Ответственность за вмешательство в деятельность адвоката
Обновлено: 23.04.2024
Не первый год экспертное сообщество обсуждает необходимость подкрепления конкретными мерами ответственности гарантии независимости адвоката от вмешательства в его законную деятельность и воспрепятствования ей. Соответствующий запрет, напомним, установлен законодательно (ст. 18 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; далее – закон об адвокатуре), но добиться его соблюдения при отсутствии реальных санкций, как неоднократно отмечали эксперты, практически невозможно. Напомним, еще в 2016 году СПЧ, исполняя поручение главы государства о подготовке предложений об установлении дополнительных гарантий независимости адвокатов при исполнении ими служебных обязанностей (подп. "б" п. 3 перечня поручений Президента РФ от 27 ноября 2015 г. № Пр-2442), рекомендовал дополнить соответствующими положениями КоАП и Уголовный кодекс 1 . Причем составом административного нарушения, по мнению Совета, должно стать нарушение законодательства об адвокатуре – несоблюдение адвокатской тайны, а также непринятие или несвоевременное принятие мер по обеспечению безопасности самого адвоката, членов его семьи и сохранности их имущества. А за вмешательство в законную деятельность адвоката в любой форме было предложено установить уголовную ответственность – аналогичную санкциям за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК РФ).
Стоит отметить, что в настоящее время на рассмотрении Совета законодателей РФ находится законодательная инициатива 2 , предполагающая закрепление именно такой ответственности (в ст. 294 УК РФ) за вмешательство в деятельность защитника в уголовном судопроизводстве. Однако ее авторам, скорее всего, будет рекомендовано не вносить соответствующий законопроект в Госдуму – об этом говорится в проекте заключения ответственной за рассмотрение инициативы комиссии. За основу такого решения взят довод о существенном различии полномочий прокурора, следователя и дознавателя и тех полномочий, которыми в рамках уголовного процесса наделен адвокат.
Для составления договора оказания юридических услуг воспользуйтесь сервисом "Конструктор правовых документов" интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный доступ на 3 дня!
В связи с этим можно прогнозировать появление в УК РФ все-таки отдельной нормы об ответственности за воспрепятствование осуществлению адвокатской деятельности – аналогичной, например, той, которая обеспечивает защиту законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ). Именно такой подход, как отметил в ходе состоявшегося вчера в Совете Федерации круглого стола "Защита прав адвокатов как инструмент обеспечения правосудия" заместитель Министра юстиции РФ Денис Новак, поддерживает Минюст России. Согласно указанной статье, напомним, использование служебного положения, а также применение насилия или повреждение имущества в целях воспрепятствования законной деятельности являются квалифицирующими признаками данного преступления.
Еще одной проблемой для выступающих в качестве защитников по уголовным делам адвокатов является невозможность соблюдения на практике права беспрепятственно встречаться с доверителем без ограничения числа и продолжительности визитов (подп. 5 п. 3 ст. 6 закона об адвокатуре, п. 1 ч. 1 ст. 53 УПК РФ) в связи с режимом работы СИЗО. "Есть право адвоката встречаться с доверителем неограниченное число раз, есть такое же право обвиняемого на встречи с защитником [п. 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ. – ГАРАНТ.РУ] и есть работа СИЗО уголовно-исполнительной системы: с 8.00 до 17.00 или с 9.00 до 18.00 (в некоторых – с перерывами на обед), и за час до закрытия в них уже не попасть", – отметил Максим Хырхырьян. Поскольку в таких условиях о беспрепятственном доступе и неограниченности по времени посещений говорить нельзя, предлагается закрепить в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" право лица, содержащегося под стражей, встречаться с защитником с 6.00 до 22.00 по местному времени, в том числе в выходные и праздничные дни. В пределах именно такого временного промежутка, напомним, разрешено по общему правилу производство следственных действий (ч. 3 ст. 164, п. 21 ст. 5 УПК).
В то же время обеспечение беспрепятственного доступа адвокатов в места, которые они посещают в связи с оказанием услуг доверителям, не обязательно должно обеспечиваться внесением поправок в законодательство. Так, например, Минюст России в прошлом году обновил инструкцию по организации пропускной системы, прямо указав в ней возможность оформления пропуска адвокату при предъявлении только удостоверения. По мнению Дениса Новака, аналогичные меры могут предпринять все министерства и ведомства, которые по долгу профессии посещают адвокаты.
1 С текстом рекомендаций по итогам специального заседания "О дополнительных гарантиях независимости адвокатов при исполнении ими служебных обязанностей" можно ознакомиться на официальном сайте СПЧ.
2 Проект законодательной инициативы № 7-768 "О внесении изменений в статью 294 Уголовного кодекса Российской Федерации" и материалы к нему размещены в Системе обеспечения законодательной деятельности.
УК РФ Статья 294. Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования
1. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия -
наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
(в ред. Федеральных законов от 08.12.2003 N 162-ФЗ, от 07.03.2011 N 26-ФЗ, от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
2. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела -
наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо арестом на срок до шести месяцев.
(в ред. Федеральных законов от 08.12.2003 N 162-ФЗ, от 07.03.2011 N 26-ФЗ, от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, -
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
(в ред. Федеральных законов от 08.12.2003 N 162-ФЗ, от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
Научный руководитель Научно-образовательного центра «Уголовно-правовая экспертиза» Юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, член Научно-консультативного совета при ФПА РФ, д.ю.н., профессор
Представленный на общественное обсуждение проект поправок в УК и УПК РФ предусматривает дополнение Уголовного кодекса ст. 294.1 «Воспрепятствование законной деятельности адвоката», ч. 1 которой устанавливает ответственность за «вмешательство в какой бы то ни было форме в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства».
Идет ли речь о криминализации описанного в предлагаемой норме деяния? В некоторой части да, поскольку не за все действия, содержащие проектируемый состав, в настоящее время установлена уголовная ответственность. Правда, отыскать среди видов противодействия адвокату те, за которые ответственность сейчас не наступает, непросто.
Если, к примеру, следователь уничтожит представленные защитником в порядке, предусмотренном п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК, важные материалы, так и не приобщив их к делу в качестве доказательств, содеянное квалифицируется по ч. 2 или 3 ст. 303 УК как фальсификация доказательств по уголовному делу.
Несмотря на то что, согласно распространенному мнению, термин «фальсификация» охватывает лишь «действия, выражающиеся в подделке, искажении, подмене подлинной информации или ее носителя информацией ложной, мнимой, происходящей из ненадлежащего источника или полученной с нарушением установленного порядка», практики понимают фальсификацию шире.
По мнению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, «в соответствии с ч. 2 ст. 303 УК под фальсификацией доказательств понимается искусственное создание или уничтожение доказательств, независимо от того, являются ли они доказательствами обвинения или защиты, а также независимо от наступления каких-либо последствий, от того, являлось ли целью фальсификации доказательств осуждение лица или, наоборот, его оправдание либо иная цель, как это установлено судом по делу в соответствии с предусмотренным ст. 73 УПК РФ предметом доказывания» (выделено мной. – П.Я.).
Однако если те же действия совершит не следователь, а зав. канцелярией следственного отдела, то ввиду непризнания его субъектом фальсификации доказательств и невозможности отнесения выполняемых им сугубо технических функций по отношению к материалам, поступающим в отдел, к организационно-распорядительным либо административно-хозяйственным согласно действующему УК он не может нести ответственность за преступление против правосудия (ст. 303) либо за должностное преступление. С принятием поправок данное лицо будет нести уголовную ответственность по ст. 294.1 УК.
Вместе с тем дополнение Кодекса указанной нормой в случаях, подобных первому из приведенных, поставит вопрос о конкуренции новеллы со ст. 303 УК. Так, если материалы были уничтожены следователем, в отсутствие предусмотренных ч. 3 ст. 303 УК квалифицирующих обстоятельств содеянное будет квалифицировано по ч. 2 ст. 303, поскольку состав фальсификации доказательств не включает общественно опасные последствия, тогда как состав преступления, установленный ст. 294.1 УК, – напротив, их предусматривает.
Если же уничтожение материалов повлечет наступление тяжких последствий, указанных в ч. 3 ст. 303 УК (что предполагает наказание вплоть до 7 лет лишения свободы), которые в других случаях закон квалифицирует как наиболее опасную для общества разновидность причиняемого преступлением вреда правам, законным интересам и т.д., не «заслонит» ли новелла (ч. 2 ст. 294.1 УК, согласно которой за вмешательство, совершенное лицом с использованием служебного положения, максимальное наказание составляет два года лишения свободы) от правоприменителя состав фальсификации?
Чтобы не ослабить противодействие посягательствам на права адвокатов, ученым, комментирующим новеллу, необходимо разъяснять правоприменителю, что для таких случаев состав фальсификации, квалифицированный признаком наступления тяжких последствий, является специальным и подлежащим вменению в силу ч. 3 ст. 17 УК.
Содержание понятия «воспрепятствование» шире, нежели «вмешательство». Но ответственность по ст. 294.1 УК предлагается ввести именно за вмешательство, пусть и совершенное в целях воспрепятствования и т.д. А поскольку состав преступления вменяется виновному (исполнителю) исходя из описания прежде всего признаков объективной стороны деяния, изложенных в статье Особенной части Кодекса, а не в названии вводимой статьи (название носит в большей степени девизный характер), необходимо ответить на вопрос о том, охватывает ли новелла не только действия, но и бездействие – например, отказ в предоставлении адвокату запрашиваемой им информации?
Закрепленные в законодательстве профессиональные полномочия адвоката, воспрепятствование которым видит своей целью виновный, адресуют нас к иным, «процедурным» нормативным правовым актам. Так, согласно п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре эти полномочия включают, в частности, право собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений и иных организаций в порядке, предусмотренном ст. 6.1 данного Закона, тогда как указанные органы и организации в установленном порядке обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их копии.
Кроме того, норма п. 4 ст. 6.1 Закона об адвокатуре определяет границы информационного массива, из которого адвокат может черпать интересующие его сведения. Будет ли подлежать уголовной ответственности лицо, отказавшееся исполнить обязанность по предоставлению адвокату запрашиваемой информации, если она не содержит сведения, отнесенные законом к информации с ограниченным доступом?
Казалось бы, термин «вмешательство» подразумевает лишь активные действия виновного, исключая возможность вменения ему бездействия, состоящего в уклонении от исполнения обязанности по предоставлению сведений. Однако толкование судов опять-таки шире: Верховный Суд, например, согласился с осуждением по ст. 294 УК судьи, который не только «изъял из суда» гражданское дело (что было признано активными действиями), но и удерживал его у себя, желая избежать пересмотра вышестоящей инстанцией вынесенных решений.
Интересно, что ст. 5.39 КоАП РФ предусмотрена ответственность, строго говоря, не за уклонение от предоставления информации (то есть не за ее непредоставление), а за неправомерный отказ в предоставлении, а также несвоевременное предоставление либо предоставление заведомо недостоверных данных. Но, допустим, должностное лицо, в обязанности которого входит предоставление информации, откажет в этом адвокату. В таком случае чиновник будет нести ответственность не по ст. 5.39 КоАП, а по ст. 294.1 УК лишь тогда, когда отказ повлечет названные в ч. 1 предлагаемой нормы общественно опасные последствия.
Однако если бы на эти последствия в законопроекте не указывалось – то есть ответственность по ст. 294.1 предусматривалась за бездействие в форме неисполнения обязанности предоставить запрашиваемые сведения, – чиновник не понес бы ответственность в силу установленного Верховным Судом правила, согласно которому «в случаях, когда допущенное лицом административное правонарушение… содержит также признаки уголовно наказуемого деяния, указанное лицо может быть привлечено лишь к административной ответственности».
Год от года растет количество обращений в адвокатские палаты субъектов РФ по вопросам нарушений профессиональных прав адвокатов, о чем прямо свидетельствуют данные Федеральной палаты адвокатов РФ, согласно которым за два года зафиксирован 1321 случай вмешательства в адвокатскую деятельность или воспрепятствования деятельности адвоката. Среди них – 360 случаев недопуска адвокатов в различные подразделения правоохранительных органов.
Так, если в АП Краснодарского края подобных обращений за 2020 г. было 21, то за первый квартал 2021 г. их количество составило уже 11, хотя еще в 2016 г. насчитывалось всего 7.
Большинство обращений связаны с вызовами адвокатов на допрос в качестве свидетелей по делам их доверителей. Встречаются и обращения, связанные с недопуском к участию в деле, – например, ввиду отказа защитника представить следователю соглашение об оказании юридической помощи. Комиссия по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края столкнулась и со случаем отказа следователя в допуске адвоката к участию в деле по причине отсутствия заявления обвиняемого, находящегося в межгосударственном розыске.
Стремительный рост нарушений, допускаемых правоохранителями в отношении адвокатов, во многом обусловлен отсутствием механизма привлечения к уголовной ответственности лиц, воспрепятствовавших законной деятельности защитника.
В п. 1 ст. 18 Закона об адвокатуре указано, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, недопустимо, и воспрепятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещено. Законодатель предусмотрел такой запрет лишь с одной целью: обеспечить лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, реализацию их конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи.
Но вот в чем курьез: диспозиция есть (и она прямо запрещает кому бы то ни было вмешиваться в деятельность адвоката в том случае, если он осуществляет ее в соответствии с законодательством), но при этом отсутствует элемент юридической нормы, который указывал бы на правовые последствия, наступающие в случае несоблюдения диспозиции!
Подчеркну, что на институт адвокатуры возложена публичная функция по обеспечению права человека и гражданина на квалифицированную юридическую помощь (ст. 48 Конституции РФ).
Полагаю, именно в связи с данным конституционным положением в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» было указано на обязанность суда обеспечить участие защитника в уголовном деле во всех случаях, когда оно обязательно в силу ч. 1 ст. 51 УПК РФ.
Но как адвокату реализовать право на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированное лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, в отсутствие механизма, позволяющего пресекать действия «правоохранителей», направленные на воспрепятствование законной деятельности адвоката в ходе предварительного расследования? Разве может он полноценно обеспечить конституционное право подозреваемого (обвиняемого), если следователь не допускает его к осуществлению защиты? Конечно, ни о какой полноценной защите в таком случае речи быть не может.
Не могу не обратить внимание и на очевидную, если можно так выразиться, «привилегию» суда, прокурора, следователя и дознавателя, за воспрепятствование деятельности которых установлена уголовная ответственность. Так, согласно ст. 294 УК РФ она предусмотрена за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия, а также в деятельность прокурора, следователя или дознавателя для воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела. Между тем за воспрепятствование законной деятельности адвоката ответственность не установлена.
Однако несмотря на то, что УК не содержит такого понятия, как «адвокат», он предусматривает уголовную ответственность, в частности, за посягательство на жизнь защитника (ст. 295) и угрозу убийством, причинение вреда здоровью, уничтожение или повреждение его имущества (ст. 296).
В статье О.Ю. Бунина и А.В. Чуркина «О несправедливости в уголовно-правовой защите адвокатов и их уголовной ответственности» отмечено, что «отсутствие самого понятия “адвокат” в Уголовном кодексе говорит о непоследовательном подходе законодателя. Ведь в диспозициях ст. 294, 295, 296 и 298.1 УК РФ, которые устанавливают уголовно-правовую охрану деятельности профессиональных участников судопроизводства, речь идет не о государственном обвинителе, а о прокуроре – значит, прокурор, в отличие от адвоката, защищен более последовательно при его работе по всем делам, а не только по уголовным». О каком равноправии сторон обвинения и защиты в таком случае можно говорить?
Как ни странно, журналисты сегодня имеют большую степень уголовной защиты, нежели адвокаты, поскольку ст. 144 УК предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов в случае принуждения их к распространению либо отказу от распространения информации.
В связи с этим в целях реализации принципа равноправия сторон в уголовном процессе необходимо повышать роль адвоката, укреплять его независимость. Одним из шагов, направленных на укрепление независимости адвоката, защитника, могло бы стать введение в УК ответственности за воспрепятствование его законной деятельности.
На общественное обсуждение представлен разработанный Минюстом проект поправок в УК и УПК, устанавливающий режим уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств
1 сентября 2020 г. Минюст РФ представил на общественное обсуждение разработанный им проект поправок в УК и УПК в части установления дополнительных гарантий реализации принципа состязательности сторон (документ еще находится в стадии общественного обсуждения и независимой антикоррупционной экспертизы).
В частности, предлагается дополнить УК ст. 294.1 «Воспрепятствование законной деятельности адвоката», а также внести иные изменения, которые затронут уголовно-процессуальное законодательство. Все они направлены на установление равноправия сторон защиты и обвинения в уголовном процессе.
Статья 294.1 УК предполагает ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.
Диспозицию данной статьи, предложенную Минюстом, на мой взгляд, нельзя назвать безупречной хотя бы по той причине, что состав преступления образует только такое воспрепятствование законной деятельности адвоката, которое повлечет причинение существенного вреда.
Формулировка, использованная в законопроекте, полагаю, затруднит привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в воспрепятствовании законной деятельности адвокатов, поскольку в каждом конкретном деле следователь, отказывая в возбуждении уголовного дела, будет указывать, например, что «нарушение в действиях должностного лица установлено, но оно несущественное, а следовательно, не образует состава преступления».
Несмотря на несовершенство законопроекта, уже одно его появление – огромное достижение нашей корпорации, которое стало возможно благодаря ФПА, представители которой, обращаясь к власти на различных площадках, обосновывали необходимость введения уголовной ответственности за воспрепятствование законной деятельности адвоката. Остается надеяться, что законопроект будет принят, что, несомненно, пусть не намного, но повысит роль адвоката в уголовном процессе.
Разработанный Минюстом законопроект предусматривает дополнительные гарантии реализации принципа состязательности в уголовном судопроизводстве и устанавливает режим уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств
В комментарии «АГ» один из адвокатов заметил, что санкции за воспрепятствование законной деятельности адвоката мягче наказания, предусмотренного за воспрепятствование деятельности следователя, дознавателя при осуществлении предварительного расследования. По мнению другого, указание на «существенный вред», наступивший вследствие воспрепятствования адвокатской деятельности, как необходимое условие наступления уголовной ответственности – может привести к тому, что предлагаемая к внесению в УК норма не будет работать, так как определение критерия «существенного вреда» ставится в зависимость от следственного или судейского усмотрения.
Напомним, 1 сентября на общественное обсуждение представлен проект поправок в УК и УПК РФ в части установления дополнительных гарантий реализации принципа состязательности сторон, разработанный Минюстом России. Документ предполагает, в частности, введение уголовной ответственности за воспрепятствование законной деятельности адвоката. Предусматривается также внесение изменений в ряд положений УПК, касающихся прав подозреваемого и обвиняемого, а также полномочий защитника.
Как указано на сайте Минюста, предлагаемые изменения направлены прежде всего на предоставление дополнительных гарантий реализации принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве, особенно в части установления режима уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств.
Содержание предлагаемых изменений
На общественное обсуждение представлен разработанный Минюстом проект поправок в УК и УПК, устанавливающий режим уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств
Так, УК предлагается дополнить ст. 294.1 «Воспрепятствование законной деятельности адвоката». Согласно данной норме уголовная ответственность устанавливается за вмешательство в какой бы то ни было форме в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства. Частью 1 указанной статьи предусмотрены такие виды наказания, как штраф в размере до 80 тыс. руб. или в размере заработной платы (иного дохода) осужденного за период до 6 месяцев, либо обязательные работы на срок до 360 часов, либо исправительные работы на срок до года.
Квалифицированный состав данного преступления включает такие признаки, как совершение деяния группой лиц по предварительному сговору, а также лицом с использованием служебного положения. В этом случае виновному может грозить штраф в размере от 100 до 300 тыс. руб. или в размере заработной платы (иного дохода) осужденного за период от одного года до двух лет.
В качестве альтернативного наказания выступают принудительные работы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишение свободы с таким же дополнительным наказанием.
Еще более строгие санкции предусмотрены в случае воспрепятствования законной деятельности адвоката с применением насилия: принудительные работы на срок до 5 лет либо лишение свободы на тот же срок с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
Проект также предусматривает внесение изменений в ряд норм УПК, касающихся прав подозреваемого и обвиняемого, а также полномочий защитника. В частности, предлагается предоставить подозреваемому (обвиняемому) право знакомиться с протоколами следственных действий и подавать на них замечания, выписывать из протокола любые сведения и в любом объеме, снимать за свой счет копии, в том числе с помощью технических средств, до окончания предварительного расследования. Также предусматривается право в ходе предварительного расследования получать заверенные копии документов, с которыми подозреваемый был ознакомлен либо должен был быть ознакомлен, составленные в результате следственных и иных процессуальных действий, которые могут быть им обжалованы в предусмотренном УПК порядке.
Для стороны защиты предусматриваются возможности знакомиться с документами, составляемыми по результатам не только следственных, но и иных процессуальных действий, получать заверенные копии и описи материалов дела, в том числе в ходе предварительного расследования. Кроме того, предлагается указать, что защитник вправе осуществлять аудио- и видеозапись следственного действия.
Предусматривается, что состав следственной группы и группы дознавателей будет объявляться не только подозреваемому (обвиняемому) и потерпевшему, но и защитнику, а также гражданским истцу и ответчику и их представителям.
В случае принятия поправок при ознакомлении с протоколом участник следственного действия может выписывать из него любые сведения в любом объеме, а также снимать копии, в том числе с помощью технических средств, за собственный счет.
Также предлагается закрепить, что допрос и очная ставка производятся с обязательным проведением аудио- и (или) видеозаписи, материалы которой приобщаются к протоколу допроса и хранятся при уголовном деле.
В ч. 1 ст. 217 УПК предлагается указать, что после выполнения требования ст. 216 Кодекса следователь предъявляет обвиняемому и его защитнику материалы оконченного расследованием уголовного дела в полном объеме, в подшитом, пронумерованном виде с описью, за исключением случаев, предусмотренных ч. 9 ст. 166 Кодекса. Изменение нумерации страниц материалов дела не допускается. В ч. 2 данной статьи предлагается закрепить, что по ходатайству обвиняемого и (или) его защитника полученные в ходе ознакомления с помощью технических средств копии документов материалов дела заверяются следователем, в производстве которого находится дело. В случае принятия поправок по окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела следователь будет вручать им заверенную копию описи материалов, а на основании заявления обвиняемого и его защитника о лицах, подлежащих вызову в суд со стороны защиты, также составлять список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. Аналогичные поправки касаются дознавателей.
Кроме того, проектом предусматривается, что в протоколе об окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела будут указываться даты начала и окончания ознакомления, номера томов и количество листов каждого тома, с которыми ознакомился обвиняемый и (или) защитник, а также ходатайства и заявления стороны защиты, о чем в протоколе делается соответствующая отметка. Заявления и ходатайства могут быть изложены на отдельном листе (листах) – в этом случае они становятся неотъемлемой частью протокола.
Также предлагается закрепить, что отсутствие результатов аудиопротоколирования при ведении протокола заседания является основанием для отмены или изменения судебного решения.
В комментарии пресс-службе ФПА вице-президент ФПА Геннадий Шаров подчеркивал, что адвокатура долго шла к появлению этого законопроекта. «На разных площадках ФПА многократно высказывалась о необходимости введения уголовной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности», – отмечал он.
Адвокаты пояснили, как, по их мнению, следует доработать проект
В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Валерий Саркисов отметил, что законопроект в части установления уголовной ответственности за воспрепятствование законной адвокатской деятельности имеет важное значение, однако выразил опасения, что его практическая ценность может быть нивелирована. «В большинстве случаев такое воспрепятствование осуществляется должностными лицами правоохранительных органов, и именно в этой части охранительного эффекта от поправок ждать не приходится», – пояснил он.
По мнению адвоката, с практической точки зрения представляется целесообразным указать в диспозиции ст. 294.1 УК в качестве квалифицирующего признака, влекущего более строгую уголовную ответственность, совершение действий при осуществлении адвокатами защиты по уголовным делам.
«Повышенная общественная опасность воспрепятствования осуществлению деятельности адвоката на стадии следствия, зачастую сопряженная с причинением невосстановимого ущерба правам обвиняемых, очевидна. В связи с этим указание в статье данного квалифицирующего признака уравняло бы адвоката с его процессуальными оппонентами в защищенности прав в уголовном судопроизводстве», – считает Валерий Саркисов. В этой части, подчеркнул он, нельзя не заметить ущербность новой статьи касательно предложенных санкций: они мягче наказания, предусмотренного за совершение воспрепятствования деятельности следователя (дознавателя) при осуществлении предварительного расследования. По мнению эксперта, для реального обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон наказание за совершение преступных действий против профессиональных прав адвокатов при оказании ими правовой помощи в уголовном судопроизводстве должно быть равнозначным наказанию, предусмотренному ч. 2 ст. 294 УК.
«Одновременно с новой ст. 294.1 УК предлагается ввести в УПК ряд значимых процедурных изменений. Важность отдельного закрепления в УПК обязанности следствия предъявлять обвиняемому и его защитнику все материалы уголовного дела с описью и нумерацией листов, не подлежащей изменению, право адвоката вести аудио- и видеозапись следственных действий и получать копии соответствующих протоколов – эти и многие другие предложенные поправки сложно переоценить. Они, безусловно, направлены на реальное обеспечение прав участников судопроизводства на стороне защиты и будут активно применяться на практике», – резюмировал Валерий Саркисов.
Адвокат КА «Полковников, Тарасюк и партнеры» Светлана Тарасюк положительно оценила поправки в УК, касающиеся введения ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности. «Вместе с тем указание в проекте таких условий наступления уголовной ответственности, как “если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства”, на мой взгляд, излишне», – отметила она.
Адвокат пояснила, что предлагаемая редакция ст. 294.1 УК предусматривает ответственность за «вмешательство в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий». «То есть из текста диспозиции статьи следует, что объектом защиты является только деятельность адвоката, направленная на защиту прав и законных интересов граждан и организаций. Воспрепятствование защите прав и законных интересов кого бы то ни было не может не повлечь вреда, так как это деяние по своему смыслу наносит вред государству и обществу уже тем, что нарушает Конституцию и посягает на основы государственности», – подчеркнула Светлана Тарасюк.
По ее мнению, указание на «существенный вред», наступивший вследствие воспрепятствования деятельности адвоката, как необходимое условие наступления уголовной ответственности приведет к тому, что норма просто не будет работать, превратившись в формальную «галочку» соблюдения гарантий неприкосновенности и личной безопасности при осуществлении адвокатами своей профессиональной деятельности, так как определение критерия «существенного вреда» ставится в зависимость от следственного или судейского усмотрения.
«Необходимо отметить, что ст. 294 УК, предусматривающая уголовную ответственность за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, не содержит подобных условий», – подытожила Светлана Тарасюк.
Автор статьи
Читайте также: