Ошибки в составе преступления судебная практика

Обновлено: 25.04.2024

Ситникова Александра Ивановна, профессор кафедры уголовного права Юго-Западного государственного университета, доктор юридических наук, доцент.

Статья посвящена проблемам квалификации деяний при наличии субъективных ошибок, относящихся к объективным признакам состава преступления: объекту посягательства, его социальным свойствам, предмету преступления, характеру совершаемых действий (бездействия), развитию причинной связи, последствиям, личности потерпевшего.

Ключевые слова: фактическая ошибка, квалификация преступлений, юридическая сущность объекта, ошибка в личности, не связанная с объектом, ошибка в личности, связанная с объектом, ошибка в последствиях, ошибка в характере совершаемых действий, ошибка в развитии причинной связи.

Qualification of Actions related to Actual Errors

Sitnikova Aleksandra I., Professor of the Criminal Law Department of the South-West State University, Doctor of Law, Assistant Professor.

The article is devoted to the problems of qualification of acts in the presence of subjective errors related to the objective elements of a crime: the object of infringement, its social properties, the subject of crime, the nature of the committed action (inaction), development of causality, consequences, the personality of the victim.

Key words: actual error, qualification of crimes, legal entity object, an error in the person, not associated with the object, the error in the identity associated with the object, the error in the consequences, the error in the nature of action, mistake in the development of a causal link.

Уголовный кодекс Российской Федерации не содержит нормативных предписаний о квалификации преступлений при наличии фактической ошибки, относящейся к объекту и объективной стороне состава преступления. Вопрос об ошибке решается в уголовно-правовой литературе и правоприменении.

В юридической литературе субъективные ошибки определяются по-разному. Одни авторы определяют ошибки как заблуждение субъекта относительных фактических и юридических признаков содеянного, другие - как неправильное представление субъекта о фактических и юридических свойствах совершенного деяния, третьи - как неверную оценку лицом своего поведения . Г.В. Назаренко дает троякую формулировку субъективной ошибки:

во-первых, ошибка - это интеллектуальный промах субъекта, т.е. частная форма заблуждения, которая определяет характер и содержание интеллектуально-волевых процессов во время совершения деяния;
во-вторых, ошибка представляет собой заблуждение, которое порождает неправильное представление о содеянном и неверную оценку своего деяния в целом или отдельных его признаков;
в-третьих, ошибка касается фактических или юридических признаков содеянного .

В теории и на практике сложным является вопрос юридической оценки содеянного при наличии фактической ошибки в объекте, средствах, характере совершаемых действий (бездействия), в последствиях и развитии причинной связи.

Ошибка в объекте - это заблуждение лица в отношении социальной и юридической сущности объекта посягательства. При ошибке в юридической сущности объекта умыслом субъекта охватывается один объект, а фактически совершается посягательство на другой неоднородный объект. Например, субъект, ошибочно считая потерпевшую женой судьи, применил к ней неопасное для жизни и здоровья насилие, требуя, чтобы судья вынес оправдательный приговор. Фактически совершенное деяние содержит в себе признаки преступления против личности, предусмотренного ст. 115 УК РФ. Однако умысел субъекта был направлен на причинение вреда другому объекту - интересам правосудия. При данном виде ошибки квалификация осуществляется по направленности умысла и фактически наступившим последствиям, т.е. по совокупности оконченного деяния, причинившего фактический вред объекту, и неоконченного деяния (покушения), учитывающего направленность умысла, - по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 296 и ст. 115 УК РФ.

При ошибке в социальных свойствах объекта имеет место покушение на так называемый негодный объект или отсутствующий объект. Например, субъект, полагая, что имеет дело со спящим человеком, с целью лишения его жизни фактически стреляет в тулуп, который лежит на постели. В таком случае содеянное квалифицируется как покушение на преступление, которое охватывалось умыслом субъекта, т.е. по ч. 3 ст. 30, ст. 105 УК РФ.

Ошибка в предмете - это заблуждение виновного лица относительно уголовно значимых свойств предмета посягательства. Ошибка в предмете имеет уголовно-правовое значение в двух случаях:

во-первых, если предмет имеет особые свойства и является обязательным признаком состава преступления, как, например, оружие, взрывчатые вещества, боеприпасы, наркотики и психотропные вещества;
во-вторых, если предмет в силу своей ценности и социальной значимости является квалифицирующим признаком, как, например, предметы и документы, имеющие особую историческую, культурную, художественную или научную ценность .

При ошибке в предмете квалификация осуществляется по содержанию и направленности умысла как покушение на то преступление, которое охватывалось умыслом виновного лица. Так, в случае кражи из выставочного зала картины, которая не представляла художественной ценности, содеянное квалифицируется как покушение на кражу предмета, представляющего особую ценность, по ч. 3 ст. 30, ст. 164 УК РФ. При этом дополнительная квалификация по ст. 158 УК РФ не требуется, так как в случае совершения кражи чужого имущества без признаков художественной ценности ущерб причиняется чужой собственности, как и при хищении, предусмотренном ст. 164 УК РФ, т.е. объект является однородным.

Если ошибка в предмете связана с ошибкой в объекте преступления, то содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений: как покушение на преступление, которое охватывалось умыслом субъекта, и как оконченное преступление, объектом которого выступают общественные отношения, которым фактически причинен вред. Например, в случае кражи обычных лекарственных препаратов из аптеки вместо наркотиков содеянное надлежит квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 229 и п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ как покушение на хищение наркотиков и кражу с незаконным проникновением в хранилище.

Ошибка в личности потерпевшего - это заблуждение, в результате которого субъект причиняет вред потерпевшему лицу. Различают две разновидности таких ошибок: во-первых, ошибка в личности, не связанная с ошибкой в объекте; во-вторых, ошибка в личности, связанная с ошибкой в объекте . В первом случае ошибка в личности на квалификацию не влияет. Например, субъект, посягая на жизнь беременной женщины, причиняет смерть другой беременной женщине. Во втором случае, когда ошибка в личности связана с ошибкой в объекте, квалификация меняется, например, субъект, желая посягнуть на жизнь сотрудника правоохранительного органа, лишил жизни постороннее лицо, т.е. вместо посягательства на порядок управления (ст. 317 УК) совершил посягательство на жизнь другого человека (ст. 105 УК). Содеянное в таких случаях следует квалифицировать как покушение на преступление, которое охватывалось умыслом, и оконченное преступление, причинившее реальный ущерб объекту уголовно-правовой охраны, т.е. по ч. 3 ст. 30, ст. 317 и ст. 105 УК РФ, поскольку в данном случае посягательство совершено на один объект, а фактически ущерб причинен другому объекту.

См.: Назаренко Г.В. Теоретические основы квалификации преступлений. С. 27 - 30.

Ошибка в свойствах потерпевшего, хотя и не связана с ошибкой в объекте, влияет на квалификацию, так как умысел направлен на причинение вреда лицу, которое имеет особые свойства (беременность либо беспомощность), например, субъект, совершая убийство, ошибочно полагает, что потерпевшая находится в состоянии беременности.

В науке и на практике уголовно-правовая оценка таких действий имеет неоднозначное толкование. В частности, С.В. Бородин квалифицирует содеянное как оконченное убийство с отягчающим признаком по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ , Э.Ф. Побегайло рассматривает содеянное как покушение на жизнь заведомо беременной женщины и убийство , Л.А. Андреева усматривает в деянии оконченное преступление и квалифицирует его по ч. 1 ст. 105 УК РФ , А.Н. Попов оценивает посягательство как покушение на убийство заведомо беременной женщины по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ .

См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 138.
См.: Уголовное право России: учебник для вузов: в 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 1998. С. 28.
См.: Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 15.
См.: Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 342.

Изучение дел данной категории показывает, что в правоприменительной практике отсутствует единый подход. В свое время Президиум Верховного Суда РФ рекомендовал судам квалифицировать данное преступление по ч. 1 ст. 105 УК РФ и указал, что квалификация действий в качестве покушения на убийство является излишней . При ошибке в свойствах потерпевшей в рамках одного объекта Президиум Верховного Суда РФ учел только фактически наступивший результат - смерть потерпевшей. Такой подход Верховного Суда РФ следует одобрить и поддержать, поскольку он исключает не просто квалификационную фикцию, а двойную квалификационную фикцию, имеющую место в рассмотренных выше доктринальных воззрениях на квалификацию убийства мнимо беременной женщины, которую субъект ошибочно считал беременной.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1. С. 21; Ситникова А.И. Правоприменительные фикции при ошибке субъекта в свойствах потерпевшей // Юридический мир. 2007. N 4. С. 29 - 31.

Первая квалификационная (правоприменительная) фикция связана с тем, что совершенное убийство квалифицируется как покушение на жизнь заведомо беременной женщины. В действительности совершается оконченное убийство женщины, а не покушение на убийство. Вторая фикция заключается в том, что в качестве потерпевшей реально выступает небеременная женщина, а в квалификационной записи фигурирует беременная женщина. Следует признать, что сложная (двойная) фикция дает возможность интегрировать направленность умысла и направленность действий при квалификации посягательства, обусловленного наличием ошибки в свойствах потерпевшего в рамках одного объекта.

Сложная (двойная) фикция - это квалификационный прием, который отчуждает правоприменителя от правомерных интересов граждан и создает искусственную правовую среду, не соответствующую действительности.

Однако необходимо отметить, что Верховный Суд РФ во всех редакциях Постановления Пленума от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" в целях правильного применения законодательства не дал судам никаких разъяснений в отношении квалификации убийства женщины при ошибке в свойствах потерпевшей.

Ошибка в характере совершаемых действий (бездействия) - это заблуждение субъекта относительно отсутствия или наличия общественной опасности в совершаемых действиях. При отсутствии общественной опасности в совершаемых действиях уголовная ответственность исключается. При ошибке в характере совершаемых действий содеянное надлежит квалифицировать как покушение на то преступление, которое охватывалось умыслом виновного . Например, лицо ошибочно полагает, что сбывает наркотики, но реально продает лекарственные препараты, которые не отнесены к наркотикам. В таком случае содеянное следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ.

См.: Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 267.

Ошибка в средствах совершения преступления - это заблуждение относительно использованных средств и орудий преступления ввиду их негодности. Посягательство с использованием негодных средств образует покушение . Например, в случае использования с целью убийства безвредного препарата вместо яда содеянное квалифицируется по ч. 3 ст. 30, ст. 105 УК РФ.

См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 78.

Ошибка в последствиях представляет собой заблуждение субъекта относительно качественной либо количественной характеристики фактически наступивших последствий . Ошибка в качестве наступивших последствий заключается в заблуждении субъекта относительно характера общественно опасных последствий. Например, субъект поджигает чужой дом, чтобы его уничтожить, но в действительности этого результата достичь не удается. Если дом получает повреждения, действия виновного квалифицируются как покушение на уничтожение чужого имущества по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 167 УК РФ. В случае если повреждения отсутствуют, лицо уголовной ответственности не подлежит, так как совершенные им действия являются приготовлением к преступлению небольшой тяжести.

Заблуждение субъекта относительно количественной характеристики на квалификацию не влияет, если размер вреда находится в пределах ошибки. Однако если умысел субъекта направлен на хищение в крупном размере, а фактически ущерб оказался меньше, то содеянное следует квалифицировать как покушение на хищение в крупном размере, так как субъекту не удалось реализовать умысел в полном объеме. Например, субъект проник в кассу, вскрыл сейф, из которого рассчитывал изъять около миллиона рублей. Однако в сейфе оказалось 10 тысяч рублей. Для уголовно-правовой оценки содеянного необходимо применить ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Ошибка в развитии причинной связи - это неправильное понимание субъектом причинно-следственной зависимости между совершенным деянием и наступившими последствиями. Например, субъект наносит удар потерпевшему свинчаткой по голове и, считая его мертвым, сбрасывает тело с моста в воду. В действительности смерть наступила не от удара по голове, а в результате утопления. В данном случае последствие в виде смерти потерпевшего является результатом не умышленных, а неосторожных действий.

Действия виновного по направленности умысла могут быть квалифицированы как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности, т.е. по ч. 3 ст. 30, ст. 105 и ст. 109 УК РФ. Однако предпочтительней квалифицировать содеянное по ст. 105 УК РФ. Однозначная уголовно-правовая оценка призвана исключить правоприменительную фикцию, которую в первом варианте фиксирует квалификационная запись (два преступления вместо одного).

Разновидностью ошибки в развитии причинной связи является так называемое отклонение в действии , которое вызывает иные последствия, чем предусматривались умыслом субъекта. Например, виновный совершил выстрел в жертву, но попал в его жену, от чего та скончалась на месте. В данном случае имеет место совокупность преступлений: покушение на убийство одного лица и причинение смерти по неосторожности другому лицу - ч. 3 ст. 30, ст. 105 и ст. 109 УК РФ.

См.: Тяжкова И.М. Указ. раб. С. 356.

Таким образом, ошибочное представление лица о фактических обстоятельствах содеянного не может не учитываться при квалификации его действий. Причем при наличии фактической ошибки правоприменитель обязан соотносить субъективное представление лица о содеянном с объективными признаками совершенных действий. Объективно совершенное деяние и субъективное восприятие лица фактических обстоятельств содеянного имеет важное значение для квалификации любого преступного посягательства.

Литература

Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 15.
Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 138.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1. С. 21.
Назаренко Г.В. История вины и виновного вменения в уголовном праве // Российский следователь. 2011. N 17. С. 37 - 40.
Назаренко Г.В. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 2010. С. 26 - 27.
Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 342.
Ситникова А.И. Правоприменительные фикции при ошибке субъекта в свойствах потерпевшей // Юридический мир. 2007. N 4. С. 29 - 31.
Тяжкова И.М. Субъективная сторона преступления // Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: учебник для вузов / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 353.
Уголовное право России: учебник для вузов: в 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 1998. С. 28.
Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 78.
Якушин В.А. Проблемы субъективного вменения в уголовном праве. М., 1998. С. 243 - 244.
Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 267.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Червоткина А.С.,

судей - Климова А.Н., Сабурова Д.Э.,

при секретаре - Семеновой Т.Е.,

с участием государственного обвинителя - прокурора Телешевой-Курицкой Н.А.,

осужденных Гаврилова Н.И., Клемешина А.Е.,

защитников - адвокатов Кротовой С.В., Шаповаловой Н.Ю.,

рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Гаврилова Н.И., адвоката Петрошенко С.П. в защиту Клемешина А.Е. и апелляционному представлению заместителя прокурора Ленинградской области Дибирова М.Д. на приговор Ленинградского областного суда от 21 апреля 2017 года, которым

Гаврилов Н.И., <. >, несудимый;

осужден к лишению свободы по:

- ч. 5 ст. 228.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 11 годам;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к 11 годам 6 месяцам в исправительной колонии строгого режима;

Клемешин А.Е. <. >несудимый;

осужден по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ к лишению свободы с применением ст. 64 УК РФ к 8 годам в исправительной колонии строгого режима.

Взысканы с Гаврилова Н.И. в доход федерального бюджета процессуальные издержки за участие адвоката в размере 18.000 рублей.

Решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Сабурова Д.Э., выступления в режиме видеоконференц-связи осужденных Гаврилова Н.И., Клемешина А.Е., их защитников адвокатов Кротовой С.В., Шаповаловой Н.Ю., поддержавших доводы апелляционных жалоб и возражавших против апелляционного представления, прокурора Телешевой-Курицкой Н.А., поддержавшей частично доводы апелляционного представления, но полагавшей необходимым жалобы оставить без удовлетворения, Судебная коллегия

по приговору суда Гаврилов и Клемешин признаны виновными и осуждены за незаконный сбыт психотропного вещества в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору, а Гаврилов также за незаконное хранение без цели сбыта, психотропного вещества в значительном размере.

Преступления совершены в период с января по 15 июля 2015 года в г. <. >и на территории <. >области при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В судебном заседании Гаврилов вину признал полностью, Клемешин - частично.

В апелляционной жалобе осужденный Гаврилов полагает чрезмерно суровым назначенное наказание. Считает, что суд не в полной мере учел смягчающие обстоятельства, то, что фигурирующее по делу вещество не является наркотическим. Указывает, что за период нахождения в СИЗО он осознал противоправность своих действий, раскаялся в содеянном, вину признает. Обращает внимание на свою инвалидность, ухудшение состояния здоровья за период нахождения под стражей, то, что нуждается в наблюдении и соответствующем лечении, со стороны соседей характеризуется положительно, имеется возможность трудоустройства.

Просит смягчить назначенное наказание.

Адвокат Петрошенко С.П. в защиту Клемешина в апелляционной жалобе полагает недоказанной причастность Клемешина к эпизоду сбыта психотропного вещества 28 мая 2015 г., неправильной переквалификацию его действий с покушения на оконченный состав преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 228.1 УК РФ.

Просит приговор изменить и смягчить назначенное Клемешину наказание, а также применить ст. 73 УК РФ.

В апелляционном представлении заместитель прокурора Ленинградской области Дибиров М.Д. считает неправильной квалификацию действий осужденных по сбыту психотропного вещества Ж. 28 мая и 14 июля 2015 года и покушению на сбыт оставшегося и хранившегося в гараже психотропного вещества как одно оконченное продолжаемое преступление. Указывает, что оставшееся в гараже вещество Гаврилов и Клемешин не успели сбыть по независящим от них обстоятельствам, так как оно было изъято правоохранительными органами.

Просит приговор отменить, постановить новый приговор, по которому действия Гаврилова и Клемешина по фактам сбыта 28 мая и 14 июля 2015 года квалифицировать как одно преступление по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, назначив наказание в виде 15 лет лишения свободы. Их действия в отношении изъятого в гараже психотропного вещества квалифицировать по ч. 3 ст. 30 и ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, по которой каждому назначить 9 лет 9 месяцев лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности всех преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно каждому назначить 15 лет 6 месяцев лишения свободы. В остальном просит приговор оставить без изменения.

В возражениях на апелляционное представление осужденный Клемешин, полагает, что суд правильно квалифицировал его действия как единое продолжаемое преступление и при назначении наказания учел все обстоятельства по делу, но не в полном объеме.

Просит представление отклонить и приговор оставить без изменения.

Изучив уголовное дело, проверив доводы апелляционных жалоб и представления, Судебная коллегия отмечает, что выводы суда о виновности Гаврилова и Клемешина в действиях, связанных с незаконным оборотом психотропного вещества являются правильными, основаны на совокупности исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательств.

По эпизоду хранения Гавриловым без цели сбыта психотропного вещества его вина не оспаривается и подтверждается:

- протоколом обыска по месту жительства, где была обнаружена бутылка с жидкостью (т. 3 л.д. 124 - 128);

- заключениями экспертов об обнаружении на бутылке следов пальцев рук Гаврилова и о том, что жидкость является психотропным веществом в количестве, являющемся значительным размером (т. 3 л.д. 134 - 139).

Оценив исследованные доказательства по данному эпизоду, суд правильно квалифицировал действия Гаврилова по ч. 1 ст. 228 УК РФ, то есть незаконное хранение без цели сбыта психотропного вещества в значительном размере, и назначил наказание с учетом всех обстоятельств дела и данных о личности.

По эпизодам сбыта психотропного вещества Ж. 28 мая и 14 июля 2015 года, а также по факту обнаружения и изъятия в гараже психотропного вещества вина обоих подтверждается показаниями свидетелей Ж. П., а также материалами дела, в том числе оперативно-розыскных мероприятий, содержание которых приведено в приговоре.

Проанализировав эти и другие исследованные доказательства, содержание которых приведено в приговоре, суд обоснованно пришел к выводу о виновности Гаврилова и Клемешина и о доказанности их вины.

Поскольку оперативно-розыскные мероприятия были проведены в соответствии с требованиями закона, их результаты обоснованно приняты во внимание, судом они проверены и оценены.

На основе совокупности исследованных доказательств суд правильно установил, что в период до 28 января 2015 года Гаврилов, Клемешин и другое лицо, дело в отношении которого прекращено в связи со смертью, вступили между собой в сговор на сбыт указанного в приговоре психотропного вещества. С этой целью Гаврилов с другим лицом приобрели психотропное вещество общей массой не менее 533814,4 гр., что является особо крупным размером, а Клемешин подыскал место для его хранения - помещение гаража по соответствующему адресу.

Осуществляя дальнейшие действия, направленные на сбыт психотропного вещества, Гаврилов в соответствии с распределением ролей получал от покупателей заказы на определенное количество психотропного вещества, вел с ними переговоры о цене и объеме вещества, определял время и место встречи с покупателями, от которых получал денежные средства в качестве оплаты за сбываемое психотропное вещество, после чего сообщал им место нахождения тайника, куда психотропное вещество помещалось Клемешиным, осуществлявшим предварительную фасовку психотропного вещества в объемах, требовавшихся для сбыта; полученные денежные средства Гаврилов распределял между соучастниками, включая Клемешина.

В последующем они сбыли Ж. участвовавшему в проведении оперативно-розыскных мероприятий, указанное психотропное вещество 28 мая 2015 года в крупном размере и 14 июля 2015 года - в особо крупном размере, после чего оставшаяся в гараже часть психотропного вещества была изъята сотрудниками правоохранительных органов.

Вопреки доводам адвоката Петрошенко С.П. роль Клемешина судом установлена, а доводы о его непричастности проверены и обоснованно с приведением соответствующих мотивов отвергнуты. Выводы суда достаточно полно мотивированы и являются правильными.

В то же время Судебная коллегия находит обоснованными доводы апелляционного представления о неправильной квалификации действий осужденных, но полагает, что для исправления допущенной судом ошибки не требуется отмены приговора, она может быть устранена путем внесения в приговор соответствующих изменений, поскольку фактические обстоятельства судом установлены правильно и не оспариваются.

Согласно приговору, все действия Гаврилова и Клемешина квалифицированы по одной ч. 5 ст. 228.1 УК РФ как одно продолжаемое преступление в отношении всей массы психотропного вещества.

При этом, суд исключил из обвинения как излишне вмененные ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 (по эпизоду сбыта Ж. 28 мая 2015 года психотропного вещества в крупном размере) и ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по факту обнаружения и изъятия 15 июля 2015 года гараже оставшейся массы психотропного вещества).

Таким образом, суд фактически оставил без юридической оценки действия осужденных в отношении находящегося в гараже и предназначенного для реализации психотропного вещества.

Кроме того, как установил суд, 28 мая 2015 года психотропное вещество сбывалось Ж. действовавшему в ходе проверочной закупки. Вместе с тем указанные действия судом квалифицированы как оконченный состав, чем ухудшено положение осужденного. При этом судом не принято во внимание, что органом предварительного расследования они были квалифицированы как покушение.

Также судом не были приняты во внимание содержащиеся в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2006 г. N 14 (в редакции от 23.12.2010 г.) "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" и действовавшие на указанный период времени разъяснения о том, что, в тех случаях, когда передача наркотического средства, психотропного вещества или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, осуществляется в ходе проверочной закупки, проводимой представителями правоохранительных органов в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ (с последующими изменениями) "Об оперативно-розыскной деятельности", содеянное следует квалифицировать по части 3 статьи 30 и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ, поскольку в этих случаях происходит изъятие наркотического средства, психотропного вещества или растения, содержащего наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, из незаконного оборота.

При оценке действий Гаврилова и Клемешина в отношении сбыта Ж. 14 июля 2015 года психотропного вещества в особо крупном размере и изъятого 15 июля 2015 года в гараже психотропного вещества в особо крупном размере и предназначенного для реализации Судебная коллегия учитывает внесенные 30 июня 2015 года в вышеназванное постановление изменения.

Согласно этим изменениям (п. п. 13.1 и 13.2), учитывая, что диспозиция части 1 статьи 228.1 УК РФ не предусматривает в качестве обязательного признака объективной стороны данного преступления наступление последствий в виде незаконного распространения наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, их незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем, в том числе, когда данные действия осуществляются в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия, проводимого в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". Изъятие в таких случаях сотрудниками правоохранительных органов из незаконного оборота указанных средств, веществ, растений не влияет на квалификацию преступления как оконченного.

Если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, вещества, растения, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, вещества, растения приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств, веществ, растений.

Поскольку указанные разъяснения касаются событий, совершенных после 30 июня 2015 года, действия Гаврилова и Клемешина по факту сбыта психотропного вещества 14 июля 2015 года подлежат квалификации как оконченный состав преступления.

Их действия в отношении оставшейся в гараже части психотропного вещества подлежат квалификации как покушение на сбыт.

С учетом изложенного в данной части действия Гаврилова и Клемешина с одного состава преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, подлежат переквалификации:

- по событиям 28 мая 2015 года на ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, то есть покушение на незаконный сбыт психотропного вещества, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере;

- по событиям 14 июля 2015 года на ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, то есть незаконный сбыт психотропного вещества группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере;

- в части обнаруженного и изъятого в гараже оставшегося вещества по ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, то есть покушение на незаконный сбыт психотропного вещества группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере.

Психическое состояние осужденных судом изучено полно и объективно. С учетом выводов экспертов (т. 2 л.д. 217 - 219, т. 6 л.д. 25 - 30), других обстоятельств, влияющих на решение данного вопроса, суд правильно признал Гаврилова и Клемешина вменяемыми.

Решение о назначении обоим наказания только в виде лишения свободы, отсутствие оснований для применения положений ст. 73 УК РФ и изменения категории преступлений судом мотивировано. Не усматривает таких оснований и Судебная коллегия.

Все влияющие на наказание обстоятельства судом установлены и приняты во внимание.

С учетом переквалификации действий осужденных им подлежит назначению наказание в соответствии с требованиями закона. При этом Судебная коллегия принимает во внимание все установленные судом смягчающие наказание обстоятельства, приведенные данные о личности обоих, положения ч. 3 ст. 66 УК РФ и ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Также Судебная коллегия учитывает и то обстоятельство, что из незаконного оборота было изъято большое количество психотропного вещества.

Совокупность имеющихся по делу смягчающих наказание обстоятельств, как правильно признано судом первой инстанции, является исключительной, в связи с чем, Судебная коллегия полагает необходимым по ч. 5 ст. 228.1 УК РФ обоим назначить наказание с применением ст. 64 УК РФ, то есть ниже низшего предела, предусмотренного санкцией нормы закона.

Поскольку исходя из положений ч. 3 ст. 66 и ч. 1 ст. 62 УК РФ размер назначаемого наказания ниже размера, установленного санкцией закона, ссылок на ст. 64 УК РФ при назначении наказаний за покушения на сбыт психотропного вещества в таком случае не требуется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия

приговор Ленинградского областного суда от 21 апреля 2017 года в отношении Гаврилова Н.И. и Клемешина А.Е. изменить.

Действия Гаврилова Н.И. переквалифицировать с ч. 5 ст. 228.1 УК РФ на:

- ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 28 мая 2015 года), по которой назначить 8 лет лишения свободы;

- ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 14 июля 2015 года), по которой назначить лишение свободы с применением ст. 64 УК РФ сроком на 9 лет;

- ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по факту изъятия психотропного вещества из гаража), по которой назначить 8 лет лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, ч. 1 ст. 228 УК РФ окончательно Гаврилову Н.И. назначить 10 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Действия Клемешина А.Е. переквалифицировать с ч. 5 ст. 228.1 УК РФ на:

- ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 28 мая 2015 года), по которой назначить 5 лет лишения свободы;

- ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 14 июля 2015 года), по которой назначить лишение свободы с применением ст. 64 УК РФ сроком на 5 лет 8 месяцев;

- ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по факту изъятия психотропного вещества из гаража), по которой назначить 5 лет 8 месяцев лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно Клемешину А.Е. назначить 6 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В остальном приговор в отношении Гаврилова Н.И. и Клемешина А.Е. оставить без изменения, апелляционные жалобы Гаврилова Н.И., адвоката Петрошенко С.П. и апелляционное представление заместителя прокурора Ленинградской области Дибирова М.Д. - без удовлетворения.

По приговору Дальневосточного окружного военного суда от 23 января 2018 г., постановленному в особом порядке судебного разбирательства, М. признан виновным и осужден к лишению свободы по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ) за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма сроком на 2 года в колонии-поселении.

Рассмотрев дело по апелляционному представлению государственного обвинителя, Судебная коллегия по делам военнослужащих нашла приговор подлежащим изменению в связи с допущенным судом первой инстанции неправильным применением уголовного закона при квалификации преступных действий М., указав в обоснование следующее.

При постановлении приговора окружной военной суд, несмотря на вывод об обоснованности предъявленного М. обвинения и подтверждение его собранными по делу доказательствами, исключил из обвинения М. ч. 1 ст. 282 УК РФ как излишне вмененную, указав, что незаконные действия осужденного совершены с одним умыслом, направленным на распространение материалов и информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности, обосновывающих и оправдывающих ИГИЛ, одной из целей которой, как установлено решением Верховного Суда Российской Федерации от 29 декабря 2014 г., является ведение так называемой священной войны (джихада) с неверными (кафирами) во всем мире, а поэтому они образуют единое продолжаемое преступление, предусмотренное специальной уголовно-правовой нормой — ч. 1 ст. 205.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ).

Между тем в соответствии с положениями уголовного закона преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 205.2 и ст. 282 УК РФ, посягают на различные объекты: ст. 205.2 УК РФ — на общественную безопасность и безопасность институтов общества и государства, ст. 282 УК РФ — на основы конституционного строя, конституционные права граждан, их честь и достоинство.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, выражается в публичных призывах к осуществлению террористической деятельности или публичном оправдании терроризма.

Объективная же сторона преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, характеризуется действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе.

Обязательным признаком субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, в отличие от субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, является определенная специальная цель — возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по определенным признакам, указанным в диспозиции ст. 282 УК РФ.

Таким образом, вопреки выводу окружного военного суда, составы преступлений, предусмотренные ст. 282 и ст. 205.2 УК РФ, не являются по отношению друг к другу общей и специальной нормами уголовного закона, а поэтому они не могут в этом смысле конкурировать между собой.

Как правильно указано в апелляционном представлении государственного обвинителя, вмененные в вину М. органами предварительного следствия действия, направленные на возбуждение ненависти и вражды в отношении группы лиц по признаку отношения к религии, совершенные с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», имеющие иной объект преступного посягательства, не могли быть охвачены составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.2 УК РФ, и влекут самостоятельную уголовную ответственность по ч. 1 ст. 282 УК РФ.

Согласно разъяснениям, данным в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2006 г. N 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел», гл. 40 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения, в частности, содеянное обвиняемым может быть переквалифицировано, если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств и фактические обстоятельства при этом не изменяются.

На основании изложенного апелляционным определением Судебной коллегии по делам военнослужащих приговор был изменен: действия М. переквалифицированы с ч. 1 ст. 205.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ) на ч. 1 ст. 282 УК РФ (в редакции Федерального закона от 28 июня 2014 г. N 179-ФЗ), по которой назначен 1 (один) год лишения свободы; смягчено наказание по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ) до 1 (одного) года 10 (десяти) месяцев лишения свободы.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по совокупности преступлений, указанных выше, окончательно М. назначено 2 года лишения свободы в колонии-поселении.

Материал статьи взят из открытых источников

Остались вопросы к адвокату по данной тематике?

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ «Незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации», предполагает активные действия в отношении имущества: растрату, отчуждение, сокрытие или незаконную передачу. Однако на практике состав данного преступления часто усматривается и при наличии деяния в форме бездействия. Такой подход представляется юридически безграмотным и недопустимым с точки зрения закона.

ПРИМЕРЫ СПОРНЫХ РЕШЕНИЙ

Как показывает практика, правоприменитель не всегда исследует признаки элементов объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, с должной тщательностью.

ИЗ ПРАКТИКИ. Мировой судья судебного участка № 109 г. Санкт-Петербурга признал М. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ. Суд приговорил ее к штрафу в размере 5 тыс. руб. Ее вина заключалась вовсе не в незаконной передаче арестованного имущества. Она не сообщила при наложении ареста на имущество судебному приставу-исполнителю, что ранее выдала доверенность на право пользования данным имуществом (автомобилем) третьему лицу (приговор от 17.04.2012 по делу № 1–30/2012–109).

Мировой судья судебного участка № 181 г. Санкт-Петербурга признал бывшего генерального директора М. виновным в совершении незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи и аресту. Его вина заключалась не в отчуждении арестованного имущества, а в том, что он не сообщил о наложенном на него аресте вновь назначенному руководителю Торгового дома (приговор от 14.10.2010 по делу № 1–54/2010–181).

В других регионах есть и более примечательные судебные решения.

ИЗ ПРАКТИКИ. Мировой судья судебного участка № 9 Йошкар-Олинского судебного района Республики Марий Эл признал Р. виновной по ч. 1 ст. 312 УК РФ, так как она, являясь ответственным хранителем арестованного имущества (автомобиля), не сообщила судебному приставу-исполнителю о том, что данным автомобилем без ее ведома пользовались третьи лица, не просила оказать помощь в обнаружении и истребовании вышеуказанного имущества, с заявлением в органы внутренних дел по факту преступных действий в отношении принадлежащего ей на праве собственности автомобиля не обращалась и тем самым мер по сохранению оставленного ей на ответственное хранение имущества не принимала (приговор от 22.09.2015 по делу № 1–21/2015).

Мировой судья судебного участка № 13 Каларского района Забайкальского края признал Д. виновной по ч. 1 ст. 312 УК РФ в сокрытии арестованного имущества, поскольку без ее ведома и в ее отсутствие третье лицо самовольно распорядилось этим имуществом (апелляционное постановление от 08.10.2015 по делу № 10–9/2015).

ПРЕСТУПНОЕ ДЕЙСТВИЕ И БЕЗДЕЙСТВИЕ

Общественная опасность деяния — обязательный элемент объективной стороны любого преступления.

Удачное определение понятия «общественно опасное деяние» дано в учебнике под редакцией Ф. Р. Сундурова и И. А. Тарханова: «противоправное, сознательное активное или пассивное проявление поведения человека во внешнем мире, причиняющее вред общественным отношениям» 1 .

Действительно, еще в Уложении о наказаниях 1845 года преступлением признавалось «как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания предписывалось».

Статья 14 УК РФ также предусматривает две формы деяния: активное поведение — действие и пассивное — бездействие. Каково же их конкретное содержание?

В научной литературе подход к понятиям «преступное действие» и «преступное бездействие» особых споров не вызывает. «Преступное действие» определяется как «активное поведение человека, основу которого составляют телодвижения, совершаемые под контролем сознания и воли» 2 .

Преступному бездействию даются следующие определения: «Бездействие — это умышленное или неосторожное несовершение лицом определенных действий или невоспрепятствование наступлению вредных последствий со стороны лица, на котором лежала обязанность не допустить наступления этих последствий» 3 . «По своей уголовно-правовой сути бездействие выражается в невыполнении или в ненадлежащем выполнении возложенных на человека правовых обязанностей» 4 .

Абсолютно правы В. Б. Малинин и А. Ф. Парфенов, которые считают: «…под действием следует понимать деяние, вступающее в противоречие с правовой нормой, запрещающей действовать определенным образом под угрозой уголовного наказания; под бездействием следует понимать деяние, которое вступает в противоречие с нормой уголовного права, предписывающей действовать определенным образом под угрозой уголовного наказания» 5 .

ФОРМА ДЕЯНИЯ И УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН

Можно сделать вывод, что действие наказуемо лишь тогда, когда законом запрещено его совершение, то есть когда имеется юридическая обязанность воздержаться от подобных действий. О преступном бездействии можно говорить, когда на правонарушителе лежала юридическая обязанность выполнять определенные действия, совершать определенные поступки, и конкретное решение этого вопроса зависит от установления круга обязанностей лица, требований, которые предъявляются к нему в определенной ситуации.

Если проанализировать уголовный закон, можно увидеть, что наиболее распространенная форма деяния — действие. Значительное количество преступных деяний может совершаться как в форме действия, так и в форме бездействия. И только примерно 10% от общего количества преступлений совершается в форме бездействия.

Чем же руководствуется законодатель при установлении конкретной формы совершения того или иного деяния?

Как представляется, та или иная форма деяния в составе преступления определяется в зависимости от характера его общественной опасности и содержания объекта уголовно-правовой охраны.

Если для обеспечения безопасности тех или иных объектов требуется обеспечить невмешательство, то уголовный закон исходит из принципа «не вреди» («не совершай», «не действуй»), и преступное деяние будет определяться в законе как действие.

В тех же случаях, когда необходимы содействие, помощь, то есть вмешательство в развитие охраняемых уголовным законом отношений, законодатель устанавливает признаки общественно опасного деяния в форме бездействия.

ПОЧЕМУ СОКРЫТИЕ — ТОЖЕ ДЕЙСТВИЕ

В диспозициях некоторых статей Особенной части УК РФ нет указания на конкретную форму осуществления деяния. Это означает, что для наличия объективной стороны данного преступления она не имеет существенного значения. Однако в диспозиции ч. 1 ст. 312 УК РФ форма деяния прямо указана и имеет важное значение для установления признаков данного состава преступления. Чтобы констатировать состав незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту, необходимо установить, что субъект виновно совершил хотя бы одно из действий, указанных в ч. 1 данной статьи, а не бездействовал.

Самый существенный элемент ареста — запрет распоряжаться имуществом, то есть изменение уполномоченным на то субъектом правового режима имущества. Именно за распоряжение арестованным имуществом вопреки наложенному запрету и наступает ответственность по ч. 1 ст. 312 УК РФ. Сокрытие представляет собой утаивание имущества, затрудняющее его изъятие. Оно может заключаться в передаче имущества другим лицам на хранение, помещении в тайник, перевозке в иное место и т. п.

Таким образом, сокрытие в любом случае требует от лица каких-либо активных действий. Поэтому сложно себе представить, что сокрыть имущество можно ничего для этого не делая, то есть путем бездействия.

Уголовная ответственность за бездействие наступает, только когда уголовный закон рассматривает данное бездействие в качестве преступного. Поэтому сокрытие лишь информации о месте нахождения арестованного имущества, если оно было перемещено третьими лицами без согласия ответственного хранителя, не является преступлением. За подобное деяние лицо может быть подвергнуто административному наказанию (например, по ст. 17.14 КоАП РФ), но никак ни уголовному преследованию.

На тех же позициях стоит и судебная практика. В частности, Конституционный Суд РФ в своем определении от 17.07.2007 № 626-О-О разъяснил: «Ответственность за отчуждение вверенного лицу имущества, подвергнутого описи или аресту, может наступить только при условии доказанности того, что лицо знало о наличии у него обязанности обеспечить сохранность имущества, имело для этого реальную возможность и умышленно совершило запрещенные законом действия, могущие воспрепятствовать исполнению решения суда» 8 .

Санкт-Петербургский городской суд также указал, что «под сокрытием имущества, подвергнутого описи или аресту, предполагается выполнение действий, связанных с утаиванием его места нахождения, с тем, чтобы оно не могло быть изъято (передача имущества другим лицам, организациям для временного хранения, перемещение его в другое место)» (кассационное определение от 28.01.2013 № 22–70/2013).

Наглядный пример приводит И. Аксенов: «комендант здания, приняв недвижимое имущество на хранение, может обеспечить физическую сохранность здания, однако юридическую сохранность обеспечить не может. При отсутствии волеизъявления коменданта — хранителя имущества — или его неведении гендиректор организации может продать или иным образом распорядиться арестованным имуществом. При этом в действиях коменданта-хранителя и директора состав преступления, предусмотренного ст. 312 УК РФ, будет отсутствовать. Первый не отчуждал. Второму имущество судебным приставом-исполнителем не вверялось» 9 .

Вполне обоснованным видится предложение А. Друзина изменить диспозицию ст. 312УК РФ и ввести ответственность за неисполнение обязанности по хранению имущества, подвергнутого аресту, повлекшее за собой его утрату или порчу, и изложить ее в следующей редакции: «Невыполнение обязанностей по сохранению имущества, подвергнутого аресту, лицом, которому это имущество вверено, повлекшее его утрату или порчу, а равно осуществление служащим кредитной организации банковских операций с денежными средствами (вкладами), на которые наложен арест, — наказывается…» 10 .

На сегодня можно констатировать одно: если на субъекта не возложена обязанность действовать определенным образом, он не может нести ответственность за бездействие, даже если не предотвратил наступление вреда, хотя и имел возможность его предотвратить.

Таким образом, объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, выражается именно в преступном обращении с имуществом, подвергнутым описи или аресту, и обязательным конструктивным элементом данного состава является деяние в форме действия.

ЛИТЕРАТУРА
1 Аксенов, И. Наложение ареста на недвижимое имущество // ЭЖ-Юрист. — 2007. — № 9.
2 Гришаев, П. И. Объективная сторона преступления. — М., 1961. — 47 с.
3 Гуреев, В. А. Взыскатель в исполнительном производстве: защита прав и интересов / В. А. Гуреев, И. А. Аксенов // Библиотечка «Российской газеты». — 2014. — Вып 6.
4 Друзин, А. Диспозиция ст. 312 УК РФ требует уточнения // Законность. — 2002. — № 10.
5 Ковалев, М. И. Причинная связь в уголовном праве / М. И. Ковалев, П. Т. Васьков. — М.: Госюриздат, 1958. — 72 с.
6 Малинин, В. Б. Объективная сторона преступления / В. Б. Малинин, А. Ф. Парфенов. — СПб.: Изд-во Юридического института, 2004. — 301 с.
7 Уголовное право России. Общая часть: учебник. 3-е изд., перераб. и доп. / под ред. Ф. Р. Сундурова, И. А. Тарханова. — М.: Статут, 2009. — 751 с.
8 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов / под ред. В. С. Комиссарова, Н. Е. Крыловой, И. М. Тяжковой. — М.: Статут, 2012. — 879 с.
9 Уголовное право России. Общая и особенная части: учебник для высших учебных заведений / под. общ. ред. Н. Г. Кадникова. — М.: Книжный мир, 2006. — 827 с.

1 Уголовное право России. Общая часть: учебник. 3-е изд., перераб. и доп. / под ред. Ф. Р. Сундурова, И. А. Тарханова. М.: Статут, 2009. 751 с.

2 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов / под ред. В. С. Комиссарова, Н. Е. Крыловой, И. М. Тяжковой. М.: Статут, 2012. 879 с.

5 Малинин В. Б., Парфенов А. Ф. Объективная сторона преступления. СПб.: Изд-во Юридического института, 2004. 301 с.

6 Гуреев В. А., Аксенов И. А. Взыскатель в исполнительном производстве: защита прав и интересов // Библиотечка «Российской газеты». 2014. Вып 6.

7 Уголовное право России. Общая и особенная части: учебник для высших учебных заведений / под. общ. ред. Н. Г. Кадникова. М.: Книжный мир, 2006. С. 745.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: