Оценка государства и права как продуктов деяния творца

Обновлено: 27.03.2024

Гуго Гроций (1583—1645) — один из ранних творцов "юридического мировоззрения" Нового времени. Он внес огромный вклад в становление современной доктрины международного права, в формирование основ новой рационалистической философии права и государства.

Вся социальная проблематика (внутригосударственного и международного профиля) исследуется Гроцием с позиций естественного права, сквозь призму идей и требований правовой справедливости, которые должны господствовать в отношениях между индивидами, народами и государствами.

Также и тема войны и мира — предмет специальных исследований Гроция — оказывается в его трактовке юридической проблемой, что в концентрированной форме выражается им как право войны и мира.

В основе всего юридического подхода Гроция лежит идея справедливости как необходимого признака права. При этом справедливость трактуется им как требование разума, веление природы разумного существа. "Ибо право, — замечает он, — здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом"[669].

Вслед за Аристотелем Гроций делит право на естественное и волеустановленное. "Наилучшее деление права в принятом значении, — отмечает он, — предложено Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой — право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово "закон" в более тесном смысле. Иногда же он называет его установленным правом. То же различие встречается у евреев, когда они выражаются точно, называя право естественное "мит-свот", а право установленное "кукким", причем первое слово евреи-эллинисты передают греческим словом "справедливость", а второе — греческим словом "повеление"[670].

Естественное право определяется им как "предписание здравого разума"[671]. Согласно этому предписанию, то или иное действие — в зависимости от его соответствия или противоречия разумной природе (т. е. требованиям, природе разума) — признается либо морально порочным, либо морально необходимым. Естественное право, таким образом, выступает в качестве основания и критерия для различения должного (дозволенного) и недолжного (недозволенного) по самой своей природе, а не в силу какого-либо волеустановленного (людьми или богом) предписания (дозволения или запрета).

Волеустановленное право, имея своим источником волю (человеческую или божественную), соответственно делится на право человеческое и право божественное. Человеческое право, в свою очередь, подразделяется Гроцием на внутригосударственное право, человеческое право в узком смысле (по сравнению с внутригосударственным правом) и человеческое право в широком смысле.

Внутригосударственное право характеризуется Гроцием как право, которое исходит от гражданской власти. Это — так называемое позитивное право (гражданские законы). Государство при этом определяется как "совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы"[672]. Речь, следовательно, идет о договорной концепции государства. ". Матерью же внутригосударственного права, — пишет он, — является само обязательство, принятое по взаимному соглашению, а так как последнее получает свою силу от естественного права, то природа может слыть как бы прародительницей внутригосударственного права"[673]. Сам принцип соблюдения договоров (в том числе и договора об установлении государства и, следовательно, также государственных законов) диктуется естественным правом, ибо, замечает Гроций, необходимо, чтобы между людьми существовал какой-нибудь порядок взаимных обязательств.

Естественное право выступает у Гроция в качестве необходимой основы для учения о внутригосударственном праве в виде научной системы. Внутригосударственное право изменчиво во времени и различно в разных местах (сообществах). И только благодаря учению о естественном праве можно, по мысли Гроция, придать юриспруденции форму и характер научной, собственно теоретической дисциплины[674]. "Многие до сих пор, — замечает он, — предпринимали попытку придать этой отрасли научную форму, но никто не сумел сделать этого, да, по правде говоря, это и невозможно было выполнить иначе, как тщательно отделив то, что возникло путем установления, от того, что вытекает из самой природы; на подобное обстоятельство до сей поры как раз и не было обращено должного внимания. Ибо ведь то, что вытекает из природы вещи, всегда пребывает тождественным самому себе и потому без труда может быть приведено в научную форму; то же, что возникло путем установления, часто изменяется во времени и различно в разных местах, а потому и лишено какой-либо научной системы, подобно прочим понятиям о единичных вещах"[675].

Учение о неизменном естественном праве образует, согласно Гроцию, "естественную, неизменную часть юриспруденции"[676]. Идея Гроция имеет и гораздо более широкое, общеметодологическое значение, состоящее в указании на то, что юриспруденция как наука о праве и научная система права имеет дело не с изменчивыми положениями сменяющих друг друга законов, а с объективной природой и сущностью права. И именно поэтому система права выступает как научная основа системы законодательства.

Волеустановленное человеческое право в более узком (по сравнению с внутригосударственным правом) смысле, согласно Гроцию, бывает различного характера и охватывает веление отца (отцовское право), веление господина (господское право) и т. и. Это право, хотя и не исходит от гражданской власти, но подчиняется ей. Волеустановленное же человеческое право в более широком (чем внутригосударственное право) смысле — это, по Гроцию, "право народов, а именно — то, которое получает обязательную силу волею всех народов или многих из них"[677].

Волеустановленное божественное право имеет, по Гроцию, своим непосредственным источником волю бога.

Необходимым отличительным признаком любого права, подчеркивает Гроций, является его обязывающая сила. "Во всяком случае, — замечает он, — необходима обязанность, ибо советы и какие бы то ни было иные наставления, не имеющие обязательной силы, не заслуживают названия закона или права"[678]. Своеобразная обязательная сила присуща, согласно Гроцию, и естественному праву.

В этой связи он говорит о необходимости отличать право (право позитивное и естественное право) от его внешнего осуществления и средств, обеспечивающих это. Положение о том, что люди принуждаются своего рода насилием к осуществлению справедливости, согласно Гроцию, относится не к самому праву, а "только к тем установлениям и законам, которые должны способствовать осуществлению права на деле"[679]. Было бы неверно, подчеркивает Гроций, считать, будто право, лишенное поддержки силой, не имеет никакого действия, ибо соблюдение справедливости сообщает совести спокойствие, а несправедливость причиняет терзания и муки! К числу ненасильственных факторов, содействующих осуществлению права, Гроций относит, кроме совести, также общественное мнение (согласное суждение честных людей) и благоволение бога, одобряющие справедливые поступки и осуждающие несправедливые.

При характеристике неизменности естественного права Гроций отмечает, что оно не может быть изменено даже самим богом. "Хотя божественное всемогущество и безмерно, — пишет он, — тем не менее можно назвать и нечто такое, на что оно не распространяется. Действительно, подобно тому как бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро"[680].

Существуют, по Гроцию, два способа доказательства бытия естественного права: 1) доказательство априори (из первых начал), которое состоит в обнаружении необходимого соответствия (или несоответствия) какой-нибудь вещи с разумной и общежительной природой; 2) доказательство апостериори (от следствий), состоящее в установлении естественного права путем отыскания того, что признается таковым у всех или, по крайней мере, у наиболее образованных народов. Этот второй способ, по словам Гроция, не обладает совершенной достоверностью, но лишь некоторой вероятностью, коренящейся в положении о том, что общераспространенное следствие (в том числе и авторитетные признания мыслителей разных эпох и народов) предполагает исходную всеобщую причину (и общий смысл).

Особое значение общего согласного мнения о наличии естественного права обусловлено тем, что в случае с естественным правом, по Гроцию, речь идет как раз об общих началах, присущих разумной природе человека. И наличие общего мнения (и однотипных суждений) по данному специфическому предмету свидетельствует о существовании общего смысла, присущего разумной природе человека (основе естественного права) и проявляющегося в признании естественного права. В этой связи Гроций приводит высказывания целого ряда авторов (Гераклита, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Плутарха, Иосифа Флавия, Квинтилиана, Тертуллиана, Андронника Родосского и др.) о роли согласованного общего мнения в деле выявления истины и обнаружения естественного права.

Возражая против сведения права к одной лишь пользе и выгоде, Гроций отмечает, что право в собственном смысле слова состоит в том, чтобы предоставлять другим то, что им принадлежит, и выполнять возложенные на нас по отношению к ним обязанности.

Человеку как существу высшего (по сравнению с животными) порядка присущи от природы стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению с себе подобными, а также, в соответствии с этим, способность к знанию и деятельности согласно общим правилам. "Такое соблюдение (правил) общежития, изображенное нами лишь в общих чертах как присущее человеческому разуму, — пишет Гроций, — есть источник так называемого права в собственном смысле: к нему относятся как воздержание от чужого имущества, так и возвращение полученной чужой вещи и возмещение извлеченной из нее выгоды, обязанность соблюдения обещаний, возмещение ущерба, причиненного по нашей вине, а также воздаяние людям заслуженного наказания"[681].

Из этих естественноправовых принципов, характеризуемых как право в собственном смысле слова, вытекает, согласно Гроцию, и понимание естественного права в более широком смысле, коренящееся в способности человека, опираясь на данные принципы, оценивать с точки зрения разума все свои взаимоотношения с другими. "Понятно, — замечает Гроций, — что человеческой природе свойственно, в согласии с разумом, в этих обстоятельствах руководствоваться здравым суждением и не уступать ни угрозам страха, ни соблазнам доступных удовольствий, и не предаваться безрассудному порыву, а то, что явно противоречит такому суждению, следует рассматривать как противное также естественному праву, а тем самым — и человеческой природе"[682].

К естественному праву в широком смысле Гроций относит и благоразумную соразмерность в безвозмездном распределении между отдельными людьми и обществом причитающихся им благ, с оказанием предпочтения одним перед другими (мудрым, родичам, бедным соответственно перед немудрыми, чужестранцами и богатыми) сообразно с действиями каждого и природой каждой вещи.

Польза трактуется Гроцием в качестве не причины, но лишь повода для возникновения внутригосударственного и международного права. "Но подобно тому, как законы любого государства, — пишет он, — преследуют особую пользу, так точно известные права могли возникнуть в силу взаимного соглашения как между всеми государствами, так и между большинством их. И оказывается даже, что подобного рода права возникли в интересах не каждого сообщества людей в отдельности, а в интересах обширной совокупности всех таких сообществ"[683].

Специальное внимание Гроций уделяет вопросу о праве подданных сопротивляться верховной власти или подчиненным органам, действующим по уполномочию верховной власти. Позиция Гроция в этом вопросе, весьма значимом для его правопонимания в целом, отмечена явной непоследовательностью.

С одной стороны, он как будто признает, что "все по природе имеют право противиться причинению им насилия" и поэтому "не следует повиноваться приказам власти, противным естественному праву и божественным заповедям"[684].

С другой стороны, он по существу обосновывает представление, согласно которому естественное право сопротивления подданных верховной власти теряет свою силу перед лицом верховного права государства. "Но так как, — замечает Гроций, — государство установлено для обеспечения общественного спокойствия, то ему принадлежит некое верховное право над нами и нашим достоянием, поскольку это необходимо для осуществления государственных целей. Поэтому государство и может наложить запрет на это всеобщее право сопротивления ради сохранения общественного мира и государственного порядка. Ибо если сохранить такое всеобщее право сопротивления, то будет уже не государство, но беспорядочная толпа, как у циклопов"[685].

Подобный вывод находится в явном противоречии как с исходными принципами учения самого Гроция о естественном праве и правовом характере внутригосударственных законов, так и с его концепцией договорного происхождения государства и гражданских установлений.

Более последовательная трактовка рационалистических моментов учения Гроция о естественном праве и государстве как союзе ради соблюдения права использовалась рядом последующих буржуазных мыслителей (Локк, Руссо, Джефферсон и др.) для обоснования идей и концепций о неотчуждаемых (естественных) правах и свободах личности, о праве подданных свергнуть несправедливое правительство, об общественном договоре как проявлении суверенитета народа, о конституционно-правовом оформлении и ограничении власти государства, о господстве права и правового закона в условиях правового государства.

При исследовании права войны и мира Гроций отмечает, что война как таковая не противоречит естественному праву: "по природе каждый является защитником своего права, для чего нам и даны руки"[686]. Не запрещена война также божественными законами и правом народов. Но это вовсе не означает, что все войны справедливы. Различая войны справедливые и несправедливые, Гроций в духе своего юридического подхода к данной проблематике подчеркивает, что "справедливой причиной начала войны может быть не что иное, как правонарушение"[687]. К справедливым он, в частности, относит войны оборонительные, войны для сохранения целостности государства, защиты имущества. Несправедливые войны (войны захватнические, войны в целях овладения чужим имуществом, покорения других народов) представляют собой противоправное состояние (нарушение требований естественного права, божественных законов, положений права народов)[688]. Зачинщики несправедливой войны, подчеркивает Гроций, "обязаны к возмещению за содеянное их силами или по их совету"[689].

С прогрессивных позиций Гроций обосновывает необходимость гуманного поведения воюющих сторон (в отношении женщин, детей и стариков, пленных, а также лиц, сдавшихся неприятелю), остро критикует злодеяния, разнузданность и безобразия на войне. Он подчеркивает необходимость соблюдения международных договоров и соглашений о перемирии.

Гроций подчеркивает, что соблюдение правовых начал в международных отношениях диктуется не только принципом справедливости, но и соображениями пользы всех государств (как малых и слабых, так и обширных и могущественных).

Защищая благо мира, Гроций писал, что "войны ведутся ради заключения мира" и что мир является "конечной целью войны"[690].

В своем учении о праве войны и мира Гроций обосновывал необходимость формирования нового типа мирового сообщества, основанного на рационально-правовых принципах равенства, сотрудничества и взаимности в отношениях между всеми людьми, народами и государствами, на идее единого международного правопорядка, добровольно устанавливаемого и последовательно соблюдаемого суверенными государствами.

2. Гуго Гроций

2. Гуго Гроций Гуго Гроций сделал предметом своего рассмотрения международное право одновременно с Локком, и у него мы также видим вышеуказанный способ рассуждения, так как он впадает в совершенно эмпирический набор сведений о международных отношениях, комбинированных

Политика на основе договора и политика на основе естественного права (Альтузий, Гроций)

Политика на основе договора и политика на основе естественного права (Альтузий, Гроций) С XVII в. политическая теория начинает отделяться от теологии. Так, немец Иоганн Альтузий (Johannes Althusius, 1557–1638) предложил теорию договора, которая основывается не на религии, а на

1.Юридическая наука. Понятие, структура.
Юридическая наука – это система знаний о государстве и праве, а также об отдельных сторонах государственной и правовой жизни, раскрывающих природу государственно-правовых форм, институтов, механизмов.

Файлы: 1 файл

шпоры тгп.doc

1.Юридическая наука. Понятие, структура.

Юридическая наука – это система знаний о государстве и праве, а также об отдельных сторонах государственной и правовой жизни, раскрывающих природу государственно-правовых форм, институтов, механизмов.

Структура: Первое. Историко-теоретический блок юриспруденции (тгп, иогп). Второе. Отраслевая юридическая наука (конституционное право, административное, гражданское, трудовое, природоохранительное и др.). Третье. Прикладная юридическая наука (криминалистика, юридическая психология, судебная медицина, юридическая статистика и др.). Четвертое. наука международного права (международного публичного и международного частного права).

2.Правоведение в системе общих гуманитарных и социально-экономических наук.

В юридической науке, познающей специфические государственно-правовые закономерности, неприемлема позиция рассмотрения теории государства и права как политико-юридической или даже политической науки. Юридическая наука, с одной стороны, учитывает «внешний» фактор влияния; с другой – сосредоточивает внимание на относительной самостоятельности, автономности государственно-правовой жизни по отношению к воздействующим экономическим, социально-политическим и др. факторам. Она обеспечивает получение достоверного знания относительно специфического объекта – государственно-правовой жизни общества.

Обнаруженные соотношения объектов общегуманитарных, социально-экономических и других научных дисциплин с юриспруденцией создают основания для вывода о фундаментальном уровне знаний в философии, социологии и т. п. Юриспруденция по отношению к названным и др. наукам является специализированной областью знаний об объекте, относительно самостоятельном и автономном в системе взаимодействий и обусловленностей. Она познает специфические закономерности и отдельные стороны государственно-правовой жизни. Юриспруденция, будучи наукой автономной, закладывает в фундамент специальных знаний принципы и категории отдельной философской системы, исходные знания, которые конкретизуются в этой конкретной науке. Одновременно юридическая наука поставляет философии специальные знания более высокого, чем в юриспруденции, уровня научных обобщений, в частности, в разработке идеальных моделей, форм, механизмов. Специальные знания для философии становятся эмпирическим материалом, который возвращается в конкретную науку уже в контексте философского осмысления. Философия для юриспруденции поэтому является фундаментальной наукой. Объекты первой и второй, конечно, не совпадают по масштабности и универсальности. В таком же плане можно давать сравнительную характеристику объектов социологических наук (социальная философия, социальная история, социология) и юридической науки. Если объектом социологии является общество в целом (структуры общества, институты, социальные процессы и др.), то юридическая наука изучает государство, право как социальные институты. Отметим, что объекты наук здесь соотносятся как целое и часть. Социология изучает наиболее общие закономерности развития и функционирования общества в целом, его институтов, процессов и т. п. Государство и право как институты общества находятся в зоне действия таких закономерностей и являются поэтому составным компонентом объекта социологических наук. Юриспруденция обеспечивает научное освоение государства и права и государственно-правовой жизни, отдельных их сторон как явлений юридических. Конечно, юридическую науку интересуют и «внешнее» окружение, обусловленность государственно-правовых институтов, форм, механизмов. Однако здесь обнаруживается линия пересечения объектов социологических наук и юриспруденции, взаимовлияния первых и второй при сохранении автономности объектов научного познания с прямыми и обратными связями. Если социология поставляет юридической науке знания о закономерностях развития и функционирования общества в целом, формах и механизмах их действия, а также массовидный фактологический материал, то юриспруденция изучает трансформацию воздействующих социальных факторов в государственно-правовые институты и формы. Тем самым юридическая наука поставляет социологии знания для выработки новых социологических концепций в государственно-правовой действительности.

3. Функции юр.науки

1. познавательная – установление природы объекта научно-познавательной деятельности с использованием набора приемов, способов и средств получения достоверного знания.

2. констатирующая – установление того, что есть наличное государство, право, отдельные государственно-правовые институты, формы, структуры, способные воздействовать на жизнь людей.

3. Функция прогнозирования для юридической науки раскрывает ее роль и способность к определению будущего в развитии государства и права, предвидения перспектив в этой сфере жизни.

4. Эвристическая функция показывает возможность юриспруденции познавать и открывать новые закономерности развития объекта изучения новые свойства и показатели изучаемой материи.

5. методологическая функция.

6. Практическая (прикладная) функция юридической науки показывает важную роль и назначение последней в практически-преобразующей работе субъектов государственно-властной деятельности, их способности взаимодействовать с институтами общества и населением, в отыскании путей прогрессивного развития.

4. Особенности предмета ТГП, ее место в системе юридических наук

теория государства и права изучает общие закономерности возникновения, развития, функционирования государства и права вообще, направления возвышения личности в системе

ценностей современного общества средствами государственной деятельности и правового регулирования. Это общий объект науки.

Предмет теории государства и права детализирует объект по названным выше позициям и обнаруживается в поэлементном срезе науки и учебной дисциплины. Это науковедческий и методологический блок знаний (объект, предмет науки, методология познания); институциональный компонент (общее учение о государстве и праве, современная государственно-правовая жизнь); функционально-динамический компонент (функции государства и правовые формы их осуществления, правотворчество, правоприменение и др.); результативный компонент (правовое поведение, законность и т. д.); наконец, ценностно-интеллектуальный компонент предмета теории государства и права. Особенности предмета данной науки и учебной дисциплины дает основание для вывода о «вертикальном» порядке соотношения и взаимодействия теории государства и права по отношению к отраслевым и прикладным компонентам юриспруденции в порядке реализации ее методологической функции и по другим основаниям.

5. Методологии правоведения

Методологию правоведения можно определить как систему принципов, способов и средств, применение которых обеспечивает получение достоверного знания о государственно-правовых закономерностях.

Теологическая методология основана на теологическом мировоззрении, рассматривающая государство и право как продукт божественного разума и деяния Творца. Естественно-правовая методология. Она ориентирует на обнаружение и познание существа государства и права в их обусловленности природой человека. Определенное значение для методологических построений имели историческо-правовые и психолого-индивидуалистические принципы, приемы и способы познания права, особенно социологическая юриспруденция.

6. Исследовательские направления изучения предмета ТГП. Методологическим основанием изучения объекта и предмета теории государства и права, имеющим универсальный характер, является философия. Она на мировоззренческом уровне обеспечивает получение достоверного знания, исходя из объяснения объективного мира, человеческого общества и самого человека, с одной стороны. С другой – поднимает познание явлений, форм, институтов, механизмов в государственно-правовой жизни на уровень философских обобщений. Философия, в свою очередь, возвышается в связи с получением предметного знания, что способствует выработке идеальных ценностей и моделей в государственном устройстве и правовом регулировании.

С философским направлением юридических исследований взаимодействует социологическое, обусловленное, во-первых, тем, что государство и право являются институтами общества, действуют в определенном порядке взаимосогласования в цепи: человек (личность) – государство и право – общество; во-вторых, наличием разделов философии: «Философия истории», «Социальная философия», «Политическая философия» и др. Одновременно социологическое направление нередко квалифицируется как социология права и рассматривается вместе с философией права в качестве компонентов в структуре юридической науки и теории государства и права. Формально-догматическое направление освоения предмета юридической науки и теории государства и права акцентирует внимание исследователя на постижении догмы права, наличных правовых явлений в их данности. За скобки здесь выносятся ценностные и оценочные компоненты юридического знания, мировоззренческо- гуманистические грани представлений. Политическое направление юридических исследований создает условия для изучения всей совокупности государственно-правовых явлений и институтов, а также человека и гражданина в его взаимодействии с государственной властью сквозь призму политики.

7. Общенаучные, частнонаучные и специальные методы получения достоверного знания о гос-ве и праве.

1) общенаучные - общие методы, выработанные общественными и естественными науками:

- материалистический подход - позволяет проследить связь государства и права с реальными процессами, выявить и исследовать их возможности для упрочнения материальных основ и увеличения экономического потенциала общества;

- диалектический метод - учение об общих закономерных связях развития бытия и сознания;

- метод перехода от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному - например, процесс познания формы государства переходит от абстрактной формы государства к его видам - форма правления и форма государственного устройства, затем к их видам;

- исторический метод - изучение исторических традиций, социально-культурных корней государства и права;

-системный метод - исследование объекта как системы - упорядочивание множества элементов.

• формально-юридический метод - исследование внутреннего строения правовых норм и права в целом, анализ источников права, методы систематизации нормативного материала, правила юридической техники, анализ форм государства, определение и юр. оформление компетентности органов государства. Т.е. он помогает описать, классифицировать, систематизировать государственно-правовые явления, исследовать их формы

• метод государственного и правового регулирования - суть - между различными государственно-правовыми явлениями имеется определенное сходство, поэтому, зная свойство одного из них (модель) можно судить о других.

• конкретно-социологический метод - помогает выявить степень эффективности функционирования всех ветвей государственной власти, правового регулирования, состояний законности и правопорядка в государстве. Используется такие приемы: наблюдение, анкетирование, эксперимент.

1)сравнительно-правовой (сопоставление различных гос и правовых систем и отдельных институтов и категорий в целях выявления черт сходства или различия между ними)

2)формально-юридический (основан на различных классификациях, формулировании юридич понятий и категорий, установлении приемов толкования норм права. Предполагает исследование догмы права, означающ нормы права действующего права, рассматриваемые изолированно.)

8. Категории и понятия ТГП. Их логический строй.

Значение категории как наименования (имя собственное) предмета и понятия как индивидуализации предмета через обнаружение и объединение наиболее существенных признаков, свойств, показателей соответствующего явления, института.

В первых разделах можно видеть характеристику юридической науки, ее структуры, функций, понятия и места теории государства и права среди других юридических наук, а также методологических оснований познания предмета юриспруденции и теории государства и права. Другие разделы содержат обобщенную характеристику государства, его функций, форм, государственного аппарата и др., институциональные и функциональные компонентые государственной организации. Наиболее весомыми с позиции удельного веса являются разделы общего учения о праве, его функционального анализа, механизма урегулирования общественных отношений.

9. Теории происхождения гос-ва и права: общая хар-ка

Теологические теории (Августина Блаженного, Фомы Аквинского) – одни из самых древних и одновременно «сквозных» теорий, которые, с одной стороны, государство и право оценивали как продукт творения сверхъестественных сил, тайну замысла которых постичь невозможно. С другой стороны, все стоящие у руля государственной власти искали опору и божественное обоснование земного государства и наличного правопорядка, допуская соперничество религиозной и светской властей, заканчивающееся всегда компромиссом. В этом русле выстраивается теория «двух мечей», увенчанная постулатом о приоритете духовной власти над светской, поскольку нет государства и власти «не от бога». Патриархальная теория, у истоков которой стоял Аристотель. Он считал, что человек – это существо политическое, он не может существовать вне форм организации жизни. Люди объединяются в патриархальные семьи, селения, полисы. Государство – это разросшаяся семья, а её власть становится продолжением и усовершенствованием власти отцовской, власти домохозяина. Договорная теория(Локк, Руссо, Радищев) Представлялось, что государство – это договорное объединение людей на началах справедливости. Представители данной теории считали, что государство произошло не по воле Бога, а в результате сознательной деятельности людей. Для гарантирования естественных прав и свобод либо для установления мира и благополучия люди заключают общественный договор. По этому договору учреждается государственная власть, охраняющая неотчуждаемые права человека: свободу, собственность, безопасность и т.д., а люди обязуются подчиняться созданной власти, передавая часть своей свободы и власти государству. Теория насилия исходит из того, что государство возникает в результате завоевания одного народа (территории) другим – А. Гумплович, К. Каутский, Е. Дюринг, – а также удержания завоеванных территорий и народов, юридического закрепления власти завоевателей. Поэтому государство является силой, извне навязанной обществу, а не результатом внутреннего развития. Марксистско-ленинская теория происхождения государства и права жестко связывает этот процесс с появлением производящей экономики, классовой дифференциацией населения и системы эксплуатации одного класса другим, с необходимостью насильственного удерживания в повиновении эксплуатируемых классов. Государство является продуктом и проявлением непримиримости классовых противоречий.

10. Общественная власть и правовое регулирование в условиях первобытного общества

В дородовом и родоплеменном строе общественных отношений социальные связи базировались на принципах самоуправления, которое обусловливается всей организацией жизни – равным участием всех в получении продуктов жизнеобеспечения (собирательство и охота), равным отношением к орудиям труда, грубоуравнительным распределением получаемых в готовом виде средств поддержания жизни. Это определяет саму природу публичной власти и социального регулирования в родоплеменной организации жизни людей.

– Публичная власть формировалась в пределах рода, племени, действовала в условиях кровнородственных связей, цементировалась социальными нормами, первобытными обычаями, традициями.

– Публичная власть непосредственно совпадала с населением и имела характер самоуправления. В частности, родовое собрание избирало старейшин, а на время военных действий – военных вождей. Последние были подотчетны и сменяемы.

– Механизм осуществления публичной (общественной) власти характеризовался тем, что важнейшие вопросы решались в окружении взрослых членов рода, которые всегда имели возможность воздействовать на характер принимаемого решения.

– Социальные нормы – это первобытные обычаи, традиции, мораль, которые исходили от всего общества, а при нарушениях обеспечивались всем обществом, силой привычки, убеждением, принуждением. Публичная власть и социальные нормы удовлетворяли потребность в управлении сообществами людей, т.к. условия для формирования другой управляющей системы еще не сложились.

11. Общие закономерности происхождения гос-ва и права. формы возникновения гос-ва и права у разных народов

В целом государство возникает закономерно. Оно существенно отличается от систем самоуправления догосударственного общества по следующим позициям: 1. Территориальным делением населения, заменяющим кровнородственные связи, и возникновением свойственного только государству института гражданства, подданства, определяющих юридическую принадлежность вместе с определенным правовым статусом к данному государству, его территории. 2. Публичная власть в государстве не совпадает с населением. Она «материализуется» в особом слое профессионально подготовленных людей, «оформленных» в государственных структурах, государственном аппарате, выполняющих работу по управлению обществом. 3. Для содержания такой публичной (государственной) власти взимаются налоги (подати, дань) с населения. Право возникает вместе с государством в результате действия тех же самых закономерностей, обострения социальных противоречий более опасного, чем прежде, свойства в силу возникновения межклассовых, сословных, кастовых противоречий. Условия жизни вызывают необходимость появления более мощного социального регулятора, чем обычаи, традиции и т.п. Право поэтому возникает вместе с государством и параллельно с ним. В отличие от социальных норм первобытного общества право санкционируется либо устанавливается и обеспечивается государством, содержится в письменных источниках, признаваемых населением официальными. Правовые правила поведения четко формируют субъективные права, юридические обязанности, запреты.

Общее учение о государстве
Теории происхождения государства и права
Теологическая, матриархальная, договорная, насилия, психологическая, органическая, марксистско-ленинская, естественноисторическая теории происхождения государства и права. Общий обзор

Теологическая теория (Августин Блаженный, Фома Аквинский и др.). Это одна из самых древних и одновременно «сквозных» теории, которая, с одной стороны, государство и право оценивала как продукт деяния Творца, тайну замысла которого постичь невозможно. Божественная природа государственной власти не нуждались в каких-либо научных и обыденных интерпретациях, она априори освещалась кастой жрецов и служителей культов, утверждая престиж этой власти. (С другой стороны, все стоящие у руля государственной власти искали опору и божественное обоснование земного государства и наличного правопорядка, упуская даже соперничество религиозной и светской властей, заканчивающееся всегда компромиссом.

Патриархальная теория, у истоков которой стоял Аристотель, имела широкое распространение в Древней Греции, Древнем Риме, и была востребована в эпоху средневекового абсолютизма. Аристотель считал, что человек - это существо политическое, он не может существовать вне форм организации жизни. Люди объединяются в патриархальные семьи, селения, полисы. Государство -это разросшаяся семья, а её власть становится продолжением и усовершенствованием власти отцовской, власти домохозяина.

В этой связи патриархальная теория пустила глубокие корни и российской традиции веры в «хорошего царя», «отца народов», хозяина». На сегодняшний день почва неразвитости демократических институтов и слабости юридических традиций обусловили сохранение соответствующих психологических стереотипов населения.

Договорная теория происхождения государства и права берет начало еще в Древней Греции (софисты, Эпикур). Представлялось, что государство - это договорное объединение людей на началах справедливости.

Эпоха возрождения древнегреческой гуманистической традиции дала миру имена Д, Локка, Г. Гроция, Б. Спинозы, Ж.-Ж. Руссо, А. И. Радищева и др. Представители данной теории считали, что государство произошло не по воле Бога, а в результате сознательной деятельности людей. Государству предшествует естественное состояние людей, которое оценивается как «война всех против всех» - результат безграничного обладания правами и свободами, данными от рождения, естественными правами. Для гарантирования естественных прав и свобод., либо для установления мира и благополучия, люди заключают общественный договор. По этому договору учреждается государственная власть, охраняющая неотчуждаемые права человека: свободу, собственность, безопасность и т.д., а люди обязуются подчиняться созданной власти, передавая часть своей свободы и власти государству.

Такой подход к добровольному объединению людей в государственно-организационную форму жизни общества подводил почву правомерности под наличную государственную власть. Вместе с тем есть недобросовестные, некомпетентные властители, стремящиеся к обладанию неограниченными полномочиями и ограничению свободы, равенства, естественных прав в целом. Одни сторонники договорной теории склонялись к необходимости компромисса в рамках конституционной монархии (Д. Локк, III. Л. Монтескье), другие - обосновывали естественное право народа на свержение недобросовестного монарха революционным путем, через восстание народа (Ж.-Ж. Руссо, А. Н. Радищев). Из этого можно сделать вывод о том, что договорные теории происхождения государства имеют демократическую природу, пронизаны духом гуманизма.

Теория насилия исходит из того, что государство возникает в результате завоевания одного народа (территории) другим (А, Гумшювич, К. Каутский, Е. Дюринг), а также удержания завоеванных территорий и народов, юридического закрепления власти завоевателей. Поэтому государство является силой, извне навязанной обществу, а не результатом внутреннего развития.

Принимая во внимание определенное значение завоевательных факторов в происхождении государства, не следует их абсолютизировать. Они действуют вместе с другими факторами, соотносимыми с господствующими тенденциями развития общества, в цепом закономерно вызывающими к жизни государство и право.

Марксистко-ленинская происхождения государства и права жестко связывает этот процесс с появлением производящей экономики, классовой дифференциацией населения и системы эксплуатации одного класса другим, с необходимостью насильственною удерживания в повиновении эксплуатируемых классов. Государство является продуктом и проявлением непримиримости классовых противоречий. Построение бесклассового общества, полного коммунизма по марксистско-ленинской теории приведет к отмиранию государства и права.

Названные и другие теории происхождения государства и нрава характеризуют целостную картину этого процесса. Каждая из них имеет определенный смысл и отражает отдельные его стороны, но в них имеют место и издержки. Объяснение этому нужно видеть и сложности процесса происхождения государства и права, в научных предпочтениях представителей теорий, в классовых интересах, которые находят в них отражение.

В основе легистского правопонимания и легистской концепции юриспруденции лежит понятие права как приказа, как принудительных установлений государства, как совокупности (системы) обязательных правил (норм), предписанных официальной властью.

С легистских позиций, сводящих с самого начала право к закону и отождествляющих их, по сути дела невозможно сказать что-либо содержательное о законе (позитивном праве), поскольку с этой точки зрения в принципе безразлично (да и невозможно выявить), формой выражения какого именно содержания (правового или произвольно-противоправного) является закон. Тут существование закона (публично-властная его данность) в роли права предшествует той правовой сущности (и того правового содержания), выражением чего этот закон как носитель права должен быть.

Для легизма и “юридического позитивизма” весьма характерны пренебрежение правами человека и гражданина, апология власти и гипертрофия ее нормотворческих возможностей. В этом смысле легизм представляет собой нормативное выражение авторитарного правопонимания. Пафос и устремления легизма — подчинение всех властно-приказным правилам и установлениям. Здесь повсюду господствует взгляд на человека как на подчиненный объект власти, а не свободное существо.

У истоков такого подхода к праву в Новое время стоит Гоббс с его концепцией всемогущего государства и трактовкой права как приказа власти. “Правовая сила закона, — подчеркивал он, — состоит только в том, что он является приказанием суверена”[162]. Под “законом” здесь имеется в виду все действующее (позитивное) право. В дальнейшем такое понимание права было взято на вооружение представителями различных направлений легизма.

В конкретно-историческом плане становление и развитие “юридического позитивизма” было связано с победой и укреплением буржуазного строя, с возвышением роли государства и увеличением в этих условиях удельного веса и значения государственных нормативных актов в системе источников права[163] и т. д.

В идейном отношении “юридический позитивизм” отразил изменившееся юридическое мировоззрение победившего класса буржуазии, уже добившегося официального признания в законе (“позитивации”) своих правовых притязаний, идеологию защиты официального, наличного законопорядка против всякого рода критически и оппозиционно (“непозитивно”) звучащих требований и представлений о “естественном”, “должном”, “идеальном”, “разумном”, “справедливом” и т. п. праве.

К основным идеям и положениям “ юридического позитивизма” относятся трактовка права как творения власти, властная принудительность как, в конечном счете, единственная отличительная особенность права, формально-логический и юридико-догматический методы анализа права, отрыв и “очищение” права от общественных отношений, а юриспруденции — от “метафизических” положений о природе, причинах, ценностях, сущности права и т. д. Подобные представления в XIX в. развивали Д. Остин, Ш. Амос и др. в Англии; Б. Виндшайд, К. Гербер, К. Бергбом, П. Лабанд, А. Цительман и др. в Германии; Кабанту и др. во Франции; Е. В. Васьковский, А. X. Гольм- стен, Д. Д. Гримм, С. В. Пахман, Г. Ф. Шершеневич в России. В XX в. этот подход представлен такими направлениями “юридического” неопозитивизма, как “реформированная общим языковедением юриспруденция” В. Д. Каткова, “чистое учение о праве” Г. Кельзена, “концепция права” Г Харта и т. д.

Так, Дж. Остин характеризовал право как “агрегат правил, установленных политическим руководителем или сувереном”, и подчеркивал: “Всякое право есть команда, приказ”[164]. Так же и Ш. Амос утверждал, что “право есть приказ верховной политической власти государства с целью контроля действий лиц в данном сообществе”[165]. Г. Ф. Шершеневич придерживался аналогичных воззрений. “Всякая норма права, — писал он, — приказ”[166]. Право, по его оценке, — это “произведение государства”, а государственная власть характеризуется им как “тот начальный факт, из которого исходят, цепляясь друг за друга, нормы права”[167].

Своим приказом государственная власть порождает право — таково кредо данного типа правопонимания. С этой точки зрения все, что приказывает власть, есть право. Отличие права от произвола тем самым в принципе лишается объективного и содержательного смысла и имеет для приверженцев такого подхода лишь субъективный и формальный характер: явный произвол, санкционируемый определенным субъектом (органом государства) в определенной форме (в форме того или иного акта — закона, указа, рескрипта, постановления, циркуляра и т. д.), признается правом. В легистско-позитивистской трактовке за приказом государственной власти признаются магические возможности. Получается, что подобным приказом решаются задачи не только субъективного характера (формулирование норм законодательства), но и объективного плана (формирование, создание самого права), а также собственно научного профиля (выявление специфики права, его отличия от иных социальных норм и т. д.).

Как приказ власти и принудительный порядок трактуют право и неопозитивисты, несмотря на их декларации об “очищении” юриспруденции от прежних этатистских представлений о праве как продукте государства и их попытки формально-логическим образом обосновать, будто отстаиваемое ими принудительно-приказное право получает свою действительность не от государства, а от гипотетической основной нормы (Г. Кельзен) или от некоего фактического “последнего правила” — “высшего правила признания” (Г. Харт)[168].

В силу такой позитивистско-прагматической ориентированности легистская юриспруденция занята уяснением и рассмотрением двух основных эмпирических фактов: 1) выявлением, классификацией и систематизацией самих видов (форм) этих приказаний (принудительно-обязательных установлений) официальной власти, т. е. так называемых формальных источников действующего права (позитивного права, закона) и 2) выяснением мнения (позиции) законодателя, т. е.’ нормативно-регулятивного содержания соответствующих приказаний власти как источников (форм) действующего права.

Легизм (во всех его вариантах — от старого легизма и этатистского толкования права до современных аналитических и нормативистских концепций юридического неопозитивизма), отождествляя право и закон (позитивное право), отрывает закон как правовое явление от его правовой сущности, отрицает объективные правовые свойства, качества, характеристики закона, трактует его как продукт воли (и произвола) законоустанавливающей власти. Поэтому специфика права, под которым позитивисты имеют в виду закон (позитивное право), неизбежно сводится при таком правопонимании к принудительному характеру права. Причем зта принудительность трактуется не как следствие каких-либо объективных свойств и требований права, а как исходный правообразующий и правоопределяющий фактор, как силовой (и насильственный) первоисточник права. Сила власти здесь рождает насильственное, приказное право.

Истина о праве, согласно легизму, дана в законе, выражающем волю, позицию, мнение законодателя (суверена, государства). Поэтому искомое истинное знание о праве носит здесь характер мнения, хотя и официально-властного мнения.

По логике такого правопонимания, одна только власть, создающая право, действительно знает, что такое право и чем оно отличается от неправа. Наука же в лучшем случае может адекватно постигнуть и выразить это воплощенное в законе (действующем праве) властно-приказное мнение.

Теоретико-познавательный интерес легизма полностью сосредоточен на действующем (позитивном) праве. Все, что выходит за рамки эмпирически данного позитивного права, все рассуждения о сущности права, идее права, ценности права и т. д. позитивисты отвергают как нечто метафизическое, схоластическое и иллюзорное, не имеющее правового смысла и значения.

Особо остро позитивисты критикуют естественноправовые учения. Причем к естественноправовым они относят все концепции различения права и закона, все теоретические рассуждения о праве, расходящиеся с положениями закона. Позитивистская гносеология тем самым, по существу, отвергает теорию права и признает лишь учение о законе, законоведение, предметом которого является позитивное право, а целью и ориентиром — догма права, т. е. совокупность непреложных основных положений (устоявшихся авторитетных мнений, позиций, подходов) о действующем (позитивном) праве, о способах, правилах и приемах его изучения, толкования, классификации, систематизации, комментирования и т. д.

Конечно, изучение, комментирование, классификация и иерархизация источников позитивного права, выявление их нормативного содержания, систематизация этих норм, разработка вопросов юридической техники, приемов и методов юридического анализа и т. д., т. е. все то, что традиционно именуется юридической догматикой (догмой права) и относится к особой сфере профессиональной компетентности, мастерства и “ремесла” юриста, представляют собой важную составную часть познания права и знания о действующем праве. Но позитивистское ограничение теории права разработкой догмы права, по существу, означает подмену собственно научного исследования права его формально-техническим описательством, сведение правоведения к законоведению.

Позитивистская гносеология закона (действующего права) при этом ориентирована не на познание сущности закона, не на получение какого-то нового (отсутствующего в самом фактически данном законе) знания о действующем праве, а на адекватное (в юридико-догматическом смысле) описание его как собственно уже познанного и знаемого объекта. Все знание о праве, согласно такому правопониманию, уже официально дано в самом позитивном праве, в его тексте, и основная проблема позитивистского учения о праве состоит в правильном толковании текста закона и надлежащем изложении имеющегося в этом тексте официально-правового знания, мнения и позиции законодателя.

С этим связан и повышенный интерес позитивистов (особенно представителей аналитической юриспруденции) к лингвистическим и текстологическим трактовкам закона при явном игнорировании его правового смысла и содержания. При таком подходе юридическая гносеология подменяется легистской лингвистикой, согласно которой разного рода непозитивистские понятия, идеи и концепции (типа сущность права, идея права, естественное право, неотчуждаемые права человека и т. д.) — это лишь ложные слова, языковые иллюзии и софизмы, результат неверного словоупотребления.

Подобные взгляды уже развивал ярый позитивист И. Бентам, оказавший заметное влияние на становление аналитической юриспруденции (Д. Остин и др.). Естественное право — это, согласно его оценке, словесная фикция, метафора, а неотчуждаемые права человека — химера воображения.

Начатое Бентамом “очищение” языка юриспруденции от подобных “обманных” слов было продолжено последующими позитивистами, особенно последовательно — в кельзеновском “чистом” учении о праве.

Дальше всех в этом направлении пошел русский дореволюционный юрист В. Д. Катков. Реформируя юриспруденцию с помощью “общего языковедения”, он даже предлагал вовсе отказаться от слова “право” и пользоваться вместо него словом “закон”, поскольку, как утверждал он, в реальности “нет особого явления “право”[169].

Юридическое правопонимание признает теоретико-познавательное и практическое значение лингвистического, текстологического (герменевтического), структуралистического, логико-аналитического, юридико-догматического направлений, приемов и средств исследований проблем права и закона. Но в рамках юридического подхода к праву речь идет не о сведении права к закону и теории права к учению о законе и догме позитивного права, а об использовании всей совокупности гносеологических приемов, средств и возможностей в процессе всестороннего познания права для получения достоверного и истинного знания о праве и законе.

В аксиологическом плане легизм — в силу отождествления права и закона (позитивного права) и отрицания объективных, независимых от законодателя и закона свойств и характеристик права — отвергает, по существу, собственно правовые ценности и признает лишь ценность закона (позитивного права). Причем признаваемая позитивистами “ценность” закона (позитивного права) на самом деле лишена собственно ценностного смысла. Позитивистская “ценность” закона (позитивного права) — это его официальная общеобязательность, властная императивность, а не его общезначимость по какому-либо объективному (не властно-приказному) основанию.

Характерен в этом отношении радикально-позитивистский подход Кельзена, согласно которому право ценно только как приказание, как норма. В таком смысле (как приказ, как норма) право характеризуется им как форма долженствования.

“Нельзя сказать, как это часто делается, — утверждает Кельзен, — что право не только представляет собой норму (или приказание), но что оно также составляет или выражает некую ценность (подобное утверждение имеет смысл только при допущении абсолютной божественной ценности). Ведь право составляет ценность как раз потому, что оно есть норма. ”[170].

Но эта “норма” у Кельзена — чистое долженствование- приказание, но не норма равенства, не норма свободы, не норма, справедливости. Она ничего из формально-правовых характеристик права в себе не содержит. Кельзеновская норма (и вместе с тем форма права) — это “чистая” и пустая форма долженствования, пригодная для придания императивно-приказного статуса и характера любому произвольному позитивно-правовому содержанию.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: