Конституционный суд об отказе от защитника

Обновлено: 25.04.2024

«Коллизия защиты»

Поводом к рассмотрению дела послужила жалоба Юрия Кавалерова (есть у «АГ»), в отношении которого в феврале 2010 г. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 2 ст. 291 УК РФ.

В июле 2016 г. дело поступило в Кызылский городской суд Республики Тыва, который назначил подсудимому защитника за счет средств федерального бюджета. В январе 2018 г. суд назначил Кавалерову и другим обвиняемым по данному делу еще одного защитника. В том же месяце подсудимый подал ходатайство об отводе вновь назначенного адвоката, которое суд не удовлетворил.

В ноябре 2018 г. родственники Юрия Кавалерова, находящегося под стражей, заключили соглашение с приглашенным адвокатом, который на следующий день был допущен судом к участию в деле. В судебном заседании он заявил ходатайство об отводе ранее назначенных защитников, которое поддержал и подсудимый. Однако суд ходатайство отклонил, мотивируя тем, что отказ от защитника не является обязательным для суда, а обстоятельства, исключающие участие в деле защитников по назначению, отсутствуют.

Обращаясь в КС РФ, заявитель указал, что ст. 50 УПК РФ противоречит положениям Конституции РФ, позволяя суду не ограничивать количество защитников на одного подсудимого, что приводит к манипулированию правом на квалифицированную юридическую помощь. Кроме того, указанная норма позволяет судебному сообществу допускать одновременное участие в деле защитников по назначению и по соглашению, что способствует возникновению множественной (двойной) защиты без воли на то доверителя.

Заявитель добавил, что согласно ч. 1 ст. 52 УПК РФ отказ от помощи защитника может иметь место в любой момент уголовного судопроизводства и допустим только по инициативе подозреваемого, обвиняемого. В жалобе подчеркивается, что реализация права пользоваться помощью адвоката в уголовном судопроизводстве не может зависеть от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится дело, «т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».

Таким образом, сообщается в жалобе, правовая позиция КС, выраженная в определениях от 17 октября 2006 г. № 424-О, от 8 февраля 2007 г. № 251-О-П и др., не воспринята судебной практикой, а толкование норм ст. 50 и 52 УПК не в соответствии с конституционно-правовым смыслом, выявленным КС, привело к ущемлению прав Юрия Кавалерова, в том числе на квалифицированную юридическую помощь и судебную защиту.

Недопустимо навязывать лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось

КС РФ добавил, что в ст. 5 и п. 1 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката также подчеркивается, что взаимодействие адвокатом с доверителем носит лично-доверительный характер.

В то же время, отмечается в постановлении, в силу публично-правовой природы оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому его право на выбор конкретного защитника или на отказ от его услуг может быть ограничено в интересах правосудия для обеспечения быстрой, справедливой и эффективной судебной защиты не только данного лица, но и других участников дела, включая потерпевших. Основаниями для ограничения могут быть, в частности, отказ или неспособность подозреваемого или обвиняемого защищать себя лично, ненадлежащая защита его интересов, наличие поводов для отвода защитника, его длительная неявка и иные обстоятельства.

Конституционной Суд подчеркнул, что аналогичной позиции придерживается и Европейский суд по правам человека, оценивая соблюдение подп. «c» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению ЕСПЧ, обвиняемый должен иметь возможность обратиться за правовой помощью по своему выбору, что признается в международных стандартах прав человека способом обеспечения результативной защиты для обвиняемого.

Однако, несмотря на значение доверительных отношений между адвокатом и доверителем, данное право может при необходимости определенным образом ограничиваться в случаях бесплатной юридической помощи и если интересы правосудия требуют, чтобы обвиняемый был представлен адвокатом, назначенным судом. Внутригосударственные власти должны учитывать желание подзащитного в части его выбора представителя, но могут пренебречь этим желанием при наличии относимых и достаточных оснований. Там, где основания отсутствуют, ограничения в свободном выборе адвоката могут повлечь нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции наряду с указанной выше нормой, если это отрицательно сказалось на защите обвиняемого.

Со ссылкой на свои ранее высказанные позиции КС напомнил, что в УПК РФ прямо закреплено право подозреваемого, обвиняемого отказаться от помощи защитника в любой момент производства по уголовному делу, пригласить другого защитника или нескольких. В то же время Кодекс установил случаи обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве и обязанность дознавателя, следователя и суда обеспечить участие защитника в форме его назначения при неявке приглашенного защитника в установленный законом срок. При этом постановление о назначении защитника не влечет отстранения от участия в деле защитника по соглашению (определения КС РФ от 28 июня 2018 г. № 1409-О и № 1412-О).

Обоснованность отказа от защитника должна оцениваться, в том числе, исходя из указанных в ст. 72 УПК РФ обстоятельств, исключающих его участие в деле, а также с учетом норм ст. 6 и 7 Закона об адвокатуре, закрепляющих полномочия и обязанности адвоката. Вместе с тем, добавил Суд, ч. 2 ст. 52 УПК РФ во взаимосвязи с ч. 1 той же статьи и ст. 51 и не наделяя отказ от защитника свойством обязательности для дознавателя, следователя и суда, предполагает, что при разрешении соответствующего заявления в каждом случае следует установить, является ли волеизъявление лица свободным и добровольным и нет ли причин для признания отказа вынужденным и причиняющим вред его законным интересам.

«Тем самым названные нормы, будучи публично-правовыми гарантиями защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, направленными на защиту прав подозреваемого, обвиняемого, не предполагают возможности навязывать лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось, исключают принуждение лица к реализации его субъективного права вопреки его воле. Осуществление права пользоваться помощью защитника на любой стадии процесса не может быть поставлено в зависимость от произвольного усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению», – сообщается в документе.

Суд подчеркнул, что УПК РФ прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый (обвиняемый) отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. Такой отказ, полагает КС РФ, не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение ч. 2 ст. 52 УПК РФ о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого (обвиняемого). «Тем не менее это не исключает возможности оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при злоупотреблении правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника. Критерии наличия такого злоупотребления выработаны судебной практикой», – отмечается в постановлении.

Так, Пленум Верховного Суда РФ в п. 18 Постановления от 30 июня 2015 г. № 29 указал, что суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса в силу ч. 3 ст. 17 Конституции. По мнению ВС РФ, непринятие судом отказа подсудимого от назначенных защитников и одновременное участие по делу приглашенных и назначенных защитников могут быть – с учетом конкретных обстоятельств, характеризующих поведение обвиняемого и защитников, – признаны не противоречащими закону и не нарушающими право на защиту. «Соответствующими обстоятельствами могут признаваться, в частности, сделанные неоднократно и без каких-либо оснований заявления о замене защитника, его неявка под разными предлогами в судебное заседание, т.е. действия, явно направленные на воспрепятствование нормальному ходу судебного разбирательства и указывающие на злоупотребление правом (Определение ВС РФ от 25 июля 2012 г. по делу № 5-Д12-65)», – сообщается в постановлении.

Таким образом, резюмировал Конституционный Суд РФ, оспариваемые нормы УПК РФ не могут расцениваться как противоречащие Конституции, поскольку не позволяют дознавателю, следователю или суду оставлять без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению, если в поведении этого лица и приглашенного защитника отсутствуют признаки злоупотребления правом на защиту. Применение впредь данных положений вопреки указанному в данном постановлении конституционно-правовому смыслу не допускается.

Процессуальные решения, вынесенные по делу заявителя, КС РФ признал подлежащими пересмотру, если для этого нет иных препятствий, не предполагается повторное совершение процессуальных действий, если присутствие в деле адвоката по назначению после непринятого отказа от него не сказалось отрицательно на защите обвиняемого с учетом разбирательства в целом.

КС разрешил противоречие

По мнению вице-президента Федеральной платы адвокатов РФ Геннадия Шарова, данное постановление является долгожданным для адвокатов и других участников уголовного судопроизводства. «Нередко при наличии адвоката по соглашению у подсудимого и его отказе от адвоката по назначению следователь и суд тем не менее отказывают в удовлетворении этого ходатайства, – пояснил он. – Прежде КС неоднократно разъяснял, что субъективное право гражданина на защиту нельзя навязывать. От этого права он волен отказаться. Вместе с тем в УПК существует статья о том, что защитника освобождают от участия в процессе (по заявлению обвиняемого) только следователь или суд».

Таким образом, добавил Геннадий Шаров, долгое время существовало противоречие, которое сейчас разрешил КС, постановив, что воспрепятствование субъективному праву на отказ от защитника по назначению недопустимо, если в таком ходатайстве следователь или суд не усмотрит попытку злоупотребления правом. Тем самым Конституционный Суд РФ поддержал позицию Федеральной палаты адвокатов РФ и положительно решил проблему, на которую она неоднократно указывала (см., например, решение Совета ФПА РФ о двойной защите).

Советник ФПА РФ Сергей Бородин в свою очередь отметил, что в практике устоялось понимание, что ч. 1 ст. 52 УПК РФ в части регулирования отказа от защитника не работает, в отличие от ч. 2 этой статьи. «Если подозреваемый (обвиняемый) обеспечен участием защитника, то в случае его неявки в течение пяти суток отказ от назначенного защитника ни следователем, ни судом принят не будет, – пояснил он. – Формально это означает принудительное участие защитника, и практика это принимает. Даже в комментируемом постановлении можно увидеть такие обоснования: “право на отказ от услуг защитника может быть ограничено в интересах правосудия”, или ссылку на решение ЕСПЧ: “интересы правосудия могут требовать назначения защитника против желания обвиняемого”».

Кроме того, добавил Сергей Бородин, не следует забывать о ч. 2 ст. 75 УПК РФ, относящей к недопустимым доказательствам показания подозреваемого (обвиняемого), которые он дал в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные им в суде. «По этой причине ни один здравомыслящий следователь не будет допрашивать подозреваемого (обвиняемого) без защитника, и тем более не примет отказ от назначенного защитника», – резюмировал он.

Конституционный Суд РФ признал статьи 50 и 52 УПК РФ не противоречащими Конституции РФ в той мере, в какой по своему конституционно-правовому смыслу они не предполагают, что дознаватель, следователь или суд могут оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению, если отсутствует злоупотребление правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника.

Конституционный Суд РФ указал, в частности, следующее.

Если назначенный защитник не устраивает подозреваемого, обвиняемого ввиду его низкой квалификации, занятой им в деле позиции или по другой причине, подозреваемый, обвиняемый вправе отказаться от его помощи, что, однако, не должно отрицательно сказываться на процессуальном положении привлекаемого к уголовной ответственности лица. В этом случае дознаватель, следователь, суд обязаны выяснить у подозреваемого, обвиняемого, чем вызван отказ от назначенного защитника, разъяснить сущность и юридические последствия такого отказа и при уважительности его причин предложить заменить защитника. Обоснованность отказа от конкретного защитника должна оцениваться в том числе исходя из указанных в статье 72 УПК РФ обстоятельств, исключающих его участие в деле, а также с учетом норм статей 6 и 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", закрепляющих полномочия и обязанности адвоката.

Вместе с тем часть вторая статьи 52 УПК РФ, находясь в нормативном единстве с частью первой той же статьи и статьей 51 данного кодекса и не наделяя отказ от защитника свойством обязательности для дознавателя, следователя и суда, предполагает, что при разрешении соответствующего заявления в каждом случае следует установить, является ли волеизъявление лица свободным и добровольным и нет ли причин для признания такого отказа вынужденным и причиняющим вред его законным интересам. Тем самым названные нормы не предполагают возможности навязывать лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось, исключают принуждение лица к реализации его субъективного права вопреки его воле. Осуществление права пользоваться помощью защитника на любой стадии процесса не может быть поставлено в зависимость от произвольного усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению.

Обеспечивая право подозреваемого, обвиняемого защищать свои права с помощью назначенного или выбранного им самим защитника, УПК РФ вместе с тем прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый, обвиняемый отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. Такой отказ не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право подозреваемого, обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение части второй статьи 52 УПК РФ о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого, обвиняемого. Тем не менее это не исключает возможности оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при злоупотреблении правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника.

Правоприменительная практика свидетельствует, что непринятие отказа подозреваемого, обвиняемого от назначенного ему защитника может быть продиктовано необходимостью обеспечить разумные сроки производства по делу, угроза нарушения которых вызвана злоупотреблением правом на защиту, когда процессуальное поведение подозреваемого, обвиняемого или приглашенного защитника, будучи недобросовестным, ущемляет конституционные права иных участников судопроизводства. По мнению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, непринятие судом отказа подсудимого от назначенных защитников и одновременное участие по делу приглашенных и назначенных защитников могут быть - с учетом конкретных обстоятельств, характеризующих поведение обвиняемого и защитников, - признаны не противоречащими закону и не нарушающими право на защиту. Соответствующими обстоятельствами могут признаваться, в частности, сделанные неоднократно и без каких-либо оснований заявления о замене защитника, его неявка под разными предлогами в судебное заседание, т.е. действия, явно направленные на воспрепятствование нормальному ходу судебного разбирательства и указывающие на злоупотребление правом (определение от 25 июля 2012 года N 5-Д12-65).

Подобная практика согласуется с интересами правосудия в ситуации, когда подозреваемый, обвиняемый, его защитник по соглашению злоупотребляют правом на защиту и такое злоупотребление дезорганизует ход досудебного либо судебного процесса, направлено на срыв производства по делу. Вместе с тем решение об отклонении отказа от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению по мотивам злоупотребления правом на защиту должно быть обоснованным и мотивированным и само по себе не должно исключать возможности приглашенного защитника выполнить взятое на себя поручение.

Больше документов и разъяснений по антикризисным мерам - в системе КонсультантПлюс.

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалоб граждан А.К. Борисова и В.М. Гладкова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. В своих жалобах в Конституционный Суд Российской Федерации граждане А.К. Борисов и В.М. Гладков просят признать не соответствующими статьям 2, 10, 15, 17, 18, 19 (часть 1), 21, 24, 29, 37, 45, 46 (части 1 и 2), 48, 54 (часть 1), 55 (части 2 и 3) и 123 Конституции Российской Федерации часть вторую статьи 49 "Защитник" и статьи 237 "Возвращение уголовного дела прокурору", 244 "Равенство прав сторон" и 248 "Участие защитника" УПК Российской Федерации.

15 декабря 2015 года судья районного суда направил начальнику следственного изолятора письмо, содержащее просьбу ограничить доступ В.М. Гладкова, ранее допущенного наряду с адвокатом к участию в уголовном деле в отношении А.К. Борисова в качестве его защитника, в следственный изолятор для общения с ним, поскольку, согласно тексту письма, полномочия В.М. Гладкова - по смыслу части второй статьи 49 УПК Российской Федерации - прекратились вследствие возвращения уголовного дела прокурору в порядке статьи 237 данного Кодекса, т.е. на досудебную стадию, а после нового поступления дела в суд первой инстанции вопрос о допуске к участию в деле не разрешался. С приведенными доводами согласились председатели как районного, так и областного судов.

Постановлением рассматривающего указанное уголовное дело районного суда от 18 января 2016 года в удовлетворении вновь заявленного подсудимым ходатайства о допуске В.М. Гладкова в качестве защитника было отказано. Впоследствии же В.М. Гладков был привлечен к административной ответственности по статье 17.3 "Неисполнение распоряжения судьи или судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов" КоАП Российской Федерации за попытку войти в зал судебного разбирательства наряду с адвокатами, сопровождавшуюся нарушением правил поведения в суде и неподчинением требованиям судебного пристава (постановление мирового судьи от 16 февраля 2016 года).

По утверждению заявителей, оспариваемые законоположения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют суду после повторного поступления уголовного дела от прокурора, которому оно возвращалось для устранения препятствий к его рассмотрению, произвольно и без вынесения соответствующего судебного решения прекращать полномочия лица в качестве защитника, участвующего в производстве по уголовному делу наряду с адвокатом, а также отдавать судебным приставам устные распоряжения о запрете допуска такого лица в зал судебного заседания и тем самым нарушают его право на труд и право подсудимого на получение юридической помощи.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данных жалоб к рассмотрению.

2.1. Согласно Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи; каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (статья 48); в то же время каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45, часть 2), не нарушая при этом права и свободы других лиц (статья 17, часть 3). Тем самым принадлежащие лицу, подвергнутому уголовному преследованию, право на защиту и право на квалифицированную юридическую помощь не могут осуществляться противоправным способом.

Такой же позиции придерживается и Верховный Суд Российской Федерации, разъяснивший судам, что при разрешении ходатайства о допуске одного из близких родственников или иного лица в качестве защитника следует не только проверять отсутствие обстоятельств, указанных в статье 72 УПК Российской Федерации и исключающих участие в производстве по уголовному делу, но и иметь в виду характер, особенности обвинения, а также согласие и возможность данного лица осуществлять в установленном законом порядке защиту прав и интересов обвиняемого и оказывать ему юридическую помощь при производстве по делу; решение об отказе в удовлетворении ходатайства должно быть мотивированным (пункт 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 года N 29).

Соответственно, поскольку именно суд своим определением или постановлением разрешает вопрос о возможности участия в судебном заседании в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, постольку суд - исходя из конституционного требования о реализации права защищать свои права и свободы способами, не запрещенными законом, и не нарушая права и свободы других лиц - вправе не допустить к участию в деле лицо, о допуске которого в качестве защитника ходатайствует обвиняемый, если поведение такого лица, в частности нарушение им порядка в судебном заседании либо неподчинение распоряжениям председательствующего или судебного пристава, свидетельствует о злоупотреблении правом с его стороны, о неуважении к суду, препятствует надлежащему отправлению правосудия и осуществлению иными участниками процесса своих прав и обязанностей, о чем суд выносит определение или постановление в том же порядке, что и о допуске к участию в деле.

2.2. По смыслу статей 49, 51, 52 и 72 УПК Российской Федерации и в силу правовых позиций, изложенных в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, лицо, допущенное к участию в уголовном деле в качестве защитника, сохраняет свои уголовно-процессуальные права и обязанности до тех пор, пока судом не будет принят отказ обвиняемого от данного защитника или суд не примет решение о его отводе (отстранении от участия в деле) (определения от 24 июня 2008 года N 453-О-О, от 25 декабря 2008 года N 871-О-О, от 28 мая 2009 года N 803-О-О, от 13 октября 2009 года N 1107-О-О, от 25 сентября 2014 года N 1916-О и др.). Лицо, не являющееся адвокатом и допущенное к участию в суде первой инстанции в качестве защитника, вправе обжаловать судебное решение в апелляционном порядке и принять участие в заседании суда апелляционной инстанции; если же такое лицо не принимало участия в суде первой инстанции, то в суде апелляционной инстанции оно по определению или постановлению суда может быть допущено в качестве защитника лишь наряду с адвокатом (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 ноября 2012 года N 26 "О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции").

С учетом приведенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации это означает, что статус защитника не требует дополнительного подтверждения судом в последующих судебных стадиях производства по уголовному делу только тогда, когда указанное лицо принимало участие в качестве защитника в суде первой (предыдущей) инстанции.

Однако при возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом согласно частям первой и первой.2 статьи 237 УПК Российской Федерации неустранимость в судебном производстве процессуальных нарушений, имевших место на стадии предварительного расследования, предполагает проведение необходимых следственных и иных процессуальных действий в процедурах досудебного производства по уголовному делу, а потому - по смыслу взаимосвязанных положений статей 49 и 237 данного Кодекса и сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций, а также принимая во внимание, что конституционные принципы правосудия требуют неукоснительного следования процедуре уголовного судопроизводства, гарантирующей соблюдение процессуальных прав его участников, и что однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться схожим образом, - защиту обвиняемого на данном этапе уголовного процесса вправе осуществлять лишь адвокат.

Иное приводило бы к тому, что в случае возвращения уголовного дела прокурору мировым судьей, к производству у которого в качестве защитника лицо допущено вместо адвоката, нарушались бы общие требования к квалификации защитника на досудебной стадии производства по уголовному делу, происходила бы подмена отвечающего данным требованиям адвоката, чьи обязательства перед доверителем и ответственность за их неисполнение или ненадлежащее исполнение закреплены законодательно, непрофессиональным защитником, а значит, снижались бы гарантии обеспечения права обвиняемого на получение именно квалифицированной юридической помощи по сравнению с обвиняемыми, прибегнувшими к помощи адвоката. Участие же в деле, возвращенном прокурору, защитника, допущенного к участию в судебном заседании наряду с адвокатом, также способно повлечь нарушения принципа равенства, снижение указанных гарантий - ввиду неопределенности правового статуса такого лица, степени его самостоятельности как защитника на досудебной стадии судопроизводства.

Соответственно, часть вторая статьи 49 УПК Российской Федерации права заявителей в их конкретном деле и в обозначенном ими аспекте не нарушает.

2.3. Что касается статей 237 и 244 УПК Российской Федерации, закрепляющих условия для возвращения судом уголовного дела прокурору в целях устранения препятствий его рассмотрения и принцип равенства прав сторон в судебном заседании, то данные нормы не регламентируют порядок обеспечения обвиняемого квалифицированной юридической помощью защитника, равно как и условия и порядок допуска лиц в зал судебного заседания. Возможность присутствия в открытом судебном заседании лиц, не являющихся участниками процесса, предусмотрена частью первой статьи 241 данного Кодекса (пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2012 года N 35 "Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов").

Статья же 248 УПК Российской Федерации, определяющая права защитника в судебном заседании и последствия его неявки либо замены, направлена на обеспечение права обвиняемого на защиту и тем самым также не может расцениваться в качестве нарушающей конституционные права заявителей.

Таким образом, жалобы А.К. Борисова и В.М. Гладкова, как не отвечающие критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не могут быть приняты Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалоб граждан Борисова Андрея Константиновича и Гладкова Владимира Михайловича, поскольку они не отвечают требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данным жалобам окончательно и обжалованию не подлежит.

В ч. 1 комментируемой статьи закрепляется право обвиняемого инициировать отказ от участвующего в деле защитника путем подачи письменного заявления правоприменительному органу, в производстве которого находится уголовное дело. Указанное право может быть реализовано «в любой момент производства по уголовному делу», начиная с момента допуска защитника к участию в уголовном деле (ч. 3 ст. 49 УПК РФ) и до прекращения соответствующего правоотношения между защитником и его доверителем.

Часть 2 комментируемой статьи устанавливает, что заявленный обвиняемым (подсудимым) «отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя и суда». Устанавливая необязательность для правоприменительного органа удовлетворения надлежаще заявленного отказа от защитника, законодатель не устанавливает в комментируемой статье каких-либо правил, обосновывающих подобное решение правоприменительного органа, что приводит на практике к случаям нарушения процессуальных прав подозреваемых, обвиняемых, подсудимых (оправданных, осужденных) и их защитников.

Часть 3 комментируемой статьи гарантирует подозреваемым и обвиняемым, отказавшимся от защитников, право «в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника к участию в производстве по уголовному делу», а также устанавливает правило, согласно которому последовавший допуск к участию в деле защитника (в порядке ч. 3 комментируемой статьи) «не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены».

Совокупность правовых положений, сформулированных в комментируемой статье, входит в более широкую систему правовых норм, обеспечивающих конституционное право каждого на получение квалифицированной юридической помощи при уголовном преследовании. Правовые положения комментируемой статьи не могут рассматриваться изолированно от упомянутой системы норм.

В определении Конституционного Суда РФ от 17 октября 2006 г. № 424-О (по жалобе гражданина А.В. Побережьева) указано:

«В соответствии со статьей 48 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1); каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) (часть 2).

Конкретизируя указанные конституционные положения, федеральный законодатель в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации предусмотрел перечень оснований для обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве (статья 51), а также закрепил право подозреваемого, обвиняемого на отказ от защитника (статья 52). При этом, предоставляя обвиняемому возможность отказаться от защитника на любой стадии производства по делу, уголовно-процессуальный закон, таким образом, гарантирует право данного участника уголовного судопроизводства на квалифицированную юридическую помощь защитника, исключая возможность принуждения лика к реализации его субъективного права вопреки его воле».

Особый характер отношений между подозреваемым, обвиняемым (подсудимым, осужденным или оправданным) и его защитником, по мнению Конституционного Суда РФ, должен исключать в практике применения правила, содержащегося в ч. 2 ст. 52 УПК РФ, случаи принудительного сохранения правоприменительным органом (дознавателем, следователем, судом) процессуальных отношений между обвиняемым и его защитником после надлежаще оформленного отказа обвиняемого от защитника, поскольку принуждение лица к реализации его субъективного права вопреки его воле является недопустимым, а надлежащее осуществление функции защиты при отсутствии доверия к защитнику со стороны обвиняемого практически невозможно. Именно поэтому Конституционный Суд РФ, трактуя положения ст. 52 УПК РФ в их системной взаимосвязи с нормами Конституции РФ и ст. 51 УПК РФ, в упомянутом постановлении подчеркивает, что «уголовно-процессуальный закон Российской Федерации исключает <. >возможность принуждения лица к реализации его субъективного права (на защиту) вопреки его воле».

«Закрепляя в статье 48 право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1), а также право задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) (часть 2), Конституция Российской Федерации не содержит каких-либо предписаний относительно порядка осуществления данных прав. Эти конституционные положения получили конкретизацию в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, в статье 6 которого указано, что назначением уголовного судопроизводства является в том числе защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (часть 1). С учетом этого федеральный законодатель предусмотрел в данном Кодексе перечень оснований обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве (статья 51), а также закрепил право подозреваемого, обвиняемого отказаться от защитника (статья 52).

При этом, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 17 октября 2006 № 424-О, предоставляя обвиняемому возможность отказаться от защитника на любой стадии производства по делу, уголовно-процессуальный закон, таким образом, гарантирует право данного участника уголовного судопроизводства на квалифицированную юридическую помощь защитника, исключая возможность принуждения лица к реализации его субъективного права вопреки его воле».

Из приведенного вывода Конституционного Суда РФ следует, что в системной взаимосвязи с нормами Конституции РФ правильным необходимо считать такой смысл содержащегося в ч. 2 ст. 52 УПК РФ правила, согласно которому основанием к непринятию надлежаще оформленного отказа от защитника может служить лишь подтвержденный фактами вывод о том, что отказ обвиняемого (подсудимого) от защитника являлся «вынужденным и причиняющим вред его законным интересам». В остальных случаях, когда отказ от защитника был добровольным и осознанным процессуальным действием подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, отклонение правоприменительным органом заявления об отказе от защитника является недопустимым, поскольку принуждает упомянутых лиц к реализации права на защиту вопреки их воле.

Со ссылкой на свои ранее высказанные позиции Суд напомнил, что право подозреваемого (обвиняемого) на выбор конкретного защитника может ограничиваться в интересах правосудия для эффективной защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства

В комментарии «АГ» адвокат, защищавший заявителя жалобы в уголовном судопроизводстве, отметил, что защитник не может быть отстранен от защиты по делу по не предусмотренным в законе основаниям. Один из экспертов согласился с позицией КС, не выявившего в доводах жалобы предмет для рассмотрения в рамках конституционного судопроизводства, хотя затронутая в ней проблема правоприменения в реализации права на защиту действительно имеет место при разрешении отводов защитников, занимающих активную и согласованную с подзащитным позицию. Другой с сожалением отметил: несмотря на то, что отвод защитников давно является «ахиллесовой пятой» отечественного правоприменения, КС не выявил в имеющемся механизме правовую неопределенность.

Приговором районного суда Евгений Синюшкин был осужден за совершение преступления. Во время рассмотрения апелляционных жалоб осужденного и его защиты на обвинительный приговор суд по ходатайству прокурора отвел двух защитников. В обоснование такого решения суд указал на наличие противоречий между выраженными в апелляционных жалобах позициями подзащитного и приглашенных им защитников, препятствующих дальнейшему участию последних в деле, хотя осужденный и его защитники утверждали об отсутствии противоречий и о согласованности своих позиций.

По мнению апелляции, противоречия выражались в том, что в трех жалобах, поданных одним из защитников, вывод о виновности осужденного не оспаривался, а в жалобе, поданной осужденным совместно с этим же адвокатом, утверждалось, что осужденный в суде первой инстанции по совету защиты дал ложные признательные показания.

В ходе апелляционного рассмотрения дела осужденный подтвердил, что в суде первой инстанции после консультаций с защитниками оговорил себя в целях назначения наказания, не связанного с лишением свободы.

Впоследствии апелляция назначила Евгению Синюшкину другого защитника и не приняла отказ осужденного от него. После рассмотрения жалоб апелляционный суд частично изменил приговор. Впоследствии кассация и Верховный Суд РФ отклонили доводы кассационной жалобы заявителя и его защитника о незаконности и необоснованности определения об отводе адвоката.

В жалобе в Конституционный Суд Евгений Синюшкин указал, что оспариваемые им нормы противоречат Конституции РФ в той мере, в какой они в силу неопределенности нормативного содержания позволяют суду вопреки возражениям подсудимого и его адвоката-защитника отстранить последнего от дальнейшего участия в деле, если суд сочтет, что подсудимый якобы не согласен с избранной защитником позицией или между позициями этих лиц якобы имеются противоречия. По мнению заявителя, спорные нормы позволили неправомерно отстранить от участия в деле выбранных им и активно действующих адвокатов, вмешаться прокурору и суду в тактику защиты, допускающую одновременное выдвижение утверждений как о невиновности обвиняемого, так и о смягчении наказания, если вина будет установлена.

Суд подчеркнул, что участие в деле защитника по назначению после вступления в дело защитника по соглашению допустимо только при явном злоупотреблении правом на защиту со стороны обвиняемого или приглашенного им адвоката

Как пояснил Суд, основаниями для ограничения могут быть, в частности, отказ или неспособность подозреваемого (обвиняемого) защищать себя лично; ненадлежащая защита его интересов; наличие поводов для отвода выбранного защитника, его длительная неявка и иные обстоятельства. В числе гарантий обеспечения права на получение квалифицированной юридической помощи УПК предусмотрена возможность пригласить другого защитника или нескольких; случаи обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве, а также обязанность дознавателя, следователя и суда обеспечить его участие путем соответствующего назначения при неявке приглашенного защитника в установленный законом срок; недопустимость участия в деле лица в качестве защитника при наличии любого из обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 72 Кодекса. При наличии таких обстоятельств и в случае, если защитник не устранился от участия в производстве по уголовному делу, ему может быть заявлен отвод в соответствии с ч. 2 ст. 62 УПК. Согласно ч. 2 ст. 72 Кодекса решение об отводе защитника принимается в порядке, установленном ч. 1 ст. 69.

Таким образом, резюмировал КС, оспариваемые нормы не содержат неопределенности и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте. «Требование заявителя, а также приведенные им в обоснование своей позиции доводы свидетельствуют о том, что нарушение своих прав он связывает не с содержанием оспариваемых норм, которые не включают положений, допускающих их произвольное применение, а с фактическим невыполнением, по его мнению, их предписаний в его уголовном деле. Тем самым заявитель по существу ставит перед КС РФ требующий установления и исследования фактических обстоятельств вопрос об оценке состоявшихся в его деле правоприменительных решений, разрешение которого не входит в компетенцию Конституционного Суда», – подчеркивается в определении.

Адвокат АП Калининградской области Владислав Филатьев, который защищал Евгения Синюшкина в уголовном процессе, отметил, что КС фактически напомнил свои ранее высказанные правовые позиции, в частности по делу Юрия Кавалерова. «Если суду не нравится участвующий в деле защитник, последний не может быть отстранен от защиты по не предусмотренным в законе основаниям. В деле Евгения Синюшкина имел место казус - нарушение этих норм и позиций», – полагает он.

Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин согласился с позицией КС, не выявившего в доводах жалобы предмет для рассмотрения в рамках конституционного судопроизводства. «Однако затронутая в жалобе проблема правоприменения в реализации права на защиту действительно имеет место при разрешении отводов защитников, занимающих активную и согласованную с подзащитным позицию. При этом в жалобе указаны два аспекта, которые, по мнению заявителя, нарушили его права: право иметь двух и более защитников по соглашению и право выбирать любую согласованную с ним тактику защиты, в том числе основанную на противоречивых, но одинаково улучшающих положение обвиняемого позициях в случае реализации одной из них. Исходя из указанных в жалобе доводов сложно не согласиться с выводами суда апелляционной инстанции о наличии оснований для отвода адвокатов», – отметил он.

По мнению адвоката, основная линия защиты (в том числе предоставляемый объем доказательств стороны защиты) формируется на стадиях предварительного расследования и при рассмотрении уголовного дела в первой инстанции. «Доводы апелляционной жалобы (жалоб нескольких участников на стороне одного обвиняемого), построенные по логической импликации “если ˂…˃ то ˂…˃ иначе”, сами по себе не нарушают прав обвиняемого, поддерживающего каждый из заявленных доводов, поскольку положения ст. 72 УПК, рассматривающие обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника, прямо не исключают участие адвоката в изложенной правовой ситуации. Однако описанный в жалобе подход к формированию позиции защиты, хотя и одобренный подзащитным, противоречит принципам участия адвоката-защитника в уголовном деле. Пункт 5 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве закрепляет необходимость определения позиции защиты и согласования ее с подзащитным. При этом речь идет об одной позиции, а не о нескольких. Если бы противоречивая позиция выявилась в апелляционной жалобе одного адвоката, то, безусловно, в действиях такого защитника были бы установлены нарушения КПЭА. Но если обвиняемый прибегает к помощи двух и более защитников, с каждым из которых он согласует противоречивую позицию защиты, в таком случае он рискует остаться без одного или всех выбранных защитников из-за реализации права на отвод как стороной обвинения, так и по инициативе суда», – подчеркнул Алексей Нянькин.

Управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил, что отвод защитников давно является «ахиллесовой пятой» отечественного правоприменения. «Нередко он используется вопреки положениям закона, позиции подзащитного и служит в качестве инструмента для удаления защитника из дела, ведь следствие имеет противный от защиты интерес и заинтересовано в отводе “неугодного” адвоката. Практика злоупотребления правом на отвод адвокатов обширна. Подобные злоупотребления возможны ввиду того, что отвод защитника не рассматривается судом, применяется без учета позиции защиты и подзащитного и происходит не в условиях состязательности сторон. Защищаться от такого “отвода” в легальном поле невозможно, поэтому позиция заявителя, обратившегося в КС, мне понятна и близка», – пояснил он.

Адвокат с сожалением заметил, что КС не выявил в рассматриваемом механизме правовую неопределенность, несмотря на наличие такой проблемы. «На мой взгляд, механизм отвода защитников нуждается в коренном преобразовании: он должен рассматриваться судом с учетом позиции подзащитного, в интересах которого действует защита, в условиях состязательности сторон. Подчеркну, что вопрос о наличии или отсутствии противоречий между позициями защиты и подзащитного должен оцениваться исключительно с мнением подзащитного, поскольку отвод защитника напрямую связан с его дальнейшей судьбой, а интересы правосудия, как указал КС, не должны противопоставляться реализации права на защиту», – подытожил Алексей Иванов.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: