Она наследовала от своей матери любовь к порядку рассудительность и

Обновлено: 08.05.2024

Образ Анны Сергеевны Одинцовой — одной из главных героинь — очень мне нравится. От её характера можно провести параллель к другой, очень похожей на неё героини из романа ''Обломов'' Гончарова — Ольге Ильинской (она мне тоже нравится). Вообще, характер Одинцовой достаточно нетипичен для женских персонажей того времени. Тургенев создаёт его именно таким, потому что не может обойти стороной ''зарождение волны женской эмансипации''.

''Умница, богачка, вдова'' — так отзывается об Одинцовой Ситников.

И в правду, через описание автора можно понять, что она действительно красива и выделяется из толпы. Иван Сергеевич для создания образа своей героини использует различные средства выразительности, например, эпитеты (''стройный стан''), (''высокого роста''), (''блестящие волосы''), (''покатые плечи''), (''светлые ясные глаза''), метафору (''Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от её лица'').

Анну Сергеевну автор называет по фамилии, подчёркивая то, что Одинцова одинока (Одинцова — от слова ''один/един''). Она как будто ''ограждена'' некой стеной таинственности, из-за чего многие чувствую себя некомфортно при общении с ней, робеют, даже сам Базаров: ''Вот тебе раз! Бабы испугался!''.

Жизненный путь нашей героини был далеко не простым. Семья умерла, оставив скудное состояние ей и её младшей сестре — Кате. Одинцова пережила много трудностей и, возможно, из-за данных обстоятельств она и стала такой ''холодной''.

''Её случайно увидел некто Одинцов, очень богатый человек. и предложил ей руку'' — Анна Сергеевна согласилась. Но не по любви, а из-за тяготевшего её положения. В последствии этого окружающие относились к ней плохо. ''Прошла через огонь и воду'', ''И через медные трубы'' — так отзывались о ней люди в губрении. Но Одинцова не считала нужным обращать внимание на слухи, и уж точно не расстраивалась из-за них.

''В тихом омуте. ты знаешь!'' - говорит о ней Базаров. И этот ''тихий омут'' ещё доставит ему проблем. Из-за любви к Одинцовой разрушается его привычный уклад жизни, ведь до встречи с ней он безоговорочно отрицал это чувство. Роль Анны Сергеевны в романе отцы и дети — это раскрытие характера Базарова. С помощью её образа Тургенев показывает нам, что Базаров способен на тёплые чувства. То есть даже такой человек, как он, всё отрицающий и даже ''бесчувственный'', может полюбить. Возможно, автор хотел показать, что сердце каждого человека, будь то нигилист или романтик, способно испытать одно из прекраснейших чувств — любовь.

Федосья Николавна — полная противоположность Одинцовой. ''. и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание ребёнка'' — это, можно сказать, самое главное занятие в её жизни. Через описание комнаты Фенечки Иван Сергеевич раскрывает её характер: ''Небольшая, низенькая комнатка. было очень чиста и уютна'' — прямо как сама Фенечка. Частое использование уменьшительно-ласкательных суффиксов при описании свидетельствует о том, что автор любит свою героиню. ''Она наследовала от своей матери любовь к порядку, рассудительность и степенность'' — по-сути, образ Феодосьи Николаевны — это образ традиционно русской девушки. Набожная, робкая, покорная, ласковая. Эпитеты - ''мягкие тёмные волосы'', ''жемчужные зубки'', ''чистое нежное лицо'' — помогают передать внешность героини.

По происхождению она обыкновенная крестьянка, дочь хозяйки постоялого двора - Арины Савишны. Николая Петровича Кирсанова Фенечка заинтересовала с первого взгляда. ''. она была так молода, так одинока; Николай Петрович был сам такой добрый и скромный. Остальное доказывать нечего''. Фенечка подарила ему не только любовь, уважение и заботу, но и сына — Митю.

Однако, приезд Базаров и её не оставил равнодушной (Евгений вообще не оставляет никого равнодушным): ''Фенечке нравился Базаров; но и она ему нравилась''. Их сближение (в частности – поцелуй) приводит к роковым последствиям – дуэли между Павлом Петровичем и Базаровым. Я думаю, что в этом и состоит главная роль образа Фенечки, т. е. в отражении основного конфликта произведения. А именно - показать, насколько Павел Петрович и Базаров разные. к сожалению, конфликта между ‘’отцами’’ и детьми’’, как м не кажется, не избежать.

Таким образом, с помощью образа Одинцовой Тургенев раскрывает характер Базарова, а образ Фенечки способствует отражению главной темы романа – конфликта старшего и младшего поколения.

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

ЖАНРЫ 361
АВТОРЫ 288 315
КНИГИ 693 595
СЕРИИ 26 522
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 783

Иван Сергеевич Тургенев

Собрание сочинений в двенадцати томах

Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

Виссариона Григорьевича БЕЛИНСКОГО

— Что, Петр, не видать еще? — спрашивал 20-го мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.

Слуга, в котором всё: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, всё изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».

— Не видать? — повторил барин.

— Не видать, — вторично ответствовал слуга.

Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.

Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», — в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его. из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, a в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шёлковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он довез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». B 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом * , и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в английский клуб * , но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов * , куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец — в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и

Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын… кандидат… Аркаша…» — беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена… «Не дождалась!» — шепнул он уныло… Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…

— Никак они едут-с, — доложил слуга, вынырнув из-под ворот.

Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…

— Аркаша! Аркаша! — закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками… Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.

— Дай же отряхнуться, папаша, — говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, — я тебя всего запачкаю.

— Ничего, ничего, — твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. — Покажи-ка себя, покажи-ка, — прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».

Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.

— Папаша, — сказал он, — позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.

Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.

Образ и характеристика Фенечки в романе "Отцы и дети"

". Это была молодая женщина лет двадцати трех. "

Полное имя героини - Федосья Николаевна:

Фенечка является крестьянкой по происхождению. Судя по всему, ее родители получили вольную и стали вольнонаемными крестьянами:
". «Поцелуй же ручку у барина, глупенькая», – сказала ей Арина. " (крестьяне целовали у барина руку)

Юная Фенечка осталась сиротой в 20 лет:
". Муж у ней давно умер. " (речь идет про отца Фенечки)
". мать, Арина, умерла от холеры. " (Мать Фенечки умерла от холеры, когда дочери было около 20 лет)

Фенечка является красивой молодой женщиной:
". И в самом деле, есть ли на свете что-нибудь пленительнее молодой красивой матери с здоровым ребенком на руках. "
". Какая хорошенькая. "
". Известно о ком: одна только хорошенькая. "
". У твоего отца, видно, губа не дура. "

О внешности Фенечки известно следующее:
". Фенечка. Это была молодая женщина лет двадцати трех, вся беленькая и мягкая, с темными волосами и глазами, с красными, детски пухлявыми губками и нежными ручками. На ней было опрятное ситцевое платье; голубая новая косынка легко лежала на ее круглых плечах. "
". мелькнуло молодое женское лицо. "
". в голубой душегрейке и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка. "

". показалась мягкая масса черных, блестящих, слегка растрепанных волос. "
". горячая кровь разлилась алою волной под тонкою кожицей ее миловидного лица. "
". тихонько вышла. Она ходила немножко вразвалку, но и это к ней пристало. "
". Фенечка и свои волосы привела в порядок, и косынку надела получше, но она могла бы остаться, как была. "
". приложил губы к Фенечкиной руке, белевшей, как молоко, на красной рубашечке Мити. "
". лицо Фенечки скользнуло перед ним такое бледное и маленькое. "
". Фенечка хорошела с каждым днем. Бывает эпоха в жизни молодых женщин, когда они вдруг начинают расцветать и распускаться, как летние розы; такая эпоха наступила для Фенечки. Все к тому способствовало, даже июльский зной, который стоял тогда. Одетая в легкое белое платье, она сама казалась белее и легче: загар не приставал к ней, а жара, от которой она не могла уберечься, слегка румянила ее щеки да уши и, вливая тихую лень во все ее тело, отражалась дремотною томностью в ее хорошеньких глазках. Она почти не могла работать; руки у ней так и скользили на колени. Она едва ходила и все охала да жаловалась с забавным бессилием. "
". Она сидела на скамейке, накинув по обыкновению белый платок на голову. "

У нее "хорошенькие глазки":
". Фенечка подняла на Базарова свои глаза, казавшиеся еще темнее от беловатого отблеска, падавшего на верхнюю часть ее лица. "
". Прелестно было выражение ее глаз, когда она глядела как бы исподлобья да посмеивалась ласково и немножко глупо. "
". в ее хорошеньких глазках. "

У нее приятный голос:
". Я люблю, когда вы говорите. Точно ручеек журчит. "
". Здравствуйте-с, – ответила она негромким, но звучным голосом. "

Фенечка является стыдливой девушкой:
". она предполагает… она стыдится. "
". Напрасно ж она стыдится. "
". поставив ее перед Павлом Петровичем, вся застыдилась. "
". Казалось, ей и совестно было, что она пришла, и в то же время она как будто чувствовала, что имела право прийти. "

Фенечка - достойная женщина, по мнению Николая Петровича Кирсанова и его сына Аркадия:
". если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает. "
". Конечно, если б эта девушка не стоила… Это не легкомысленная прихоть. "

Фенечка является вежливой девушкой:
". Фенечка всем в доме говорила вы. "

Она - тихая и скромная девушка:
". редкий ее видел: она жила тихонько, скромненько. "

Фенечка является пустым существом, по мнению Павла Петровича Кирсанова:
". Ах, как я люблю это пустое существо. "

При этом Фенечка - хорошая хозяйка. Она порядок:
". Она наследовала от своей матери любовь к порядку. "

Она - рассудительная и степенная девушка:
". наследовала от своей матери. рассудительность и степенность. "

Отношения Фенечки и Николая Петровича Кирсанова

В начале романа крестьянка Фенечка является неофициальной женой помещика Николая Петровича Кирсанова:

". эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал. . она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме… там были две небольшие комнатки. "

У Фенечки и Николая Петрович есть маленький сын Митя:

". вошла Фенечка с Митей на руках. "
". – Сколько, бишь, ему месяцев? – спросил Павел Петрович.
– Шесть месяцев; скоро вот седьмой пойдет, одиннадцатого числа. "

Фенечка любит Николая Петровича, она благодарна ему за его хорошее отношение к ней:
". Я Николая Петровича всем сердцем люблю. Мне Николая Петровича не любить – да после этого мне и жить не надо. Я Николая Петровича одного на свете люблю и век любить буду. "

В конце романа Николай Петрович женится на Фенечке, несмотря на то что та является крестьянкой и такие браки осуждались в дворянском обществе:
". Неделю тому назад, в небольшой приходской церкви, тихо и почти без свидетелей, состоялись две свадьбы: Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой. "

Это был цитатный образ и характеристика Фенечки в романе "Отцы и дети" Тургенева: описание внешности и характера героини.

Смотрите: Все материалы по роману "Отцы и дети"

Павел Петрович недолго присутствовал при беседе брата с управляющим, высоким и худым человеком с сладким чахоточным голосом и плутовскими глазами, который на все замечания Николая Петровича отвечал: «Помилуйте-с, известное дело-с» — и старался представить мужиков пьяницами и ворами. Недавно заведенное на новый лад хозяйство скрипело, как немазаное колесо, трещало, как домоделанная мебель из сырого дерева. Николай Петрович не унывал, но частенько вздыхал и задумывался: он чувствовал, что без денег дело не пойдет, а деньги у него почти все перевелись. Аркадий сказал правду: Павел Петрович не раз помогал своему брату; не раз, видя, как он бился и ломал себе голову, придумывая, как бы извернуться, Павел Петрович медленно подходил к окну и, засунув руки в карманы, бормотал сквозь зубы: « Mais je puis vous donner de l’argent » — и давал ему денег; но в этот день у него самого ничего не было, и он предпочел удалиться. Хозяйственные дрязги наводили на него тоску; притом ему постоянно казалось, что Николай Петрович, несмотря на все свое рвение и трудолюбие, не так принимается за дело, как бы следовало; хотя указать, в чем собственно ошибается Николай Петрович, он не сумел бы. «Брат не довольно практичен, — рассуждал он сам с собою, — его обманывают». Николай Петрович, напротив, был высокого мнения о практичности Павла Петровича и всегда спрашивал его совета. «Я человек мягкий, слабый, век свой провел в глуши, — говаривал он, — а ты недаром так много жил с людьми, ты их хорошо знаешь: у тебя орлиный взгляд». Павел Петрович в ответ на эти слова только отворачивался, но не разуверял брата.

Оставив Николая Петровича в кабинете, он отправился по коридору, отделявшему переднюю часть дома от задней, и, поравнявшись с низенькою дверью, остановился в раздумье, подергал себе усы и постучался в нее.

— Кто там? Войдите, — раздался голос Фенечки.

— Это я, — проговорил Павел Петрович и отворил дверь.

Фенечка вскочила со стула, на котором она уселась с своим ребенком, и, передав его на руки девушки, которая тотчас же вынесла его вон из комнаты, торопливо поправила свою косынку.

— Извините, если я помешал, — начал Павел Петрович, не глядя на нее, — мне хотелось только попросить вас… сегодня, кажется, в город посылают… велите купить для меня зеленого чаю.

— Слушаю-с, — отвечала Фенечка, — сколько прикажете купить?

— Да полфунта довольно будет, я полагаю. А у вас здесь, я вижу, перемена, — прибавил он, бросив вокруг быстрый взгляд, который скользнул и по лицу Фенечки. — Занавески вот, — промолвил он, видя, что она его не понимает.

— Да-с, занавески; Николай Петрович нам их пожаловал; да уж они давно повешены.

— Да и я у вас давно не был. Теперь у вас здесь очень хорошо.

— По милости Николая Петровича, — шепнула Фенечка.

— Вам здесь лучше, чем в прежнем флигельке? — спросил Павел Петрович вежливо, но без малейшей улыбки.

— Кого теперь на ваше место поместили?

— Теперь там прачки.

Павел Петрович умолк. «Теперь уйдет», — думала Фенечка, но он не уходил, и она стояла перед ним как вкопанная; слабо перебирая пальцами.

— Отчего вы велели вашего маленького вынести? — заговорил, наконец, Павел Петрович. — Я люблю детей: покажите-ка мне его.

Фенечка вся покраснела от смущения и от радости. Она боялась Павла Петровича: он почти никогда не говорил с ней.

— Дуняша, — кликнула она, — принесите Митю (Фенечка всем в доме говорила вы). А не то погодите; надо ему платьице надеть.

Фенечка направилась к двери.

— Да все равно, — заметил Павел Петрович.

— Я сейчас, — ответила Фенечка и проворно вышла.

Павел Петрович остался один и на этот раз с особенным вниманием оглянулся кругом. Небольшая, низенькая комнатка, в которой он находился, была очень чиста и уютна. В ней пахло недавно выкрашенным полом, ромашкой и мелиссой. Вдоль стен стояли стулья с задками в виде лир; они были куплены еще покойником генералом в Польше, во время похода; в одном углу возвышалась кроватка под кисейным пологом, рядом с кованым сундуком с круглою крышкой. В противоположном углу горела лампадка перед большим темным образом Николая-чудотворца; крошечное фарфоровое яичко на красной ленте висело на груди святого, прицепленное к сиянию; на окнах банки с прошлогодним вареньем, тщательно завязанные, сквозили зеленым светом; на бумажных их крышках сама Фенечка написала крупными буквами: «кружовник»; Николай Петрович любил особенно это варенье. Под потолком, на длинном шнурке, висела клетка с короткохвостым чижом; он беспрестанно чирикал и прыгал, и клетка беспрестанно качалась и дрожала: конопляные зерна с легким стуком падали на пол. В простенке, над небольшим комодом, висели довольно плохие фотографические портреты Николая Петровича в разных положениях, сделанные заезжим художником; тут же висела фотография самой Фенечки, совершенно не удавшаяся: какое-то безглазое лицо напряженно улыбалось в темной рамочке, — больше ничего нельзя было разобрать; а над Фенечкой — Ермолов, в бурке, грозно хмурился на отдаленные Кавказские горы, из-под шелкового башмачка для булавок, падавшего ему на самый лоб.

Прошло минут пять; в соседней комнате слышался шелест и шепот. Павел Петрович взял с комода замасленную книгу, разрозненный том Стрельцов Масальского, перевернул несколько страниц… Дверь отворилась, и вошла Фенечка с Митей на руках. Она надела на него красную рубашечку с галуном на вороте, причесала его волосики и утерла лицо: он дышал тяжело, порывался всем телом и подергивал ручонками, как это делают все здоровые дети; но щегольская рубашечка видимо на него подействовала: выражение удовольствия отражалось на всей его пухлой фигурке. Фенечка и свои волосы привела в порядок, и косынку надела получше, но она могла бы остаться, как была. И в самом деле, есть ли на свете что-нибудь пленительнее молодой красивой матери с здоровым ребенком на руках?

— Экой бутуз, — снисходительно проговорил Павел Петрович и пощекотал двойной подбородок Мити концом длинного ногтя на указательном пальце; ребенок уставился на чижа и засмеялся.

— Это дядя, — промолвила Фенечка, склоняя к нему свое лицо и слегка его встряхивая, между тем как Дуняша тихонько ставила на окно зажженную курительную свечку, подложивши под нее грош.

— Сколько бишь ему месяцев? — спросил Павел Петрович.

— Шесть месяцев; скоро вот седьмой пойдет, одиннадцатого числа.

— Не восьмой ли, Федосья Николаевна? — не без робости вмешалась Дуняша.

— Нет, седьмой; как можно! — Ребенок опять засмеялся, уставился на сундук и вдруг схватил свою мать всею пятерней за нос и за губы. — Баловник, — проговорила Фенечка, не отодвигая лица от его пальцев.

— Он похож на брата, — заметил Павел Петрович.

«На кого ж ему и походить?» — подумала Фенечка.

— Да, — продолжал, как бы говоря с самим собой, Павел Петрович, — несомненное сходство. — Он внимательно, почти печально посмотрел на Фенечку.

— Это дядя, — повторила она, уже шепотом.

— А! Павел! вот где ты! — раздался вдруг голос Николая Петровича.

Павел Петрович торопливо обернулся и нахмурился; но брат его так радостно, с такою благодарностью глядел на него, что он не мог не ответить ему улыбкой.

— Славный у тебя мальчуган, — промолвил он и посмотрел на часы, — а я завернул сюда насчет чаю…

И, приняв равнодушное выражение, Павел Петрович тотчас же вышел вон из комнаты.

— Сам собою зашел? — спросил Фенечку Николай Петрович.

— Сами-с; постучались и вошли.

— Ну, а Аркаша больше у тебя не был?

— Не был. Не перейти ли мне во флигель, Николай Петрович?

— Я думаю, не лучше ли будет на первое время.

— Н… нет, — произнес с запинкой Николай Петрович и потер себе лоб. — Надо было прежде… Здравствуй, пузырь, — проговорил он с внезапным оживлением и, приблизившись к ребенку, поцеловал его в щеку; потом он нагнулся немного и приложил губы к Фенечкиной руке, белевшей, как молоко, на красной рубашечке Мити.

— Николай Петрович! что вы это? — пролепетала она и опустила глаза, потом тихонько подняла их… Прелестно было выражение ее глаз, когда она глядела как бы исподлобья да посмеивалась ласково и немножко глупо.

Николай Петрович познакомился с Фенечкой следующим образом. Однажды, года три тому назад, ему пришлось ночевать на постоялом дворе в отдаленном уездном городе. Его приятно поразила чистота отведенной ему комнаты, свежесть постельного белья. «Уж не немка ли здесь хозяйка?» — пришло ему на мысль; но хозяйкой оказалась русская, женщина лет пятидесяти, опрятно одетая, с благообразным умным лицом и степенною речью. Он разговорился с ней за чаем; очень она ему понравилась. Николай Петрович в то время только что переселился в новую свою усадьбу и, не желая держать при себе крепостных людей, искал наемных; хозяйка, с своей стороны, жаловалась на малое число проезжающих в городе, на тяжелые времена; он предложил ей поступить к нему в дом в качестве экономки; она согласилась. Муж у ней давно умер, оставив ей одну только дочь, Фенечку. Недели через две Арина Савишна (так звали новую экономку) прибыла вместе с дочерью в Марьино и поселилась во флигельке. Выбор Николая Петровича оказался удачным, Арина завела порядок в доме. О Фенечке, которой тогда минул уже семнадцатый год, никто не говорил, и редкий ее видел: она жила тихонько, скромненько, и только по воскресеньям Николай Петрович замечал в приходской церкви, где-нибудь в сторонке, тонкий профиль ее беленького лица. Так прошло более года.

В одно утро Арина явилась к нему в кабинет и, по обыкновению, низко поклонившись, спросила его, не может ли он помочь ее дочке, которой искра из печки попала в глаз. Николай Петрович, как все домоседы, занимался лечением и даже выписал гомеопатическую аптечку. Он тотчас велел Арине привести больную. Узнав, что барин ее зовет, Фенечка очень перетрусилась, однако пошла за матерью. Николай Петрович подвел ее к окну и взял ее обеими руками за голову. Рассмотрев хорошенько ее покрасневший и воспаленный глаз, он прописал ей примочку, которую тут же сам составил, и, разорвав на части свой платок, показал ей, как надо примачивать. Фенечка выслушала его и хотела выйти. «Поцелуй же ручку у барина, глупенькая», — сказала ей Арина. Николай Петрович не дал ей своей руки и, сконфузившись, сам поцеловал ее в наклоненную голову, в пробор. Фенечкин глаз скоро выздоровел, но впечатление, произведенное ею на Николая Петровича, прошло не скоро. Ему все мерещилось это чистое, нежное, боязливо приподнятое лицо; он чувствовал под ладонями рук своих эти мягкие волосы, видел эти невинные, слегка раскрытые губы, из-за которых влажно блистали на солнце жемчужные зубки. Он начал с большим вниманием глядеть на нее в церкви, старался заговаривать с нею. Сначала она его дичилась и однажды, перед вечером, встретив его на узкой тропинке, проложенной пешеходами через ржаное поле, зашла в высокую, густую рожь, поросшую полынью и васильками, чтобы только не попасться ему на глаза. Он увидал ее головку сквозь золотую сетку колосьев, откуда она высматривала, как зверок, и ласково крикнул ей:

— Здравствуй, Фенечка! Я не кусаюсь.

— Здравствуйте, — прошептала она, не выходя из своей засады.

Понемногу она стала привыкать к нему, но все еще робела в его присутствии, как вдруг ее мать Арина умерла от холеры. Куда было деваться Фенечке? Она наследовала от своей матери любовь к порядку, рассудительность и степенность; но она была так молода, так одинока; Николай Петрович был сам такой добрый и скромный… Остальное досказывать нечего…

— Так-таки брат к тебе и вошел? — спрашивал ее Николай Петрович. — Постучался и вошел?

— Ну, это хорошо. Дай-ка мне покачать Митю.

И Николай Петрович начал его подбрасывать почти под самый потолок, к великому удовольствию малютки и к немалому беспокойству матери, которая при всяком его взлете протягивала руки к обнажавшимся его ножкам.

А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином… Он бросился на диван, заложил руки за голову и остался неподвижен, почти с отчаяньем глядя в потолок. Захотел ли он скрыть от самых стен, что у него происходило на лице, по другой ли какой причине, только он встал, отстегнул тяжелые занавески окон и опять бросился на диван.

Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Отцы и дети". Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь. Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка. Всего 815 книг и 2624 познавательных видеоролика в бесплатном доступе.

Nikolai Petrovich did not hold out his hand and in confusion himself kissed her bent head on the parting of the hair.

Николай Петрович не дал ей своей руки и, сконфузившись, сам поцеловал ее в наклоненную голову, в пробор.

Fenichka’s eye soon healed, but the impression she had made on Nikolai Petrovich did not pass away so quickly.

Фенечкин глаз скоро выздоровел, но впечатление, произведенное ею на Николая Петровича, прошло не скоро.

He had constant visions of that pure, gentle, timidly raised face; he felt that soft hair under the palms of his hands, and saw those innocent, slightly parted lips, through which pearly teeth gleamed with moist brilliance in the sunshine.

Ему все мерещилось это чистое, нежное, боязливо приподнятое лицо; он чувствовал под ладонями рук своих эти мягкие волосы, видел эти невинные, слегка раскрытые губы, из-за которых влажно блистали на солнце жемчужные зубки.

At first she was extremely shy with him, and one day, meeting him towards evening on a narrow footpath crossing a rye field, she ran into the tall, thick rye, overgrown with cornflowers and wormwood, to avoid meeting him face to face.

Сначала она его дичилась и однажды, перед вечером, встретив его на узкой тропинке, проложенной пешеходами через ржаное поле, зашла в высокую, густую рожь, поросшую полынью и васильками, чтобы только не попасться ему на глаза.

He caught sight of her small head through the golden network of ears of rye, from which she was peering out like a wild animal, and called out to her affectionately,

Он увидал ее головку сквозь золотую сетку колосьев, откуда она высматривала, как зверок, и ласково крикнул ей:

By degrees she began to feel more at ease with him, but she was still a shy girl when suddenly her mother, Arina, died of cholera.

Понемногу она стала привыкать к нему, но все еще робела в его присутствии, как вдруг ее мать, Арина, умерла от холеры.

She had inherited from her mother a love of order, tidiness and regularity, but she was so young, so alone in the world; Nikolai Petrovich was so genuinely kind and considerate . . .
There is no need to describe what followed . . .

Она наследовала от своей матери любовь к порядку, рассудительность и степенность; но она была так молода, так одинока; Николай Петрович был сам такой добрый и скромный… Остальное досказывать нечего…

And Nikolai Petrovich began to toss him almost up to the ceiling, to the vast delight of the baby, and to the considerable anxiety of his mother, who each time he flew upwards stretched out her arms towards his little bare legs.

И Николай Петрович начал его подбрасывать почти под самый потолок, к великому удовольствию малютки и к немалому беспокойству матери, которая, при всяком его взлете, протягивала руки к обнажавшимся его ножкам.

Meanwhile Pavel Petrovich had gone back to his elegant study, which was decorated with handsome blue wallpaper, and with weapons hanging from a multicolored Persian carpet fixed to the wall; it had walnut furniture, upholstered in dark green velvet, a Renaissance bookcase of ancient black oak, bronze statuettes on the magnificent writing desk, an open hearth . . .
He threw himself on the sofa, clasped his hands behind his head and remained motionless, looking at the ceiling with an expression verging on despair.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: