Может ли адвокат отказаться защищать своего клиента

Обновлено: 27.03.2024


В соответствии с ч. 7 ст. 49 УПК РФ : «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого». Эта норма была в дальнейшем продублирована в Кодексе профессиональной этики адвоката (КПЭА). Отсюда, по общему правилу адвокат не вправе отказаться от защиты подследственного, без наличия к тому достаточных оснований.

При отказе от защиты адвокату нужно определить два момента:

Не любая связь адвоката со своим клиентом или его доверителем автоматически означает вступление сторон в правоотношение «адвокат — клиент», то есть начало защиты. Так, юридическая консультация адвоката по уголовному делу не означает автоматическое вступление адвоката в дело, а следовательно, и не устанавливает между ним и доверителем клиентских отношений по уголовному делу.

Момент окончания адвокатской защиты привязан к стадиям уголовного процесса: предварительное следствие, суд первой, апелляционной, кассационной, надзорной инстанции, а также подача жалобы и ее рассмотрение в Европейском суде по правам человека.

Обычно по уголовным делам заключается соглашение на одну стадию. Однако КПЭА налагает на профессиональных защитников по уголовным делам дополнительные ограничения. В соответствии с ч. 2 ст. 13 КПЭА, «адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции». То есть, для защиты стадия предварительного следствия и суд первой инстанции — это единый блок.

Адвокат обязан защищать своего клиента несмотря ни на что.

Например, адвокат заключил с клиентом только соглашение на стадию предварительного расследования. После окончания следствия дело направляется в суд. Договор на оказание квалифицированной юридической помощи на судебной стадии адвокат и подсудимый не заключали, ордер в суд адвокат не предоставлял, суд не извещает адвоката о дате рассмотрения дела, в судебном заседании юридическую помощь оказывает уже другой защитник по соглашению. Первый адвокат может быть обвинен в отказе от защиты, а адвокатская палата может привлечен к дисциплинарной ответственности вплоть до лишения адвокатського статуса.

Если у доверителя отсутствуют финансы для заключения соглашения в следующей стадии защиты, адвокат обязан подписать с ним дополнение к соглашению, где зафиксировать факт отказа выплачивать вознаграждение и закрепить переход на оказание юридических услуг в соответствии со ст. 51 УПК РФ.

Однако, есть регионы страны, которые не придерживается правила «Защищай, несмотря ни на что». Так в Москве сложилась правоприменительная практика о допустимости отказа адвоката от защиты в случае невыплаты гонорара. Согласно разъяснению Совета столичной палаты, в случае расторжения соглашения юридических оснований для нахождения адвоката в деле не имеется, а значит, адвокат может отказаться от защиты.

Следует предостеречь многих адвокатов в их надежде на то, что если в соглашении с клиентом они предусмотрят условие о прекращении защиты после одной стадии, а также расписку доверителя о том, что он отказывается от адвоката, то это обезопасит их от претензий. Все это не будет иметь для квалификационной комиссии никакого значения, так как ни соглашение, ни расписка об отказе не отменяют требование ч. 2 ст. 13 КПЭА (кроме случая, когда защитник состоит в реестре адвокатов г. Москвы).

КПЭА налагает на защитника дополнительные обременения. В ч. 4 ст. 13 кодекса содержатся условия, при которых адвокат обязан обжаловать приговор:

— несогласие суда с позицией адвоката;

— несогласия суда с доводами подзащитного;

— наличие оснований к отмене или изменению приговора.

Фактически в 90% случаев адвокат обязан обжаловать приговор.

Можно выделить два виды отказа адвоката от защиты:

Открытый отказ — адвокат не является на следственные действия, в судебное заседание либо не составляет апелляционную или кассационную жалобу. Латентный отказ от защиты завуалирован и незаметен для подзащитного.

На практике латентный отказ адвоката от защиты широко распространён. Адвокат, не желающий дальше защищать своего доверителя, говорит последнему, что бесплатно он будет защищать его без должного рвения. Доверитель прекрасно понимает, что теперь толку от такого адвоката не будет, и «добровольно», хотя и ясно, что в результате шантажа, отказывается от своего защитника. По причине труднодоказуемости такого отказа, привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности за принуждение к отказу со стороны самого адвоката практически невозможно.

Другая форма срытого отказа от защиты все же находит отражение в дисциплинарной практике — это имитация защиты. В этой форме отказа адвокат формально продолжает выполнять свои обязательства, то есть, участвует в следственных действиях или присутствует на судебных заседаниях, однако никакой пользы доверителю он не приносит.

Для борьбы с такой формой отказа от защиты ФПА России приняла Методические рекомендации по ведению адвокатского производства.

После принятия данного акта в дисциплинарных делах появились взыскания, примененные к адвокатам за то, что они не представили квалификационной комиссии адвокатское производство по конфликтным делам. В некоторых палатах ввели тотальный контроль над всеми адвокатскими производствами, полученными в порядке ст. 51 УПК РФ на предмет наличия в них не только адвокатского досье, но и других признаков качественной юридической услуги, оказанной адвокатами по назначению. Наличие досье само по себе не свидетельствует о надлежащей защите.

Кроме того, адвокат волен сам выбирать стратегию защиты, а она может вестись в формате «пассивной защиты», который в некоторых случаях способен привести к успеху. Например, доверитель признал свою вину или адвокат не совершает никаких активных процессуальных действий, приберегая доказательства для другой стадии уголовного процесса.

Важно отметить, что попытки квалификационных комиссий

Самый негативный случай противоправного отказа адвоката от защиты — предательство доверителя, то есть, причинение вреда своему доверителю. Предательство доверителя — это отказ от защиты плюс действие вопреки воле доверителя. Например, помощь следствию в разоблачении своего клиента.

ПРАВОМЕРНЫЙ ОТКАЗ АДВОКАТА ОТ ЗАЩИТЫ

Часть 2 ст. 13 КПЭА содержит указание на «уважительные причины», при которых адвокат имеет право отказаться от защиты.

Естественные или очевидные причины не закреплены нормативно, но следуют из здравого смысла. Например, лишение статуса адвоката, болезнь или смерть адвоката, передача дела в другой субъект РФ или переезд туда адвоката на постоянное место жительства.

Но есть и не вполне очевидные причины, то есть такие, по поводу которых существуют различные интерпретации, например, случаи отказа от защиты в связи с отпуском адвоката или его нерабочим временем.

Для урегулирования возможных конфликтов в связи с отказом адвокатов от защиты в выходные и праздничные дни ряд адвокатских палат приняли корпоративные акты, в которых устанавливают продолжительность рабочего дня адвоката и регламентируют количество его выходных и праздничных дней.

Конфликт интересов как законное основание отказа от защиты содержится в ст. 72 УПК РФ, не оспаривается никем. Законные основания отказа от защиты в этом списке отнесены случаи перечисленные в этой норме УПК.

Последний пункт перечня продублирован в ч. 1 ст. 11 КПЭА и гласит, что «адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу».

Перечень случаев конфликта интересов адвоката можно дополнить ситуациями, в которых обстоятельства препятствуют ему продолжить защиту по уголовному делу. Это возможные случаи, когда у адвоката возникает конфликт интересов с кем-либо, препятствующий ему осуществлять защиту. Например, адвокат увидел какой-либо свой интерес в уголовном деле (помимо гонорара, естественно).

Согласно ч. 9 ст. 10 КПЭА, «если после принятия поручения, кроме поручения на защиту по уголовному делу на предварительном следствии и в суде первой инстанции, выявятся обстоятельства, при которых адвокат был не вправе принимать поручение, он должен расторгнуть соглашение».

Оговорка, содержащаяся в этой статье, не освобождает адвоката от защиты при наличии конфликта интересов.

Формально неопределенные уважительные основания отказа от защиты характерны тем, что они не содержатся ни в нормативных, ни в корпоративных актах. Но они дают адвокату возможность избежать дисциплинарного преследования.

Недопустимое поведение клиента. Это ситуация, при которой поведение доверителя нивелирует принципы уголовного процесса. Например, непрерывная нецензурная брань клиента в ходе всего процесса. Данное основание для отказа от защиты не находит своего применения на практике. Этому препятствует такой принцип адвокатской деятельности, как «адвокат не судья своему доверителю».

Специализация или пределы компетентности адвоката — важное основание, свидетельствующее об адвокатском профессионализме. Профессионал всегда видит границы своей компетентности и может идентифицировать свою неспособность к продолжению защиты в сложившихся условиях.

Нарушение коммуникации между адвокатом и клиентом. Помимо обязательных условий отказа от защиты возможны ситуации, в которых адвокат вправе отказаться от дальнейшей работы по делу, но не обязан это делать:

— потеря доверия между адвокатом и клиентом;

— отказ клиента действовать в соответствии с рекомендациями адвоката;

— отсутствие четких инструкций клиента на предмет действий адвоката.

— угроза адвокату. Под угрозой адвокату имеется в виду угроза его жизни и здоровью со стороны его доверителя. В этом случае адвокат, безусловно ,имеет право отказаться от защиты.

Таким образом, юридическая консультация адвоката по уголовному делу не означает автоматическое вступление адвоката в дело, а следовательно, не устанавливает между ним и доверителем клиентских отношений по уголовному делу. Даже если в соглашении с клиентом адвокат предусмотрит условие о прекращении защиты после стадии предварительного расследования, а также расписку доверителя о том, что он отказывается от адвоката, то это не поможет ему оправдать свое бездействие. Ни соглашение, ни расписка об отказе не отменяют требование КПЭА о том, что адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции

Дисциплинарная практика уже знает случаи применения взыскания к адвокатам за то, что они не представили квалификационной комиссии адвокатское производство.

Резник

19 апреля 2007 г. Совет Адвокатской палаты г. Москвы дал Разъяснение «Об основаниях прекращения участия адвоката-защитника в уголовном деле». В нем содержались рекомендации, как вести себя адвокату в двух ситуациях: 1) когда обвиняемый (подозреваемый) от него отказывается; 2) когда доверитель расторгает соглашение на защиту. В последнее время по данным вопросам в адвокатском сообществе возникла дискуссия, в ходе которой позиция столичного Совета подверглась критике. Считаю необходимым на нее ответить.

Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по назначению
В отношении отказа от защитника позиция Совета АП г. Москвы состояла в следующем. Ходатайство о таком отказе обязан незамедлительно разрешать следователь путем вынесения мотивированного постановления в письменной форме. При отказе следователя вынести соответствующее постановление адвокат должен подать следователю письменное ходатайство о рассмотрении заявления обвиняемого. В случае отказа рассмотреть это ходатайство необходимо заявить о невозможности продолжать участвовать в процессуальном действии и покинуть место его производства, незамедлительно обжаловав действия (бездействие) следователя в соответствии с гл. 16 УПК РФ. Если же ходатайство об отказе от защитника рассматривается и не удовлетворяется, адвокат обязан продолжать участвовать в деле, ибо в силу ст. 52 УПК РФ такой отказ для следователя не обязателен.

Это разъяснение некоторые коллеги сочли недостаточным. Так, Совет АП Санкт-Петербурга 29 мая 2013 г. утвердил своим решением «Системный правоприменительный комментарий к статье 52 Уголовно-процессуального кодекса РФ “Отказ от защитника”». В нем развита мысль о том, что единственным основанием к непринятию надлежаще оформленного отказа от защитника может служить лишь подтвержденный фактами вывод, что этот отказ был «вынужденным и причиняющим вред его [обвиняемого, подозреваемого. – Г.Р.] законным интересам». Если же установлено, что волеизъявление лица, привлекаемого к уголовной ответственности, было свободным и добровольным, отклонение правоприменительным органом заявления об отказе от защитника недопустимо, и, следовательно, у адвоката нет законного основания продолжать осуществление защиты.

Изложенную позицию поддержала Экспертно-методическая комиссия Совета ФПА РФ (ЭМК), рекомендовавшая советам адвокатских палат разъяснить адвокатам, «что обязанности защитника возникают у адвоката лишь тогда, когда в этом качестве его признает подзащитный. Если адвокат принудительно, вопреки воле обвиняемого (подозреваемого) навязывается ему, у адвоката не возникает законного права защищать обвиняемого (подозреваемого) и, следовательно, нет обязанностей защитника, от которых он был бы не вправе отказаться. Поэтому адвокаты не должны принимать участие в уголовном судопроизводстве в качестве защитников по соглашению или по назначению против воли обвиняемых (подозреваемых) при условии, что такой отказ от адвоката не является вынужденным и причиняющим вред законным интересам обвиняемого (подозреваемого)».

Такие суждения представляются излишне радикальными. Не следует делать чрезмерный акцент на воле обвиняемого (подозреваемого) как непременном условии профессиональной уголовной защиты. Отечественный УПК в полном согласии с международно признанными стандартами современного состязательного процесса предусматривает обязательное участие адвоката по широкому кругу уголовных дел: если профессиональный защитник не приглашен, он назначается. При этом у обвиняемого (подозреваемого) нет права выбора защитника: следователь или суд посылает обезличенный запрос в коллегию или бюро (исключение – адвокатский кабинет), и в соответствии с принятым в адвокатском образовании графиком в процесс направляется адвокат, свободный от участия в делах по соглашению. Иными словами, если использовать терминологию ЭМК, назначенный адвокат как раз «навязывается» государством лицу, привлеченному к уголовной ответственности.

Позиция оппонентов Совета АП г. Москвы попросту ликвидирует институт обязательной защиты, поскольку, следуя ей, каждый адвокат, убедившись в том, что отказ от него обвиняемого, желающего защищать себя самостоятельно, является актом свободного волеизъявления, станет покидать место выполнения процессуальных действий.

Сказанное не означает, что адвокат не должен такой отказ поддерживать. Напротив, как неоднократно разъяснял Совет АП г. Москвы, ему следует заявлять о невозможности защищать обвиняемого (подозреваемого) при отсутствии к нему доверия. Но разрешать отказ – процессуальная компетенция следователя и суда. И если ходатайство об отказе не удовлетворено, адвокат не вправе выходить из дела.

Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по соглашению
В Разъяснении обращено внимание на отличие отказа от защитника от расторжения соглашения на защиту. Первая ситуация регулируется нормами УПК РФ, вторая – нормами ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Отказ от защитника может быть не удовлетворен следователем или судом, а расторжение соглашения ликвидирует само основание участия адвоката в процессе, прекращает обязательства сторон. Вторая ситуация требует более подробного разбора.

На основе совокупного анализа норм гражданского, уголовно-процессуального законодательства и законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре Совет АП г. Москвы пришел к выводу, что расторгать в одностороннем порядке по своей инициативе соглашение на защиту не вправе только адвокат, но такого права не лишен доверитель.

Доверитель может расторгнуть соглашение с адвокатом в любой момент производства по делу, что является юридическим фактом, лишающим адвоката права осуществлять какие-либо процессуальные действия в интересах своего бывшего подзащитного.

Если доверителем адвоката является не подзащитный, а иное лицо, то при расторжении им заключенного с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи назначенному доверителем лицу (подозреваемому, обвиняемому) мнение бывшего подзащитного, желающего, чтобы адвокат продолжал его защиту, не может служить основанием для продолжения участия адвоката в деле. В такой ситуации адвокат может обсудить с обвиняемым возможность заключения нового соглашения и только после претворения этой возможности в реальность получить правовое основание для возобновления собственной защиты.

Критикуя Разъяснение, ЭМК сочла, что оно, в частности, дано в нарушение ст. 450 ГК РФ и в действительности право расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке у доверителя отсутствует.

ЭМК также поддержала мнение коллеги – члена Совета АП Красноярского края И.С. Богдановой о том, что одного факта расторжения обвиняемым (подозреваемым) соглашения на защиту для фактического прекращения участия адвоката в уголовном деле недостаточно и доверитель помимо расторжения соглашения должен еще заявить отказ от адвоката в соответствии со ст. 52 УПК РФ, а поскольку она «носит общий и универсальный характер», следователь и суд вправе ходатайство об отказе не удовлетворить.

Отрицать право доверителя расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке – чистейшее заблуждение. Статья 450 ГК РФ устанавливает: «Изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором». Сам ГК РФ допускает одностороннее расторжение договоров, в первую очередь договора поручения (ст. 977), в силу того, что он носит строго личностно-доверительный характер. Доверитель вправе отказаться от своих обязательств и тем самым отменить договор поручения в любое время и без какого бы то ни было объяснения причин отказа. Это право является императивным, любое соглашение об отказе от него ничтожно. Было бы странно, если бы в таком праве было отказано доверителю в соглашении на уголовную защиту.

Крайне сомнительны наделение норм УПК РФ «общим и универсальным характером», распространение их действия на гражданско-правовые отношения. Как известно, соглашение на оказание юридической помощи представляет собой гражданско-правовой договор и вопросы его расторжения регулируются ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Единственное изъятие, им предусмотренное, – «адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты» (подп. 6 п. 4 ст. 6) – означает запрет расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке адвокату, но не лишает такого права доверителя.

Коллегам следовало бы задуматься над простым вопросом: на каком основании адвокат будет находиться в процессе при расторгнутом соглашении? Очевидно, только в случае, если следователь или суд обяжет его продолжать защищать по назначению. Но такого права у них нет: определение порядка защиты по назначению относится к исключительной компетенции совета региональной палаты.

Применение ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту
Коллега И.С. Богданова обращает внимание на то, что в Разъяснении обойдена молчанием ст. 430 ГК РФ, регламентирующая договор в пользу третьего лица. Подмечено справедливо. Несправедливо только Совет за это порицать. Разъяснения советов адвокатских палат – не научный комментарий закона. Они даются по запросам адвокатов, вырастают из конкретных дисциплинарных производств. В дисциплинарной практике АП г. Москвы не наблюдалось ни одного случая, когда подзащитный возражал бы против расторжения соглашения на защиту доверителем – иным лицом. Посему такой сюжет в Разъяснении не рассматривался, и оно было посвящено конфликтам, когда соглашение расторгнуто законно, подзащитный от адвоката отказывается, а следователь и суд ходатайство об отказе не удовлетворяют и направляют в Адвокатскую палату представления о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.

Но коль скоро вопрос о применении ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту поднят, выскажу на сей счет свои соображения.

В соответствии с ч. 2 ст. 430 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. Норма эта носит диспозитивный и вместе с тем бланкетный характер. Стороны не лишаются права заключать соглашение о расторжении договора, влекущее прекращение прав третьего лица, но такую возможность необходимо предусмотреть в самом договоре.

Норма, закрепленная ч. 2 ст. 430 ГК РФ, несомненно, подлежит учету адвокатами при заключении соглашения на защиту с доверителями – иными лицами. В соглашении должны быть четко указаны основания его расторжения. Для адвокатов они чаще всего связаны с такими существенными условиями соглашения, как порядок и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь, а также компенсации расходов, связанных с исполнением поручения. В соглашение следует включать пункт о том, что при невыплате в обусловленные сроки вознаграждения адвоката (или аванса) и компенсации понесенных им расходов соглашение считается расторгнутым.

Адвокат приглашается к защите иными лицами с согласия подозреваемого, обвиняемого. Желание подзащитного, первоначально согласившегося с условиями договора, продолжать после его расторжения получать помощь адвоката, как уже отмечалось, никакого правового значения иметь не будет.

Отсутствие в соглашении оговорки об основаниях его расторжения действительно может поставить адвоката в сложное положение. Если следовать буквально правилам ч. 2 ст. 430 ГК РФ, в случае нарушения доверителем – иным лицом условия об оплате поручения адвокат обязан продолжать защищать обвиняемого, настаивающего на его участии в деле, и вправе после завершения процесса предъявить иск к доверителю о взыскании гонорара.

Особенно болезненна такая ситуация при исполнении поручения иногороднего доверителя. Не думаю, что дисциплинарные органы палаты подойдут слишком строго к «лопухнувшемуся» адвокату, если тот не согласился выехать в другой регион, потому что доверитель отказался оплатить ему проезд и гостиницу.

Позиция, согласно которой адвокат при расторгнутом соглашении вправе выйти из дела, только когда следователь или суд выразит на то свое соизволение, – «отрыжка» розыскного советского правосудия с его взглядом на адвоката в процессе как объект неограниченного государственного пользования.

Гаспарян Нвер

Не так давно в адвокатском сообществе прозвучали крайне противоречивые взгляды относительно возможности адвоката отказаться от принятой на себя защиты по собственной инициативе, в частности по причине неисполнения доверителем обязательств по оплате гонорара и по иным основаниям.

По итогам профессиональных обсуждений наметились три основные позиции.

Первая, соответствующая требованиям закона, – отказ от защиты по инициативе защитника недопустим ни при каких обстоятельствах.

Вторая, реформаторская, – отказ от защиты возможен по ряду причин, включая неисполнение условий соглашения.

Третья, так называемая компромиссная, – отказ от защиты возможен в случаях крайней необходимости.

Хотелось бы поделиться недавним случаем из дисциплинарной практики Адвокатской палаты Ставропольского края, подтверждающим состоятельность третьей позиции.

Доверитель обратилась в адвокатскую палату с жалобой на бездействие адвоката, указывая, что последняя безосновательно отказалась от защиты обвиняемого, оставив его тем самым без защиты.

Ранее адвокат направила доверителю и подзащитному уведомления следующего содержания: «Довожу до Вашего сведения, что по состоянию здоровья, по объективным причинам, осуществление мною защиты Ваших прав и интересов на предварительном следствии не представляется возможным… В настоящее время мною предпринимаются меры к расторжению и иных соглашений об оказании юридической помощи».

Квалификационная комиссия адвокатской палаты, а затем Совет палаты прекратили дисциплинарное производство в отношении адвоката в связи с отсутствием нарушений законно-этических норм и сформулировали следующую правовую позицию: «Действующее законодательство прямо указывает, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (далее – Закон об адвокатуре), ч. 7 ст. 49 УПК РФ).

Данные требования закона также нашли отражение в п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката: “…Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда. ”, в п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого 20 апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов: “Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов”.

Как видно, правовые нормы не предусматривают право адвоката-защитника отказаться от защиты по своей инициативе.

Вместе с тем действующий запрет не является абсолютным и безусловным и может быть преодолен состоянием крайней необходимости.

Крайняя необходимость образует случаи, когда лицо для того, чтобы предотвратить ущерб своим личным интересам (интересам других лиц, общества и государства), вынужденно причиняет вред другим охраняемым интересам. В уголовном праве это одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния. В других отраслях права крайняя необходимость играет схожую роль.

Нет никаких препятствий для того, чтобы общеправовое правило крайней необходимости не могло быть применено в настоящем дисциплинарном производстве.

В данном случае адвокат заявила о невозможности выполнять обязанности защитника по причинам, не зависящим от ее воли, а именно в связи с ухудшением состояния здоровья. При этом она представила надлежащие медицинские документы, подтверждающие наличие у нее целого ряда тяжелых заболеваний хронического характера, а также их обострение на момент принятия решения о невозможности продолжения защиты.

Совет также учитывает и возраст адвоката, а также сложившиеся конфликтные взаимоотношения с доверителем и подзащитным, которые с учетом имеющихся заболеваний способны ухудшить динамику лечения.

С учетом тревожного состояния здоровья дальнейшее участие адвоката в производстве следственных действий и в судебных заседаниях может создать угрозу ее жизни и здоровью.

Таким образом, вынужденно причиняя вред подзащитному и прекращая его защиту, адвокат предотвратила, возможно, невосполнимый ущерб своему здоровью.

В соответствии с ч. 1 ст. 41 Конституции РФ: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь».

А согласно ч. 2 ст. 41 Конституции РФ: «В Российской Федерации финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения, поощряется деятельность, способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и спорта, экологическому и санитарно-эпидемиологическому благополучию».

В соответствии со ст. 21 Конституции РФ: «1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. 2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Принуждение адвоката к продолжению защиты интересов обвиняемого в период резко ухудшившегося состояния ее здоровья может быть расценено как жестокое обращение, унижающее ее человеческое достоинство.

Конституция РФ имеет прямое действие (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), а ее нормы являются непосредственно действующими».

Данное дисциплинарное дело приводит к выводу, что следует поддержать тех коллег, которые ранее предлагали Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ установить перечень уважительных причин, в силу которых адвокат вправе отказаться от дальнейшей защиты обвиняемого (подсудимого).

Основания и порядок расторжения соглашения на защиту и прекращение защиты. Практические рекомендации

24 апреля на пленарном заседании Третьей научно-практической Конференции молодых адвокатов «Традиции и новации адвокатуры» в Челябинске разгорелась живая дискуссия о последствиях отказа доверителя оплачивать работу адвоката по соглашению. Инициировал обсуждение адвокат Денис Саушкин. Первый вице-президент АПМ Генри Резник и вице-президент Вадим Клювгант подробно проанализировали вопросы, связанные с основаниями и порядком расторжения соглашения на защиту и прекращения защиты по уголовному делу, вызывающие споры в профессиональном сообществе, и дали практические рекомендации адвокатам.

Соглашение об оказании юридической помощи является оcобым видом гражданско-правового договора.

Генри Резник, говоря о сущности соглашения об оказании юридической помощи, отметил, что это гражданско-правовой договор, но он не может полностью быть отнесён ни к одному виду договоров, предусмотренных Гражданским кодексом. Но наиболее близок он к договору поручения. Его можно назвать «адвокатским» договором, в котором есть доверитель, есть поручение и есть адвокат (поверенный). Отличает этот договор, то, что сам адвокат не может отказаться от оказания юридической помощи, когда её предметом является уголовная защита. Статья 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» четко прописывает, что вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются ГК с изъятиями, предусмотренными настоящим ФЗ.

Риск привлечения адвоката к уголовной ответственности в связи с необоснованно полученным гонораром.

Комментируя случаи уголовного преследования адвокатов, обвиняемых в завышенной стоимости оказанной юридической помощи, Генри Резник посоветовал адвокатам при заключении соглашения с юридическими лицами, и тем более с государственными предприятиями, четко прописывать в соглашении и документально обосновывать каждое действие, «буквально каждый чих», при составлении отчетов о выполненной работе и выставлении счетов.

Почему лучше не заключать соглашение на безвозмедное оказание услуг.

Говоря о заключении соглашения на бесплатное оказание услуг, Генри Резник рекомендовал адвокатам прописывать в договоре хотя бы 1 рубль, поскольку впоследствии это может навредить самому доверителю. «Никто не запрещает адвокату заключить соглашение на 1 рубль. Почему нельзя целиком бесплатно? Потому что могут вменить доверителю необоснованно полученный доход в виде бесплатной юридической помощи».

Может ли быть расторгнуто соглашение, если доверитель перестает платить?

Генри Резник отметил, что на этапе заключения соглашения с доверителем очень важно тщательнейшим образом подходить к формулировкам условий договора. В дисциплинарных производствах очень часто встречаются претензии к адвокату, что он не выполнил свои обязательства, взял деньги и ушел. В таких случаях Квалификационная комиссия и Совет Адвокатской палаты города Москвы прежде всего смотрят на составленный договор. И если в нем есть какая-то неопределенность или двойственные трактовки, то вина за это будет возложена на адвоката, поскольку он юрист, профессиональный участник отношений с доверителем.

Отвечая на вопрос, может ли адвокат самостоятельно прекратить уголовную защиту, Генри Резник ответил положительно. «У нас даже есть разногласия с другими региональными палатами в этой части. Есть два основания нахождения адвоката в процессе, они предусмотрены законом: соглашение и назначение. И в договоре обязательно должны быть указаны условия оказания помощи и порядок оплаты. У нас стадийное построение уголовного процесса. В основном заключается соглашение на стадию, что вовсе не исключает свободы договора. Можно заключить и на две стадии, но все должно быть четко прописано. Аккордно определяется и размер гонорара. Возможна такая ситуация, что адвокат заключил соглашение на стадию, думая, что она будет длиться месяц-полтора, а длится дольше. И вот в таком случае, если он выходит из дела, потому что не рассчитал время, это повод к возбуждению дисциплинарного производства, поскольку нарушаются условия договора».

Во избежание подобных ситуаций можно устанавливать помесячную или почасовую оплату. И в таком случае, если в договоре прописано, что оплата вносится, например, не позднее 10 числа - либо авансируется, либо оплачивается по результату, а доверитель не выполняет эти условия, адвокат имеет полное право выйти из процесса, предварительно и надлежащим образом уведомив об этом. Понуждать адвоката оставаться в процессе, когда не оплачивается его работа, абсолютно безосновательно.

Генри Резник порекомендовал в самом соглашении указывать, что в случае непоступления оплаты к определенному сроку соглашение считается расторгнутым доверителем.

«Не надо смешивать процессуальное действие – заявление отказа от защитника или его отвод – с ликвидацией самого основания нахождения адвоката в процессе. Это два разных юридических основания. Вот если расторгнуто соглашение, то у адвоката никакого права появляться в процессе и осуществлять какие-либо процессуальные действия не существует. Следует помнить, что доверитель в любой момент может расторгнуть соглашение с адвокатом, это его святое право», - отметил Первый вице-президент Адвокатской палаты Москвы.

Адвокат не может пересматривать самостоятельно условия соглашения. Но если четко прописано, что начисляется помесячная оплата, и когда оплата прекращается, уже вы, как адвокат, должны самостоятельно решать, оставаться в деле или нет. Вряд ли можно представить себе адвоката, который выйдет из дела за месяц до окончания процесса, потому что произошло какое-то несчастье, и доверитель не в состоянии оплатить работу.

Некоторые считают, что адвокат обязан оставаться в деле до конца, если оплата перестала поступать, и осуществлять защиту по назначению. Но такое понимание не соответствует сути адвокатской деятельности по осуществлению защиты по причинам, названным выше. Кроме того, порядок назначения защитника устанавливается Советом адвокатской палаты.

Пояснения Генри Резника к пункту 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве.

П. 17 Стандарта: «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов».

Адвокат действительно исполняет поручение до того момента, когда наступает основание для того, чтобы он его уже не исполнял. Адвокат вообще не объект бессрочного государственного пользования или пользования своим доверителем. Заключается соглашение, в котором есть помесячная оплата, есть длительное дело. Сам доверитель дает на это согласие, потом перестает платить. Адвоката нельзя принуждать к защите. Иные толкования идут из советских времен, когда не было соглашения с адвокатом. Ранее соглашение заключалось с коллегией адвокатов. Есть ст. 25 Закона об адвокатуре, и никто не вправе нарушать нормы этого закона, которые регулируют заключение и расторжение соглашения.

Как адвокату избежать дисциплинарной ответственности в связи с выходом из соглашения.

Достаточно ли адвокату в случае спора со следователем или судом, заявляющим о срыве адвокатом следственных действий или отказе от защиты, представить подтверждения того, что доверитель уведомлен о неисполнении им обязательств по соглашению, в связи с чем оно прекращает свое действие, и поданное следователю или в суд заявление об уведомлении о прекращении защиты в связи с расторжением договора?

Вице-президент Адвокатской палаты города Москвы Вадим Клювгант обратил внимание, что в рассматриваемой ситуации вообще не имеет места отказ адвоката от принятой на себя защиты. Это неправильная правовая квалификация ситуации. В данном случае имеет место отказ доверителя от соглашения путем неисполнения обязательств доверителем по этому соглашению. И вопрос заключается в том, что это обязательство доверителя и последствия его неисполнения должны быть исчерпывающим образом, исключающим двоякое толкование, прописаны в соглашении. И поделился трехступенчатой конструкцией в соглашениях, которая используются в его адвокатском образовании:

1. После определенного срока неоплаты гонорара мы обращаемся к доверителю с просьбой пояснить причину.

2. После наступления следующего срока мы обращаемся к доверителю с напоминанием о том, что у него есть задолженность, нет этому пояснений, и если ситуация не изменится, то наступит «последний рубеж».

3. При достижении последнего рубежа мы уведомляем доверителя о том, что ввиду неисполнения им обязательств по соглашению, оно расторгнуто с определённой даты. И в этот же момент мы уведомляем лицо, в чьём производстве находится дело, о прекращении своего участия в связи с расторжением соглашения.

Уведомления направляются доверителю надлежащим способом, который заранее оговорен в соглашении для всех коммуникаций.

Если все это соблюдено и своевременно совершены все необходимые действия надлежащим образом, этого достаточно для оценки профессионального поведения московского адвоката как не упречного.

Вадим Клювгант призвал не забывать и об этической стороне такой ситуации и рассматривать каждую ситуацию неоплаты индивидуально, но в то же время не превращаться в рабов и заложников доверителей. «В каждом случае мы смотрим на то, насколько ситуация прозрачна для нас и насколько заставляет нас оставаться в деле. Это вопрос усмотрения в каждом конкретном случае. Мы должны на себя принимать эти риски и управлять ими».

Заключение соглашения третьим лицом.

Генри Резник отдельно выделил сложную ситуацию, когда заключается соглашение третьим лицом в пользу подзащитного, который не дает согласия на выход адвоката из процесса. О разрешении этой коллизии тоже нужно позаботиться с самого начала, когда заключается соглашение. Если иное не предусмотрено договором, то такая ситуация регулируется нормами ГК РФ (Статья 430. «Договор в пользу третьего лица»). И регулирование это таково, что в подобном случае защитник обязан остаться. Значит, нужно правильно и предусмотрительно составлять соглашение. Генри Маркович обратил внимание на то, что у подзащитного ничем не ограничено право в любой момент расторгнуть договор с адвокатом, и многие этим пользуются. Но у следователя или суда появляется право ввести адвоката по назначению, если имеет место злоупотребление этим правом путём постоянной замены адвокатов по соглашению.

Необходимо умело владеть всем правым инструментарием, тогда никаких претензий к адвокату не будет.

Представление интересов свидетелей.

Есть ли рекомендации при заключении соглашения на представление интересов свидетелей?

Генри Резник: «Обязательного в силу закона представления интересов потерпевшего или свидетеля нет. Если свидетель приходит без адвоката, то его и допрашивают без адвоката. Если он приходит с адвокатом, то презюмируется, что он от адвоката не отказывается».

Вадим Клювгант: «Что касается Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, то уже в его названии очерчен предмет регулирования. Он - только о защите. Кроме того, запрет отказа от защиты – это законодательная норма именно для защитника, не для представителя. Поэтому отношения между иными участниками уголовного судопроизводства и адвокатом регулируются совокупностью норм ФЗ «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации» (ст. 25) и ГК РФ. И адвокат может инициировать расторжение соглашения в данном случае без оглядки на уголовно-процессуальный запрет для защитника. Расширенное толкование норм закона об адвокатской деятельности и профессионально-этических требований может быть только в сторону смягчения ответственности адвоката, в сторону же ужесточения ничего расширено быть не может. В Москве это точно так».


Фото: Адвокатская палата Челябинской области.

Видео: адвокат Вячеслав Голенев.

Больше фото по ссылке.

Бородин Сергей

В свете последних событий (убийство девятилетней Лизы Киселёвой в г. Саратове) среди широкой общественности буквально в геометрической прогрессии нарастает морально-нравственный диссонанс. В соцсетях активно обсуждают личностные качества подозреваемого в убийстве Михаила Туватина, а в СМИ практически ежедневно публикуют новые подробности обстоятельств дела.

В частности, в информационном пространстве появляются яркие заголовки: «Адвокаты Саратова не хотят защищать обвиняемого в убийстве ребенка», «Адвокаты и омбудсмен не хотят защищать саратовского детоубийцу» и пр.

В целом смысловое содержание совокупности всех стилистических приемов, использованных авторами подобных публикаций, поддается некоторым объяснениям. Дело в том, что общественное сознание располагает определенными знаниями об этике и нравственности, но все же превалирующее большинство индивидуумов отождествляют профессиональные задачи с обыденными представлениями о совести и морали.

В правовой системе координат существует четкая градация между морально-этическими факторами и профессиональными обязанностями в случае, если они вступают в противоречие.

Долг навсегда

Защитник не может отказаться от принятой на себя процессуальной роли в силу закона. Подобные действия являются серьезным дисциплинарным проступком, который может повлечь лишение адвокатского статуса.

Безусловно, в жизненных реалиях встречаются случаи, когда защитник по морально-этическим убеждениям не желает представлять интересы подозреваемого или обвиняемого.

Например, в процессе защиты обвиняемого в совершении убийства обнаружение других эпизодов преступной деятельности может повлечь изменение обвинения. Для защитника как участника уголовного судопроизводства указанное изменение обвинения может стать неожиданным, а как для человека – оказаться крайне омерзительным – то есть, полагаю, примерно таким же, как для Уполномоченного по правам человека, назвавшего обвиняемого «мутантом» 1 . Такие «неожиданности» создают объективные трудности в реализации заранее спланированной тактики защиты, формируют предпосылки внутриличностного конфликта, базирующегося на противодействии морально-этических принципов и успешного осуществления процессуальной функции защиты.

Думается, что адвокат как гражданин не может не осуждать нарушителя закона. В подобных случаях очень сложно строить отношения с подзащитным, особенно когда он сообщает адвокату, что действительно совершил преступление.

Тем не менее адвокат не вправе отказаться от защиты доверителя в одностороннем порядке, несмотря на внутренний морально-этический конфликт. Это связано с публично-правовым характером деятельности адвоката-защитника, а также с непосредственной обязанностью, которая, в свою очередь, обусловлена законом.

Оказание адвокатом юридической помощи является публично значимой целью. В то же время приоритетная задача защитника – не оценка законности действий доверителя, а представление его законных интересов.

Что делать?

В обсуждаемом случае, думается, уместно отметить возможность разрешения сложившейся ситуации путем проявления защитником целенаправленной активности для преодоления противоречий. Она может выражаться, в частности, в установлении договоренности с подзащитным о письменном добровольном отказе последнего от оказания юридической помощи этим защитником.

Вариантов, на мой взгляд, два. Первый – договориться с подзащитным о его письменном отказе от защитника. Второй – и тут вспоминается известный мне случай, когда договориться с подзащитным о том, чтобы он сам написал отказ, не получилось, – добиться предоставления второго адвоката по назначению. Так, совет адвокатской палаты одного из регионов пошел навстречу женщине-адвокату, которая в силу внутреннего конфликта не могла далее защищать обвиняемого в совершении омерзительных для нее как для матери нескольких детей преступлений против половой неприкосновенности в отношении несовершеннолетних. Советом палаты было принято решение предоставить второго защитника по назначению, который фактически и защищал обвиняемого, а первый защитник по назначению оставался в деле формально и не подавал заявление на оплату оказанной им юридической помощи за счет федерального бюджета.

Подобный механизм разрешения проблем морально-этического характера в деятельности защитника гарантирует обеспечение конституционного права на защиту: новый вступивший в дело адвокат будет изначально учитывать специфику обстоятельств дела, при этом объективно оценивая перспективы возможностей защиты.

Если же никто из адвокатов не соглашается принимать на себя защиту по назначению, это проблема адвокатской палаты субъекта. Существуют списки и график участия адвокатов в защите по назначению, и адвокаты, которые ранее письменно изъявили свое желание состоять в них, обязаны исполнять данную функцию. Несмотря на возникшие сложности в АП Саратовской области 2 , полагаю, что в подобных ситуациях следует обращаться к традиционным методам разрешения профессиональных трудностей.

О качестве защиты по назначению, когда обвиняемый – маньяк

Высказываются разные мнения о качестве работы защитника по назначению. Многие полагают, что он осуществляет свои профессиональные функции значительно хуже, чем защитник по соглашению.

В подтверждение этого, как правило, выдвигаются различные доводы, включая тот, что оплата юридической помощи защитника по назначению осуществляется за счет средств федерального бюджета и несопоставима с оплатой труда защитника по соглашению. Размер оплаты крайне мал, вследствие чего адвокат по назначению в меньшей степени мотивирован к наиболее благоприятному разрешению дела – вынесению оправдательного приговора полностью или в части, переквалификации обвинения на более «мягкое» либо смягчению наказания.

Даже самый квалифицированный и добросовестный адвокат, если у него много дел по соглашению и одновременно ему поручены дела по назначению, при естественном в такой ситуации дефиците времени предпочтет больше сил и времени посвятить доверителям, оплатившим его труд.

Однако и защитник по назначению может быть профессионалом, ответственным за свой труд. Например, в ходе заседания по делу «ангарского маньяка» Михаила Попкова защитник по назначению настаивал, что его подзащитный не насиловал своих жертв, а также просил учесть срок истечения давности привлечения к уголовной ответственности по убийствам, совершенным подсудимым в 1994–2003 гг. 3 Также он ходатайствовал о возвращении его доверителю звания младшего лейтенанта милиции.

Защитник «битцевского маньяка», отвечая на вопрос журналистов и намекая на внутренний конфликт между профессиональным долгом и нравственной оценкой ситуации, спросил: «Вы думаете, что мое мнение как человека отличается от вашего?» 4

Безусловно, проблема низкого уровня оплаты труда защитника по назначению актуальна. Тем не менее не стоит забывать и о том, что индивидуальные (в том числе морально-этические) особенности конкретного адвоката как профессионального участника уголовного судопроизводства имеют немалое значение и могут оказывать непосредственное влияние на оценку качества оказываемой им юридической помощи по назначению. Иными словами, она может быть ничуть не хуже, чем юридическая помощь, оплачиваемая по соглашению. Мне лично известны несколько примеров, причем из разных регионов, когда защита по назначению завершилась вынесением оправдательного приговора.

Например, в г. Костроме два адвоката по назначению добились оправдательных приговоров. 15 мая 2019 г. Лефортовский районный суд г. Москвы повторно вынес приговор на основе единогласного вердикта присяжных, которым оправдал Георгия Шевченко в связи с его непричастностью к совершению вмененного ему убийства. Защиту подсудимого осуществлял адвокат по назначению.

Следует отметить и тот факт, что случаи, когда защита по назначению завершается защитой по соглашению, встречаются достаточно часто.

К примеру, родственники обвиняемого замечают профессионализм и компетентность защитника, что побуждает их оплатить такую помощь за счет собственных средств.

Кроме того, в п. 8 ст. 10 КПЭА указано, что установленные действующим законодательством обязанности адвоката при оказании им юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством, или по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда не отличаются от обязанностей при оказании юридической помощи за гонорар.

Таким образом, отраслевое регулирование гласит: работать по «бесплатным» делам – это обязанность, а этическая норма помимо этого требует от адвоката не делать различий между «бесплатными» и «платными» делами.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: