Левиафан почему адвокат сбежал

Обновлено: 19.04.2024

Жили-были автослесарь Коля и жена его Лиля у самого Баренцева моря, и «Левиафан», как ни странно, про них. А потом уже про коррупцию, произвол, государство, церковь и прочее, о чем в связи с фильмом Звягинцева уже много наговорено и еще немало будет.

В начале фильма Коля целует Лилю и говорит: «Я тебя люблю». А она отвечает: «Я знаю». Алексей Серебряков и Елена Лядова играют эту короткую, в одно касание-поцелуй сценку совсем буднично, словно произносят привычное, тысячу раз сказанное, и в этом привычном никогда нет ответа: «Я тебя тоже». А пока Коля едет на вокзал встречать армейского друга, теперь успешного московского адвоката Диму (Владимир Вдовиченков), у Лили случается перепалка с пасынком-подростком (Сергей Походаев), в которой звучит, видимо, тоже привычный рефрен: «Ты мне не мать».

У Звягинцева всегда в центре семья, и вот теперь она такая. А вот старый, еще Колиным дедом построенный дом на видном месте, в устье реки. И можно, наверное, понять, почему на это место позарился мэр (Роман Мадянов), хотя не все ли равно почему. Он ведь специально, пусть и спьяну, заезжает к Коле (тоже пьяному) объяснить: «Все здесь мое». И, скосив свинячьи заплывшие глазки, обводит жестом хозяина окрестную тьму. За которой, как мы уже знаем, скрыты величественные панорамы с редкими и жалкими следами человеческого присутствия и символическим скелетом кита, который оператор Михаил Кричман визуально рифмует с обломками лодок и руинами церкви, подчеркивая другую, уже режиссерскую рифму природного и социального, левиафана библейского и левиафана, олицетворяющего государство, согласно знаменитой метафоре Томаса Гоббса.

Социальность в «Левиафане» памфлетна. Мерзавец-мэр и триумвират его подчиненных (начальник полиции, судья, прокурор) выведены жирно, типажно. Как и государевы люди помельче - начальник ДПС Степаныч (Сергей Бачурский), вывозящий на день рождения компанию пострелять по бутылкам и портретам бывших генсеков, или рядовой гаишник Паша, муж Лилиной подруги Анжелы. Ну как подруги - просто вместе на рыбокомбинате работают. Паша с Анжелой (Алексей Розин и Анна Уколова) - не столько брезгливая карикатура, сколько референтная, нормальная семья, в которой «всё как у людей»: и бедность в хрущевке, и причастность к власти, которая дает суперспособности, особенно после литра водки: «Рулить-то сможешь?» - «Угу, я ж ГИБДД».

Но самый болезненный вопрос тут, конечно, о роли РПЦ, именно он и вызвал вокруг фильма Звягинцева небывалые споры. В «Левиафане» два представителя церкви. Первый - архиерей (Валерий Гришко), дважды повторяющий мэру, что «власть от Бога», и фактически дающий ему добро на решение проблемы с Колей и его столичным другом-адвокатом на местном уровне (т. е. старыми криминальными методами). Второй - простой священник (Игорь Сергеев), пересказывающий пьяному Коле библейский сюжет об Иове, к которому Колина история, конечно, отсылает. С той разницей, что у Иова все отнимает ветхозаветный Бог, а у Коли - люди. Совокупность которых составляет и гоббсовского левиафана, и церковную общину, которую Звягинцев собирает в финале в новом храме, отстроенном на месте снесенного Колиного дома. Проповедь, которую произносит там архиерей, прямолинейно - одинаковым наездом камеры - рифмуется со скороговоркой судьи (Алла Еминцева), зачитывающей приговор герою Серебрякова. Но и с добрым приходским священником не все так просто: именно к нему - по совету архиерея - ходит исповедоваться мэр.

Все эти обстоятельства позволяют трактовать «Левиафана» как картину антиклерикальную. Но вовсе не богоборческую или антирелигиозную. Андрей Звягинцев не ставит вопрос о существовании Бога или его справедливости. Но его очень занимает вопрос о грехе, и тут мы должны вернуться к Коле и Лиле, чью историю едва не заслонил памфлетный сюжет о неправосудном и со всех сторон возмутительном отъеме частной собственности.

Механизм трагедии, иначе говоря, необратимости запускает вовсе не алчность мэра, которого московскому адвокату Диме поначалу удается припугнуть компроматом, «взять за Фаберже», а Лилина измена - тут, если использовать похабный эвфемизм адвоката, виноваты уже его собственные «Фаберже». «Левиафан» - фильм не только о понятиях, которые сливаются с законом (в правовом и отчасти даже в библейском смысле) до полной неразличимости. Но и о понимании. Не сиюминутном (и потому политические трактовки фильма неизбежно поверхностны), а сущностном. Вернувшись в гостиничный номер после разоблачения адюльтера и сопутствующей драки, Дима объясняет Лиле, прикладывающей к его синякам компрессы: «Никто не виноват во всем. Каждый в чем-то своем. Во всем виноваты все». И это один из ключевых монологов фильма, прямо объясняющий, как устроен левиафан (и эхом отзывающийся в финальной проповеди архиерея: «Церковь - это мы с вами все»).

Остается лишь выяснить, в чем виноват герой Серебрякова, единственный, кто в фильме Звягинцева способен любить и прощать.

«Вам все понятно?» - спрашивает его следователь, зачитав обвинение в убийстве жены. «Я ничего не понимаю», - отвечает Коля и плачет.

Вот в этом он и виноват. Что не понимает, как все устроено. Не потому, что идиот или праведник. А почему? Объяснить невозможно, человек или наделен этой способностью, или нет. Парадокс Звягинцева в том, что он пытается проанализировать это иррациональное, распутать клубок архетипов, но упирается в умственный тупик, почти как герой Серебрякова. Вот остальные персонажи фильма, независимо от умственных и моральных качеств, интуитивно всё понимают - и мэр, и Степаныч, и Дима-адвокат, и Паша с Анжелой, и архиерей, и добрый священник, и даже Лиля (которая просто не захотела это принять). А тот, кто не понимает, ни жить, ни быть тут не может.

Трудно припомнить в истории советско-российского кино такой фильм, который наделал бы столько шуму, ещё даже не выйдя в официальный прокат. Как сейчас помню, в 1934 году коллективы зрителей ходили на сеансы с транспарантами «Мы идём смотреть «Чапаева!». Но тогда никому не приходило в голову сомневаться в изначально блестящих качествах советского фильма. Не то сейчас: всемирная паутина звенит, натянутая руганью и восторгами.

Несколько дней назад журналист-поэт-прозаик-педагог-филолог – в общем, много-многостаночник – Дмитрий Быков в своей рецензии в «Новой газете» недоумевал по поводу многочисленных, как он считает, сюжетных нестыковках в «Левиафане». Больше всего Быкова не устраивает поведение жены главного героя Лили, которая сначала отдаётся приезжему другу мужа, а после – кончает жизнь самоубийством. Появились и другие версии смерти несчастной женщины. Попробуем разобраться в существе рассказанной истории сначала под углом зрения погибшей.

Итак, жила-была молодая и красивая Лиля. У самого студёного моря. Вечно тепло одетая, тряслась утром, в темноте, в автобусике до родного консервного завода. Там, стоя у скрежещущего конвейера, перебирала с тоской пахучую треску (работа, которую может и должен делать робот, а не красивая и молодая!). Вечером в той же темноте – домой, на берег моря, где ждёт муж и пасынок. Это минусы. Вот угораздило выйти замуж за мужика старше себя! Правда, он любит её. А ещё он – рукастый хозяин, который привык во всём полагаться на себя. Это плюс. А ещё есть пасынок, который её ненавидит. И есть лунный пейзаж вокруг, с каменюками и с вечным пронизывающим ветром, который уродует и без того уродские шлакоблочные полуразрушенные дома-бараки. И есть тоскливые друзья и подруга, не ведающие досуга без блатной песни под водку с неизменным шашлыком. Это минусы. Терпеть ещё можно. Можно. Но вот происходит действительно катастрофическое событие: у мужа отбирают землю и дом, который он выстроил любовно, «вот этими руками». Отбирает государство, тот самый непобедимый зверь Левиафан, «под нужды федерального строительства», выплачивая грошовую компенсацию. Суды проиграны. Приходит конец терпению, рушится жизнь, как валится каменный свод, из которого вынули замковый камень. Муж, после энного количества прожитых совместно, на ходу: «Хочешь, ребёнка заведём?». Ага! Хочешь! В грязной халупе, куда придётся заселяться после своего большого дома, продав добро за бесценок…

А тут появляется Он. Армейский друг мужа, ныне преуспевающий московский адвокат. Он решит. Но не решает. Она изменяет мужу, но ни в её, ни в его поведении не заметно внезапно вспыхнувшей чистой любови. У неё – это жест отчаяния: а вдруг увлечётся и увезёт, и забудется этот кошмар, как всякий ночной кошмар. Но не увозит, а бежит. А тут вступает Достоевский: «А коли не к кому, коли идти больше некуда!». Так что совершает бедная Лиля свой неотмолимый грех от полного отчаяния, ни от чего больше.

Фото посёлка Териберка, где снимался фильм.

Так что такое фильм «Левиафан» увенчанного премиями многими режиссёра Андрея Звягинцева – философская притча или злобная карикатура на современную Россию? Думается, ни то, ни другое.

На притчу вполне вытягивали его предыдущие фильмы «Возвращение» и «Елена». А «Левиафану» для притчи явно не хватает глубины обобщения. Сегодня многие задаются вопросом, является ли трагичная история работяги Николая и его семьи типичной для России. Кто же спорит, что состояние судебной и правоохранительной системы у нас не идеально? Кто в трезвом уме будет отрицать высокий уровень коррупции власти? Но типичность и массовость, кто не понял – разные вещи. Типичность распада человеческих связей даже в масштабах семьи прекрасно показана в «Елене» через совершенно немассовую историю убийства женой богатого мужа ради помощи небольшой суммой своему непутёвому внуку.

В «Левиафане», на мой взгляд, как раз наименее интересен конфликт маленького человека с чудищем-государством. Я, конечно, не бесчувственное полено, и мне ужасно жалко простого мужика Колю, которого обобрали, унизили, а потом ещё и посадили до конца жизни за убийство жены, которого он не совершал. Однако в этой конструкции мне всё понятно, и я ловлю себя на ощущении, что не стоило тратить так много усилий, чтобы доказывать известное. Что жить с мэром города, который одновременно и хам, и вор, и сотрудничает с уголовниками – не есть хорошо? Бесспорно. Феерическое исполнение роли мэра Романом Мадяновым так феерично, что я начинаю зевать: так много подобных негодяев блестяще и единообразно исполнил этот актёр. Что местный прокурор и полицмейстер – хапуги и жулики, а это плохо? Не удивлён, ибо «Ревизора» (1836) и «Мёртвые души» (1842) знаю близко к тексту. Что иные священники могут покровительствовать негодяям? Так они на то и люди, а «Левиафан» - не биография Сергия Радонежского. Тогда что?

Напомню одно событие в истории русского искусства. В 1845 г. вышел сборник «Физиология Петербурга», заложивший основы так называемой натуральной школы. Литераторы, среди которых были Н.Некрасов, В. Белинский, И.Панаев и другие, писали не просто на социальные темы, они писали жёстко критично и фотографически реалистично. Другими словами, ставили врачебно-социальный диагноз болезням общества. Сдаётся, что «Левиафан» Звягинцева – тот же «физиологический очерк», но никак не притча. Как очерк он очень хорош, но это всё же больше публицистика, пусть и отличная, нежели выдающееся художественное произведение, каковым его считают многие.

Интереснее в фильме не социальные конфликты, а как раз картина морального распада. У людей умерла честь, совесть, доверие к ближнему, вкус, наконец. Обратите внимание, как убого одеваются персонажи фильма. Да, все они небогаты, но впечатление такое, что в одежде они руководствуются соображением «срам прикрыть»: невзрачные телогрейки и штаны, мятые шапки, землистого цвета, так и хочется сказать, пóльты. И вечный тошнотворного цвета камуфляж. Они очень много пьют. Такова жизнь, говорят многие. Жизнь, на самом деле, такова, какой мы её делаем, в том числе в кино. Слишком часто герои современного российского кино пьют килограммами, не закусывая, изображая некую лихость, гордясь тем, что могут выпить больше других. Не пора ли гордиться чем-то другим, нежели умением перепить американца или француза? Вот и население «Левиафана» неэстетично пьёт пластмассовыми стаканами, из горлá, издавая омерзительные звуки. В поле зрения камеры – в лучшем случае баклажанная икра какашечного цвета или шампуры с чем-то на них серым. Ни следа красивого застолья с нарядными людьми, ведущими приятные беседы, с вкусными яствами, задушевными песнями. Кинул в отверстую пасть 150 водяры, рыгнул, сморщился всем лицом, зацепил нетвёрдыми пальцами огрызок вонючего огурца и пошёл заводить автомобиль. Идёт винтом? Ничо! Он ведь ГИБДД!

Развлечения? А поедем на шашлыки, тут недалеко, всего-то 100 километров. Выпьем, постреляем. И едут (а чем ещё заняться?), трясясь по разбитой заполярной дороге, чтобы упиться, как говорили раньше, до изумления под песни уголовников и потом стрелять, стрелять, стрелять. Сначала по бутылкам, заботливо привезённым с собой, другими словами – гадить, гадить, гадить. Потом – по портретам глав своего же государства, которые по понятным причинам уже давно не могут за это призвать к ответу. Нынешнего главу они расстреливать не рискнут. Они – трусы, и у них нет ни убеждений, ни верований, только минутные чисто физиологические хотения. А спроси у них, патриоты ли они, они оскорбятся самим вопросом. А ещё у них, офицеров, нет не только чести, но и ничего, что помогло бы в них идентифицировать офицера.

А ещё почти все герои фильма много, нудно и мутно ругаются матом. Сегодня многие уверены, что в искусстве всё должно быть, как реальной жизни. Ну да, в том числе можно вспомнить почти обязательные сцены в общественных сортирах, которыми оснащаются сегодня фильмы. А что? Как в жизни. Герои отправляют малую нужду, попутно беседуя на важные темы. Надо думать, что в перспективе – изображение процесса опорожнения кишечника. Крупным планом! А? Только во весь рост становится вопрос: чем дальше удивлять будем? Матерная лексика, особенно так развитая в русском языке – это не просто способ оскорбить. Всё гораздо сложнее. Мат – это знак: я вне поля правил цивилизации, эти правила для меня тягостны, я освобождаю себя от обязательств по отношению к окружающим. Проще говоря: «Хорошо быть кошкою, хорошо собакою…» - и далее по тексту. Андрей Звягинцев точно зафиксировал этот сигнал деградации: матерятся в любой обстановке, при женщинах и детях. Дети, а чо дети? Основной лозунг – будь проще!

И они, к огромному сожалению, простые. Все. Симпатичный, но очень простой герой. Симпатичный друг его адвокат, пытавшийся шантажировать мэра (других мер воздействия юрист не знает) каким-то липовым компроматом и бросивший в итоге друга. Простые, как три рубля, местные друзья героя, которые, то ли по трусости, то ли по глупости (один чёрт!) свидетельствовали против друга. Примитивные в своей жадности мэры да прокуроры. Простой епископ, который живёт вдали от закона Божьего. Он виртуозно освоил религиозную риторику, пребывает на самой немудрёной стадии толкования положения «Вся власть - от Бога», но по сути своей он, как модно сегодня выражаться, симулякр, холёный и уверенный в себе. Примитивен, наконец, краткий трейлер книги Иова, рассказанный отчаявшемуся Николаю местным батюшкой: «Был человек такой, Иов. Тоже, как ты, задавал себе вопрос о смысле жизни. И до того себя довёл, что весь коростой покрылся». Мой трейлер по Библии, книга такая есть, немного иной: жил да был богатый и счастливый Иов, и был он чист и богобоязнен. И пришёл к Богу сатана и спросил, а даром ли так чист Иов? А если отнять у него всё, не восстанет ли он на Господа? Поспорили. И тут очень важно: «И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги». И отняли у Иова всё: богатство, семью, здоровье. И вот тогда уже покрылся он коростою и стал задавать вопросы, поскольку была у него душа. И всё равно убедился, что нужно хвалить Господа. И воздал ему Господь, вернув всё отнятое: «Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай». Чувствуете разницу? Желающие могут сравнить два варианта: текст Библии в свободном доступе. Так что история Николая мало походит на жизнеописание богобоязненного Иова. Фильм не об этом. А о том, что бесчестие - пострашнее коррупции. И о том, что жизнь всех этих людей обессмыслена, самостоятельно ли и добровольно или под непреодолимыми обстоятельствами – вся эта жизнюха, как в вакууме.

И вот что умеет передавать Андрей Звягинцев – так это тот самый вакуум жизни. От его фильмов, и, может быть, от «Левиафана» в особенности, веет холодом. Даже столичные пейзажи «Елены» - зябкие. И, конечно, режиссёр в своём последнем фильме неслучайно выбрал местом действия заполярье. Угрюмые, замусоренные пространства – прекрасная работа оператора Михаила Кричмана. Музыку к фильму, как и к «Елене», написал знаменитый американский композитор Филип Гласс. Эта музыка, напряжённая и мелодически неяркая, очень уместно вписывается в нерадостную тональность Звягинцева. Сдержанная, без театральности, очень точная работа актёров – блистательного Алексея Серебрякова (Николай), Елены Лядовой (Лиля), Владимира Вдовиченкова (адвокат Дмитрий) – бередит душу, заставляет возмущаться и сострадать.

Сто лет назад Корней Чуковский сказал об одном поэте: «Он попал в нерв эпохи, и эпоха закричала его голосом». Это о Звягинцеве. Не случайно его последний фильм вызвал поток ругани и доносов. «Он слишком мрачно показывает нашу красивую природу!». Живо представляю себе, как режиссёр созывает собрание трудящихся где-нибудь во дворце культуры, где рассказывает сюжет будущей картины и просит совета, какую натуру использовать для съёмок. Решение принимается общим голосованием. «Он критикует государство!». Ну вы даёте! Государство – это структура, которая, кому непонятно, обслуживает гражданина, а к качеству обслуживания должны предъявляться претензии: к росту цен на продукты, бензин, к постоянному росту коммунальных, безобразному состоянию медицины, безопасности на улицах и прочему. А почему бы не предъявить те же претензии, например, к сериалу «Глухарь», герои которого – милиционеры-оперативники, следователи, гаишники – просто банда рэкетиров, взяточников и убийц? А мы что, одни такие? Чтобы вы знали: ноги «Глухаря» с очевидностью растут из американского сериала «Щит», герои-полицейские в котором – аналогичные ублюдки. «Он нападает на церковь!». Сдаётся мне, что нападать негоже на Спасителя и Пророка, а на обезбоженного священника – можно и нужно. Опять же, отсылаю к американским фильмам «Отпущение грехов» или «Первобытный страх», список может быть продолжен. «Он снимает на западные деньги!». Для незрячих: фильм начинается с надписи, которая обозначает финансовую поддержку Министерства культуры РФ. Частичное присутствие зарубежного капитала – нормально. Только очень дремучий человек убеждён в том, что сегодня можно прожить натуральным хозяйством. Чтобы закрыть тему, напомню, что Россия продаёт на Запад нефть, то есть снабжает соляркой танковые армии НАТО. Почему-то никто не протестует.

Рискую показаться занудным, но всё же напомню слова Николая Некрасова: «Кто живёт без печали и гнева, тот не любит отчизны своей». Это тоже о Звягинцеве. Он талантливый художник и настоящий, не глянцевый, патриот. И мне ужасно жаль несчастного Колю и его семью, но, боюсь, я о них скоро забуду.

Действие фильма разворачивается в провинциальном приморском городке. Автослесарь Сергеев с женой Лилей и сыном от первого брака Романом живут на берегу китовой бухты.

Мэр города Вадим Шевелят – полноправный хозяин побережья - совершает захват собственности Николая Сергеева, заплатив символическую сумму, на которую не купить ни квартиру, ни автомастерскую. Сергей просит о помощи армейского друга Дмитрия, который стал успешным адвокатом. Но суд выносит решение в пользу чиновника, тогда Дмитрий решает добыть на мэра компромат.

Нетрезвый чиновник оскорбляет Сергеева и его адвоката, они пишут заявление в полицию, но заявление не принимают, а задерживают Николая. Лиля старается вызволить мужа из СИЗО.

Дмитрий же предъявляет чиновнику папку с компроматом и требует выплаты для друга компенсации в 3,5 миллиона.

Лиля изменяет мужу с Дмитрием, а через несколько дней на пикнике сын Поливанова рассказывает, как дядя Дмитрий в кустах душил тетю Лилю. Это приводит к масштабной русской драке, после чего заблудшая жена отвозит любовника в гостиницу и возвращается к мужу.

Мэр при поддержке архиерея, судьи, прокурора и начальника полиции старается избавиться от компромата и избивает Дмитрия . Напуганный адвокат сбегает в столицу.

Роман требует, чтобы Лилия ушла из их семьи, хотя Николай ее простил. Она бродит по берегу, наблюдая за китом, а потом погибает при странных обстоятельствах.

Убитый горем пьяный муж обращается к батюшке: «Если я стану в храме поклоны быть, воскреснет моя жена?» И священник цитирует страждущему книгу Иова многострадального: «Пути Господни неисповедимы».

Николай попадает под арест как подозреваемый в убийстве Лили, а его дом сносят экскаватором. Николай получает срок 15 лет, а его сына воспитывают Поливановы. Торжествует грязный мэр, проучивший непокорного работягу.

А на месте дома Сергеева строят храм и Шевелят дает наставления своему сыну у коны Иисуса Христа: «Это наш Господь. Он все видит».

Почему-то фильм не дает мне покоя. Страшно бать «маленьким человеком» в мире продажных чиновников, что воспринимают людей как надоедливых насекомых, как пешек в политической борьбе, что обеспечат им победу на выборах и теплое сытое место под солнцем.

Страшно, когда проискам власти служит церковь. Архиерей, по-моему, самый гадкий тип в этом фильме.

Почему фильм назван «Левиафан»?

Левиафан – беспощадных хаос жизни, сатанинские ее проявления. От фигуры кита, выброшенной на берег веет тленом разложения…

Последнее, что видит несчастная Лиля перед смертью, случайно сорвавшись с берега, - спина морского чудовища левиафана…

Левиафан – ненависть, что испытывает к мачехе Роман.

Левиафан библейский появляется в словах из Книги Иова :

«Можешь ли ты удою вытащить левиафана и верёвкою схватить за язык его? Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть его? Будет ли он сильно умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? Сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли ты его навсегда себе в рабы?»

Неужели автор иронизирует над героем-неудачником. Николай – в тюрьме, его мир потерпел крах. Левиафан власти безжалостно растоптал все, что было ему дорого.

Как жить дальше? Ради чего жить? Кто пойман на крючок? Есть ли будущее в таком обществе?

На меня фильм Звягинцева произвел впечатление, сравнимое с романом Достоевского. Не так много действий, а сколько подтекста, глубокого, сурового, правдивого, злободневного.

Чаще всего при словосочетании «развесистая клюква» применительно к фильмам про нашу страну, на ум приходят западные поделки в духе «Красного рассвета» и «Рэмбо 3». И как-то совсем уходят на второй план творения отечественных «мэтров». И это весьма тревожно, ведь «клюква» в американских фильмах, как правило, неуклюжа и видна сразу. Поэтому мало кто ей верит из граждан России - она скорее для западного зрителя. А вот отечественная «клюква» не так бросатеся в глаза, а потому многие ведутся. Огромному количеству людей понравились такие «шедевры», как «Штрафбат» и «Сволочи».

В 2014 году на экраны вышел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» , который стал заметным событием как в России, так и за рубежом. Фильм получил «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке, приз за лучший сценарий 67-м Каннском кинофестивале, а также еще несколько премий. И за рубежом, и в России огромным числом зрителей этот фильм воспринимается, как правда про «эту страну». Я же этот фильм ставлю в один ряд с упомянутым выше «Штрафбатом», и считаю, что Звягинцев снял не социальную драму, а чернуху.

Конечно, нужно также отметить, что немалому числу зрителей фильм не понравился. Больше всего не устроило критикующих то, что в фильме много пьют, а главный герой по имени Николай в исполнении Алексея Серебрякова – недалекий алкоголик, не вызывающий симпатии. Но у меня здесь сильных претензий нет. Ну, во-первых, где сказано, что главный герой обязательно должен вызывать симпатии? Это что, закон такой, без которого произведение не имеет права на существование? Захотелось Звягинцеву снять про алкоголика – пусть снимает. Дэнни Бойл же снял фильм про наркоманов, чем Звягинцев хуже? А во-вторых, с алкоголиками в стране «полный порядок»: пьют и в столице, и на периферии, и богатые, и бедные. Даже первый президент этим, мягко говоря, грешил.

Я бы хотел остановиться на другом моменте, который не так бросается в глаза. А многие его и вовсе не заметили. Речь идет о герое Владимира Вдовиченкова – адвокате Дмитрии из Москвы. По сюжету он старый друг Николая, и далеко не новичок в адвокатуре. Поначалу Дмитрий действительно создает впечатление уравновешенного и грамотного специалиста с хорошо поставленной речью и твердым взором.

Но этот образ рушится, когда я вижу его действия при попытке передать заявление в полицию, а затем в прокуратуру и администрацию. Он просто не справляется с этой банальной задачей. Его везде отшивают, как, простите, дурачка.

Давайте разберем сцену в полиции. Вот мы видим, что Дмитрий, Николай и Лилия (жена Николая, которую играет Елена Лядова) находятся в дежурной части. Они отдают заявление дежурному, а тот куда-то с ним уходит.

Дмитрий при этом совершенно справедливо замечает, что дежурный обязан принять заявление, а если это сделано не будет, то это повод для жалобы в прокуратуру. Через некоторое время дежурный возвращается. Николай ведет себя как натуральный идиот: начинает возмущаться, скандалит. Это заканчивается тем, что его задерживают «по хулиганке».

Ну что же, хорошо, с большой натяжкой примем этот сюжетный ход. Но каковы в этой ситуации действия «грамотного» адвоката из Москвы? А пес его знает – ведь сцена на этом заканчивается! Дальше мы перемещаемся в прокуратуру, куда приходит уже один только Дмитрий (Николай-то задержан). Давайте здесь остановимся. Что же все-таки должен был сделать адвокат между задержанием Николая и визитом в прокуратуру?

Во-первых, конечно, он не должен был допустить факта задержания – для этого нужно было успокоить своего клиента в самом начале конфликтной ситуации, сделать все возможное, чтобы скандала в дежурной части не произошло. Но Дмитрий ведет себя пассивно, позволяя Николаю вступить в перепалку с дежурной сменой.

Судя по тому, что мы видим дальше в фильме, «опытный» московский адвокат звонить по «02» не стал, вообще не сделал ничего, чтобы дежурный все-таки выполнил свою работу. Аналогичная ситуация происходит в прокуратуре и в суде – адвоката посылают куда подальше, как мальчика. Выглядит дико и совершенно неправдоподобно.

Конечно, понимаю, что мне могут возразить: фильм художественный, а в нем есть всякие художественные допущения. Художник имеет право, ага. И вообще, не влияет это коренным образом на сюжет. Дело-то в том, что как раз влияет!

В центре сюжета именно судебная тяжба – все остальное уже вокруг нее строится. А этот эпизод коренным образом влияет и на ход сюжета, и на оценку зрителем происходящего. После этой нелепой адвокатской неудачи, все попытки решить конфликт в правовом поле постепенно сходят на нет. А зритель делает «глубокомысленный» вывод, что в «этой стране» ходить в полицию, суды и прокуратуру изначально бессмысленно, там везде работают беспредельщики, которые произвольно решают принимать, или не принимать заявление.

Отдельно отмечу, что к Вдовиченкову, как к актеру, воплощающему образ адвоката, претензий нет никаких. Более того, сыграл он замечательно, как и остальные актеры. И не его вина, что у картины такой дырявый сценарий.

Ни в коем случае не связывайтесь с юристами, которые не могут даже банально зарегистрировать заявление, жалобу, или обращение. С таким бездарем никакого положительного результата в суде не будет.

В этой главе нашего суперпроекта режиссёр «Левиафана» Андрей Звягинцев объясняет читателям «Настоящего кино», почему адвокат Дмитрий не просит мэра оставить Николаю его дом – а запрашивает за «фаберже» три с половиной миллиона.

Эта сцена в кабинете разбивалась во время съёмки на две части – или вы снимали подряд, без перерыва?

Склейка была только в сценарии: «Лиля заходит в квартиру с Анжелой. Анжела: “Навалимся вместе. Слышь, подруга, не боись, всё сделаем”. Склейка. Интерьер, кабинет мэра. Мэр, пунцовый как рак, захлопывает папочку: “Ну и чего ты хочешь?”»

Но мы договорились, что один кусок от другого отделять не будем: снимаем обе сцены разом, сквозняком. Вот как мэр уселся: «А ты чё, с Костровым знаком?» – и вплоть до конца, пока адвокат визитку свою не вынул. До «Ты крещёный?» – вот всё насквозь играем. Это большой был кусок, минут шесть, наверное.

Когда Вдовиченков говорит: «Хоррор, с вами в главной роли», – Мадянов открывает папку. И мы с ним договорились: «Смотри, сколько тебе нужно. Листай страницы, читай, если угодно. И набирай “массу” – чтоб потом действительно можно было бы сказать: “Я папочку открыл и чуть не *****”; пунцовеешь, багровеешь, *****ешь. И вот когда наберёшь это состояние – осознание того, что тут компромата хватит на четверых, что у этого московского гостя есть всё! – вот тут и начинай действовать: “Ну и чего ты хочешь?”» И да, Мадянов листал эту папку ровно столько, сколько ему было нужно.

Вот ещё почему документы там были настоящие – как подручный материал для актёра?

Нет, Роману такой материал не нужен, как не нужна водка, чтобы быть пьяным. Если бы там были пустые страницы, я думаю, результат был бы тот же.

Почему адвокат просит деньги, а не просит оставить дом? За такие-то документы.

Давайте сперва согласимся с тем, что практикующий адвокат, имеющий опыт работы в России по делам, схожим с нашим, знает, что понятие «справедливость» или «решение суда в пользу гражданина», когда на месте ответчика – государство, совершенно нереальная вещь. Он понимает, что такие административные решения не отыгрываются назад и если они решили построить здесь «центр муниципальной связи» – они это сделают. Задача Дмитрия – отыграть хоть что-то, хотя бы справедливую цену за утрату земли. Как адвокат он провёл экспертную оценку и утверждает, что потери Николая значительно большие, чем их определил суд. Потому что это утрата не только жилого дома, но и потеря бизнеса, и моральный ущерб, и много чего ещё.

В совокупности – адвокат так решил – компенсация в три с половиной миллиона рублей примиряет Николая с этой неизбежностью. На эти деньги можно открыть какое-то новое дело, арендовать гараж где-нибудь неподалёку от квартиры, купленной в городе. Да и саму квартиру купить получше, не однокомнатную, а побольше. А так что – 639 тысяч? Это вообще ничтожные деньги для таких перемен, ну совсем смешные.

Тут я позволю себе забежать далеко вперёд, чтобы сразу разрешить один из ключевых «смысловых» вопросов по фильму: почему тогда мэр не заплатил три миллиона? Такой компромат – отдал бы!

Конечно! На это и рассчитывает адвокат – что сумма эта для мэра безболезненна. Дмитрий действует так, потому что у него нет никакого другого способа победить в этой тяжбе. Ни малейшего шанса. Поэтому он как бы берёт его на арапа, наскоком таким хлестаковским, чтоб тот – бух! – «Ладно, заткну эту дыру!» – а потом уж, быть может, очухался. Когда уже поздно. Он рассчитывает на испуг: «Вспышка справа!» – «Ой!» Испугался, отдал три миллиона – и всё. И «мы, блин, победили, братуха!»

А тот, напротив, охренел: под него копают! Для него это оказалось важнее: «Под меня роют! Да если меня в следующем году не выберут – чего я буду делать. Вы чего, не понимаете, что мы должны держать власть в своих руках. У тебя не будет этого, у тебя – того. Ни домов, ни бабла, ни заграниц, ничего не будет, вы понимаете. Давайте, ройте, найдите мне этого адвокатишку, кто он такой! Я со своей стороны тоже завтра поеду наверх, мне обещали пробить…» И в конце концов он «пробивает».

Понимает, что Дмитрий для него не опасен?

Разумеется. Там же есть фраза: «Может, дочке твоей привет передать?» – он знает теперь про него всю подноготную! Знает, что тот рядовой адвокат, что у него нет лохматой руки на самом верху, скажем, в Следственном комитете или в Прокуратуре. Что ему просто каким-то чудом удалось раздобыть компрометирующий материал, копии – ну, возможно, через низкостоящих чиновников. Но команды сверху – взять мэра за «фаберже» и выдавить его к чёртовой матери с поста – не было. А раз не было – значит, он неуязвим. Тут битва идёт за власть, а не за три миллиона. Я имею в виду, конечно, позицию мэра.

И можно не бояться этих «интернетов».

Конечно, а чего ему бояться? Послушайте, ну сколько всего всякого висит у нас в интернете! И кого это волнует? Уголовное дело хоть на кого-нибудь завели? Хоть кто-нибудь в отставку подал? Хоть у кого-нибудь волос с головы упал? Пока сверху нет указаний, в сети может висеть хоть дым коромыслом. «Пусть попробует вывесить – для того я ему пистолет-то и продемонстрировал в действии». Теперь не мэр обосрался – «Ой-ой-ой, я уже обосрался, очень страшно», – теперь он адвоката напугал так, что тот на всю жизнь это запомнит. Если мэр говорит: «Дочке привет передать?» – то назовёт и год её рождения, и имя, и адрес. Вы ж понимаете…

Визитку вы тоже печатали на тот случай, что она может оказаться в кадре?

Да. «Селезнёв Дмитрий Михайлович. Московская коллегия адвокатов». Адрес условный, телефон. Визитка изготавливается потому, что она в списке реквизита. Берём сценарий: «Дмитрий вынимает из внутреннего кармана визитку, протягивает её мэру. Выходит из кабинета. Мэр держит в руках визитку, долго сосредоточенно смотрит на неё». Кто может знать – художник-постановщик? Ассистент режиссёра по реквизиту? Ассистент ассистента. Кто из них может знать, как это будет решено на площадке.

Может быть, мэр держит визитку – а у нас укрупнение. Никто не знает, как это будет снято. И никто даже не задаёт таких вопросов: «Скажите, а визитка будет в кадре?» Надо – будет! И потому – а это проще простого – их закажут, и они всегда будут у нас с собой. Стоит мне сказать: «А давайте-ка мы визитку крупно снимем!» – как она уже у Мадянова, и мы видим, как он вертит её в своей руке с печаткой на мизинце.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: