Ответственность без вины судебная практика

Обновлено: 24.04.2024

Подборка наиболее важных документов по запросу Ответственность без вины гк (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Ответственность без вины гк

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 10 "Ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве" Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"
(ООО "Центр методологии бухгалтерского учета и налогообложения") Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на лице, заявившем о привлечении к ответственности. Отсутствие вины в силу пункта 2 статьи 401, пункта 2 статьи 1064 ГК РФ доказывается лицом, привлекаемым к субсидиарной ответственности.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2021 год: Статья 755 "Гарантии качества в договоре строительного подряда" ГК РФ "Поскольку подрядчик при возложении на него соответствующего бремени доказывания не представил доказательств наличия предусмотренных пунктом 2 статьи 755 ГК РФ обстоятельств, освобождающих его от ответственности за выполнение работ ненадлежащего качества, не доказал отсутствие своей вины, выводы судов являются законными и обоснованными."

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Ответственность без вины гк

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Готовое решение: В каких случаях нужно отвечать за причиненный вред (нести деликтную ответственность)
(КонсультантПлюс, 2022) Иногда возможна ответственность без вины (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Например, если вред причинен источником повышенной опасности (п. 1 ст. 1079 ГК РФ). Таковым является, в частности, автомобиль.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Трансформация гражданско-правовых и процессуальных отношений с использованием искусственного интеллекта: формирование новых правовых режимов
(Вавилин Е.В.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 6) Необходимо тщательно анализировать возможные риски и учитывать их масштаб для справедливого и соразмерного распределения ответственности. Так, если риск связан с частными интересами и не угрожает безопасности и жизни людей - это один вид ответственности, а за последствия деятельности систем ИИ в сфере государственного управления или источников повышенной опасности должна применяться ответственность без вины (ст. 1079, 1095, 1100 ГК РФ) .

Нормативные акты: Ответственность без вины гк

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ
(ред. от 01.07.2021, с изм. от 08.07.2021)
(с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2022) При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Уверен, тема статьи весьма актуальная для многих и родилась из нашей практики защиты бизнеса.

Рассмотрим один из аспектов, неправомерности привлечения к уголовной ответственности по ст.199 УК РФ (Уклонение от уплаты налогов) генерального директора (главного бухгалтера, учредителя) компании, а именно случаев, когда первоначально именно компания была привлечена к ответственности за совершение налогового правонарушения.

Распространённая ситуация, инспекция ФНС (ифнс) проводит выездную налоговую проверку (ВНП), по результатам которой выносится Решение о привлечении компании к ответственности, предусмотренной п.1 ст.122 НК РФ. Данная правовая норма предусматривает ответственность за совершение неосторожного налогового правонарушения, выразившегося в неполной уплате сумм налогов, сборов и страховых взносов.

В соответствии со ст.106 НК РФ и ст.110 НК РФ налоговое правонарушение компанией может быть совершено по неосторожности, и в таком случае, умысел в действиях должностных лиц компании (генерального директора, главного бухгалтера и учредителя) отсутствует.

Между тем, налоговое правонарушение, совершенное компанией умышленно, уже предусматривает ответственность п.3 ст.122 НК РФ. Совершенно очевидно, что качество и сложность доказывания умышленного налогового правонарушения гораздо выше. Процесс сбора доказательств умышленного правонарушения трудоёмкий, требует больших затрат времени и ресурсов налоговиков, а требования к качеству проверки ифнс становятся выше.

Решения по ВНП, в дальнейшем, проходят много этапные стадии обжалования. Риск отмены результатов ВНП, при квалификации по п.3 ст.122 НК РФ, представляются гораздо выше.

Учитывая, что юридическую защиту в инфс (дальше в арбитражном суде) достаточно часто осуществляют высококвалифицированные налоговые юристы, налоговый процесс и спор проходит при их активном участии и профессиональном контроле.

Вероятно, именно по всем вышеуказанным причинам ифнс, гораздо проще, вынести Решение и привлечь компанию к ответственности за совершение налогового правонарушения по п.1 ст.122 НК РФ.

Дальше, информация от ифнс о совершенном компанией налоговом правонарушении для проведения доследственной проверки поступает в Следственный Комитет (СК).

СК при наличии достаточности суммы не уплаченных налогов возбуждает уголовное дело по ст.199 УК РФ за уклонение от уплаты налогов, как правило, в отношении генерального директора (главных бухгалтеров и учредителей).

Итак, следователь СК при наличии крупного размера неуплаченных налогов в сумме превышающая за период в пределах трех финансовых лет подряд 15 миллионов рублей, а особо крупного размера - сумма, превышающая за период в пределах трех финансовых лет подряд 45 миллионов рублей, благополучно возбуждает уголовное дело.

При чём, возбуждение в СК уголовных дел по ст.199 УК РФ происходит независимо от квалификации ифнс налогового правонарушения как неосторожного (п.1 ст.122 НК РФ) или умышленного налогового правонарушения (п.3 ст.122 НК РФ), что является уже недопустимым.

СК не принимает во внимание, что в соответствии с п.4 ст.110 НК РФ форма вины организации определяется формой вины ее руководителя и указанное свидетельствует об обнаружении неосторожной формы вины генерального директора (главного бухгалтера и учредителя) компании. Данные обстоятельства, свидетельствуют об отсутствии у генерального директора умысла на уклонение от уплаты налогов.

СК признаёт, что именно результаты ВНП служат основанием для возбуждения уголовного дела, но не учитывает квалификацию ифнс по совершенному налоговому правонарушению.

Умысел генерального директора (главного бухгалтера и учредителя) компании, направленный на уклонение от уплаты налогов, СК в основном, не устанавливает, и не получает доказательств совершения им действий, нацеленных на достижение этого преступного результата. Полагаем, такие уголовные дела подлежат прекращению по основаниям, предусмотренным п.2 ч.1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления).

В Постановлении Пленума Верховный суд РФ от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления" прямо указывается, что налоговые преступления всегда совершаются с прямым умыслом, который необходимо доказывать, что следствием, зачастую, не делает. Согласно п.8 вышеназванного Постановления Пленума Верховный суд РФ необходимо обратить внимание судов на то, что уклонение от уплаты налогов, сборов, возможны только с прямым умыслом.

При решении вопроса о наличии такого умысла суду необходимо, в частности, учитывать обстоятельства, исключающие вину в налоговом правонарушении (ст.111 НК РФ), а также исходить из предусмотренного п.7 ст.3 НК РФ принципа, согласно которому все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика.

Согласно ст.111 НК РФ обстоятельства, исключающие вину лица в совершении налогового правонарушения выполнение налогоплательщиком письменных разъяснений о порядке исчисления, уплаты налога или по иным вопросам применения законодательства о налогах и сборах, данных ему налоговым органом в пределах его компетенции. Указанные обстоятельства устанавливаются при наличии соответствующего документа этого органа, по смыслу и содержанию относящегося к налоговым (расчетным) периодам, в которых совершено налоговое правонарушение, независимо от даты издания такого документа), и (или) выполнение налогоплательщиком мотивированного мнения налогового органа, направленного ему в ходе проведения налогового мониторинга.

Диспозиция нормы ст.199 УК РФ носит бланкетный характер и отсылает к нормам отраслевого и специализированного (налогового) законодательства. Поэтому, представляется единственно верным и логичным, при возбуждении уголовного дело по ст.199 УК РФ ориентироваться именно на квалификацию допущенного компанией правонарушения налоговым органом.

В Решении ифнс о привлечении компании к ответственности за совершение налогового правонарушение прямо указывается часть статьи 122 НК РФ, что и должно являться основанием для принятия решения об отказа или напротив в возбуждении уголовного дела.

В настоящее время, в СК отсутствует подобная практика принятия решения о возбуждении уголовных дел, что, видимо, является существенным профессиональным допущением и пробелом.

Поэтому уголовные дела по ст.199 УК РФ, возбужденные при подобных обстоятельствах, изначально возбуждаются незаконно и неправомерно.

В указанных случаях, вина подозреваемого, обвиняемого и в дальнейшем подсудимого остаётся не доказанной.

Вот и получается парадокс, что генеральный директор (главный бухгалтер и учредитель) без вины виновный!

Анализ судебной практики в московском регионе показал, что основная масса уголовных дел по ст.199 УК РФ рассматривается в особом порядке (но это отдельная тема для статьи), что только усугубляет ситуацию с незаконными приговорами и качеством правосудия.

В отличии от налоговых споров по налоговым уголовным делам по ст.199 УК РФ, во-первых, ощутимо и заметно отсутствие активной и агрессивной защиты подозреваемый, обвиняемых и подсудимых. Здесь можем догадываться и предположить, что налогоплательщик, видимо, готов обжаловать и бороться в ифнс и арбитражном суде по суммам вменяемых неоплаченных налогов, сборов, пеней и штрафов, но после уже теряет силы, финансовые и человеческие ресурсы, возможности (желание) защищаться дальше по уголовному делу; во-вторых, отсутствуют качественные и профессиональные проводимые предварительные и судебные расследования; в-третьих, практически полное отсутствие судей в районных судах, специализирующихся на рассмотрение дел по налоговым преступлениям (в отличии, например, от арбитражных судов).

Все вышеперечисленные причины приводят к низкому качеству уголовного расследования и правосудия по налоговым преступлениям, возврату уголовных дел прокурору по ст.237 УПК РФ и отмене приговоров.

Таким образом, очевидна незаконность привлечения генерального директора (главного бухгалтера, учредителя) компании к уголовной ответственности по ст.199 УК РФ, при привлечении компании к ответственности за совершение налогового правонарушения по п.1 ст.122 НК РФ.

Причина и цель этой статьи добиться с помощью мобилизации сил юридического сообщества отказа СК и прекращения в СК и судах незаконных возбужденных уголовных дел по ст.199 УК РФ, при наличии противоречий в квалификации действий налогоплательщиков между решениями ифнс и уголовными делами.

Суд постановил, что при обнаружении обстоятельств, свидетельствующих о наличии вины юрлица, и невозможности установления умысла со стороны его работников наступает ответственность за неосторожное административное правонарушение

Руководитель секретариата КС РФ пояснил, что «планка неосторожности» в этом случае применяется, поскольку полный отказ от привлечения к административной ответственности влечет за собой незащищенность сферы, на защиту которой направлены соответствующие нормы (в деле заявителя это транспортная безопасность).

14 апреля Конституционный Суд РФ провозгласил Постановление № 17-П (имеется у «АГ»), в котором разъяснил возможность привлечения юридических лиц к административной ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности.

Порт оштрафовали за необеспечение транспортной безопасности

Как ранее писала «АГ», в марте 2018 г. в ходе внеплановой проверки соблюдения требований транспортной безопасности в пассажирском порту Санкт-Петербурга «Морской фасад» был выявлен ряд нарушений, в том числе отсутствие технических средств обеспечения безопасности, проведение досмотров неаттестованными лицами, нарушения работы охранных телевизионных систем и пропускного режима. В отношении владельца порта АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”» был составлен протокол о совершении предусмотренного ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ правонарушения, выразившегося в умышленном неисполнении субъектом транспортной инфраструктуры требований по обеспечению транспортной безопасности.

Заявитель жалобы оспаривает нормы КоАП, Закона о транспортной безопасности и Требований по обеспечению транспортной безопасности, которые, по его мнению, ущемляют конституционные права лица, привлекаемого к административной ответственности

На основании этого документа судья Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга признал общество виновным в совершении административного правонарушения и назначил организации штраф в размере 200 тыс. руб. Об умысле нарушителя, по мнению суда, свидетельствовало то, что юрлицо как субъект транспортной инфраструктуры обязано было исполнять требования законодательства и потому не могло не осознавать характер своего бездействия, тем более что ранее оно уже привлекалось к административной ответственности за несоблюдение соответствующих требований по неосторожности (ч. 1 ст. 11.15.1 КоАП).

Общество попыталось добиться отмены постановления, однако Санкт-Петербургский городской суд согласился с нижестоящей инстанцией. Позднее верность подхода Василеостровского районного суда подтвердили заместитель председателя городского суда и судья ВС РФ.

Порт заявил о неконституционности ряда норм о защите транспортной безопасности

Порт обжаловал конституционность примененных в его деле ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2, ч. 3 ст. 11.15.1 и п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП, ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности, подп. 36, 37, 39, 45 п. 5 и подп. 1, 2, 8 п. 7 требований по обеспечению транспортной безопасности, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 16 июля 2016 г. № 678.

Заявитель посчитал, что указанные положения ст. 2.1, 2.2 и 11.15.1 КоАП порождают в судебной практике неопределенность в вопросе о квалификации в качестве умышленного административного правонарушения действий (бездействия) юридического лица в виде неисполнения им требований по обеспечению транспортной безопасности, которое в соответствии со с. 11.15.1 данного Кодекса может быть совершено как по неосторожности, так и умышленно.

Обосновывая неконституционность ст. 29.10 КоАП, общество указало, что данная норма позволяет суду не раскрывать в постановлении о привлечении к административной ответственности, каким законом он руководствовался, признавая правомерность получения доказательств по делу об административном правонарушении.

Относительно ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности порт пояснил, что ее содержание не отвечает критерию правовой определенности и не исключает принятия судом произвольных решений. Оспариваемые же положения требований по обеспечению транспортной безопасности общество посчитало принятыми Правительством РФ с превышением полномочий в нарушение Закона о транспортной безопасности.

КС затронул различные аспекты вины организации

Прежде всего, проанализировав жалобу, Конституционный Суд прекратил производство в части оспаривания п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП, ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности и положений требований по обеспечению транспортной безопасности, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 16 июля 2016 г. № 678. Суд пояснил, что п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП и ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности не содержат неопределенности. В свою очередь разрешение вопроса о соответствии постановления правительства положениям федерального закона не относится к компетенции КС и осуществляется ВС РФ в порядке административного нормоконтроля по правилам гл. 21 КАС, напомнил Суд.

Соответственно, предметом рассмотрения КС в рамках данного дела стали ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП в той мере, в какой на их основании решается вопрос об административной ответственности юридического лица за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное умышленно.

Суд напомнил, что наличие вины выступает необходимым признаком состава правонарушения, а бремя ее доказывания, по общему правилу, возлагается на уполномоченные государственные органы и их должностных лиц. По мнению КС, вина в конституционном смысле как универсальная категория для всех видов юридической ответственности и для всех субъектов права представляет собой основанные на характеристиках субъекта права пределы, в которых он может нести такую ответственность сообразно конституционным принципам равенства, справедливости и соразмерности.

В то же время, добавил Суд, определяя понятие вины (виновности) для разных субъектов права при установлении разных видов юридической ответственности, законодатель вправе дифференцировать ответственность за конкретное противоправное деяние с учетом качественных и количественных характеристик вины, однако обязан гарантировать определенность правового регулирования.

КС отметил, что согласно ч. 1 и 4 ст. 1.5 КоАП всякое лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина, а неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу такого лица. Вместе с тем, поскольку субъектами административной ответственности могут быть как физические, так и юридические лица, КоАП конкретизирует реализацию общих принципов с учетом объективных характеристик этих субъектов, подчеркнул Суд. Так, согласно ч. 2 ст. 2.1 данного Кодекса юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но этим лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

Проанализировав ряд положений КоАП РФ, Конституционный Суд пришел к выводу, что законодатель, хотя и не считает вину юридического лица тождественной вине лица физического или совокупной виновности нескольких физических лиц, тем не менее признает наличие связи между привлечением к административной ответственности юридического лица и виновными действиями (бездействием) физического лица. Тем более что конечной целью наказания организации со всей очевидностью является воздействие на волю и сознание связанных с ней физических лиц, с тем чтобы добиться частной превенции административных правонарушений.

КС заметил, что закрепление в ч. 1 и 2 ст. 2.2 КоАП определений умысла и неосторожности – традиция отечественного законотворчества. «Притом что зарубежный опыт допускает и отсутствие легальных дефиниций форм вины, поскольку данные понятия достаточно хорошо разработаны в правовой доктрине. Более того, с доктринальной точки зрения соответствующие определения вряд ли могут быть признаны отражающими характеристики форм вины исчерпывающим образом, что, однако, само по себе не свидетельствует о недостаточности их содержания», – указано в постановлении. При этом, добавил Суд, в основной массе составов КоАП РФ форма вины не выделена.

В постановлении указано, что совершение административного правонарушения организацией – это «всегда действие (бездействие) действующих от ее имени физических лиц». А значит, при привлечении юридического лица к административной ответственности можно учесть обстоятельства, характеризующие форму вины таких граждан. Административное правонарушение как факт представляет собой единство субъективных и объективных элементов, то есть по объективным элементам можно судить и о субъективных, считает КС РФ. В частности, пояснил Суд, по фактическим обстоятельствам, установленным на основе исследования и оценки доказательств и отражающим характер и степень опасности нарушения, его последствия, можно определить и характеристики вины нарушителя, в том числе юридического лица.

Применительно к вмененному заявителю правонарушению КС отметил, что в ст. 11.15.1 КоАП законодатель использовал форму вины в качестве обязательного признака состава и тем самым дифференцировал административную ответственность за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, установив более суровое наказание за умышленное деяние и менее строгое – за неосторожное. Суд подчеркнул, что такой подход не является исключительным случаем, поскольку аналогичным образом сконструирован целый ряд норм особенной части КоАП РФ.

Как указано в постановлении, ранее КС высказывался о том, что, хотя вина юридического лица в совершении административного правонарушения не тождественна вине соответствующего физического лица, виновность организации так или иначе является следствием виновности ее должностных лиц (работников), привлечение которых к административной или уголовной ответственности не освобождает от административной ответственности само юрлицо. Вина юридического лица проявляется в виновном действии (бездействии) соответствующих физических лиц, действующих от его имени и допустивших правонарушение, со ссылкой на вынесенное ранее им решение подчеркнул Суд.

В связи с этим указание на форму вины применительно к организации не может расцениваться как несовместимое с их качественными характеристиками как субъектов права, тем более что оно не предполагает выхода за общие пределы их административной ответственности, считает КС. Суд пояснил, что виновность юрлица охватывает случаи, когда несоблюдение правил и норм является следствием совершенных как умышленно, так и по неосторожности действий (бездействия) его должностных лиц (работников). Действия юридического лица всегда производны от действий лиц физических, не будучи, однако, в своем юридическом измерении тождественны им, снова подчеркнул Суд.

Сославшись на законодательство Германии, Дании, Норвегии, Финляндии и Франции, КС РФ указал, что мировая практика также исходит из того, что в регулировании публичной ответственности юридического лица может быть отражена связь его вины с виной физических лиц, обладающих представительскими, распорядительными или контрольными полномочиями.

Далее Суд отметил, что при рассмотрении дела об административном правонарушении в процессе исследования доказательств проводится «мысленная реконструкция совершенного правонарушения в единстве его субъективных и объективных элементов на основе фактов, нашедших отражение в реальной действительности». При этом умышленный характер правонарушения, связанного с противоправным несоблюдением юридическим лицом правил и норм, может быть установлен исходя из характера и обстоятельств деяния лиц, нарушивших соответствующие требования, характера этих требований (насколько они значимы для целей обеспечения безопасности) и последствий их несоблюдения (возникла ли реальная угроза безопасности транспортной инфраструктуры), а также действий юридического лица по предотвращению и устранению таких последствий непосредственно в момент возникновения.

«Поэтому, хотя предполагается, что умысел юридического лица проявляется в умышленном характере действий (бездействия) его должностных лиц (работников), нет необходимости в установлении конкретных физических лиц, ответственных за исполнение юридическим лицом требований по обеспечению транспортной безопасности, и в обязательном их привлечении к производству по делу об административном правонарушении как “фактических нарушителей” с целью определить форму их вины», – указал КС. В то же время суд обязан учесть все значимые для дела обстоятельства и обосновать в постановлении по делу, почему правонарушение квалифицируется как совершенное умышленно, добавил он.

С учетом сказанного Суд пришел к выводу, что ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ не противоречат Конституции, поскольку предполагают, что юридическое лицо лишь тогда подлежит привлечению к административной ответственности за совершенное умышленно неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, когда установлен умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) этой организации, ответственных за исполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, и этот вывод надлежащим образом мотивирован в постановлении по делу об административном правонарушении.

Кроме того, Суд подчеркнул, что указание в ст. 11.15.1 КоАП на формы вины может исключить привлечение юрлица к ответственности со ссылкой на невозможность установления конкретной формы вины, поскольку такой подход противоречит принципам законности, равенства и справедливости и вытекающему из них принципу неотвратимости юридической ответственности.

Если умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) юридического лица, ответственных за исполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, из обстоятельств дела не усматривается и при этом имелась возможность для соблюдения соответствующих требований, но организация не приняла все зависящие от нее меры по их соблюдению, то административная ответственность юрлица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности. Суд подчеркнул, что такой вывод не может расцениваться как нарушение принципа равенства, поскольку основан на необходимости индивидуализации ответственности и не содержит неопределенности.

В то же время КС отметил, что отраженная в Постановлении № 17-П позиция не препятствует законодателю отказаться от использования формы вины в качестве критерия для выделения административного правонарушения в самостоятельный состав применительно к случаю, когда его субъектом признается юридическое лицо, в пользу иных критериев, отвечающих требованиям определенности и справедливости. Однако необходимо обеспечить возможность дифференциации административной ответственности в пределах санкции основного состава административного правонарушения при разрешении конкретного дела в соответствии с правовыми позициями Суда о соразмерности административной ответственности.

Кроме того, КС постановил пересмотреть решения, принятые по делу АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург «Морской фасад» на основании ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП в их истолковании, расходящемся с выявленным конституционно-правовым смыслом.

Комментарий представителя КС РФ

Руководитель секретариата КС РФ Владимир Сивицкий отметил, что Конституционный Суд своим постановлением осветил сразу две практические проблемы. Первая – можно ли установить форму вины юридического лица, не установив при этом фактически виновных физических лиц и форму их вины? На этот вопрос Суд ответил утвердительно. Владимир Сивицкий пояснил, что, исходя из сочетания субъективных и объективных факторов, орган, применяющий административную ответственность, может установить форму вины и применить правильную норму.

Второй вопрос – что делать, если несмотря ни на что конкретную форму вины организации установить не удается? «Если умысел не усматривается и даже не усматривается неосторожность, но при этом явно имеется вина юридического лица по общей формуле (то есть возможность для соблюдения соответствующих требований и непринятие зависящих от юридического лица мер по их соблюдению), должна применяться ответственность», – пояснил представитель Суда.

По его словам, «планка неосторожности» в этом случае используется, поскольку отказ от привлечения к административной ответственности влечет за собой незащищенность транспортной безопасности в полной мере. «Это касается и других составов административных правонарушений, в которых существует дифференциация форм вины на умысел и неосторожность», – отметил возможность применения по аналогии подхода КС Владимир Сивицкий.

В ближайшее время эксперты «АГ» и представитель заявителя жалобы прокомментируют выводы Конституционного Суда.

Гражданско-правовая ответственность считается одной из разновидностей юридической ответственности и потому обладает абсолютно всеми присущими ей свойствами: государственно-принудительным воздействием, применением уполномоченными субъектами к лицам, допустившим правонарушение санкций, являющихся мерами юридической ответственности.

С целью формирования гражданского оборота нужно, чтобы его участники выполняли свои обязанности надлежащим образом. При нарушении данных обязательств наносится ущерб, в первую очередь в целом кредитору, также, таким образом, срывается система гражданского оборота, от чего испытывают страдания все без исключения. В целях ликвидации последствий несоблюдения либо неразумного исполнения обязательств имеется гражданско-правовая ответственность как вид юридической ответственности.

Под гражданско-правовой ответственностью следует подразумевать только те санкции, которые объединены с дополнительными обременениями для правонарушителя, то есть являются для него определенным наказанием за совершенное правонарушение.

О гражданско-правовой ответственности можно говорить только тогда, когда должник за несвоевременную передачу индивидуально-определенной вещи будет обязан компенсировать кредитору понесенные ему убытки, что исключалось бы в случае соответствующего исполнения им обязанностей. В случае исполнения сторонами сделки, совершенной под влиянием мошенничества, сторона, прибегнувшая к обману, лишается полномочия на представленное ею по сделке имущество, которое обращается в прибыль Российской Федерации (ст. 179 ГК РФ).

Такого рода санкции, связанные с дополнительными обременениями для правонарушителя, проявляют стимулирующее воздействие на участников гражданского оборота и способствуют предупреждению преступлений, на что и должна быть ориентирована каждая юридическая ответственность.

Таким образом, под гражданско-правовой ответственностью понимают санкцию, применяемую к нарушителю в виде возложения на него дополнительной гражданско-правовой обязанности либо лишения принадлежащего ему гражданского права.

Определение понятия вины написано в абзаце первом п. 1 ст. 401 ГК РФ, при этом через ее формы (умысел и неосторожность), которые, бесспорно, считаются субъективными психологическими категориями. Понятие вины в гражданском праве существенным образом отличается применительно к физическим и к юридическим лицам, что определяется особой правовой природой как юридического лица, так и его гражданско-правовой ответственности.

Таким образом, вина должна пониматься как акт сознания, а в качестве характеристики (при установлении в ее деятельности нарушителя в конкретных обстоятельствах) применяется на практике объективный критерий-утверждение, с целью надлежащего выполнения обязательства либо недопущения вреда, т.е. в случае, если отсутствуют какие-либо действия, то есть вина - осознанное нарушение (непринятие мер) чужого субъективного права.

Советник ФПА РФ рассказал, что некоторые предложения ФПА РФ вошли в итоговый текст постановления – в частности, было изъято положение о том, что обязательным условием освобождения от уголовной ответственности является признание обвиняемым (подозреваемым) своей вины.

Пленум ВС РФ принял сегодня Постановление «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности».

Принятое постановление направлено на разъяснение судам порядка применения новых положений уголовного и уголовно-процессуального законодательства, касающихся освобождения от уголовной ответственности лиц, впервые совершивших преступления в сфере экономической деятельности, и нового института судебных штрафов, объяснил руководитель практики уголовно-правовой защиты АБ «Юсланд» Александр Чангли.

Он указал, что, в частности, перечисляются уважительные причины неуплаты судебного штрафа, регламентируется содержание ходатайства следователя или дознавателя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, устанавливаются требования к постановлению суда и рекомендуется регламент по проведению судебного заседания по рассмотрению ходатайства, аналогичный порядку, предусмотренному ч. 6 ст. 108 УПК РФ. Также в проекте разъяснено, что отказ следователя и дознавателя в возбуждении перед судом ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа не может быть обжалован в порядке ст. 125 УПК РФ.

Несмотря на то что, по мнению адвоката АБ «Забейда, Касаткин, Саушкин и партнеры» Андрея Гривцова, текст постановление не содержит кардинальных трактовок указанных норм, он отметил, что в целом в последнее время большинство постановлений Пленума ВС РФ по уголовным делам характеризуются достаточно взвешенным и качественным содержанием. «Другой вопрос, что далеко не всегда судьи на местах досконально следуют разъяснениям вышестоящей судебной инстанции», – с сожаление констатировал он.

Андрей Гривцов также указал, что документ не дает ответы на недавно возникшие в его адвокатской практике вопросы о том, что следует считать ущербом в понимании ст. 199.2 УК РФ и должно ли возмещение ущерба, причиненного данным преступлением, заключаться в уплате в полном объеме недоимки по налогам, либо же необходимо также уплачивать пени и штрафы. Он уверен, что с учетом резко возросшего количества подобных уголовных дел эти вопросы являются актуальными и Верховному Суду РФ следовало бы обратить на них внимание.

Он также высказался о необходимости расширить перечень составов преступлений, по которым возможно освобождение от уголовной ответственности по ст. 76.1 УК РФ. «На мой взгляд, этот перечень было бы целесообразно расширить по крайней мере за счет столь распространенной в правоприменении ст. 159 УК РФ, по которой регулярно осуждают многих предпринимателей, – отметил адвокат, – но это уже вопрос не к Верховному Суду РФ, а к нашим законодателям».

Член НКС, советник ФПА РФ Сергей Насонов рассказал, что ФПА РФ на этапе работы над проектом постановления представила Верховному Суду РФ свои замечания по тексту, в которых содержались предложения толкования указанных норм в контексте соблюдения принципов уголовного права и судопроизводства, прав подозреваемого и обвиняемого.

«Так, было высказано возражение относительно разъяснения, что обязательным условием освобождения от уголовной ответственности по ст. 76.2 УК РФ является признание обвиняемым (подозреваемым) своей вины. ФПА РФ указала на обязательность рассмотрения ходатайства о прекращении дела с участием обвиняемого (подозреваемого) и его защитника, – рассказал он, – некоторые предложения ФПА РФ, в частности изъятие из текста указанного условия, вошли в итоговый текст постановления».

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: