Какой вид доказательств уходит в прошлое при иоанне 4 ордалии присяга судебный поединок
Обновлено: 18.04.2024
Смирнов Александр Михайлович, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института Федеральной службы исполнения наказаний России, кандидат юридических наук, доцент.
Излагается социально-правовая природа и механизм реализации судебных поединков во времена Древней Руси, в эпоху зарождения ее судебной системы, рассматривается эволюция государственного реагирования на совершение данных поединков, содержащих в себе элементы самосуда.
Ключевые слова: судебный поединок, самосуд.
Judicial duel in Ancient Russia as a type of extra judicial dispute
Describes the social and legal nature and mechanism of implementation of court fights in Ancient Russia, in the era of the birth of its judicial system, the evolution of the state to respond to the commission of these fights, which contain elements of lynching.
Key words: court fights, lynching.
Защита прав, свобод и законных интересов личности от различных посягательств не всегда была в России прерогативой государства.
Древнее судопроизводство, находясь на начальном этапе своего развития, в сравнении с современным было несовершенно (хотя, конечно, и эффективность современного суда вызывает сомнения). Полученных доказательств порой не хватало или было недостаточно, чтобы с уверенностью говорить, какая из сторон (обвинения или защиты) более права. Процедура обнаружения и сбора необходимых доказательств была неразвита.
Поэтому древние славяне разработали своеобразный институт, способный, по их мнению, поставить точку в затяжных, непонятных или дискуссионных судебных разбирательствах, коим стал так называемый судебный поединок - своеобразный способ отстаивания своих прав, разрешения имущественных и иных споров во внесудебном порядке.
Победитель указанного поединка считался выигравшим судебное разбирательство, и все обвинения с него снимались, поскольку согласно поверьям древних славян, правду всегда поддерживают высшие силы и помогают ей одержать вверх над реальным причинителем вреда, стремящимся утаить от суда свою вину.
Можно с уверенностью говорить, что судебные поединки были проявлениями самосудных расправ над обидчиком, допускаемых в то время государством.
Согласно представлениям славян, исход всякой битвы решался высшим божеством. Народ смотрел на поединки как на божью правду: "Дай, господине нам с ними (соперниками) божью правду, - говорили судье истцы или ответчики. - Да лезем с ними на поле биться".
Поэтому в любых раздорах и конфликтах считалось, что, даже если обиженный восставал с оружием на обидчика, божество должно было помогать правому и карать нарушителя священных законов.
Таким образом, судебные поединки имели большое значение для более честного и справедливого суда, поскольку допустимость их назначения оказывала сильное психологическое воздействие на каждую из состязающихся сторон, заставляя их подумать, прежде чем говорить неправду или оклеветать невиновного.
Древние славяне были уверены, что именно невиновный склонен возмутиться на суде настолько, чтобы забыть о риске для жизни и души (известно, что убийство, кроме как на войне, считалось смертным грехом, не отпускаемым Церковью).
Судебный поединок мог назначаться как царем (князем), так и по требованию спорящих сторон.
В первом случае это было связано, во-первых, с тем, что в то время государство на Руси еще не было сильно развито и не делегировало себе полное право на насилие, а во-вторых, в ходе судебного разбирательства иногда было невозможно решить, кто прав, а кто виноват, в третьих, причиной могла быть обычная лень или нежелание представителей знати разбираться в многочисленных спорах мирян.
Арабский писатель Мукаддези, занимавшийся исследованием традиций русских людей, пишет: "Когда царь решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говорит им: Разбирайтесь мечами своими - чей острее, того и победа".
Во втором случае спорщики выступали перед князем с ходатайством о назначении поединка в связи с невыносимой для них судебной волокитой и нежеланием (или неготовностью) платить взятки участникам судебного процесса. Поединок, таким образом, был своеобразным средством ухода простого народа от коррумпированности князей и церковников, окончательное решение которых зависело от того, какая сторона сколько и чем заплатит.
В подобных условиях, по мнению славян, рассматриваемый поединок был более скорым, дешевым способом разрешения спора и помогал избежать неправосудия, поскольку являлся абсолютно справедливым, т.к. его исход решался не усмотрением князя или представителя церкви, а беспристрастными высшими силами, Богом.
Поэтому не случайно право требовать от суда назначения судебного поединка в Древней Руси приобрело у обычных граждан большую популярность.
Распространенность данных поединков и решение споров самочинно на Руси было связано с тем, что сборник руководящих начал и правил, регламентирующих все стороны жизни славян, коим являлся "Домострой" попа Сильвестра, еще в XVI в. настоятельно рекомендовал согражданам не выносить споры на уровень государственных, общественных и церковных институтов .
Судебный поединок настолько укоренился в славянском обществе, что уничтожить его в то время было невозможно. Князьям и священникам ничего не оставалось, как признать его своеобразной альтернативой судебной системы.
У славян судебный поединок получил название "поле". Последующие законы определяли случаи, в которых оно дозволялось, определяли вид оружия, с которым обязаны были сражаться бойцы, и самый ход борьбы.
В частности, Псковская судная грамота (1467 г.) в ст. ст. 10 - 28 строго регламентировала основания назначения судебного поединка и правила его проведения.
Псковская судная грамота / Пер. Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева // Исторические записки. М., 1940. Т. 6.
Традиционно в судебном поединке сражались мужчины. Однако Псковская Судная грамота постановляла, что на "поле" могли выходить не только мужчины, но и женщины.
По общему правилу бой должен быть равный, и потому дозволялось сражаться бойцу с бойцом, а небойцу с небойцом. "Небойцами" считались малолетние, престарелые, больные, увечные и женщины, а по Судебнику 1497 г. - и священник против взрослого и здорового мужчины.
Российское законодательство X - XX веков. М., 1985. Т. 2.
"Небойцам" давалось право нанимать и ставить вместо себя бойцов, т.н. "наймитов".
Так, например, согласно ст. 21 Псковской судной грамоты, если ответчиком, которому придется состязаться на поединке с послухом, окажется человек престарелый, или малолетний, или с каким-нибудь увечьем, или поп, или монах, то он имеет право выставить за себя наемного бойца, послух же не может заменять себя наемным бойцом.
Сиротское право в судебном поединке возникало, когда обвинителем выступал малолетний сирота. За него на поединок выходил один из представителей рода; заступая на место сироты, он от него получал щит и меч.
Однако если иск вела женщина против женщины, то наймиты запрещались. Допускался также поединок между ответчиком и свидетелем, когда последний показывал против первого, но показания многих свидетелей составляли полное доказательство и делали поединок ненужным.
Те же положения развиты и в Судебнике Ивана Грозного (1550 г.) : у "поля", кроме окольничего, дьяка и иных чинов от правительства, присутствовали еще стряпчие и поручники со стороны тяжущихся; те, которые ставили за себя наймитов, должны были присягать и целовать крест сами; "поле" допускалось и между свидетелями, которые разноречили между собою; бойцы одевались в панцири, латы, имели в руках щиты и дрались дубинками.
Памятники русского права / Сост. А.А. Зимин. М., 1953. Выпуск 2. Памятники права феодально-раздробленной Руси XII - XV вв.
Не в силах отменить "поле", власти по настоятельным требованиям Русской Православной Церкви предпринимали попытки снизить опасность поединка. Например, в г. Пскове бой проходил в полном вооружении в присутствии судебных приставов, которые могли его остановить в случае явной победы одной из сторон, не доводя дело до смертоубийства (человеколюбивое узаконение, спасающее сразу две души).
В Великом Новгороде (согласно Новгородской судной грамоте ) власти пошли еще дальше. Они постановили, что тяжущиеся должны биться в доспехах, но. дубинами. За "полем" наблюдал лично посадник - глава выборной администрации Новгородской республики и ее наиболее авторитетное светское лицо (архиепископа тоже выбирали, но он, естественно, не мог участвовать в этом кровавом деле) .
Отношение Русской Православной Церкви к рассматриваемым поединкам с точки зрения исследователей данного вопроса выглядит неоднозначным. Одни авторы свидетельствуют об отрицательной позиции священнослужителей по отношению к данному жестокому средству восстановления справедливости, другие, наоборот, говорят о том, что Церковь в основном оправдывала и допускала судебные поединки, поскольку они в определенной степени пропагандировали православие на Руси.
В истории России известен только один официальный протест против судебных поединков, поступивший со стороны церкви, - это протест митрополита Фотия, который он послал в г. Новгород в 1410 г.
То обстоятельство, что Стоглав 1551 г. допускал биться на "поле" монахам и священникам, говорит о том, что судебный поединок дозволялся Церковью. Однако согласно данному документу представители духовенства были ограничены в своих правах на "поле". Так, например, он запрещал присуждать "поле" для иноческого и священнического чина во всех делах, кроме душегубства и с поличным.
Стоглав. Казань: Тип. Губерн. правления, 1862.
Негативную реакцию у духовенства на Руси судебные поединки вызывали только тем, что их участники зачастую прибегали к языческой магии, колдовству и чарам. М. Грек жаловался, что судьи, вопреки очевидности свидетельских показаний, изобличающих виновного, присуждают "поле", а обидчики на то и рассчитывают, т.к. у них всегда есть "чародей и ворожея, иж возможетъ действом сатанинским пособити своему полевщику". В частности, в старинных русских лечебниках встречаются указания на те волшебные средства, обладая которыми можно смело выходить на поединок.
К судебным поединкам на древнерусской земле прибегали не только славяне. Он был характерен в то время и для судебных процессов, например, немцев. Поэтому, чтобы не обострить политические отношения с данным народом, древнерусское право содержало соглашения о взаимном невмешательстве русских и немцев в проводимые каждой из сторон указанные поединки.
Например, в договоре смоленского князя Мстислава с Ригою и Готским берегом (1229 г.) сказано: "Русину не звати латина на поле биться у руской земли, а латинину не звати русина на поле биться у Ризе и на Готском березе. Аже латинески гость битеся межю собою у руской земли любо мечем, а любо деревем - князю то не надобе, мьжю собою соудити; тако аже рускии гость биеться у Ризе или на Гочкоме березе - латине то не надобе, а те промьжю собою урядятеся". Смысл статьи: русский не может вызывать немца на поединок в русскую землю, а немец русского - в Ригу и на Готский берег.
Таким образом, князь не должен был вмешиваться в поединки иноземцев на русской земле (т.е. "не мает с них судебных пошлин"), а немцы - в поединки русских людей в Риге и на Готском береге: "то им не надобе". Иными словами, русскому князю нет дела до "поля" на его земле, так же как и до него не было дела тамошним католическим властям. Вышеуказанный договор запрещал лишь специально вызывать человека за границу, чтобы сражаться там на поединке .
Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: опыт сравн. изучения славян. преданий и верований в связи с миф. сказаниями др. родств. народов. М., 1995.
Начиная с Ярослава Мудрого, великие русские князья предпринимали попытки ликвидировать увлечение славян самосудными расправами, в т.ч. и судебными поединками.
В "Правде" Ярослава (1016 г.) уже была предпринята попытка ограничить обычай кровной мести, но признавалось, что большую часть споров дружинники и нарочитые мужи решали между собой с оружием в руках.
Смолiй В.А., Степанков В.С. Iсторiя . : Генеза, 2007. Укр. яз.
С точки зрения великого князя Ярослава Мудрого, картина в русском городе выглядела неутешительно. Все свободные горожане, имевшие собственное ремесло (в т.ч. военное) и хозяйство, носили оружие и, судя по всему, не выходили без него из дому (так же, как и без шапки).
Поскольку Правда была подарена Ярославом Мудрым великому Новгороду и распространялась только на его жителей, следует вывод, что жители сельской местности были свободны от княжеских ограничений на судебные поединки и самосуды вообще .
Богданов А. Указ. соч.
Обычай решать спорные дела судебным поединком продолжал существовать на Руси в течение всего XVI в. и исчез в XVII в., когда окончательно потерял свою социально-уравнительную функцию. Процессы расслоения российского общества, выделения дворянства и светской знати обусловили отдельные процедуры судопроизводства для различных слоев населения. Судебный же поединок не предполагал сословного деления.
Так, например, начиная с Соборного уложения 1649 г. упоминание о "поле" перестало существовать. Его место заняла присяга.
Маньков А.Г. Уложение 1649 года - Кодекс феодального права России. М.: Наука, 1980.
Список литературы
Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.
Основным источником права в раннем Средневековье были правовые обычаи, так называемое «народное», общинное право. Принятие христианства варварскими народами и распространение письменности способствовали появлению записей таких обычаев. Как правило, письменная фиксация обычного права проводилась по инициативе королевской власти. В результате появились варварские правды – судебники, составленные на основе правовых обычаев и судебных прецедентов разных народов Европы, германских, кельтских и славянских.
Самые ранние среди германских правд:
- Вестготская правда короля Эриха V в. (сохранилась фрагментарно);
- Бургундская правда короля Гундобада конца V – начала VI вв.;
- Салическая правда короля Хлодвига I того же времени.
В VII–VIII вв. появились редакции Рипуарской, Аламаннской и Баварской правд. В VIII – начале IX вв. «государевы посланцы» Карла Великого записывают тексты Фризской, Тюрингской и Саксонской правд.
Издавались и другие варварские судебники. Для всех варварских правд, как правило, были характерны: отсутствие строго определенной системы в изложении правовых норм, символизм юридических процедур, влияние старых архаических представлений родового общества. Нормы права в большинстве случаев носили казусный характер, регулировали ограниченный круг правоотношений. В основном они касались сферы уголовного и процессуального права, отчасти относились к регулированию отношений собственности и семейно-родового быта. Большая часть частноправовых отношений в них не затрагивалась.
В использовании правд в раннее время действовал принцип персональности права. Нормы права применялись с учетом этнической принадлежности лица. Вне зависимости от местона-хождения салического франка судили по Салической правде, бургунда – по правде Гундобада, вестгота – по правде Эриха. К римлянам применялись нормы римского права. В империи Каролингов использовался уже территориальный принцип. Действие единых норм права (обычно варварской правды) распространялось на определенную область Империи, без учета этнической принадлежности ее отдельных жителей.
«Салический закон» (Lex Salica – историческое название Салической правды) стоит в ряду самых ранних варварских судебников. Поэтому от поздних правд его отличает архаизм применяемых институтов. В отличие же от современных правд, Вестготской и Бургундской, германское право в нем было представлено в наиболее чистом виде. На римское влияние в Салической правде указывают лишь искаженная варварами латынь, на которой был написан текст памятника, и принятый римский денежный счет на золотые солиды и серебряные денарии. Текст судебника поделен на титулы (главы), в самых ранних рукописях их насчитывается 65 (в более поздних их число доходит до 99). Титулы, в свою очередь, делятся на параграфы, иногда с прибавлениями.
Регулирование имущественных и брачно-семейных отношений.
Институт частной собственности на землю в эпоху Салической правды еще не был развит. Упоминаемый в ее тексте термин аллод указывал только на имущество, передаваемое по наследству (тит. LIX. De alodis). Правда не говорит о каких-либо сделках, совершаемых с землей. Земля станет предметом купли-продажи лишь позднее: об этом будет сказано в Рипуарской правде, изданной столетие спустя. Во времена Салической правды в собственности семей были дома и приусадебные участки, а пахотная земля находилась в общинной собственности, но в пользовании отдельных семей. Наделы могли переходить по наследству, но право распоряжения ими сохранялось за общиной. На движимые вещи уже вполне развилось право частной собственности. Салическая правда подробно устанавливает штрафы за кражу того или иного имущества, в особенности домашних животных. Кража раба приравнивалась к краже коня (штраф в размере 30 солидов в обоих случаях).
Договорное право у франков также не было развито. Салическая правда упоминает такие виды сделок, как купля-продажа, заем, ссуда, поклажа, наем, мена, дарение. Для совершения сделки достаточно было простой передачи вещи при свидетелях (публично). При неисполнении обязательства должник не нес личной ответственности, но отвечал своим имуществом. В случае неуплаты долга в срок на должника налагался штраф в размере 15 солидов. При отказе выплатить долг кредитор имел право обратиться в суд к тунгину и затем троекратно требовать выплаты долга с должника. В случае злостного неплатежа прибегали к насильственному изъятию имущества в доме должника. Его осуществляли граф с семью рахинбургами (выборными судьями). Из имущества неплательщика изымалось ровно то количество, которое соответствовало сумме долга, но кредитор получал лишь 2 /3 изъятого, остальное забирал граф в качестве фритуса (fritus – штраф или часть штрафа, шедшая в королевскую казну).
Брак у франков с древнего времени носил характер покупки невесты. Родители не должны были принуждать своих детей к заключению брака, но и без их согласия его нельзя было составить. Можно было обойти это согласие, похитив невесту, но Салическая правда такой способ заключения брака уже отвергает: виновные в похищении должны были уплатить по 30 солидов штрафа (тит. XIII, § 1). Препятствием к заключению брака было близкое родство и несвободное состояние лица. Брак свободного лица и раба приводил к порабощению свободного (тит. XIII, § 8, 9).
Но по Капитулярию I к Салической правде свободная женщина, вступившая в брак с рабом, объявлялась вне закона, ее имущество подлежало конфискации, а раб подвергался смертной казни колесованием. Можно предположить, что более суровая санкция была связана с тем, что женщина в данном случае вступала в связь с собственным рабом (рабом своих родителей), чем создавала неприемлемые условия для своих родственников. Право также препятствовало бракам свободных лиц и литов: брак с чужой литкой наказывался штрафом. Хотя христианский брачный союз предполагал моногамию, но у древних германцев был обычай многоженства, допускаемого для знатных лиц. Он продолжал действовать и после принятия франками христианства.
Процедура заключения брака включала три основных элемента: обручение, соглашение об условиях союза и свадьбу. Первоначально жених должен был преподнести семье невесты памятный дар (arrha). Это был реликт древнего выкупа за невесту. После поднесения дара помолвка могла быть расторгнута только по согласию обеих сторон. Позднее в VI–VII вв. этот дар стал целиком пере-даваться невесте. Кроме того, супруг вручал жене после первой брачной ночи так называемый Morgen Gabe – «утренний дар». Размеры первого дара невесте и «утреннего дара» обычно устанавливались заранее при определении условий брачного союза и фиксировались в денежном выражении. С течением времени они могли представлять собой и земельные владения.
Эти дары передавались затем в наследство детям, рожденным в браке. Кроме того, невеста могла принести из отцовского дома приданое, которое также наследовалось ее детьми. Франкское право вводило некоторые препятствия для повторных браков вдов. По Салической правде жених вдовы обязан был выплатить особую сумму (reipus) в пользу одного из родственников покойного мужа, в противном случае он подвергался штрафу. Сама вдова для удержания в своих руках приданого, полученного от покойного мужа, тоже должна была внести плату (achasius) его родственникам (по Капитулярию I
к Салической правде).
Салическая правда не знала института развода, но обычному германскому праву он был известен. По германским обычаям расторгнуть брак имел право только муж, мотивами к расторжению союза служили бесплодие жены, ее измена, болезнь, служащая препятствием к исполнению супружеских обязанностей. Если же супруг не претендовал на имущество жены и мог выплатить ей компенсацию, он мог расторгнуть брак без всяких обоснований. Измена жены могла быть наказана смертью ее и сожителя. В дальнейшем под влиянием католической церкви в брачном праве начинает доминировать доктрина о нерасторжимости брака. В 744 г. был издан королевский капитулярий, запретивший разводы у франков (запрет был подтвержден в 789 г. при Карле Великом).
Наследование осуществлялось в основном по закону. Салическая правда вводила следующий порядок, по которому родственники призывались к наследованию имущества. Сначала наследовали сыновья, при отсутствии сыновей – мать покойного. Нет матери – брат или сестра, далее – сестра матери, дальше – сестры отца. После этого – «кто-нибудь более близкий родственник» (тит. LIX, § 1–4). Преимущественное право женщин говорит о реликтовых остатках матриархата. Но указанный порядок не распространялся на наследование земли. В титуле LIX, § 5 сказано: «Земельное же наследство ни в каком случае не должно доставаться женщине, но вся земля пусть поступает мужескому полу, т.е. братьям» (имеются в виду сыновья покойного).
Данное положение было введено только для сохранения земли в собственности рода, так как женщина могла его покинуть, выйдя замуж. По мере распада родовых связей необходимость в таком ограничении отпала, и уже эдикт короля Хильперика I (561–584) допускал наследование земли сначала сыновьями по Салическому закону, а после их смерти и дочерьми. Эдикт также устанавливал, что в случае смерти одного из братьев ему должен был наследовать другой брат, а «не соседи», при отсутствии брата наследует сестра. Наследование по завещанию у франков еще не было развито. Аналогом завещания было дарение через посредника, не являвшегося родственником наследодателю – аффатомия. Процедура аффатомии производилась посредством символического обряда в присутствии короля или на mallus’е.
Уголовное право.
Определение преступного деяния в Салической правде отсутствует, но из смысла статей можно усмотреть, что под ним законодатель понимал причинение вреда личности или имуществу и нарушение королевского мира (прежде всего порядка в королевском доме).
Можно выделить следующие группы преступлений по Салическому закону:
1) против порядка управления и суда (например, должностные преступления графа, неявка в суд, лжесвидетельство);
2) воинские (в тит. XXX, § 6 есть намек на дезертирство: ложное обвинение в том, что воин бросил щит в сражении);
3) нарушение общинных прав (тит. XLV. О переселенцах);
4) религиозные (например, поджог часовни, осквернение могил и надгробий, колдовство и др.);
5) имущественные (разные виды краж, грабеж, порча имущества);
6) против личности (убийство, нанесение телесных повреждений, побоев, оскорбление словом и действием);
7) против семьи и нравственности (изнасилование, сожительство с девушкой, похищение женщины).
Салическая правда обнаруживает знакомство законодателя с понятием умысла и неосторожности, она различает соучастника и исполнителя преступления, выделяет подстрекателя преступного деяния. При этом соучастник наказывался менее строго, чем исполнитель, а исполнитель – менее строго, чем подстрекатель. Правда устанавливала отягчающие вину обстоятельства, которые влекли усиление наказания: групповой характер преступления (убийство или изнасилование «скопищем»); убийство в походе; кража со взломом; попытка сокрытия следов содеянного. Уголовное право допускало объективное вменение. Так, в случае изнасилования наказание распространялось не только на преступников, но и вообще на всех лиц, присутствовавших в этом месте и даже не знавших о преступлении (тит. XIII, § 13, приб. 5).
Главной целью наказания было не возмездие преступнику и не устрашение, а возмещение вреда, причиненного пострадавшей стороне, компенсация за обиду. Поэтому основным видом наказания по Салической правде были штрафы, закон вводил систему композиций. Эта система являлась важным средством для предотвращения кровной мести и самосуда. Салическая правда устанавливает пассивную градацию штрафов: их величина зависела не от положения преступника, а от положения его жертвы (ее социального статуса, пола, возраста, этнической принадлежности). Штраф за убийство, вергельд («цена человека»), уплачивался родственникам погибшего. Половину получали сыновья, вторую половину – ближайшие родственники их отца или матери. При отсутствии таковых вторая половина вергельда поступала в казну (тит. LXII).
Позднее обязательно часть вергельда отпускалась в качестве фритуса королю. Вергельд должен был платить преступник, но в случае неплатежеспособности он мог переложить эту обязанность на родственников (посредством особой символической процедуры бросания в них горсти земли (chrenecruda), во время которой преступник отказывался в их пользу от своей недвижимости). Если некому было выплатить вергельд за преступника, и община не брала его на поруки, он подлежал смертной казни (тит. LVIII). Смертная казнь вообще применялась к свободным лицам довольно редко, в основном она была наказанием для рабов и литов.
Помимо приведенного случая, к смерти могли быть приговорены: граф, отказавшийся от исполнения своих обязанностей по взысканию долга (тит. L, § 4) или совершивший лихоимство (тит. LI, § 2) и не выкупивший свою жизнь за определенную сумму денег; лицо, совершившее поджог и не явившееся на суд без уважительных причин (тит. XVI, § 1, приб. 1). Телесные наказания для свободных лиц по Салическому закону не были предусмотрены, они считались позорными и предназначались для несвободных лиц. Среди других наказаний, установленных для свободных, можно отметить: лишение виновного юридической защиты – объявление лица вне закона (aspellis); изгнание из общины; обращение в рабство; конфискацию имущества.
Судебный процесс.
Различий между уголовным и гражданским процессом еще не проводилось. Дело возбуждалось в большинстве случаев по заявлению потерпевшей стороны. Только дела, затрагивавшие интересы публичной власти, могли возбуждаться по инициативе государст-венных органов. Процесс носил обвинительно-состязательный характер. Стороны сами должны были заботиться о представлении необходимых доказательств и свидетелей, поддерживать обвинение и вести защиту своих интересов. Судьи играли роль нейтральных арбитров. Процесс велся устно и гласно. Для выигрыша дела необходимо было заручиться поддержкой наибольшего числа свидетелей (особенно важно это было для обвиняемого). Отказ свидетеля явиться в суд наказывался штрафом, отказ давать необходимые показания под клятвой на суде мог привести также к объявлению свидетеля вне закона (помимо штрафа).
При отсутствии свидетелей и нежелании обвиняемого признать вину прибегали к ордалии – Божьему суду. Салическая правда упоминает два вида ордалий: испытание котелком и испытание водой (тит. LIII, LVI). В первом случае обвиняемый должен был достать кольцо со дна котелка с кипящей водой, его раны после этого перебинтовывали и следили за ходом заживления. Если оно протекало быстро и без последствий, это было знаком невиновности. Процедура второй ордалии не совсем ясна. Скорее всего, это было испытание холодной водой, освященной определенным образом. Обвиняемого связанным погружали в воду, если освященная вода его не принимала, и он плавал на поверхности, это было знаком виновности. На практике могли применяться и другие виды ордалий (испытание жребием, огнем, железом, крестом и т.д.), стороны могли прибегнуть и к судебному поединку с применением смертоносного оружия.
От участия в ордалии (испытании котелком) можно было откупиться, но в этом случае следовало прибегнуть к другому способу доказательства невиновности – привести соприсяжников. Соприсяжники не были свидетелями преступления, но они были свидетелями доброй славы и благонадежности обвиняемого. Они должны были подтвердить это, участвуя в совместной клятве с обвиняемым. Совместное очищение клятвой носило название компургации. На судебном заседании соприсяжники числом 12 (могло быть и больше: 36 или 72) приносили клятву на мечах вместе с обвиняемым. Любая ошибка в произнесении слов клятвы истолковывалась как знак виновности обвиняемого. Таким образом, данная процедура тоже являлась видом Божьего суда.
Контрольные вопросы
1. Какой правовой статус имели лица по Салической правде?
2. Как устанавливалась личная и поземельная зависимость во франкском обществе?
3. Какое административно-территориальное деление существовало в империи Карла Великого?
Судебный процесс по Салической правде носил состязательный характер. Уголовное и гражданское судопроизводство осуществлялось в одинаковых формах. Дело возбуждалось только по инициативе истца. Стороны имели равные права. Процесс был устным, гласным, отличался строгим формализмом.Салическая правда называет 3 вида доказательств, применяемых в судебном процессе. Среди них важное место занимает соприсяжничество. Соприсяжники - это родственники, друзья или соседи обвиняемого, которые являются "свидетелями доброй славы" обвиняемого. Большое значение имело свидетельство очевидцев. Распространенным видом доказательства являлись ордалии, при которых преступник устанавливается при помощи "божественной силы". Салическая правда описывает "суд божий" в форме испытания "котелком". К ордалию обычно прибегали те, кто не мог представить соприсяжников. Вместе с тем обвиняемому предоставлялось право за определенную плату откупиться от испытания "котелком".
Судебные споры разбирались на собраниях свободных людей сотни под председательством выборного судьи - тунгина. Приговор выносили выборные заседатели - рахинбурги. Впоследствии осуществления суда постепенно переходит в руки королевской администрации. Место тунгнна занимает граф, назначаемый королем, и роль народных заседателей исполняют скабины, которые избираются графом из среды "лучших" людей округа и отправляют свои обязанности пожизненно. Высшей судебной инстанцией являлся суд короля.Салический закон, как большинство иных варварских правд, был прежде всего сводом уголовных наказаний. Наказание по варварскому праву преследовало двоякую цель, что соответствовало двойному характеру предписаний и запрещений уголовного характера в законах: оно должно было искупить вину преступника в удовлетворении сородичей потерпевшего, также оно должно охранить соблюдение "королевского мира", т. е. установленного и признанного властью общественного порядка. Поэтому главенствующим видом наказания становился выкуп. Этот выкуп был больше или меньше по размеру в зависимости от общественной оценки значимости преступления: его характера, его последствий. Особый смысл заключался в назначении выкупа за убийство - он носил специфическое название вергельд. Вергельд выплачивался уже не самому потерпевшему, а его детям и боковым родственникам, и в случае отсутствия последних часть отходила в королевскую казну. К выплате штрафов мог быть осужден только полноправный свободный франк. В отношении несвободного населения применялись другие наказания: смертная казнь, кастрирование, битье плетьми и пытка. Но если и свободный общинник оказывался настолько беден, что не мог заплатить присужденного ему, то и франков предписывалось казнить смертью. В чисто королевском праве в ходу были и другие, более жестокие наказания: "снять голову за неповиновение", выколоть глаза и т. п. Возможные отношения с государственной властью еще не были объектом уголовно-правовой охраны. Салический закон вообще не знает таких преступлений, в Рипуарском измена королю влекла уплату высшего вергельда или смертную казнь. В Салическом законе наивысшая расплата ждала только за злоупотребление государственной должностью - это был единственный пример государственных преступлений. Все остальные карались штрафами.Наиболее тяжким из прочих преступлений считалось разбойное нападение банды на дом, повлекшее убийство, - оно наказывалось самым большим известным Салическому закону штрафов в 1800 золотых солидов. Штраф уменьшался в зависимости от социально-правового статуса потерпевшего. Вторым на лестнице штрафов преступлением стояло убийство. Штрафы за него различались в зависимости от статуса убитого или от других обстоятельств. Отягчающим обстоятельством считалось "убийство коллективное - "скопищем"". Наказывалось и не свершившееся покушение на убийство. К числу преступлений, в которых объектом преступного посягательства была личность свободного франка, относились членовредительство, избиение, оскорбление - все они штрафовались в зависимости от последствий.Среди имущественных преступлений основное место занимала кража. Штрафы здесь зависели от значимости украденного, но также и от того, из закрытого или открытого помещения было украдено, с взломом или без, в сообществе или нет, со злым умыслом или нет. Специальные штрафы назначались за грабеж, поджог, конокрадство, незаконное вторжение в чужое "огороженное место" или дом, заход на чужой луг или поле, покушение на кражу там. Особой квалификации подвергалась кража чужих рабов и даже простое их сманивание.
Своеобразной чертой Салического закона было присутствие наказаний за преступление против нравов. Не только изнасилование, но и обычное прелюбодеяние "по обоюдному согласию" наказывалось штрафами, сопоставимыми со штрафами за убийство римлянина или конокрадство. Даже сожительство с рабыней каралось уплатой штрафа ее господину. Кроме того, вступление в явный брак с рабом или рабыней влекло потерю свободы. Несвободных за такие преступления, кроме малых штрафов, кастрировали. Отдельное место занимали преступления против правосудия, которые рассматривались как посягательство на основы общинного общежития и взаимной честности. Незаслуженное обвинение перед королевским судом наказывалось наравне с покушением на жизнь. В этом же ряду стояло и подстрекательство к преступлениям, подкуп других для совершения теми злодейств. Наказывалось также пренебрежение правосудием: неявка по вызову истца, лжесвидетельство.
Образование феодального государства в Британии. Англо-саксонские королевства
Историческая и военная документалистика запись закреплена
Средневековое право: «Суд божий».
Средневековое право почему-то до сих пор изучено слабо и даже поверхностно, и большинство авторов старается показать его неразвитость, бесчеловечность и примитивность. Между тем, обычно такие упрёки оказываются некритическим набором слов, лишённых всякого критического содержания. Право тогда, как и в любую другую эпоху, было ровно таким, какое было необходимо людям, иначе и быть не может, поскольку функция права всегда заключается в том, чтобы опосредовать уже существующие общественные отношения. Плох может быть конкретный закон, но не вся система.
Кроме того, о «примитивности» средневекового права могут говорить только последователи нормативистской точки зрения на право, которые ошибочно сводят его только к письменно зафиксированному законодательству, оставляя без внимания договоры, правовую доктрину, устоявшиеся обычаи, судебную практику и т. п. Стоит ли говорить, что такой подход совершенно ошибочен. Нормативные акты, может быть, не носили всеохватывающего характера и не отличались высокой юридической техникой, но зато в Средние века действовало огромное число иных социальных регуляторов, которые часто оказывались даже более эффективными, нежели воля общества или власть суверена.
Таким образом, общая система норм в ту эпоху оказывается чуть ли не сложнее современной, где уж тут «недоразвитость»! О «бесчеловечности» уголовного права Средних веков надо вообще говорить отдельно, потому что это вопрос спорный.
Главная причина, по которой мы так мало продвинулись в изучении правовой системы Средневековья, связана с тем, что правосознание и социальная психология того времени сегодня трудно уловимы, и мы не можем полностью понять, как преломлялась в сознании людей конкретная норма, какое значение придавалось различным явлениям. Судить же о прошлом всегда следует не с позиции стороннего и равнодушного наблюдателя чужой культуры, не по впечатлению, которое она на нас производит, а беря во внимание чувства и мысли людей минувшего времени, творцов той далёкой жизни. И тогда мы сможем ближе встать к пониманию смысла, который вкладывали они во внешнюю, легко видимую на поверхности форму.
Без такого подхода, например, будет непонятна практика judicium Dei, «судов божьих». Нам, детям века развитой криминалистики, уголовно-процессуальных кодексов и детектора лжи, с первого взгляда ордалии кажутся жуткими бессмысленными ритуалами, плодами суеверия и темноты тех веков, воплощением примитивной сущности средневекового суда. Люди, плохо знающие исторические факты и очарованные какой-нибудь глупостью вроде суда присяжных, даже утверждают будто ордалия тогда была единственным и основным средством доказывания. Такой точки зрения придерживался, например, знаменитый юрист А. Ф. Кони, не зная, что нарисованная им линия прогресса просто смешна: даже суд присяжных является средневековым изобретением, пытки придуманы вовсе не Церковью, а ордалии были слишком редки. По сути, их значение просто чрезмерно раздули чувствительные люди, которые дрожат от одной только мысли, что когда-то их могли заставить взять в руки раскалённое железо.
А. Ф. Кони писал, объясняя происхождение ордалии: «Римский принцип, что обвинение в преступлении должно быть возбуждено и доказано, и что не изобличённый доказательствами виновности должен считаться невинным, был непонятен германцам, обычаи которых исходили из противоположного начала: обвиняемый или диффамированный должен доказать свою невинность своею собственной присягой и присягой других лиц, помощников, удостоверяющих, что присягнувший есть человек, достойный доверия, и что, следовательно, присяге его можно верить». Тут он не просто ошибается, но ещё и смешивает в одну кучу принцип судопроизводства и принцип допустимости одного из видов доказательств — клятвы, которую римское право на самом деле знало прекрасно. Германцы же на самом деле применяли принцип презумпции невиновности.
Причина появления «суда божьего» заключается не в отдельных суевериях, а в том, как вообще строилось сознание средневекового человека. Люди тогда мало отличали идеальное от материального, и мир был наполнен для них сверхъестественными силами, они твёрдо верили в существование души, колдовства, привидений. Абсолютно реальным для них было и божье око, следящее за каждым ежеминутно. Практически все преступники сознавали, что нарушают не только человеческий, но и божественный закон, им было очень трудно перебороть в себе ощущение вины и ожидание кары преследовало их после тяжкого преступления более неотвратимо, чем правосудие.
Поскольку, по мнению людей, сверхъестественные силы знали всё о жизни на земле, к ним обращались с вопросом в безвыходных ситуациях. Ордалии ведь проводились только в случае, когда не существовало иных доказательств или их было явно недостаточно для установления факта виновности или невиновности. Это исключительный способ разрешения дела, а не обычная процедура, и именно поэтому нельзя говорить, будто они являются воплощением древнего права. Основными доказательствами тогда всё равно были задержание с поличным, вещественные улики, собственные показания и показания свидетелей. Иллюзию простоты даёт только то, что не существовало тогда публичных обвинителей — государственных следователей и прокуроров, — а потому уголовный процесс проходил по правилам современного гражданского, когда обиженный истец сам доказывает причинение ему ущерба ответчиком.
Указания на «суд божий» встречаются в древнейших памятниках права, так что это вовсе не средневековый институт. По самому раннему письменному источнику права, законам Хаммурапи, если кому-то предъявляют обвинение в чародействе, то этот человек бросается в воду и будет считаться невиновным, если вода его примет. Тогда уже обвинителя казнили за ложный донос.
Согласно древнеиндийским Законам Ману различались человеческое и божественное свидетельства. Последнее включало в себя клятвы и ордалии: «если огонь его не обожжёт, и в воде он удержится, и несчастье в скором времени его не настигнет — значит, принося клятву (śapatha), он был чист». Смысл ордалии там объясняется так: злодеи думают, что под покровом ночи их никто не видит, но они ошибаются — преступления видит бог и их совесть. Как пишет Н.А. Корнеева в докладе «Древнеиндийские ордалии», число ордалий, представленных в различных дхармашастрах, значительно колеблется: от двух у Ману до девяти у Брихаспати и Питамахи. Помимо клятвы это были:
1) Ордалия весами, которая заключается во взвешивании обвиняемого дважды в небольшой промежуток времени, в течение которого произносятся восхваления Весам как воплощению истины и правосудия. Если он весит меньше при вторичном взвешивании, то считается невиновным; если больше или даже одинаково, то виновным.
2) При ордалии огнём обвиняемый должен преодолеть некоторое расстояние, неся в руке раскалённое до красна железо, при этом его ладони обмотаны семью листьями дерева ашваттха. Если, после прохождения испытания, на его руках нет ожогов, он считается невиновным.
3) Ордалия водой требует, чтобы обвиняемый нырнул под воду и находился там, держась за ноги другого человека в течение времени, необходимого для того, чтобы сбегать и принести стрелу, выпущенную с места, где он стоит в воде. Если испытуемый за это время не покажется над водой, то считается, что он невиновен, если показалась над водой даже только какая-то часть его тела, то виновен.
4) Ордалия ядом заключается в том, что испытуемый выпивает яд и решение о его невиновности зависит от того, какое воздействие оказывает этот яд на человека по истечения некоторого времени.
5) Ордалия со священной водой состоит в питье воды, которая использовалась для омовения изображения божества. Человек будет объявлен виновным, если в течение одной-двух недель его или его близких родственников постигнет любой вид бедствия: болезнь, потеря собственности и т.д.
6) При ордалии зёрнами риса человек должен пожевать зерна риса предварительно замоченные определённым образом. Затем он их выплёвывает и если его слюна смешана с кровью или повреждены десны, то он считается виновным.
7) При ордалии раскалённой монетой обвиняемый должен прикоснуться к монете, брошенной в кипящее масло. Если он не обжёгся, то считается невиновным.
8) При ордалии раскалённым лемехом обвиняемый считается невиновным, если, лизнув докрасна раскалённый лемех, он не обожжёт язык.
9) При ордалии жребием символические изображения Дхармы и Адхармы (Правды и Лжи) закатывают в одинаковые шарики из глины или навоза и предлагают обвиняемому вытянуть один из горшка. Если он вытягивает Дхарму, то невиновен.
Кроме того, для представителей разных Варн различалась сумма дела, при которой можно прибегнуть к ордалии. Для некоторых определённых преступлений предписывались конкретные виды ордалии.
При назначении ордалий учитывался также возраст, пол, физическое состояние: для детей, женщин, больных и пожилых людей рекомендуется ордалия весами; профессия: кузнецы не должны подвергаться ордалии огнем, люди, чья профессия связана с водой — рыбаки и т.п., не должны быть подвергнуты испытанию водой; варна: брахман может подвергаться ордалии весами, но не ядом, кшатрий — ордалией огнём, но не горячим кусочком золота, вайшья только водой и шудра огнём, водой и зернами риса. Важным фактором для выбора определённой ордалии является время года: ордалия весами — единственная, которая может назначаться в любое время года, но при условии, что не дует ветер. Ордалии огнём предписывается избегать летом и осенью, отдавая предпочтение времени, когда идёт дождь; ордалия водой не должна назначаться в холодный сезон, а предпочтительно летом; ордалию ядом, напротив, предписывается избегать в дождливый сезон, отдавая предпочтение холодной погоде и т.д. При попытке воспринять все эти противоречащие друг другу указания мозг просто отключается.
Естественно, не забыты ордалии и в ранних средневековых документах, но только то, как скрупулёзно излагаются их условия в дхармических текстах, оставляет все средневековые тексты далеко позади. В них всё так просто, без сложностей с кшатриями и шудрами, что действительно возникает чувство примитивности (если только кому-то захочется считать ордалию прогрессивным и важным институтом права). Скажем, в Польской правде ордалии описаны относительно подробно, до мельчайших действий, так что если вам захочется узнать, как правильно ходить по раскалённому железу и устанавливать по результату виновность, то загляните именно в этот источник права, но даже он не сравнится с индийскими обычаями.
Вообще, интересно отметить, что в разные времена и у совершенно непохожих друг на друга народов часто были практически одинаковые методы проведения «суда божьего» раскалённым железом, кипящей водой и холодной водой, за исключением небольших особенностей.
У древних германцев, например, испытание раскалённым железом мало чем отличалось от польского варианта — обвиняемые ходили по нему или брали в руку, а затем забинтовывали обожжённую конечность льняным полотном, покрытым свиным салом, и через три дня проверяли, насколько хорошо зажили ожоги.
Точно так же испытывали и в соответствии с сербским Законником короля Стефана Душана — разве что перед ордалией железо клали на алтарь, тем самым сильнее акцентируя внимание на том, что вердикт вынесет господь.
А вот кипящую воду кое-где затейники заменяли маслом или даже расплавленным свинцом. Степень погружения руки в некоторых странах зависела от степени преступления.
В Англии ходьбе по железу вообще придали интересный вид: испытуемому завязывали глаза, затем клали на землю девять раскалённых до красна плужных лемехов, и надо было пройти до конца площадки, не наступив ни на один, иначе вина считалась доказанной.
Я затрудняюсь сказать, в каком из известных нам литературных произведений впервые описывается ордалия. Можно только сказать, что многочисленные испытания греческих героев, вынужденных нырять в воду за перстнями, кубками и прочими предметами, подвернувшимися под руку царям, к ордалиям не относятся, поскольку проводились не в рамках уголовного процесса и не с целью установления виновности-невиновности. Да и результат по идее должен был зависеть от личных способностей, а не божественного суда, хотя всякие посейдоны и помогали тезеям избавлять моря от золотого мусора. Дело в том, что греки и римляне вообще не использовали ордалии такого вида, только ритуальные клятвы перед лицом богов.
В легендах же германских племён ордалии описываются часто. Например, Изольда должна пройти по горящим углям, чтобы доказать истинность своих слов. Тристан, переодетый попрошайкой, внезапно подхватывает её и переносит через угли, после чего целует, и королева с чистой совестью заявляет, что никто не касался её губ кроме «этого человека». Странный сюжет — ведь она так и не прошла испытания, да и как его назначили, если в саксонско-норманском праве «суд божий» огнём не мог назначаться для представителей высшего сословия.
По Русской правде (пространная редакция) ордалии применялись, только если речь шла о серьёзных преступлениях, таких как убийство или кража, и только если у обвиняемого нет свидетелей защиты — тогда уж ему ничего не остаётся, кроме как призвать в свидетели бога. В отличие от западного права, у нас испытание можно было назначить и против воли обвиняемого. Некоторые советские авторы считали, будто это было придумано правящим классом, только чтобы осудить неугодного простолюдина, потому что, якобы, «суд божий» огнём всегда оставлял ожоги, указывающие на преступника. Это конечно не так — эти нормы применялись одинаково для бедных и богатых, да и суд часто вершила сама община. А что до ожогов, то ордалия вовсе не обязательно должна была приводить к обвинению испытуемого, поскольку не всегда через три дня ожоги остаются незаживающими, кроме того, не требовалось полного заживления. «Суд божий» применялся в Европе до XVII в. и не просуществовал бы так долго, если бы всегда давал отрицательный результат, ведь люди не были тогда такими уж глупцами.
Но ордалии на Руси не были особенно популярны или разнообразны. Так, у нас не было испытания кипящей водой, известного на Западе со времён Салической правды. В числе доказательств в Древней Руси преобладал судебный поединок, получивший особенное развитие в XI и XII столетиях. В Европе тоже нередко к нему прибегали, но у нас он использовался так часто, что почти совершенно упразднил свидетельские показания. Это явление само по себе очень интересно и требует отдельного рассмотрения, так что здесь описываться не будет.
Надо сказать, что в разных уголках мира применялись и другие виды ордалий, не всегда болезненные и опасные для жизни. В той же Европе и России намного чаще «суда божьего огнём» применялась ритуальная очистительная клятва: обвиняемый мог произнести специальную длинную формулу провозглашения своей невиновности со ссылкой на бога, и если запинался или искажал фразы, то судьба его была плачевна. В наше время по методу этой ордалии принимают экзамен некоторые преподаватели.
По похожему принципу проходило испытание святым причастием, когда хлеб не должен был застрять в горле, а молитву следовало произносить громко и чётко.
Согласно Торе женщина, подозреваемая в неверности подвергается «Sotah»: она должна выпить «горькую воду», и смысл этого в том, что безвредная вода превратится в яд, если женщина виновна.
В древнем Китае преступнику давали пожевать горсть риса — у виновного от волнения пересыхало во рту, и рис оказывался сухим.
В Индии существовали следующие виды клятв: «От брахмана нужно требовать клятвы истиной, от кшатрия — колесницей и оружием, от вайшьи — коровами, зерном, деньгами, от шудры — всеми грехами». В поздний период было и кое-что оригинальное: обвиняемому называли в быстром темпе различные слова, и с каждым словом он должен ударять в гонг: когда произносят критические слова, связанные с преступлением, он машинально наносит более сильные удары.
Старообрядцы определяли вора в деревне следующим образом: на пень клали ружьё с лёгким спуском, и мужчины по очереди целовали его в дульный срез. Когда это делал вор, раздавался выстрел.
В одном африканском племени все встают в круг, и колдун с завязанными глазами бьёт в барабан, стоя в центре. Под этот ритм танцуют, кружась вокруг колд
Автор статьи
Читайте также: