Либеллярный судебный процесс в византии это

Обновлено: 27.03.2024

Важным является вопрос о развитии судебного про­цесса в Византии. Несмотря на то, что здесь получает свое дальнейшее развитие характерный для посткласси­ческого римского права экстраординарный процесс, в Эклоге фиксируются определенные черты нового — ли-беллярного — судебного процесса.

Большая роль в либеллярном процессе принадлежала деятельности судебного персонала — номиков, табулляриев и др., которые занимались оформлением судебной документации. В письменную форму облекался не только приговор (sententia), но и прошение истца (libellus conventionis), а также возражения ответчика (libellus contradictionis). (Отсюда происходит и само название про­цесса — либеллярный.) При рассмотрении дела судьи также отдавали предпочтение письменным доказательствам.

В Эклоге отсутствует специальный раздел, посвящен­ный организации суда и судебного процесса: процессуальные положения разбросаны по тексту. При ответе на данный вопрос нужно, прежде всего, проанализировать Пролог, где говорится о необходимости совершенствования судебной системы. Значительного внимания заслуживает также титул XIV «О свидетелях, достойных доверия и о неприемлемых». Отдельные процессуальные положения встречаются в титулах V (ст. 8), XVII (ст. 3) и др.

Содержащиеся в Эклоге нормы процессуального права целесообразно сравнить с соответствующими ст. 2 и 3/J, книг Дигест Юстиниана.

Тема 6 Салическая правда

(2 часа) План семинарского занятия

1. Общая характеристика Салической правды как од­ного из источников права Франкского государства.

2. Правовое положение основных групп населения.

3. Регулирование имущественных отношений. Право собственности на землю.

4. Преступления и наказания.

5. Суд и процесс в государстве франков.

Цель семинарского занятия

Целью занятия является изучение Салической правды (начало VI в.) — правового памятника салических фран­ков, одной из ветвей германского племени франков.

Франки представляли собой молодое этнополитическое образование германцев[11], сформировавшееся из ос­колков других германских племен и народов под непос­редственным влиянием Римской империи. На протяже­нии значительного времени франкские военные отряды привлекались римской администрацией для охраны по­граничных территорий от вторжений других варваров и соплеменников и имели статус федератов, закреплен­ный в специальном договоре (feodera).

Уже с IV в. у франков сложилась традиция избирать своих военных вождей (конунгов), как правило, из одно­го влиятельного рода — Меровингов.

С середины V в. значительно ослабла власть централь­ного правительства Западной римской империи, и территория Северной Галлии попала под контроль различных военачальников римской армии. В остром проти­воборстве за гегемонию победу одержал один из них, франкский вождь-конунг Хлодвиг, объединивший под своей властью всю территорию Галлии.

Одной из целей создания по инициативе Хлодвига Салической правды являлось придание легитимности в глазах местного галло-римского населения, соседних варварских королевств, императора Восточной Римской империи правлению франков в этой бывшей римской провинции.

Салическая правда не самая древняя из «варварских правд» (Вестготская и Бургундская правды появились несколько раньше), но она по сравнению с другими «правдами» представляет собой самый обширный сборник варварских законов, дошедший до нас в многочисленных разновременных списках и редакциях, что позволяет историкам проследить эволюцию раннефеодального права на протяжении V—IX вв.[12] Наличие такого большого количества списков свидетельствует об огром­ном значении, которое придавалось этому памятнику в раннесредневековой Франкии[13], а вследствие франкской военной экспансии — и во всей Западной Европе. Со­держание памятника, с одной стороны, отражает еще родовые связи, мировоззренческие ценности древних германцев, с другой — социальные процессы, происхо­дившие на первых этапах развития ранних форм госу­дарства и права средневековой Западной Европы, зало­живших политико-правовые и экономические основы будущей западноевропейской феодальной системы.

1. Общая характеристика Салической правды как одного из источников права Франкского государства

Салическая правда не содержит систематического из­ложения правовых норм, касающихся всех сторон жизни франкского общества. Она отличается фрагментарностью и казуистичностью.

Списки Салической правды помимо самого текста законов включают Меровингские капитулярии (добавления франкских королей — наследников Хлодвига), а также позже написанные Пролог и Эпилог (каждый в нескольких вариантах).

В Прологе излагается легенда о создании Салического закона четырьмя избранными «мужами», знатоками обычного права германцев, обсудивших на трех заседаниях все поводы к тяжбам и вынесших о каждом отдельное решение. Здесь же указывались цели записи франкских законов — «сохранение внутреннего мира» и закрепление власти над окружающими народами «авторитетом закона».

В отличие от Пролога, напоминающего полусказочное народное предание, различные версии Эпилога имели официальное происхождение. Они составлялись в королевской канцелярии и повествуют об отдельных этапах формирования всего Салического закона путем добавления тех или иных титулов различными королями франков. Наиболее древние списки Салической правды содержат так называемую Мальбергскую глоссу на германском наречии, указывающую на специфические юридические понятия варварского права.

На Салическую правду как оригинальный историко-правовой документ не оказали особого воздействия нормы римского права, влияние их проявилось только в варваризированной средневековой латыни, на которой составлена Правда, а также в исчислениях штрафов в римских денежных единица: солидах и денариях. Перед нами запись обычаев древних германцев (существовав­ших у них за несколько сотен лет до франкского вторже­ния в пределы Римской империи), чей быт и нравы были засвидетельствованы в трудах римских историков и го­сударственных деятелей (Юлия Цезаря, Тацита и др.).

В этой связи студенту следует обратить внимание на персональный (не территориальный) характер действия норм Салической правды, распространявшихся на население франкского происхождения, в то время как большинство жителей королевства составляли галлон-римляне, отношения которых регулировались варваризированным римским правом, в частности Бревиарием Алариха (506 г.).

Другая особенность Салической правды в том, что они не находилась под заметным влиянием христианской церкви. Христианство, принятое Хлодвигом в целях укрепления своей власти, носило поверхностный характер, охватывало только ближайшее окружение короля. Определенные свидетельства христианизации франков студент может найти в приб. 3—7 § 4 титула LV, где упоминаются штрафы за убийство христианских священников, и из содержания Пролога, а также приб. 6 § 6 титула XIV, которых говорится о погребениях в гробах (так хоронили только христиан). Характерно, что, согласно титулу LXIV «О прислужнике при колдовстве», недоказанное обвинение в прислужничестве ведьмам влекло за собой лишь штраф в 62,5 солида, но уже в конце VI в. обвинение в колдовстве наказывалось смертной казнью.

Салическая правда свидетельствует и о значительной роли язычества в повседневной жизни франкского об­щества, Так, среди франков сохранялись обычаи жерт­воприношения животных. Например, за кражу кабана, посвященного богам, налагался больший штраф, чем за кражу обычного, а в приб. 1 § 1 титула LV «Об ограбле­нии трупов» предусматривался штраф за ограбление язы­ческого могильного холма (tumulum), в котором во вре­мя погребения, согласно традиции, осуществлялось за­хоронение ценных вещей.

Языческими представлениями германцев можно объяснить и обилие символических процедур и ритуа­лов, сопровождавших правовой быт франков на протя­жении всей жизни. Так, титул XLVI «О передаче имуще­ства» описывает процедуру бросания стебля (fistucd) в полу человека, призванного по устному завещанию хра­нить наследство. Впоследствии хранитель сам в присутствии короля или в судебном собрании бросал стебель в полу тех, кто был наследником, передавая им имущество. Передача стебля символизировала у древних германцев отказ от обладания землей, от пользования про­изводящей и питающей обожествляемой силой почвы. В § 12 Капитулярия I, приписываемого сыновьям Хлодвига, этот ритуал символизировал и получение права представительства другого лица в суде.

Символический ритуал описывается и в титуле LX «О желающем отказаться от родства», согласно которому человек должен был в судебном собрании перед лицом тунгина сломать над головой три ветви и разбросать их в четыре стороны, заявляя тем самым об отказе от родства, соприсяжничества, наследства и всяких счетов со своими родичами.

Салическая правда сохранила свидетельства, отражающие постепенный процесс укрепления королевской власти. Уже первые статьи (§ 1—5 титула I) определяют ответственность тех лиц, которые уклонялись от королевского правосудия, и освобождают от штрафов тех, кто не явился в суд, находясь на королевской службе, что подчеркивает как высокий авторитет королевского правосудия, так и престижность королевской службы.

Студенту следует обратить внимание на то, что нормы представлены здесь в форме конкретных юридических казусов, исключающих абстрактные определения. Большинство положений Салической правды посвящено охране движимого имущества, и прежде всего скота, благодаря чему Салическую правду часто называют «сви­ным кодексом», что, в частности, указывает на преиму­щественно аграрный характер традиционного франкс­кого общества.

Осн. массу Л. составляли крестьяне. Однако Л. могли быть и представители др. социальных слоев, в свою очередь передававшие землю держаний в обработку крестьянам-держателям.

Лит.: Котельникова Л. A., Либеллярии Сев. и Ср. Италии в VIII-X вв., в сб.: Ср. века, вып. 10, М., 1957; Абрамсон М. Л., О роли арендных отношений в социально-экономич. развитии Юж. Италии (IX-XI вв.), в сб.: Из истории трудящихся масс Италии, М., 1959; Брагина Л. М., Положение крест-ва в Сев.-Вост. Италии в XIII-XIV вв., там же; Самаркин В. В., Эволюция либелляриого держания в Сев.-Вост. Италии в XII-XIV вв., "ВМГУ". Сер. ист., 1964, No 3.

Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973—1982 .

Смотреть что такое "ЛИБЕЛЛЯРИИ" в других словарях:

Либеллярии — держатели земли в Италии, получавшие на основе письменного договора (libellus scriptus) от вотчинника дом с участком, виноградником, пахотной землей и т.п. За пользование землей л. выплачивали натуральную, а позднее и денежную, ренту, в Сред.… … Средневековый мир в терминах, именах и названиях

ИТАЛИЯ — (Italia) гос во на юге Европы, в басс. Средиземного м. Терр. И. включает юж. и зап. склоны Альп, Паданскую равнину, Апеннинский п ов, крупные о ва Сардинию и Сицилию и многочисл. мелкие острова. Пл. 301,2 тыс. км 2. Нас. 50 464 тыс. чел. (по… … Советская историческая энциклопедия

ФЕОДАЛИЗМ — (нем. Feudalismus, франц. féodalité, от позднелат. feodum, feudum феод) во всемирно историческом процессе вторая классово антагонистическая формация, пред ставляющая в поступательном развитии общества ступень, стадиально следующую за… … Советская историческая энциклопедия

Италия в IX—XI вв. — Италия при остготах и лангобардах Италия была третьим государством, которое наряду с Францией и Германией выделилось в середине IX в. из состава империи Карла Великого. До этого Италия прошла сложный и длительный путь развития. После падения… … Всемирная история. Энциклопедия

И. А. Покровский. История римского права. СПб, изд.-торг. дом «Летний сад», 1999.
Переводы с латинского, научная редакция и комментарии А. Д. Рудокваса.
Сверено редакцией сайта с 4-м изд. (1918), внесены необходимые исправления, постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную по параграфам.

§ 36. Граж­дан­ский про­цесс

Рас­про­стра­не­ние extraor­di­na­ria cog­ni­tio и вытес­не­ние про­цес­са фор­му­ляр­но­го

Как было ска­за­но выше (§ 22), фор­му­ляр­ный про­цесс являл­ся нор­маль­ным граж­дан­ским про­цес­сом не толь­ко в кон­це рес­пуб­ли­ки, но и в тече­ние все­го пери­о­да прин­ци­па­та. Одна­ко с уста­нов­ле­ни­ем импе­рии рядом с этим нор­маль­ным про­цес­сом, пред­по­ла­гаю­щим разде­ле­ние на jus и judi­cium, раз­ви­ва­ет­ся т. н. экс­тра­ор­ди­нар­ный про­цесс (extraor­di­na­ria cog­ni­tio), не знаю­щий тако­го разде­ле­ния. Мало-пома­лу затем этот с. 220 экс­тра­ор­ди­нар­ный про­цесс оттес­ня­ет про­цесс per for­mu­las и к нача­лу пери­о­да абсо­лют­ной монар­хии явля­ет­ся уже един­ст­вен­ным. Изме­не­ние это совер­ши­лось сле­дую­щим путем.

Уже в дав­нее вре­мя (ср. § 19 и § 26) в тех слу­ча­ях, когда лицо не нахо­ди­ло себе защи­ты в цивиль­ном пра­ве и в фор­мах обык­но­вен­но­го граж­дан­ско­го про­цес­са, оно мог­ло обра­тить­ся к маги­ст­ра­ту с прось­бой защи­тить его адми­ни­ст­ра­тив­ны­ми мера­ми вла­сти. Если маги­ст­рат нахо­дил прось­бу заслу­жи­ваю­щей вни­ма­ния, он сам раз­би­рал дело, поста­нов­лял такое или иное реше­ние и затем сам лич­но же при­во­дил это реше­ние в испол­не­ние. Такое адми­ни­ст­ра­тив­ное раз­би­ра­тель­ство назы­ва­лось cog­ni­tio или no­tio, а в про­ти­во­по­лож­ность обык­но­вен­но­му судеб­но­му про­цес­су — cog­ni­tio extraor­di­na­ria (extra or­di­nem judi­cio­rum 166 pri­va­to­rum 1 ). Оно встре­ча­ет­ся в сфе­ре дея­тель­но­сти раз­лич­ных рим­ских маги­ст­ра­тов (кон­су­лов, цен­зо­ров) при реше­нии под­ве­дом­ст­вен­ных им дел. Что каса­ет­ся пре­то­ров, то они, напро­тив, срав­ни­тель­но ред­ко при­бе­га­ли к это­му чисто адми­ни­ст­ра­тив­но­му при­е­му, пред­по­чи­тая в таких слу­ча­ях пере­во­дить дело на путь обык­но­вен­но­го судеб­но­го про­из­вод­ства при помо­щи интер­дик­тов, sti­pu­la­tio­nes prae­to­riae и т. д. Вслед­ст­вие это­го extraor­di­na­ria cog­ni­tio в пери­од рес­пуб­ли­ки была явле­ни­ем более или менее слу­чай­ным и ред­ким.

Напро­тив, с уста­нов­ле­ни­ем импе­рии область при­ме­не­ния extraor­di­na­ria cog­ni­tio все более и более рас­ши­ря­ет­ся. Импе­ра­тор, как пер­вый в государ­стве маги­ст­рат, имел пра­во на такое же адми­ни­ст­ра­тив­ное реше­ние вся­ких дел, и импе­ра­то­ры все шире и шире поль­зу­ют­ся этим пра­вом, беря на свое непо­сред­ст­вен­ное раз­би­ра­тель­ство дела, кото­рые поче­му-либо обра­ти­ли на себя их вни­ма­ние или о кото­рых про­си­ли заин­те­ре­со­ван­ные лица. С ростом ком­пе­тен­ции импе­ра­тор­ских чинов­ни­ков — prae­fec­tus ur­bi, an­no­nae, vi­gi­lum — рас­тет и их юрис­дик­ци­он­ная роль: по свя­зи со сво­и­ми поли­цей­ски­ми функ­ци­я­ми они раз­би­ра­ют и част­ные спо­ры, к этим поли­цей­ским делам при­мы­каю­щие. С увяда­ни­ем пре­тор­ско­го твор­че­ства и с при­оста­нов­кой раз­ви­тия пре­тор­ско­го эдик­та вновь нарож­дав­ши­е­ся отно­ше­ния (напр., по пово­ду фиде­и­ко­мис­сов 2 , с. 221 али­мен­тов и т. д.) мог­ли най­ти себе защи­ту толь­ко в поряд­ке экс­тра­ор­ди­нар­ном, при­чем импе­ра­то­ры неред­ко созда­ют из этих отно­ше­ний спе­ци­аль­ную ком­пе­тен­цию для тех или дру­гих маги­ст­ра­тов (напр., кон­су­лам пору­ча­ют­ся дела о фиде­и­ко­мис­сах).

Но осо­бен­но быст­рое рас­про­стра­не­ние полу­ча­ет extraor­di­na­ria cog­ni­tio в импе­ра­тор­ских про­вин­ци­ях. Пра­ви­те­ли этих про­вин­ций, как деле­га­ты импе­ра­то­ра, усва­и­ва­ют себе при­е­мы это­го послед­не­го и все чаще и чаще обра­ща­ют­ся к лич­но­му раз­бо­ру дел от нача­ла до кон­ца. Прав­да, ино­гда и они пере­да­ва­ли дело на реше­ние дру­го­го лица — т. н. judex da­tus или pe­da­neus, но роль это­го judex da­tus не та же, что роль при­сяж­но­го judex pri­va­tus в орди­нар­ном про­цес­се: judex da­tus может быть, может и не быть; если он есть, то раз­дво­е­ния про­цес­са на две ста­дии все же не воз­ни­ка­ет — judex da­tus раз­би­ра­ет дело от нача­ла до кон­ца; он счи­та­ет­ся, нако­нец, толь­ко упол­но­мо­чен­ным пра­ви­те­ля про­вин­ции, и пото­му на реше­ние его воз­мож­на апел­ля­ция к это­му послед­не­му.

Про­из­веден­ная Дио­кле­ти­а­ном рефор­ма мест­но­го управ­ле­ния довер­ши­ла дело посте­пен­но­го вытес­не­ния ста­ро­го фор­му­ляр­но­го про­цес­са. Вся терри­то­рия государ­ства была разде­ле­на на новые про­вин­ции, при­чем раз­ли­чие меж­ду про­вин­ци­я­ми импе­ра­тор­ски­ми и сенат­ски­ми исчез­ло: все­ми про­вин­ци­я­ми управ­ля­ют импе­ра­тор­ские намест­ни­ки — prae­si­des или rec­to­res. В самом Риме про­изо­шло пере­ме­ще­ние юрис­дик­ции: судеб­ная власть пере­шла окон­ча­тель­но из рук пре­то­ров в руки prae­fec­tus ur­bi, а вме­сте с тем дол­жен был исчез­нуть и фор­му­ляр­ный про­цесс. 167 И дей­ст­ви­тель­но, в цар­ст­во­ва­ние Дио­кле­ти­а­на он уже вовсе не при­ме­ня­ет­ся. В 294 г. Дио­кле­ти­ан издал указ, в кото­ром пред­пи­сы­ва­лось пра­ви­те­лям про­вин­ций самим решать дела, при­бе­гая к judi­ces pe­da­nei лишь в край­них слу­ча­ях (c. 2. Cod. 3. 3); этот указ пред­по­ла­га­ет уже extraor­di­na­ria cog­ni­tio, как общую и един­ст­вен­ную фор­му про­цес­са.

Общие чер­ты ново­го экс­тра­ор­ди­нар­но­го про­цес­са и общий ход про­из­вод­ства

Заме­на фор­му­ляр­но­го про­цес­са экс­тра­ор­ди­нар­ным обо­зна­ча­ет корен­ное изме­не­ние в целом ряде основ­ных прин­ци­пов. Если в орди­нар­ном про­цес­се раз­би­ра­тель­ство по суще­ству in judi­cio и самый при­го­вор судьи (judex) в идее поко­и­лись на согла­ше­нии сто­рон (li­tis­con­tes­ta­tio), то теперь весь про­цесс постро­ен на нача­ле вла­сти (im­pe­rium); при­го­вор явля­ет­ся теперь не мне­ни­ем тре­тей­ско­го судьи (sen­ten­tia), а власт­ным при­ка­зом носи­те­ля im­pe­rium (dec­re­tum). Этот общий харак­тер ново­го про­цес­са отра­жа­ет­ся на всем ходе про­из­вод­ства.

Что каса­ет­ся преж­де все­го вызо­ва в суд, то он совер­ша­ет­ся с. 222 теперь офи­ци­аль­но при уча­стии пред­ста­ви­те­ля государ­ст­вен­ной вла­сти. Жало­ба ист­ца зано­сит­ся в прото­кол судеб­но­го учреж­де­ния (apud ac­ta) и затем офи­ци­аль­но сооб­ща­ет­ся ответ­чи­ку; такой спо­соб вызо­ва в суд носит назва­ние li­tis de­nun­tia­tio. Так как теперь нет разде­ле­ния про­цес­са на две ста­дии, то по суще­ству нет и li­tis­con­tes­ta­tio; но так как момент воз­ник­но­ве­ния про­цес­са име­ет раз­но­об­раз­ные мате­ри­аль­но-пра­во­вые и про­цес­су­аль­ные послед­ст­вия, то ради этих послед­ст­вий li­tis­con­tes­ta­tio при­уро­чи­ва­ет­ся теперь к тому момен­ту, когда сто­ро­ны уста­но­ви­ли спор, т. е. когда истец заявил ответ­чи­ку на суде свою пре­тен­зию, а ответ­чик изъ­явил наме­ре­ние ее оспа­ри­вать (lis fue­rit con­tes­ta­ta post nar­ra­tio­nem pro­po­si­tam et contra­dic­tio­nem objec­tam 3 — c. 3. 1. Cod. 14. 4). После это­го судья при­сту­па­ет к раз­бо­ру дела по суще­ству, про­вер­ке дока­за­тельств и т. д. Когда дело исчер­па­но, он поста­нов­ля­ет свое реше­ние, dec­re­tum, при­чем это реше­ние отнюдь не долж­но быть непре­мен­но con­dem­na­tio pe­cu­nia­ria 4 ; оно может содер­жать в себе и поста­нов­ле­ние об испол­не­нии in na­tu­ra 5 . На при­го­вор воз­мож­на апел­ля­ция в инстан­ци­он­ном поряд­ке (к вика­рию, пре­фек­ту пре­то­рия и, нако­нец, к само­му импе­ра­то­ру), ибо все чинов­ни­ки пред­став­ля­ют одну иерар­хи­че­скую лест­ни­цу, при­чем все они чер­па­ют свои пол­но­мо­чия из вла­сти поста­вив­ше­го их импе­ра­то­ра. Испол­не­ние при­го­во­ров состав­ля­ет теперь лишь послед­нюю, заклю­чи­тель­ную часть про­из­вод­ства; для воз­буж­де­ния его не тре­бу­ет­ся, как преж­де, осо­бо­го иска (ac­tio judi­ca­ti), а доста­точ­но про­стой прось­бы: prae­ses pro­vin­ciae осу­ществля­ет затем при­го­вор сред­ства­ми адми­ни­ст­ра­тив­ной вла­сти — либо путем насиль­ст­вен­но­го ото­бра­ния спор­ной вещи у ответ­чи­ка ma­nu mi­li­ta­ri 6 , либо путем pig­nus in cau­sa judi­ca­ti cap­tum, либо, нако­нец, при помо­щи distrac­tio bo­no­rum.

Таким обра­зом, во мно­гих отно­ше­ни­ях экс­тра­ор­ди­нар­ный про­цесс сохра­ня­ет чер­ты преж­не­го чисто адми­ни­ст­ра­тив­но­го раз­би­ра­тель­ства; но, с дру­гой сто­ро­ны, сде­лав­шись нор­маль­ной 168 фор­мой граж­дан­ско­го суда, он есте­ствен­но дол­жен был усво­ить себе и с. 223 неко­то­рые чер­ты это­го послед­не­го, и преж­де все­го дол­жен был про­ник­нуть­ся прин­ци­пом состя­за­тель­но­сти (суд начи­на­ет дело толь­ко по жало­бе ист­ца, суд сам не соби­ра­ет дока­за­тельств, суд не при­го­ва­ри­ва­ет к боль­ше­му, чем про­сит истец, и т. д.).

К ска­зан­но­му нуж­но при­ба­вить еще сле­дую­щее. В экс­тра­ор­ди­нар­ном про­цес­се в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни под­вер­га­ет­ся огра­ни­че­нию прин­цип пуб­лич­но­сти: суд про­из­во­дит­ся не на гла­зах у всех, как это было в про­цес­се фор­му­ляр­ном, а в закры­том поме­ще­нии (sec­re­ta­rium или sec­re­tum), куда доступ пуб­ли­ке огра­ни­чен. Раз­ви­ва­ет­ся пись­мен­ность в про­из­вод­стве: почти все про­ис­хо­дя­щее на суде зано­сит­ся в судеб­ный прото­кол. Нако­нец, про­цесс пере­стал быть теперь даро­вым: тяжу­щи­е­ся долж­ны вно­сить извест­ные судеб­ные пошли­ны (spor­tu­lae) на покры­тие кан­це­ляр­ских рас­хо­дов и т. д.

Либел­ляр­ный про­цесс эпо­хи Юсти­ни­а­на

Под­вер­га­ясь в пери­од от Дио­кле­ти­а­на до Юсти­ни­а­на лишь неко­то­рым несу­ще­ст­вен­ным изме­не­ни­ям, опи­сан­ный ког­ни­ци­он­ный про­цесс ко вре­ме­ни Юсти­ни­а­на при­об­рел вид т. н. либел­ляр­но­го про­цес­са. Назва­ние это дает юсти­ни­а­нов­ско­му про­из­вод­ству еще боль­шее раз­ви­тие пись­мен­ных актов — li­bel­li, — чем это было в эпо­ху Дио­кле­ти­а­на. Иск начи­на­ет­ся пода­чей иско­во­го про­ше­ния — li­bel­lus con­ven­tio­nis. Про­ве­рив фор­маль­ную пра­виль­ность про­ше­ния (под­суд­ность и т. д.), суд сам пре­про­вож­да­ет его через сво­его посыль­но­го (ap­pa­ri­tor) ответ­чи­ку с пред­ло­же­ни­ем явить­ся в назна­чен­ный день на суд. Послан­ный ap­pa­ri­tor дол­жен взять от ответ­чи­ка такое или иное обес­пе­че­ние в том, что он дей­ст­ви­тель­но явит­ся (cau­tio judi­cio sis­ti); в про­тив­ном слу­чае он может даже быть под­верг­нут аре­сту. Если ответ­чик воз­ра­жа­ет на иск, его воз­ра­же­ние обле­ка­ет­ся так­же в пись­мен­ную фор­му — li­bel­lus contra­dic­tio­nis. Раз­бор про­ис­хо­дит в преж­нем поряд­ке; при­го­вор дает­ся так­же в пись­мен­ной фор­ме и назы­ва­ет­ся теперь ста­рым име­нем sen­ten­tia.

Юстиция в византийском государстве была неразделима с общей администрацией. В этом заключалась одна из главных особенностей судоустройства империи и его общее отличие от традиций римской юстиции. Не только юридически управленческая власть была едина с судебной – как на центральном, так и на уровне провинций. Но и жизненно судопроизводство вели те же чиновники, что входили в административный или финансовый аппарат.

Высшая судебная власть принадлежала императору. В силу своих верховных полномочий, он мог принять к своему рассмотрению (не обязательно личному, а проводившемуся в Государственном Совете) любое дело как гражданской, так и церковной юрисдикции. Со временем установились узаконенные ограничения поводов обращения к императорскому суду. Здесь разбирались дела, представленные в порядке обращения должностного лица высшей или провинциальной администрации, оказавшегося в затруднении при решении дела из-за нехватки или противоречий в законах. Здесь принимались апелляции на важнейшие дела. Наконец, император принимал к собственному рассмотрению дела лиц высших сословий в порядке особой их привилегии – общесословной или даже персональной (такая практика прекратилась только в конце XI в.).

Центральная юстиция была рассредоточена. Ею занимался широкий круг высших должностных лиц империи, причем их компетенция не была как-нибудь определена. Компетенция определялась родом дел, местом жительства, сословной принадлежностью, профессией, вероисповеданием участвующих в деле лиц и многими другими обстоятельствами. Наиболее вышестоящими (не считая императорского) считались суд великого друнгария, суд председателя административной (чиновной) юстиции, суд первого секретаря императора.

Широкими судебными полномочиями располагал столичный эпарх: ему были подведомственны все дела жителей столицы, полицейские нарушения, совершенные в Константинополе преступления, даже профессиональные и торговые споры. Дела служащих дворцового ведомства разбирали этериарх и протовестиарий. Споры по налогам, в том числе нарушение налоговых законов, – логофет геникона. Дела по морскому ведомству, преступления моряков разбирались друнгарием флота. В той или иной степени судебной властью обладали и другие руководители центральных ведомств.

Основную массу дел разбирали низшие суды. В столице это были назначенные чиновники, обладавшие специальными знаниями. В провинции от имени правителя (в ранний период – префекта претория) дела разбирали особые дефенсоры. Позднее были выделены в руководстве фемов также особые фемные судьи.

Особое место в судебной организации занимала церковная юстиция. Ее роль и значение основывались на привилегиях, предоставленных еще в IV в. императором Константином, и составляли неотъемлемую часть руководящей роли православной церкви в государстве. Суд епископа признавался равным государственному – первоначально при обоюдном согласии сторон, затем бесспорно. Если дело решалось при участии епископа или при его арбитраже, то апелляции на это решение не допускалось.

С VI в. в компетенцию церковных судов были включены даже обычные гражданские дела, если стороны на это соглашались. Исключительно церковному суду подлежали все священно- и церковнослужители, подвластные церкви и зависимые от нее люди. Нарушения церковных правил людьми всех сословий (исключая высшее сенаторское) также подлежали разбору в церковных судах.

На решения низших судов можно было приносить апелляцию. Традицией стало установленное еще Юстинианом правило, по которому дело можно было рассматривать не более чем в двух инстанциях. За необоснованную или «плохую» апелляцию жалобщика могли оштрафовать. Градации судебных инстанций были законодательно установлены в Эпанагоге. Подавая апелляцию, следовало соблюдать подчиненность и соответствие судов.

Судопроизводство в судах первой инстанции было в основном письменным, следуя традиции римского либеллярного процесса. Суд подразделялся на три условные стадии: в первой определялся предмет спора (при активном участии судьи), во второй приводились доказательства, в третьей выносился приговор или решение. Византийское право выработало новые жесткие требования надежности доказательств. Оценка показаний свидетелей находилась в прямой зависимости от их сословного статуса: «Свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие, или благосостояние, наперед считаются надежными».

Показания лиц рабского сословия, бродяг или неизвестных принимались, только если даны были под пыткой и не оспаривались другими показаниями. В отличие от распространившейся на Западе розыскной процедуры, византийский суд признавал своего рода презумпцию невиновности обвиняемого: «Никто не может быть принуждаем приводить свидетелей против себя самого».

Суд был платным. Дело рассматривалось судьей единолично или коллегиально (в коллегии могло быть и более десятка судей). В силе было мнение большинства по делу. При расхождении каждый из судей выносил свой собственный приговор. В практике судопроизводства приговоры и решения не заключали ссылок на определенный закон, тем более совершенно конкретную норму. Судьи выносили решение свободно.

Но закон подразумевался, упоминался общий институт, имевший отношение к делу, законодательное правило. В целом практика придерживалась и духа, и буквы Василик. В конкретной работе судьи использовали как бы всю совокупность имевшихся многовековых постановлений, в том числе наиболее авторитетных судов или даже персонально судей. В этом они опирались на особые обзоры состоявшихся судебных решений, тематические справочники по законодательству, разного рода схолии (пояснения). Византийская юридическая наука была тесно связана с практикой, хотя большинство сохранившихся юридических сочинений и комментариев законов составлены профессорами юридических школ.

«Правосудие, – говорит Ульпиан, – есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право» (D. I. I. 10). В первый период истории Империи оно сохраняется в том виде, в каком было унаследовано от Рима – суд не отделим от администрации. Высшей инстанцией является сам император. Этот порядок подтверждается Дигестами: D. I. IV. 1 и Эпанагогой. Лев Философ одной своей новеллой присваивает императору высшую апелляционную власть. Показательно, что император судит не единолично, а в консистории. Далее, после императора судебная власть осуществляется квестором. Необходимо сказать, что придворные судились магистром священных официй, чиновничество состояло в юрисдикции комита священных щедрот. Довершал систему центрального суда суд сначала префекта, а потом эпарха Константинополя. Местный суд сначала был представлен в лице префектов претория, затем эпархов. Нижняя инстанция местного суда представлена была в лице дефенсоров: plebis – для сельских округов и civitates – для городов. С учреждением фем высшим судом на местах становится суд протонария фемы.

При Македонской династии происходит реформа суда. Необходимость ее была вызвана падением квалификации юристов и жесточайшей коррупцией, которая была спутником византийского суда с незапамятных времен. Еще за 400 лет до этой реформы были сказаны слова, характеризующие эту социальную язву как нельзя лучше:

«Бедствия, претерпеваемые римлянами во время мирное, тягостнее тех, которые они терпят от войны по причине жестоко взимания налогов и притеснений, претерпеваемых от дурных людей; ибо закон не для всех имеет равную силу. Если нарушающий закон очень богат, то несправедливые его поступки могут остаться без наказания, а кто беден и не умеет вести дел своих, тот должен понести налагаемое законами наказание, если не умрет до решения своего дела, потому что тяжбы тянутся весьма долго и на них издерживается множество денег, а это дело самое гнусное – получать только за деньги то, что следует по закону. Обиженному не оказывается правосудия, если не дает денег судье и его помощникам» (Приск Пинийский. 8). Однако реформа коснулась в основном центрального суда. Под руководством квестора священного дворца учреждается особая апелляционная инстанция – basilikon kriterion («Царский суд»). Юрисдикция магистра священных оффиций распадается на: Суд Вегума и Суд ипподрома.

Самая серьезная реформа центрального суд приходится уже на эпоху «династии» Палеологов после восстановления единства страны и изгнания латинян. В 1296 году император Андроник II Палеолог (1282 – 1328 гг.) учреждает такой институт как «Вселенские судьи ромеев» в составе 12 человек из придворной знати и клира Церкви. Суд этот принимал решения единогласно, формально в его юрисдикции даже находился сам василевс. Андроник III Палеолог в 1329 году проводит реформу этого Суда, придав ему более совершенный вид. Из 12 судей остаются только 4, все с высшим юридическим образованием, чтобы избежать коррупции, все они получают очень большое жалованье. Юрисдикция Суда распространяется на всю Империю и на все ее население, включая императора. Правда, от ее территории к этому времени остается не так уж и много. Именно эта реформа окончательно централизовала суд в Империи, формально отделив его в центре от администрации. Провинциальный суд реформа Палеологов не затронула.

В византийском суде существовал аппарат помощников судей (адсессоров) и институт адвокатов – sinegoroi, составлявших особую корпорацию.

Церковный суд представлял собой особую ветвь судебной власти в Империи все время ее существования. Следует также указать, что венецианцы и генуэзцы по мере роста своего могущества стали пользовались в Империи режимом капитуляций – стали неподсудны местным судебным учреждениям.

Процесс в Византийской империи носил в себе все черты унаследованного от эпохи домината cognita extra ordinem. Он был письменным, состязательность его проявлялась только в гражданских делах, но не в значительной мере. Судья был лишен возможности свободной оценки доказательств. Процессуально допускались такие действия как апелляция и супликация. Последняя представляла собой подачу прошения на высочайшее имя – василевсу.

По гражданским делам процесс имел следующую форму. Первая стадия носила со времен Юстиниана название litis contestatio. Но смысл ее уже был другой, не такой как в формулярном процессе. Во время этой стадии истец обращался в суд с иском, в котором помимо обстоятельств дела обозначал ответчика и основание спора. Формально в течение этой стадии основание могло быть изменено истцом, не допускалась только перемена ответчика. Заканчивалась эта стадия выдачей сторонами обеспечения своей позиции – как правило поручителей. Вторая стадия носила наименование medium litis. В ходе ее осуществления стороны приводили доказательства, которые рассматривались судом. Третья стадия – defenetiva sententia – представляла собой вынесение решения суда.

Уголовные дела рассматривались в ходе совмещенного предварительного и судебного следствия. Это был чисто инквизиционный процесс, в котором приговор выносится в ходе разбирательства дела магистратом (судьей).

Все стадии византийского процесса были письменными, отсюда и его название «либеллярный». Эти стадии были платными, за их производство взималась особые пошлины: так наз. «sportulai».

Основным доказательством в либеллярном процессе являлись свидетельские показания:

«Свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие, (или благосостояние), наперед считаются приемлемыми. Если же найдутся свидетели неизвестные и их свидетельства будут оспариваться, пусть судьи рассудят законным образом и подвергнут их допросу под плетями, чтобы уловить истину» (Ecloga. XV. 1). Закон руководствовался четким принципом: unus totis nullis totis:

«Но единственное свидетельство должно быть отвергнуто, даже если его дает булевт» (Ecloga XV. 16. 9 ср: Bas. 21. 1. 33). Свидетельские показания должны были скрепляться клятвой.

Со временем главным средством доказывания становится письменный акт. Наибольше силой при этом обладают акты, исходящие от государственной власти.

В литературе описаны случаи, когда доказательством могли служить явные пережитки Божьего суда – знамения и другие чудеса, производимые священными предметами, например, иконами.

Византийский нотариат со временем превращается в весьма развитый институт, оказывающий непосредственную помощь судопроизводству. Особенно его значение проявляется тогда, когда письменный акт становится главным средства доказывания. Нотариусы составляли особую корпорацию табулляриев в Империи, нередко их именовали «символографами». Основное их назначение – составление актов, о чем очень хорошо повествует глава первая Книги Эпарха.

Самый важный вопрос при нотариальном оформлении документов – это обнаружение и исправление подлога. Подлог (crimen falsi – D. XLIX. 10) очень рано привлекает внимание законодателя. «Подделка – это не что иное, как подражание истине» (Nov. 73 ср.: Bas. 60. 41. 1-64). Уже при Юстиниане при возникновении сомнения в подлинности документа суд проводит сличение почерков и выслушивает свидетельские показания. Василики классифицируют уже ряд действий, которые законодатель считает подлогом. Например: подражание почерку, выскабливание или вымарывание текста, изменения в нем, удаление каких-либо частей документа. Наказание за подлог: конфискация имущества, а в особо тяжких случаях смерть (Bas. 60. 61. 20). Наконец, Лев VI Философ своей 77-ой новеллой устанавливает в качестве наказания за подлог так наз. «таутопафию». Последняя есть видоизмененное понятие талона: наказание соответствует ущербу, причиненному подлогом.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: