Конфессорный иск в римском праве это

Обновлено: 24.04.2024

По цивильному праву приобретение сервитутов совершалось различно.

Путем in iure cessio для всех видов, а к сельским сервитутам применялась также манципация (Гай. 2. 29). Земельный собственник - отчуждатель мог при этом оставлять за собой путем добавочного к манципации соглашения земельные или личные сервитуты. Это называлось вычетом сервитута (из права собственности) - deductio sеrvitutis (Гай. 2. 33; Vat. fr. 47. 50). Приобретатель получал в этих случаях право собственности, за вычетом сервитута - deducta servitute, который сохранялся за отчуждателем.

В начале республики допускалось приобретение сельских сервитутов по давности. Для этого требовалось только выполнение одного условия - осуществление сервитута в течение двух лет. Закон Скрибония (Lex Scribonia, после Цицерона) отменил этот способ установления сервитутов. (Сервитуты к этому времени юристами были отнесены уже к нематериальным вещам.)

В процессах о разделе общей собственности судья, производя раздел, устанавливал между разделяемыми для уравнения сервитутные отношения, предоставив одним бОльшие участки и компенсировав других за меньшие установлением сервитутов на первые.

Наконец, в сделках на случай смерти - mortis causa - наследодатели могли в завещаниях возлагать на наследников установление сервитутов путем отказов посторонним лицам (п. 7.1.1.).

Эдикты римских правителей создали для сервитутов на провинциальные земли особые способы установления. Взамен не допускавшихся там цивильных способов они допустили неформальные договоры - pactiones et stipulationes (п. 8.2.1.). Взаимодействие столичного и провинциального эдиктов и давление практических потребностей приводили к распространению несложных провинциальных способов установления сервитутов и на италийские земли. Перегрины могли устанавливать сервитуты в интересах своих участков лишь способами, признанными в ius gentium.

Ты проводишь воду через участки многих [лиц], установив сервитут любым способом. Ведь при содействии соглашения или стипуляции обыкновенно устанавливается и это [черпание воды из реки], хотя никакой участок не может служить себе самому, ни устанавливать пользование плодами сервитута.

Признание возможности владения сервитутным правом - iuris quasi possessio - привело к допущению передачи сервитутного права в форме традиции. Исходя из этой воображаемой традиции, преторы распространяли владельческие способы защиты на возникавшие по этой традиции сервитутные права (D. 8. 3. 1. 2).

Преторы защищали, подобно собственности, десятилетнее и двадцатилетнее владение сервитутом, что приводило к установлению преторской давности для приобретения сервитутов - longi temporis possessio (D. 8. 5. 10 pr.). Соответственно этому преторами была введена и погасительная давность для сервитутов в пределах тех же сроков.

Прекращение сервитутов

Прекращение сервитута имело своим последствием восстановление в полном объеме права собственности, обремененного прежде сервитутом. Это происходило:

Путем отказа управомоченного в процессуальных формах уступки своего права собственнику (in iure cessio) (Гай. 2. 30).

Путем погасительной давности. Личные сервитуты погашались в силу неиспользования - nоn usus - в течение двух лет при недвижимостях и одного года при движимых вещах.

Предиальные сервитуты сельского типа погашались при двухлетнем непользовании. Городские сервитуты для погашения требовали, чтобы собственник обремененного сервитутом участка создал такое состояние последнего, которое противоречило бы сервитуту, и поддерживал это состояние в течение двух лет. Это означало, что собственник обремененного участка, невзирая на права соседа, совершенно свободно распоряжался своим участком и освобождался по давности от сервитута - usucapio libertatis (D. 8. 2. 17). Основанием такого различия в понимании непользования было то, что осуществление городских сервитутов всегда зависело от состояния построек на господствующем или служащем участке. Было бы нецелесообразным сохранять сервитут, если управомоченное лицо в течение продолжительного срока пренебрегало пользованием выгодами соседнего строения.

Сервитуты прекращались в случаях, когда собственник служащего участка приобретал собственность на господствующий участок в силу слияния обоих прав: nemini (nulli) res sua servit. При личных сервитутах слияние собственности и пожизненного пользования в лице уполномоченного приводило к тем же результатам и по тому же основанию.

5.4.6. Защита сервитутов

Actio confessoria

Подобно собственнику, управомоченный по сервитуту защищался против наличных и угрожающих в будущем нарушений его прав и мог требовать как возврата отнятого сервитута, например, ususfructus, так и устранения нарушающих его права состояний и положений. Принадлежавший ему иск назывался сначала vindicatio servitutis, позднее actio confessoria. В праве Юстиниана этот иск давался против всякого, кто мешал управомоченному осуществлять свои права независимо от того, принадлежала или нет нарушителю права служащая вещь. Цель actio confessoria сближала этот иск с actio negatoria собственника. Исковое требование направлялось на восстановление состояния, соответствующего предиальному или личному пользованию, на предоставление обеспечений от нарушений в будущем, на возмещение убытков. Истец должен был доказывать основания и способы установления сервитутов.

Другие средства защиты

Преторский эдикт установил ряд специальных интердиктов для защиты земельных сервитутов, например водных, водопойных, дорожных, а также для личных, по аналогии с владельческими интердиктами (interdicta utilia de aqua, de rivis, de fonte, aquaehaustu).

В классическом праве упоминается один раз иск добросовестного владельца (actio Publiciana) как служивший для облегченной, по сравнению с actio confessoria, защиты сервитутов, но это место (D. 6. 2. 11. 1), по-видимому, сильно обобщено при кодификации.

В праве Юстиниана конфессорный иск предоставлялся для защиты сервитутов, установленных путем как traditio - воображаемой передачи, так и пассивного допущения пользования (patipatientia), а также давностным владением - longa possessio.

Именно идеи, нашедшие воплощение уже в первой напечатанной на немецком языке статье об actiones in factum, впоследствии стали основой магистерской дисертации И.А. Покровского. В 1898 г. он опубликовал на русском языке в Киеве одноименную работу[27], а затем в том же году защитил в своей alma mater магистерскую диссертацию "Право и факт в римском праве". Эта публикация послужила основанием для дерзкой выходки приват-доцента Санкт-Петербургского университета Б.В. Никольского, который набросился на увидевшую свет новую работу с критикой грубой и несправедливой[28]. И.А. Покровский не счел возможным промолчать и вступил в полемику со своим недоброжелателем, выдержанную также в весьма резкой форме, поскольку, по его мнению, "г. Никольский и отнесся к моей работе не вполне добросовестно (в литературном смысле), и оказался не в состоянии понять ее"[29]. Развернувшаяся дискуссия прошла не без пользы для дела, поскольку, она не только позволила Иосифу Алексеевичу уличить своего оппонента в некомпетентности и пристрастности, но и дала возможность еще более прояснить русскому читателю свою позицию по тем вопросам новой теории actiones in factum, которые могли остаться не до конца ясными из самого текста монографии. Поскольку именна эта оригинальная теория, а также вытекающая из нее концепция юридической природы дуализма цивильного и преторского права впоследствии нашли отражение в книге "История римского права", аргументация И.А. Покровского в полемике с немецкими и русскими оппонентами заслуживает хотя бы беглого обзора, поскольку в книге постулаты теории излагаются уже догматически, и для читателя, сколько-нибудь знакомого с данной проблематикой, но не читавшего предыдуших работ того же автора, основания некоторых таких теоретических положений, как и причины для отказа от традиционной интерпретации этого вопроса, остаются не вполне ясными, чем и объясняются ссылки И.А. Покровского в подстрочных примечаниях на собственные публикации предшествующего времени.

Основная мысль теории И.А. Покровского состояла в том, что данная римскими юристами классификация исков на actiones in jus conceptae (иски, основанные на праве) и actiones in factum conceptae (иски, основанные на факте) полностью корреспондирует дуализму цивильного и преторского права соответственно. Таким образом, с точки зрения новой теории actio in jus concepta это всегда цивильный иск, а actio in factum concepta это всегда иск преторский. Сама по себе эта мысль не нова. На то, что в принципе actiones in jus conceptae, как правило, являются цивильными, а actiones in factum conceptae - преторскими, указывал еще Ф.К. фон Савиньи[30]. Новизна и "революционность" теории И.А. Покровского состояла именно в абсолютизации этого принципа, в утверждении того, что существование цивильных actiones in factum conceptae и преторских actiones in jus conceptae в классическом римском праве было невозможно. Эта концепция отличалась большей логической стройностью, чем общепринятая, позволяя считать, что jus - это нормы цивильного права, а преторские иски всегда вытекают из определенного фактического состава (factum), которому претор придает юридическое значение, руководствуясь соображениями справедливости (aequitas), и таким образом либо восполняет пробелы в цивильном праве, либо даже действует вопреки последнему, исходя из того, что применение нормы цивильного права в данном конкретном случае было бы несправедливым. Однако восприятию этой логически безупречной концепции мешал тот факт, что в "Дигестах" есть целый ряд фрагментов, которые на первый взгляд ей противоречат. Во-первых, есть три фрагмента, в которых упомянуты основанные на фактических обстоятельствах цивильные иски, так называемые actiones in factum civiles. Во-вторых, в Corpus Juris Civilis мы встречаем многочисленные actiones in factum, которые противополагаются не только различным цивильным искам, но и искам бесспорно преторского происхождения, как обстоит дело, например, в случае с actio doli или actio ad exibendum. В-третьих, традиционно считалось, что в формулах некоторых преторских исков материальное основание искового притязания было все-таки основано на нормах цивильного права, поскольку они содержали в себе ссылки не на чисто фактические обстоятельства, а на нормы позитивного права, а именно, к числу таких хотя и преторских, но в то же время цивильных исков обычно относили иски с фикцией (actiones ficticiae), иски по аналогии (actiones utiles), а также так называемые "иски с перестановкой субъектов" (actiones adjectae qualitatis, actiones alieno nomine). Основанием для отнесения вышеуказанных исков к числу цивильных, помимо прочих соображений, был и тот факт, что римские источники явно противопоставляют их искам, основанным на фактических обстоятельствах (actiones in factum), что, вроде бы, исключает возможность их отнесения к последней категории, несмотря на то что они являлись преторскими исками. Именно вышеперечисленные обстоятельства до появления теории И.А. Покровского мешали последовательному признанию в романистике наличия полной корреляции между цивильными исками и actiones in jus conceptae, с одной стороны, и преторскими исками и actiones in factum conceptae - с другой. Основанием разграничения этих двух категорий исков считалось не их различное материальное основание, а лишь отличия в способе построения исковой формулы.

К созданию собственной оригинальной теории, объясняющей критерии разграничения actiones in jus conceptae и actiones in factum conceptae, И.А. Покровского побудило понимание того, что в рамках господствующего учения "кажется совершенно непонятным, чем руководился римский юрист или римский судья, когда ему приходилось для тех или других практических последствий определять, есть ли данный иск или данная формула in jus или in factum concepta"[31].

Столкнувшись с описанными выше контраргументами, автор новой теории вынужден был заняться их опровержением. Легче всего это оказалось сделать применительно к так называемым actiones in factum civiles. Подлинность немногочисленных фрагментов, содержащих это выражение, подвергалась сомнению еще со времен Куяция, и доказать тот факт, что слово civilis в такого рода выражении является сознательной интерполяцией составителей Corpus Juris Civilis, стремившихся в рамках производимой ими кодификации к унификации институтов цивильного и преторского права, не составляло особого труда. И.А. Покровский собрал все аргументы, подтверждающие факт интерполяции в данном случае, и представил их на суд читателя. В частности, он показал, что буквальное понимание текста "Дигест" в тех фрагментах, где компиляторами вставлено слово civilis после in factum, привело бы к тому, что злоумышленно действовавшее лицо несло бы меньшую ответственность, чем неумышленно причинившее ущерб контрагенту, и, таким образом, для классических юристов употребить выражение actio in factum civilis так же невозможно, "как невозможно сказать, что какой-либо предмет в одно и то же время и черен, и бел"[32]. Это было сделано столь убедительно, что даже придирчивый Г. Эрман в своей рецензии на немецкую публикацию работы молодого русского ученого сразу признал, что рецензируемый автор вполне удовлетворительно доказал тот факт, что название actio in factum civilis внутренне противоречиво и немыслимо в устах классических юристов[33].

И.А. Покровский убедительно показал, что во всех этих случаях ссылки на нормы цивильного права имели чисто технический характер, и использовались для того, чтобы избежать долгого перечисления тех фактов, которые на самом деле служили материальным основанием для подобного иска. Так, говоря об "иске с перестановкой субъектов", в рамках которого присуждение к уплате ответчика ставится в зависимость от наличия по цивильному праву некоего правоотношения между истцом и третьим лицом, И.А. Покровский справедливо указывает, что на самом-то деле в нормах цивильного права нет никаких оснований для такого присуждения и, таким образом, в данном случае лишь воля претора связывает факт существования этого правоотношения истца с третьим лицом с необходимостью присуждения ответчика. Более того, и само название "иск с перестановкой субъектов" носит условный характер, поскольку, "собственно говоря, здесь не субъекты переставляются, а условием condemnatio ставится правоотношение, существующее между третьими лицами. Это последнее правоотношение играет здесь такую же роль, какую играет всякий другой факт во всякой другой formula in factum concepta"[34]. Подобным же образом И.А. Покровский аргументировал и свою позицию в отношении отнесения к числу actiones in factum также "исков с фикцией" (actiones ficticiae).

В ответ на критику Г. Эрмана, усмотревшего самое яркое противоречие новой теории в том, что ее создатель игнорирует противопоставление в источниках actio in factum и иска по аналогии (actio utilis), а также так называемых двойных формул, при которых претор предлагает для одного и того же спора две возможные формулы: одну - in jus, другую - in factum concepta[35], И.А. Покровский на примере actio utilis иска, основанного на нормах закона Аквилия, показал, что применительно к искам по аналогии противоречие в источниках в конечном счете объясняется деятельностью компиляторов и, отчасти, разномыслием римских юридических научных школ. Он писал, что "недостаточность Lex Aquilia восполняют, с одной стороны, иски, так сказать, подогнанные к этому закону, и заимствующие от него свою condem-natio, а с другой стороны, иски, не зависимые от него, подходящие ближе к actio doli и идущие на простое "quanti ea res est""[36]. Что касается "двойных формул", то их существование он рассматривал как аргумент не против, а в пользу своей теории, поскольку "мы сталкиваемся здесь не с двойственностью в форме только, а с двойственностью в самом существе, с двойственностью самых материальных оснований. Один и тот же юридический факт - depositum или commodatum - рассматривается здесь с двух различных точек зрения: для цивильного права - это есть юридическая сделка, договор, рождающий между сторонами цивильное обязательство bonae fidei; для преторского права - это простой факт, рождающий для ответчика обязанность возместить убытки истца"[37].

Еще один важный аспект проблемы actiones in factum И.А. Пок-ровский вынужден был осветить в связи с тем, что в Corpus Juris Civilis упоминаются actiones in factum, которые в той или иной ситуации сосуществуют с другими преторскими исками и понимаются как нечто самостоятельное по отношению к ним. Он объясняет это положение тем обстоятельством, что типичные actiones in factum, формула которых давно была закреплена в преторском эдикте и которые даже имели собственное название, существовали наряду с создаваемыми ad hoc, для какой-то конкретной ситуации, безымянными исками. Последние и назывались actiones in factum, хотя по сути к этой категории относились как те, так и другие преторские иски.

Логическая стройность теории права и факта в римском праве, созданной И.А. Покровским, показывает, что она во всяком случае предлагает более адекватную объяснительную модель, чем иные подходы к разрешению данного вопроса. Впрочем, справедливости ради можно отметить и некоторые спорные моменты этой теории, которые в основном касаются процесса преторского правотворчества и механизмов правообразования в римском праве. В этом смысле весьма характерно, что Б.В. Никольский обвинил И.А. Покровского в том, что тот допускает возможность превращения преторского иска в цивильный, таким образом утверждая, что претор "мог создавать право" (praetor jus facere potuit)[38]. И.А. Покровский, отвечая на этот упрек, посчитал, что рецензент, как и во многих других пунктах своей критики, просто не понял мысли рецензируемого автора, который имел в виду, что при "двойных формулах" один иск - цивильный, а второй - преторский и второй исторически предшествует первому, однако "творцом этого более нового цивильного иска in jus мы считаем отнюдь не претора, а обычное право, тот же самый фактор, который создал цивильные actiones empti-venditi, locati-conducti и т.д: Мы имеем здесь собственно не перенесение, не восприятие норм преторского права в обычное jus civile, а совместную работу и цивильного и преторского права над одними и теми же житейскими отношениями: Являясь "живым голосом народного оборота", претор, естественно, раньше, чем медленно развивавшееся обычное право, приходит на помощь назревающей потребности, и этим обяъясняется тот факт, что во всех подобных случаях преторские actiones in factum появляются раньше, чем соответственные actiones civiles"[39]. Между тем механическое отождествление цивильного и обычного права в подобном контексте вполне могло дать Б.В. Никольскому основание считать, что рецензируемый им автор вел речь о превращении преторского иска в цивильный, отождествляя закрепленные в преторском эдикте типичные исковые формулы с jus civile, тем более что формальное закрепление нормы обычного права опять же находили именно в преторском эдикте, то есть в тех исках, предоставление которых в той или иной ситуации обещал претор, руководствуясь сложившимися в обороте воззрениями (см., например, данное в § 19 главы II "Истории римского права" описание процесса создания режима "бонитарной собственности"). Конечно, И.А. Покровский на самом деле так не думал, поскольку, по его собственным словам, он понимал под цивильным правом "совокупность норм, изданных законодательной властью и абсолютно обязательных"[40], однако представляется, что недоразумения, подобные тому, которое произошло у него по этому поводу с Б.В. Никольским, отчасти были объективно неизбежны из-за некоторых очевидно неудачных формулировок, приведенных им при описании процесса правообразования в римском праве и соотношения цивильного и преторского права.

По возвращении в Россию И.А. Покровский с 11 июня 1894 г. был назначен приват-доцентом римского права Юрьевского (ныне Тартуского) университета[41]. Здесь он общается со многими видными представителями историко-правовой науки того времени - М.А. Дьяконовым, В.Э. Грабарем и др. Преподавая римское право в Юрьеве и общаясь с коллегами, молодой ученый делает первые шаги в построении того курса лекций по римскому праву, который впоследствии, будучи не раз исправлен и дополнен им, наконец получил свое окончательное выражение в его "Истории римского права" - фундаментальном научном труде, увидевшем свет за три года до смерти ученого и имеющем как учебное, так и непреходящее научное значение.

Обретя в Юрьеве опыт преподавательской работы, Иосиф Алексеевич 10 августа 1896 г. был переведен в Киевский университет в том же звании приват-доцента. В 1892 г. по защите магистерской диссертации он назначен "исполняющим должность" экстраординарного профессора того же университета. В октябре 1902 г. киевским профессором была успешно защищена в Петербургском университете докторская диссертация под названием "Право и факт в римском праве. Часть II: Генезис преторского права"[42], после чего, имея степень доктора римского права, он переезжает в столицу Империи и занимает в Петербургском университете кафедру римского права. С 1907 г. он преподает римское право и на Высших женских курсах.

В "петербургский" период жизни И.А. Покровского в сферу его интересов все больше входят вопросы не только собственно истории римского права, но и его роли в развитии европейского права, проблемы рецепции наследия римской юриспруденции в современном мире. Причиной тому стали и явный интерес студенческой среды именно к актуальным вопросам развития цивилистики, и бурные дискуссии по поводу проекта Гражданского уложения Российской империи, и отмечавшееся в 1904 г. столетие принятия французского Кодекса Наполеона, ставшее поводом для обсуждения вопроса о значимости римского права для юриспруденции Новой Европы.

Впрочем, по воспоминаниям знавших его людей, как цивилист Иосиф Алексеевич был в этот период известен только узкому кругу людей, в основном членам ведомого им в университете научного кружка[43]. Для большинства остальных коллег он был прежде всего авторитетным романистом. Однако с 1904 г. он вошел в состав обновленной редакции журнала "Вестник права", учрежденного Санкт-Петербургским юридическим обществом, где вместе с М.М. Винавером стал вести отдел гражданского права[44]. С 1910 по 1912 г. И.А. Покровский является деканом юридического факультета университета.

"Петербургский" период в жизни Иосифа Алексеевича отмечен большими научными свершениями. В 1904 г. выходит из печати его книга "Лекции по истории римского права". Впоследствии она трижды была переиздана (последний раз в 1911 г.), и при каждом переиздании автор дополнял ее все новыми и новыми результатами своей исследовательской работы. В 1909 г. увидел свет его труд "Естественно-правовые течения в истории гражданского права".

[27] См.: Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. I: Право и факт как материальное основание исков (Actiones in factum и in factum conceptae). Киев, 1898. Эта работа не была простым воспроизведением русского перевода большой статьи, опубликованной ранее на немецком языке, но была дополнена. По поводу того, насколько серьезные изменения она в результете претерпела, есть разные точки зрения. Так, если В. Нечаев считает эти дополнения весьма существенными, то А.Л. Маковский, наоборот, – незначительными (см.: Маковский А.Л. Выпавшее звено // Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 8). Сам И.А. Покровский на с. III предисловия указывает на то, что "издавая в настоящее время мою работу на русском языке, я воспользовался всеми указаниями критики и не оставил ни одного сколько-нибудь существенного сомнения без разъяснений, вследствие чего работа является теперь значительно дополненной". Чисто количественное сравнение немецкого и русского изданий показывает, что последнее более чем на 30% превышает объем немецкого издания.

[28] См.: Никольский Б.В. Рецензия на книгу: Покровский И.А. Право и факт в римском праве // Журнал Министерства народного просвещения. 1898 (декабрь). С. 367–391.

[29] Покровский И.А. Ответ г. Б.В. Никольскому (по поводу рецензии г. Никольского на мое сочинение "Право и факт в римском праве" – ЖМНП. Декабрь 1898 г.) // Журнал Министерства народного просвещения. 1898 (март). C. 190–201.

[30] Savigny F.K. von. System des heutigen römischen Rechts. Bd V. S. 96.

[31] Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. I: Право и факт как материальное основание исков. С. 24.

[32] Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. I: Право и факт как материальное основание исков. С. 85–91.

[33] Erman H. Pokrowsky I. Die Actiones in factum des classischen Rechts // Centralblatt für Rechtswissenschaft. S. 356.

[34] Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. I: Право и факт как материальное основание исков. С. 62.

[35] Erman H. Servus vicarius. P. 505.

[36] Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. I: Право и факт как материальное основание исков. С. 113.

[38] Никольский Б.В. Указ. соч. С. 391.

[39] Покровский И.А. Ответ г. Б.В. Никольскому. С. 192.

[40] См. с. 166 наст. изд.

[41] Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Юрьевского, бывшего Дерптского, университета за сто лет его существования (1802–1902). Т. 1. С. 618.

[42] См.: Покровский И.А. Право и факт в римском праве. Ч. II: Генезис преторского права. Киев, 1902.

[43] Лаппа-Старженецкая Е.А. Памяти И.А. Покровского // Дела и дни. 1920. Вып. 1. С. 604.

[44] Нечаев В. Вестник права (январь – февраль 1904 г.) // Журнал Министерства юстиции. 1904. N 3. С. 276 (раздел "Литературное обозрение").

Возникновение сервитутов. Сервитуты могли возникнуть путем юридических сделок, по давности, в силу предписания закона, посредством судебного решения.

Приобретение путем юридических сделок. По нормам цивильного права все сервитуты устанавливались путем уступки права в ходе процесса, а сельские сервитуты, кроме того, — путем манципации. Собственник земельного участка при отчуждении земли мог приобрести для себя сервитут на отчуждаемую землю путем дополнительного соглашения к договору купли-продажи.

В период империи сервитуты устанавливались уже путем традиции, т. е. передачи владения сервитутом. Сервитуты на провинциальные земли устанавливались путем простого соглашения с применением стипуляции.

Право Юстиниана отменило древние формальные способы установления сервитутного права и оставило лишь преторские способы: путем традиции и простого соглашения сторон.

Приобретать земельные сервитуты мог только собственник, эмфитевт или суперфициарий, а личные — любое физическое лицо. Допускалось установление земельных сервитутов сообща с собственниками.

Приобретение по давности. До середины II в. до н. э. сельские сервитуты приобретались по давности (в течение двух лет). В 149 г. до н. э. законом Скрибония был отменен этот способ приобретения. Однако в период империи преторским эдиктом вновь стало признаваться давностное (10– и 20-летнее) владение сервитутом.

Приобретение в силу предписания закона могло иметь место, например, при разводе супругов. Известно, что семейное право налагало на супруга, создавшего своим поведением основание для развода, штраф. Этот штраф при отсутствии детей поступал невиновному супругу. В случае наличия у супругов детей последние получали собственность на имущество, удержанное в виде штрафа, а невиновный супруг — узуфрукт на имущество.

Установление в силу судебного решения могло иметь, например, место при разделе общей собственности. Предоставив одному из лиц больший по размеру земельный участок, суд обременял его сервитутом в пользу собственника меньшего участка. В другом примере судья мог обязать собственника земельного участка предоставить другому лицу за плату право прохода к месту погребения родных.

Прекращение сервитутов. Сервитутное право могло быть прекращено в силу различных обстоятельств: природных событий, по воле правомочного лица, по стечению обстоятельств и другим причинам. С прекращением сервитута в полном объеме восстанавливалось право собственности, обремененное ранее сервитутом.

Сервитуты прекращались в случае утраты или гибели предмета сервитутного права или превращения его в такое состояние, которое делало невозможным пользование установленным правом. Если существенное изменение предмета сервитута произведено собственником вещи, он обязан был возместить субъекту сервитутного права причиненные этим изменением убытки.

Личные сервитуты прекращались со смертью управомоченного лица, а также в случае утраты им правоспособности любой степени. В законодательстве Юстиниана прекращение личных сервитутов могло иметь место лишь в максимальной и средней степени утраты правоспобности. Сервитуты прекращались также в случаях:

— отказа пользователя сервитутного права от соответствующего права;

— истечения погасительной давности (в силу неиспользования предоставленных сервитутов в течение 10– и 20-летнего срока в соответствии с законодательством Юстиниана);

— при приобретении собственником служащего участка права собственности на господствующий участок (для личных сервитутов необходимо слияние права собственности на вещь и пожизненного пользования вещью уполномоченным лицом).

Защита сервитутов. Первоначально носители сервитутного права защищались с помощью так называемого виндикационного сервитутного иска (vindicatio servitutis). Он применялся как для возвращения утраченного сервитута, так и для устранения препятствий, мешавших владельцу сервитута пользоваться своим правом.

Истец должен был доказать наличность сервитутного права и нарушение его ответчиком.

Сервитуты, установленные преторским правом, защищались иском по аналогии (actio confessoria utile). Он был подобен публициановому иску, предоставляемому бонитарному обладателю вещи.

В законодательстве Юстиниана, когда исчезло различие между сервитутами, устанавливаемыми цивильным и преторским правом, появился иск под названием конфессорный (actio confessoria). Этот иск не только восстанавливал нарушенные права пользователя сервитутом, но и обеспечивал возмещение ему убытков, а также препятствовал нарушению прав истца в будущем.

Некоторые сервитуты защищались с помощью интердиктов как поссессорных средств защиты, когда не требовалось доказывать право лица на сервитут.

Владение узуфруктом, право на эмфитевзис и суперфиций защищалось интердиктами, аналогичными тем, которые использовались для защиты владения вещами. По аналогии с владельческими интердиктами защищались земельные и другие личные сервитуты (водные, дорожные и др.).

37. Эмфитевзис и суперфиций. Слово суперфиций употреблялось в двух смыслах. Оно обозначало поверхность, т. е. то, что прочно связано с землей — растения, строения. Суперфиций принадлежит собственнику земельного участка. Другое значение этого слова — право иметь строение на чужом, например городском, земельном участке. Имеется в виду на следственное и отчуждаемое право на вещь; речь идет о длительном пользовании чужой землей под здание, пользование строением, возведенным на чужой земле. Здание строилось за счет нанимателя участка суперфициария. Право собственности на строение признавалось за собственником земли, ибо все находящееся на земле и связанное с ней принадлежит собственнику земли. Но суперфициарий в течение срока договора пользуется зданием и платит поземельную ренту соляриум (solarium). Суперфициарий был вправе отчуждать свое право, но без ущерба для прав собственника земли.

Под эмфитевзисом понимается наследственная аренда, т. е. вечное наследственное и отчуждаемое право пользования чужим земельным участком в целях сельскохозяйственной обработки. Управомоченное лицо — эмфитевта или эмфитевтиарий — пользуется участком на правах собственника, но при условии не ухудшать уча стка, вносить ежегодную плату за пользование, именуемую каноном или пенсией. В качестве собственника участка могла выступать и церковь. Главный способ установления эмфитевзиса — договор между собственником и эмфитевтом. Существующий эмфитев зис может переходить от одного лица к другому.

Эмфитевзис- это отчуждаемое и передаваемое по наследству право долгосрочного пользования чужой сельскохозяйственной землей.

Эмфитевзис давал право:

+ пользования чужой землей (в частности, собирать с нее урожай и плоды);

• отчуждения земли; а также передачи ее по наследству.

Субъект эмфитевзиса обязан был уплачивать собственнику арендную плату, а государству - земельный налог. Неуплата арендной платы в течение трех лет вела к прекращению действия эмфитевзиса.

При отчуждении эмфитевзиса необходимо было уведомить об этом собственника, так как последний имел право преимущественной покупки.

Также собственник имел право на получение не менее двух процентов с покупной цены эмфитевзиса.

Эмфитевзис защищался теми же исками, что и право собственности.

Суперфиций- это отчуждаемое и передаваемое по наследству право возведения строения на чужой городской земле, а также право пользования таким строением.

Право собственности на строение принадлежало не субъекту суперфиция, а собственнику земли,.так как считалось, что строение следует за землей.

Суперфиций давал право:

• передачи его по наследству.__

Залоговое право.

В римском праве не было единого понятия для обозначения залога, поэтому он назывался по-разному. Общее у залога на разных стадиях состоит в том, что он дает кредитору вещное обеспечение его требования.

Таким образом, договор залога направлен на обеспечение защиты кредитора, давая ему больший простор для осуществления права требования.

Целью залога является обеспечение уверенности, что имущества стороны, не исполнившей своих обязательств на момент иска, будет достаточно для возмещения ущерба независимо от прочих исков третьих лиц к нарушившей стороне.

Таким образом, залог совершается для обеспечения обязательства: «Залог совершается путем соглашения, когда кто-либо договаривается, чтобы его вещь была связана залогом в обеспечение какого-либо обязательства» (D. 20. 1. 4).

Залоговое право было дополнительным («акцессорным») по отношению к основному праву, обеспеченному залогом. Залог производился:

— представителем собственника, если он имел право отчуждать закладываемую вещь;

— кредитором мог быть осуществлен перезалог имущества, полученного им в залог (pignus pignoris).

— по соглашению сторон (fiducia cum creditore, pignus);

— по распоряжению магистрата («судебный залог»);

— по закону («законный залог») в определенных случаях, например, касающихся опеки.

Залог — право пользования и при определенных условиях распоряжения чужой вещью.

1) фидуция — форма залога, когда должник передавал вещь кредитору в собственность, а кредитор в случае исполнения обязательства обязан был вернуть вещь в собственность должника. В случае исполнения должником обязательства выдавался иск о возврате вещи (actio fiduciae).

Стороны фидуции могли в договоре ставить условия:

а) pactum vendendo, дающее право кредитору в случае неуплаты долга продать заложенную вещь и из вырученной суммы погасить долг;

б) lex commissoria, дающее право кредитору в случае неуплаты долга оставить заложенную вещь у себя.

При этом кредитор мог пользоваться этой вещью только в целях залога;

2) пигнус — форма залога, при которой вещь передавалась не в собственность кредитора, а только во владение, и в случае исполнения обязательства эта заложенная вещь возвращалась должнику. При этом он мог пользоваться заложенной вещью либо в качестве арендатора, либо временно (с разрешения кредитора (прекарно));

3) ипотека — форма залога, при которой предмет залога оставался в собственности и во владении должника и не передавался кредитору, но право на распоряжение этой вещью ограничивалось. При ипотеке должник мог свободно пользоваться заложенным имуществом, что позволяло ему быстрее исполнить свое обязательство перед кредитором. При неисполнении должником обязательства вещь, являющаяся предметом ипотеки, подлежала обязательной продаже с торгов, и кредитору предъявлялся иск об истребовании вещи с целью ее продажи. В случае нехватки вырученной с продажи суммы для удовлетворения требования кредитор мог предъявить кдолжнику обязательственный иск на недостающую сумму;

4) антихрезис — форма залога, при которой должник, не имея свободных денег для уплаты процентов, передавал кредитору в пользование землю, чтобы он покрывал проценты полученными плодами;

5) последующий залог, или перезалог (pignus pignoris) — форма залога. Если вещь стоила дороже, чем было занято у кредитора, то кредитор имел право еще раз перезаложить вещь;

6) залог обязательств — форма залога, когда получение нового займа гарантировалось передачей в залог долговой расписки от другого должника;

7) залог сервитутов.

Залог устанавливался договором, легатом или законом.

Защита залога осуществлялось посредством ипотечного иска и посессорных интердиктов.

Залог прекращался в связи с гибелью вещи, слиянием в одном лице залогодержателя и собственника, прекращением обязательства, в обеспечение которого был установлен залог.

Приобретение, защита и утрата сервитутов

Способы установления сервитута:

2. Вследствие приобретательской давности;

3. Из завещания (наследодатель возлагал на наследника обязанность установить сервитут в пользу третьего лица);

4. Из судебного решения, касающегося раздела общей собственности (к примеру, землю суд поделил так, что выход к морю достался одному брату, а выход к лугу – другому брату);

6. Из закона (узуфрукт отца на имущество сына).

Основания для утраты сервитута:

1. Истечение срока на который он был выдан;

2. Отказ от сервитута;

3. Неиспользование в течение 10 лет в отношении движимого имущества или 20 лет в отношении недвижимости;

4. Гибель господствующей или служащей вещи;

5. Слияние права собственности и сервитутного права (владелец колодца купил мой земельный участок).

Защита сервитутов:

- Конфессорный иск – иск посредством которого защищался пользователь сервитута против нарушения его прав и мог требовать устранения этих нарушений и возврат отнятого сервитута.

- Истец – пользователь сервитутом;

- Ответчик – собственник вещи или любое третье лицо, которое чинит препятствия к пользованию сервитутом.

- Предмет иска – права на чужие вещи.

- Конфессорный иск = негаторный иск, но наоборот.

Эмфитевзи (emphyteusis) – это право долгосрочной наследственной аренды земли, которое защищалось теми же исками, что и право собственности, а также владельческими интердиктами.

Стороны:

1. Собственник земельного сельхоз. участка;

2. Эмфитевта – пользователь, который имел следующие права и обязанности:

- Право завещать вещь, дарить, наследовать, продавать вещь;

- Право на плоды и доходы от вещи;

- Право залога вещи;

- Право установить сервитут;

- Обязанность платить налоги;

- Обязанность вносить ежегодно ренту (она была ниже. Чем налоги);

- Обязанность уведомить собственника о продаже земельного участка и отчислить в его пользу 2 % от цены вещи или предоставить право первой покупки.

Порядок установления эмфитевзиса:

3. По давности владения.

Основания для прекращения эмфитевзиса:

1. Неуплата ренты или налогов в течение 3-х лет подряд;

2. Нарушение правил о продаже, указанных выше;

3. Нанесение собственнику земельного участка ущерба и др.

Суперфиций (superficies) – это наследственное и отчуждаемое право пользования в течение длительного времени строением, возведенным на чужом земельном участке.

Стороны:

1. Собственник земельного участка;

2. Суперфициарий – наниматель, арендатор земельного участка, на котором он за свой счет возвел строение, в чьи права и обязанности входило:

- право продать, заложить, завещать, унаследовать строение на чужом земельном участке; право установить на него сервитут;

По цивильному праву приобретение сервитутов совершалось различно.

Ты проводишь воду через участки многих [лиц], установив сервитут любым способом. Ведь при содействии соглашения или стипуляции обыкновенно устанавливается и это [черпание воды из реки], хотя никакой участок не может служить себе самому, ни устанавливать пользование плодами сервитута.

Прекращение сервитутов

Путем отказа управомоченного в процессуальных формах уступки своего права собственнику (in iure cessio) (Гай. 2. 30).

5.4.6. Защита сервитутов

Actio confessoria

Другие средства защиты

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: