Подвергните критике или сомнению основания классификации государственных и правовых систем

Обновлено: 29.04.2024

Раскрытие сущности и принципов классификации с позиции логико-философского восприятия действительности. Ее теоретическая задача и практическая польза. Обоснование необходимости систематизации правовых систем. Недостатки их современной таксономии.

Рубрика	Государство и право
Вид	статья
Язык	русский
Дата добавления	28.03.2018
Размер файла	19,5 K

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

К вопросу о современной классификации правовых систем

Даниелян Армен Сергеевич,

ассистент, аспирант кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного университета

Содержание статьи

В отечественной научной литературе понятие "классификация" (лат. classis - разряд и facere - делать) рассматривается как "система распределения каких-либо однородных предметов или понятий по классам, отделам и т.п. на основе определенных общих признаков" [ 1] . Схожее определение дается Н.И. Кондаковым, так "классификация" понимается как "распределение предметов какого-либо рода на классы согласно наиболее существенным признакам, присущим предметам данного рода и отличающим их от предметов других родов, при этом каждый класс занимает в получившейся системе определенное постоянное место и, в свою очередь, делится на подклассы" [ 2] . С точки зрения логико-философского восприятия действительности она определяется как "особый случай применения логической операции деления объема понятия, представляющий собой некоторую совокупность делений (деление некоторого класса на виды, деление этих видов и т.д.)" [ 3] .

Интересным при рассмотрении вопросов сущности и принципов классификации может служить исследование профессора С.С. Розовой. Автору представляется целесообразным рассматривать классификацию с двух позиций - процесса и результата. При этом для разграничения классификации как процесса и как результата употребляются термины "классифицирование" и "классификация" соответственно [ 4] .

В качестве процесса, классификация выступает в роли специфического вида логической операции деления объёма понятий, которая заключается в делении родового понятия некоторой совокупности предметов на виды, классы или подвиды на основе их общих признаков с образованием определённой системы классов данной совокупности предметов.

Под классификацией в смысле результата понимается строгая, устойчивая, достаточно сложная, общепринятая в определенной области система знания, понятия которой означают упорядоченные классы, по которым распределено множество объектов конкретной предметной области на основании их сходства в определенных свойствах [ 5] .

При этом, как замечает С.А. Маркова-Мурашова, классификация отличается от результата обычного логического деления следующими свойствами.

Во-первых, особой строгостью. В принципе в любой операции деления необходимо стремиться к строгости, что достигается соблюдением известных правил и принципов. Строгость как специфическая черта именно классификации обнаруживается при ее сопоставлении с типологией и связана с возможными отступлениями от правил деления.

Во-вторых, относительной сложностью, которая проявляется в том, что она представляет собой деление с большим количеством уровней, а также значительным количеством членов деления.

В-третьих, устойчивостью и общепризнанностью в определенной области знаний или практики.

В-четвертых, особой социальной, научной или практической значимостью [ 6] .

Исходя из вышеизложенного может сделать вывод, что основная теоретическая задача классификации, таким образом, состоит в обеспечении "основы для относительно единообразной и понятной в разных странах терминологии, что позволяет упростить перекрестные ссылки и поиск информации" [ 7] . Практическая же польза классификации зависит от той легкости и надежности, с какой она позволяет определять принадлежность того или иного объекта к одной из ее классификационных групп [ 8] . Касаемо конкретно правовых систем, то здесь типовое изложение облегчает правовое сравнение и позволяет провести предварительный краткий анализ отдельных спорных вопросов, не заблудившись в утомительном списке стран. И как было сказано немецким правоведом К. Хертелем, "возможно запомнить характерные признаки одной правовой семьи, но едва ли можно запомнить характерные признаки более 200 правовых режимов, распространенных в мире" [ 9] .

Классификация предусматривает обращение только к действительно существенным различиям. Если классифицирование обоснованное, то за ним может последовать презумпция сходства. Компаративист может рассматривать одну или две страны в рамках группы как репрезентативные и сосредоточиться на них. По этому поводу М. Богдан отмечает, что чем больше сплоченность семьи, тем больше компаративист будет стремиться выявить различия. С другой стороны, при сравнении систем из семей классификатор будет стремиться выявить сходства [ 10] . Более того, в зависимости от критериев, используемых при классификации, мы можем прийти к сравнению с системами, которые никогда ранее не рассматривались как подобные тем, которые мы уже знаем, и, следовательно, можем обнаружить новую сферу сравнительного права [ 11] .

На сегодняшний день, однако, очевидно, что большие компаративисты в значительной степени пропустили смешанные правовые системы. Они не нашли никаких способов или желание классифицировать эти системы в принципе. Так называемые смешанные системы получают в лучшем случае своего рода "отрицательное определение". Они являются лишними, не укладываются в схему. Как отмечал Ж. дю Плесси, смешанные системы были осуждены на "классификационное чистилище" [ 12] . Они томятся в нем без компаса, карты или способа выхода в течение многих лет. Это ненормальная ситуация должна рассматриваться как серьезный недостаток. Теоретики господствующего в сравнительном праве направления не желают иметь дело со сложными смесями и измельченными идентичностями. Каждая система должна принадлежать только к одному из типов - в их типологии нет места для гибридов.

В. Палмер выделил три недостатка современной таксономии правовых систем [ 13] . Первый недостаток заключается в том, что не до конца осознанным остается факт, что данная классификация систем частного права, а не правовых систем в целом. Вряд ли мы бессознательно можем использовать терминологию частного права как своего рода индикатор для оценки природы всей правовой системы. Такие термины, как "общее право", "романо-германское право" и "мусульманское право", продолжают использоваться, хотя и говорят мало или вообще ничего о конституционном праве, административном праве или уголовном праве в таких системах.

Второй недостаток указывает на то, что данные категории не адекватны даже для описания всей системы частного права. Словосочетания "общее право" или "романо-германское право", например, просто ссылаются на одну из старейших или самых известных корневых систем. Все другие корни и ветви-смеси отбрасываются. Это техника, как подчеркнул П. Гленн, "классификация по ограниченному признаку" [ 14] , которая оставляет в стороне все другие важные элементы, такие как торговое право, каноническое право и т. д. Недостаток в том, что с помощью массивного редукционизма частноправовая система характеризуется как один тип, а не смесь многих элементов. классификация правовая таксономия

И третьим, наиболее серьезным, недостатком служит отсутствие в существующих схемах классификаций места для гибридных и смешанных правовых систем. Однако, согласно последним исследованиям ученых из Оттавы, смешанных систем в мире больше, чем тех, что принадлежат к какой-либо из признанных правовых семей [ 15] . Это упущение, следовательно, может означать, что универсальное правовое явление игнорируется и остается неисследованным.

Достаточно аргументировано описывается необходимость систематизации правовых систем М.Н. Марченко. По его мнению, классификация правовых систем обусловлена двумя целями, во-первых, сугубо научными, познавательными и "образовательными", ибо глубокое и разностороннее познание правовой картины мира требует не только ее общего (и с неизбежностью в значительной мере поверхностного) рассмотрения, но и изучения ее по отдельным частям, вбирающим в себя сходные правовые системы. Лишь глубокое и всестороннее изучение последних, взятых сначала самими по себе, а затем - в их взаимосвязи и взаимодействии друг с другом, позволяет дать четкую, адекватно отражающую реальную действительность, правовую картину мира. И во-вторых, это обусловливается сугубо практическими целями унификации действующего законодательства и совершенствования национальных правовых систем [ 16] .

В заключение хотелось бы вспомнить слова выдающегося исследователя правовой карты мира Р. Давида: "…каждая из классификаций имеет свое достоинство… Все зависит от того, что хотят изучить, и от основных поставленных целей" [ 17] . Считаем, что исследователям следует руководствоваться выражением, высказанным французским правоведом, прежде чем подвергать критике, порой весьма огульно, разработки других исследователей в области классификации и систематизации правовых систем, предварительно не вникнув в суть самой классификации, а также критериев ее построения.

Литература

1. Давид Р. Основные правовые системы современности: Пер. с фр. В.А. Туманова [Текст]/ Р. Давид, К.М. Жоффре-Спинози. - М.: Междунар. отношения, 2009. - 456 c.

2. Кондаков Н.И. Логический словарь [Текст]/ Н.И. Кондаков. - М.: Наука, 1971. - 656 с.

3. Маркова-Мурашова С.А. Классификация, типология, систематизация правовых понятий как методологические предпосылки конкретизации законодательства [Текст]/ С.А. Маркова-Мурашова // Юридическая техника. - 2007. - №1. - 164-171 с.

4. Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник [Текст]/ М.Н. Марченко. - М.: Проспект, 2013. - 656 с.

5. Розова С.С. Классификационная проблема в современной науке [Текст]/ С.С. Розова. - Новосибирск: Наука, 1986. - 226 с.

6. Словарь русского языка. Т. II.

7. Субботин А.Л. Классификация [Текст]/ А.Л. Субботин. - М.: ИФРАН, 2001. 96 с.

8. Фролова И.Т. Философский словарь [Текст]/ И.Т. Фролова. - М.: Политиздат, 1981. - 445 с.

9. Bogdan M. Comparative Law [Text]/ M. Bogdan. - Deventer: Kluwer, 1994. - 245 p.

10. World Legal Systems [Text]/A. -F. Bisson and other. - Montrйal: Wilson &Lafleur, 2000. - 65 p.

12. Encyclopedia Britannica. - Vol. 14. - London, 1961.

13. Glenn H.P. Comparative Legal Families and Comparative Legal Traditions / Oxford Handbook of Comparative Law. Ed. by M. Reimann and R. Zimmermann. - N.Y.: Oxford University Press, 2006. - 1456 p.

[ 1] Словарь русского языка. Т. II. С. 54.

[ 2] Кондаков Н.И. Логический словарь. М., 1971. С. 214.

[ 3] Фролова И.Т. Философский словарь. М., 1981. С. 157.

[ 4] Розова С.С. Классификационная проблема в современной науке. Новосибирск, 1986. С. 6.

[ 5] Розова С.С. Классификационная проблема в современной науке. С. 7.

[ 6] Маркова-Мурашова С.А. Классификация, типология, систематизация правовых понятий как методологические предпосылки конкретизации законодательства // Юридическая техника. 2007. №1. С. 166.

[ 7] Classification // Encyclopedia Britannica. - Vol. 14. - London, 1961. P.1089.

[ 8] Субботин А.Л. Классификация. М., 2001. С. 55.

[ 9] Hertel C. Legal Systems of the World - an overview // Notarius International. 2009. 1-2. P.128.

[ 10] Bogdan M. Comparative Law. Deventer: Kluwer, 1994. P. 82-83

[ 11] Palmer Vernon V. Two Rival Theories of Mixed Legal Systems. P.3-4.

[ 12] du Plessis J. Mixed Legal Systems, especially the South African Legal System, and the Study of Comparative Law // Electronic Journal Comparative Law. 2005. Vol. 9.3. P.1.

[ 13] Palmer Vernon V. Two Rival Theories of Mixed Legal Systems. P. 5.

[ 14] Glenn H.P. Comparative Legal Families and Comparative Legal Traditions.Oxford Handbook of Comparative Law.Ed. by M. Reimann and R. Zimmermann.N.Y.: Oxford University Press, 2006. P.438.

[ 15] Bisson A. -F., Perret L., Fuentes G., Mariani N. World Legal Systems. - Montrйal: Wilson & Lafleur, 2000. P.35.

[ 16] Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. М., 2013. С. 225.

[ 17] Давид Р., Жоффре - Спинози К. Основные правовые системы современности: Пер. с фр. В.А. Туманова. М.: Междунар. отношения, 2009. С. 27.

Подобные документы

Критерии классификации правовых семей. Характеристика, признаки и источники основных правовых систем современности: романо-германской, англосаксонской, мусульманской, социалистической. Исторические этапы развития системы права и законодательства России.

курсовая работа [34,9 K], добавлен 20.04.2015

Правовая карта мира как основной предмет изучения сравнительного правоведения, суть его достижений. Понятие правовой системы, учение о правовых семьях как специфической категории. Определение правовой карты мира. Критерии классификации правовых систем.

реферат [32,9 K], добавлен 10.02.2011

Изучение вопросов, связанных с проблемами взаимодействия сближения правовых систем. Конвергенция правовых систем современности - процесс сближения изначально качественно контрастных юридических типов правовых систем. Виды и формы правовой конвергенции.

реферат [22,0 K], добавлен 19.08.2010

Понятие и содержание национальной и международной правовых систем, предпосылки их возникновения. Исследование правовых основ формирования национальных правовых систем. Формы взаимодействия национальных правовых систем и международное сотрудничество.

курсовая работа [71,2 K], добавлен 05.05.2018

Содержание понятия "право", подходы к его сущности. Его признаки, ценность и значение для общества. Общеправовые, межотраслевые, отраслевые принципы, внутренняя и внешняя формы права. Классификации правовых систем. Система нормативно-правовых актов РФ.

Если в начале текущего столетия основным вопросом сравнительного правоведения был вопрос «Что такое сравнительное право: метод или наука?», то ныне на первый план выдвигается проблема классификации правовых систем, другими словами, учение о правовых семьях, которое, по мнению французского компаративиста И. Зайтаи, является «путеводной нитью в лабиринте множества и разнообразия позитивных правовых систем».

Вопрос о сравнительном изучении правовых систем как прошлого, так и настоящего времени в зарубежной компаративистике был поставлен еще между двумя мировыми войнами американским ученым Дж. Вигмором. Но самое широкое развитие это направление исследований получило с 60-х годов XX столетия.

Проблема классификации правовых систем на определенные группы, или семьи, является одной из основных и уже давно привлекающих внимание компаративистов мира проблем сравнительного правоведения.

В поисках развернутой классификации основных правовых систем юристы-компаративисты брали за основу самые различные факторы, начиная с этических, расовых, географических, религиозных и кончая

правовой техникой и стилем права. Нередко в предлагаемых классификациях вообще трудно было обнаружить какую-то четкую основу.

По мнению французского компаративиста Р. Родьера, в юридической компаративистике «классификаций существует почти столько же, сколько и компаративистов». Участники I Международного конгресса сравнительного права в 1900 г. различали французскую, англоамериканскую, германскую, славянскую и мусульманскую правовые семьи. В 1919 г. во время 50-го юбилея французского Общества сравнительного законодательства его участники ограничились классификацией, состоящей из трех правовых семей: французской, англоамериканской, мусульманской. В начале XX в. французский юрист А. Эсмен подразделял правовые системы исходя из особенностей их исторического формирования, общей структуры и отличительных черт на следующие группы: латинская (романская) группа (в эту группу включались французское, бельгийское, итальянское, испанское, португальское, румынское право и право латиноамериканских стран); германская группа (германское право, право Скандинавских стран, австралийское, венгерское право); англосаксонская группа (право Англии, США и англоязычных колоний); славянская группа; мусульманская группа. Римское право и каноническое, по мнению А. Эсмена, представляют собой две оригинальные системы. Если классификация Эсмена, по мнению Армижона, Нольде, Вольфа, была искусственной, то К. Цвайгерт и X. Кётц оценивают ее как весьма удачную систему для своего времени.

Во второй половине XIX в. идея объединения правовых систем по примеру лингвистики в определенные группы сильно привлекала юристов. Если немецкие ученые производили объединение правовых систем в юридические семьи на основе главным образом расового и языкового признаков, то Е. Глассон отказался выводить юридическое «родство» из этнического и считал, что в основе его лежат юридико-исторические факторы. Свою классификацию он проводил на примере правового института брака и развода.

Е. Глассон классифицировал правовые системы на основе их исторического происхождения и разделял современные ему правовые системы на три группы. Первую составляют страны, в которых с наибольшей силой проявилось влияние римского права, – это Италия, Румыния, Португалия, Греция, Испания. Вторую – страны, где римское влияние невелико и право основано преимущественно на обычаях и варварском праве, – это Англия, Скандинавские страны, Россия. В третью группу он включил правовые системы, которые вобрали в себя в равной мере черты римского и германского права, – это

Франция, Германия, Швейцария. Такая классификация не выдерживает критики хотя бы потому, что вторая группа определяется по признаку отсутствия влияния римского права. В ней нет никакого внутреннего единства. Какая связь существует между английским общим правом и русским правом? Если следовать методу Глассона, то в эту группу с равным успехом можно включить мусульманское право, право Китая и Индии, которых объединяет лишь то, что здесь отсутствует влияние римского права.

Для А. Леви-Ульмана критерием классификации правовых систем служила роль различных видов источников права в каждой из правовых групп: 1) правовой системы континентальных стран; 2) англосаксонской правовой системы, т.е. системы стран «обычного (прецедентного) права»; 3) права ислама, которое в отличие от двух первых правовых систем характеризуется своей почти абсолютной неподвижностью и религиозным характером.

Швейцарский ученый Г. Созер-Холл в основу своей классификации правовых систем положил расовый признак. Соответственно, он различал индоевропейскую, семитскую и монгольскую правовые семьи, а также семью нецивилизованных народов и подразделял индоевропейскую правовую семью на индусское, иранское, кельтское, греко-романское, германское, англосаксонское, латышско-славянское право. Может ли такая классификация претендовать на научное значение? По-видимому, вряд ли.

Одну из самых значительных попыток дать общую панораму правовых систем предпринял Дж. Вигмор в своей трехтомной, объемом более 1000 страниц, работе «Панорама правовых систем мира». Он сводит все ранее существовавшие и современные ему правовые системы к 16 основным правовым системам: египетская, месопотамская, иудейская, китайская, индусская, греческая, римская, японская, мусульманская, кельтская, славянская, германская, морская, церковная, романистская, англиканская. Здесь трудно обнаружить какую-то четкую основу для классификации. Вместе с тем работа Дж. Вигмора содержит большой историко-правовой информационный материал. Автор широко применяет метод, названный им иллюстрационным. Например, при рассмотрении каждой из основных правовых систем он приводит несколько десятков фотографий исторических памятников права, зданий правоприменительных органов, представителей юридических профессий. В конце третьего тома дается карта современных автору правовых систем.

Дж. Вигмор прав в том, что для правильного понимания современных правовых систем необходимо знание прошлых. Но в своей

классификации он смешивает синхронный и диахронный аспекты классификации правовых систем.

При исследовании основных правовых систем современности на первый план выдвигается прежде всего вопрос об их классификации. Нам представляется, что если глобальная типология – это прерогатива общей теории государства и права, то классификация – это прерогатива сравнительного правоведения. Разумеется, эти два вида не должны противопоставляться. Они характеризуются взаимосвязью, взаимообусловленностью, взаимодополнением. При этом глобальная типология выполняет роль методологической основы для классификации. Последняя конкретизирует и в известном смысле формализует наиболее общие типические признаки правовых систем. Классификация невозможна без учета ее взаимосвязи с особенностями глобальной типологии и наоборот. Только единство глобальной типологии и классификации правовых систем дает возможность составить целостное представление о правовой карте мира.

В основу классификации могут быть положены более широкие или, наоборот, более узкие исходные географические сферы; она может носить исторический (диахронный) или логический (синхронный) характер; ее можно проводить как на уровне правовых систем, так и в рамках отдельных отраслей права. Отсюда вытекает принципиальная возможность множественности классификаций, построенных по различным критериям и с разными целями. Привлечение различных юридических критериев классификации позволяет охватить разные аспекты и стороны функционирования правовых систем и тем самым глубже раскрыть отдельные закономерности правового развития.

Результатом классификации правовых систем является систематическая единица – правовая семья. Каждая правовая семья имеет свой специфический комплекс непосредственных юридических детерминант. Понятие «правовая семья» отражает те особенности некоторых правовых систем, которые являются результатом сходства их конкретно-исторического развития: структуры, источников, ведущих отраслей и правовых институтов, правовой культуры, традиций, особенностей правоприменительной деятельности, юридического мышления и т.д.

Как уже отмечалось, категория «правовая семья» отражает относительную самостоятельность правовой формы, особенности технико-юридического содержания права.

Классификация возможна как на уровне правовых систем, так и на уровне ведущих отраслей права. Эти две разновидности класси-

фикации не противоположны друг другу. Однако такое различие имеет определенное значение, поскольку смешение их критериев и целей часто приводит к неправильным выводам. Например, вызывают возражение два противоположных утверждения, с которыми можно встретиться в юридической литературе. Одно из них заключается в отказе от классификации на уровне правовых систем на том основании, что для этого нет подходящих классификационных критериев. Согласно другому мнению, «классификация по отраслям права вряд ли целесообразна». На наш взгляд, классификация на уровне правовых систем не только возможна, но и необходима, причем это отнюдь не означает, что она нецелесообразна по отраслям права.

Специфика отраслевой классификации определяется задачей наиболее дифференцированного подхода к правовой карте мира. При этом в каждом отдельном случае достаточно одного или двух критериев. Таковыми могут быть специфические правовые институты, источники права, сфера правоприменения и т.д. Одну и ту же правовую систему можно отнести к разным правовым семьям в зависимости от того, какая отрасль (или отрасли) права берется в -качестве критерия. Например, если правовые системы латиноамериканских стран при классификации, основанной на частном праве, окажутся с некоторыми отклонениями в романо-германской правовой семье, то при классификации, основанной на конституционном праве, большинство этих стран попадает в группу американского права в семье общего права. Или другой пример. Скандинавское право тяготеет к романо-германским системам, но если исходить из того, что в нем значительно менее заметна грань между частным и публичным правом, то оно окажется ближе к общему праву.

Безусловно, что все отраслевые классификации в той или иной мере содержат признаки, характеризующие классификацию и на уровне правовых систем. Представляется, что классификация на уровне правовых систем более всего целесообразна на основе сочетания, органического единства нескольких систем признаков, т.е. в основу классификации должен быть положен не один-единственный, а значительное число критериев. Использование системы критериев позволяет не замыкаться на одном из них, а в соответствии с принципами логики учитывать особенности различных компонентов правовых систем.

Правильность выбора системы критериев определяется прежде всего выполнением требований, предъявляемых ко всякой логически стройной классификации. Основным среди них является отражение в классификации характерных признаков, присущих всем правовым

системам той или иной правовой семьи. При этом следует особо отметить, что критерии классификации могут быть различны.

Для выделения основных правовых семей наиболее существенными являются три взаимосвязанные группы критериев: история правовых систем; система источников права; структура правовой системы: ведущие правовые институты и отрасли права. Эти критерии позволяют раскрыть качественную специфику той или иной правовой семьи. Они являются критериями не только синхронного описания, но и диахронного анализа правовых семей. Исходя из этих взаимосвязанных критериев, можно выделить следующие правовые семьи: общего права, романо-германскую, скандинавскую, латиноамериканскую, социалистическую, мусульманскую, индусскую, обычную, дальневосточную.

В классификации правовых систем современности есть еще ряд интересных и спорных вопросов. Это и критерии классификации, и перечень основных правовых семей, и определение смешанных правовых систем, и вопрос о целесообразности выделения в особую группу так называемых религиозных правовых систем, и др.

Классификация, предложенная в данной работе, указывает на основные исторические и юридические особенности сгруппированных таким образом правовых систем. Однако думается, что возможны и другие вариации, так как, по словам Р. Давида, «нельзя претендовать на математическую точность в области общественных наук».

Учение о правовых семьях является путеводной нитью в лабиринте множества и разнообразия позитивных правовых систем.

Классификация — это способ упорядочивания определенного набора объектов, исходя из их существенных сходств или различий. Она способствует систематизации и ранжированию, позволяет определить связи между предметами, обозначить место и роль единичного объекта в системе.

В современном мире существует огромное количество государств и, следовательно, множество национальных правовых систем. При этом многие из них обладают существенными сходствами. Объединение национальных правовых систем в группы способствует, с одной стороны, облегчению процесса изучения правовых явлений, научной работы, познания их сущности, благодаря выявлению общих и особенных черт; с другой — позволяет совершенствовать национальные правовые системы, благодаря «обмену опытом», способствует их сближению [1, с. 7–9].

Существует большое количество классификаций правовых систем, подчас противоречивых, что делает данный вопрос одним из центральных в сравнительном правоведении. Разногласия возникают уже в самом начале: одни компаративисты считают, что следует выделить один-единственный классификационный критерий, их оппоненты настаивают на том, что для более правильного отражения реальности следует учитывать несколько критериев. Относительно характера критериев мнения также разнятся.

Итак, рассмотрим взгляды на проблему классификации наиболее видных ученых-правоведов.

Известный французский компаративист Рене Давид предлагал объединять правовые системы в семьи на основе сочетания двух критериев: идеологического и юридико-технического. Под первым он понимал религиозные и философские основания, принципы, базовые мировоззренческие установки, ценности, укоренившиеся в той или иной системе. Сюда же он относил особенности социальной, политической и экономической сфер общественной жизни. Под вторым — особенности юридической техники, правовых конструкций и понятий. При этом предпочтение он отдавал первому критерию, поскольку он отражает базовые установки, духовную составляющую правовой семьи. Юридическому критерию отводится второстепенная роль. Р. Давид выдвинул идею трихотомии, предлагая делить правовые системы на три семьи: романо-германскую, семью общего права и социалистическую. Правовые системы, не встраивающиеся в эту стройную схему, французский компаративист достаточно произвольно определил в один общий блок под названием «иные правовые системы». Хотя эти «второстепенные» системы «занимают» внушительную часть территории Земли. К. Цвайгерт и Х. Кётц упрекают Р. Давида в том, что едва ли можно объединить в один блок столь слабо связанные правовые системы, как исламское, иудейское право и право африканских стран [2, с. 72]. В заслугу Р. Давиду можно поставить то, что он одним из первых выделил в отдельную семью социалистического права. Видимо, именно поэтому в СССР наибольшее распространение получила его классификация [3, с. 61]. Важно также, что Р. Давид не претендует на универсальность предложенной им классификации, говоря о том, что у каждой классификации есть свои преимущества, каждая обусловлена достижением какой-то конкретной цели [4, с. 26]. Поддерживая идею Рене Давида об использовании идеологического и технического критериев, Раймон Леже предлагает также учитывать исторический или социологический критерий. Он подчеркивает, что объединять в одну систему страны с развитой, устойчивой правовой системой и страны, фактически ей не обладающие, не представляется возможным [5, с. 104].

Эту идею поддерживает В. А. Агафонов, отмечая, что для объединения различных правовых систем в одну группу необходима их совместимость, «юридическая эндогамия», то есть способность к органичному обмену правовыми институтами, нормами, конструкциями [6, с. 22].

К. Цвайгерт и Х. Кётц предложили деление, в основу которого был положен так называемый «правовой стиль». Под ним они понимали совокупность пяти факторов: 1) специфики происхождения и становления особенностей юридического мышления, 2) выделяющихся своим своеобразием правовых институтов, 3) их природы, 4) способов толкования, 5) идеологических факторов [2, с. 75–81]. При этом данный научный тандем делит правовые системы на «правовые круги»: романский, германский, скандинавский, англо-американский, социалистический, индусское право, исламское право, право стран Дальнего Востока. Есть критическое сомнение по поводу разделения романского и германского «кругов», так как сильных различий при их сравнении не обнаруживается. С таким же успехом можно было отделить английское право от американского; очевидно, что некоторые различия есть, но они не настолько существенны, чтобы производить деление на два круга. Примечательно в связи с этим, что романское и германское право, правда, уже в качестве подгрупп романо-германской правовой системы предлагал выделять Кристофер Осакве. По его мнению, их общность обусловлена сочетанием влияния римского права и местного обычного права, а различие заключается в том, что в романской ветви преобладающую роль сыграло римское право, тогда как в германской — обычное право отдельных земель [7, с. 67].

Сторонники марксистско-ленинской теории, не соглашаясь ни с тем, ни с другим делением, считают, что в основе деления должна лежать стадия общественно-экономического развития — формация. А. Х. Саидов, например, выделял две большие группы: страны социалистического и буржуазного права и проводил более подробную классификацию уже внутри этих блоков. Он руководствовался тремя критериями: история, система источников и их структура (то есть, каким образом происходит деление норм права на институты, отрасли и подотрасли) [8, с. 126]. В итоге в блоке буржуазного права он выделил романо-германскую, латиноамериканскую, скандинавскую, мусульманскую, семью общего права, индусскую, семью обычного права и дальневосточную правовую семью. В социалистическом блоке А. Х. Саидов не выделил дополнительных правовых семей, он говорил лишь о существовании отличающихся друг от друга правовых систем: СССР, Европы, Азии и отдельно выделил Кубу.

По мнению М. Н. Марченко, критерии, положенные в основу классификации, должны носить постоянный и объективный характер; он также отмечает, что при одновременном наличии нескольких критериев деления правовых систем на самостоятельные группы один из критериев должен носить главенствующий характер [1, с. 16].

В основе деления правовых систем на семьи, предложенного Д. Кларком и Дж. Мэрримэном, лежат правовые традиции. Они выделяют три правовые семьи: общее, цивильное и социалистическое право [9, с. 448]. Подобно Р. Давиду они относят то, что не вписалось в их схему, ко «всем остальным» правовым семьям, где можно выделить корейское, японское, китайское, африканское, исламское, индусское и иудейское право. Как видно, эти «остаточные» правовые семьи принадлежат к странам Африки, Азии и Ближнего Востока.

Французский правовед Адемар Эсмайн считал, что для того, чтобы провести качественное сравнение правовых систем не следует брать за основу законодательные различия. По его мнению, подобное сравнение некорректно, так как институты в правовых системах трудно сопоставить. Он предлагал вычленять особенности исторического развития, специфику народного менталитета и на этой основе объединять правовые системы в группы. В итоге он выделил пять таких группы: латинскую, германскую, англо-саксонскую, славянскую и мусульманскую [10, с. 451–452]. Согласно классификации А. Эйсмана, получается, что в фокусе его внимания было не право, а скорее общественный строй. Данный подход не дает ответа на вопрос, почему, например, Турцию и Японию, имеющих значительные социокультурные отличия от западноевропейских стран, принято относить к романо-германской правовой системе [6, с. 23]. Следовательно, в основу классификации все-таки должны быть положены юридические признаки. Хотя К. Цвайгерт и Х. Кётц считают, что деление, предложенное А. Эсмайном, для своего временем является прогрессивным и новаторским [2, с. 71].

Еще одну классификацию предложил итальянский правовед Уго Маттеи. Он делил все правовые системы на три группы: в первой доминирует «профессиональное право», причем право достаточно четко отделено от политики; во второй преобладает «политическое право», огромная роль принадлежит идеологии, она сильно влияет на правовую сферу; и в третьей превалирует «традиционное право», где центральную роль играет религия [11, с. 19–24].

В качестве интересного аргумента, подтверждающего тезис о том, что ни одну из существующих классификаций нельзя признать абсолютной, окончательной, утвердившейся раз и навсегда, Г. Г. Небратенко приводит яркий пример с таблицей Менделеева, показывая, что даже нечто постулируемое и кажущееся незыблемым допускает добавления новых элементов, которые в силу объективных причин не могли быть открыты ранее [3, с. 61].

Таким образом, мы видим, что в основе классификаций правовых систем большинства компаративистов лежит три критерия: 1) условия исторического развития, которые накладывают существенный отпечаток на все правовые системы, входящие в состав семьи; 2) система институтов права, их специфика; 3) структура правовых семей, позволяющая понять характер отношений между нормами, институтами, отраслями. Видимо, единого мнения выработать невозможно, поскольку каждый ученый считает существенными разные признаки. Сложность выработки универсальной классификации заключается еще и в том, что правовые систем постоянно трансформируются, заимствуют тенденции из других систем, происходит их сближение. Таким образом, становится все сложнее понять, куда отнести ту или иную систему. Представляется, что прийти к общему знаменателю в данном случае не удастся. А разнообразие точек зрения стоит рассматривать в позитивном ключе: оно позволяет взглянуть на классификацию правовых систем с различных взаимодополняющих ракурсов, как на процесс формирования из фрагментов мозаики целостной картины.

Марченко М. Н. Правовые системы современного мира.— М.: ИКД «Зерцало-М», 2001. — 400 с.
Цвайгерт К., Кётц Х. Сравнительное частное право: В 2-х тт. — Том I. Основы. Том II. Договор. Неосновательное обогащение. Деликт.— М.: Междунар. отношения, 2010. — 728 с.
Небратенко Г. Г. Доктринальный образ классификации правовых систем общества // Юристъ-правоведъ. 2010. № 1. С. 61–65.
Давид Р. Основные правовые системы современности. — М.: Прогресс, 1988.—495 с.
Леже Р. Великие правовые системы современности: сравнительно-правовой подход. — М.: ООО«Волтерс Клувер», 2011. — 529с.
Агафонов В. А. Методологические основы типологии и классификации национальных правовых систем // Юридический вестник РГЭУ. 2006. № 1. С. 21–26.
Осакве К. Сравнительное правоведение в схемах: Общая и Особенная части. —М.: Дело, 2002. — 464 с.
Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности). — М.: Юристъ, 2003. — 448 с.
Марченко М. Н. Курс сравнительного правоведения. — М.: ООО «Городец-издат», 2002. — 1068 с.
Esmein.A. Le Droit comparé et l'Enseignement du Droit // Congress international de droit compare. Procès-verbaux des séances et documents. — Paris.: Librairie générale de droit et de juresprudence, 1905. — рр. 437–455.
Husa J. Classification of Legal Families Today: Is it Time for a Memorial Hymn? // Revue internationale de droit comparé. 2004. № 1. P. 11–38.

Основные термины (генерируются автоматически): система, семья, классификация, Азия, группа, историческое развитие, основа деления, основа классификации, правовая система, СССР.

В статье исследуются подходы российских и зарубежных ученых к определению и классификации национальных правовых систем. Системообразующие качества правовых систем позволяют выявлять различные критерии их типизации. Автор обосновывает возможность определения российской правовой системы как уникального, самостоятельного типа правовой системы, формируемого в соответствии с культурно-историческими, нравственно-религиозными ценностями российского общества, отличающими ее от других правовых систем современного мира.

Ключевые слова: правовая система, правовая семья, критерии классификации, правосознание, правовая культура.

Проблема определения понятия и классификации правовых систем рассматривалась многими отечественными и зарубежными учеными. Исследование правовой системы позволяет выявить все аспекты права и связанные с ним правовые явления, процессы, образующие единую правовую действительность. Отражая тесную взаимосвязь многочисленных правовых явлений государства с правом как основополагающим элементом правовой действительности, правовая система представляет собой комплексную категорию, интегрирующую правовую жизнь государства и отражающую ее своеобразие. В структуру правовой системы включаются система права и система законодательства, процесс правотворчества, реализация права, система правосудия, совокупность всех юридических средств. Правовая система конкретного государства формируется и развивается на основе права, выступающего ее фундаментом, и содержит весь комплекс правовых явлений.

В юридической науке сложились определенные критерии классификации правовых систем. Среди них — сходство правовой методологии, формирующейся на основе конкретных способов и методов реализации норм права; общность формирования и функционирования источников права; единство юридической терминологии, техники формирования и интерпретации нормативных правовых актов; общность правовой идеологии, принципов права и др.

К. Цвайгерт, Х. Кетц полагают, что при установлении критерия классификации типов правовых семей особое значение приобретает понятие стиля, свойственного правовым семьям и конкретным национальным правовым системам. Они считают, что на формирование стиля правовой системы оказывают воздействие исторические условия ее развития, правовое мышление, характер источников права и способы их интерпретации, своеобразие правовых институтов конкретной правовой системы. Исходя из этих факторов выделяют такие правовые системы, как романская, германская, скандинавская, семьи общего права, социалистического права, права стран Дальнего Востока, исламского права, индусского права [14].

Р. Давид и К. Жоффре-Спинози называли три основные группы правовых систем: романо-германскую правовую семью, семью общего права и семью социалистического права [3]. Они полагали, что основным критерием деления правовых систем является юридическая техника. На основе идеологического критерия они выделяли мусульманское, индусское, иудейское право и др., которые не образуют единой семьи.

В. Н. Синюков различал объединение правовых систем внутри конкретного типа. Так, правовые системы в составе романо-германской правовой семьи разграничиваются на романскую и германскую правовые группы. В рамках англосаксонской правовой семьи выделяются правовая система Англии, правовая система США и право бывших колоний Великобритании. Славянская правовая семья, по мнению В. Н. Синюкова, состоит из групп российского права и западнославянского права [8].

П. Круз, опираясь на критерии сходства исторического развития, общности правовых институтов, единства стиля и правового мышления, выделяет четыре основные правовые семьи: англосаксонскую (общего права), романо-германскую (цивильную), социалистическую и гибридную (смешанную). Ученый отмечает, что англосаксонская правовая система носит автономный характер, определяется наличием огромного массива норм, сформировавшихся на основе неписаных обычаев, наличием высокоцентрализованной системы судов, неписаной конституции, отсутствием кодификации и влияния римского права [18].

По словам М. Н. Марченко, не следует игнорировать культурные факторы, определяющие уникальность правовых систем. Они также могут быть критерием их классификации. По мнению ученого, в реальной практике не сформировалась классификация правовых систем, претендующая на законченность и совершенство, она всегда будет иметь относительный характер [5]. Относительность такой классификации выражается в наличии в правовой системе отдельных отраслей права, институтов, которые могут быть отнесены к иным правовым системам или семьям (например, право отдельных штатов США или провинций Канады). Многие правовые системы формировались под влиянием разных правовых семей. Разграничение правовых семей является относительным и в силу взаимного переплетения норм права, культур, традиций различных правовых семей, особенно относящихся к одной цивилизации.

Современная правовая реальность характеризуется многообразием, уникальностью, культурно-историческим своеобразием национальных правовых систем. Сегодня в юридической науке выделяются глобальные, смешанные и переходные правовые системы.

Классификация глобальных правовых систем, по мнению В. Е. Чиркина, осуществляется на основе формационно-цивилизационного подхода (выявление сущности системы с учетом цивилизационных особенностей народов) и социокультурологического и социоправового анализа также с учетом цивилизационных элементов (выявление социокультурного и правового содержания семьи в системе). «Первая часть такого комбинированного исследования дает укрупненные классификации глобальных правовых систем, а вторая — более детальные классификации семей в рамках первых, как глобального характера (например, известная англосаксонская правовая семья), так и регионального значения (скандинавская правовая семья) [15].

В. Е. Чиркин выделяет три базовые глобальные правовые системы: 1) мусульманскую, регулирующую отношения на государственном уровне в государствах мусульманского фундаментализма; 2) либерально-полусоциальную, функционирующую в большинстве современных государств, провозгласивших социальную политику в условиях рыночной экономики; 3) тоталитарно-социалистическую, существующую в ряде азиатских государств и на Кубе, где провозглашена идея построения социализма в рамках тоталитарного режима [15].

Смешанная правовая система представляет собой полиюридическую правовую общность, характеризующуюся неоднородной правовой регламентацией. Данное образование сформировалось в результате взаимовлияния правовых культур многих народов и объединяет элементы двух или нескольких классических правовых семей.

Выделяют два основных типа смешанных систем: гибридный и плюралистический. Гибридный тип основан на сочетании компонентов двух классических семей права (например, скандинавский, латиноамериканский тип) и формируется в рамках западных правовых систем. Структура права в гибридных смешанных системах тяготеет к романо-германскому праву: имеются деление на частное и публичное право, пандектная/институциональная система кодексов; но при этом частное право состоит из принципов и институтов скорее романо-германского права, а состав публичного права определяется в большей мере под влиянием англо-американского права [13]. Плюралистический тип смешанной правовой системы распространен в восточных правовых системах, в которых сочетаются юго-восточное азиатское право и обычное право стран Африки.

Рассматривая проблемы идентификации российской национальной правовой системы, А. Х. Саидов не сомневается в родстве российского права с романо-германским правом [6]. Р. Давид и К. Жоффре-Спинози также полагают, что российская правовая система всегда «входила в романо-германскую правовую семью» [3].

Сходство российской правовой системы с правовыми системами романо-германской правовой семьи выражается в ряде признаков: концепции понимания права, лежащие в основе правовой системы; терминология, законотворческая техника, способы и методы управления государством; источники права; разграничение частного и публичного права; кодификация законодательства; отраслевой характер права и др. Но каждый из этих признаков в российской правовой системе имеет особенности, отличающие ее от правовых систем континентальной Европы. Западные правовые системы длительное время функционируют в условиях рыночной экономики, демократических институтов, а в российской правовой системе, основанной на традициях тоталитаризма, институты частной собственности и современной демократии сформировались недавно. Отсюда — различия в правотворчестве, правоприменении, системе правоотношений. Отличаются правосознание, правовая культура и ментальность общества, сформировавшиеся не только под воздействием римского права, но и на основе культурно-исторических традиций многонационального российского народа.

Отдельными учеными российская правовая система рассматривается как система переходного типа [17]. Но В. В. Сорокин отмечает, что переходная правовая система не обладает стабильностью, типологической завершенностью [10] и представляет собой лишь традиционную правовую систему на определенной стадии развития. В период переходного состояния правовых систем происходят сложные встречные процессы: ликвидация существующих государственно-правовых институтов и формирование новых структур, принципов, норм на основе сохранивших свое значение правовых ценностей предыдущего периода развития.

Сегодня в российской правовой системе присутствуют элементы предыдущей системы права и на основе принципа преемственности активно вырабатываются новые или трансформируются прежние нормы. Уникальная правовая система России формируется не только под воздействием принципов западного права, но и на основе ряда ценностей, воспринятых в процессе взаимодействия с восточными народами. В российской правовой системе сочетаются черты раннеславянской культуры, ментальность восточных цивилизаций и византийские православные ценности.

В. Н. Синюков говорит о необходимости выделения славянской правовой семьи, которая включает в себя правовые системы России, ее субъектов и семьи западнославянских правовых систем. Правовая система России должна идентифицироваться как правовая семья всех государств, входящих в состав бывшего СССР, и выступать альтернативой романо-германской и англосаксонской правовым системам. Основой типологии правовых систем В. Н. Синюков считает нравственно-этические, духовные и этнокультурные механизмы формирования национальной российской правовой ментальности, которая сложилась на основе российской правовой традиции поиска правды, справедливости и утверждения гуманистических ценностей [7].

Определение российской правовой системы как уникального, самостоятельного типа правовой системы представляется достаточно обоснованным. Самобытность российской правовой системы обусловлена традициями Российского государства, формами его организации, особыми условиями развития экономики, сохранением коллективных форм общественной жизни. Особое значение в определении самобытности российской правовой системы имеет тесная связь государства с православной религией, связь права с нравственностью, духовной жизнью общества.

Подводя итог, еще раз подчеркнем, что правовая система национального государства представляет собой целостное, органическое единство норм права, правовых учреждений, правовой психологии и правовой идеологии, правосознания, правовой культуры и других связанных с правом явлений и процессов, участвующих в регулировании общественных отношений. В теории сформировались различные критерии разграничения правовых систем на правовые семьи; сложились также критерии выделения внутри конкретной правовой семьи групп правовых систем. Но данные классификации не являются завершенными и носят условный, относительный характер.

Алексеев С. С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. 712 с.
Давид Р. Основные правовые системы современности. Сравнительное право / Пер. с фр. М. А. Крутоголова, В. А. Туманова. М.: Прогресс, 1967. 496 с.
Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В. А. Туманова. М.: Междунар. отношения, 1998. 400 с.
Карташов В. Н., Баумова М. Г. Правовая культура: понятие, структура, функции: Моногр. Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 2008. 200 с.
Марченко М. Н. Правовые системы современного мира. М.: Зерцало, 2001. 528 с.
Саидов А. Х. Сравнительное правоведение. М.: Юристъ, 2003. 441 с.
Синюков В. Н. Российская правовая система. Саратов: Полиграфист, 1994. 495 с.
Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию: Моногр. 2-е изд., доп. М.: Норма; ИНФРА-М, 2010. 672 с.
Сорокин В. В. Правосознание в переходный период общественного развития // Журнал российского права. 2002. N 10. С. 59–66.
Сорокин В. В. Концепция эволюционного преобразования правовых систем: Моногр. Барнаул: Аз Бука, 2002. 541 с.
Теория государства и права / Под ред. Р. А. Ромашова. СПб.: Сентябрь, 2000. 140 с.
Тихомиров Ю. А. Правовая сфера общества и правовая система // Журнал российского права. 1998. N 4. С. 7–15.
Трикоз Е. Н. Гибридные правовые системы и их роль в смешанном правовом пространстве // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина. 2017. N 4. С. 91–98.
Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 1: Основы. М.: Междунар. отношения, 2000. 480 с.
Чиркин В. Е. Современные глобальные правовые системы: сближение и антагонизмы // Журнал российского права. 2015. N 8. С. 14–24.
Чиркин В. Е. Глобальные правовые системы, правовые семьи и их классификация // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. N 4. С. 18–30.
Чиркин В. Е. Переходное постсоциалистическое государство: содержание и форма // Государство и право. 1997. N 1. С. 4–11.
Cruz P. A Modem Approach to Comparative Law. Deventer; Boston: Kluwer, 1993. 350 p.

Основные термины (генерируются автоматически): правовая система, система, российская правовая система, семья, правовая семья, классификация, правовая культура, особое значение, относительный характер, правовая идеология.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: