Открытие босфора и дарданеллы для всех торговых судов какая война

Обновлено: 18.04.2024

Вопрос контроля над черноморскими проливами для России стоял остро. Начиная с 1882 г. в высших политических и военных кругах Российской империи появилась идея высадки десанта с целью захвата Константинополя и взятия под контроль проливов. С этой целью в российском Генштабе разрабатывались планы десантной операции, проводились разведывательные мероприятия и военные учения по отработке навыков десантирования. Однако до своего логического завершения эта операция доведена так и не была. В первую очередь это было связано с внешнеполитической обстановкой. Попытка захвата проливов Босфор и Дарданеллы русскими войсками непременно натолкнулась бы на противодействие Великобритании, которой абсолютно ни к чему было усиление России и появление российского военно-морского флота в Средиземноморье. Кроме Великобритании противодействие России скорее всего оказала и Франция, а возможно и другие европейские государства. Поэтому проект десантной операции на черноморские проливы был отложен в долгий ящик, хотя и не отклонен полностью.

28 июля 1914 г. началась Первая мировая война, а 29 октября в войну вступила Турция, обстреляв российские черноморские порты Одессу, Севастополь, Новороссийск и Феодосию. Это послужило поводом для возобновления идеи взятия под контроль черноморских проливов, о чем уже 2 ноября в своей речи заявил Николай II.

24 ноября 1914 г. в Главный штаб ВМФ лейтенантом Левицким был подан проект десантной операции под названием "Записка по вопросу организации десантной операции для завоевания проливов". Однако еще 10 августа находившаяся в Средиземном море германская эскадра, в составе линейного крейсера "Гебен" и легкого крейсера "Бреслау", спасаясь от превосходящих британских военно-морских сил, вошли в Мраморное море. Немцы формально передали эти корабли турецкому флоту, серьезно усилив таким образом его возможности.

Однако уже в то время проведенный в российском Генштабе анализ действий британского флота показал, что англичане специально пропустили германские корабли в Мраморное и Черное море. По всей видимости пытаясь таким образом сдержать Россию от активных действий по захвату проливов.

Но в конце 1914 г. вопрос о проведении десантной операции российским командованием и не рассматривался, поскольку проводить ее во время зимних штормов было крайне небезопасно. Хотя по дипломатической линии его обсуждение проводилось. Так 21 ноября 1914 г. Николай II заявил французскому послу Морису Палеологу, что одной из целей России в этой войне является получение контроля над черноморскими проливами, а также установление нейтрального статуса Константинополя под международным управлением.

Несмотря на союзнические отношения, Британия крайне болезненно относилась к любому возможному усилению Российской империи. И поэтому первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль решил действовать на опережение. 19 февраля 1915 г. началась наспех подготовленная совместная англо-французская Дарданелльская операция. С задействованием огромных людских и технических ресурсов, в операции принимало участие 490 тыс. британских военнослужащих и 120 тыс. французских.

В то же время в среде правящих кругов Российской империи стали возникать сомнения в том, стоит ли и дальше продолжать войну на стороне Антанты при таком отношении союзников.

Опасность выхода России из войны и заключения сепаратного мира с Германией, а также неудачи войск принимавших участие в Дарданелльской операции вынудили британское правительство и премьер-министра Ллойд Джорджа пойти на уступки России в вопросе черноморских проливов.

В марте 1915 г. было заключено англо-франко-российское соглашение, по которому Россия после завершения войны должна была получить контроль над Константинополем, а также проливами Босфор и Дарданеллы. Позднее в 1916 г. это соглашение трансформировалось в договор Сайкса-Пико .

Несмотря на то, что в целом 1915 г. выдался для русской армии крайне неудачным, подготовка к десантной операции все же велась. Но были и противники ее проведения. Внутри Государственной думы существовала либеральная оппозиция в лице П.Н. Милюкова, М.М. Ковалевского, А.И. Шингарева и др. Обрабатываемые британской и французской агентурой, они не желали победы России в войне, поскольку опасались что она приведет к усилению царской власти. Еще одним противником Босфорской десантной операции был сам Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич, который также был связан с либералами, он откровенно саботировал ее проведение.

В августе 1915 г. командование русскими войсками принял на себя император Николай II, но летнее время благоприятное для высадки морского десанта снова было упущено.

9 января 1916 г. полным провалом завершилась Дарданелльская операция, потери англичан и французов убитыми и ранеными составили более 250 тыс. человек. Турки, несмотря на также огромные потери, 180 тыс. человек убитыми и ранеными, ликовали. Глядя на это, в войну на стороне Тройственного союза вступила Болгария.

1916 г. начался для русской армии крупными успехами на Кавказском фронте, 3 февраля завершилась Эрзурумская наступательная операция , в результате которой российской армией под командованием генерала Н.Н. Юденича была разгромлена 3-я турецкая армия и взята неприступная крепость Эрзурум, что открыло русским войскам путь вглубь Турции. А 5 апреля Черноморский флот провел успешную операцию по высадке десанта близ турецкого города Трапезунд.

К тому же 22 мая на Юго-Западном фронте начался знаменитый Брусиловский прорыв. Удача сопутствовала русскому оружию и проведение Босфорской десантной операции уже не выглядело какой-то безумной авантюрой.

Летом 1916 г. в ставку Верховного главнокомандующего в Могилеве прибыл командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак. Которому начальник Генерального штаба генерал М.В. Алексеев отдал приказ готовить флот к проведению десантной операции.

Которая все же должна была состояться после вступление в войну Румынии на стороне Антанты. На этом очень настаивали представители британского и французского командования. Хотя сомнения в целесообразности этих действий генерал Алексеев высказывал в разговоре с Колчаком.

И снова время оказалось упущено, Румыния объявила войну Центральному блоку только 27 августа. Но это далеко не самое страшное. Слабая, неподготовленная и плохо дисциплинированная румынская армия наступавшая на Трансильванию, была разгромлена австрийцами, а 20 ноября ими был взят Бухарест. Стабилизировать Румынский фронт вновь пришлось России, куда были переброшены свыше 500 тыс. солдат, включая два корпуса предназначенных для проведения десантной операции.

Вероятно британское и французское командование, зная об истинном положении дел в румынской армии, предполагали такой исход событий и понимали, что после разгрома румынских войск, России какое-то время будет точно не до проливов. Поэтому и настаивали на проведении Босфорской операции только после вступления в войну Румынии.

А 7 октября 1916 г. на новом линкоре "Императрица Мария", который мог спокойно конкурировать с "Гебеном" и выравнивал ситуацию в Черном море в пользу России, вспыхнул пожар, в результате чего его пришлось затопить. Не исключена версия, что пожар произошел в результате диверсии. Правда 20 ноября в строй вступил новый линкор такого же класса "Императрица Екатерина II" и превосходство русского флота было восстановлено.

В конце 1916 г. превосходство на Черном море оказалось полностью в руках российского флота, так как "Гебен" и "Бреслау" стояли на капитальном ремонте после подрыва на минах. И 11 декабря Николай II вновь подписал приказ о формировании десантной ударной дивизии, которая должна была поступить в распоряжение вице-адмирала Колчака.

Но проведению десанта вдруг воспротивились начальник Генерального штаба генерал М.В. Алексеев, управляющий дипломатической канцелярией при ставке Н.А. Базили и министр иностранных дел С.Д. Сазонов. В это время Алексеев и Базили уже участвовали в заговоре по свержению царя.

Из 4-х военно-морских флотов России, 2 являются «внутренними» — Балтийский и Черноморский. В наше время, с распространением стратегического ракетного оружия такое разделение довольно условно — вряд ли какая-то держава в обозримом будущем сможет надежно «запереть» один из этих флотов на базах. Однако до недавнего времени, проблема была актуальна — достаточно вспомнить Балтийский флот в Великую отечественную, или Черноморским во время Крымской войны 1853-56 г.г.

Контроль над проливами Босфор и Дарданеллы жизненно важен для России

Если выбирать из двух проблем — балтийской и черноморской, то вторая выглядит явно более актуальной. Блокировка проливов Босфор и Дарданеллы, находящихся, в руках Турции (напомню, российско-турецких войн история помнит аж 12 штук), позволяет запечатать черноморцев во внутреннем море, надежнее, чем джина в бутылке. Неудивительно, что вопрос контроля проливов для российской большой политики всегда был темой важной, если не одной из самых важных. Посмотрите на карту и вы все поймете сами. Дело даже не только в проливах, но и в древнем Константинополе-Стамбуле, стоящем на берегах Босфора. Константинополь, Второй Рим, столица Восточной римской империи, Византии, был оплотом православного христианства. Россия — «духовная преемница» Византии. Таким образом, окажись Константинополь в её руках, была бы восстановлена некая историческая справедливость… не находите? А вот политики прошлого считали, что что-то в этом есть.

Черноморские проливы и великий князь Константин Николаевич

Существует любопытный документ: докладная записка контр-адмирала великого князя Константина Николаевича, написанная им в Главный Морской штаб 15 ноября 1849 г., следующего содержания:

«наш Черноморский флот состоит из 13 линейных кораблей: 84-пушечных «Варна», «Селафаил», «Ягудил», «Храбрый», «Уриил», «Ростислав», «Святослав», «Гавриил», «Султан Махмуд», «Силистрия», «Три Иерарха» и 120-пушечных «Двенадцать Апостолов», Три Святителя». В скором времени будут еще спущены «Чесма» (84-пушечный) и «Париж» (120-пушечный). Во флоте также имеются 8 фрегатов «Мидия», «Кагул», «Сизополь», «Месемарис», «Браилов», «Флора», «Коварна»; б пароходо-фрегатов «Крым», «Владимир», «Бессарабия», «Громоносец», «Офелия» и «Херсон» и много мелких судов, корветов и бригов.

На эти суда можно свободно посадить 12 батальонов, то есть полную пехотную дивизию. Они необходимы, так как недостаточно разгромить Константинополь, следует там еще и укрепиться.

Константин Николаевич. Адмирал и Великий князь

Когда наступит благоприятный момент, то флот построится в одну общую линию баталии: линейные корабли впереди, за ними фрегаты. Пароходы должны будут держаться так, чтобы всегда могли подать помощь подбитому кораблю. Расстояние же между кораблями должно быть не более 100 саженей. У всех кораблей якоря должны быть перенесены на корму и приготовлены шпрингами, так как это делали англичане при Абукире. Это необходимо для того, чтобы, не делая циркуляции, быстро стать на якорь, не меняя направления.

Ранним утром флот отправится под всеми возможными парусами напролом. При его приближении первые откроют пальбу батареи, но они не смогут достать до середины пролива. Начав беглый огонь на оба борта, мы при попутном ветре и течении быстро пройдем опасный участок так, что батареи не смогут сделать более двух залпов.

Разделив предварительный огонь, каждый корабль выпустит по каждой батарее по 45 ядер. Все 13 кораблей выпустят тогда 585, а то и все 600 ядер.

Так как расстояние будет не более 300 саженей (310 м) от середины пролива до берега, то число попаданий будет большим — примерно одна треть. На каждой батарее от 20 до 30 орудий, и их легко можно уничтожить.»

Аналогичным образом Константин Николаевич предлагал быстро, в тот же день, занять и Дарданеллы, потому что противодействие Англии и Франции «не замедлит себя ждать»:

«Сколько англичане и французы не посадят солдат на флот (а они его непременно пошлют), ни одна живая душа не пройдет. Не будь же Дарданеллы в наших руках, нас также скоро выгонят из Константинополя, как мы в него и вошли

Я ни слова не говорю о турецком флоте, так как при его теперешнем состоянии он большого препятствия составить не может.

Три условия необходимы для успешного исполнения этого предприятия: неожиданность, быстрота и отвага. Не останавливаться перед трудностью и опасностью, а идти прямо напролом, не боясь потери трех, четырех и даже пяти кораблей и нескольких тысяч людей потому, что результат этого стоит. И не надо забывать, что взятие Босфора есть только первый шаг и что надо непременно занять Дарданеллы — ключ к Царьграду.»

По предварительным подсчетам Константина Николаевича в 1849 году десант мог состоять из 34 тысяч солдат и 11 тысяч кавалерии (всего 45 тысяч).

Как видите, план был вполне обстоятельным и реалистичным, однако вскоре началась Крымская война, в результате которой Россия лишилась не только мечты о проливах, но и всего тогдашнего Черноморского флота.

Черноморский 120-пушечный линейный корабль «Париж», И.К. Айвазовский

Морской десант графа Тотлебена

До 1871 г., то есть до Парижской конвенции, ни Россия, ни Турция не могли иметь флот на Черном море. Лондонская конвенция 1871 года эту неприятность устранила, однако тем не менее была непреклонна: «Султану представляется право открывать проливы в мирное время для военных судов дружественных и союзных держав, в случае если Высокая Порта будет считать это нужным, дабы обеспечить исполнение постановлений Парижского трактата 1856 г.,».

Вопрос владения проливами вновь оказался на злобу дня. Война с Турцией в 1877-1878 гг. хотя и окончилась успешно для России, но показала, что в будущем одной лишь армией Константинополь не взять. Проанализировав итоги боевых действий войны 1877-1878 гг., Александр II поручил генералу графу Тотлебену, бывшему в то время главнокомандующим сухопутными силами, разработать иной план захвата Босфора, на этот раз — с помощью морского десанта.

План Тотлебена оказался весьма прост. В случае новой войны он предлагал доставить к турецкому побережью войска, разместив их на мобилизованных торговых судах. Грузить войска планировалось в Одессе, где для этой цели даже создали «особый запас» из 100 полевых орудий.

И хотя план Тотлебена имел множество недостатков, ничего другого из-за отсутствия боевых кораблей, вооруженных тяжелой артиллерией, ни Морское, ни Военное ведомства предложить не могли. Все хорошо понимали, что высадить такой десант быстро не удастся, а в море, в случае его своевременного обнаружения, он будет разгромлен превосходящим по численности англо-турецким флотом. Со смертью Александра II в 1881 г., отошла на время на второй план и идея захвата Босфора.

Броненосец «Чесма», 1880-е г.г. Среди прочих должен был подавлять турецкие форты

Броненосцы штурмуют Константинополь

В 1885 г., когда строительство новых черноморских броненосцев шло полным ходом, а отношения с Англией обострились из-за конфликта в Афганистане, к планам захвата проливов Босфора и Дарданеллы вернулись вновь.

Осуществить десантную операцию возлагалось на Одесский военный округ, усиленный «особым запасом» артиллерии, которая тайно хранилась вот уже несколько лет. Для переброски около 30 тысяч человек готовились привлечь около 60 частных пароходов. Затем эти же пароходы должны были совершить второй рейс, доставив десанту подкрепления. Но, войны тогда удалось избежать, и планы по проливам вновь отправились в долгий ящик — ровно до 1895 года.

К этому времени в составе Черноморского флота имелось уже б броненосцев, вооруженных 32х 305-мм и 46х 152-мм орудиями. В случае атаки Босфора им противодействовали бы береговые батареи, на которых находилось 48 тяжелых орудий (2х 355-мм, 2х 280-мм, 12х 240-мм, 8х 210-мм, 24х 150-мм).

25 июня 1895 г. исполнявший обязанности военного министра генерал-адъютант Обручев обратился к управляющему Морским министерством адмиралу Н. М. Чихачеву с запросом «О готовности к высадке десанта на Черном море». Резолюция на обращение не заставила себя ждать. Ей предписывалось, что:

Готовность к выходу в море судов Черноморского флота должна быть повышена назначением для него дополнительно 2-3 месяцев плавания;
В дополнение к имевшимся на Черном море 1000 чинам для заграждения входа в Босфор (из них сферических, годных к установке при сильном течении всего 435) следует изготовить еще 1000 сферических мин;
К имеющимся заградителям «Буг» и «Дунай» пота вить еще 2 заградителя меньших размеров (это предложил главный командир Черноморского флота и юртов вице-адмирал Н. В. Копытов);
Для возмещения недостатка в транспортах и десантных средствах построить три специальных судна с приспособлениями для быстрой погрузки, выгрузки и перевозки полевой артиллерии (1 судно) и кавалерии (2 судна).

О серьезности приготовлений говорит тот факт, что по операции была составлена смета (3 576 172 рублей), был увеличен»особый запас» орудий (с 79 до 116), а в их состав включили и исключительное новшество — 24 пулемета системы Максима и новые 229-мм мортиры — исключительно дорогие игрушки, которыми просто так не разбрасывались.

Следующее совещание по проливам состоялось 6 июля 1895 г. Присутствовавшие на нем министры, военный, морской и иностранных дел, а также некоторые высшие государственные чины и посол в Турции А. И. Нелидов под председательством генерал-адмирала Алексея Александровича пришли к единому выводу о возможности захвата проливов, в результате чего «Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей ничего не будет угрожать со стороны Черного моря.»

«Ростислав» — первый «океанский» броненосец для Черного моря. Казалось, до полного господства над проливами оставалось чуть-чуть

План 1895 года — последний и решительный

Под председательством начальника Главного штаба сухопутных войск генерала Обручева разработали уже в деталях план операции.

В обсуждении плана от Морского ведомства приняли участие генерал-майор Кротков, отвечавший за артиллерийское обеспечение, и капитан II ранга Г. Ф. Цывинский — за минное. Параллельно в штабах Одесского военного округа и Черноморского флота начали во всех деталях прорабатывать организацию захвата проливов.

В мае 1896 г. в Турцию в качестве «туристов» через Средиземное море направились Кротков и Г. Ф. Цывинский. Прибыв в Дарданеллы на итальянском пароходе, они приступили к осмотру «достопримечательностей».

После их возвращения в Петербург и изучения привезенной информации план захвата проливов окончательно был подготовлен. Согласно ему броненосцы с кораблями сопровождения, имея на борту десант в 200-300 человек, утром, как это часто было во время учений, выйдут из Севастополя и скроются за горизонтом, следуя якобы в Одессу или Новороссийск. Отойдя за пределы видимости с берега, они повернут на Босфор и, доведя эскадренный ход до полного (12,5- 13 узл.) спустя 22-23 часа пройдут расстояние в 280 миль и подойдут на рассвете к Константинополю. Летом у Босфора рассвет наступает от 4 до 6 часов утра.

Погрузка десанта будет производиться в Одессе. Для этого на рейде, за пределами видимости с берега, в назначенном месте соберутся мобилизованные пароходы Добровольного флота («Херсон», «Петербург», «Саратов», «Орел», «Ярославль», «Тамбов», «Владимир», «Киев», «Екатеринославль», «Кострома», «Нижний Новгород» и «Херсонес»), каждый из которых сможет взять на борт до 2000 человек. На погрузку десанта требовалось 12 часов, а начинать его следовало между 15 и 16 часами.

В тактическом отношении план захвата Босфора выглядел следующим образом. В случае благоприятной погоды высаживать десант следовало на черноморском побережье близ Константинополя. Это подвергало войска меньшей опасности, чем высадка их в проливе, и позволяло высадить весь десант сразу.

После этого следовало заминировать вход в Босфор со стороны Мраморного моря. Это исключало бы последующее противодействие англо-турецкого флота и позволяло свободно маневрировать нашим кораблям.

В 1895- г. эту задачу должны были выполнить крейсер «Память Меркурия» и пароходы «Ольга» и «Пушкин». Каждый из них мог брать по 300 мин. В случае, если в минировании будут участвовать минные транспорты «Буг» и «Дунай», то заграждение могло составить 1500 мин. Прорыв минных транспортов осуществлялся при непосредственной поддержке артиллерии с броненосцев.

Если высадка 30-тысячного десантного корпуса близ Константинополя и прорыв, а затем и минирование Босфора произойдут одновременно, успех операции будет обеспечен. Но для этого нужна была только хорошая погода, отсутствие тумана и волнения у берега.

В случае же неблагоприятной погоды «придется вести минное наступление», то есть уничтожать, как и в первом случае, огнем с броненосцев береговые батареи и ставить у входа в Босфор со стороны Мраморного моря минные заграждения и сети.

Для этого флот занимал позицию севернее форта Карибджи и вел обстрел фортов. Шесть броненосцев, крейсер и пять канлодок могли вести огонь с одного борта 24 — 305-мм и 30 — 152-мм орудиями, сосредотачивая его поочередно на каждом форту. Эта была огромная разрушительная сила, и уничтожение обстреливаемого форта спустя 20-25 минут было очевидным. В него на столь близкой дистанции попало бы до 75% всех выпущенных снарядов (что составляло 70 попаданий 305-мм и 200 — 152-мм снарядов).

Подавляя один форт за другим, на них или на ближайшее побережье и высаживался десант с транспортов…

Император Николай II сместил имперские интересы с вод Средиземноморья, на Дальний восток.

План был проработан до мелочей, но так и остался на бумаге. Сначала мешала внешнеполитическая обстановка, а с восшествием на престол Николая II центр тяжести внешней политики России переместился на Дальний Восток.

Кто знает, как развивалась бы история, если бы на рубеже 19 и 20 века, России всё-таки удалось бы взять под контроль черноморские проливы и Константинополь. Бесспорно её отношения с Англией и другими европейскими державами бы только обострились, однако и влияние на государства Балкан, на «мягкое подбрюшье Европы» стало бы неизмеримо сильнее. Возможно Первой мировой войны, начавшейся как раз с событий на Балканах и не случилось бы вовсе, а может быть она напротив — началась бы раньше срока….

Обо всем этом можно спорить и гадать до самого утра. В одном нас нет никакого повода сомневаться — если бы морской поход на Царьград-Стамбул-Константинополь всё же состоялся бы в конце 1890-х г.г., он без сомнения был бы успешным.

Об авторе: Алексей Владимирович Олейников – доктор исторических наук, профессор Астраханского государственного университета, член Ассоциации историков Первой мировой войны.

В мирное время Турция обязана пропускать через Проливы военные корабли малого и среднего классов. Фото Reuters

Так распорядилась история, что Константинополь – православная византийская святыня – оказался в свое время в руках басурман. На протяжении всей своей истории Византийская империя, колыбель русского христианства, грудью стояла на пути больших и малых орд и восточных армий, стремившихся захлестнуть Европу. В течение тысячи лет православная империя достойно выполняла свою геостратегическую задачу – и именно под ее прикрытием Европа набрала экономическую, политическую и военную мощь. Когда христианская держава контролировала ключевой геополитический пункт Евразии – проливы Босфор и Дарданеллы, – цивилизованный мир мог не беспокоиться о возможности погибнуть под натиском «восточного парового катка».

Турецкая экспансия

Но у всего есть свой предел, и когда истощенной империи потребовалась помощь в борьбе с наиболее страшной, османской экспансией, Европа практически ничего не сделала для спасения Византии. Более того, Запад фактически предпочел иметь нехристианское государство в зоне Проливов и на Балканах, даже не задумываясь о борьбе с ним. Очень скоро Европе пришлось пожалеть о стратегической ошибке – и ценой больших территориальных и людских потерь противодействовать турецкому нашествию.

Уже в конце XV века почти весь Балканский полуостров был в руках турок, уничтоживших не только Византийскую империю, но и славянские государства Балканского полуострова. В XVI-XVII веках турки-османы угрожали Италии, Венгрии, Австрии и Германии. В эту эпоху их удар приняла на себя, наряду с балканскими государствами, частично амортизировавшими первый магометанский натиск, империя Габсбургов. Историческое значение этой империи в том, что она в течение 300 лет стояла на пути турецкой угрозы, не пустив захватчиков в Центральную Европу.

Но Проливы стали турецкими, и ключевой геополитический пункт Евразии, замóк на воротах, защищавших Европу от мусульманской угрозы, оказался в руках носителей этой угрозы. Последствия достаточно печальны, свидетелями чему являемся мы с вами.

Ключи к Проливам

Важнейшее значение в мировой политике и стратегии имеет вопрос: кем контролируются проливы Босфор и Дарданеллы, кто имеет возможность влиять на их режим? Конечно, в первую очередь на режим Проливов всегда пытались влиять соседние, так называемые черноморские государства, а также великие державы, формирующие европейскую политику.

Еще русско-византийские договоры 907–971 годов значительное внимание уделяли свободе мореплавания и режиму прохода русских судов через тогда еще византийские Проливы. Но после разгрома Византии и захвата Турцией в конце XV – начале XVI века Валахии и Молдавии Черное море было окончательно отрезано от мировых торговых путей, русская торговля (а во многом и европейская торговля на Черном море) на юге практически сведена на нет.

К этому времени Черноморский бассейн фактически стал внутренним турецким морем. Акватория Черного моря целиком входила в состав Османской империи, которая полностью контролировала проход судов из Средиземного моря в Черное и обратно – по проливу Дарданеллы, Мраморному морю и проливу Босфор. Стоявший на Босфоре Константинополь был превращен османами в свою столицу.

Используя преимущества географического и стратегического положения, доставшиеся ей от Византии, Турция стремилась играть роль посредника в торговле между Европой и Азией, выдавая тем или иным государствам временные разрешения (фирманы) на право торговли с черноморскими территориями. Проливы служили прекрасной базой для турецкого военного флота, который, разбойничая в открытом море, в случае необходимости мог укрываться от противника за береговыми укреплениями. Такая ситуация сохранялась в течение XVI-XVII столетий.

Слово за Россией

Но она тоже не могла оставаться неизменной. Именно Россия стала признанным лидером в вопросе установления международного правового статуса турецких Проливов. Процесс закрепления их режима прошел несколько этапов.

Первоначально статус Проливов был определен в рамках двусторонних русско-турецких отношений (XVIII век, 1840–1841 годы). Главным достижением этого этапа стало закрепление свободы коммерческого судоходства через Проливы не только для России, но и для государств – коммерческих партнеров. В период действия русско-турецких союзов 1799, 1805 и 1833 годов решался и вопрос о проходе через Проливы русских военных кораблей или закрытии Проливов для флотов враждебных России держав.

На втором этапе (с 1841 года до Первой мировой войны) статусу Проливов был придан международный характер, возобладали принципы, согласно которым они открывались для торговли всех стран и закрывались для военного судоходства – причем черноморские государства не получили каких-либо преимуществ по сравнению с остальными западными державами. Борьба России в конце XIX – начале XX века за пересмотр статуса Проливов в пользу черноморских государств не принесла осязаемых результатов.

Войны мировые и холодная

Первая мировая война с участием в ней Турции радикально изменила ситуацию в Проливах – сначала в пользу держав Германского блока, а затем победившей Антанты. Победители постарались навязать дискриминационный для Турции и всех черноморских государств так называемый севрский режим, в соответствии с которым была осуществлена нейтрализация Проливов под контролем держав Антанты.

Последовавшее в послевоенный период противостояние великих держав, сформировавших мощные военно-политические блоки в годы холодной войны, не позволило добиться существенного прогресса в определении статуса Проливов. Они стали контролироваться государством – членом НАТО, а последовавший развал СССР привел к резкому ухудшению ситуации для современной России и некоторых стран.

Проливы нашего времени

В настоящее время правовой режим Проливов продолжает регулироваться Конвенцией Монтрё 1936 года. В соответствии со ст. 2 конвенции торговые суда любых государств в любое время суток могут беспрепятственно проходить через Босфор и Дарданеллы. Если Турция находится в состоянии войны, она должна пропускать лишь гражданские суда дружественных и нейтральных стран, причем ночью и по специальному фарватеру.

Если в мирное время Турция обязана пропускать через Проливы военные корабли малого и среднего классов всех государств, то черноморские государства могут проводить через Проливы военные корабли любого класса – но в одиночку или с минимальным эскортом (не более двух миноносцев). Увидеть в Проливах целую эскадру после событий 1915 года турки больше не хотели.

Но, как гласят положения этого международного документа, если Турция находится в состоянии войны или «под угрозой военной опасности», то вопрос о допуске военных кораблей в Проливы относится к прерогативе турецкого правительства, причем если война официально не объявлена, то Турция обязана пропустить иностранные корабли в том случае, если они отрезаны от своих баз. При намерении закрыть Проливы Турция должна получить согласие наднациональных органов (Лиги Наций, ныне – ООН).

Как и 100 лет назад турецкие Проливы – центр мировой геополитики. В частности, сейчас это кратчайший стратегический маршрут для кораблей ВМС России в Сирию. По данному маршруту осуществляются переброски живой силы и военной техники РФ. Уже с конца сентября 2015 года функционировал «Сирийский экспресс» – регулярная система грузоперевозок между Новороссийском и Сирией через Босфор и Дарданеллы.

И тот факт, что Проливами владеет страна – член НАТО, значительно усложняет ситуацию для России – державы, имеющей статус черноморской. Поэтому закономерно вековое внимание России к статусу проливов Босфора и Дарданеллы. Турецкие Проливы, вопрос об отношениях с Турцией и о судьбе Проливов имел и имеет фундаментальное значение для отечественной внешней политики и экономики.

И в XXI веке России приходится уделять пристальное внимание вопросу беспрепятственного прохода ее кораблей и судов через Босфор и Дарданеллы, которые исторически должны были принадлежать нашему государству – как преемнику Византийской империи и победителю почти во всех Русско-турецких войнах. По итогам некоторых из этих войн ставился вопрос о принадлежности Константинополя (Стамбула) и Проливов. Последний раз – 100 лет назад, в годы Первой мировой войны.

Российская политика

Так изначально повелось, что важнейшей экономической и транспортной артерией Древней Руси был великий водный путь «Из варяг в греки», связывавший Балтийское и Черное моря. Еще в далеком 626 году впервые встал вопрос о проходе русских ладей через Дарданеллы и Босфор – и византийские источники упоминают о появлении их у стен древнего Константинополя.

Исторически Москва – Третий Рим, а связи с Византией – экономические, политические, династические и военные – всегда были приоритетными для русской внешней политики. Восприятие Москвы как мирового центра православия, а России – как преемницы Византии накладывало на наше государство обязательство бороться за византийское наследство.

Падение Орды в конце XV века и присоединение к России Казани и Астрахани в 1550-х годах создало на восточных рубежах нашего Отечества новый вектор внешней политики. Уже к концу XVI века московский царь пользовался неограниченным доверием своих единоверцев на Балканском полуострове – болгар, сербов и греков, а в эпоху императрицы Екатерины Великой по итогам Кучук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года (в который были включены статьи, касающиеся облегчения положения христианских народов Балкан) Турция признала за Россией статус покровительницы и защитницы прав славян, проживающих на территории Османской империи.

Петр Великий был последовательным и энергичным борцом с турками. Император мечтал не только о создании могучего русского флота на Черном море, но и об изгнании турок из Европы. Во время своего заграничного путешествия Петр усиленно старался создать антиосманскую коалицию. Азовские, Прутский и Персидский походы были подчинены антитурецкому вектору его внешней политики. Причем и выход петровских войск к Каспию вызвал тревогу в Турции, увидевшей в этом событии угрозу своей территории.

Екатерина II, как и Петр Великий, тоже мечтала об уничтожении империи османов и об изгнании турок из Европы. Был разработан и план наступления на Константинополь. 11 ноября 1770 года генерал-адъютант граф Григорий Орлов предлагал нанести удар по турецкой столице с севера – через Дунай и Болгарию, а также со стороны моря. План не был реализован, но по итогам перемирия после первой Русско-турецкой войны в эпоху Екатерины кораблям Турции и ее вассалов запрещалось плавание через Дарданеллы. В Проливы могли проходить только торговые суда нейтральных стран и курьерские корабли.

В эпоху этой великой русской императрицы был составлен «Греческий проект». В соответствии с ним предполагалось возрождение Византийской державы во главе с внуком императрицы великим князем Константином Павловичем (названным в честь императора – основателя Константинополя). Планировался раздел территории Османской империи между Российской и Священной Римской империями, а также Венецианской республикой. Причем конфиденциальное письмо самодержицы Всероссийской императору Священной Римской империи Иосифу II от 10 сентября 1782 года начиналось с сетований о том, что турки препятствуют проходу российских судов через Босфор и Дарданеллы, а также подстрекают жителей Крыма к восстанию. По этому проекту планировалось создание буферного государства на Балканах (в его состав включались Молдавия, Валахия и Бессарабия) с монархом-христианином во главе – это был прообраз будущей Румынии.

Если Россия претендовала на византийское наследство в составе Оттоманской империи, то в Лондоне предпочитали сохранять не только Турцию, но и ее балканские владения. Британский министр иностранных дел в 1812–1822 годах Роберт Каслри заметил: «Сколь бы варварской ни была Турция, она в системе Европы составляет необходимое зло». Во многом этим постулатом в Европе продолжают руководствоваться до сих пор.

Показательно, что при миролюбивом по отношению к Турции императоре Александре I, говорившем: «Мои намерения в отношении Порты истинно миролюбивы – и они останутся таковыми, пока у нее будет желание или возможность по собственной воле поддерживать добрососедские и истинно дружеские отношения с Россией», Турция была настроена агрессивно. Условия Бухарестского мирного договора 1812 года она систематически саботировала, торговые интересы России нарушала, автономные права Сербии (в нем предусмотренные) не признавала, а на престолы Дунайских княжеств Молдавии и Валахии посадила своих ставленников, грабивших эти страны. Более того, Турция (к этому времени уже ставшая «больным человеком Европы») потребовала у России (державы – победительницы Наполеона и гегемона Европы!) пересмотра Бухарестского договора, что показалось неприличным даже Англии.

Император Николай I, как и Екатерина Великая, мечтал ликвидировать Оттоманскую империю. В тактических целях он иногда выступал не только врагом, но и союзником турок (например, в 1833 году во время противостояния султана и восставшего против него египетского паши Мегмета-Али). Это было вызвано прежде всего попыткой урегулировать стратегический вопрос о статусе Проливов.

Император Александр II почти достиг заветной цели российской внешней политики – Константинополя. Он мог решить восточный вопрос в 1878 году, но вновь позиция Англии (угроза войны) и британский флот в Проливах (уже с лета 1877 года часть британской средиземноморской эскадры находилась в Безикской бухте у входа в Дарданеллы, был подготовлен и десантный отряд) помешали русскому солдату войти в Константинополь.

85 лет назад, 22 июня 1936 года, в Монтре открылась конференция по выработке новой конвенции по статусу проливов Босфор и Дарданеллы. Достигнутый компромисс по застарелой и болезненной проблеме о праве прохода по ним кораблей отечественного военно-морского флота и пропуска в Черное море боевых кораблей нечерноморских государств вызвал у советского руководства разочарование. И в 1944 году на фоне успехов Красной армии в Москве начали подготовку кардинального решения «проблемы проливов».

«Если установится полная свобода плавания через проливы, то нельзя будет предупредить, чтобы Англия или другие морские державы не приобрели на Черном море постоянную морскую стоянку и не возвели укреплений»

Фото: Universal Images Group via Getty Images

«Чтобы предписать туркам наши требования»

Важнейшую для российской политики «проблему проливов» отличало от многих других острейших мировых противоречий одно небольшое, но очень существенное обстоятельство. Позиции всех заинтересованных сторон на протяжении веков кристально ясны.

Несмотря на диаметральную противоположность взглядов на контроль над проливами, двум империям время от времени удавалось достичь компромисса. Так, в 1774 году Кючук-Кайнарджийский мирный трактат разрешил свободный проход между Черным и Средиземным морями русским торговым судам. А через пять лет любым торговым судам под российским флагом. В 1799 году такое же право получили и российские военные корабли.

Однако многие из таких дипломатических конструкций очень скоро разрушались великими державами, также желавшими прямо или косвенно — с помощью нажима на Османскую империю контролировать Босфор и Дарданеллы. Иногда такое желание появлялось у Франции, но постоянно его испытывала Великобритания. Что вполне соответствовало взятой ею на себя роли владычицы морей.

Положение осложнялось еще и тем, что в российской столице отсутствовало единство взглядов на то, как следует решать проблему проливов в создавшейся ситуации. Все прекрасно понимали, что Российская Империя обладает достаточной военной мощью, чтобы диктовать свою волю туркам. Но противостоять экономическому и политическому давлению Великобритании она не в состоянии. А потому постоянно шел поиск приемлемого для России решения.

В момент очередного обострения проблемы, 31 января 1897 года, член Совета Министерства иностранных дел России профессор международного права Санкт-Петербургского университета тайный советник Ф. Ф. Мартенс в обширной «Записке о проливах Босфорском и Дарданельском» проанализировал все возможные варианты.

«В настоящее время,— писал профессор Мартенс,— не может быть сомнения, что турецкое правительство и не сможет, и не захочет остановить какой-либо иностранный флот: не сможет, ибо из крупповских пушек в укреплениях на Босфоре и Дарданеллах турецкие артиллеристы стрелять не умеют»

Фото: ROGER-VIOLLET VIA AFP

О первом из них — полном открытии проливов для любых судов и кораблей всех стран он писал:

«Провозглашение полной свободы судоходства через оба пролива представляется с первого взгляда наиболее практическим решением поставленного вопроса. Насущные интересы России требуют, чтобы военный флот во всякое время мог свободно выходить из Черного моря для действий в Средиземном море и в водах Дальнего Востока. В настоящее время русский военный флот заперт в единственном незамерзающем круглый год русском море и не может подавать руки русскому, действующему в Средиземном море. Мало того: разве не в интересах России, чтобы ее военный флот на Черном море имел во всякое время возможность явиться перед Константинополем, чтобы предписать туркам наши требования?

Кроме того, с точки зрения международных законов, закрытие Босфора и Дарданелл для военных судов представляется совершенно ненормальным. Оба пролива соединяют открытые моря и потому должны быть свободны».

Но свобода плавания в проливах, как указывал профессор Мартенс, имела и оборотную сторону:

«Однако если заняться тщательным изучением вопроса неизбежных последствий нейтрализации Босфора и Дарданелл, то нельзя не прийти к тому заключению, что такая нейтрализация будет выгоднее Англии и остальным державам, нежели России… В самом деле, если установится полная свобода плавания через проливы, то нельзя будет предупредить, чтобы Англия или другие морские державы не приобрели на Черном море постоянную морскую стоянку и не возвели укреплений».

Причем, как говорилось в той же записке, такая попытка уже предпринималась, и появление военно-морских баз нечерноморских государств в Черном море удалось предотвратить только благодаря действовавшему с 1841 года режиму полного закрытия проливов для любых военных кораблей. Но, как доказывал Ф. Ф. Мартенс, за время использования этого варианта, принятого под нажимом Великобритании вместо положений русско-турецкого договора 1833 года, разрешавшего проход только русским кораблям, обнаружились все его недостатки:

«Когда император Николай I, под давлением обстоятельств, отказался от возобновления союзного трактата с Турцией 1833 г., он решился, взамен этого союза, создать для русских берегов на Черном море особенную гарантию в виде закрытия обоих проливов для всех военных флотов. Вот цель и содержание знаменитой "конвенции о проливах" 1841 г. …

Самому императору пришлось убедиться в ошибочности этого расчета: союзные английский и французский флоты свободно прошли в 1854 г. через оба пролива».

После проигранной Крымской войны положение значительно ухудшилось.

«На Парижской же мирной конференции была подписана особенная конвенция от 30-го марта 1856 г., в силу которой вновь подтверждается закрытие Босфора и Дарданелл для военных судов всех народов. Но в этом акте уже прямо сказано, что "пока Порта будет находиться в мире", она не смеет пропускать ни одного иностранного военного судна через оба пролива.

Следовательно, если Порта состоит в неприязненных отношениях с Россией, то имеет законное право пропустить через проливы военный флот своей союзницы, например, Англии. Этого мало, на основании Лондонской конвенции 1871 г. Порта имеет право "открывать сказанные проливы в мирное время для военных судов дружественных и союзных держав, в случае если Высокая Порта будет это считать нужным, дабы обеспечить исполнение постановления Парижского трактата 30 марта 1856 г.".

Это чрезвычайно важное постановление было подтверждено, как обязательное, Берлинским трактатом 1878 г. 10 (ст. XLIII) и действует по настоящее время».

Профессор Мартенс настаивал на том, что для России единственный выход из ситуации — получение действенного контроля над проливами:

«Достижение этой цели возможно или посредством фактического занятия стратегического пункта на Дарданеллах, или же посредством союзного трактата с Оттоманскою империею».

«Англичане,— подчеркивал свои заслуги М. М. Литвинов (на фото — справа),— согласились в Монтре на замену ее другой конвенцией, предоставившей нашей стране права и привилегии, которыми Россия раньше никогда в проливах не пользовалась»

Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»

«Добиваться отмены этих исключений»

По сути, записка Мартенса была юридическим обоснованием десантной операции, подготовка к которой велась с 1896 года (см. «Лишь бы нам высадить туда русские штыки»). Однако очень скоро выяснилось, что провести ее тайно и в заданные сроки практически невозможно.

В 1912 году на фоне балканских войн и значительного ослабления Османской империи снова возникла идея захвата контроля над проливами военным путем. Но после объективного анализа необходимых для высадки десанта сил и средств от нее вновь пришлось отказаться.

Надежда окончательно и бесповоротно решить проблему проливов забрезжила после начала Первой мировой войны и вступления в нее турок на стороне Германии. В 1914–1915 годах союзники по Антанте — Великобритания и Франция не раз обещали передать проливы и Константинополь России. Однако официальные подтверждения этим обещаниям были даны крайне неохотно и сопровождались оговорками. От России требовалось объявить Константинополь свободным портом, поддержать британские территориальные притязания в Турции и признать сферу британских интересов в Персии. Но, главное, окончательное утверждение прав России на Константинополь и проливы должно было состояться в ходе разработки и подписания послевоенных мирных договоров.

Позднее, после революции и Брестского мира в Советской России много спорили о том, выполнили бы или не выполнили бы союзники свои обещания, если бы Россия не вышла из войны.

Но в реальности после поражения Германии и Турции войска Антанты заняли Стамбул, и их командующие регулировали режим прохода проливов. А перед уходом союзных войск на конференции в Лозанне в 1922–1923 годах была принята Лозанская конвенция, которая полностью отвечала интересам Великобритании и не восстанавливала, по сути, суверенитета Турции над проливами.

О положениях конвенции Монтре замнаркома иностранных дел СССР М. М. Литвинов писал:

«Каждое не черноморское государство имело право вводить в Черное море флот тоннажа не выше тоннажа самой сильной черноморской державы. Таким образом, в Черном море могли одновременно находиться военные суда, скажем, Англии, Франции, Германии и других государств общим тоннажем, во много раз превышающим тоннаж советского флота. В военное время даже при нейтралитете Турции любое воюющее государство могло вводить в Черное море флот неограниченного тоннажа».

Одновременно снимались все ограничения на проход через проливы судов причерноморских держав. Британия, как полагали в СССР, дала согласие на такое решение исключительно потому, что считала советский Черноморский флот почти полностью ликвидированным после Гражданской войны, а Советский Союз — неспособным его восстановить.

Измененное положение не устраивало ни Турцию, стремившуюся к восстановлению контроля над проливами, ни СССР, опасавшегося новой интервенции. Добиться созыва новой конференции удалось только в 1936 году, и Литвинов, возглавлявший советскую делегацию в Монтре, без преувеличения бился не только за каждое слово, но и за каждую букву в новой конвенции. Полностью закрыть вход в Черное море для боевых кораблей неприбрежных государств ему так и не удалось. Но и достигнутое он считал большим успехом:

«В Черном море одновременно могут находиться военные суде нечерноморских стран общим тоннажем в 30–45 тыс. тонн. Ввод линкоров свыше 15 тыс. тонн и подводных лодок совершенно запрещен. Воюющие страны при нейтралитете Турции не имеют права провода судов через проливы».

Но для выхода в Средиземное море кораблей причерноморских государств, в принципе оставшегося свободным, появились выгодные Турции ограничения:

«Исключения,— писал Литвинов,— допускаются в случаях, когда сама Турция является воюющей стороной или считает себя "находящейся под угрозой непосредственной военной опасности" и когда жертвой нападения является страна, с которой Турция заключила договор о взаимной помощи. Надо, стало быть, добиваться отмены этих исключений».

«Ключ к проливам,— писал Я. З. Суриц (на фото — справа),— был самым сильным фактором, помешавшим разделу Турции»

Иван Айвазовский "Лунная ночь на Босфоре", 1894. Третьяковская галерея, Москва

Константинополь, как столица мощной и богатой Византийской империи, всегда привлекал любителей наступательных военных походов разных стран. Русь в этом смысле не была исключением. После принятия ею православия Константинополь стал для Руси важным религиозным и цивилизационным центром. Поэтому после захвата Константинополя турками Московское государство провозгласило себя духовным, имперским продолжением Византии. Так появилась концепция «Москва – Третий Рим», а освобождение от власти мусульман города – колыбели православия стало русской вековой мечтой.

Вот как эту мечту Россия пыталась воплотить в XIX–XX веках.

Русско-турецкая война 1806–1812 годов. Морским министром, адмиралом Павлом Чичаговым был разработан план, предусматривающий захват Константинополя и Босфорского пролива. План предусматривал прорыв Черноморского флота через Босфор и высадку десанта в количестве 15–20 тыс. человек. Однако в ходе изучения состояния Черноморского флота оказалось, что он не в состоянии выполнить столь грандиозную задачу. От плана отказались.

Крымская война 1853–1856 годов. Император Николай I. В письме фельдмаршалу Паскевичу был весьма конкретен: «Если дело примет серьезный оборот, 13-я и 14-я дивизии сядут на флот для прямого действия на Босфор и Царьград». Единомышленником царя был адмирал Павел Нахимов, считавший, что нарушить планы тогдашней антироссийской коалиции может лишь превентивный захват нашим флотом Босфора.

Сентябрь 1879 года. В Ливадии, на совещании в присутствии Александра II, как писал российский дипломат Павел Сабуров, обсуждалось «овладение Проливами в случае, если обстоятельства приведут к уничтожению турецкого господства в Европе». Это нужно было сделать, чтобы прекратить в регионе экспансию англичан. Черноморский флот тогда располагал большей огневой мощью, чем турецкий. Но английская эскадра превосходила русскую по числу броненосцев. Внезапный захват Босфора изменил бы все в пользу России.

Декабрь 1882 года. Дипломат Александр Нелидов из российского посольства в Константинополе направил Александру III записку «О занятии Проливов», где сообщил об угрозе распада Османской империи и предлагал несколько вариантов покорения Босфора и Дарданелл.

Январь 1885 года. Тот же Нелидов, но уже посол России в Османской империи, вновь послал Александру III записку. Поведал о враждебной политике европейских держав и вновь поставил вопрос о Босфоре и Дарданеллах. Называя предпочтительным мирный путь аннексии, он не исключал подкупа турецких чиновников. Однако Александр III, хотя и согласился с планом, тут же поправился: еще не наступило время и надо тщательно подготовиться.

Июнь 1895 года. В Петербурге на совещании по развитию Черноморского флота было заявлено о готовности к занятию десантом Верхнего Босфора, чтобы затем с помощью дипломатии получить право свободного прохода российского флота через Дарданеллы.

6 июля 1895 года. «Особое совещание» министров в Петербурге. В постановлении говорилось: «Взяв Босфор, Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей нечего будет бояться со стороны Черного моря. Затем все свои военные силы она сможет тогда сосредоточить на западной границе и на Дальнем Востоке, чтобы утвердить свое господство над Тихим океаном». Но министр иностранных дел Николай Гирс выступил категорически против.

5 декабря 1896 года. Под председательством Николая II прошло совещание министров, на котором посол Нелидов вновь стал развивать тактику захвата Босфора, которая, судя по дальнейшим планам, была одобрена. Автору плана поручалось дать из Константинополя телеграмму с секретным сигналом к отправке десанта. Кроме военных кораблей всех видов предполагалось, что «первым рейсом» будут отправлены почти 35 тыс. человек, а также свыше 100 полевых и тяжелых орудий. Все это маскировалось под большие учения на Кавказе. Просто эскадра на пути к месту учений должна была неожиданно повернуть к Босфору.

Было продумано отключение всех телеграфных линий Черноморья от Европы. Эскадра должна была войти в Босфор ночью и оказаться в тылу турецких береговых батарей. Нелидов должен был предъявить турецким властям ультиматум: немедленно передать России районы на обоих берегах Босфора. А дальше уже – либо мирный, либо военный вариант операции. Если же она расширится до глобального конфликта с Великобританией, Генштаб введет план удара из Средней Азии по Индии.

Против операции высказался влиятельный министр финансов Сергей Витте. Николай II принял решение отказаться от ее осуществления.

Июль 1908 года. Капитан 2 ранга Каськов записал: «На совещании МИД 21 июля решено: 1. Посылка двух судов в Средиземное море для совместного с эскадрами держав действия. 2. Создать организацию на Черном море для мирного (!) занятия Верхнего Босфора, но так как в стратегическом отношении такое решение о мирном пункте неправильно, то и организация должна быть приспособлена лишь для одного – а именно для экспедиции на Босфор».

Но что-то помешало и на этот раз начать операцию.

Июль 1913 года. Сотрудники МИДа совместно с офицерами Морского генштаба писали проект доклада императору «О цели отечества на ближайшие годы», который включал задачу – овладеть Босфором и Дарданеллами в 1918–1919 году», для чего Морское министерство должно готовить десантную операцию.

8 февраля 1914 года. Особое совещание по вопросу о черноморских проливах с участием министра иностранных дел, военного и морского министров. Решено усилить Черноморский флот, в том числе и покупными дредноутами, сократить сроки доставки первого эшелона десанта, который должен составлять от 30 до 50 тыс. человек. Операция рассматривалась в контексте общеевропейской войны.

18 марта 1915 года. Заключено секретное англо-франко-русское соглашение о Константинополе и проливах – по этому соглашению Константинополь и Черноморские проливы должны были войти в состав Российской империи.

Николай II говорил: «Мы должны предусмотреть разработку двух вариантов действий: поддержку будущего фронта, наступающего по западному берегу Черного моря, и самостоятельной операции на Босфоре».

Ноябрь 1916 года. Командование спланировало «Босфорскую операцию». Для проведения операции создали Отдельную Черноморскую морскую дивизию, укомплектованную опытными фронтовиками, георгиевскими кавалерами. Общее командование операции было поручено командующему Черноморским флотом вице-адмиралу А.В. Колчаку.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: