Можно ли говорить о суверенитете субъектов рф какова позиция конституционного суда в этом вопросе
Обновлено: 16.04.2024
Определение Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2001 г. N 65-О
"По ходатайству полномочного представителя Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе об официальном разъяснении определения Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан"
ГАРАНТ:
См. также Определение Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2001 г. N 250-О
См. Определение Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2001 г. N 249-О по ходатайству Президента Республики Башкортостан об официальном разъяснении настоящего Определения
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя М.В.Баглая, судей Н.С.Бондаря, Н.В.Витрука, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, В.Д.Зорькина, Т.Г.Морщаковой, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнева, В.Г.Стрекозова, О.С.Хохряковой, Б.С.Эбзеева, В.Г.Ярославцева, рассмотрев в пленарном заседании ходатайство полномочного представителя Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе,
1. Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе на основании статьи 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с ходатайством об официальном разъяснении направленного ему в порядке официальной рассылки определения Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года N 92-О по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан.
В ходатайстве указывается, что ряд положений конституций республик в составе Российской Федерации, признанных Конституционным Судом Российской Федерации утратившими силу и не подлежащими применению как не соответствующие Конституции Российской Федерации, тем не менее продолжают действовать: так, в Конституции Республики Башкортостан (в редакции Закона Республики Башкортостан от 3 ноября 2000 года) и Конституции Республики Татарстан (в редакции Закона Республики Татарстан от 19 декабря 2000 года) содержатся нормы, закрепляющие суверенитет (государственный суверенитет) республики и принадлежность ей всей полноты высшей (т.е. верховной) власти на своей территории. Кроме того, как утверждает заявитель, некоторыми субъектами Российской Федерации не признается обязанность на основании части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" устранять из действующей нормативно-правовой системы положения, такие же, как признанные Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации.
В связи с этим полномочный представитель Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе просит разъяснить:
существует ли необходимость какого-либо - дополнительно к решению Конституционного Суда Российской Федерации - судебного решения (в частности, суда общей юрисдикции), еще раз подтверждающего наличие в законодательстве субъекта Российской Федерации норм, не подлежащих применению как не соответствующих Конституции Российской Федерации;
возможно ли в отношении высших должностных лиц, законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации применение мер ответственности, указанных в Федеральном законе от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" (в редакции от 29 июля 2000 года), в связи с непринятием мер по отмене норм конституций республик в составе Российской Федерации, признанных Конституционным Судом Российской Федерации утратившими силу и не подлежащими применению, и каков порядок возложения такой ответственности;
с какого момента наступает их обязанность по исполнению решений Конституционного Суда Российской Федерации и с какого момента возможно их привлечение к ответственности за неисполнение этой обязанности.
2. По смыслу статьи 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", официальное разъяснение решения Конституционного Суда Российской Федерации дается самим Конституционным Судом Российской Федерации в пределах содержания разъясняемого решения и не должно являться простым его воспроизведением, равно как и воспроизведением положений законодательства, т.е. ходатайство не подлежит рассмотрению в процедуре публичного заседания Конституционного Суда Российской Федерации, если поставленные в нем вопросы не требуют какого-либо дополнительного истолкования именно самого решения по существу. Такая правовая позиция была выражена Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 8 февраля 2001 года по ходатайству Председателя Правительства Республики Карелия о разъяснении Постановлений Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 года по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации и от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации".
Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года N 92-O, о разъяснении которого ходатайствует заявитель, подтверждено, что отдельные положения Конституции Республики Адыгея, Конституции Республики Башкортостан, Конституции Республики Ингушетия, Конституции Республики Коми, Конституции Республики Северная Осетия-Алания и Конституции Республики Татарстан по сути являются такими же, как положения, признанные Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации в постановлении от 13 марта 1992 года по делу о проверке конституционности Декларации о государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, Закона Татарской ССР от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской ССР", Закона Татарской ССР от 29 ноября 1991 года "О референдуме Татарской ССР", постановления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан", в постановлении от 9 января 1998 года по делу о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации и в постановлении от 7 июня 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации".
Как указано в Определении, по смыслу статьи 125 (пункт "б" части 2 и часть 6) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих ее положений пункта 3 части первой статьи 43, частей второй и третьей статьи 79, статей 85 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" в их взаимосвязи, Конституционный Суд Российской Федерации, придя к выводу о том, что в обращении оспариваются такие же нормативные положения, какие ранее были признаны им не соответствующими Конституции Российской Федерации, своим решением в форме определения подтверждает, что эти положения также являются не соответствующими Конституции Российской Федерации и как таковые не могут иметь юридической силы.
Именно поэтому и на основании статей 15 (части 1, 2 и 3), 72 (пункт "а" части 1), 76 и 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации, а также статьи 6, пункта 3 части первой статьи 43, частей первой и четвертой статьи 71, частей первой, второй и третьей статьи 79 и части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" оспаривавшиеся в запросе группы депутатов Государственной Думы положения Конституции Республики Адыгея, Конституции Республики Башкортостан, Конституции Республики Ингушетия, Конституции Республики Коми, Конституции Республики Северная Осетия - Алания и Конституции Республики Татарстан как не соответствующие Конституции Российской Федерации были признаны утратившими силу и не подлежащими применению судами, другими органами и должностными лицами.
Эти положения, в том числе положения Конституции Республики Башкортостан и Конституции Республики Татарстан, утратили силу непосредственно на основании решений Конституционного Суда Российской Федерации, без каких-либо отменяющих их специальных решений органов государственной власти субъектов Российской Федерации и, следовательно, более не являются составной частью правовой системы Российской Федерации (и правовой системы соответствующих субъектов Российской Федерации как ее элемента), что следует из статей 10, 118, 125 (пункт "б" части 2 и часть 6) и 128 Конституции Российской Федерации и подпункта "б" пункта 1 части первой статьи 3 и статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
3. В силу требований части первой статьи 79, статей 80 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" законодательный (представительный) и исполнительный органы государственной власти субъекта Российской Федерации, его высшее должностное лицо, обеспечивая неукоснительное исполнение соответствующего решения Конституционного Суда Российской Федерации в точном соответствии с его смыслом, обязаны исключить реализацию положения, признанного неконституционным и вследствие этого утратившего юридическую силу, и аналогичных ему положений других нормативных правовых актов, их использование в практике государственного строительства субъекта Российской Федерации и его отношений с Российской Федерацией, отменить положения других нормативных актов, основанные на нормах, которые как не соответствующие Конституции Российской Федерации признаны утратившими силу и не подлежащими применению, либо воспроизводящие их. Недопустимо также повторное принятие по сути идентичных положений: при внесении в соответствующий нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации изменений и дополнений в нем не могут предусматриваться предписания, которые по своему смыслу являются такими же, какие решением Конституционного Суда Российской Федерации признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому утратившими силу.
По смыслу статьи 125 (пункт "б" части 2 и часть 6) во взаимосвязи со статьями 4 (части 1 и 2), 5 (части 3 и 4) и 71 (пункт "а") Конституции Российской Федерации и конкретизирующими их предписаниями части первой статьи 79, статей 80 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", все нормативные положения, аналогичные той норме, которая как не соответствующая Конституции Российской Федерации признана Конституционным Судом Российской Федерации утратившей силу и не подлежащей применению, также не должны применяться и подлежат устранению из правовых систем всех субъектов Российской Федерации как составных элементов правовой системы Российской Федерации. Поэтому их законодательные (представительные) и исполнительные органы, а также высшие должностные лица обязаны после опубликования решения Конституционного Суда Российской Федерации отменить все подобные положения, содержащиеся в принятых ими нормативных правовых актах.
Законодательные (представительные) и исполнительные органы государственной власти субъектов Российской Федерации, их высшие должностные лица не вправе принимать какие-либо акты и совершать действия (бездействие), направленные на сохранение указанных положений в правовой системе, в правовом регулировании и правоприменении. Такие акты и действия (бездействие) нарушают вытекающие из статей 10, 118 и 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации и конкретизированные в статьях 6, 79 и 81 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" требования об обязательности решений Конституционного Суда Российской Федерации и о неукоснительном их исполнении, а также о запрете преодолевать решение Конституционного Суда Российской Федерации повторным принятием неконституционного акта.
4. Руководствуясь решениями Конституционного Суда Российской Федерации, суды общей юрисдикции по инициативе управомоченных лиц вправе признавать недействительность положений конституций, уставов, законов субъектов Российской Федерации, т.е. подтверждать утрату ими юридической силы, если они содержат такие же нормы, какие признаны Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, утратившими силу и не подлежащими применению (постановление от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"; определение от 8 февраля 2001 года по ходатайству Председателя Правительства Республики Карелия), хотя такое подтверждение не является обязательным элементом механизма исполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации.
В случае признания решением суда общей юрисдикции, основанным на решении Конституционного Суда Российской Федерации, недействительности правовой нормы для ее отмены также не требуется принятия соответствующим органом государственной власти субъекта Российской Федерации специального акта. Этим, однако, не исключается право управомоченных органов субъекта Российской Федерации при несогласии с решением суда общей юрисдикции в порядке статьи 85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" обратиться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, поскольку спорные вопросы, связанные с конституционным статусом субъектов Российской Федерации, в конечном счете разрешаются посредством конституционного судопроизводства (статьи 118 и 125 Конституции Российской Федерации).
5. В силу требований статей 6, 80 и 81 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" решения Конституционного Суда Российской Федерации, а следовательно, и Определение от 27 июня 2000 года N 92-О, обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений; они подлежат исполнению немедленно после опубликования официального текста; неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда Российской Федерации влечет ответственность, установленную федеральным законом.
Неисполнение органами государственной власти и должностными лицами субъектов Российской Федерации решения Конституционного Суда Российской Федерации дает, в частности, основания для применения мер уголовной ответственности за неисполнение судебного акта (статья 315 УК Российской Федерации), а также для вынесения Президентом Российской Федерации на основании Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" предупреждения соответствующему органу власти (должностному лицу) субъекта Российской Федерации и возможного последующего досрочного прекращения их полномочий как формы конституционно-правовой ответственности, поскольку действует презумпция конституционности положений федерального законодательства. При этом, учитывая, что неисполнение решения Конституционного Суда Российской Федерации объективно создает препятствия для обеспечения верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей территории Российской Федерации, для реализации закрепленных Конституцией Российской Федерации основ конституционного строя и полномочий федеральных органов государственной власти, дополнительное, повторное установление иным судом таких обстоятельств для вынесения Президентом Российской Федерации предупреждения не требуется, тем более что в соответствии с частями первой и второй статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно, не подлежит обжалованию, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами, т.е., следовательно, и другими судами.
Вместе с тем и при отсутствии специального судебного решения, непосредственно подтверждающего неконституционность положения законодательства субъекта Российской Федерации, аналогичного ранее признанному Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации, принцип непосредственного действия решений Конституционного Суда Российской Федерации и положение части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" обязывают органы государственной власти субъектов Российской Федерации выявлять в своем законодательстве положения, аналогичные тем, которые признаны неконституционными, и отменять их в установленном порядке. Неисполнение этой обязанности также влечет конституционно-правовую ответственность в форме досрочного прекращения полномочий, процедура которого начинается с вынесения Президентом Российской Федерации предупреждения.
Сказанное не препятствует субъектам Российской Федерации использовать средства судебной защиты, включая обращение в Конституционный Суд Российской Федерации (часть первая статьи 85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"), направленные на подтверждение конституционности нормативного положения и, таким образом, отсутствия у них обязанности его отменять, а также на опровержение иных аргументов федеральных органов государственной власти по поводу фактов неисполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации.
Содержание элементов процедуры применения конституционно-правовой ответственности законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также их высших должностных лиц подлежит толкованию в процессе правоприменительной практики федеральных органов государственной власти, а при возникновении споров материально-правового или процессуального характера при применении этой процедуры - судами. Конституционный Суд Российской Федерации при рассмотрении отнесенных к его компетенции дел дает конституционное истолкование положений о такой ответственности.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью первой статьи 79 и статьей 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Поскольку поставленные полномочным представителем Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе вопросы нашли разрешение непосредственно в Конституции Российской Федерации, в развивающих ее положения нормах Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", а также нормах иных федеральных законов, рассмотрение его ходатайства в процедуре публичного заседания Конституционного Суда Российской Федерации не требуется.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному ходатайству окончательно и обжалованию не подлежит.
3. Настоящее Определение подлежит опубликованию в "Собрании законодательства Российской Федерации", "Российской газете" и "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".
Подборка наиболее важных документов по запросу Правовые позиции Конституционного суда о государственном суверенитете (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика: Правовые позиции Конституционного суда о государственном суверенитете
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.02.2020 N 09АП-78253/2019 по делу N А40-190125/2019
Категория: Споры с таможенными органами.
Требования: О признании недействительным уведомления о не уплаченных в установленный срок таможенных пошлинах, налогах, специальных, антидемпинговых, компенсационных пошлинах, процентах и пенях.
Обстоятельства: При выставлении требования таможенным органом не было учтено, что в течение всего спорного периода, за который обществу начислены пени, в бюджете РФ находилась излишне уплаченная обществом сумма таможенной пошлины. Факт излишней уплаты обществом таможенной пошлины в спорных периодах и размерах подтверждается материалами дела.
Решение: Удовлетворено. Учитывая, что налог и таможенная пошлина имеют одну правовую природу, то к спорным отношениям подлежит применению правовая позиция, изложенная в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 17.12.1996 N 20-П "По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года "О федеральных органах налоговой полиции", в пункте 3 которого указано, что налоговые правоотношения основаны на властном подчинении одной стороны другой. Они предполагают субординацию сторон, одной из которых - налоговому органу, действующему от имени государства, принадлежит властное полномочие, а другой - налогоплательщику - обязанность повиновения. Требование налогового органа и налоговое обязательство налогоплательщика следуют не из договора, а из закона. С публично-правовым характером налога и государственной казны и с фискальным суверенитетом государства связаны законодательная форма учреждения налога, обязательность и принудительность его изъятия, односторонний характер налоговых обязательств. Вследствие этого спор по поводу невыполнения налогового обязательства находится в рамках публичного (в данном случае налогового), а не гражданского права.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Правовые позиции Конституционного суда о государственном суверенитете
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Особенности имплементации решений Европейского суда в законодательство Российской Федерации
(Напалкова И.Г.)
("Российский судья", 2019, N 8) В соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ нормы Конвенции и решения ЕСПЧ могут быть имплементированы в систему законодательства и в правоприменительный процесс Российского государства лишь на основе безоговорочного признания высшей юридической силы норм российской Конституции и государственного суверенитета Российской Федерации. Конституционный Суд РФ обосновывает свою правовую позицию тем, что признание юрисдикции Европейского суда не означает отказа России от приоритета ее конституционных норм и сохранения государственного суверенитета. Осуществление положений международных договоров в российской правовой системе возможно лишь на основе обеспечения высшей юридической силы Конституции РФ.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: О категории "фискальные полномочия"
(Мирзаев Р.М.)
("Финансовое право", 2019, N 6) Говоря о соотношении понятий "фискальная юрисдикция" и "фискальный суверенитет" в условиях Российской Федерации, следует отметить правовые позиции Конституционного Суда РФ, согласно которым государственный (в том числе и фискальный) суверенитет принадлежит только Российской Федерации в целом. Субъекты Российской Федерации не обладают собственным суверенитетом , могут осуществлять регулирование в налоговой сфере только в рамках, установленных федеральным законом, и в отношении перечня региональных налогов, установленного федеральным законодателем , соответственно, не могут обладать неограниченными фискальными полномочиями на своей территории. Исходя из данных правовых позиций, Российская Федерация обладает наибольшим объемом фискальных полномочий, а фискальные полномочия субъектов Российской Федерации и муниципалитетов производны от полномочий федерации. В то же время, исходя из соотношения фискального суверенитета и фискальной юрисдикции, приведенного выше, можно говорить о наличии у субъектов Российской Федерации и муниципалитетов ограниченной фискальной юрисдикции, которой они наделяются федерацией.
Нормативные акты: Правовые позиции Конституционного суда о государственном суверенитете
Постановление Конституционного Суда РФ от 09.07.2012 N 17-П
"По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации - Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации" Поскольку любой международный договор, затрагивающий ключевые вопросы экономической политики Российской Федерации, не может не затрагивать и интересы субъектов Российской Федерации, причем всех, предположение о том, что всякий раз в таком случае необходимо проведение согласительных процедур со всеми субъектами Российской Федерации, противоречило бы правовой природе России как единственно обладающей государственным суверенитетом (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 года N 10-П), который предполагает возможность определять как внутреннюю экономическую политику, так и позиционирование страны в мировом экономическом пространстве, даже если сопутствующим продуктом такого позиционирования являются какие-либо правовые или фактические последствия для субъектов Российской Федерации. При этом сам Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" увязывает согласование международного договора с субъектами Российской Федерации с возложением на них определенной функции, подтверждая тем самым, что им подразумевается согласование - с органами государственной власти конкретных субъектов Российской Федерации - тех международных договоров, которые затрагивают функциональными обременениями именно эти субъекты Российской Федерации.
Определение Конституционного Суда РФ от 27.06.2000 N 92-О
"По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений Конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан" В Постановлении от 7 июня 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации изложил следующую правовую позицию.
Подборка наиболее важных документов по запросу Позиции конституционного суда суверенитет (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Позиции конституционного суда суверенитет
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Аксиология конституционного мировоззрения. Часть II. Ценностное измерение конституционного мировоззрения в координатах конституционного правосудия
(Бондарь Н.С., Баринов Э.Э.)
("Конституционное и муниципальное право", 2022, N 2) Проблеме обеспечения конституционного суверенитета была посвящена правовая позиция Конституционного Суда РФ, положенная в основу соответствующего нового полномочия, касающегося ситуаций разрешения коллизий конституционной и надгосударственной юстиции. В частности, Конституционный Суд РФ отметил, что особое внимание наднациональных органов к базовым элементам конституционной идентичности, которые образуют внутригосударственные нормы о фундаментальных правах, а также гарантирующие эти права нормы об основах конституционного строя позволят снизить вероятность конфликта между национальным и наднациональным правом, что, в свою очередь, во многом будет определять при сохранении конституционного суверенитета государств эффективность всей европейской системы защиты прав и свобод человека и гражданина и дальнейшую гармонизацию европейского правового пространства в этой области . В целях надлежащего оформления на уровне текста Основного Закона РФ идеи обеспечения конституционного суверенитета в Законе о поправке было предложено уточненное понимание допустимости исполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров . Конституционный Суд РФ, давая заключение о соответствии положениям глав 1, 2 и 9 Конституции РФ не вступивших в силу положений Закона о поправке, отметил, что "данный механизм предназначен не для утверждения отказа от исполнения международных договоров и основанных на них решений межгосударственных юрисдикционных органов, а для выработки конституционно приемлемого способа исполнения таких решений Российской Федерацией при неуклонном обеспечении высшей юридической силы Конституции Российской Федерации в российской правовой системе, составной частью которой являются односторонние и многосторонние международные договоры России, в том числе предусматривающие соответствующие правомочия межгосударственных юрисдикций".
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: О категории "фискальные полномочия"
(Мирзаев Р.М.)
("Финансовое право", 2019, N 6) Говоря о соотношении понятий "фискальная юрисдикция" и "фискальный суверенитет" в условиях Российской Федерации, следует отметить правовые позиции Конституционного Суда РФ, согласно которым государственный (в том числе и фискальный) суверенитет принадлежит только Российской Федерации в целом. Субъекты Российской Федерации не обладают собственным суверенитетом , могут осуществлять регулирование в налоговой сфере только в рамках, установленных федеральным законом, и в отношении перечня региональных налогов, установленного федеральным законодателем , соответственно, не могут обладать неограниченными фискальными полномочиями на своей территории. Исходя из данных правовых позиций, Российская Федерация обладает наибольшим объемом фискальных полномочий, а фискальные полномочия субъектов Российской Федерации и муниципалитетов производны от полномочий федерации. В то же время, исходя из соотношения фискального суверенитета и фискальной юрисдикции, приведенного выше, можно говорить о наличии у субъектов Российской Федерации и муниципалитетов ограниченной фискальной юрисдикции, которой они наделяются федерацией.
Нормативные акты: Позиции конституционного суда суверенитет
Постановление Конституционного Суда РФ от 07.06.2000 N 10-П
"По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" В данном случае прежде всего необходимо учитывать правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, касающиеся суверенитета Российской Федерации, носителем которого является многонациональный российский народ в целом; равноправия субъектов Российской Федерации; разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, в том числе разграничения собственности; значения принципов организации системы органов государственной власти Российской Федерации для организации власти в субъектах Российской Федерации; пределов самостоятельности исполнительной власти в системе разделения властей; недопустимости передачи полномочий Российской Федерации по предметам ее ведения субъекту Российской Федерации; разграничения полномочий Российской Федерации и ее субъектов по предметам совместного ведения на основе федерального закона; регулирования организации и деятельности единой судебной системы Российской Федерации только Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13 марта 1992 года, от 11 мая 1993 года, от 19 мая 1993 года, от 10 сентября 1993 года, от 30 сентября 1993 года, от 12 апреля 1995 года, от 30 ноября 1995 года, от 18 января 1996 года, от 1 февраля 1996 года, от 30 апреля 1996 года, от 21 июня 1996 года, от 24 декабря 1996 года, от 24 января 1997 года, от 4 марта 1997 года, от 30 апреля 1997 года, от 24 июня 1997 года, от 14 июля 1997 года, от 10 декабря 1997 года, от 9 января 1998 года, от 27 апреля 1998 года, от 29 мая 1998 года, от 17 июля 1998 года, а также определения Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 1998 года N 32-О, от 14 января 1999 года N 37-О и др.).
Постановление Конституционного Суда РФ от 09.07.2012 N 17-П
"По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации - Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации" Поскольку любой международный договор, затрагивающий ключевые вопросы экономической политики Российской Федерации, не может не затрагивать и интересы субъектов Российской Федерации, причем всех, предположение о том, что всякий раз в таком случае необходимо проведение согласительных процедур со всеми субъектами Российской Федерации, противоречило бы правовой природе России как единственно обладающей государственным суверенитетом (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 года N 10-П), который предполагает возможность определять как внутреннюю экономическую политику, так и позиционирование страны в мировом экономическом пространстве, даже если сопутствующим продуктом такого позиционирования являются какие-либо правовые или фактические последствия для субъектов Российской Федерации. При этом сам Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" увязывает согласование международного договора с субъектами Российской Федерации с возложением на них определенной функции, подтверждая тем самым, что им подразумевается согласование - с органами государственной власти конкретных субъектов Российской Федерации - тех международных договоров, которые затрагивают функциональными обременениями именно эти субъекты Российской Федерации.
Алехина Н.В., адъюнкт Академии управления МВД России.
В российском законодательстве достаточно четко определяется принцип государственного суверенитета Российской Федерации как важнейшего признака государства (ст. 4 Конституции РФ). Суверенитет страны проявляется в верховенстве государственной власти, ее единстве и независимости, территориальной целостности государства и целостности его конституционной системы. Эти же признаки характерны для федеративных государств, государственно-территориальное устройство которых определяется наличием в них составных частей, пользующихся определенной политической и экономической самостоятельностью по отношению к федеральному центру и проявляющихся во взаимоотношениях с ним и по отношению друг к другу.
В условиях федеративного государства верховенство и независимость государственной власти определяются в том числе существующей субординацией в деятельности федеральных органов государственной власти и органов власти субъектов федерации, основанной на разграничении предметов ведения и полномочий, и верховенством федерального законодательства на всей территории страны. Федеративное государство базируется на конституционной целостности и суверенности, четкой регламентации властеотношений по вертикали, гарантиях самостоятельности субъектов федерации при решении вопросов в рамках своей компетенции. Это государство, независимо от конституционного или договорного характера своего образования, функционирует на основе общей государственности и суверенитета, принятия федеральной конституции, в которой разграничены предметы ведения и полномочия органов государственной власти федерации и субъектов, определен механизм взаимного контроля и ответственности. Этот механизм не исключает равенство и независимость между федерацией и ее субъектами в осуществлении своих конституционно очерченных предметов ведения и полномочий. В то же время он предполагает определенную подчиненность субъектов федерации федеральной конституции и иерархичность государственной власти. Только за счет этого обеспечиваются эффективное функционирование федеративного государства как целостного государства и совместное осуществление федерацией и ее субъектами общегосударственной суверенности.
В этой связи особенно интересны идеи известного русского государствоведа Н.Н. Палиенко, который полагал, что "суверенный союз осуществляет свой контроль и над той сферой его членов, которая предоставлена их автономии. где они осуществляют собственные права властвования. и союзное государство должно блюсти за тем, чтобы его члены. не нарушали установленных для них пределов и не вторгались в сферу союзной власти" , фактически отстаивая идеи расширительного толкования контрольных полномочий федеральной власти по отношению к субъектам.
Палиенко Н.Н. Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение. Ярославль, 1903. С. 530.
В процессе формирования России как федеративного государства неизбежно возникают вопросы определения государственного суверенитета субъектов Российской Федерации, часть из которых согласно ст. 5 Конституции России считаются государствами. Проблема суверенитета субъектов Федерации всегда вызывала особый интерес как у зарубежных, так и у отечественных ученых, политологов, политических деятелей. Характерно это и для современной России. Причины эти сформулировали Б.С. Эбзеев и Л.М. Карапетян, сказав, что "в основе имеющегося несоответствия между фундаментальными положениями Конституции Российской Федерации и конституциями республик лежит проблема суверенитета. Камнем преткновения стало положение в конституциях республик об их государственном суверенитете, которое отсутствует в Конституции Российской Федерации" .
Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и асимметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. N 3. С. 5.
Правовая возможность существования суверенитета субъектов Федерации наряду и одновременно с суверенитетом федеративного государства справедливо ставится под сомнение многими исследователями и отрицается Конституционным Судом Российской Федерации. В его решениях (Постановление от 7 июня 2000 г. , Определение от 27 июня 2000 г., Определение от 6 декабря 2001 г.) буквально отмечено следующее: Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации.
Постановление от 7 июня 2000 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" // ВКС. 2000. N 5; СЗ РФ. 2000. N 25. Ст. 2728.
Суверенитет Российской Федерации в силу Конституции Российской Федерации исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, т.е. не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации. По смыслу преамбулы, ст. 3, 4, 5, 15 (ч. 1), 65 (ч. 1), 66 и 71 (п. "б") Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи, республики как субъекты Российской Федерации не имеют статуса суверенного государства, и решить этот вопрос иначе в своих конституциях они не могут, а потому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства - даже при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным.
Признание за республиками суверенитета при том, что все другие субъекты Российской Федерации им не обладают, нарушило бы конституционное равноправие субъектов Российской Федерации, сделало бы невозможным его осуществление в принципе, поскольку субъект Российской Федерации, не обладающий суверенитетом, по своему статусу не может быть равноправным с суверенным государством.
Как представляется, объявление себя суверенным государством не ведет к реальному появлению у него суверенитета, так как суверенитет - это прежде всего не признак государства и не сама государственная власть, но лишь определенное свойство ее, в силу которого она является высшей и независимой правовой властью. В этой связи субъекты федерации не обладают важнейшими признаками суверенитета: 1) полновластием и верховенством государства внутри его границ; 2) независимостью во взаимоотношениях с федеральным центром и на международной арене. Объявление себя суверенным не ведет к реальному появлению суверенитета у субъекта федерации. В противном случае это привело бы к потере федерацией своего суверенитета и превращению ее в конфедеративный союз и, как показывает историческая практика (Советский Союз и бывшая Югославия начала 90-х годов), в конечном итоге к распаду государства. Поэтому вопрос о суверенитете во всех существующих федеративных государствах решен одинаково: федерация суверенна, а ее субъекты нет. В этой связи неправомерны и не соответствуют Конституции положения Федеративного договора 1992 г. и ряда конституций и уставов субъектов Российской Федерации, провозгласившие их суверенитет. Это подтвердил в своем Постановлении от 18 января 1996 г. Конституционный Суд Российской Федерации по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края. В Постановлении указывается о несоответствии Конституции Российской Федерации ряда статей Устава, в которых говорится о суверенитете данного субъекта Российской Федерации .
СЗ РФ. 1996. N 4. Ст. 409.
Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации еще раз однозначно высказался по этому вопросу, когда признал отдельные положения конституций и уставов субъектов Российской Федерации, касающиеся их суверенитета, противоречащими федеральной Конституции (Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г., Определение Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2001 г.).
Сформулированные в решениях Конституционного Суда РФ правовые позиции в одних республиках были учтены при приведении их конституций в соответствие с федеральной, в других - учтены частично, в-третьих - этот процесс затянулся. Большинство республик выполнило решения Конституционного Суда и внесло изменения в свои конституции, исключая положения о суверенитете. Однако в Татарстане и Башкортостане политические элиты добились сохранения этих положений, хотя и в урезанном виде. Этому примеру последовала Чеченская Республика, Конституция которой была одобрена на республиканском референдуме в 2003 г. Возник казус двусмысленного понимания конституционализма, его можно разрешить только на основе приоритета Конституции РФ, согласно которой нормы, признанные Конституционным Судом неконституционными, утрачивают силу (ч. 6 ст. 125).
В связи с тем что и федерация, и ее субъекты обладают государственной властью, одним из важнейших и общих для всех федераций признаков является конституционное разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и ее субъектами. Прежде всего это относится к сфере законодательной власти, так как исполнительная власть обычно рассматривается как единая вертикаль, а у органов судебной власти в соответствии с законом имеется своя подведомственность и подсудность. В разных странах это разграничение происходит различными способами. В некоторых странах в конституции указывается только исключительная компетенция федерации (США). В других указывается только исключительная компетенция субъекта федерации (Швейцария, Мексика). В третьих странах в конституциях указываются две сферы компетенции: федерации и субъектов (Аргентина, Канада). Четвертый способ состоит в том, что указываются три сферы компетенции: исключительная компетенция федерации, предметы совместного ведения и полномочия федерации и субъектов, исключительная компетенция субъектов (Индия) и т.д.
Конституция Российской Федерации в ст. 71 - 73 также разграничила предметы ведения и полномочия органов государственной власти Федерации и органов государственной власти субъектов Федерации, выделив исключительную компетенцию федеральных органов государственной власти и предметы совместного ведения Федерации и субъектов. Исключительная компетенция субъектов Федерации не перечисляется, она определяется по остаточному принципу, с предоставлением субъектам Федерации определенной самостоятельности в решении этих вопросов. При всех ее положительных моментах (в части самостоятельности субъектов Федерации) эта модель разграничения предметов ведения и полномочий имеет определенные недостатки.
Во-первых, Конституция России содержит исчерпывающий перечень вопросов, входящих в компетенцию Федерации, т.е. Федерация фактически не может решить какой-либо другой вопрос, кроме перечисленных в ст. 71 Конституции. Вряд ли это представляется правильным. В вопросах, касающихся защиты территориальной целостности государства, от решения которых зависит безопасность государства в политическом, экономическом, правовом или культурном отношении, федеральная власть должна обладать правом взять на себя решение любой проблемы, важной для всего государства.
Во-вторых, не меньшую сложность вызывает второе обстоятельство: предметы совместного ведения Федерации и субъектов. Вообще на практике совместного ведения быть не может. Совместная компетенция предполагает не только совместную сферу деятельности федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Федерации, но и совместные права и обязанности, чего в принципе не должно быть. Как результат - в условиях формирования федеративного государства в России вокруг совместных полномочий стали возникать коллизии. На них притязают обе стороны: Федерация и субъекты Федерации. В условиях "парада суверенитетов" и непринятия в силу объективных и субъективных причин многих федеральных законов, регулирующих общественные отношения в этой области, опережающая инициатива принадлежит, как правило, субъектам Федерации. В настоящее время существуют разные мнения по поводу необходимости изменения ст. 72 Конституции РФ о совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации: от предложений предельно сузить сферу совместного ведения Федерации и субъектов до разработки модели разграничения полномочий между центром и регионами, закрепляющей только исключительные предметы ведения Федерации, все остальное отдающей субъектам, но одновременно устанавливающей возможность для Федерации при определенных условиях регулировать в случае необходимости некоторые сферы отношений, выходящих за пределы ее исключительной компетенции.
Слиска Л. Менять Конституцию не надо // Независимая газета. 2000. 22 ноября.
Тем не менее конституции всех федеративных государств независимо от способов разграничения предметов ведения и полномочий между федерацией и субъектами закрепляют основной принцип, который лежит в основе их взаимоотношений: примат федерального законодательства по отношению к законодательству субъектов Федерации. Конституция США напрямую закрепляет верховенство федерального законодательства: "Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшим законом страны, и судьи каждого штата обязаны их исполнять, хотя в Конституции и законах отдельных штатов встречались противоречащие положения" (ч. 2 ст. VI). Уже при обсуждении проекта этой Конституции губернатор Северной Каролины Джонсон заявил, что "Конституция должна быть верховным правом страны, иначе любой отдельный штат будет считать себя вправе противодействовать другим штатам и выйти в любой момент из Союза. Законам, принимаемым во исполнение Конституции, надлежит быть верховным правом страны, иначе любой штат смог бы свободно отменять для себя законы Союза. Без такого положения вся Конституция превратилась бы в клочок бумаги" . Аналогичное положение содержит Основной Закон Федеративной Республики Германии: "Федеративное право имеет перевес над правом земель" (ст. 31) .
Цит. по: Барабашев Г.В., Жидков О.А. Комментарий к Конституции США. М., 1985. С. 163.
Современные зарубежные конституции: Учеб. пособие / Под ред. Б.А. Страшуна. М., 1992. С. 155.
Российская Федерация в этом смысле не исключение. Положения ст. 15 Конституции о том, что ее нормы имеют высшую юридическую силу и применяются на всей территории Российской Федерации, указывают на ее верховенство над всеми другими правовыми актами, действующими на территории России. Эти положения конкретизируются предписанием, согласно которому даже законы, а тем более иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции России. Верховное место Конституции Российской Федерации во всей правовой системе подкрепляется усложненным порядком ее пересмотра, внесением поправок и изменений. В случае отсутствия такого верховенства нельзя было бы говорить о наличии у Российской Федерации суверенитета, так как самостоятельная и независимая власть проявляется в своей возможности решать все вопросы государственной жизни, составляющие ее компетенцию.
Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.
Л. Карапетян, доктор юридических наук, доктор философских наук, профессор (г. Москва).
Вопросы федеративных отношений Конституционный Суд Российской Федерации стал рассматривать вскоре после своего образования. Накануне и после распада Союза ССР Съездом народных депутатов РСФСР в Конституцию были внесены многочисленные изменения и дополнения. Одновременно инерция "парада суверенитетов" обусловила принятие деклараций и подобных актов в автономных образованиях и других субъектах Федерации, многие концептуальные положения которых не соответствовали федеральной Конституции и законам.
В этой связи возникли и сохраняются разночтения конституционных установлений и законов, порождающие споры между различными ветвями власти, органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, и разрешить многие их этих споров мог только Конституционный Суд, куда за прошедшее десятилетие поступили десятки запросов по разным вопросам федеративных отношений.
Первое Постановление Конституционного Суда по вопросу конституционного статуса субъектов Российской Федерации вынесено 13 марта 1992 г. Речь шла о конституционности Декларации о государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 г. и нескольких актов Республики Татарстан 1991 года о референдуме относительно ее государственного статуса. В Постановлении отмечалось, что Суд с пониманием относится к стремлению многонационального народа Республики Татарстан развивать и укреплять государственность республики и поддерживает провозглашенную в Декларации цель формирования демократического правового государства, в котором гражданам гарантируется равенство независимо от национальной принадлежности и вероисповедания. Однако те положения Декларации, которыми устанавливался новый статус Республики Татарстан вне состава Российской Федерации и верховенство республиканских законов над федеральными, Конституционный Суд признал неконституционными. Суд также признал противоречащими Конституции РФ ряд положений Закона "О референдуме Татарской ССР" и саму формулировку вопроса референдума: "Согласны ли вы, что Республика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками на основе равноправных договоров?". Подобная формулировка, при которой одновременно на несколько вопросов можно дать только один ответ, лишала граждан права на свободное волеизъявление, и, кроме того, как было сказано в Постановлении Конституционного Суда, "в формулировке вопроса получило воплощение новое нормативное определение государственного статуса Республики".
К сожалению, органы власти Татарстана проигнорировали это Постановление, а федеральные органы власти не приняли никаких мер для того, чтобы добиться его исполнения. Такое отношение к решению высшего органа конституционного контроля оказало негативное влияние на законодательный процесс других субъектов Федерации, и целый ряд республик внес в свои конституции и уставы положения о государственном суверенитете. Более того, вопреки научной теории и международной практике федерализма некоторые конституции этих республик России объявили себя субъектами международного права, а Чеченская Республика объявила о своем выходе из состава Российской Федерации.
Летом 1995 года Конституционный Суд рассмотрел дело по запросу Совета Федерации и группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности двух Указов Президента РФ - о восстановлении конституционной законности в Чеченской Республике и обеспечении там государственной безопасности. Позиция Конституционного Суда сводилась к следующему: государственная целостность - одна из основ конституционного строя Российской Федерации; односторонние действия по изменению статуса субъекта Федерации и его выходу из состава Российской Федерации не предусматриваются Конституцией РФ. Статус субъекта Федерации может быть изменен только по взаимному согласию Российской Федерации и ее субъекта путем принятия конституционного закона.
Согласно ст. 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" признание не соответствующими федеральной Конституции положений конституций (уставов) и нормативных актов какого-либо субъекта Федерации является основанием для отмены аналогичных положений в законах других субъектов Федерации. Однако государственные органы некоторых республик долгое время "не замечали" постановлений Конституционного Суда по Татарстану и Чечне.
Поэтому в Конституционный Суд поступили новые запросы. В 1999 году в Конституционный Суд обратился глава республики Алтай с запросом о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации".
В Постановлении от 7 июня 2000 г. Конституционный Суд признал ст. ст. 4 и 162 Конституции Республики Алтай, в которых содержались положения о суверенитете, противоречащими Конституции РФ. Суд пришел к выводу, что, исходя из научной концепции суверенитета, международной практики и анализа положений Конституции РФ, суверенитет един и неделим, причем как в унитарном, так и в федеративном государстве.
В Постановлении Конституционного Суда подчеркивается, что носителем суверенитета и единым источником власти в России является ее многонациональный народ. Конституция РФ связывает суверенитет Российской Федерации, ее конституционно - правовой статус и полномочия республик, находящихся в составе Российской Федерации, не с их волеизъявлением в порядке договора, а с волеизъявлением многонационального российского народа.
Кроме того, по Конституции РФ все субъекты Федерации равноправны, в том числе и в их взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти. Если же признать суверенитет за республиками, притом что края, области и округа им не обладают, то принцип конституционного равноправия субъектов Федерации будет не только нарушен, но и неосуществим, поскольку субъект Федерации, не обладающий суверенитетом, не может быть равноправен суверенному государству.
На суверенитете Российской Федерации основан еще ряд конституционных принципов, таких, как государственная целостность и единство системы исполнительной власти, верховенство Конституции РФ и федеральных законов. Только Российская Федерация вправе заключать международные договоры (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ) и передавать межгосударственным объединениям свои полномочия в соответствии с международным договором (ст. 79 Конституции РФ).
Все сказанное в Постановлении Суда не отрицает самостоятельности и полноты государственной власти республик в пределах их полномочий, а также права народов на самоопределение, но не вообще, а в составе Российской Федерации.
Конституционный Суд 27 июня 2000 г. принял определение по проверке конституционности ряда положений конституций республик Адыгея, Башкортостан, Ингушетия, Коми, Северная Осетия - Алания и Татарстан, в котором отметил, что позиция Суда относительно суверенитета, высказанная им ранее, распространяется на все субъекты Федерации, и все положения конституций Республик, идентичные тем, которые были признаны противоречащими Конституции РФ в Основном законе Республики Алтай, и должны быть изменены. Суд признал несостоятельными ссылки на Федеративный договор 1992 года, в котором республики названы суверенными. Как явствует из преамбулы, ч. 3 ст. 3 и ст. 1 раздела второго "Заключительных и переходных положений" Конституции РФ, положения Федеративного договора могут действовать и подлежат применению только в той мере, в какой они не противоречат Конституции РФ. Не действуют также и положения о договорном характере статуса республик как субъектов в составе Российской Федерации.
В названных постановлениях и определениях по вопросам суверенитета субъектов Федерации одновременно констатируется, что этим не затрагивается принадлежность республикам полноты государственной власти, которой они - в силу ст. 73 Конституции РФ - обладают вне пределов ведения и полномочий Российской Федерации и по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Следовательно, не отрицается суверенность республик и других субъектов Федерации.
Конституционный Суд в ряде своих решений по вопросу федеративных отношений также дал оценку тем положениям конституций республик, согласно которым земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы являются собственностью этих республик и богатством их народов, а вопросы владения, пользования и распоряжения землей, недрами и водами, охрана окружающей среды регулируются законодательством этих субъектов Федерации.
В частности, на это указано в Постановлении от 9 января 1998 г. о проверке конституционности Лесного кодекса РФ. Тогда конституционные судьи установили, что лесной фонд ввиду его жизненно важной многофункциональной роли и значимости для общества в целом представляет собой публичное достояние многонационального народа России и как таковой является федеральной собственностью особого рода. Использование, охрана, защита и воспроизводство лесов должны осуществляться таким образом, чтобы была возможность обеспечить учет и согласование интересов Российской Федерации и ее субъектов. Эта же правовая позиция была выражена и в постановлении о проверке конституционности положений конституции Республики Алтай, и в определении о проверке конституционности положений конституций ряда республик.
В ряду рассмотренных Конституционным Судом дел по вопросам федеративных отношений следует упомянуть проверку некоторых положений Устава Читинской области относительно компетенции областного законодательного органа по определению судебной системы области; нескольких статей Закона Удмуртской Республики "О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике"; ряда положений Устава Тамбовской области по вопросам единства государственной власти, финансового, валютного, кредитного регулирования в пределах компетенции области; нескольких положений Законов Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан" и "О выборах Президента Республики Башкортостан"; отдельных положений ряда статей Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"; толкование ч. 4 ст. 66 Конституции РФ о вхождении автономного округа в состав края, области.
Решения Конституционного Суда РФ по этим и другим вопросам федеративных отношений всемерно способствуют процессу укрепления Российской Федерации на пути ее становления демократическим и правовым государством.
Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.
Автор статьи
Читайте также:
- Плюсы работы на государственной службе
- Адвокат которому адвокатской палатой распределено поручение о назначении защитника обязан
- Доказательство гипотез в судебном исследовании
- Можно ли подать в суд на банк за постоянные звонки
- Государственный реестр гражданских воздушных судов российской федерации что это