Почему самым страшным судом считается суд совести

Обновлено: 01.05.2024

Краткое изречение французского писателя Виктора Гюго представляется мне истинным и правдивым. Я полностью согласна со словами автора, так как считаю, что самый беспристрастный судья человека – его совесть. Одни преклоняются перед ней, думают о ней до того, как совершить деяние, боясь последствий, страшных внутренних мук. Другие же умело заглушают голос совести в себе. Но рано или поздно приходит время, и человек встает перед высшим этим судом. Феномен совести пытались разгадать философы античности. Актуальна тема и сегодня, когда существует тенденция перестройки моральных установок, действующих веками.

Совесть есть у каждого, так как это когнитивный процесс, происходящий в психике человека, отвечающий за эмоции и ассоциации, базирующиеся на системе моральных ценностей. Среди известных нам эмоций можно выделить чувство вины, раскаяния, или так называемые «угрызения совести». Эти чувства возникают тогда, когда совершаемые человеком поступки противоречат его личностным моральным установкам.

Обычно понятие «совесть» тесно переплетается с понятиями нравственности и морали – представлениях о хорошем и плохом, добром и злом, правильном и нет. На основе этих представлений в обществе сформировались некие общепринятые нормы поведение, нарушение которых считается безнравственностью.

Сократ определял совесть, как «внутренний голос». Он считал, что этот голос звучит в те моменты, когда человек собирается совершить нечто безнравственное, что повлечет за собой не только риск общественный, но и поставит под угрозу собственное благополучие. Тогда совесть взывает к человеку, предостерегая этого не делать.

Но стоит заметить, что суд совести грозит не каждому. Ведь совесть приходит тогда, когда человек противоречит своим моральным установкам. И если лично для меня, например, буллинг является чем-то антигуманнм и безнравственным, то для современного буллера процесс «травли» другого человека совершенно обыденный.

Следовательно, если бы по какой-либо неведомой причине мне пришлось бы участвовать в этом мерзком занятии, моя совесть меня бы замучила. Потому что произошло бы столкновение моих личных норм морали с моими действиями. Но для обидчика буллинг и его осуществление – его личная моральная установка. Следовательно, его деяние не приведет к угрызениям совести, так как не противоречит внутреннему «Я».

Для тех же, кому все-таки не чужды норм гуманизма, суд совести будет поистине высшим судом. Потому что никакой суд человеческий и формальные наказания по нормативным актам не сравнятся со внутренними, моральными муками, которые ждут человека за противоречие своему же «Я», за то, что человек пошел против другого человека, равного себе.

Сегодня есть такое понятие, как «свобода совести». Это понятие международного права, которое предполагает право каждого человека на самостоятельное формирование личностных ценностных установок. С одной стороны, это хорошо – свобода, демократия, культ личности. Но, как по мне, такая свобода излишня – не все люди способны правильно расставить приоритеты. В современном мире все меньше внимания уделяется воспитанию нравственной личности, да и понятие нравственности размывается с каждым годом и считается каким-то устаревшим.

А потом в свет выходят личности, заявляющие о свободе совести, о праве на самовыражение, у которых очень часто размыто представление о нормах морали вообще. Недавний случай в Казани просто ужасает – молодой человек расстрелял школьников и учителей, а потом заявил, что он Бог. На допросе он сказал, что все люди ошибка, что их не должно быть на Земле, и что он ненавидит всех.

Невозможно подобрать слов, которые описали бы его внутренний мир или систему моральных установок. У таких людей установок нет, нет морали, не будет суда совести. Но когда-нибудь – я верю, верят все нравственные люди – этот человек предстанет перед своим высшим судом, и он будет гораздо страшнее того суда, который его ждет.

Высший суд совести постиг героя романа Достоевского «Преступление и наказание» Родиона Раскольникова. Почему совесть судила его за убийство старухи-процентщицы? Потому что Раскольников слыл человеком нравственным, то есть в нем существовали те гуманные моральные ценности, которые присущи большинству Божьих людей. Раскольников постепенно и неумолимо отходил от этих ценностей, его сердце заполняла жажда мести, желание вершить суд над «ненужными» и «гнилыми» людьми. И он свершил. Но к нему пришло раскаяние, пришли угрызения совести. Ведь ничто не может оправдать убийство. Ни один человек не вправе отнять другую жизнь.

Я согласна с Виктором Гюго. Не так страшен суд человеческий, как суд совести. Не в пожизненных наказаниях печаль, а в том, что человек, совершая преступление, перестает быть человеком. Но суд совести имеет главный неоспоримый плюс – если человек предстал пред ним, значит, он не перестал быть человеком, значит, в нем осталось что-то человеческое. Стоит опасаться тех, кому не предстоит предстать перед таким судом – это значит, что среди людей не всегда живут только люди.

Что такое совесть? Совесть — так называемый внутренний рычаг, который есть далеко не у каждого человека. Совесть помогает нам принимать правильные решения, побуждает не совершать ужасных поступков и толкает на добрые деяния. Зачастую, совершив какое либо злодеяние, человек мучается, испытывая терзания совести. Единственным желанием человека, совершившего преступление, является избавление от душевных мучений, от суда совести.

Ведь именно самым страшным судом над человеком является суд его собственной совести.

Для доказательства данного тезиса обратимся к произведениям художественной литературы. В повести Братьев Стругацких "Пикник на обочине" ужасным мукам совести подвержен главный герой — Рэдрик Шухарт. Всю жизнь пробыв сталкером и совершая вылазки в зоны, он зарабатывал небольшие деньги. Вместо того, чтобы помочь науке совершать научные открытия, он работал на перекупщиков и торговцев, зарабатывая смешные деньги. В конце своего пути, стоя у Золотого шара, Рэд не знает что пожелать. Он пожертвовал жизнью второстепенного героя, он прошел такой трудный и тернистый путь чтобы остаться ни с чем. Рэд испытывает ужаснейшие муки совести, ведь он не знает чего именно он хочет.

Обратимся к другому примеру из произведения художественной литературы. В произведении Александра Ивановича Куприна "Гранатовый браслет" один из главных героев — Вера Николаевна Шеина — испытывает на себе суд её совести. Получив в подарок гранатовый браслет и узнав, что это был телеграфист Желтков, Вера поняла, что в неё влюблён "маленький человек". Однако, понимая, что по социальному статусу она находится гораздо выше его и уже состоит в браке, он захотела чтобы Георгий перестал дарить ей подарки. После объяснений с мужем и братом Веры Шеиной, Желтков совершает самоубийство. В записке он указал, чтобы Вера насладилась сонатой Бетховена №2. Прослушав сонату, Вера поняла, что Желтков простил её. Княгиня испытывала ужасные муки совести после самоубийства Желткова, из-за невозможности попрощаться с ним. Когда она слушала сонату, музыка наполняла её сердце и муки совести стихали, ведь она поняла, что Желтков простил её.

Таким образом, самым страшным судом над человеком действительно является именно суд его совести. Даже после совершения преступления, или невозможности попросить прощения у другого человека, именно совесть вершит суд над человеком, принося ему душевные муки.

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Ведь именно самым страшным судом над человеком является суд его собственной совести.

«Человекам положено однажды умереть, а потом суд», – говорит нам Библия (Евр. 9:27). Что мы знаем о будущем суде Божием? И мало и много. Мало, ибо Писание не объясняет в подробностях, как это произойдет. Много, потому что нам даны главные принципы, по которым суд будет вершиться. Сегодняшнее апостольское чтение как раз повествует об этом.

«Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся», – пишет апостол Павел (Рим. 2:12). Мы видим, что на суд предстанут вообще все люди – христиане и язычники, верующие и неверующие, имеющие какой-либо религиозный закон над собой и не имеющие. Суда Божьего не избежит никто. «Пришествие Сына относится равно ко всем, и Он есть Судия и Разделитель верующих и неверующих, потому что верующие по своему желанию творят волю Его, и неверующие по своей же воле не приступают к Его учению», – читаем у святого Иринея Лионского [1] .

Почему «те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут»? Потому что «дело закона у них написано в сердцах», – поясняет Павел (Рим. 2:15). Доказательства? Об этом «свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2:15).

Эти слова позволяют развернуть интересную картину. Получается, в сердца всех людей вписан божественный закон – закон совести. Причем внутри всякого человека, верующего или неверующего, постоянно работает некий мысленный парламент. На трибунах сменяются докладчики, обсуждаются те или иные законопроекты, поддерживаются или осуждаются какие-то решения. Над этой суматохой всегда возвышается речь верховного правителя – короля, или президента. Это совесть, голос Божий в человеке. В противовес мнению правителя слышится говор оппозиции. В сей стороне можно угадать известные нашептывания врага рода человеческого. Опровергать и подвергать сомнению указы президента есть его древняя специальность. Как правило, оппозиция не гнушается обманом и клеветой.

Вынесение конечного вердикта принадлежит выбору голосования. Здесь уместно видеть волю самого человека, взвешивающего все «pro et contra» и принимающего решение. Об этом так рассуждает святитель Феофан (Затворник): «Кто решитель? Свободное лицо человека действующего. И никто не может решить, почему это лицо склоняется на ту или другую сторону, и решений его никаким образом нельзя подвесть под какие-либо законы, чтобы по нему можно было и предугадать его решения» [2] .

Интересно, что этот внутренний парламент будет работать и на Страшном суде, только обсуждения и решения будут проходить по поводу прошлых дел человека с целью их духовно-нравственной оценки. К этому приводит ход речи Павла: «Дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа» (Рим. 2:15–16). Посмотрите: весь разговор о внутреннем мысленном совете апостол привязывает к Страшному суду. В тот день наш сердечный парламент воспримет на себя судебную функцию – и еще до приговора Божьего человека осудит его собственная совесть. Только если в настоящей жизни этот совет в своих решениях может ошибаться, то в судный день судебное производство будет курироваться всевидящим Божиим оком, и ошибка здесь исключена. Наш собственный душевный парламент (исполняющий уже судебную функцию и возглавляемый Христом) примет честное решение относительно нас самих. По словам святителя Иоанна Златоуста, «в день Суда предстанут наши собственные мысли, то осуждающие, то оправдывающие, и человеку на том судилище не надо будет другого обвинителя» [3] .

Так же рассуждает и святитель Василий Великий. По его мнению, Страшный суд станет событием более внутреннего, нежели внешнего порядка: он будет происходить прежде всего в совести человека, в его памяти и уме. Причем суд совершится с молниеносной быстротой: «Вероятно, что какой-то несказанной силой, в мгновение времени, все дела нашей жизни, как на картине, отпечатлеются в памяти нашей души» [4] ; «Не нужно думать, что много потратится времени, пока каждый увидит себя и дела свои; и Судию, и следствия Божия суда неизреченной силой во мгновение времени представит себе ум, все это живо начертает пред собой и во владычественном души, словно в зеркале, увидит образы содеянного им» [5] .

Суд над христианами будет происходить согласно закону Христову. Если же по объективным причинам люди жили по языческому законодатеству, то и суд будет соответственный. Иудейские правила жизни руководили обществом – человека ждет суд по законам иудейства. «Апостол хочет сказать этим, что иудей не награждается, поколику он иудей, а поколику окажется верным предписанному ему закону заповедей; равно язычник не осуждается, поколику он язычник, а поколику окажется неверным естественному закону совести», – резюмирует эту ситуацию свт. Феофан [6] .

Перед благодатью все равны: и христианин, и язычник, и иудей, и мусульманин. «Бог испытует не качество лиц, а разность дел» [7] . Каждый будет судим по своему закону. Суд Божий будет происходить через непререкаемое свидетельство совести самого человека. Конечное изречение Судьи о вечной участи человека никем не оспорится, ибо совесть подсудимого подтвердит этот приговор. Некоторое подобие Страшного суда мы опытно переживаем уже в этой жизни, когда наша совесть судит те или иные наши мысли, или слова, или дела. Только в тот день голос совести будет как обнаженный острый меч. В земном же бытии этот меч притуплен нашим лукавством и хитростью.

Страшно? Страшно. Потому и суд мы называем Страшным, хотя в Писании такого словосочетания нет. Вообще-то христианин должен ждать судного дня с радостью. Вместе с армянским поэтом Григором Нарекаци мы должны бы произнести:

Мне ведомо, что близок день суда,
И на суде нас уличат во многом.
Но Божий суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет суд? – Я поспешу туда! [8] .

Но – грехи тревожат. Веры мало. Страх наказания тяготит. «Иисусе, очисти грехи моя. Иисусе, отыми беззакония моя; Иисусе, отпусти неправды моя» [9] , – говорит сердце вместо того, чтобы петь «Аллилуйа» навстречу грядущему Господу. Что ж, и в этом есть правда. «До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить» (Флп. 3:16). Не стоит вымучивать из себя белозубую протестантскую радость. Будем говорить Христу то, что подсказывает совесть.

А совесть подсказывает строки церковной молитвы: «Страшного Твоего и грозного, и неумытного суда, Христе, во уме прием день и час, трепещу, яко злодей, студа дела и деяния имея лютая, яже един аз содеях прилежно. Темже страхом припадаю Тебе, вопия болезенно: молитвами рождшия Тя, многомилостиве, спаси мя» [10] .

А после церковных слов добавим и свои, простые слова: «Господи, прими нас, кающихся. Господи, прими нас, не умеющих радоваться о Тебя. Господи Иисусе, не остави нас, прокаженных, хромых, расслабленных. Позволь нам встретить Твой приход в покаянии. Веруем, что примешь. Веруем – простишь. И наполнишь наши сердца радостью нового качества – радостью покаяния».

Дай Бог, чтоб такими словами наша совесть встретила грядущего Судью. Будем верить, что слова эти будут приняты и мера их искренности будет нам помощником на Страшном суде Господнем.

Что такое Страшный суд, частично знает всякий человек. Даже если он не читал Евангелие, не слышал христианской проповеди и вообще не имеет веры. Знает, потому что у всех людей есть совесть. Еще до того, как откроются судебные книги и Судья Нелицемерный произнесет Свое определение о нашей вечной участи, еще в настоящей земной жизни нас судит строгий голос совести. Так же, как и Небесный Судья, этот обвинитель неподкупен и справедлив, потому что совесть – Vox Dei, глас Божий в человеке. Она и осуществляет малую репетицию последнего дня Господнего, вызывая щемящее чувство вины и стыда еще до окончательного осуждения наших беззаконий.

Впрочем, земное бытие оставляет нам право не слушаться этого свидетельства и поступать, как мы хотим; но внутренний голос совести все равно не устанет обличать до конца дней, напоминая о нашей неправоте. Об этом написал апостол Павел в послании к Римлянам. Рассуждая о язычниках, Павел отмечает: дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим.2,15). Конечно же, к христианам это относится точно так же, как и к язычникам, потому что закон благодати не отменяет закона совести.

Апостольские слова позволяют представить интересную картину. На сердцах всех людей, как на неких скрижалях, написан божественный закон совести, который возвышает свой голос независимо от нашего желания. Причем в душе всякого человека, как верующего, так и неверующего, постоянно заседает некий внутренний парламент. Помимо голоса совести, слышатся другие речи и высказывания – наших хотений, чувств, ума, воли. Докладчики сменяют друг друга, обговариваются те или иные «законопроекты», выносятся какие-то решения. Голос совести можно уподобить речи верховного правителя – президента. Его мнение преобладает над шумом заседания. Но в противовес правителю выступает оппозиция, в которой можно угадать нашептывания врага рода человеческого. Подвергать сомнению указы президента есть его древнейшее занятие.

Конечный вердикт остается за выбором голосования. Здесь уже важна личность самого человека, взвешивающего все «pro et contra». Святитель Феофан Затворник так говорит об этом: «Кто решитель? Свободное лицо человека действующего. И никто не может решить, почему это лицо склоняется на ту или другую сторону, и решений его никаким образом нельзя подвесть под какие-либо законы, чтобы по нему можно было и предугадать его решения»[1]. Итак, человек делает свой выбор, и на этом заседание заканчивается – для того, чтоб началось следующее.

Этот внутренний парламент будет работать и на Страшном суде. Правда, обсуждения и решения будут касаться не сегодняшних, а прошлых дел человека с целью их духовно-нравственной оценки. К такому выводу приводит дальнейший ход речи Павла: дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа (Рим.2,15-16).

Как интересно, что весь этот внутренний мысленный совет Павел относит к Страшному суду. Получается, в тот день наш сердечный парламент воспримет на себя судебную функцию, и еще до Божьего приговора человека осудит его собственная совесть. В настоящей жизни этот совет в своих решениях может ошибаться или убегать от совестных обличений. Но в день оный судебное производство будет курироваться всевидящим Божиим оком, и ошибки здесь исключены. Наш собственный душевный парламент (исполняющий уже судебную функцию и возглавляемый Христом) примет честное и последнее решение относительно нас самих.

Святые отцы подтверждают и развивают мысль апостола. По словам святителя Иоанна Златоуста, «в день суда предстанут наши собственные мысли, то осуждающие, то оправдывающие, и человеку на том судилище не надо будет другого обвинителя»[2]. Так же рассуждает и святитель Василий Великий. По его мнению, Страшный суд будет событием более внутреннего, нежели внешнего порядка: он произойдет в совести человека, в его памяти и уме. Причем суд Божий совершится с молниеносной быстротой: «Вероятно, что какой-то несказанной силой, в мгновение времени, все дела нашей жизни, как на картине, отпечатлеются в памяти нашей души»[3]. «Не нужно думать, что много потратится времени, пока каждый увидит себя и дела свои; и Судию, и следствия Божия суда неизреченной силой во мгновение времени представит себе ум, все это живо начертает пред собой и во владычественном души, словно в зеркале, увидит образы содеянного им»[4].

Подобное представление о последнем суде немного ломает привычные стереотипы, не правда ли? Оказывается, никого никуда не будут тащить, как пойманного вора. Прежде Божьего определения человек сам все поймет и окажется в своем собственном аду. Не знаю, как кому, а мне это внутреннее самоосуждение представляется гораздо более страшным, чем пытки грешников на полотнах Босха. Когда тебе самому все теперь ясно, когда ты понимаешь, что все в твоей жизни было неправильно и второго шанса никогда не будет, и совесть жжет изнутри нестерпимым огнем – это самый жуткий ад. Ад – это поздно, говорил Достоевский, и такое «поздно» вкупе с мучениями совести действительно страшнее и дантовского ада, и фантазии гениального Иеронима.

Потому и суд мы называем Страшным, хотя в Библии нет такого словосочетания. Вообще-то христианин должен ожидать судного дня с радостью и надеждой. Вместе с армянским поэтом Григором Нарекаци мы должны бы произнести:

Мне ведомо, что близок день Суда,

И на суде нас уличат во многом,

Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом?

Но грехи тревожат, и веры мало, и страх наказания тяготит. И совесть – та, которая уже сейчас имеет полномочия судить, – подсказывает строки церковной молитвы: «Страшного Твоего и грозного, и неумытного суда, Христе, во уме прием день и час, трепещу, яко злодей, студа дела и деяния имея лютая, яже един аз содеях прилежно»[6].

А после церковных слов хочется произнести и свои, простые слова: Господи, прими нас, кающихся, помилуй нас, не умеющих радоваться о Тебе. Позволь нам встретить Твой приход в покаянии. Веруем, что не изгонишь, примешь и простишь – потому что веру и покаяние никогда не отвергнет Сказавший: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк.1,15).

Итак, апостол Павел, а за ним и святые отцы говорят, что суд Божий будет предварен непререкаемым свидетельством человеческой совести. Конечное изречение Судьи о вечной участи человека никем не оспорится, ибо совесть подсудимого подтвердит этот приговор. Некоторое подобие Страшного суда мы опытно познаем уже в этой жизни, когда наша совесть судит наши мысли, слова, дела. Только в тот день голос совести будет как обнаженный острый меч. Пока еще этот меч покрыт ржавчиной нашего лукавства и самообмана, но в день Господень всякая ржавчина сойдет, и отточенный клинок совести – голоса Божьего в человеке – разделит праведность от беззакония и ясно обозначит нашу вечную участь. И об этом стоит думать и переживать.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: