Конфискация церковного имущества в пользу государства это
Обновлено: 25.04.2024
Сегодня исторический юбилей очень тягостного события, одного из самых серьезных приступов богоборческих сил к разрушению святой Православной церкви в России. В этот день в 1922 году был издан «Декрет об изъятии церковных ценностей». Посмотрим предысторию события. Уже в феврале 1918 года были сделаны необходимые шаги. По сути дела уже так называемый «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви» предусматривал национализацию церковного имущества. Декрет этот был абсолютно незаконным даже с точки зрения деклараций советской власти, если вообще можно говорить о какой бы то ни было законности революции, представляющей собой, как любая революция, беззаконие по сути своей, разрушение по сути своей, античеловеческий акт по сути своей. В принципы новой власти входило установление повсеместно общественной собственности на средства производства, на сколько-нибудь крупные имущества.
Думаю, не хватит никакого времени рассказать обо всей непоследовательности мероприятий большевиков как до революции, так и дорвавшихся до власти. Так, например, должна была быть национализирована земля. Для большевиков это было доктринально. Но свой «декрет о земле» они все же не осмелились издать в большевицкой редакции, издали в эсеровской. Земля была формально передана обрабатывающим ее крестьянам. Следующий акт — лишение крестьян, казачества, любых тружеников их земли — затянулся на десяток лет. Сделать это сразу они были просто не готовы. Естественно, издай большевики в 1917 году свои принципы тотального лишения всех людей какой-либо собственности, они остались бы с кучкой своих приверженцев, их даже не смела бы волна всенародного гнева, их походя, не очень заметив, просто вымели бы поганой метлой.
Тем не менее, если с крестьянами пришлось повременить, то временить с церковным имуществом они недолго собирались. Почему я считаю национализацию церковных имуществ беззаконием даже при власти большевиков? А дело все в том, что тогда упраздняли только частные владения. Церковные же имущества никогда ни в чьем частном владении не находились. Это в полном смысле слова была общенародная собственность даже тогда, когда она была частями доверена монастырям, благотворительным учреждениям, епархиям. Это была собственность всего церковного народа, то есть подавляющего большинства населения России. И общенародная собственность, безусловно, даже с большевицкой точки зрения никогда конфискации не подлежала. Таким образом, национализация церковных имуществ в 1918 году была откровенным грабежом, ведь в русском языке нету слова «конфискация», но есть понятие грабеж.
У большевиков были предшественники, у большевиков были предтечи. Лишнее доказательство того, что не было ни «февральской», ни «октябрьской революции», а была одна революция, проходившая различные фазы, походя пожиравшая своих деятелей, но одна и та же. Еще февральский режим, до большевиков, посягнул отнять у церкви школы . Надо сказать, что церковные школы и училища были одной из основных частей системы народного образования в России. Эта система, опередив многие страны мира, самые высокоцивилизованные, с 1908 года была всеобщей и бесплатной. Советская власть только в 1932 году рискнула установить всеобщее бесплатное начальное образование, а Российская империя сделала то на 24 года раньше, на четверть века раньше (на поколение) . И вклад церкви в образование был колоссальный. Таким образом, революция начала со слабых ударов по церкви, потому что февральский режим был еще слабеньким.
С 1918 года большевики продолжили революцию уже более сильными и серьезными ударами по церкви. Все монастыри стали незаконными. Конечно, они оставались, но их в основном терпели. Отныне государство имело дело только с объединениями верующих, то есть с приходами. Все остальное, кроме приходов, не признавалось. Епархия, патриархия, православное братство, союз православных приходов, монастырь, церковная библиотека и так далее — все это было несколько незаконным, ведь это же не приход. Монастыри первыми подверглись ударам. Стоит ли тому изумляться! Любой антихристианин особо лютую ненависть испытывает именно к монашеству как к стержню правоверия.
И все же в 1918 году можно было только декларировать. На деле отобрать удалось немногое. Потребовались особые мероприятия. Было целенаправленное ограбление земледельцев в ходе политики военного коммунизма, в ходе не только «продразверсток», не только, как тогда лицемерно говорили, «изъятия продовольственных излишков», но и в других формах, например, в форме так называемых «комитетов бедноты» («комбедов»), которые были придуманы для ограбления и по возможности истребления наиболее зажиточных крестьян, наиболее зажиточных земледельцев. Совершенно особенной была также волна избиения казачества — тоже земледельческого населения России. В итоге все это, включая гражданскую войну, привело в 1921 году к голоду в Поволжье.
И вот тут мы должны обратить внимание на интересный парадокс. Некоторые наши современники изумляются, почему же люди наиболее враждебные русской, религиозной, культурной, исторической традиции в 1920-е годы выступали под знаменем введения общественной собственности на средства производства, а сейчас в 1990-е годы такие же люди выступают под знаменем немедленного революционного введения частной собственности на средства производства. Нету ли тут внутреннего противоречия? Думается, что его нету. Дело все в том, что целью революции никогда не было введение общественной собственности. Целью революции было разрушение России . И не почему ни будь, не потому, что мы русские такие хорошие и чем-то отличаемся в положительную или отрицательную сторону от всего остального человечества. Вовсе не потому вкладывались колоссальные средства, колоссальный иностранный капитал в революцию в России, а потому, что Россия была последней православной страной, последним государством, смысл существования которого был в сохранении церкви и сохранения христианской культуры.
Обратите внимание. В последние годы много пишут об искусственно созданном государством голоде 1931-32 годов в южных областях России и особенно на Украине. Судя по годам, то было, казалось бы, сталинское злодеяние. А ведь голод 1921 года был столь же искусственным, он тоже был создан государством. И мы ни в коем случае не должны позволять разводить, разделять эти события. Это все одно и то же явление, просто разные фазы разрушения русской культуры, включая хозяйственную, разрушения российского богатства, разрушения по сути стержня русского человека, носителя православия, чтобы он, обнищав, изголодав, стал беспомощным. Потому 1921 год, стоивший стране не менее 2 миллионов жизней, открывал большевикам дополнительные возможности. И 10 (23) февраля 1922 года был издан декрет об изъятии всех церковных ценностей в пользу голодающих.
Помилуйте, а зачем же потребовался такой декрет? Ведь церковные ценности и без того были национализированы еще в 1918 году и только в форме большевицкого лицемерия считались переданными в «безвозмездное пользование верующим». Казалось бы, их можно было и без декрета изымать росчерком пера. Так да не так. Большевики народа побаивались, а самое главное — голод 1921 года придавал некоторую видимую законность происходящему: дескать, вот видите, мы все ценности передали верующим, мы большевики — благодетели, но народ же помирает, и потому необходима мобилизация всех национальных ценностей в пользу голодающих.
Церковное руководство в лице патриарха Московского Тихона и многих архиереев ответствовали на то предельно миролюбиво, с предельным миролюбием, хотя трудно предположить, что Тихон и наши блистательные епископы, впоследствии ставшие святыми мучениками, не понимали подлинной подоплеки ситуации, подлинного смысла происходящего. Но даже в той ситуации они готовы были потратить все, что имели в своем пользовании, для спасения голодающих. Однако было четко декларировано, что могут быть переданы только ценности, не имеющие богослужебного значения. И согласно священным канонам Вселенской церкви то было правильно. Нельзя передавать ни для каких благих дел священные сосуды алтаря. Нельзя переливать в монету или в слиток потир, который связан с совершением бескровной жертвы – таинства таинств христианства. Но можно решиться даже на снятие окладов с икон, ибо они есть благочестивый дар прихожан этой иконе, это металл, который не прикасается с таинством.
ИЗЪЯ́ТИЕ ЦЕРКО́ВНЫХ ЦЕ́ННОСТЕЙ, конфискация церковных имуществ, производимая в пользу государства или, реже, частного лица. И. ц. ц. имели место уже в практике ранней Церкви. Имп. Диоклетиан в 303 повелел конфисковывать имущество христиан. Имп. Юстиниан I позволял продавать священные сосуды для выкупа пленных. В рос. истории известны подобные примеры, когда имп. Пётр I изымал колокола для переплавки на арт. орудия, а имп. Екатерина II проводила секуляризацию церковных земель. Массовыми репрессиями сопровождалось изъятие церковных ценностей большевиками во время голода 1921–1922. Церковь выступила с инициативой оказания помощи голодающим и начала сбор средств, однако, по предложению В. И. Ленина, власти решили использовать голод для проведения кампании по уничтожению церковных институтов и духовенства. Руководил кампанией Л. Д. Троцкий . 12.11.1921 Совнарком создал Комиссию по учёту и сосредоточению ценностей. 16.2.1922 Президиум ВЦИК принял постановление «О порядке изъятия церковных ценностей», в результате чего изъятие стало проходить в форме насильственных конфискаций и грабежа. На самых жёстких мерах против Церкви настаивал пред. ГПУ Ф. Э. Дзержинский . Была создана Центр. комиссия по изъятию церковных ценностей, формально возглавляемая М. И. Калини ным, фактически – зам. наркома внутр. дел А. Г. Белобородовым . При изъятии власть 1414 раз прибегала к оружию, начались процессы против представителей Церкви, в т. ч. 1-й московский (26.4–8.5.1922), 2-й московский (27.11–13.12.1922), петроградский (29.5–5.7.1922). Суды выносили крайне жестокие приговоры, в т. ч. и смертные. 26.5.1922 Политбюро закрыло Комиссию, но на местах изъятие шло до осени 1922. Общая оценка изъятого (без 964 предметов, признанных антикварными) составила 4650810 руб. 67 коп. (в золотых рублях).
Секуляризация (от лат. saecularis — мирской) — в исторической науке изъятие чего-либо из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому ведению, превращение церковной собственности в государственную. До конца XX века в русском языке термин «секуляризация» был традиционно историческим и описывал процесс экспроприации церковных земельных владений в пользу государства, который в России практически закончился в XVIII веке. Другие значения [1] :
- переход духовного лица в Западной Европе в светское состояние по разрешению церкви с освобождением от церковной должности и потерей соответствующих прав
- процесс снижения роли религии в жизни общества; см. Секуляризация (социология).
Содержание
Секуляризация в истории
Впервые термин «секуляризация» был применён в XVII веке и означал передачу земельных владений из церковного в светское управление. Сам процесс проходил и раньше: при образовании централизованных национальных государств с помощью секуляризации светская власть освобождалась от церковного покровительства и укрепляла государственные финансы за счёт духовенства.
- Во Франкском государствеКарл Мартелл провёл секуляризацию в 1-й половине 8 века и раздал конфискованные земли знати.
- В Византии секуляризация проводилась много раз. Так, в 1058 годуИсаак Iконфисковал часть монастырских земель, а константинопольский патриархМихаил Кируларий был в конце 1058 смещён и сослан.
- В эпоху Реформации прошла масштабная секуляризация в Западной Европе. Уже в 14—15 веках Джон Уиклиф и Ян Гус требовали секуляризации, а в XVI веке светские феодалы поддержали Лютера. Немецкие князья, поддержавшие Реформацию, провели секуляризацию после Крестьянской войны 1524—26 года.
- С распространением цвинглианства и кальвинизма в швейцарских кантонах там прошла секуляризация. XVI века передала церковные земли буржуазии.
- Во время Реформации в Англии в 1536—39 секуляризованные земли перешли к буржуазии и джентри, способствуя первоначальному накоплению капитала [2] .
- В 17 веке английская революция привела к ордонансам 1646 об уничтожении архиепископств и епископств и секуляризации их земель.
- Во 2-й половине XVIII века укрепление просвещённого абсолютизма включало секуляризацию, проведённую в Австрии Иосифом II, a в Португалии — Помбалом. по декрету от 2 ноября 1789 национализировала церковно-монастырские земли. по заключении Люневильского мира в 1801 году дал возможность немецких князьям секуляризовать церковные княжества.
- Во время объединения Италии секуляризация проводилась в 1855 и 1866 годах, с ликвидацией Папской области в 1870 году.
- В России, в результате секуляризационной реформы 1764 года основная часть монастырских земель перешла к государству (что стало источником появления бо́льшей части государственных крестьян); в XIX веке правительство Российской империи также проводило секуляризацию вакуфов в среднеазиатских владениях империи.
Передача церковных земель государству в России
Первые признаки секуляризации замечаются в России в конце XIV века среди представителей самой церкви; это направление развивается в конце XV и начале XVI веков, и одновременно с ним течение в пользу секуляризации заявляет о себе в обществе — в ереси жидовствующих — и в управлении Иоанна III и Василия III. В XVI столетии два первых течения иссякают, а правительственное, напротив, проявляется все настойчивее и чаще. В XVII веке Уложение царя Алексея Михайловича включает несколько весьма серьёзных мер в этом направлении, торжеством которого были церковные реформы Петра Великого и Екатерины II.
Причины
Причины секуляризации в России были почти те же, что и в других странах Европы: огромное развитие беломестных (свободных от налога) церковных земель, тяжело отзывавшееся на народном и государственном хозяйстве, и вредное влияние этого развития на монастырские нравы. Движению против монастырского землевладения способствовало, сверх того, несоответствие его обету нестяжания, явно сквозившее сквозь компромисс, выработанный византийским правом ещё до времени принятия Русью христианства и перенесённый в Россию вместе с Номоканоном. Он состоял в том, что монах не может иметь личной собственности, но может пользоваться собственностью монастырской. На этом основании Номоканон признавал права монастырей, между прочим, и на земельную собственность, населенную арендаторами-крестьянами, отрицая безусловно только прямое церковное рабовладельчество. Для того, чтобы владение большими имениями не вредило аскетической строгости жизни, церковь установила принцип: «Церковное богатство — нищих богатство», и на основании него требовала, чтобы монахи не «вступались в села» и монастырское начальство тратило на продовольствие монахов минимальную долю доходов, а все остальное употребляло бы на церковное строение и украшение, школьное дело и всяческую благотворительность.
Внутрицерковная полемика
Номоканон в те времена чтился в России как боговдохновенная и потому не подлежащая критике книга, поэтому идеально настроенным русским подвижникам, если они хотели оставаться строго православными и вместе с тем осуществить аскетический идеал, представлялись два исхода: или с неумолимой строгостью, путем суровейшей дисциплины и наказаний проводить общежительный устав, или же отречься и от имений, и от устава, рекомендуя другую форму монашеского жития. Первый путь избирают Иосиф Волоцкий и иосифляне, второй — преподобный Нил Сорский и заволжские нестяжатели. На соборе 1503 года, с ведома Василия III, «начат старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням и кормились своим рукоделием». Это предложение общей секуляризации и смены «общежития» «скитским жительством» вызвало оживленные споры; в конце концов, уже после отъезда Нила, собор представил великому князю ответ (по проекту Иосифа Волоцкого), где заявлялось, что «святители и монастыри отдавать церковные стяжания не смеют и не благоволят», с ссылками на Правила Кормчей книги, узаконившие землевладение и запрещавшие светской власти отнимать церковные имущества. Преподобный Нил вскоре скончался, и его смерть погубила его дело. Его наследниками явились князь-инок Вассиан Косой Патрикеев и Максим Грек. Первый повел дело резко и заносчиво, рисуя злоупотребления монастырскими имениями в преувеличенно черных красках, толкуя по-своему, и неправильно, правила Кормчей книги и отзываясь пренебрежительно и о них, и о признанных церковью святыми деятелях «стяжательных» монастырей («Это не правило, а кривило. — Господи, что это за чудотворцы? Сказывают, в Калязине Макар чудеса творит, а мужик был сельской»). Такими отзывами он дал повод сомневаться в своем православии и сопоставлять его полемику против монастырей осифлян с полемикой жидовствующих. Максим Грек был чужак, и его резкая критика русских книг, обрядов и нравов сделала его непопулярным. С другой стороны, некоторые осифлянские монастыри показали, что землевладение может не вредить строгости монашеской жизни: ученый Зиновий Отенский, ученик Максима Грека, ознакомясь с бытом осифлян и сравнив его с роскошной жизнью Вассиана в Симоновом монастыре, перешел в осифлянский лагерь. Волоколамский монастырь продовольствовал в голодные годы целые округи с десятками тысяч населения, и за это, как и за строгость жизни и красоту богослужения, пользовался народной любовью. Поэтому осифлянское направление, не требовавшее, притом, ломки и прочно коренившейся в ближайшей и обильнейшей церковно-исторической традиции, одержало верх в церкви, и секуляризационное движение перешло к государству.
Секуляризация в XVI—XVII веках
С развитием Московского государства, вопрос о церковных и монастырских вотчинах получит государственное значение: не хватало земель на испомещение служилого класса, а монастырские земли все росли, и испомещенные служилые страдали от ухода крестьян на льготные монастырские земли. Уступка Новгородом Иоанну ряда владычних и монастырских земель в 1478 году не может считаться актом секуляризации в точном смысле; Иоанн «брал по праву завоевателя и в виде наказания провинившемуся духовенству» (митрополит Макарий). Для государства дело секуляризации затруднено было тем, что церковь явно высказалась против него: поэтому оно пошло крайне медленно. На Стоглавом соборе в 1551 году было положено новые вотчины владыкам и монастырям принимать не иначе, как с согласия царя, а в собственно Московской области не принимать вовсе; наличные владения пересмотреть и возвратить в казну или жертвователям те, которые взяты насильством или противозаконно в царское малолетие. Ливонская война вызвала новый собор о вотчинах, в 1580 году. На нем было постановлено возвратить земли, отданные на помин души, родне завещателя, а монастыри вознаградить деньгами; если родственников нет, отобрать за такое же вознаграждение в казну. В 1584 году была попытка уничтожить льготы монастырских земель, но они были восстановлены уже через месяц. Постепенное прикрепление крестьян в XVI—XVII веках вызвано было отчасти этими льготами, ради которых крестьяне от вотчинников-мирян сбегали на монастырские земли. По счету иностранцев, в XVII веке около 1/3 всей территории считалось за церковью; по Котошихину, епископы и монастыри владели 118000 крестьянских дворов. Уложение царя Алексея 1648 года воспретило дальнейшее увеличение церковных вотчин, и часть их была прямо отписана в казну: тяглые люди жаловались, что духовные беломестцы селятся около городов и отбивают у них торги и промыслы; эти-то слободы и были отписаны безвозмездно на государя. При царе Фёдоре Алексеевиче (1676—82) составлена была подробная опись церковным имениям и их доходам, для определения сборов с церковного ведомства и для контроля над его экономией. Этот контроль и временное обращение известной части доходов церковных на государственные нужды вошли в обычай уже давно, ещё с Василия III; при Романовых контроль велся приказом Большого дворца. Кроме того, правительство увеличивало для церковных земель те сборы, которые они несли наравне с прочими: ямские, стрелецкие, полоняничные и др. В XVII веке правительство также стало пользоваться исконным назначением монастырей, как центров благотворительности, посылая туда на содержание увечных и престарелых служилых людей, их вдов и сирот.
Секуляризация в XVIII веке
При Петре Великом страшное напряжение финансовых сил страны поставило ребром вопрос о монастырских имениях. Стефан Яворский назвал однажды Петра «иконоборцем», намекая вероятно на императора Константина V, обращавшего монастыри в казармы, монахов — в солдаты, и конфисковавшего их имущества в пользу войска. Когда синод объявил, что для инвалидов шведской войны нет более в монастырях мест и окладов, Петр запретил было вовсе постригать вновь в монашество кого бы то ни было. В «Объявлении, когда и какоя ради пользы начался чин монашеский», составленном Феофаном Прокоповичем по поручению Петра, изложены такие взгляды: «А что говорят — молятся, то и все молятся; что же прибыль обществу от сего? Большая часть бегут в монастыри, чтобы даром хлеб есть». Таким образом Петр резко критиковал ту точку зрения на монастыри, под влиянием которой древняя Русь несла в них свои приношения, желая обставить их церкви возможно богаче, а монахам дать возможность безраздельно отдаться молитве за себя и за всю землю русскую. Петр звал монастырские земли «тунегиблемыми» (зря пропадающими), как приносящие обществу слишком мало материальной пользы. Уже в 1700 году все льготы, сохраненные ещё монастырями со времен Уложения, были уничтожены; в 1701 году восстановлен упраздненный в 1675 году монастырский приказ и монастыри и архиереи вполне устранены от управления своими хозяйствами и доходами. На содержание их приказу велено выдавать крайне скромные оклады, «без чего пробыть невозможно»; остальное должно было идти на государство, школы и благотворительные заведения. В 20 лет приказ устроил в одной Москве 93 богадельни на 4400 человек и госпиталь на 500 человек. Святейший Синод в первом же своем докладе просил возвратить управление церковным имением духовному ведомству, и в 1724 году монастырский приказ превратился в синодальную камер-контору. Синодальное управление вызвало недовольство и вверху, и внизу — недовольство несправедливое, так как синод не мог ни собрать для казны больше, чем собирал, ни выдавать духовенству больше, чем было позволено. Уже при Петре однажды было приказано задержать жалованье самим членам синода, пока не соберут недоимок. При Анне Иоанновне в 1732 году недоимка с церковных вотчин исчислялась в 81 тысяч рублей; доимочная контора сильно донимала их, и управление ими было передано коллегии экономии при сенате, получившей то же значение, какое имел при Петре монастырский приказ. Дело не поправилось: в 1740 году на одних синодальных учреждениях лежала недоимка в 32000 рублей, и нечем было платить жалованье синоду. Елизавета Петровна закрыла в 1744 году коллегию экономии и передала имения опять духовным властям, но сборы и оклады остались прежние. В 1757 году, на конференции Сената и Синода, императрица заметила, что, так как монастыри употреблять свои доходы иначе, как по положению штатов, не могут, то и управление землями составляет для них «суетное затруднение».
Петр III сделал было распоряжение включить церковные вотчины в общий состав государственных; Екатерина II сперва отменила его, но уже в конце 1762 году поручила рассмотреть вопрос смешанной духовно-светской комиссии, с Дмитрием Сеченовым во главе. Ее доклад Екатерина утвердила в 1764 году; 26 февраля 1764 года был подписан Манифест о секуляризации монастырских земель. Все церковные вотчины (911 тысяч крестьян) были переданы из духовного ведомства в коллегию экономии; на содержание монастырей и архиерейских домов назначены штатные оклады по трем классам; безвотчинные монастыри отчасти упразднены, отчасти предоставлены своей судьбе (не внесены в штаты). Из всех поступлений в коллегию экономии на церковные учреждения положено всего 404 тысяч рублей, тогда как одного крестьянского оброка получалось до 1780-х годов 1366 тысяч, а позднее — около 3400 тысяч. В 1786 году секуляризация была распространена на Малороссию и тогда же закрыта коллегия экономии, так что бывшие церковные вотчины окончательно слились с государственной землей. Последним архиереем, выступившим за старый порядок и оттого пострадавшим был Арсений Мацеевич. Последствием секуляризации было огромное сокращение числа монастырей и монашествующих. По штатам 1764 года из 954 великорусских монастырей упразднены 569, за штатом оставлены 161; к 1801 году во всей Империи из 1072 осталось всего 452 монастыря.
Секуляризация в 1764 году не распространялась на западные губернии, и была проведена в Киевской, Черниговской и Новгород-Северской губерниях лишь по указу от 10 апреля 1786 года. Указ от 25 апреля 1788 года провёл секуляризацию в Харьковской, Екатеринославской, Курской и Воронежской губерниях.
Секуляризация в XIX—XX веках
В губерниях Витебской, Гродненской, Могилевской, Виленской и Минской, Белостокском крае, а также Подолии и Волыни земли архиерейских домов и монастырей были секуляризованы указом от 25 декабря 1841 года, а земли приходов по указу от 10 мая 1843 года.
Окончательную секуляризацию в России провели большевики. После Октябрьской революции декретом о земле 1917 были конфискованы все остававшиеся в собственности духовенства земли (около 3 млн десятин). Декретом от 20 января (2 февраля) 1918 года церковь была отделена от государства и в её распоряжении оставлены лишь здания для отправления богослужения, и те на условиях безвозмездной аренды у государства.
Изъя́тие церко́вных це́нностей в Росси́и в 1922 году́ — действия советской власти по реквизиции церковных ценностей в 1922 году под предлогом борьбы [1] с массовым голодом в Поволжье и других регионах. В рамках кампании в пользу государства изымались находившиеся в храмах всех конфессий изделия из драгоценных металлов и драгоценные камни. Фактически же это была провокационная кампания против Православной церкви [источник не указан 78 дней] , поскольку более 90 % указанных предметов было сосредоточено в ее храмах и монастырях [источник не указан 78 дней] . Изъятию подлежали и предметы, предназначенные исключительно для богослужебных целей (священные сосуды), что поставило в очень уязвимое положение духовенство и вызвало сопротивление части прихожан. Кампания сопровождалась репрессиями против священнослужителей. Большой резонанс вызвал расстрел прихожан в Шуе 15 марта 1922 года, во время которого были убиты четыре человека [2] . Председатель советского правительства В. И. Ленин решил воспользоваться голодом и событиями в Шуе для «разгрома наголову» Православной церкви. С самого начала операции средства, изъятые у Церкви, и не планировалось использовать для борьбы с голодом [1] . Одновременно большевистский режим ставил целью «испроказить» (выражение протопопа Аввакума) Русскую православную церковь и поставить во главе ее марионеточное обновленческое руководство.
Плакат помощи голодающим регионам РСФСР «Голод паук душит крестьянство России». Чёрным отмечены наиболее голодающие регионы (Нижний Урал, Поволжье, Крым, юг Украины). Аллегорические потоки, исходящие от различных культовых учреждений (православных, католических и мусульманских), поражают тело «голода-паука»
Содержание
История событий
Изъятие церковных ценностей готовилось и проводилось большевиками планомерно и с широким размахом. Власть использовала вопрос о церковных ценностях, чтобы начать мощную антицерковную кампанию. Разработка и непосредственное проведение кампании по изъятию были поручены Л. Д. Троцкому [1] .
Начало кампании изъятия
Высший орган законодательной власти Советской России — Президиум ВЦИК (председатель М. И. Калинин) — 2 января 1922 г. принял постановление «О ликвидации церковного имущества». 23 февраля 1922 года Президиум ВЦИК опубликовал декрет, в котором постановлял местным Советам «…изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим». Декрет предписывал «пересмотр договоров и фактическое изъятие по описям драгоценных вещей производить с обязательным участием представителей групп верующих, в пользование коих указанное имущество было передано» [3] . На деле же речь шла об изъятии всех ценностей безо всякого разбора [1] .
Вскоре после издания декрета Патриарх Тихон написал на имя председателя Президиума ВЦИК Калинина (так как — формально — инициатива изъятия исходила от ВЦИК) запрос. Не получив от последнего ответа, Патриарх 15 (28) февраля 1922 г. обратился к верующим с Воззванием, ставшим впоследствии широко известным, в котором подверг осуждению вмешательство ВЦИК в дела Церкви, сравнив его со святотатством [4] :
Мы нашли возможным разрешить церковноприходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления, о чём и оповестили Православное население 6 (19) февраля с. г. особым воззванием, которое было разрешено Правительством к напечатанию и распространению среди населения.
10 марта 1922 г. Ленин получил подробную докладную записку с обоснованием необходимости создания за рубежом специального синдиката для реализации изъятых ценностей от наркома внешней торговли Л. Б. Красина, на которую наложил положительную резолюцию [1] .
11 марта 1922 г. Л. Д. Троцкий направил Ленину письмо, в котором жаловался на медлительность комиссий ВЦИКа по изъятию ценностей и на неразбериху, царящую в этих комиссиях. Троцкий предложил создать «секретную», «ударную» комиссию в составе председателя Сапронова, Уншлихта, Самойловой-Землячки и Галкина для проведения показательного изъятия в Москве. По замыслу Троцкого, такая комиссия должна была заниматься «фактическим изъятием» и обеспечением «политической … стороны дела». Деятельность комиссии должна была быть секретной, всё должно делаться от имени ЦК Помгола [1] .
На следующий день, 12 марта 1922 г. Троцкий написал на имя Ленина донесение о фактическом ходе изъятия, акцентируя внимание, что дело переход в стадию «последнего „удара“» и работу по изъятию необходимо организовать так, «чтобы оно произошло без политических осложнений», для чего накануне созданная «ударная» московская комиссия уже приступила к работе. Для дискредитации и внесения раскола в Церковь планировалась широкомасштабная кампания в пользу изъятия со стороны священников-обновленцев. Изъятие в Москве планировалось завершить к началу партийного съезда — Москва должна была стать примером: «Если в Москве пройдёт хорошо, то в провинции вопрос решится сам собой». Шла подготовительная работа по началу акции в Петрограде. Заканчивалось донесение так: «Главная работа до сих пор шла по изъятию из упразднённых монастырей, музеев, хранилищ и пр. В этом смысле добыча крупнейшая, а работа далеко ещё не закончена». На донесение Троцкого Ленин отреагировал немедленно, в тот же день отправив телефонограмму ответственному секретарю ЦК РКП(б) Молотову: «Немедленно пошлите от имени Цека шифрованную телеграмму всем губкомам о том, чтобы делегаты на партийный съезд привезли с собой возможно более подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях ценностях и о ходе работ по изъятию их» [1] .
События в Шуе и реакция на них большевистского руководства
В марте в ряде мест произошли волнения, связанные с изъятием ценностей. Особенно большой общественный отклик вызвали события в Шуе, где 15 марта 1922 г. толпа взволнованных верующих оказала сопротивление изъятию ценностей. По толпе был открыт пулемётный огонь. В результате столкновения были убиты четверо, ранены десятеро.
На следующий день в связи этим событием политбюро ЦК РКП(б), в отсутствие Ленина, приняло решение приостановить изъятие, на места была разослана телеграмма: «…Политбюро пришло к заключению, что дело организации изъятия церковных ценностей ещё не подготовлено и требует отсрочки…» [1] .
Но 19 марта 1922 г. Ленин направил секретное письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором изложил свой план расправы с церковью, воспользовавшись голодом и событиями в Шуе. Письмо квалифицировало события в Шуе как лишь одно из проявлений общего плана сопротивления декрету Советской власти со стороны «влиятельнейшей группы черносотенного духовенства» и безусловно требовало воспользоваться ситуацией и «с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления, … дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий … Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Ленин настаивал на окончательной и скорой расправе с Русской православной церковью немедленно: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Он понимал, что с началом Генуэзской международной конференции, на которую большевики возлагали большие надежды, желая получить дипломатическое признание, которого РСФСР тогда ещё не имела, и экономическую и финансовую помощь от стран Запада («после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть даже чересчур опасны.»), выполнить такую операцию было бы значительно труднее — в случае приёма Советской России в «семью цивилизованных народов» могли последовать действия западных стран против церковных репрессий и обязательства, которые пришлось бы взять на себя. Кроме того, Ленин полагал что изъятие церковных ценностей под видом борьбы с голодом заставит замолчать даже представителей русской белой эмиграции, которые в иных условиях несомненно протестовали бы против изъятия. Причём по планам Ленина изъятые ценности и не должны были направляться на закупку продовольствия для голодающих — на средства, вырученные от этой операции необходимо «создать фонд… . Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь». Телеграммы о приостановке изъятия Ленин предлагал не отменять, что бы «усыпить бдительность» неприятеля. Самих же участников событий в Шуе наказать в ходе судебного процесса который должен «закончится не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров», для чего послать в Шую «энергичного и толкового» представителя, дав ему «устные» инструкции. «Устные директивы» выдать и судебным властям, которые должны организовать процесс над «мятежниками» [1] .
На основе разосланного накануне членам Политбюро ЦК проекта мероприятий по изъятию, разработанных Троцким, Политбюро ЦК РКП(б) 22 марта 1919 г. приняло его план к исполнению. Он включал арест Синода, показательный процесс по Шуйскому делу, а также указывал — «Приступить к изъятию во всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей» [5] .
10 мая 1922 г. были расстреляны шуйские протоиерей Павел Светозаров, иерей Иоанн Рождественский и мирянин Пётр Языков.
Кампания по дискредитации Патриарха Тихона
Хотя в своём секретном письме от 19 марта 1922 г. Ленин и написал о Патриархе Тихоне «самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать…» чтобы путём усиленного наблюдения за ним выявить все его связи, но уже в том же месяце начались допросы Патриарха. Он вызывался в ГПУ, где ему дали под расписку прочесть официальное уведомление о том, что правительство «требует от гражданина Беллавина как от ответственного руководителя всей иерархии определённого и публичного определения своего отношения к контрреволюционному заговору, во главе коего стоит подчинённая ему иерархия».
Уже в начале мая 1922 г. по предложению Ленина Политбюро ЦК РКП(б) постановило [1] :
Дать директиву Московскому трибуналу:
1. Немедленно привлечь Тихона к суду.
2. Применить к попам высшую меру наказания.
5 мая 1922 Патриарх был вызван в суд на процесс по делу московского духовенства. Суд вынес частное определение о привлечении гр-на Беллавина к уголовной ответственности. Патриарх был арестован. 19 мая 1922 г. его перевезли из Троицкого подворья, где он содержался под домашним арестом, в Донской монастырь, где он находился всё последующее время в полной изоляции от внешнего мира. Судя по многочисленным публикациям в советской прессе весной 1923 года писем от граждан, требовавших сурово покарать «людоеда» Тихона, власти готовились к расправе над Патриархом. От расстрела Патриарха большевистское руководство останавливало только опасение бурной реакции Запада — Великобритания, к примеру, прямо заявила, что если суд над Патриархом начнётся, то она отзовёт из Советской России своих дипломатических представителей Тихон был освобождён и дело против него прекращено только после заявления о том, что он «раскаивается в проступках против государственного строя». Произошло это в июне 1923 года. К этому времени Ленин, в результате очередного приступа тяжёлой болезни, окончательно отошёл от дел [1] .
Судебные процессы, связанные с изъятием церковных ценностей
Кампания по изъятию церковных ценностей только за первое полугодие 1922 г. вызвала более 1400 случаев кровавых столкновений. По этим событиям состоялся 231 судебный процесс; 732 человека, в основном священнослужители и монахи, оказались на скамье подсудимых [6] [1] .
7 мая 1922 г. Московский революционный трибунал по обвинению в противодействии изъятию церковных ценностей, что квалифицировалось как контрреволюционная деятельность, осудил 49 человек, в том числе приговорил к расстрелу 11 человек (девятерых священников и троих мирян). Из них были расстреляны священники Христофор Надеждин, Василий Соколов, Александр Заозерский, иеромонах Макарий (Телегин) и мирянин С. Ф. Тихомиров.
В Петрограде в связи с сопротивлением изъятию ценностей из некоторых церквей было арестовано 87 человек. Судебный процесс над ними проходил с 10 июня по 5 июля 1922 года. Петроградский революционный трибунал приговорил к расстрелу 10 подсудимых, шестерым из которых смертная казнь была заменена лишением свободы. Были расстрелян митрополит Вениамин (Казанский), архимандрит Сергий (Шеин), адвокат И. М. Ковшаров и профессор Ю. П. Новицкий.
12 мая 1922 г. Новгородский революционный трибунал вынес приговор по делу о беспорядках в связи с изъятием ценностей в Старой Руссе. К смертной казни были приговорены священники В. И. Орлов, В. А. Пылаев и Н. М. Смыслов. Остальные 15 подсудимых были приговорены к различным срокам заключения.
Донской областной ревтрибунал с 22 по 30 августа 1922 г. вёл дело по обвинению ростовского епископа Арсения, 7 священников и 25 прихожан, участвовавших в волнениях 11 марта 1922 года у Кафедрального собора Ростова-на-Дону, когда члены комиссии по изъятию подверглись избиению. Трибунал вынес расстрельный приговор Арсению, но по объявленной к годовщине Октябрьской революции амнистии заменил высшую меру наказания лишением свободы на десять лет.
В ходе судебного процесса над группой духовенства, проходившего в Царицыне с 9 июня 1922 г., был приговорён к расстрелу викарий Донской епархии Николай (Орлов). Однако он не был расстрелян, а умер в тюрьме.
В Смоленске выездная сессия Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК с 1 по 24 августа 1922 г. рассматривала дело «Смоленских церковников», по которому было привлечено 47 человек. Из них к расстрелу были приговорены Залесский, Пивоваров, Мясоедов и Демидов, а к различным срокам заключения было приговорено ещё 10 проходивших по делу верующих.
Революционный трибунал Чувашской автономной области в мае 1922 г. провёл судебное разбирательство в отношении благочинного протоиерея А. А. Соловьёва и группы верующих. Благочинный А. А. Соловьёв и активный участник сопротивления изъятию Н. Я. Галахов были приговорены к расстрелу.
Второй судебный процесс над духовенством Москвы и Московской губернии, так называемый «процесс второй группы церковников», проходил с 27 ноября по 31 декабря 1922 г. Трибунал рассмотрел дела 105 обвиняемых. Среди обвиняемых были священники, профессора, учителя, студенты, рабочие, крестьяне и т. д. Наиболее активным участникам сопротивления изъятию ценностей был вынесен смертный приговор. Однако в связи с амнистией, объявленной к годовщине революции, расстрел был заменён тюремным заключением.
Судебные процессы над духовенством прошли в 1922—1923 гг. по всей России. В литературе указывается, что было рассмотрено 250 судебных дел в связи в сопротивлением изъятию церковных ценностей. В 1923 г. в VI отделении («церковном») секретно-политического отдела ГПУ находилось в производстве 301 следственное дело, было арестовано 375 человек и выслано в административном порядке, в том числе за границу, 146 человек. К концу 1924 г. в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата — 66 архиереев. По данным Православного Свято-Тихоновского богословского института, общее количество репрессированных церковных деятелей в 1921—1923 гг. составило 10 тысяч человек, при этом был расстрелян каждый пятый — всего около 2 тысяч [6] . Достоверность этой цифры, особенно в части приведённых в исполнение смертных приговоров, вызывает большие сомнения. [источник не указан 417 дней] Так, на крупнейшем процессе в Петрограде из 87 обвиняемых 26 было оправдано, а из 10 приговорённых к расстрелу — 6 помиловано.
Финансовые результаты операции
Православная церковь получила от советского государства разрешение самостоятельно заниматься сбором средств для помощи голодающим и в период с 19 февраля, когда соответствующее обращение Патриарха Тихона было опубликовано в газетах, по 23 февраля 1922 г. таким образом было собрано около девяти миллионов рублей. Советское государство под предлогом помощи голодающим изъяло только в 1922 году церковных ценностей на четыре с половиной миллиона золотых рублей [6] . Собственно на покупку продовольствия из них было потрачено около одного миллиона. Все остальные деньги были потрачены на иные цели, главным образом на «разжигание мировой революции» [1] . Подавляющая часть изъятых у церкви в 1922 году ценностей пошла в переплавку, а полученные с продажи деньги были потрачены на проведение самой кампании по их изъятию: антицерковная агитация, техническое обеспечение (транспорт, грузчики, упаковочные материалы и т. п.), сверхсметные ассигнования и т. д. [7] Значительная доля ценностей пошла на содержание партийного и советского аппарата. Именно в это время сотрудникам аппарата были увеличены зарплата, различные виды довольствия и т. д. [8] Часть золота и драгоценностей была попросту разворована, о чем свидетельствуют суды, прошедшие над сотрудниками Гохрана [6] .
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
- Секуляриза́ция (позднелат. saecularis — мирской, светский):
Секуляризация (история) — в исторической науке изъятие чего-либо из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому ведению. Обычно употребляется для описания изъятия государством у церкви её земельной и иной собственности. В Западной Европе секуляризация проводилась в XVI—XVII веках во время Реформации. Ещё более масштабная секуляризация в западной Европе (особенно во Франции, Италии и Германии) произошла после Французской буржуазной революции. В России в основном закончилась в XVIII веке.
СЕКУЛЯРИЗА'ЦИЯ, и, мн. нет, ж. [от латин. secularis — светский] (книжн.). 1. Изъятие чего-н. из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому (офиц., право). С. школьного преподавания. || Конфискация государством церковных и монастырских имуществ (офиц., право). 2. перен. Освобождение от церковного, духовного влияния. С. мысли, литературы.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
секуляриза́ция
1. обращение церковной или монастырской собственности в светскую ◆ Екатерина II провела обширную секуляризацию монастырских имений.
2. изъятие чего-либо из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому ведению ◆ С начала XIX века происходила секуляризация европейской системы образования.
3. истор. в Западной Европе — осуществляемый с разрешения церкви переход духовного лица в светское состояние с освобождением от церковной должности и утратой соответствующих прав
4. истор. освобождение от религиозного влияния в общественной деятельности, культуре, искусстве ◆ Секуляризация культурной жизни в городах Италии была связана с возродившимся интересом к античности.
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Автор статьи
Читайте также: