Последствия несоблюдения процессуальных норм в конституционном судопроизводстве
Обновлено: 19.04.2024
Общеизвестно, что Конституционный Суд РФ (далее КС РФ) является судом права, а не факта. Однако, это не совсем так. Судьи КС РФ придерживаются точки зрения, что возбуждение конституционного судопроизводства происходит по жалобам лишь в случаях, когда без признания оспариваемого закона неконституционным нарушенные права и свободы гражданина не могут быть восстановлены иным образом 1 . Как мы уже указывали ранее, учитывая такую точку зрения, а также то, что КС РФ осуществляет конкретный нормоконтроль, проверяя также примененность оспариваемых норм, можно утверждать, что КС РФ устанавливает также факт нарушения конституционных прав применением неконституционной нормы либо ее неконституционным толкованием 2 .
То есть, КС РФ, таким образом, также исследует и вопросы фактического характера. Отсюда можно сделать, в частности, вывод о том, что судебные акты КС РФ, как акты, в которых установлено нарушение конституционных прав и свобод, должны обладать преюдициальными свойствами для других судов.
Поскольку КС РФ связывает примененность оспариваемой нормы в делах заявителя и тем самым предполагаемое нарушение конституционных прав и свобод, то правильная оценка КС РФ фактических обстоятельств является важным моментом конституционного судопроизводства. От того как будет осуществлена данная оценка зависит и приемлемость жалобы и в конечном итоге восстановление нарушенных конституционных прав. Ошибка при данной оценке является фактически неустранимой, поскольку Определение КС РФ об отказе в принятии жалобы, как и другие решения КС РФ, является окончательным и не подлежит обжалованию.
Учитывая, что вопрос принятия жалобы решается без вызова сторон в пленарном заседании КС РФ, процедура подготовки решения о приемлемости, на наш взгляд, может и должна быть усовершенствована. Данный вывод основан, прежде всего, на том, что совершенствование данной процедуры сможет существенно снизить возможность ошибок связанных с оценкой фактических обстоятельств при решении вопроса о приемлемости жалобы заявителей.
В качестве примера рассмотрим Определение КС РФ от 13 октября 2009 г. N 1230-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ООО "Мир Новостей" на нарушение конституционных прав и свобод статьей 392 ГПК РФ".
Данное Определение вынесено по результатам обращения в КС РФ ООО «Мир Новостей» после неудачной попытки пересмотра ранее вынесенного решения Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 года после в связи с принятием Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ) Постановления от 23 октября 2008 года по делу "Годлевский против России".
Надо отметить, что само ООО «Мир новостей» не было заявителем жалобы в ЕСПЧ, но полагало возможным обратиться с заявлением о пересмотре, поскольку в ЕСПЧ предметом рассмотрения было нарушение прав и свобод человека, в результате вынесения решения Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 г.
В Постановлении ЕСПЧ от 23 октября 2008 г. по делу "Годлевский против РФ" в разделе «B. Разбирательство о защите чести, достоинства и деловой репутации» было указано, что в качестве соответчиков при разбирательстве в Советском районном суде г. Орла были редакция газеты «Орловский меридиан» и автор публикации. Результатом разбирательства было решение Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 г. обязывающее газету опубликовать опровержение, а также выплатить ООО "Мир новостей" в пользу истцов денежные суммы.
В Определении КС РФ №1230-О-О были раскрыты обстоятельства, предшествовавшие обращению в КС РФ. Как следует из представленных материалов, решением Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 года, вступившим в законную силу, был удовлетворен иск ряда граждан к редакции издаваемой ООО "Мир Новостей" газеты "Орловский меридиан" о защите чести, достоинства и деловой репутации и компенсации морального вреда, газета "Орловский меридиан" обязывалась опубликовать опровержение и выплатить каждому из истцов компенсацию морального вреда в размере 5 000 руб. (всего 60 000 руб.).
Постановлением ЕСПЧ от 23 октября 2008 года по делу "Годлевский против России", вынесенному по жалобе автора публикации и главного редактора газеты "Орловский меридиан", признано нарушение статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении заявителя, однако в возмещении материального ущерба в размере 60 000 руб. ему было отказано, поскольку указанная сумма была выплачена истцам не заявителем, а газетой как юридическим лицом; постановлено, что заявителю должна быть выплачена компенсация морального вреда в размере 1 000 евро.
Полагая, что данное постановление можно рассматривать как подтверждение нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и в отношении самой газеты, ООО "Мир Новостей" обратилось с заявлением о пересмотре решения Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 г. по вновь открывшимся обстоятельствам. Определением данного суда от 2 февраля 2009 г. в удовлетворении заявления было отказано со ссылкой на то, что статья 392 ГПК РФ не относит вынесение постановлений ЕСПЧ к основаниям для пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам.
КС РФ, изучив представленные материалы, не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению, указав «Как следует из этих материалов, постановление ЕСПЧ, в котором констатируется нарушение статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выносилось не в отношении ООО "Мир Новостей", а в отношении автора публикации - гражданина Г.В. Годлевского. ЕСПЧ указал, что, хотя мера ответственности и была направлена против ООО "Мир Новостей" - работодателя заявителя, заявитель как автор статей, являвшихся предметом рассмотрения, был задет судебными решениями, в которых его публикации назывались клеветническими и оскорбительными и которые содержали распоряжение об их публичном опровержении. При этом ЕСПЧ сослался на постановления от 12 июля 2007 года по делу "Диена и Озолиньш против Латвии" и от 21 сентября 2006 года по делу "Моннат против Швейцарии". Указание на необходимость устранения нарушения и в отношении ООО "Мир Новостей" в постановлении ЕСПЧ от 23 октября 2008 года отсутствует. Кроме того, в нем упоминается, что решение Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 года, о пересмотре которого просило ООО "Мир Новостей", было отменено президиумом Пензенского областного суда 7 февраля 2003 года и стороны заключили мировое соглашение (пункт 24).Таким образом, нет оснований полагать, что статьей 392 ГПК РФ в данном деле были нарушены конституционные права и свободы заявителя, перечисленные в жалобе».
Конечно же, можно было бы возражать о правильности данного определения в части того, что ЕСПЧ лишь устанавливает нарушение Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенции) и что нарушение Конвенции было выявлено именно фактом вынесения решения Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 года 3 . Однако, данное Определение нами было приведено лишь в качестве примера ошибочной оценки фактических обстоятельств. Соответственно, обратим внимание на изложение фактов, которое послужило основанием для вывода об отсутствии нарушения конституционных прав: «… в нем ( в Постановлении ЕСПЧ от 23.10.2008) упоминается, что решение Советского районного суда города Орла от 4 октября 2002 года, о пересмотре которого просило ООО "Мир Новостей", было отменено президиумом Пензенского областного суда 7 февраля 2003 года и стороны заключили мировое соглашение (пункт 24).
Полагаем, что искушенному читателю не составит труда обнаружить ошибку: во-первых, решение Советского районного суда г. Орла не могло быть отменено президиумом Пензенского областного суда, поскольку Пензенский областной суд географически находится далеко и ему подсудны решения судов Пензенской, а не Орловской области. Соответственно, первая возникшая мысль об ошибке ЕСПЧ. Но в Постановлении ЕСПЧ не было установлено факта, о том, что «решение Советского районного суда г. Орла от 4 октября 2002 года, о пересмотре которого просило ООО "Мир Новостей", было отменено президиумом Пензенского областного суда 7 февраля 2003 года и стороны заключили мировое соглашение (пункт 24)». Пункт 24 Постановления ЕСПЧ от 23.10.2008 находится в разделе «D. Практика Верховного Суда РФ» и не относится к описанию обстоятельств дела, а к описанию судебной практики РФ.
Соответственно, упоминание о заключении мирового соглашения также является ошибочным. Для того чтобы проверить это оказалось достаточным позвонить в ООО «Мир новостей», в котором сообщили, что, конечно же, ни пересмотра Пензенским областном суде, ни мирового соглашения не было 4 .
На данном примере видно, что ошибка в неправильной оценке фактических обстоятельств послужила препятствием для доступа к защите своих конституционных прав в рамках конституционного судопроизводства, притом, что отсутствовали всякие сомнения в наличии неопределенности соответствия ст.392 ГПК РФ Конституции РФ в толковании придаваемой ей правоприменительной практикой, как не допускающей пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам вступивших в законную силу решений на основании Постановления ЕСПЧ 5 .
Причины этому могут быть различны и в частности, функция Секретариат КС РФ в качестве фильтра от необоснованных жалоб, разгрузки судей КС РФ, может быть причиной «профессиональной деформации» и рассмотрения любых обращений в КС РФ с точки зрения возможности их отклонения. Выявление настоящих причин всегда имеет важное значение для предложения путей решения проблемы. Но в данной статье мы не ставили перед собой цели решения проблемы исключения необоснованного отклонения жалоб в КС РФ. Хотя, конечно же, совершенствование процедуры решения вопроса о приемлемости жалобы является частичным ответом и на данную проблему.
Так в рассматриваемом случае, проблема могла бы легко решена путем лишь предоставления возможности до назначения слушания по вопросу принятия жалоб заявителю дать пояснения по поводу фактических обстоятельств имеющих значения для решения вопроса о принятии жалобы к рассмотрению.
Однако предоставление лишь одной стороне возможности дать пояснения по поводу фактов влияющих на приемлемость жалобы и лишить другую сторону возможности заявить возражения против приемлемости может породить вопросы о нарушении принципа состязательности в конституционном судопроизводстве. В тоже время, предоставление возможности стороне принявшей и подписавшей оспариваемый акт до принятия решения вопроса о приемлемости может одновременно быть причиной для установления запрета уже в ходе судебного заседания приводить доводы о неприемлемости жалоб для разбирательства в КС РФ. Такое ограничение вполне соответствует общепризнанному принципу международного права «эстоппель» 6 , который требует придерживаться определенного уровня последовательности в поведении. 7 Применение данного принципа широко развито в практике Международного суда ООН. ЕСПЧ также применяет данный принцип, упоминание данного принципа можно найти в Постановлениях по делам « Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v . Greece » 09. 12. 1994 (жалоба №13427/87), « Bricmont v . Belgium » 07 July 1989 (жалоба № 10857/84) и многих других. Но порой ЕСПЧ фактически применяет данный принцип не упоминая его. Так например, ЕСПЧ в Постановлении по делу «Сергей Медведев против РФ» (жалоба №3194/08) от 30.07.2009 отказался анализировать аргументы, которые не приводились в качестве основания для ареста в российских судах. 8 В деле «Сергей Золотухин против РФ» Большая Палата ЕСПЧ отказала в предварительных возражениях о неисчерпании внутригосударственных средств защиты, указав, что данное возражение не заявлялось на стадии рассмотрения вопроса приемлемости жалобы, поэтому на этой стадии оно полежит отклонению 9 .
Надо отметить, что в настоящее время, конституционное судопроизводство не предусматривает ограничений для заявления о неприемлемости обращения в любой стадии рассмотрения дела. Соответственно, зачастую в ходе устных слушаний можно услышать много доводов для прекращения жалобы, что жалоба не соответствует требованиям допустимости и пр. Что порой, на наш взгляд, несколько загромождает слушание в ущерб рассмотрению вопросов конституционности оспариваемых норм.
Конечно, возникает вопрос, в какой процедуре осуществлять подготовку к слушанию вопрос о приемлемости. Данный вопрос порожден только тем фактом, что ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» предусматривает устность разбирательства (ст. 32). Несмотря на высокую степень демократичности устного разбирательства, письменная процедура в условиях подготовки дела к слушанию может быть предпочтительней, как вполне обеспечивающая реализацию процессуальных прав в соответствии с принципами справедливого правосудия. Тем более, что требование на данной стадии устного разбирательства может просто парализовать работу КС РФ. Надо отметить, что 13 октября 2009 г, когда выносилось Определение КС РФ N 1230-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ООО "Мир Новостей" на нарушение конституционных прав и свобод статьей 392 ГПК РФ", было вынесено 296 Определений 10 .
Сама по себе письменная процедура в стадии приемлемости жалобы не находится в противоречии с требованиями проведения устного разбирательства в заседаниях КС РФ. Но данная письменная процедура должна обеспечить возможность не только сторонам представить пояснение по поводу вопросов поставленных КС РФ, и обеспечить обмен состязательными бумагами, но также обеспечить ознакомление с заключениями «экспертов» и «специалистов» по делу 11 . Это приобретает особое значение, в связи с тем, что КС РФ в ряде случаев отказывает в принятии жалобы, ограничиваясь вынесением «Определения с позитивным содержанием» 12 . Соответственно, когда при разрешении вопроса о принятии жалобы, рассматриваются вопросы по существу поданной жалобы, у сторон должна быть возможность представить не только пояснения по существу фактических обстоятельств имеющих значение для принятие решения о приемлемости, но и по существу жалобы и в том, числе возражения на письменные замечания другой стороны. Только такой подход сможет обеспечить выполнение требований европейских стандартов справедливого правосудия.
Так в Постановлении ЕСПЧ по делу «Милатова и другие против Чешской Республики» от 21 июня 2005 года установил нарушение ст.6 Конвенции указал, что для соблюдения справедливости процесса Конституционный Суд должен был уведомить их о том, что были представлены замечания других участников производства по делу и обеспечить возможность заявителям, если они того пожелали бы, представить свои пояснения в письменной форме.
ЕСПЧ в этом деле указал, что нет необходимости устанавливать, причинил ли вред интересам заявителей тот факт, что Конституционный Суда не направил им письменные замечания других сторон, поскольку наличие нарушения положений Конвенции возможно и в отсутствие вреда. Поскольку заявители сами должны были решать, нужно ли или нет отвечать на замечания других сторон, на Конституционном Суде лежала обязанность предоставить заявителям возможность дать свои объяснения на письменные замечания до принятия этим судом своего решения.
Надо отметить, что проект изменения процедуры рассмотрения дела в КС РФ обсуждался в КС РФ на пленарном заседании 11 мая 2004 и подготовленный проект ФКЗ "О внесении изменений и дополнений в ФКЗ о КС РФ» был отправлен для дачи заключения в Венецианскую комиссию.
В проекте предлагалась возможность осуществления письменной процедуры разбирательства в случаях, когда оспариваемые нормы являются "аналогичными" к тем, которые уже были объектом разбирательства в КС РФ.
Венецианской комиссией было дано положительное заключение о том, что введение в данном случае не будет противоречить конституционным принципам и европейским стандартам.
После изменений в ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» вот уже несколько лет Конституционным Судом РФ выносится большое количество судебных актов, которые рассматриваются именно в письменной процедуре. Это безусловно свидетельствует о росте эффективности Конституционного Суда РФ. В тоже время, заявители теперь еще чаще узнают о неприемлемости их жалоб из отказных определений, не имея возможности никаким образом привести аргументы о приемлемости жалобы. Ранее Секретариат Конституционного Суда РФ писал причины о неприемлемости жалобы и заявитель не согласный с такими доводами мог привести дополнительные доводы в пользу приемлемости жалобы. Полагаем, что развитие письменной процедуры в Конституционном Суде РФ должно быть направлено, прежде всего, для достижения целей конституционного судопроизводства, которые могут быть достигнуты только когда «ворота широко открыты» и нет чрезмерных барьеров к конституционному судопроизводству.
2021, А.Р. Султанов
1 Гаджиев Г.А. Категория «предназначение» в конституционном судопроизводстве// «Актуальные проблемы теории и практики конституционного судопроизводства», Казань, 2007, С. 41
2 Султанов А.Р. Проблемы исполнения решений Конституционного Суда РФ//Журнал российского права. N 9. 2009.
В печати много написано о мотивированности как свойстве судебного решения.
Отмечается важность этого свойства с позиций справедливости, законности, обоснованности правосудия. При этом, как правило, описываются ситуации, когда суд обязан обосновывать свои выводы о юридических фактах ссылкой на имеющиеся в деле доказательства и установленные на их основе обстоятельства дела (в т.ч. так называемые доказательственные факты), а резолютивную часть акта правосудия сформировать со ссылкой на подлежащие применению нормы материального права.
Между тем, думается, что мотивированность имеет и еще очень важную грань, которая в последнее время отчетливо начала проявляться, чем диагностировала современное «заболевание» деятельности по осуществлению правосудия.
Я имею в виду те ситуации, когда в судебном акте (постановлении) в нарушение нормы процессуального кодекса о содержании судебного решения (постановления, определения) не указаны мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.
Исторически первым «симптомом» этого заболевания явились такие ужасные фразы в актах правосудия, как: «доводы отклоняются, так как не основаны на законе, так как основаны на неверном толковании норм материального права, так как не относятся к предмету рассматриваемого дела, так как направлены на затягивание судебного процесса, так как свидетельствуют о недобросовестном использовании своих прав», ну, и т.п. и т.д. При этом никакого обоснования, конечно, не приводится.
В настоящее же время суды стали просто не давать оценку доводам участников спора.
При этом никакого процессуального механизма защиты против этого бездействия законом не предусмотрено.
Суд всех инстанций могут просто не оценивать доводы участников спора и сохранить в силе незаконный и необоснованный акт правосудия, повторив их тексты (судьи называют это «Согласиться»).
И с этим ничего не сделаешь. Я думаю, что многие юристы с этим постоянно сталкиваются.
В процессуальных кодексах России всем известна норма о том, что нарушение норм процессуального права является основанием для отмены судебного акта (постановления), если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного судебного решения (акта).
Должен честно признаться, мне эта норма никогда не была симпатична.
На мой взгляд, эта норма служит и служила всегда основанием для большого числа судебных ошибок, которые не исправляются ни апелляционными, ни кассационными судами, не говоря уже о надзорных.
Интересно рассмотреть этот вопрос исторически: когда эта норма впервые появилась, кто автор, в чем был замысел или, как сейчас любят говорить (в особенности выходцы из аппарата ВАС РФ), каково было политико-правовое обоснование?
Но это отступление.
В связи с изложенным я задумался над тем, является ли не указание мотивов, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, основанием для отмены акта правосудия в связи с нарушением норм процессуального права, выразившееся этом в не указании мотивов.
Почему адресованное суду требование указывать мотивы отклонения (принятия) доводов участников спора так важно для правильности акта правосудия?
Почему нельзя довериться суду и предоставить ему возможность выносить решения как бы подразумевая, что суд вынесет решение с оценкой всех возможных доводов участников спора, предвосхищая их.
Полагаю, что во всех случаях данное нарушение должно считаться таким, которое приводит или может привести к принятию неправильного решения.
Более того, считаю, что данное нарушение должно быть отнесено к безусловным основаниям для отмены судебного акта (постановления), по примеру, допустим, такому основанию для отмены, как нарушение правила о тайне совещания при принятии решения.
Поэтому перечень безусловных процессуальных оснований для отмены судебного акта может быть расширен.
Любое спорное материальное правоотношение, лежащее в основе судебного спора, возникает из оснований – юридических фактов. Указанные факты входят в предмет доказывания по судебному делу. Участники спора в зависимости от выбранной правовой позиции ссылаются на наличие или отсутствие указанных оснований (юридических фактов), представляют доказательства этим фактам или их отсутствию и исходя из этого предлагают суду применить те или иные нормы права с учетом содержащихся в их гипотезах соответствующих указаний на юридические факты, предлагают правовую квалификацию спорного правоотношения.
Иными словами, такими действиями участники спора заявляют (приводят) доводы, которые должны получить надлежащую правовую оценку, результаты которой должны быть отражены в акте правосудия.
Отсутствие в акте правосудия результатов оценки доводов участников спора с высокой степенью вероятности приводит (может привести) к неправильному определению обстоятельств, имеющих значение для дела (ГПК РФ), к неполному их выяснению (АПК РФ), к недоказанности обстоятельств, имеющих значение для дела, к несоответствию выводов суда обстоятельствам и дела и судебным доказательствам, к неприменению норм права, подлежащих применению с учетом характера правоотношения лиц, участвующих в деле.
Принцип полноты, всесторонности, объективности судебного разбирательства в ГПК РФ, АПК РФ не предусмотрен, поэтому исходя из замысла законодателя суд не играет активную роль в установлении объективной истины, суд устанавливает, констатирует только ту часть правовой действительности, которая ему доступна благодаря активным действиями участников судебного спора.
Таким образом, суд в силу закона не обязан самоинициативно активно выяснять все обстоятельства в правоотношениях участников спора. При этом я различаю обязательные действия суда по определению юридических фактов предмета доказывания и действия суда по выяснению (установлению) обстоятельств, входящих в предмет доказывания, даже если стороны об этом не заявляют.
Вследствие этой специфической пассивности суда законодатель предоставил участникам спора процессуальные права и возложил на них обязанности заявлять свои доводы с целью обосновать свою правовую позицию как по вопросам права, так и, что более важно, по вопросам факта. Для этого в законе закреплен и принцип состязательности участников спора.
Из изложенного становится очевидным, что действующее законодательное регулирование по вопросу деятельности суда по установлениию обстоятельств дела предполагает высокую степень активности участников спора, направленную на установление обстоятельств дела.
Высокая степень активности участников спора реализуется прежде всего через их доводы, которые они приводят в защиту занятой позиции.
Праву участника спора заявлять доводы корреспондирует обязанность суда их принять, зафиксировать в процессуальной форме (протокол, аудиозапись, судебный акт), предоставить возможность противнику (оппоненту) и создать для него благоприятные условия для возражения против доводов, дать им правовую оценку с указанием мотивов принятия или отклонения.
Таким образом, суд объективно не может отказаться от правовой и фактической оценки доводов участников спора в акте правосудия.
Суд хотя и руководит процессом, но он, по смыслу его законно установленной роли, не главный и не единственный в установлении обстоятельств спора. Если законодатель считал бы его главным и единственным лицом в процедуре установления фактических обстоятельств, то тогда в процессуальных кодексах не было бы гарантий, связанных с обеспечением возможности участвовать непосредственно или через представителей в судебном процессе под страхом безусловной отмены акта правосудия, если эти гарантии нарушены (надлежащее извещение и др.)
Следовательно, полагаю, что судебный акт (постановление), в котором не отражены мотивы отклонения или принятия доводов участников спора, по форме и содержанию вообще не должен считаться актом правосудия.
Поскольку такой акт не признается актом правосудия, в качестве предложения законодательного механизма защиты против отсутствия в акте правосудия мотивов отклонения или принятия доводов участников спора полагаю, что в процессуальных кодексах необходимо предусмотреть право апелляционных и кассационных судов направлять дело (без отмены состоявшихся судебных актов) в соответствующий суд с обязательными указаниями изложить мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.
При этом считаю, что суды второй и кассационной инстанции в силу их проверочной природы не могут служить заменой суда первой инстанции и мотивировать отклонение или принятие доводов участников спора за суд первой инстанции и вместо него.
Таким образом, в конечном счете, нарушение норм процессуального права в виде не указания мотивов, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, объективно и неизбежно приводит к таким порокам акта правосудия, как неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела (ГПК РФ), неполное их выяснение (АПК РФ), недоказанность обстоятельств, имеющих значение для дела, несоответствие выводов суда обстоятельствам и дела и судебным доказательствам, неправильное определение характера материального правоотношения участников спора и как следствие неприменение норм права, подлежащих применению с учетом характера правоотношения.
Из этого очевидно следует, что не указание мотивов отклонения или принятия доводов участника спора является таким нарушением норм процессуального права, которое с высокой степенью вероятности может привести к принятию неправильного акта правосудия.
Исключить эту вероятность можно только путем изложения мотивов отклонения (принятия) доводов и надлежащей правовой оценки этих доводов и соответствующих мотивов.
- Раздел первый. Организация Конституционного Суда РФ и статус судей (ст.ст. 1 - 28)
- Глава I. Общие положения (ст.ст. 1 - 7)
- Статья 1. Конституционный Суд Российской Федерации - высший судебный орган конституционного контроля
- Статья 2. Законодательство о Конституционном Суде Российской Федерации
- Статья 3. Полномочия Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 4. Состав, порядок образования и срок полномочий Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 5. Основные принципы деятельности Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 6. Обязательность решений Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 7. Гарантии деятельности Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 8. Требования, предъявляемые к кандидату на должность судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 9. Порядок назначения на должность судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 10. Присяга судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 11. Занятия и действия, не совместимые с должностью судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 12. Срок полномочий судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 13. Гарантии независимости судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 13.1. Порядок присвоения судье Конституционного Суда Российской Федерации квалификационного класса
- Статья 14. Несменяемость судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 15. Неприкосновенность судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 16. Равенство прав судей Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 17. Приостановление полномочий судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 18. Прекращение полномочий судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 19. Отставка судьи Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 20. Организационные формы конституционного судопроизводства
- Статья 21. Вопросы, рассматриваемые в заседаниях Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 22 (утратила силу)
- Статья 23. Назначение на должность Председателя и заместителя Председателя Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 24. Председатель Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 25. Временное исполнение обязанностей Председателя Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 26. Заместитель Председателя Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 27 (утратила силу)
- Статья 28. Регламент Конституционного Суда Российской Федерации
- Глава IV. Принципы конституционного судопроизводства (ст.ст. 29 - 35)
- Статья 29. Независимость
- Статья 30. Коллегиальность
- Статья 31. Гласность
- Статья 32. Устность разбирательства
- Статья 33. Язык конституционного судопроизводства
- Статья 34. Непрерывность судебного заседания
- Статья 35. Состязательность и равноправие сторон
- Статья 36. Поводы и основания к рассмотрению дела в Конституционном Суде Российской Федерации
- Статья 37. Общие требования к обращению
- Статья 38. Документы, прилагаемые к обращению
- Статья 39. Государственная пошлина
- Статья 40. Рассмотрение обращений Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 41. Предварительное изучение обращения судьями Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 42. Принятие обращения к рассмотрению
- Статья 43. Отказ в принятии обращения к рассмотрению
- Статья 44. Отзыв обращения
- Статья 45. Созыв заседаний
- Статья 46 (утратила силу)
- Статья 47. Назначение дел к слушанию
- Статья 47.1. Разрешение дел без проведения слушания
- Статья 48. Соединение дел
- Статья 49. Подготовка дела к слушанию
- Статья 50. Требования Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 51. Рассылка материалов к заседанию с проведением слушания. Оповещение о заседании с проведением слушания
- Статья 52. Участники процесса
- Статья 53. Стороны и их представители
- Статья 54. Открытые заседания
- Статья 55. Закрытое заседание
- Статья 56. Отстранение судьи от участия в рассмотрении дела
- Статья 57. Распорядок заседания
- Статья 58. Председательствующий в заседании
- Статья 59. Протоколирование
- Статья 60. Порядок исследования вопросов
- Статья 61. Отложение заседания
- Статья 62. Объяснения сторон
- Статья 63. Заключение эксперта
- Статья 64. Показания свидетелей
- Статья 65. Исследование документов
- Статья 66. Заключительные выступления сторон
- Статья 67. Возобновление рассмотрения вопроса
- Статья 68. Прекращение производства по делу
- Статья 69. Окончание слушания дела
- Статья 70. Совещание судей по принятию итогового решения
- Статья 71. Виды решений
- Статья 72. Принятие решения
- Статья 73 (утратила силу)
- Статья 74. Требования, предъявляемые к решениям
- Статья 75. Изложение решения
- Статья 76. Особое мнение судьи
- Статья 77. Провозглашение решения
- Статья 78. Опубликование решения
- Статья 79. Юридическая сила решения
- Статья 80. Обязанность государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 81. Последствия неисполнения решения
- Статья 82. Исправление неточностей в решении
- Статья 83. Разъяснение решения
- Глава IX. Рассмотрение дел о соответствии Конституции РФ нормативных актов органов государственной власти и договоров между ними (ст.ст. 84 - 87)
- Статья 84. Право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 85. Допустимость запроса
- Статья 86. Пределы проверки
- Статья 87. Итоговое решение по делу
- Статья 88. Направление запроса в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 89. Допустимость запроса
- Статья 90. Пределы проверки
- Статья 91. Итоговое решение по делу
- Статья 92. Право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 93. Допустимость ходатайства
- Статья 94. Пределы проверки
- Статья 95. Итоговое решение по делу
- Статья 96. Право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 97. Допустимость жалобы
- Статья 98. Последствия принятия жалобы к рассмотрению
- Статья 99. Пределы проверки
- Статья 100. Итоговое решение по делу
- Статья 101. Обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 102. Допустимость запроса
- Статья 103. Последствия внесения запроса
- Статья 104. Пределы проверки и варианты итоговых решений
- Статья 104.1. Направление запроса в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 104.2. Допустимость запроса
- Статья 104.3. Пределы проверки
- Статья 104.4. Итоговое решение по делу
- Статья 104.5. Направление запроса в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 104.6. Допустимость запроса
- Статья 104.7. Пределы проверки
- Статья 104.8. Итоговое решение по делу
- Статья 105. Право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 106. Обязательность толкования Конституции Российской Федерации
- Статья 107. Обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 108. Допустимость запроса
- Статья 109. Порядок направления запроса и дачи заключения
- Статья 110. Заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента Российской Федерации либо Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления
- Статья 110.1. Обращение в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 110.2. Допустимость запроса
- Статья 110.3. Срок вынесения постановления Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 110.4. Пределы проверки
- Статья 110.5. Итоговое решение по делу
- Статья 110.6. Направление запроса в Конституционный Суд Российской Федерации
- Статья 110.7. Допустимость запроса
- Статья 110.8. Последствия внесения запроса
- Статья 110.9. Срок вынесения постановления Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 110.10. Пределы проверки
- Статья 110.11. Итоговое решение по делу
- Статья 110.12. Юридическое значение постановления Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 111. Аппарат Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 112 (утратила силу)
- Статья 112.1. Официальный сайт Конституционного Суда Российской Федерации в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет"
- Статья 113. Печать Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 114. Символы судебной власти Конституционного Суда Российской Федерации
- Статья 115. Местопребывание Конституционного Суда Российской Федерации
Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ
"О Конституционном Суде Российской Федерации"С изменениями и дополнениями от:
8 февраля, 15 декабря 2001 г., 7 июня 2004 г., 5 апреля 2005 г., 5 февраля 2007 г., 2 июня 2009 г., 3 ноября, 28 декабря 2010 г., 25 декабря 2012 г., 5 апреля 2013 г., 12 марта, 4 июня 2014 г., 8 июня, 14 декабря 2015 г., 28 декабря 2016 г., 29 июля 2018 г., 9 ноября 2020 г., 1 июля 2021 г.
Принят Государственной Думой 24 июня 1994 года
Одобрен Советом Федерации 12 июля 1994 года
ГАРАНТ:
См. также Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"
![Смола Анна]()
Сугубо процессуальные нарушения крайне редко становятся основанием для отмены вступивших в законную силу судебных актов. Как известно, есть безусловные основания для отмены, которые представляют собой столь грубые, или существенные, нарушения процессуального законодательства, что сам факт этого нарушения позволяет усомниться в законности судебного акта (ч. 4 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ). Иные процессуальные нарушения могут повлечь отмену судебного акта только в случае, если они привели или могли привести к принятию неправильного судебного акта (ч. 3 ст. 270, ч. 3 ст. 288 АПК РФ). Эти основания для отмены дифференцированы в процессуальном законодательстве применительно к апелляционной и следующей за ней кассационной инстанциям (имеются в виду суды округов). Предполагается, что наиболее грубые процессуальные нарушения должны исправляться судами до Верховного Суда РФ – во всяком случае, те из них, которые носят очевидный характер. Хотя и процессуальные нарушения со стороны судов апелляционной и кассационной инстанций не исключены, к сожалению.
Суды, как правило, неохотно отменяют судебные акты по причине лишь процессуальных нарушений, даже если они действительно могли повлиять на выводы суда по существу спора, обычно ссылаясь на них лишь в совокупности с указанием на нарушения материального права, часто при этом указывая не на одно, но на комплекс процессуальных нарушений. Наиболее вероятно это для случаев неправильного применения норм о доказывании. К примеру, если нарушены были правила о бремени доказывания, существует высокая вероятность того, что суд пришел бы к иным выводам, если бы правила процесса соблюдались надлежащим образом. Однако наличие таких нарушений даже отследить непросто. Как правило, при оставлении судебного акта в силе перечисляется лишь то, что в глазах вышестоящего суда подкрепляет судебный акт, свидетельствует о его правильности, а не то, что его порочит, даже если недостатков «не хватает» для того, чтобы отменить судебный акт.
В случае же выявления безусловных оснований (например, неизвещение, неподписание судебного акта кем-либо из судей, отсутствие протокола) у суда проверочной инстанции не остается другого выбора. В судебной практике имели место единичные, пожалуй, случаи, когда такого рода нарушения доходили до суда высшей инстанции. Для предотвращения таких ситуаций ВАС РФ даже разъяснил в Пленуме, посвященном пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам, что подобные нарушения со стороны суда кассационной инстанции могут быть отнесены к вновь открывшимся обстоятельствам (чтобы самому не заниматься столь очевидными отменами). Для арбитражных судов это разъяснение действует и сейчас.
В настоящее время процессуальные нарушения, прямо подпадающие под определение безусловных оснований для отмены, все же встречаются не так часто. Гораздо чаще возникают ситуации, когда судом допущена вроде бы грубая ошибка в применении правил процесса, которая прямо к таким основаниям не относится, но по степени существенности нарушения приближается к ним. Поэтому важно понять: в силу самого процессуального нарушения per se судебный акт подлежит отмене или требуется оценка со стороны суда того, привело ли это к принятию неправильного судебного акта?
Для практики может быть актуально, во-первых, толкование безусловных оснований для отмены, так как не всегда очевидно, относятся ли к ним те или иные нарушения. Так, к примеру, в Определении Конституционного Суда РФ от 3 апреля 2014 г. № 656-О по запросу Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда рассматривался вопрос о толковании такого имеющего конституционное содержание безусловного основания для отмены, как «незаконный состав суда», – применительно к процедуре замены судей.
Во-вторых, нужно понять, не расширился ли фактически перечень, т.е. не появились ли в судебной практике новые основания для отмены, которые, по сути, являются безусловными, хотя в законе в качестве таковых не названы.
Таким основанием можно считать, к примеру, несоответствие резолютивной части судебного акта объявленной (как полностью, так и частично). Данное основание для отмены появилось в практике ВАС РФ с тех пор, как аудиозапись судебного заседания стала обязательной и официальной.
Есть такие случаи в практике СКЭС ВС РФ и в настоящее время. Например, определения от 6 апреля 2017 г. № 305-ЭС16-17903 и от 21 июля 2017 г. № 305-ЭС17-3225.
В-третьих, можно рассмотреть вопрос о том, какие процессуальные нарушения являются хотя и не безусловными основаниями для отмены судебных актов, но настолько значимыми, что все же влекут отмену. Можно предположить, что именно на такие ситуации рассчитана законодательная формула «могло привести к принятию неправильного судебного акта», однако такого рода нарушения условно могут быть обозначены даже как «промежуточные» (между безусловными и другими исключительно процессуальными основаниями для отмены). Полагаем, это применимо к случаям, если характер нарушения таков, что оно неизбежно вызывает сомнения в законном и обоснованном судебном разбирательстве, не согласуется с задачами судопроизводства (см. ст. 2 АПК РФ). Представляется, что наиболее грубые процессуальные нарушения, которые можно так квалифицировать, связаны с нарушением права участвующих в деле лиц на судебную защиту их прав и законных интересов.
Следует отметить, что любое отдельно взятое нарушение прав участвующих в деле лиц само по себе едва ли может быть основанием для отмены. Процессуальный закон дает лишь критерий «привело или могло привести к принятию неправильного судебного акта». В основаниях для отмены судебных актов Судебной коллегией ВС РФ в АПК РФ по аналогии с ГПК РФ вроде бы значится необходимость восстановления и защиты нарушенных прав и в случае процессуальных нарушений тоже, но через союз «и» с критерием «повлияли на исход дела».
Эти нормы призваны обратить внимание на то, что как бы печально ни было нарушение процессуальных прав заявителя жалобы, само по себе оно не влечет отмену судебного акта, ставшего результатом рассмотрения дела, в котором нарушения были допущены. Однако степень такого нарушения, по нашему мнению, все же должна судами учитываться, и Верховный Суд РФ на это суды ориентирует.
В не так давно принятом Определении СКЭС ВС РФ от 21 августа 2017 г. № 305-ЭС17-7914 основанием для отмены послужило то обстоятельство, что апелляционный суд принял решение по существу обособленного спора, не располагая томом дела, в котором находились доказательства, представленные процессуальным оппонентом конкурсного управляющего – физическим лицом – заявителем жалобы в ВС РФ.
В этом определении есть указание на значительность нарушения и на то, что оно могло привести к принятию неправильного решения по существу, хотя и без ссылки на конкретную норму АПК РФ. Тем не менее в нем также есть указание на существенное нарушение судами апелляционной и кассационной инстанций права заявителя на судебную защиту. Полагаем, что оно могло бы быть дополнено и ссылкой на нарушение основополагающих принципов судопроизводства (прежде всего таких, как равенство, состязательность).
Поэтому то, что на первый взгляд может показаться технической ошибкой или небрежностью со стороны суда, может иметь гораздо большее правовое значение, если речь идет о нарушении фундаментальных принципов судебного процесса. И реакция Верховного Суда РФ в виде отмены по данному основанию судебных актов важна, поскольку призвана обратить внимание судов и на недопустимость игнорирования базовых прав участников процесса, и на отграничение процессуальных нарушений, наличие которых критично для оценки законности и обоснованности судебного акта. При этом значимым является то, что к применению норм материального права это нарушение не имеет непосредственного отношения и судебные акты отменяются независимо от того, правы ли были суды по существу. Поэтому и исследование сути спора применительно к данному вопросу не требуется.
В качестве других примеров сугубо процессуальных и грубых нарушений в практике СКЭС ВС РФ можно привести следующие:
– ошибка в указании адреса суда, осуществляющего организацию видео-конференц-связи, которая квалифицирована как ненадлежащее извещение, – Определение от 30 марта 2017 г. № 305-ЭС16-20857.
Таким образом, наиболее грубые процессуальные нарушения, повлекшие явное нарушение прав участвующего в деле лица, которые идут вразрез с базовыми процессуальными принципами, должны признаваться основаниями для отмены судебных актов, хотя степень необходимости оценивать их последствия по тем или иным критериям может различаться в каждом конкретном случае. Иногда такие нарушения носят более очевидный характер, иногда менее, что также вызывает сомнения в возможности обобщения подобного рода случаев в виде официального разъяснения Верховного Суда РФ. Кроме того, они разнообразны и непредсказуемы, в любом случае носят характер исключения из правила, которое – имея в виду дела, поступившие на рассмотрение ВС РФ, – либо допустил суд округа как кассационная инстанция, либо нижестоящими судами было проигнорировано. Поэтому вопрос в этой сфере часто стоит не как «допустимо или нет», а как «насколько это значимо», хотя, конечно, судам надлежит соблюдать любые (все) процессуальные нормы в своей деятельности.
![]()
Один из адвокатов указал, что крайне низкие стандарты доказывания вины обвиняемого уже давно являются системной проблемой, для решения которой явно недостаточно выпуска очередного обзора Конституционного Суда. Второй отметил, что судебные акты КС можно использовать как дополнительный аргумент для обоснования позиции стороны защиты.
Конституционный Суд опубликовал информационно-тематическое собрание своих правовых позиций по вопросам доказывания в уголовном судопроизводстве по состоянию на декабрь 2021 г.
Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции, указано в Постановлении от 2 июля 1998 г. № 20-П, судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, что в уголовном процессе является необходимой предпосылкой обеспечения обвиняемому права на защиту в соответствии с положениями, закрепленными в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и в ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих законных интересов путем участия в доказывании, заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу.
В Постановлении от 20 апреля 1999 г. № 7-П КС указал, что, разрешая дело, суд на основе исследованных в судебном заседании доказательств формулирует выводы об установленных фактах, о подлежащих применению в данном деле нормах права и, соответственно, об осуждении или оправдании лиц, в отношении которых велось уголовное преследование.
Согласно Постановлению от 25 апреля 2001 г. № 6-П, вытекающая из ст. 265 УК обязанность лица, нарушившего правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, оставаться на месте происшествия в случае наступления последствий, предусмотренных ст. 264 Кодекса, не препятствует ему воспользоваться правом не свидетельствовать против себя самого, которое должно обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Данное конституционное право предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления.
Конституционный Суд в Определении от 6 марта 2003 г. № 104-О отметил, что согласно ч. 1 ст. 86 УПК собирание доказательств дознавателем, следователем, прокурором и судом осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий. Из содержания данной нормы следует, что, устанавливая круг субъектов уголовного судопроизводства по собиранию доказательств, она предусматривает, что каждый из них действует в пределах своей компетенции. Не являясь стороной в уголовном судопроизводстве, суд обязан в своей деятельности использовать только те предоставленные ему законом полномочия, которые обеспечивают разрешение уголовного дела по существу, не связывая при этом свои действия с выполнением функций обвинения или защиты.
Согласно Определению от 20 ноября 2003 г. № 451-О, осуществление судом функции правосудия в публичном по своему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования – в рамках обвинения, предъявленного подсудимому либо измененного в соответствии с уголовно-процессуальным законом, – иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом. В частности, речь идет о правомочии рассматривающего уголовное дело суда по собственной инициативе или по указанию суда кассационной инстанции назначить повторную экспертизу, направленную на разрешение сомнений в обоснованности ранее полученного заключения эксперта и устранение противоречий в сделанных выводах.
Такое право, отметил КС, является непременным условием использования судом (в том числе в порядке ч. 1 ст. 86, ч. 1 ст. 240, ч. 1 ст. 282, ч. 1 ст. 283 УПК) тех или иных доказательств для принятия на их основе правосудных решений. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия.
Согласно Определению от 4 апреля 2006 г. № 100-О, уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа как в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, так и в приобщении к материалам уголовного дела и исследовании представленных ею доказательств. Такой отказ возможен лишь в случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтверждать наличие (или отсутствие) события преступления, виновность (или невиновность) лица в его совершении, иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, а также когда доказательство, как не соответствующее требованиям закона, является недопустимым либо когда обстоятельство, которое призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлено на основе достаточной совокупности других доказательств. Принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты.
Адвокат МКА «Князев и партнеры» Артем Чекотков посчитал, что в обозначенной позиции нет ничего кардинально нового: «В принципе указанный тезис прямо следует и из уголовно-процессуального закона. Однако это правило стабильно игнорируется в практической деятельности, а потому определение КС можно использовать как дополнительный аргумент для обоснования позиции».
В Определении от 20 марта 2007 г. № 174-О-О КС заметил, что из ч. 2 ст. 50 и ч. 1 ст. 51 Конституции не вытекает недопустимость допроса потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства об обстоятельствах, ставших им известными от подозреваемого (обвиняемого) вне рамок уголовного судопроизводства, и последующего использования полученных показаний в качестве доказательств по уголовному делу.
Конституционный Суд включил в собрание выдержку из Определения от 14 июля 2011 г. № 964-О-О, согласно которому оспариваемые нормы, закрепляя полномочия следователя и устанавливая перечень обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, не содержат изъятий из предусмотренного УПК порядка доказывания по уголовным делам, согласно которому все доказательства подлежат проверке и оценке с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, а в их совокупности – достаточности для разрешения дела (ст. 87 и ч. 1 ст. 88); доказательства, полученные с нарушением требований закона, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения и использоваться при доказывании (ч. 1 ст. 75); приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым (ч. 1 ст. 297); обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302).
В Постановлении от 14 июля 2011 г. № 16-П КС указал, что законодатель при решении вопроса о распределении бремени доказывания не вправе освободить органы уголовного преследования от обязанности обеспечить лицам, в отношении которых оно осуществляется, вытекающую из ст. 46 Конституции возможность добиваться восстановления своих прав и подтверждения своей невиновности в соответствующих судебных процедурах, исправления возможных ошибок, допущенных при осуществлении уголовного преследования на всех стадиях уголовного процесса, а значит, защиты их чести и достоинства, а также охраняемых законных интересов.
Согласно резолютивной части Постановления от 21 декабря 2011 г. № 30-П имеющими преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу являются фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, то есть когда в уголовном судопроизводстве рассматривается вопрос о правах и обязанностях того лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом. Фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности обвиняемого по уголовному делу, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при разбирательстве гражданского дела доказательства, подлежащие рассмотрению в установленных уголовно-процессуальным законом процедурах, что в дальнейшем может повлечь пересмотр гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
Признание при рассмотрении уголовного дела преюдициального значения фактических обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, не может препятствовать рассмотрению уголовного дела на основе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства. Фактические обстоятельства, не являвшиеся основанием для разрешения дела по существу в порядке гражданского судопроизводства, при наличии в них признаков состава преступления против правосудия подлежат проверке на всех стадиях уголовного судопроизводства, включая возбуждение и расследование уголовного дела, в том числе на основе доказательств, не исследованных ранее судом в гражданском или арбитражном процессе.
Не секрет, отметил адвокат «Санкт-Петербургской адвокатской коллегии Нарышкиных» Андрей Федорков, что очень часто инициирование уголовного преследования для заинтересованных лиц является способом добиться пересмотра негативного для них решения, вынесенного в гражданском или арбитражном судопроизводстве, и здесь можно усматривать признаки злоупотребления. «КС же в указанном постановлении, на мой взгляд, не дает однозначного критерия для определения преюдициального значения тех фактических обстоятельств, установленных вступившим в законную силу решением по гражданскому делу, при наличии которых однозначно исключается уголовно-правовая квалификация деяния, что позволяет осуществлять уголовное преследование при наличии исключительно гражданско-правового спора», – указал он.
Последствия нарушения обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве, не могут компенсировать отсутствие ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ
Исходя из Постановления от 20 июля 2016 г. № 17-П, принцип презумпции невиновности и право не свидетельствовать против себя самого, будучи гарантиями справедливости правосудия по уголовным делам, предопределяют необходимость законной процедуры, в рамках которой могут и должны осуществляться доказывание виновности и опровержение невиновности лица – при соблюдении прав всех участников уголовного судопроизводства, содержание которых зависит от их процессуальной роли, но прежде всего прав подозреваемого и обвиняемого как претерпевающих неблагоприятные последствия уголовного преследования, притом что их вина еще не доказана.
Согласно Постановлению от 8 ноября 2016 г. № 22-П, из ч. 2 ст. 54 Конституции, конкретизирующей общепризнанный правовой принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), во взаимосвязи с ее ст. 49, закрепляющей принцип презумпции невиновности, следует, что подозрение или обвинение в совершении преступления могут основываться лишь на положениях уголовного закона, определяющего преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, закрепляющего все признаки состава преступления, наличие которых в деянии, будучи единственным основанием уголовной ответственности, должно устанавливаться только в надлежащем, обязательном для суда, прокурора, следователя, дознавателя и иных участников уголовного судопроизводства процессуальном порядке; если же противоправность того или иного деяния или его совершение конкретным лицом не установлены и не доказаны в соответствующих уголовно-процессуальных процедурах, все сомнения должны толковаться в пользу этого лица, которое – применительно к вопросу об уголовной ответственности – считается невиновным.
КС РФ опубликовал постановление, в котором истолкована норма УПК РФ, позволяющая судам рассматривать замечания на протокол заседания, поданные с пропуском установленного срока
Исходя из возможностей судебного следствия, которое согласно ст. 389.13 УПК ведется в суде апелляционной инстанции по правилам, закрепленным данным Кодексом для производства в суде первой инстанции (гл. 35–39), хотя и с изъятиями, предусмотренными его гл. 45.1, суд апелляционной инстанции не ограничен в полномочии проверить точность, полноту и правильность протокола судебного заседания суда первой инстанции с учетом доводов участников уголовного судопроизводства, материалов дела и исследованных доказательств, оценить такой протокол как одно из доказательств, не имеющих, как следует из ч. 2 ст. 17 УПК, заранее установленной силы и приоритета перед другими доказательствами, признать имеющиеся в нем неточности и ошибки и определить их влияние (отсутствие такового) на вынесение законного и обоснованного судебного решения (Постановление от 14 июля 2017 г. № 21-П).
В Определении от 10 октября 2017 г. № 2252-О КС указал, что суды при оценке доказательств по уголовному делу, в том числе оглашенных показаний не явившихся свидетеля или потерпевшего, должны учитывать все обстоятельства, связанные с причинами их неявки и с их участием в предшествующих судебному разбирательству стадиях уголовного судопроизводства, а также с наличием либо отсутствием у подозреваемого, обвиняемого или его защитника возможности, узнав о содержании показаний, данных свидетелем или потерпевшим, оспорить (поставить под сомнение) эти показания в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке, заявив соответствующие ходатайства.
Конституционный Суд разъяснил, в каких случаях суд может принять решение об оглашении показаний свидетеля в его отсутствие
Артем Чекотков отметил, что вслед за УПК Конституционный Суд подчеркивает, что в таких случаях помимо прочего необходимо выяснять, имела ли возможность сторона защиты оспорить данные показания. «Вместе с тем, к сожалению, обозначенное правило не становится непреодолимым барьером для неправомерного оглашения показаний свидетелей. Данное решение КС также может помочь представить более обоснованную позицию в таких ситуациях», – посчитал он.
Согласно Определению от 29 мая 2019 г. № 1247-О, негласная видеозапись опроса задержанного не является по смыслу уголовно-процессуального закона вещественным доказательством, если сама не служила средством совершения преступления или не сохранила на себе следы преступления. Иное приводило бы к отступлению от надлежащего порядка доказывания по уголовному делу.
КС назвал несправедливым снижение суммы возмещаемых затрат до размеров, которые представляются достаточными представителям причинителя вреда, особенно после реабилитации лица, пострадавшего от неправомерного уголовного преследования
В Постановлении от 23 сентября 2021 г. № 41-П КС указал, что, рассматривая требования реабилитированного, суд обязан в соответствии с общими правилами доказывания установить подлежащий возмещению размер вреда, в том числе размер расходов, понесенных на оказание юридической помощи. Для этого суд вправе как по ходатайству заинтересованных лиц, так и по своей инициативе получить необходимые доказательства, включая заключение эксперта и показания свидетелей. При этом, поскольку бремя доказывания размера возмещения не возлагается на самого реабилитированного, сомнения относительно такого размера должны толковаться в его пользу.
В заключение Андрей Федорков отметил, что крайне низкие стандарты доказывания вины обвиняемого уже давно являются системной проблемой, для решения которой явно недостаточно выпуска очередного обзора Конституционного Суда. Необходима имплементация этих разъяснений (которые до настоящего времени в большинстве случаев игнорируются и судами, и следственными органами) в правоприменительную практику. «Ситуация может измениться к лучшему только тогда, когда игнорирование правовой позиции Конституционного Суда будет неминуемо означать признание незаконными соответствующих действий (бездействий) и решений следователя, отмену судебных актов», – полагает он.
Автор статьи
Читайте также:
- Глава I. Общие положения (ст.ст. 1 - 7)
