Отличия ссуды от прекария римское право

Обновлено: 22.04.2024

Владение защищалось в интересах господствующих групп населения путем решительных административных актов претора. Общей чертой средств этой защиты - интердиктов (см. п. 2.4.5.) - было нормирование владения как общественно признанного факта пользования вещами и недопущение вопросов права при разбирательстве дел о владении - controversia de possessione. Ни тот, кто желал охранить свое владение, ни тот, кто оспаривал его, не могли приводить правовых обоснований своих претензий. Природа владельческой защиты и интердиктов определялась тем, что они были продуктом административной деятельности претора. В данном случае эта деятельность не ставила себе задачи разрешения вопросов о правовом основании владения, а ограничивалась сохранением существующего фактического состояния, которое оказалось, таким образом, юридически защищенным. В этом отличие посессорной защиты от петиторной, при которой, наоборот, выяснялся вопрос о праве.

Виды владельческих интердиктов

Владельческие интердикты известны трех категорий:

Интердикты, направленные на удержание существующего владения - interdicta retinendae possessionis, в которых за лицом утверждалось осуществление владения и воспрещались какие-либо посягательства на его нарушения другой стороной.

Интердикты о возвращении насильственно или тайно утраченного владения - interdicta recuperandae possessionis, с которыми вытребовалось и возвращалось назад утраченное владение.

Interdicta retinendae possessionis

В число интердиктов, направленных на сохранение и удержание существующего владения, входили два: для недвижимостей - interdictum uti possidetis и для движимостей - interdictum utrubi.

Формула первого интердикта гласила:

Претор говорит: "Запрещаю применять насилие, - и впредь вы да владеете, как владеете [теперь] теми строениями, о которых идет спор, если это владение не является насильственным, тайным или прекарно полученным друг от друга".

Строение формулы этого интердикта ясно определяет его характер. Претор исходит из существующего положения ("как владеете теперь"), запрещает насильственно изменять его в будущем, но ставит условием защиты, чтобы наличное владение не было порочным с точки зрения отношений сторон.

Гай утверждал (4. 148), что целью интердикта об утверждении владения - uti possidetis - было определить заранее роли сторон в будущем процессе о собственности, установить, кто из спорящих являлся невладеющей стороной и потому должен был взять на себя роль истца и кто как владелец - роль ответчика. Но Гай смешивал следствие с причиной. Последней было применение издревле этого интердикта для облегченной охраны владения патрициев и плебеев на общественных землях (ager publicus). Владельцы этих земель до конца республики не имели исков о праве собственности, а когда после 111 г. до н.э. получили его, продолжали пользоваться интердиктом ввиду его быстроты и удобства.

Исторически интердикт по uti possidetis возник раньше интердикта utrubi об охране движимых вещей. Плавт упоминает последний в комедии, относящейся к 200 г. до н.э. По-видимому, спорящие приносили спорные вещи (приводили рабов) к претору, который и объявлял сторонам своей интердикт, в котором обычно обещал признать владение за тем из них, кто провладел вещью большую часть последнего года. Формула этого второго интердикта гласила:

Претор говорит: "Запрещаю применять насилие: против того, у кого из двух этот раб, о котором идет спор, пробыл большую часть этого года, не будучи сам насильственно, тайно или прекарно отнят другим, чтобы тот отвел его к себе".

Первое слово этого интердикта - utrubi (где из двух, у кого из двух) - показывает, что он охранял не наличное владение во время издания интердикта, а то владение из двух претендующих на него сторон, которое продолжалось большую часть последнего года, считая от издания интердикта. Побеждает владелец, в доме которого типичный предмет спора (раб) пробыл во владении больше времени, чем у другой стороны. В силе остается условие, чтобы более продолжительное владение не было порочным по отношению к более короткому. Если же имела место такая порочность и владение рабом находилось в руках виновной стороны, то претор разрешал первому владельцу "отвести его к себе в дом". Interdictum utrubi осуществлял таким образом функцию возвращения утраченного владения, т.е. рекуператорную. В праве Юстиниана это действие interdictum utrubi было отменено, и он отличался от interdictum uti possidetis только объектом.

Оба интердикта об удержании владения Гай называет еще запретительными, prohibitoria, так как в формулах этих интердиктов содержалось преторское запрещение применять насилие, vim fieri veto, направленное против существующего фактического положения и лица, осуществляющего его (Гай. 4. 142). Он характеризует их также как двусторонние, duplicia, так как в них претор обращался к обеим сторонам и оговоркой о незащите порочного владения, угрожал виновной стороне вместо защиты потерей владения (Гай. 4. 156). Это двустороннее действие интердиктов соответствовало характеру власти претора (империй).

Interdicta recuperandae possessionis

Вторую группу владельческих средств защиты составляли рекуператорные интердикты. Они содержали условный приказ, обращенный только к одной стороне как ответчику, почему Гай в противоположность двусторонним интердиктам первой группы называет их простыми, simplicia (Гай. 4. 156). Приказ содержал предписание правонарушителю, активному насильнику возвратить (restituere) потерпевшему неправомерно отнятые объекты. В эту группу входили два интердикта: de vi и de precario.

Насильственное вытеснение из владения земельным участком давало изгнанному (vi deiectus) в течение года право требовать interdictum di vi о восстановлении владения, кроме случаев, когда последнее было опорочено обыкновенным насилием - vis cottidiana самого просящего защиты. Этому обыкновенному насилию во II-I вв. до н.э. стали противополагать вооруженное vis armata и с помощью приведенных рабов, hominibus coactis, - частое явление в эпоху рабских восстаний, революций и разгара борьбы групп внутри господствующей рабовладельческой верхушки. Преторы предоставляли защиту менее опасному для общественного спокойствия владельцу и, не обращая внимания на его обыкновенное насилие, давали интердикт против квалифицированного насильника. Ко времени Гая память об этой обстановке утратилась, и он мотивирует такой характер интердикта (Гай. 4. 155) реакцией против дикости и крайности вооруженного насилия - propter atrocitatem delicti.

Текст интердикта передан Гаем:

Интердикт о возвращении владения обычно дается, если кто-нибудь будет насильственно выгнан из владения; ведь ему предлагается интердикт, начало которого гласит: "откуда ты насильственно выгнал его", с помощью которого тот, кто выгнал, вынуждается восстановить ему владение вещью, если только тот, кто был выгнан, [сам] не владел от него вещью ни насильственно, ни тайно, ни прекарно. Ведь я безнаказанно изгоняю того, кто владеет от меня насильственно, или тайно, или прекарно.

Истцом являлся всякий, кто утрачивал вследствие насилия юридическое владение земельным участком, а ответчиком, кто вытеснил истца независимо от того, сохранялось ли владение за ним, или он переставал уже владеть. Третьи лица, получавшие насильственно отнятое имение, не подлежали действию интердикта. Ответчику предписывалось возвратить владение и возместить убытки. Насильственное отнятие третьим лицом в интересах другого, без его поручения или согласия, влекло ответственность инициатора вытеснения за все, что ему досталось. В случае подобного поручения или согласия давший его считался сам совершившим насилие.

В праве Юстиниана возражение о порочности владения вообще не допускалось, и interdictum de vi действовал неограниченно в течение года. Рядом появился interdictum momentariae possessionis, действовавший в течение 30 лет в пользу отсутствовавшего владельца в лице всех его заместителей и даже всякого гражданина (interdictum populare) против того, кто в данный момент владел, хотя бы и не насильственно, имуществом. Оно подлежит немедленному возвращению.

Для возврата движимых и недвижимых вещей, предоставленных во временное пользование до востребования, служил интердикт de precario - о прекарном владении. Давший в прекарий вещи истец имел то преимущество, что приказ о возврате не содержал оговорки о порочном владении, а потому был действительным и при недостатках владения самого просящего защиты.

Претор говорит: "Что ты имеешь от него в качестве прекария, или чем по злому умыслу перестал владеть и о чем идет спор, то ты ему возвратишь".

Ответчик по этому интердикту отвечал и в этом случае, если он умышленно перестал владеть объектом прекария, т.е. был не действительным, а фиктивным владельцем - fictus possessor.

5.2.6. Владение правами

Кроме непосредственного владения вещью возможны были случаи материального осуществления прав на чужие вещи - iura in re aliena (п. 5.4.1.), например, проход по чужому участку, пользование плодами чужой вещи и притом постоянное длительное осуществление владения, но в ограниченном объеме. Римские юристы допускали владельческую защиту этих отношений, называя их "как бы владением правом" - iuris quasi possessio (D. 8. 1. 20). Конечно, это было отступление от первоначального учения о материальности владения, но оно оправдывало применение владельческой защиты в области прав на чужие вещи и затем было использовано при рецепции римского права новыми законодательствами.

1. Договор ссуды нельзя смешивать с другим похожим < на ссуду отношением - прекарием.

Прекарий - это безвозмездное предоставление имущества в пользование одним лицом другому лицу без указания срока пользования.

Прекарий имел некоторые общие черты с ссудой- , .

- и прекарий, и ссуда являлись средством для предоставления имущества в пользование одним лицом другому лицу,

. - пользование имуществом и при прекарий, и при ссуде i являлось безвозмездным. Отличие прекарий от ссуды заключалось в том, что i при ссуде срок, хотя и не являлся существенным условием договора, но тем не менее мог быть всегда определен, ' а прекарий никогда не включал точного срока или порядка его определения, то есть имущество предоставлялось в пользование до востребования.

Отличительным является еще односторонний (не договорной) характер прекария, который полностью зависел от решения дающего в пользование (патрона),

Никакого соглашения на этот счет не заключалось, и патрон был ничем не связан.

Формула интердикта de vi "Откуда ты насильственно выгнал его", с помощью которого тот, кто выгнал, вынуждается восстановить ему владение вещью, если только тот, кто был выгнан, сам не владел от него вещью ни насильственно, ни тайно, ни прекарно. Ведь я безнаказанно изгоняю того, кто владеет от меня насильственно, или тайно, или прекарно".

Прекарий обычно возникал между богатым римлянином, который предоставлял прекарий, и малоимущим, зависимым лицом.

Клиенты Древнего Рима обратились впоследствии в колон, прикрепленных к земле.

2. В древнем римском праве прекарист (лицо, получившее прекарий) был практически свободен от обязательств.

Лицо, предоставившее имущество в пользование, должно было доказывать свою собственность на это имущество, если давший прекарий не сумел доказать свое право собственности на вещь, то ее возвращение полностью зависело от добросовестности прекариста.

Но в более позднее время он уже отвечал за возвращение вещи и за dolus culpa lata. Ссудодателю давался для защиты своих интересов interdiction precario.

Первоначально отношения по прекарию не признавались договорными, что вело к нестабильности прекарных отношений, так как стороны не были связаны какими-либо взаимными обязательствами.

Поэтому, например, пользователь отвечал за ущерб, причиненный по его вине имуществу, только в случае если эта вина была в форме умысла.

В дальнейшем прекарий стал признаваться особым договором .

В связи с этим пользователь (прекарист) стал нести ответственность и при неосторожной форме своей вины. В случае невозврата вещи и предъявления иска прекарист нес ответственность на тех же началах, что и любой просрочивший должник, то есть отвечал и за случайную гибель или порчу имущества.

Особенность правового статуса пользователя (прекариста) заключалась в том, что он признавался не только пользователем, но и одновременно владельцем прекарно-го имущества, чего не было, например, при ссуде или найме имущества.

Это позволяло прекаристу самостоятельно защищать свои права и в то же время отвечало интересам самого собственника, так как гарантировало ему своевременную защиту его имущества.

1. Договор ссуды нельзя смешивать с другим похожим < на ссуду отношением - прекарием.

Прекарий имел некоторые общие черты с ссудой- , .

- и прекарий, и ссуда являлись средством для предоставления имущества в пользование одним лицом другому лицу,

Никакого соглашения на этот счет не заключалось, и патрон был ничем не связан.

Клиенты Древнего Рима обратились впоследствии в колон, прикрепленных к земле.

2. В древнем римском праве прекарист (лицо, получившее прекарий) был практически свободен от обязательств.

В дальнейшем прекарий стал признаваться особым договором .

Договор ссуды не должен смешиваться в особым отношением, именовавшимся precarium (прекарий). Сходство этих двух правовых форм - commodatum и precarium заключается: а) в том, что обе они предназначены служить средством для предоставления имущественных благ в пользование одним лицом другому, и б) в том, что как при commodatum, так и при precarium пользовании предоставляется безвозмездное.

Различие же этих правовых форм заключается в том, что договор ссуды, хотя и не становился недействительным в случае неуказания срока пользования, и следовательно мог быть установлен без определения срока пользования, но все же нормально содержал или точное указание срока пользования или, по крайней мере, содержал указание обстоятельств, применительно к которым получал определенность срок пользования вещью. Precarium же по самому существу предполагал предоставление имущества в пользование до востребования. Ульпиан так и определяет эту сделку: "Precarium est, quod precibus petenti utendum conceditur tamdiu, quamdiu is qui concessit patitur", т.е. precarium есть предоставление в пользование по просьбе (откуда название) лица на такой срок, на какой терпит, допускает лицо, разрешившее такое пользование (D. 43.26.1. рr.).

Эта особенность прекария не случайна. Она проистекает из тех социально-экономических отношений, которые породили эту сделку. Precarium восходит своими корнями в очень отдаленные периоды римской истории. Еще в те отдаленные времена богатые и знатные римляне, имевшие под своим покровительством бедных, зависимых людей, получавших в этих случаях наименование клиентов, желая еще крепче связать этих зависимых людей, нередко оказывали им те или иные милости и подачки, причем, для этих бытовых отношений никаких определенных правил и рамок не устанавливалось, а все отдавалось на произвол богатого патрона. Зависимое положение прекариста было настолько характерно для этого отношения, что не допускалось соглашение, отменявшее право лица, давшего вещь в прекарное пользование, в любое время истребовать вещь обратно.

Цельз ставит такой вопрос: при предоставлении имущества в прекарное пользование, стороны договорились, что прекарист может сохранить в своем обладании и пользовании данное имущество в течение определенного срока (in kalendas lulias), а потом давший имущество отбирает его у прекариста раньше условленного срока; можно ли в этом случае в защиту прекариста дать возражение, что вещь отбирается преждевременно? Цельз отвечает отрицательно на том основании, что не имеет силы соглашение, по которому можно было бы обладать чужой вещью при нежелании собственника оставить ее у прекариста (D. 43.26.12. pr.).

Все отношение носило односторонний характер: дающий вещь в прекарное пользование не может быть чем-либо связан, он может свободно менять свое решение, почему и принято говорить, что в римском праве прекарий не имел договорной природы. Эта черта считалась настолько характерной для всего отношения, что если предоставление вещи в пользование сопровождалось соглашением по вопросу о возврате вещи, отношение не считалось прекарным (D. 43.26.15.3).

Но, с другой стороны, и прекарист не считался связанным по договору. Давший вещь в прекарное пользование мог привлекать прекариста к ответственности только на том основании, что он допустил злой умысел, dolus malus, в пользовании вещью. Впрочем, для истребования вещи путем специального интердикта de precario было достаточно установить факт прекарного пользования (precario ab illo habere), и отобрание вещи было гарантировано.

С течением времени, однако, отношение стало принимать черты договорного отношения. Этот подход отразился, во-первых, на увеличении ответственности прекариста. Как во многих других случаях и здесь грубая небрежность, culpa lata, была приравнена к dolus. С момента предъявления иска прекарист несет ответственность на тех же началах, как всякий должник, допустивший просрочку (тога debitoris, см. п.232): он с этого момента несет ответственность за случайную гибель и порчу вещи. Если давший вещь в прекарное пользование заявил требование об ее возврате, а прекарист оставляет это требование без исполнения, вещь считается находящейся у него без законного основания, а потому возврата владения такой вещью можно требовать посредством condictio sine causa.

В позднейшем праве Юстиниана прежний бытовой колорит прекария в значительной мере стерся, происхождение этого института стало забываться, и для защиты давшего вещь на прекарных началах стали давать в целях возврата вещи не только interdictum de precario, но и actio praescriptis verbis, т.е. иск, который давался для защиты управомоченных по договорам, не подходившим ни под один из сложившихся типов (впоследствии обозначенных общим термином contractus innominati, т.е. безыменных контрактов; см. п. 534 и cл.).

Юлиану приписаны слова: "Cum quid precario rogatum est, non solum interdicto uti possumus, sed et incerti condictione, id est praescriptis verbis", т.е. в уста классического юриста вложены слова, что помимо интердикта можно для возврата вещи от прекариста воспользоваться иском, который называется condictio incerti, т.е. praescriptis verbis (D. 43.46.19.2). Это - несомненно, вставлено (интерполировано) составителями сборника Юстиниана, так как классический юрист никогда не позволил бы себе соединить словами "id est" - "то-есть" такие разнородные правовые средства, как condictio incerti, с одной стороны, actio praescriptis verbis с другой.

Достаточно напомнить, что condictio incerti была иском строгого права, stricti iuris, a actio praescriptis verbis была иском bonae fidei. В эпоху Юстиниана уже забыли это принципиальное различие, но в классический период оно было настолько существенно, что никак нельзя допустить, чтобы такой выдающийся юрист, как Юлиан, забыл об этом обстоятельстве и поставил знак равенства между одним и другим иском. Есть упоминание об actio praescriptis veibis в другом месте источников, приписанном Ульпиану (D. 43.26.2.2); подлинность этого места также более, чем сомнительна.

Любопытно отметить, что, проводя так последовательно начало зависимости прекариста от собственника, передавшего вещь в прекарное пользование, римское право, наряду с этим, признавало за прекаристом юридическое владение которого не было, например, у арендатора. Это следует рассматривать не как льготу, установленную для прекариста, а исключительно в интересах собственника: положение владельца делает для прекариста возможным своевременное принятие мер в интересах собственника, который, находясь вдали от имущества, мог бы в значительной мере пострадать, если бы теоретический принцип, что прекарист - лицо зависимое, и самостоятельно выступать на защиту своего права не может, применялся со всей последовательностью. Владельческая защита позволяла прекаристу не упустить вещь, если на нее делается посягательство со стороны, и этим гарантировать собственнику целость его имущества. В остальном прекарист рассматривался как не связанный договором, и в этом отношении его положение резко отличалось от положения ссудопринимателя, являвшегося обыкновенным контрагентом по договору.

• договор ссуды — это реальный договор, то есть обязательство возникало лишь с момента фактической передачи имущества в пользование;
предмет договора — только индивидуально-определенная вещь;
вещи передавались не в собственность, а лишь во временное пользование ссудополучателю;

ссуда всегда была безвозмездна;
риск случайной гибели лежал на ссудодателе, так как он оставался собственником переданного имущества.

Договор ссуды порождал одностороннее обязательство. Это означало, что у ссудодателя после передачи имущества не было никаких обязанностей перед ссудополучателем, а были лишь права. У ссудополучателя, наоборот, не было никаких
прав по отношению к ссудодателю, но была обязанность — вернуть в установленный срок имущество. Обязанности на стороне ссудодателя могли возникнуть только
случайно, по его собственной вине (например, передана неис
правная вещь, которая причинила ссудополучателю ущерб). Срок не являлся существенным условием договора ссуды, по этому договор мог быть заключен как на определенный пери од, так и без срока. В бессрочном договоре ссудодатель мог потребовать возврата вещи в любой момент.
3. Договоры займа и ссуды — родственные договоры, однако между ними есть и существенные различия, которые необходимо знать, чтобы различать два эти договора. Выделяют следующие рааличия1:
Заем:
предмет договора — вещи, определенные родовыми признаками;
вещи передаются на праве собственности;
получатель обязан вернуть такое же количество вещей того же рода;
риск случайной гибели переданных вещей лежит на получателе (как собственнике);
обязательство — строго одностороннее.

Ссуда:
предмет договора — вещи индивидуально-определенные;
веши передаются во временное пользование;
получатель обязан вернуть полученную вещь;
риск случайной гибели лежит на передавшем ее собственнике;
наряду с основной обязанностью получателя вещи может возникнуть обязанность ссудодателя возместить вред, причиненный ссудополучателю.

Так как ссудополучатель пользовался вещью безвозмездно, то он отвечал за всякую свою вину, в том числе и за легкую небрежность.
Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права. М: Зерцало, 2000. С. 172.
Только случай освобождал ссудополучателя за ущерб, причиненный вещи.
Если ссудополучатель не возвращал в установленный срок вешь, то ссудодатель имел право как собственник предъявить
виндикационный иск.
Если вещи был причинен ущерб, то ссудодатель был также вправе требовать возмещения убытков.
Ссудодатель не извлекал никакой выгоды, заключая договор ссуды, поэтому он нес ограниченную ответственность и отвечал только за умысел и грубую неосторожность.
Если ссудодатель передал ссудополучателю в пользование некачественную вещь, отчего у последнего возникли убытки, то ссудополучатель вправе был предъявить так называемый обратный, встречный иск, из договора ссуды. Такое название иска объясняется тем, что обязанности ссудодателя могли возникнуть, а могли и нет.
В то же время, так как у ссудополучателя всегда были обязанности, то иск ссудодателя к ссудополучателю именовался основным (прямым) иском из договора ссуды.
Договор ссуды нельзя смешивать с другим похожим на ссуду отношением — прекарием.
Прекарий — это безвозмездное предоставление имущества в поль
зование одним лицом другому лииу без указания срока пользования. Прекарий имел некоторые общие черты с ссудой:
• и прекарий, и ссуда являлись средством для предоставления имущества в пользование одним лицом другому лицу,
• пользование имуществом и при прекарий, и при ссуде являлось безвозмездн ым.
Отличие прекария от ссуды заключалось в том, что при ссуде срок, хотя и не являлся существенным условием договора, но тем не менее мог быть всегда определен, а прекарий никогда не включал точного срока или порядка его определения, то есть имущество предоставлялось в пользование до востребования.
Прекарий обычно возникал между богатым римлянином, который предоставлял прекарий, и малоимущим, зависимым лицом. Первоначально отношения по прекарию не признавались договорными; что вело к нестабильности прекарных отношений, так как стороны не были связаны какими-либо взаимными
обязательствами. Поэтому, например, пользователь отвечал за ущерб, причиненный по его вине имуществу, только в случае если эта вина была в форме умысла.
В дальнейшем прекарий стал признаваться особым договором. В связи с этим пользователь (прекарист) стал нести ответственность и при неосторожной форме своей вины. В случае невозврата вещи и предъявления иска прекарист нес ответствен
ность на тех же началах, что и любой просрочивший должник, то есть отвечал и за случайную гибель или порчу имущества.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: