Какие вопросы нельзя задавать в суде упк
Обновлено: 23.04.2024
1. При согласии подсудимого дать показания первыми его допрашивают защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения. Председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу.
2. Подсудимый вправе пользоваться письменными заметками, которые предъявляются суду по его требованию.
3. Суд задает вопросы подсудимому после его допроса сторонами.
4. Допрос подсудимого в отсутствие другого подсудимого допускается по ходатайству сторон или по инициативе суда, о чем выносится определение или постановление. В этом случае после возвращения подсудимого в зал судебного заседания председательствующий сообщает ему содержание показаний, данных в его отсутствие, и предоставляет ему возможность задавать вопросы подсудимому, допрошенному в его отсутствие.
5. Если в уголовном деле участвует несколько подсудимых, то суд вправе по ходатайству стороны изменить порядок их допроса, установленный частью первой настоящей статьи.
Комментарий к ст. 275 УПК РФ
1. Подсудимый является основным участником судопроизводства со стороны защиты. Поскольку по общему правилу первой вопросы должна задавать та сторона, которая представляет данное доказательство, первым подсудимого допрашивает защитник. Допрос, проводящийся стороной, которая представила данное лицо для дачи показаний, в теории процесса называется главным. Затем подсудимого допрашивают государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения. Допрос, идущий вслед за главным и осуществляющийся противоположной стороной, именуется перекрестным допросом. Перекрестный допрос не исчерпывается теми обстоятельствами, которые исследовались в ходе главного допроса. УПК не содержит запрета, характерного, например, для английского уголовного судопроизводства, о том, что во время перекрестного допроса подсудимого ему в отличие от свидетелей нельзя задавать так называемые дискредитирующие вопросы, т.е. вопросы, имеющие целью показать, что показаниям данного лица доверять нельзя. Стороны не ограничены ни в количестве задаваемых ими вопросов, ни в продолжительности допроса. По буквальному смыслу комментируемой статьи прямо не предусмотрен также передопрос подсудимого стороной защиты (в теории передопрос - это такой допрос, который проводит вызвавшая сторона после перекрестного допроса лица стороной противоположной). Однако согласно ч. 3 ст. 274 подсудимый вправе давать показания в любой момент судебного следствия, в том числе и после его перекрестного допроса, значит, вправе отвечать и на все вопросы защитника.
2. УПК РФ не упоминает и о так называемом свободном рассказе подсудимого, т.е. показаниях, которые лицо дает, отвечая не на чей-либо вопрос, а лишь на предложение рассказать об известных ему обстоятельствах дела. Однако этот недостаток легко преодолим, поскольку сторона, первая начинающая допрашивать подсудимого, всегда может поставить свой вопрос таким образом, чтобы ответом на него являлся свободный рассказ (например: "Расскажите все, что Вам известно об обстоятельствах данного дела"). Представляется также, что право обвиняемого (подсудимого) давать показания (п. 6 ч. 4 ст. 47) не сводится лишь к его праву быть допрошенным; оно шире и все-таки предполагает право подсудимого на свободный рассказ, после которого стороны могут задать ему вопросы по правилам перекрестного допроса.
3. Председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу. Наводящим вопросом считается вопрос, который ставится таким образом, что внушает желаемый ответ (например: "Вы ведь и раньше употребляли наркотики?" или "Вы передали наркотик этому человеку?"). Строго говоря, наводящим является всякий вопрос, на который может быть дан ответ "да" или "нет", поскольку вся информация уже "заготовлена" в вопросе допрашивающего лица и ее остается лишь подтвердить или отвергнуть.
4. Суд вправе задавать вопросы допрашиваемому только после окончания его допроса (главного и перекрестного) сторонами. Это предохраняет правосудие от превращения судьи в главное действующее лицо при допросе, которое, как показывает практика, чаще всего становится "вторым прокурором". Следует обратить внимание на то, что согласно ч. 3 настоящей статьи суд не допрашивает, а только задает вопросы подсудимому. Это значит, что суд не вправе брать на себя задачи сторон по изобличению либо, наоборот, оправданию подсудимого. Как указал Конституционный Суд РФ, возложение же на суд обязанности в той или иной форме подменять деятельность стороны обвинения по осуществлению функции обвинения не согласуется с предписанием ст. 123 Конституции РФ о состязательности судопроизводства и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия . С учетом этого суд не должен превращать свои вопросы в новый главный допрос подсудимого. Вопросы суда имеют лишь уточняющий характер, а также могут быть направлены на выяснение причин противоречий в показаниях подсудимого и других лиц. Представляется, что суд вправе выяснять у подсудимого обстоятельства, которые не исследовались сторонами в ходе главного и перекрестного допросов, однако только при соблюдении условий субсидиарной судейской активности (см. об этом п. 2 комментария к ст. 15 и п. 2 комментария к ст. 244). Важно отметить, что закон устанавливает санкцию за нарушение правил перекрестного допроса. Так, если председательствующий в нарушение права защитника первым допрашивать подсудимого и обязанности суда подключаться к допросу лишь после окончания его сторонами берет на себя первую роль в допросе подсудимого, это следует рассматривать как "иное нарушение права обвиняемого пользоваться помощью защитника", что является безусловным кассационным основанием для отмены судебного решения (п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК).
См.: Постановление КС РФ от 20 апреля 1999 г. "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой ст. 232, части четвертой ст. 248 и части первой ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижнего Новгорода" // РГ. 27.04.1999. N 80.
5. Суд по ходатайству какой-либо из сторон вправе изменить общий порядок допроса подсудимого, согласно которому первой его допрашивает сторона защиты, а сторона обвинения - второй, при условии, что в уголовном деле участвуют несколько подсудимых. Основанием данной нормы является принцип равенства сторон в состязательном процессе. В самом деле допрос нескольких подсудимых, начинаемый каждый раз их защитниками, может дать неправомерный перевес стороне защиты, дав подсудимым возможность уже в ходе допроса беспрепятственно согласовать свои показания, сверяя их по показаниям первого допрошенного подсудимого. Поэтому по ходатайству обвинителя суд может дать ему возможность первым допрашивать тех или иных подсудимых. По этому поводу суд после заслушивания мнения сторон должен принять особое постановление (определение).
Под ред. А.В. Смирнова "КОММЕНТАРИЙ К УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (ПОСТАТЕЙНЫЙ), 5-е издание
УПК РФ Статья 299. Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора
1. При постановлении приговора суд в совещательной комнате разрешает следующие вопросы:
1) доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый;
2) доказано ли, что деяние совершил подсудимый;
3) является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено;
4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления;
5) подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление;
6) имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание;
6.1) имеются ли основания для изменения категории преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, на менее тяжкую в соответствии с частью шестой статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации;
(п. 6.1 введен Федеральным законом от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
7) какое наказание должно быть назначено подсудимому;
7.1) имеются ли основания для замены наказания в виде лишения свободы принудительными работами в порядке, установленном статьей 53.1 Уголовного кодекса Российской Федерации;
(п. 7.1 введен Федеральным законом от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
7.2) нуждается ли подсудимый в прохождении лечения от наркомании и медицинской и (или) социальной реабилитации в порядке, установленном статьей 72.1 Уголовного кодекса Российской Федерации;
(п. 7.2 введен Федеральным законом от 25.11.2013 N 313-ФЗ)
8) имеются ли основания для постановления приговора без назначения наказания, освобождения от наказания или применения отсрочки отбывания наказания;
(п. 8 в ред. Федерального закона от 07.03.2017 N 33-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
9) какой вид исправительного учреждения и режим должны быть определены подсудимому при назначении ему наказания в виде лишения свободы;
10) подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу и в каком размере;
10.1) доказано ли, что имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации);
(п. 10.1 введен Федеральным законом от 27.07.2006 N 153-ФЗ, в ред. Федеральных законов от 28.06.2014 N 179-ФЗ, от 31.12.2014 N 530-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
11) как поступить с имуществом, на которое наложен арест для обеспечения исполнения наказания в виде штрафа, для обеспечения гражданского иска или возможной конфискации;
(в ред. Федерального закона от 08.03.2015 N 40-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
12) как поступить с вещественными доказательствами;
13) на кого и в каком размере должны быть возложены процессуальные издержки;
14) должен ли суд в случаях, предусмотренных статьей 48 Уголовного кодекса Российской Федерации, лишить подсудимого специального, воинского или почетного звания, классного чина, а также государственных наград;
15) могут ли быть применены принудительные меры воспитательного воздействия в случаях, предусмотренных статьями 90 и 91 Уголовного кодекса Российской Федерации;
16) могут ли быть применены принудительные меры медицинского характера в случаях, предусмотренных статьей 99 Уголовного кодекса Российской Федерации;
17) следует ли отменить или изменить меру пресечения в отношении подсудимого.
2. Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, то суд разрешает вопросы, указанные в пунктах 1 - 7 части первой настоящей статьи, по каждому преступлению в отдельности.
3. Если в совершении преступления обвиняется несколько подсудимых, то суд разрешает вопросы, указанные в пунктах 1 - 7 части первой настоящей статьи, в отношении каждого подсудимого в отдельности, определяя роль и степень его участия в совершенном деянии.
УПК РФ Статья 339. Содержание вопросов присяжным заседателям
1. По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса:
1) доказано ли, что деяние имело место;
2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.
2. В вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части первой настоящей статьи.
3. После основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. В необходимых случаях отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
(см. текст в предыдущей редакции)
4. В случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения.
5. Не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.
(см. текст в предыдущей редакции)
6. Формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов.
7. Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно.
Защитники в суде нередко сталкиваются с ситуацией, когда их тщательно подготовленные для перекрестного допроса вопросы свидетелю обвинения отклоняются судьей – например, по таким основаниям, как «это не относится к делу», «формулируйте четче», «не нужно задавать гипотетические вопросы», «спрашивайте об обстоятельствах, относящихся к делу», «наводящий вопрос».
Конечно, в идеале лучше избегать сомнительных формулировок вопросов. Но хотелось бы заострить внимание на другом. Предположим, адвокату нужно задать свидетелю определенные вопросы. Насколько далеко он имеет право зайти? Возможны также ситуации, когда вопросы, имеющие отношение к делу, конкретны, но их связь с подлежащими доказыванию обстоятельствами не очевидна. В таких случаях суд, как правило, начинает активно вмешиваться в перекрестный допрос.
Как и многие коллеги, я не раз сталкивался с подобными обстоятельствами. Выстраивание четкой схемы вопросов, когда ответ на первый приводит ко второму (так называемый «сократовский метод»), в конечном итоге помогает добиться результата. Но если судья, отклоняя вопросы, начинает активно препятствовать, схема нередко рушится, и защитник может остаться ни с чем.
Что можно сделать в такой ситуации? Давайте поразмышляем.
На мой взгляд, существуют три подхода к решению данной проблемы (два очевидных и один неочевидный). Первый – правильная формулировка вопроса (что чаще всего предлагают правоведы и правоприменители).
Однако в отсутствие четкой теоретической базы «правильной формулировки вопроса», а также когда для судьи «правильная формулировка» не такая, какой ее видит защитник, можно попытаться «обосновать данную конкретную формулировку» – т.е. мотивировать свой вопрос. Третий вариант (он импонирует мне больше всех) – обосновать свое право «задавать любые вопросы».
Первый подход прекрасно, на мой взгляд, раскрыт Е.А. Рубинштейном в предисловии к книге Ф. Веллмана «Искусство перекрестного допроса» 1 . Второй тоже чаще всего используется практиками, которые пытаются быстро сориентироваться в ситуации и не позволить судье сбить себя с толку. В частности, они стараются либо увязать свой вопрос с подлежащими доказыванию обстоятельствами, либо цитируют ч. 2 ст. 79 УПК РФ «Свидетель может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними и другими свидетелями».
Что касается третьего подхода – обосновать свое право задавать «любые» вопросы, – отмечу, что некоторые из вопросов, даже если адвокату позволят их задать, все же не будут иметь особой ценности, поскольку ответы на них, как правило, либо основаны на предположениях, либо не относятся к делу. В то же время каждая ситуация индивидуальна, и с учетом того, как мало оправдательных приговоров выносится в целом по стране, не лишне иметь в распоряжении весь арсенал возможностей для полноценного осуществления защиты.
В связи с этим считаю, что защитник имеет право задать практически любой вопрос (разумеется, не выходя за рамки КПЭА) в ходе перекрестного допроса свидетеля. Это, на мой взгляд, не только логично, но и соответствует и УПК РФ, и сути перекрестного допроса.
Аргументировать данную позицию можно следующими доводами.
Норма п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ позволяет для осуществления защиты «использовать иные не запрещенные настоящим Кодексом средства и способы…». Полагаю, это очень важное положение. Закон позволяет защитнику творчески подходить к исполнению его функции, использовать любые методы, лишь бы они не были прямо запрещены Кодексом. Вопросы в данном случае – это способ осуществлять защиту.
Какие вопросы УПК РФ прямо запрещает задавать и кому?
Что касается производства следственных действий, то ч. 2 ст. 189 Кодекса гласит: «Задавать наводящие вопросы запрещается. В остальном следователь свободен при выборе тактики допроса». То есть на стадии следствия УПК РФ разрешает следователю задавать любые вопросы, кроме наводящих. При этом не могу не согласиться с мнением многих правоведов (например: Е.А. Рубинштейна в комментарии к ст. 189 УПК РФ) 2 , что запрет задавать наводящие вопросы в данной норме относится только к следователю, но не к защитнику.
Кодекс не содержит определения понятия наводящих вопросов. Однако в теории, а также в соответствии с судебной практикой наводящими считаются вопросы с подсказкой либо те, в которых упоминаются факты, ранее не фигурировавшие в показаниях. При этом, как заметил Е. Рубинштейн: «…у Верховного Суда РФ отсутствует единое системное понимание “наводящего вопроса”» 3 .
Таким образом, у защитника на следствии вообще нет никаких ограничений в постановке вопросов. Но, может быть, они все-таки появляются на стадии судебного следствия?
В ст. 275 УПК РФ «Допрос подсудимого» указано: «Председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу». То есть председательствующий обладает правом отклонять помимо наводящих вопросов вопросы, не имеющие отношения к делу. Вместе с тем ст. 278 УПК РФ «Допрос свидетелей» не содержит указаний на право председательствующего отклонять какие-либо вопросы.
Полагаю, это логично, ведь право отклонять наводящие вопросы при допросе подсудимого обусловлено намерением законодателя защитить последнего, предоставить ему больше прав и не допустить в отношении него произвола. Именно эту функцию должен априори осуществлять суд.
То есть как только председательствующий начинает отклонять вопросы защиты свидетелю, защитник может попросить у суда разрешения продолжить задавать их именно в той формулировке, в которой он хочет задать, мотивируя это тем, что исходя из смысла ст. 53 УПК РФ адвокат правомочен осуществлять защиту любыми не запрещенными Кодексом способами и средствами, а постановка вопроса в его редакции и есть незапрещенный способ защиты.
Далее рекомендую продолжить задавать вопросы свидетелю в тех формулировках, которые нужны защите. Если судья вновь начнет отклонять их, предлагаю заявить возражения на действия председательствующего с занесением их в протокол согласно ч. 3 ст. 243 УПК РФ, мотивируя тем, что, в отличие от порядка допроса подсудимого (ст. 275 УПК РФ), предполагающего право председательствующего отводить наводящие и не относящиеся к делу вопросы, порядок допроса свидетеля в судебном заседании (ст. 278 УПК РФ) не предусматривает наличие такого права для председательствующего при допросе свидетелей. Соответственно, отклоняя вопросы (любые) защитника, председательствующий вышел за рамки полномочий. Либо можно, например, заявить повторные ходатайства, повторно мотивировать их и т.д. – каждая ситуация имеет свои нюансы.
В подкрепление данного вывода хочу обратить внимание на ч. 1 ст. 243 УПК: «Председательствующий руководит судебным заседанием, принимает все предусмотренные настоящим Кодексом меры (выделено мной. – Б.Д.) по обеспечению состязательности и равноправия сторон». То есть меры, принимаемые судьей, должны быть прямо предусмотрены УПК РФ. Все, что ему не разрешено, то запрещено.
Таким образом, председательствующий не правомочен отклонять даже наводящие вопросы – по крайней мере, тогда, когда их задает защитник. И это, думаю, логично. Суть перекрестного допроса в том, чтобы подвергнуть критическому анализу показания свидетеля, данные им в ходе прямого допроса.
Например, на практике я нередко сталкивался с ситуациями, когда гособвинитель пытался своими вопросами «подсказать» ответ свидетелю обвинения при прямом допросе. В таком случае запрет наводящих вопросов при прямом допросе представляется вполне понятным и уместным. Хотя для защитника он также не предусмотрен, но если бы существовал, то имел бы смысл, поскольку возможность адвоката подсказывать правильные ответы свидетелю защиты на прямом допросе противоречит сути правосудия и принципу равенства и состязательности сторон.
Но какой смысл суду присваивать себе полномочия, не предоставленные ему УПК РФ, и применять расширительное толкование ст. 278 Кодекса в том аспекте, который в принципе противоречит идеологии перекрестного допроса? Если цель защитника –подвергнуть критическому анализу показания свидетеля противоположной стороны, выявить слабые стороны и противоречия в его показаниях, а нередко и ложь, в рамках состязательного процесса адвокату должен быть предоставлен максимум возможностей. Как защитник, которому «ничего нельзя», постоянно прерываемому судьей замечаниями вроде «наводящий вопрос», «это не имеет отношения к делу», «переформулируйте свой вопрос», должен творчески подходить к такой сложной задаче, как перекрестный допрос, если свидетель, к примеру, – умелый лжец?
В заключение отмечу, что ограничение, которое суд накладывает на защиту в формулировании вопросов, противоречит, во-первых, УПК РФ (при системном анализе), во-вторых – самому духу понятия «перекрестный допрос».
И пусть сегодня суды, расширительно толкуя нормы Кодекса, нередко позволяют себе отклонять вопросы защиты, наша задача – отстаивать свое право на творческую защиту, при которой «все, что не запрещено – разрешено».
1 Франсис Люис Веллман. Искусство перекрестного допроса. – М.: Американская ассоциация юристов, 2011. С. 4–31.
2 «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Главы 1–32.1. Постатейный научно-практический комментарий» (отв. ред. Л.А. Воскобитова). (Редакция «РГ», 2015).
Отказав в рассмотрении жалобы осужденного, Суд указал, что нормы УПК не предусматривают расширительного толкования перечня случаев, допускающих оглашение в суде показаний, ранее данных потерпевшими и свидетелями, отсутствующими на заседании
Один из адвокатов не согласился с выводом КС о том, что ч. 2.1 ст. 281 УПК гарантирует соблюдение права на защиту, поскольку суды расширительно трактуют положения о возможности оглашения показаний не явившихся на заседание свидетелей, чем грубо нарушают это право. Другой полагает, что сторона обвинения нашла новую лазейку для обхода возможности защиты допросить в заседании свидетелей, которые могут дать показания, отличные от зафиксированных в ходе предварительного расследования.
28 февраля Конституционный Суд РФ вынес Определение № 513-О об отказе в рассмотрении жалобы осужденного Николая Пятакова на неконституционность ряда норм УПК РФ (ч. 1 ст. 61, ч. 1 ст. 73, ст. 87, ч. 1 ст. 88, ч. 2 ст. 240, ч. 2 ст. 281, ч. 2 ст. 297, п. 2 ст. 307, п. 7 ч. 3 ст. 389.28 и п. 5 ст. 401.10).
По мнению заявителя, оспариваемые положения допускают оглашение показаний свидетелей по уголовному делу, несмотря на возражения стороны защиты, позволяют судам при рассмотрении дела по существу не исследовать в полном объеме версию событий обвиняемого и оставлять без рассмотрения доводы его апелляционных и кассационных жалоб.
КС пояснил, что ст. 281 УПК не предусматривает возможность расширительного толкования перечня случаев, допускающих оглашение в суде показаний, ранее данных потерпевшими и свидетелями, отсутствующими на заседании. Сомнения, возникающие при оценке оглашенных в суде показаний на предмет допустимости и достоверности, должны толковаться в пользу обвиняемого. «В случае оглашения судом – при наличии указанных в законе оснований – изобличающих обвиняемого показаний отсутствующего лица и последующего их использования сторонам должна быть предоставлена возможность защиты своих интересов в суде всеми предусмотренными законом способами», – сообщается в Определении.
Тем самым, подчеркнул КС, оглашение показаний, данных не явившимися в суд потерпевшим или свидетелем в ходе предварительного расследования, допустимо лишь в исключительных случаях, предусмотренных законом, если обеспечена надлежащая оценка достоверности показаний в качестве доказательств, а у обвиняемого была возможность задать вопросы этому лицу или оспорить достоверность его показаний на стадии досудебного производства или в предыдущих стадиях судебного разбирательства (ч. 2 ст. 281 УПК). При этом сторона обвинения обязана предпринять исчерпывающие меры для обеспечения участия в судебном заседании неявившихся свидетеля или потерпевшего.
В Определении также отмечается, что аналогичный смысл нормам уголовно-процессуального закона придает и правоприменительная практика. Так, в п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 разъяснено, что суд не вправе оглашать без согласия сторон показания неявившихся потерпевшего или свидетеля, а также воспроизводить в заседании материалы видеозаписи или киносъемки следственных действий с их участием.
Суд также не вправе ссылаться в приговоре на эти доказательства, если подсудимому в предыдущих стадиях производства не была предоставлена возможность их оспорить (например, в ходе очных ставок задать вопросы потерпевшему или свидетелю, с чьими показаниями подсудимый не согласен, и высказать по ним возражения).
КС подчеркнул, что содержащиеся в оглашенных показаниях сведения, как и другие доказательства, могут быть положены в основу выводов суда лишь после проверки и оценки по правилам ст. 87 и 88 УПК. При этом суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на имеющиеся в деле доказательства, если они не были им исследованы и не отражены в протоколе.
Также КС напомнил, что суды при оценке доказательств по уголовному делу, в том числе оглашенных показаний не явившихся на заседание свидетеля или потерпевшего, должны учитывать все обстоятельства, связанные с причинами их неявки и с участием в предшествующих стадиях уголовного судопроизводства. Суды также должны выявить наличие либо отсутствие у подозреваемого, обвиняемого или его защитника возможности оспорить эти показания в установленном порядке.
Кроме того, Суд пояснил, что УПК прямо включает в предмет доказывания в том числе событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства), виновность лица в его совершении, форму вины и мотивы (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 73). Предусмотренный порядок доказывания предписывает проверку и оценку всех доказательств с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения дела (ст. 87 и ч. 1 ст. 88). Он также определяет, что приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он вынесен в соответствии с требованиями УПК и основан на правильном применении уголовного закона (ч. 2 ст. 297). Описательно-мотивировочная часть такого приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства (п. 2 ст. 307).
В свою очередь положения ст. 389.28 и 401.10 УПК прямо предусматривают, что в перечисленных судебных решениях должны быть изложены доводы заявителя и мотивы принимаемого по жалобе решения. Положения данных статей не допускают отказ судов от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, а предписывают мотивировать свои решения путем указания на конкретные, достаточные основания, по которым эти доводы отвергаются.
В связи с этим, подытожил КС, спорные нормы не нарушают конституционные права заявителя, а доводы жалобы сводятся к оспариванию процессуальных решений по уголовному делу.
По мнению руководителя уголовной практики АБ «КРП» Михаила Кириенко, Определение не стало революционным: «Орган конституционного правосудия не отклонился от своей позиции, которую ранее обозначал при оценке предписаний ст. 281 УПК».
Эксперт предположил, что в жалобе заявитель ссылался на частный случай нарушения его прав. При этом он отметил, что суды продолжают расширительно понимать положения о возможности оглашения показаний неявившихся свидетелей, чем грубо нарушают права на защиту, и выразил несогласие с выводом КС о том, что ч. 2.1 ст. 281 УПК гарантирует соблюдение права на защиту.
Михаил Кириенко полагает, что основания оглашения показаний следует четко указать в УПК в целях препятствия расширительному толкованию правоприменителем. «Ссылки на возможность оспорить показания на других стадиях, а также эффективность такой возможности – очень субъективный момент, который суд зачастую истолковывает без учета гарантии состязательности не только в целом, но и при оценке каждого доказательства, – пояснил адвокат. – Кроме того, на момент наличия такой возможности у обвиняемого может не быть определенного объема информации, гарантированной законодателем по итогам предварительного расследования, которую можно использовать для защиты».
Старший партнер АБ «ЗКС» Андрей Гривцов согласился с выводами КС в отношении возможности оглашения показаний неявившихся свидетелей лишь в исключительных случаях и при предоставлении защите возможности на предыдущих стадиях оспорить эти показания. «В последнее время я не сталкивался с иной трактовкой ч. 2.1 ст. 281 УПК. По всей видимости, судей ориентируют на подобное правоприменение», – отметил он.
По мнению эксперта, сторона обвинения нашла новую лазейку для обхода возможности стороны защиты в ходе судебного заседания допросить свидетелей, которые могут дать показания, отличные от данных ими на стадии предварительного расследования. «Лицо (особенно часто это практикуется с лицами, заключившими досудебное соглашение о сотрудничестве), является в суд, отказывается от дачи показаний со ссылкой на ст. 51 Конституции, после чего гособвинитель заявляет ходатайство об оглашении предыдущих показаний согласно ч. 4 ст. 281 УПК. Суд удовлетворяет ходатайство, игнорируя доводы защиты о невозможности оспорить показания такого лица и задать ему вопросы», – пояснил адвокат.
В заключение он добавил, что дважды сталкивался с подобной ситуацией по так называемым «громким уголовным делам», и, к сожалению, апелляционная инстанция (а это был ВС) на проблему не отреагировала.
Автор статьи
Читайте также: