Отличие судебного эксперта от патологоанатома

Обновлено: 19.04.2024

Кто такие судмедэксперты? Чем они занимаются? Что они могут, а что – нет? С какой целью к ним обращаются? Что из того, что вы о них слышали – правда, а что – просто байки, вымысел, мифы?
Давайте попробуем разобраться. Прежде всего, искренне желаю читателям никогда к ним не обращаться. Но уж если случилась беда, то возможно, мои слова когда-то, кому-то могут пригодиться…
Итак, судебно-медицинские эксперты – это врачи. Да, несмотря на то, что они никого не лечат, они являются врачами, чаще всего, закончившими лечебный факультет медицинского ВУЗа.
СМЭ не работают в полиции, следственном комитете, прокуратуре, суде. Они относятся к Минздраву, и работают в учреждениях здравоохранения – в бюро СМЭ.
Однако, СМЭ тесно сотрудничает с перечисленными структурами, поскольку решают вопросы медицинской тематики, возникающие у правоохранительных органов в процессе расследования преступлений.
Существует распространенное мнение, что судмедэксперты – «это те, кто трупы режет в морге».
Это не совсем так. Действительно, они занимаются вскрытиями тел умерших (правильно это называется судебно-медицинским исследованием трупа), но не только. Судмедэксперты занимаются определением степени вреда, причиненного здоровью живым лицам в результате несмертельных ДТП, в результате избиения, изнасилования; решают вопросы о механизме, давности образования повреждений, не только на трупе, но и у живого человека. Кроме того, они занимаются идентификацией личности по останкам (генетические экспертизы скелетированных трупов, останков тел после катастроф и т.д.), установлением родственных связей между людьми. Существует и ряд других направлений в судебной медицине, но не будем об этом слишком подробно.
Поговорим о трех самых распространенных и наиболее актуальных: судебно-медицинская экспертиза трупов, судебно-медицинская экспертиза живых лиц, судебно-генетическая экспертиза.
1. Не стоит верить некоторым сериалам, где «патологоанатом» выезжает на место убийства, потом делает вскрытие убитого и помогает следователю раскрыть преступление. Это пример некомпетентности создателей этих фильмов. Патологоанатом и судебно-медицинский эксперт – совершенно разные специальности! Как окулист и гинеколог; как хирург и психиатр. Они занимаются совсем разными вопросами. Не надо называть судмедэкспертов «патологоанатомами», многих из них это раздражает.
2. Многие ошибочно полагают, что эксперты, «разрезав» труп, сразу определяют – от чего, когда умер человек. «Вскрытие» - это лишь начальный этап исследования. Всё только начинается. Далее, будет проводиться ряд лабораторных исследований, которые порой длятся месяц, два, а то и больше.
3. Родственникам покойного выдается не «справка», а «медицинское свидетельство о смерти», которое является статистическим документом, необходимым лишь для того, чтобы зарегистрировать факт смерти в ЗАГСе, и дать родственникам возможность похоронить умершего. В свидетельстве написана причина смерти. Порой, она может быть непонятной, совершенно удивляющей (болел онкологией последней стадии, а там «сердечная недостаточность» какая-то; или того хуже – вообще, нагло сообщается, что «причина смерти не установлена»). Следует спокойно относиться к этим записям, поскольку они далеко не всегда отражают реальное положение дел. Не надо возмущаться, что «эксперт написал глупость», или наоборот, считать, что эксперт «открыл истиную причину, а врачи-то до этого не от того вовсе лечили»…Этот диагноз запросто может поменяться. Истинная причина смерти, окончательное мнение эксперта, будут изложены в «акте судебно-медицинского исследования трупа». Этот акт не выдается родственникам. Его эксперты отдают следователю (или участковому, или иному представителю правоохранительных органов, словом, тому, кто им этот труп направил). Поэтому, тем, кто все-таки очень хочет узнать, от чего же наступила смерть, следует обратиться не в морг, а в следственный комитет, или полицию (если вы не узнали сразу на месте, кто занимается проверкой, в регистратуре морга вам наверняка скажут фамилию следователя, который занимается данным случаем. Но не надо донимать сотрудников морга требованиями выдать вам акт исследования! Они не имеют права давать его никому, кроме лица, назначившего исследование. Все ваши аргументы насчет «права на информацию» тут не по адресу! Да, вы имеете право на эту информацию, но брать ее надо у следователя. У него вы вправе сделать копии.
4. Некоторые родственники категорически против «вскрытия». Без вскрытия «медицинское свидетельство о смерти» получить можно, но не всегда. В случае, когда есть все перечисленное: 1) человек страдал тяжелым заболеванием, которое точно диагностировано при жизни; 2) больного регулярно посещали медицинские работники, обследовали, наблюдали, лечили, о чем есть соответствующие записи в медицинских документах; 3) труп осмотрен следователем+судебно-медицинским экспертом, и при этом не обнаружено никаких внешних признаков насильственной смерти (т.е., нет никаких повреждений). В таких случаях, свидетельство о смерти может выдать врач поликлиники, наблюдавший больного при жизни. Если же на трупе есть ссадины, кровоподтеки (пусть даже «несвежие», и вряд ли от них наступить может смерть) – вскрытие неизбежно. Даже если умершему 90 лет, и он парализованный был последние два года. При малейшем подозрении на насильственную смерть, труп направляется к судмедэкспертам. Религиозные, иные мотивы родственников, на это никак не могут повлиять. Исследуют и евреев, и мусульман, и цыган, и кого угодно. Мы в светском государстве, а не религиозном. Следует относиться к этому с пониманием, и не причитать, что «он и так намучался, а вы еще его резать». Покойный уже отмучался, и единственный, кому теперь предстоит мучаться от решения о вскрытии – это как раз судмедэксперт, т.к. ему добавилось работы.
5. Неправда, что судмедэксперты – алкоголики. Большинство выпивает эпизодически, по праздникам и в меру, а то и вовсе – трезвенники. Работа очень серьезная, ответственная, и алкоголику на ней не проработать и пары месяцев. Это по мнению обывателя, «туда без стакана водки не зайти». Для них это ежедневная работа, они не пугаются при виде трупа, им не снятся они в кошмарах, и они не выворачиваются наизнанку от запахов. Им не надо пить «для храбрости», и не надо подавлять депрессию от вида умерших. У них своя философия на этот счет, направленная на отсутствие переживаний по поводу каждого умершего, в сочетании с уважением к нему, и к него родным.

Патологоанатома (или патанатома) и судебно-медицинского эксперта часто путают друг с другом. Самое удивительное, что эти две врачебные специальности не различают даже врачи. Что уж тут говорить о людях, далеких от медицины? И на первый взгляд, действительно, что патанатом, что эксперт – одно и то же. Но нет, разница есть, и существенная.

Но сначала о сходстве. И патологоанатом, и судебно-медицинский эксперт в первую очередь врачи. Они оба оканчивают медицинский вуз и только потом специализируются по патанатомии и судебной медицине. Оба носят белый халат, оба работают в морге, оба исследуют мертвых людей.

На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия.

Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз». Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний. Например, случается у человека острый инфаркт миокарда – заболевшего забирает «скорая» и привозит в больницу, где ему выставляют диагноз и назначают лечение. Но бывает так, что человек все равно умирает. Вот это и повод для патологоанатомического исследования, позволяющего выяснить, правильно ли был поставлен диагноз и помогало ли назначенное лечение. Патологоанатом, как правило, сам смотрит гистологический материал от трупа и биопсийный материал от живых людей. Проводя вскрытие, он имеет право не исследовать череп, если нет такой необходимости.

Конечно, патологоанатом исследует и «домашнюю смерть», но лишь в том случае, когда человек умер в присутствии свидетелей (особенно врача), долго и хронически болел (что подтверждается медицинскими документами) и на его теле отсутствуют повреждения. Количество таких трупов из дома, исследуемых патологоанатомами, во всех регионах нашей Родины разное: где-то 80 %, где-то всего 10 %.

Так что принципиально важные слова, характеризующие работу патологоанатома, – «заболевание» и «больница». Патологоанатом не исследует насильственную смерть. Если в процессе исследования трупа он обнаружил признаки насильственной смерти, он обязан: 1) немедленно остановить вскрытие; и 2) через сотрудника правоохранительных органов передать труп для судебно-медицинского исследования.

Здесь, наверное, следует объяснить, что же такое насильственная смерть, а что – ненасильственная. Почему-то принято считать, что если топор из головы не торчит, значит, эта смерть – ненасильственная. На самом деле все не так просто. Насильственная смерть наступает от воздействия любых факторов внешней среды: холода, спирта, угарного газа, того же топора, в конце концов. Умысел здесь не имеет значения, то есть если, например, человек умер от отравления спиртом, не важно, сам он слишком много выпил, влил ли кто-то ему водку в рот или он выпил ее по ошибке. Во всех этих случаях смерть будет насильственная.

Ненасильственная же смерть может быть только в трех случаях: 1) от заболеваний (например, уже от упомянутого острого инфаркта миокарда, или пневмонии, или инсульта и т. д.); 2) от старости (встречается в практике эксперта один раз в несколько лет) и 3) вследствие нежизнеспособности новорожденного, например ввиду врожденных пороков развития.

Так вот, патологоанатом не исследует насильственную смерть. А кто ее исследует? Правильно, судебно-медицинский эксперт.

Судмедэксперт не работает в больнице, он трудится в специализированном учреждении – бюро судебно-медицинской экспертизы, отделения которого могут располагаться в том числе и при больницах. Конечно же, главному врачу он не подчиняется и исследует трупы только на основании направлений и постановлений правоохранительных органов. В ве?дении эксперта вся насильственная смерть (убийства, самоубийства, несчастные случаи); смерть внезапная и скоропостижная; смерть без свидетелей и при неуточненных обстоятельствах; трупы всех неизвестных лиц; почти все умершие дети; а также так называемые «врачебные дела». Принципиально значимым словом, характеризующим работу судмедэксперта, является «независимость».

Независимость эта регламентирована федеральными законами, приказами и всякими ведомственными нормативными документами. Судебно-медицинский эксперт не подчиняется следственным органам, не работает ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты и делает заключение исключительно по результатам своего исследования.

Очень важно то, что каждый эксперт несет личную уголовную (!) ответственность за свое заключение – статью 307 УК РФ еще не отменили и, надеюсь, не отменят. Патологоанатом такой ответственности не несет, поскольку не производит судебно-медицинскую экспертизу.

По закону нельзя оказывать на эксперта какое-либо давление с тем, чтобы он изменил свое заключение, которое является доказательством в суде. То есть ни один начальник не имеет права навязывать подчиненному эксперту содержание того или иного заключения. Мне, например, за 16 лет работы никто не попытался «посоветовать», что было бы правильнее написать.

Не исключены, конечно, случаи недобросовестного отношения экспертов к своим обязанностям, но где такого не бывает? Все мы люди…

Ходят байки о соперничестве и конкуренции между патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами, о презрительном отношении одних к другим, и наоборот. Патологоанатомы, дескать, считают работу экспертов грубым ремеслом, а свою – настоящим искусством, а эксперты стыдят патологоанатомов за их акты, которые написаны зачастую по принципу «чем короче – тем лучше».

На самом же деле патологоанатомы и судебно-медицинские эксперты прекрасно сосуществуют, особенно если им приходится делить один морг или даже одну секционную (такие случаи до сих пор нередки). Мы часто помогаем и даем друг другу советы, участвуем в совместных конференциях и заседаниях научных обществ, хотя, конечно, между нами бывают разногласия.

Нельзя сказать, кто лучше: патологоанатом или судмедэксперт. Это две разные врачебные специальности с разными задачами.

Патологоанатома (или патанатома) и судебно-медицинского эксперта часто путают друг с другом. Самое удивительное, что эти две врачебные специальности не различают даже врачи. Что уж тут говорить о людях, далеких от медицины? И на первый взгляд, действительно, что патанатом, что эксперт — одно и то же. Но нет, разница есть, и существенная.

На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия.

Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз». Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний. Например, случается у человека острый инфаркт миокарда — заболевшего забирает «скорая» и привозит в больницу, где ему выставляют диагноз и назначают лечение. Но бывает так, что человек все равно умирает. Вот это и повод для патологоанатомического исследования, позволяющего выяснить, правильно ли был поставлен диагноз и помогало ли назначенное лечение. Патологоанатом, как правило, сам смотрит гистологический материал от трупа и биопсийный материал от живых людей. Проводя вскрытие, он имеет право не исследовать череп, если нет такой необходимости.

Так что принципиально важные слова, характеризующие работу патологоанатома, — «заболевание» и «больница». Патологоанатом не исследует насильственную смерть. Если в процессе исследования трупа он обнаружил признаки насильственной смерти, он обязан: 1) немедленно остановить вскрытие; и 2) через сотрудника правоохранительных органов передать труп для судебно-медицинского исследования.

Здесь, наверное, следует объяснить, что же такое насильственная смерть, а что — ненасильственная. Почему-то принято считать, что если топор из головы не торчит, значит, эта смерть — ненасильственная. На самом деле все не так просто. Насильственная смерть наступает от воздействия любых факторов внешней среды: холода, спирта, угарного газа, того же топора, в конце концов. Умысел здесь не имеет значения, то есть если, например, человек умер от отравления спиртом, не важно, сам он слишком много выпил, влил ли кто-то ему водку в рот или он выпил ее по ошибке. Во всех этих случаях смерть будет насильственная.

Судмедэксперт не работает в больнице, он трудится в специализированном учреждении — бюро судебно-медицинской экспертизы, отделения которого могут располагаться в том числе и при больницах. Конечно же, главному врачу он не подчиняется и исследует трупы только на основании направлений и постановлений правоохранительных органов. В ве?дении эксперта вся насильственная смерть (убийства, самоубийства, несчастные случаи); смерть внезапная и скоропостижная; смерть без свидетелей и при неуточненных обстоятельствах; трупы всех неизвестных лиц; почти все умершие дети; а также так называемые «врачебные дела». Принципиально значимым словом, характеризующим работу судмедэксперта, является «независимость».

Очень важно то, что каждый эксперт несет личную уголовную (!) ответственность за свое заключение — статью 307 УК РФ еще не отменили и, надеюсь, не отменят. Патологоанатом такой ответственности не несет, поскольку не производит судебно-медицинскую экспертизу.

Ходят байки о соперничестве и конкуренции между патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами, о презрительном отношении одних к другим, и наоборот. Патологоанатомы, дескать, считают работу экспертов грубым ремеслом, а свою — настоящим искусством, а эксперты стыдят патологоанатомов за их акты, которые написаны зачастую по принципу «чем короче — тем лучше».

Министерство здравоохранения Республики Саха (Якутия)

Информация о мероприятиях подготовки и проведения празднования 100-летия образования Якутской АССР

Судмедэксперт: «Никогда не путайте нас с патологоанатомами»

Много ли мы знаем о судебной медицине, все ли могут ответить, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома? Ответ напрашивается сам собой – только то, что видим по телевизору, да когда-то слышали. Не каждый из нас сможет рассказать, из чего состоит работа судебного медика, а уж назвать различия… Сегодня я беседую с врачом — судмедэкспертом Юлией Софронеевой, заведующей медико-криминалистическим отделением ГБУ «Бюро судебно – медицинской экспертизы РС (Я)» о работе возглавляемого отделения, сложностях, и поистине увлекательной, крайне ответственной миссии судебной медицины.

— Юлия Леонидовна, расскажите, пожалуйста, об отделении?

В медико-криминалистическом отделении работа врачей — судмедэкспертов заключается в установлении и оценки фактов (признаков), для выявления которых требуется помимо специальных познаний в области судебной медицины применение различных лабораторных методов исследования — технических, химических, математических и многих других. Наша работа начинается после аутопсии объекта, к нам на исследование поступают кожные лоскуты, костные фрагменты, одежда, орудия травмы, предметы, изъятые с места происшествия, фотографии с осмотра места происшествия и много другое.

Медико – криминалистическая экспертиза специализируется в основном на криминальных происшествиях. В нашем отделении проводятся трасологические исследования,когда необходимо определить характер, механизм образования повреждений (иногда бывает сложно невооруженным глазом сразу определить характер раны), идентифицировать травмирующий предмет (например из 10 представленных предполагаемых предметов); баллистические исследования — определение вида снаряда, входной и выходной раны, количество выстрелов, установление факта рикошета огнестрельного снаряда, дистанции выстрела; ситуационные экспертизы (по реконструкции событий) — то есть, определяем соответствие показаний участников событий о динамике процессов получения повреждений на теле и одежде, по объективным данным, добытым следственным и экспертным путем; исследования по отождествлению личности – определение видовой принадлежности костных останков, количество трупов, которым они принадлежали, их расовую, половую, возрастную принадлежность, прижизненный рост и другие размеры тела, особенности его строения, наличие признаков имевшихся заболеваний, телесных повреждений, их характер и давность.

Микрологические исследования – определение наличия на одежде, теле трупа, в повреждениях и тканях тела инородных микрообъектов, факт их переноса с орудия травмы; спектральные исследования-установление орудия травмы по отложениям металлов в зоне повреждения на теле и одежде пострадавшего, определение природы загрязнения или инородных включений в повреждениях, диагностика повышенного содержания отдельных металлов в органах, тканях, жидкостях и выделениях человека.

К примеру, в моей практике был случай: на экспертизу были отправлены биологический объект и одежда потерпевшего с повреждениями, а также колющее орудие для определения факта нанесения повреждения именно этим предметом. То есть, у следствия, по собранным данным, была версия нанесения колотого повреждения. Мы, в свою очередь, работая с теорией следственных органов, исследуем предоставленные материалы и объекты. Тут, опережая вопросы, отмечу — от нас требуется помощь в подтверждении или опровержении той или иной версии. В этом случае вердиктом стало опровержение – повреждение имело огнестрельный характер. Да, порой, исследование оборачивается именно таким неожиданным выводом.

— Судмедэкспертов часто путают с патологоанатомами, как Вы думаете, почему?

— Работа судебного медика и патологоанатома – это совершенно разные специальности, принципиально разная деятельность. Наверное, люди путают специальности потому, что объектом изучения у нас и у патологоанатомов являются трупы, только этим я могу объяснить такое заблуждение.

ФГБУ Российский центр Судебно-медицинской экспертизы МЗ РФ, повышение квалификации по новым технологиям медико-криминалистической сортировки в реставрации разрушенных трупов в очаге катастрофы с многочисленными человеческими жертвами

Работа патологоанатома – это «диагностика» причины смерти произошедшей в больнице, когда человек находился на лечении в стационарах, в нашем же случае во главе угла стоит работа с правоохранительными органами, исследование насильственной, неестественной, зачастую самой тяжелой, страшной смерти, установление ее причины. Работа судмедэксперта – это помощь следствию, поиск истины, ответы на вопросы медико-биологического характера.

Временами мне становится очень обидно, когда нашу профессию путают с патологоанатомами, ведь мы совершенно разные специалисты. Это не говорит о том, что работа патологоанатома менее сложная — в медицине нет легких специальностей, от слова совсем.

— Скорей всего, я задам глупый вопрос, но, так как часто слышу недоумение общества, все же спрошу, зачем судмедэксперту медицинский институт, если вы не собираетесь никого лечить?

— Да, лечить никто из нас не собирается… Чаще выходит наоборот, в нашу профессию приходят врачи других специальностей, например, хирурги становятся судмедэкспертами.

Касаемо медицинского образования: врач- судмедэксперт должен знать абсолютно все разделы медицины, и в особенности травматологию, хирургию, педиатрию, акушерство и гинекологию, фармакологию. Судебная медицина исследует влияние внешних обстоятельств на жизнь человека, устанавливая процесс и момент наступления смерти, то есть, лечащего врача будет интересовать, как привести в здоровое состояние тот или иной орган, нас же – травма или повреждение какого именно органа, части тела, стала смертельной. Для этого нам и нужны медицинское образование и клиническое мышление, ведь ни один представитель закона не сможет объяснить, почему, например, эта колото - резаная рана в области шеи оказалась все же не смертельной, потому как причина была в таком-то разорвавшемся от удара органе.

p.s.: В нашем якутском Бюро судмедэкспертизы работает больше представительниц прекрасного пола, чем в любом другом бюро по всей России, и каждая из них – яркая, общительная, привлекательная во всех отношениях личность.

Таких искренних врачебных записок вы еще не читали. Столичный патологоанатом, получивший прозвище «доктор Абрикосов», рассказывает о своей очень непростой и ужасно интересной работе, о коллегах и пациентах и о многом другом. Он ничего не скрывает и не лакирует, его рассказ предельно честен, в нем нет ни преувеличений, ни замалчиваний. Патологоанатом – это эксперт, который выносит окончательный вердикт в случае смерти пациента. Посмертный диагноз – это истина в конечной инстанции, главное, основное и неопровержимое врачебное заключение. Иначе и быть не может, ведь патологоанатом имеет возможность полного и всестороннего исследования тела умершего человека. То, что укрылось от лечащего врача при жизни, не может укрыться от патологоанатома. А знаете ли вы, что патологоанатом не только устанавливает причины смерти, но и проводит гистологические исследования – исследует образцы тканей, взятых у живых людей, чтобы в дальнейшем было принято верное решение о тактике лечения. Предупреждение: не начинайте читать эту книгу на ночь глядя, потому что велик риск того, что вы не сможете заснуть, пока не дочитаете до конца. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Короткое предисловие
Кто такой патологоанатом и чем он отличается от судебно-медицинского эксперта?
Смерть не имеет к нам никакого отношения
Primum non nocere
Без вины виноватые

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Из жизни патологоанатома предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Кто такой патологоанатом и чем он отличается от судебно-медицинского эксперта?

Врачам «лечебных» специальностей часто приходится выслушивать рассказы малознакомых людей об их проблемах со здоровьем. «Ах, вы врач-кардиолог? Замечательно! Это просто чудо, что мы познакомились! Ведь у меня огромные проблемы с сердцем…». И так далее. В моей копилке жизненных анекдотов есть рассказ коллеги-гинеколога о том, как на свадьбе племянника соседка по столу битый час рассказывала ему о выделениях из влагалища. Коллега несколько раз пытался заткнуть этот фонтан красноречия, ссылаясь на то, что он сейчас не на работе и что подобные разговоры за столом неуместны, но собеседница всякий раз отвечала: «Нет, вы послушайте, это же так интересно!» и продолжала рассказывать дальше.

— Впредь буду всем говорить, что я — патологоанатом! — сказал коллега-гинеколог в завершение своего скорбного повествования об испорченном вечере. — Вам-то не рассказывают о болезнях.

— Не рассказывают, — согласился я. — Это от нас требуют рассказов.

Да, при знакомстве от меня часто требуют (вот прямо требуют) рассказать о каком-нибудь интересном случае из практики… Вы удивлены? Ничего удивительного в этом нет. Многие люди любят детективно-криминальные истории, а еще многие люди путают патологоанатомов с судебно-медицинскими экспертами. Точнее, нас не столько путают с ними, сколько объединяют в одну специальность. Людям кажется, что судебно-медицинский эксперт и патологоанатом — это один и тот же врач. Как офтальмолог и окулист или как оториноларинголог и ЛОР. Сериалы делают все возможное для того, чтобы закрепить это неверное представление. Следователь может ждать заключения от патологоанатома, а больничные врачи узнают истинную причину смерти от эксперта. Поэтому просьба рассказать об участии в расследовании убийства меня не удивляет. Я рассказываю… Рассказываю о том, чем отличаются друг от друга патологоанатом и судебно-медицинский эксперт.

Это разные врачебные специальности. Если мне вдруг захочется работать судебно-медицинским экспертом, я не смогу просто перейти с одного места работы на другое. Сначала мне придется пройти курс переподготовки по специальности «Судебно-медицинская экспертиза». Курс солидный — 576 академических часов. В переводе на месяцы из расчета «шесть часов в день, пять дней в неделю) это почти пять месяцев. То же самое придется сделать судебно-медицинскому эксперту, пожелавшему стать патологоанатомом. И пусть вас это не удивляет. Другую специальность можно приобрести только путем обучения.

Наиболее лаконичным вариантом будет такой: «Наша работа спокойнее».

Да, так оно и есть на самом деле. Судебно-медицинским экспертам приходится иметь дело с живыми людьми, которые нуждаются в освидетельствовании по поводу полученных телесных повреждений. Эти люди часто пребывают в возбужденном состоянии, иногда находятся под воздействием алкоголя или наркотиков. Короче говоря, с ними бывает сложно работать. Кроме этого, судмедэкспертам приходится выезжать на место происшествия в составе следственно-оперативной группы. Патологоанатом с живыми людьми дела не имеет, он исследует трупы и биологический материал.

Так что ответ может быть и таким: «патологоанатом работает только с мертвыми, а судмедэксперт — и с мертвыми, и с живыми».

Третий вариант ответа: «Патологоанатом не участвует в следственном и судебном процессах». Так оно и есть, меня могут пригласить в суд в качестве свидетеля, но не в качестве эксперта. Свидетелем мне приходится выступать в тех случаях, когда в суде рассматривается какое-то из моих заключений. Например, родственники умершего пациента считают, что его лечили неправильно, а вскрытие тела делал я. Следователи или судьи выслушивают мои объяснения, не более того. Заключение для следствия и суда дают судебно-медицинские эксперты.

А теперь давайте посмотрим в корень.

Патологоанатом исследует тела пациентов, которые умерли от болезней при отсутствии подозрения на насильственный характер смерти. Если такое подозрение есть, исследование трупа должен делать судебно-медицинский эксперт. При исследовании трупа патологоанатом отвечает на вопрос: «от какой болезни умер этот человек и чем вообще он болел?» Перед судмедэкспертом вопрос стоит иначе. Им в первую очередь приходится определять характер причины смерти — насильственная она или ненасильственная.

В нашей больнице был такой случай. Одна из дежурных медсестер терапевтического отделения убила свою свекровь, находившуюся на лечении в том же отделении. Она явилась в палату поздно вечером, думая, что все пациентки спят (палата была четырехместной), и ввела в капельницу, стоявшую у свекрови, препарат, в больших дозах вызывающий остановку сердца. Но одна из пациенток не спала. Утром она рассказала заведующему отделением, что ее соседка умерла сразу же после того, как медсестра-невестка впрыснула что-то в капельницу. Медсестру арестовали, а тело ее свекрови вскрывали не в патологоанатомическом отделении при больнице, а в судебно-медицинском морге.

Патологоанатомы не исследуют улики, например — следы крови на полотенце или следы спермы на простыне, а судмедэкспертам приходится заниматься исследованием самых разных улик, обнаруженных на местах происшествия и у лиц, подозреваемых в совершении преступления.

Общее с судебно-медицинскими экспертами у нас только одно — и мы, и они исследуем трупы. Это условная «верхушка» айсберга, которая всем бросается в глаза. А о том, что скрыто под водой, знают только профессионалы.

Если формально я не участвую в следствиях, то каждый случай в моей работе — исследование тела или биологического материала — представляет собой маленькое следствие. Я изучаю «улики» и выдаю заключение.

Один из моих коллег дал самый «радикальный» ответ на вопрос о разнице между патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами.

— Патологоанатом прежде всего врач, а судмедэксперт — прежде всего эксперт, — сказал он.

Не ищите в этих словах чего-то обидного для судебно-медицинских экспертов. Мой коллега не отказывает им в праве считаться врачами. Он имеет в виду совсем другое. Судебно-медицинские эксперты привлекаются судом и следствием в качестве экспертов, то есть квалифицированных специалистов, которые могут выдать заключения по вопросам, рассматриваемым другими людьми, менее компетентными в данной области. А патологоанатомы дают свои заключения для коллег-врачей — компетентных представителей других медицинских специальностей. Поэтому они скорее врачи, нежели эксперты.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также:

Отличие судебного эксперта от патологоанатома

Судмедэксперт: «Никогда не путайте нас с патологоанатомами»

Оглавление