоганн Готфрид Гердер серьезно поколебал «божественную теорию» происхождения языка, в которую в то время верило большинство. Ученый утверждал, что речь стала формироваться в тот момент, когда человек начал подражать звукам животных.

Современники высмеяли теорию Гердера, окрестив ее «тезисом ав-ав».

Языковед Александр Вержбовский вернулся к гипотезе Гердера, выдвинув свою теорию «двусогласных первосигналов звукоподражательного происхождения». По мнению ученого, для передачи звуков устрашающих сил природы, к примеру, грома, наши предки употребляли звукосочетания «Ган» и «Ран», а сигналы «Ал» или «Ар» выкрикивали, когда загоняли зверя в ловчую яму.

Истоки происхождения зачатков речи, согласно Вержбовскому, следует искать в одном или нескольких местах обитания «очеловеченного примата», откуда речь была разнесена во все уголки Земли. Этим «очеловеченным приматом», по мнению Вержбовского, был кроманьонец, населявший Европу 40 тыс. лет назад.

Человека умелого (Homo habilis), обитавшего предположительно 2,5 млн. лет назад, нередко называют первым представителем рода Homo. Он обладал целым рядом признаков, которые выделяют его из царства животных: это не только умение изготавливать орудия труда и примитивную одежду, но и также строение мозга.

По мнению антрополога Станислава Дробышевского, для мозга Homo habilis характерно усиление развития участков, которые отвечают за речь.

В частности, заметная выпуклость внутри тонкостенного черепа говорит о наличии у него «центра Брока»: именно он обеспечивает моторную организацию речи и управление отделами мозга, координирующими речевой аппарат.

Специалисты-физиологи по следам прикрепления мышц на черепе восстановили морфологию верхней части речевого аппарата Homo habilis. Предок человека, вероятно, имел массивный язык и несоприкасающиеся между собой губы: это могло позволить гоминиду произносить звуки фонетически похожие на наши гласные «и», «а», «у» и согласные «с» и «т».

Американские нейробиологи, сравнивая строение мозга человека и обезьяны, в частности, шимпанзе, бонобо и горилл, заметили весьма знаменательное сходство. Оказалось, что так называемая «Бродмановская область 44», которая расположена в «центре Брока», и у человека, и у обезьян в левом полушарии мозга больше, чем в правом.

У человека эта область отвечает за речь, а зачем столь развитый орган обезьянам?

Исследователи выдвинули гипотезу, согласно которой «Бродмановская область 44» у обезьян отвечает за язык жестов. Из этого вытекает предположение, что речь человека могла развиться из тех жестов, которые наши предки использовали для общения.

Ученые из Национального института глухоты и других коммуникативных нарушений (США) подтвердили эти догадки: они выяснили, что за вербальные и невербальные средства общения человека отвечают одни и те же участки мозга.

Лингвист Филипп Либерман из Коннектикутского университета обратил внимание на важность глотки при произнесении гласных звуков «а», «и», «у», которые составляют основу многих современных языков. Объединяясь с согласными, эти гласные способны создавать множественные комбинации, но, главное, моментально связывать кодированные серии звуков в понятную устную речь.

Совместно с анатомом из Йельского университета Эдмундом Крелиным Либерман решил проверить в какой степени древний человек был способен произносить упомянутые звуки.

По окаменелостям ученые реконструировали голосовой аппарат неандертальца и выяснили, что его гортань находилась заметно выше ее положения у современного человека.

Затем исследователи в пластилине воссоздали глоточную, носовую и ротовую полости древнего человека. Произведя замеры, они сопоставили их с размерами голосового аппарата современного человека. Далее, заложив полученные цифры в электронную вычислительную машину, они определили резонансы и диапазон производимых звуков.

Вывод был такой: наши предки, жившие 60 тыс. лет назад, не могли произносить основные гласные в стремительных комбинациях. По мнению ученых, речь древних людей была гораздо примитивнее, при этом они говорили примерно в 10 раз медленнее современного человека.

Крупный американский лингвист Ноам Хомски выдвинул смелую гипотезу. По его мнению, человеческая речь не является результатом обучения – это генетически встроенный механизм, как слух или зрение.

Подтверждение своей теории он видит в том факте, что младенцы мгновенно и осознанно выделяют из окружающего шума информацию релевантную речи.

Эксперименты в области генетики делают теорию Хомски вполне жизнеспособной. Так, изучение ДНК митохондрии человека показало: для того, чтобы достичь современного уровня речь должна была возникнуть в результате генетической мутации 200 тыс. лет назад – это, как известно, время «митохондрической Евы».

Однако Холмски считает, что все дело в эволюционном прорыве языка, произошедшем около 50 тыс. лет назад, когда наши предки покинули Африку. Причины «языкового всплеска» лингвист видит в появлении более сложных социальных институтов, творческой активности, отслеживании природных явлений и других факторах развития человеческого общества.

Некоторые специалисты убеждены, что человек прямоходящий (Homo erectus) должен был обладать какой-то формой языка, так как значительная часть его деятельности требовали обмена мыслями. Рисунки на окаменелостях Торральбы и Амброны уже свидетельствуют о высокой организации первобытным человеком процесса охоты.

Американский писатель Эдмунд Уайт уверен: для того, чтобы составлять предварительные планы охоты, называть животных, орудия, указывать ориентиры первобытный человек должен был разговаривать. А по мере установления внутрисемейных и общественных отношений расширялся и словарный запас нашего предка.

Подтверждением гипотезы Уайта могут служить исследования останков человека из пещеры Тотавель (Франция), которым предположительно 450 тыс. лет. Ученые их приписывают группе гоминидов, являющихся промежуточным видом между питекантропами и неандертальцами.

С помощью компьютера специалисты воссоздали прохождение звука из легких до кончика губ «тотавельского человека». Машина выдала результат в виде звуков «аах-аах», «чен-чен», «реу-реу». Для древнего охотника это весьма неплохой результат.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: