Как звучит приговор в суде

Обновлено: 28.03.2024

Приговор: виды, основания их постановления.

Приговор: виды, основания их постановления, свойства приговора и требования, предъявляемые к нему. Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора. Структура и особенности составления оправдательного и обвинительного приговоров. Оценка адвокатом законности и обоснованности приговора.

Приговор - это важнейшее итоговое судебное решение, принятое по результатам рассмотрения уголовного дела по существу, в котором содержатся ответы на основные вопросы, разрешаемые судом в ходе судебного разбирательства, - обосновано ли и в какой степени предъявленное подсудимому обвинение и подлежит ли он наказанию за совершение преступления. Значение приговора как важнейшего акта правосудия определяется конституционным положением о презумпции невиновности, в соответствии с которым каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ).

Суд постановляет приговор именем РФ.

Приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

Приговор постановляется судом в совещательной комнате. Во время постановления приговора в этой комнате могут находиться лишь судьи, входящие в состав суда по данному уголовному делу. По окончании рабочего времени, а также в течение рабочего дня суд вправе сделать перерыв для отдыха с выходом из совещательной комнаты. Судьи не вправе разглашать суждения, имевшие место при обсуждении и постановлении приговора, или иным способом раскрывать тайну совещания судей.

При постановлении приговора суд в совещательной комнате разрешает следующие вопросы:

1) доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; 2) доказано ли, что деяние совершил подсудимый; 3) является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей УК РФ оно предусмотрено; 4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; 5) подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; 6) имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание; 7) имеются ли основания для изменения категории преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, на менее тяжкую;

8) какое наказание должно быть назначено подсудимому; 9) имеются ли основания для замены наказания в виде лишения свободы принудительными работами; 10) нуждается ли подсудимый в прохождении лечения от наркомании и медицинской и (или) социальной реабилитации; 11) имеются ли основания для постановления приговора без назначения наказания, освобождения от наказания или применения отсрочки отбывания наказания; 12) какой вид исправительного учреждения и режим должны быть определены подсудимому при назначении ему наказания в виде лишения свободы; 13) подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу и в каком размере; 14) доказано ли, что имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации); 15) как поступить с имуществом, на которое наложен арест для обеспечения исполнения наказания в виде штрафа, для обеспечения гражданского иска или возможной конфискации; 16) как поступить с вещественными доказательствами; 17) на кого и в каком размере должны быть возложены процессуальные издержки; 18) должен ли суд лишить подсудимого специального, воинского или почетного звания, классного чина, а также государственных наград; 19) могут ли быть применены принудительные меры воспитательного воздействия; 20) могут ли быть применены принудительные меры медицинского характера; 21) следует ли отменить или изменить меру пресечения в отношении подсудимого. Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, то суд разрешает вопросы, указанные в п. 1 – 8 (см. выше), по каждому преступлению в отдельности. Если в совершении преступления обвиняется несколько подсудимых, то суд разрешает вопросы, указанные в п. 1 – 8 (см. выше), в отношении каждого подсудимого в отдельности, определяя роль и степень его участия в совершенном деянии.

В случаях, предусмотренных п. 20 (см. выше, в случае применения принудительных мер медицинского характера), суд обсуждает вопрос о вменяемости подсудимого, если данный вопрос возникал в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства. Признав, что подсудимый во время совершения деяния находился в состоянии невменяемости или у подсудимого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, суд выносит постановление в порядке, установленном гл. 51 УПК РФ («Производство о применения принудительных мер медицинского характера»). При постановлении приговора в совещательной комнате, если уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, председательствующий ставит на разрешение вопросы, разрешаемые при постановлении приговора (ст. 299 УПК РФ). При разрешении каждого вопроса судья не вправе воздержаться от голосования, за исключением случаев, предусмотренных ниже. Все вопросы разрешаются большинством голосов. Председательствующий голосует последним. Судье, голосовавшему за оправдание подсудимого и оставшемуся в меньшинстве, предоставляется право воздержаться от голосования по вопросам применения уголовного закона. Если мнения судей по вопросам о квалификации преступления или мере наказания разошлись, то голос, поданный за оправдание, присоединяется к голосу, поданному за квалификацию преступления по уголовному закону, предусматривающему менее тяжкое преступление, и за назначение менее сурового наказания. Мера наказания в виде смертной казни может быть назначена виновному только по единогласному решению всех судей. Судья, оставшийся при особом мнении по постановленному приговору, вправе письменно изложить его в совещательной комнате. При изложении своего особого мнения судья не вправе указывать в нем сведения о суждениях, имевших место при обсуждении и принятии судебного решения, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, или иным способом раскрывать тайну совещания судей.

Приговор суда может быть оправдательным или обвинительным.

Оправдательный приговор постановляется в случаях, если: 1) не установлено событие преступления; 2) подсудимый не причастен к совершению преступления; 3) в деянии подсудимого отсутствует состав преступления; 4) в отношении подсудимого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт. Оправдание по любому из оснований, предусмотренных выше, означает признание подсудимого невиновным и влечет за собой его реабилитацию. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. Обвинительный приговор постановляется: 1) с назначением наказания, подлежащего отбыванию осужденным; 2) с назначением наказания и освобождением от его отбывания; 3) без назначения наказания. Суд постановляет обвинительный приговор с назначением наказания и освобождением от его отбывания, если к моменту вынесения приговора: 1) издан акт об амнистии, освобождающий от применения наказания, назначенного осужденному данным приговором; 2) время нахождения подсудимого под стражей по данному уголовному делу с учетом правил зачета наказания, поглощает наказание, назначенное подсудимому судом. Постановляя обвинительный приговор с назначением наказания, подлежащего отбыванию осужденным, суд должен точно определить вид наказания, его размер и начало исчисления срока отбывания. Если такие основания прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования как отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава преступления; истечение сроков давности уголовного преследования; непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; издание акта об амнистии - обнаруживаются в ходе судебного разбирательства, то суд продолжает рассмотрение уголовного дела в обычном порядке до его разрешения по существу. В случаях наличия таких оснований как отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава преступления; непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; истечение сроков давности уголовного преследования; смерть подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего; отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению; отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из специальных лиц (например, Генерального прокурора РФ и др.), - суд постановляет оправдательный приговор, а в случаях истечения сроков давности уголовного преследования и вследствие акта об амнистии, - обвинительный приговор с освобождением осужденного от наказания. После разрешения вопросов, разрешаемых при постановлении приговора, суд переходит к составлению приговора. Он излагается на том языке, на котором проводилось судебное разбирательство, и состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной частей.

Изложение текста приговора должно быть логичным и последовательным. Содержащиеся в нем утверждения должны вытекать одно из другого и быть связаны между собой. Его формулировки не должны допускать различного истолкования. Приговор должен быть однозначно понят всеми, кто его читает или слушает.

На основе обобщения судебной практики ВС РФ разъяснил основные требования, которые предъявляются к форме и стилю составления приговора. Они сводятся к следующему. Приговор должен быть составлен в ясных и понятных выражениях. Исходя из этого в приговоре недопустимо употребление неточных формулировок, использование непринятых сокращений и слов, неприемлемых в официальных документах, а также загромождение приговора описанием обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу. Приводимые в приговоре технические и иные специальные термины, а также выражения местного диалекта должны быть разъяснены.

Если приговор изложен на языке, которым подсудимый не владеет, то переводчик переводит приговор вслух на язык, которым владеет подсудимый, синхронно с провозглашением приговора или после его провозглашения. Если подсудимый осужден к смертной казни, то председательствующий разъясняет ему право ходатайствовать о помиловании. В случае провозглашения только вводной и резолютивной частей приговора суд разъясняет участникам судебного разбирательства порядок ознакомления с его полным текстом. Особое мнение судьи должно быть изготовлено не позднее 5 суток со дня провозглашения приговора. Особое мнение судьи приобщается к приговору и оглашению в зале судебного заседания не подлежит. При провозглашении приговора председательствующий объявляет о наличии особого мнения судьи и разъясняет участникам судебного разбирательства право в течение 3 суток заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи и срок такого ознакомления.

Заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи вправе осужденный, оправданный, их защитники, законные представители, прокурор, потерпевший, его представитель, а в случае, если особое мнение судьи связано с разрешением гражданского иска, - гражданский ответчик, гражданский истец и их представители.

Подсудимый, находящийся под стражей, подлежит немедленному освобождению в зале суда в случаях вынесения: 1) оправдательного приговора; 2) обвинительного приговора без назначения наказания; 3) обвинительного приговора с назначением наказания и с освобождением от его отбывания; 4) обвинительного приговора с назначением наказания, не связанного с лишением свободы, или наказания в виде лишения свободы условно; 5) обвинительного приговора с назначением наказания и с применением отсрочки его отбывания.

В течение 5 суток со дня провозглашения приговора его копии вручаются осужденному или оправданному, его защитнику и обвинителю. В тот же срок копии приговора могут быть вручены потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям при наличии ходатайства указанных лиц.

При наличии у осужденного к лишению свободы несовершеннолетних детей, других иждивенцев, а также престарелых родителей, нуждающихся в постороннем уходе, суд одновременно с постановлением обвинительного приговора выносит определение или постановление о передаче указанных лиц на попечение близких родственников, родственников или других лиц либо помещении их в детские или социальные учреждения. При наличии у осужденного имущества или жилища, остающихся без присмотра, суд выносит определение или постановление о принятии мер по их охране. В случае осуществления в отношении осужденного государственной защиты суд выносит определение или постановление о дальнейшем применении мер безопасности либо об их отмене, если для дальнейшего применения мер безопасности отсутствуют основания, предусмотренные законодательством РФ. О вынесенном определении или постановлении уведомляется орган, осуществляющий меры безопасности, а также лицо, в отношении которого вынесено такое определение или постановление.

Пособие для судей по уголовным делам: как пишут приговоры

За трехмесячный период карантина приостановились многие сферы жизни, но не работа судебной системы. Наоборот, скорость судей поражает: одни штампуют по 250 решений в день, другие считают вынесение приговора за 16 секунд совершенно нормальным. Ускоренная раздача штрафов может показаться вынужденным последствием коронавирусной нагрузки на суды, но такая практика – это часть их обыденной работы.

«На основании изложенного суд приговорил…» Уже после таких слов слушающие приговор ждут главного: виновен или нет. Если ответ утвердительный, то едва ли не единственно важным становится уже срок наказания, в который судом оценена вина.

Более чем в 99% случаев в России подсудимые становятся осужденными.

Но что представляет из себя санкция, которую суд признает соразмерной и целесообразной наказанию? Как именно судьи, вершащие судьбы людей, приходят к выводу, что одна вина подлежит 5 реальным годам заключения, а другая — только трем?

Как назначается уголовное наказание

За часть 1 «популярной» статьи 228 УК (приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств) можно получить аналогичное наказание, только принудительные работы заменяются на работы обязательные или исправительные, а максимальный срок лишения свободы составит 3 года. Выбор сложный.

Как же назначается наказание?На первом этапе выбора судья располагает множеством законодательных правил, убирающих часть альтернатив и сокращающих диапазоны в годах и месяцах.

К примеру, когда обвиняемый согласился с обвинением с применением особого порядка судебного разбирательства (когда суд не изучает/не исследует доказательства вины), максимально что возможно в наказании снижается на 1/3. Так в примере с кражей (ч.3 ст. 158 УК) больше 4 лет колонии уже точно не назначат. А украла беременная женщина, то и принудительные работы к ней не применяются. Есть рецидив - наказание ужесточается, но при покушении - смягчится.

Где же искать подсказки? Для облегчения работы многие судьи используют специально разработанные таблицы — математические гайды, избавляющие от сложных вычислительных операций.

Пособие для судей по уголовным делам: как пишут приговоры

И на втором этапе, после пересчетов, остается суженный диапазон санкций. В этих пределах у судьи появляется возможность «усмотрения». Но и оно ограничено законом: нужно учесть иные обстоятельства: личность подсудимого, отягчающие и смягчающие обстоятельства, серьезность содеянного, раскаяние. Человека, совершившего преступление с особой жестокостью, не накажешь аналогично, как того, кто нарушил закон от голода или отчаяния.

Если первый шаг выбора наказания легко просчитать (смотрим таблицу), то оценивающий обстоятельства преступления-второй, включает более субъективный характер. Даже если УК позволяет суду выбирать между 2 и 3 годами лишения свободы, то как сделать этот выбор? На кону не только цифра в приговоре, но и оцененная в жестких ограничениях часть жизни осужденного длиной в 365 дней.

Как правило, в приговорах нет подробных описаний, как и почему судья применил то или иное наказание. Общее обоснование санкции для лица, отправляющегося на 8 лет в колонию за убийство, может и не отличаться, что пропишет судья для рецидивиста-воришки, в который раз укравшего с дачи банку огурцов.

Базовая норма для выбора наказания (ст. 60 УК) предполагает: более строгое наказание назначается, если менее строгое не может обеспечить достижение целей наказания; при назначении наказания учитывают характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, как и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние наказания на исправление осужденного и надлежит учесть условия жизни для его семьи. Но чисто формального перечисления мало: суд должен четко обосновать свое решение.

Любая часть приговора с наказанием, тексты мотивировок должны содержатьпараметры:

1) упомянута ли степень общественной опасности содеянного;

2) перечислены ли отягчающие/смягчающие обстоятельства;

3) сделано ли указание на личность виновного;

4) присутствует обоснование на связь выбранного наказания с его целями (с исправлением или социальной справедливостью);

5) прописано ли обоснование, почему более мягкая мера ответственности не достигнет целей.

Почти в каждом из приговоров содержалось дословное переписывание ч.3 ст. 60 УК или пара фраз. При выборе наказания судьи цитировали УК без детального описания этих критериев, просто перечисляли необходимые обстоятельства. Вот схожие примеры формулировок (из приговора по ч. 2 ст. 158 УК):

«При назначении наказания подсудимому суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, наличие обстоятельств, смягчающих наказание подсудимому, и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, личность подсудимого, а также влияние назначенного наказания на его исправление, и приходит к выводу, что исправление Ч. А. В. может быть достигнуто применением наказания в виде исправительных работ».

Для сравнения выдержка из приговора, вынесенного в другом, отдаленном регионе:

«При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, обстоятельства, смягчающие наказание, и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, данные о личности и состояние здоровья, влияние наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, а также достижение таких целей наказания, как восстановление социальной справедливости и предупреждение совершения новых преступлений, иные обстоятельства, предусмотренные ст. 60 УК РФ».

Болванки для подсудимых

Да, судьи просто переписывают закон, вместо того чтобы мотивировать свое решение о выборе наказания. Копирование приговоров в судебной практике-норма. Привычное для судейской практики использование болванок и текстов обвинительных заключений в описании преступления не удивит, но при освещении оценки будущего лица в часах и годах и рублях –аналогия и повторяемость поражают.

Идентичные приговоры отличаются только перечнем наличия смягчающих и отягчающих обстоятельств, который приводится просто списком для осужденного. И здесь важно внимательно перечислить такие индивидуальные характеристики. Поскольку если судья забыл указать «наличие иждивенцев», то такой приговор будет точно изменен.

«У нас какая практика: забыл [сделать в приговоре ссылку на имеющуюся у осужденного] хроническую болячку, то приговор изменят. Срежут срок наказания на месяц да на пару недель и больше для вида, — а вот в статистику судьи зачтется как минус отмена. По головке не погладят. Главное - когда пишешь приговор-ничего не упустить».

Саму личность осужденного судьи описывают категориями сухо и бюрократически: «характеризуется положительно / отрицательно», «на учете у нарколога не состоит / состоит с диагнозом…», «ранее судим / не судим», «имеет / не имеет иждивенцев», «имеется смягчающее обстоятельство в виде явки с повинной» и т. д. Иногда вместо подробного обоснования судьи включают формальные отписки и перечисления. Такой «конструктор» встречается в большинстве приговоров: « (не) раскаялся — (не) злоупотребляет спиртным — поэтому необходимо / возможно не изолировать от общества» (нужное подчеркнуть).

Однотипные шаблоны и слова, механически использованные судьями в каждом приговоре, подтверждают: судьи не видят в подсудимых людей.

Вот выдержки из приговоров, вынесенные одним судьей разным осужденным с разницей в несколько недель, и найдите хотя бы пару отличий:

«Суд приходит к твердому убеждению, что применение к подсудимому Сидорову А. А. более мягкого вида наказания не сможет в достаточной степени повлиять на исправление осужденного. В то же время суд считает, что назначение Сидорову А. А. более строгого наказания не будет соответствовать принципу справедливости».

«Суд приходит к твердому убеждению, что применение к подсудимому Суркову А.Б. более мягкого вида наказания не сможет в достаточной степени повлиять на исправление осужденного. В то же время суд считает, что назначение Суркову А.Б. более строгого наказания не будет соответствовать принципу справедливости».

Наглядно: судьи используют готовые формулировки из УК, воспроизводят из текста в текст собственные шаблоны «твердого убеждения», меняя только ФИО осужденных без попыток описать связь между обстоятельствами дела, связать это с личностью осужденного и целями наказания. Это похоже на конвейер, работающий одинаково и предсказуемо по всей стране: российские приговоры удивительно схожи друг с другом. Ни статья, ни размер окончательной санкции на это не влияют.

Попытка судей хотя бы формально, но указать на (не)возможность применения более строгого или мягкого наказания делается примерно в 20% приговоров: суды или упоминают альтернативы и варианты наказания и их неприменимость к именно этому осужденному, или стараются обосновывать свое решение при назначении наказания ниже низшего предела. Но ни в один из приговоров судьи не вносят аргументированные доводы в свободной форме: почему применяется конкретный вид и размер санкций.

Всё сводится к цитатам из закона или переписыванию материалов дела; нет мотивировки наказания, чтобы из текста было ясно: для чего оно назначается. А главное — почему и кому.

Скорость или справедливость почти за час

Возможно причина в нехватке времени. В огромном потоке уголовных дел невозможно на страницах увидеть личность и надолго задуматься об адекватном наказании. В делах, которые рассматриваются в особом порядке, как и в делах, где требуется не более двух судебных заседаний, на подготовку приговора судья в среднем тратит около 50 минут. За это время нужно оценить, принять и продумать логически решение, технически изготовить текст и безошибочно подсчитать наказание.

Многие судьи признаются, что «выходят» в процесс с уже подсчитанной санкцией по материалам дела, еще ни разу в живую не видев подсудимого. А порой наказание назначает вовсе не судья, а его помощник.

Если еще на заре карьеры судья пытается подробно обосновать наказание, логически обосновывать свое решение, то после нескольких отмен в вышестоящей инстанции о таком подходе забывают, отказываются.

«Укажешь в приговоре, например, на хамское отношение к суду, нецензурную брань, на вызывающее поведение к сторонам по делу– что показатель и критерий отношения человека к нормам в обществе. Но это просят вычеркнуть [из текста приговора] и уменьшают [срок наказания]: дескать так нельзя, мы должны писать только правовые категории. Возможно, так и должно быть, хоть я и не соглашусь. Поэтому теперь ограничусь формальной формулировкой, а истинное мнение о человеке оставляю при себе».

Вероятно, в этом личностном конфликте и других причинах заключается проблема качества российских судебных текстов. Метод копирования и использования шаблонов прочно вошел в судейскую практику – так проще и экономит время. Но если мы ожидаем от наказания эффективности и справедливости, заложенной нормами УК, то необходимо остановить «клонирование» и формализм в приговорах, что при установлении виновности лица, так и конкретизации ему наказания.

Эдмон Дантес

Когда судебный процесс завершен, когда выступили все свидетели, исследованы все доказательства, отгремели прения сторон и прозвучало последнее слово подсудимого, вершащий правосудие удаляется в совещательную комнату (обычно в ее роли выступает рабочий кабинет судьи), чтобы после длительной аналитической работы вынести приговор именем Российской Федерации.

О ТАЙНЕ СОВЕЩАНИЯ СУДЕЙ

Важнейший постулат - тайна совещания судей. Он состоит в том, что во время избрания приговора посторонние лица не должны находиться в совещательной комнате. Судьи не вправе разглашать мнения, имевшие место при обсуждении, или иным способом раскрывать тайну. Хотя есть расхожее представление, что в сложных делах, резонансных или с политическим окрасом, судьи советуются с вышестоящими инстанциями. В ответ на это “предубеждение” председатель Мосгорсуда Ольга Егорова заявила недавно: “Из совещательной комнаты мне и моим заместителям никто не звонит. Нашим судьям такое даже в голову прийти не может. Решение судьи принимают самостоятельно”. Согласитесь, было бы странно от чиновника столь высокого уровня слышать другие слова.

После подписания приговора судья возвращается в зал заседания, и председательствующий объявляет решение. Все выслушивают приговор стоя. Как же, ведь это делается именем Российской Федерации! Много внешнего пафоса при внутренней обыденности. Один старенький судья, еще помнящий времена Народного суда РСФСР, зачитывал приговор стоя только в присутствии СМИ. Но стоило пишущей и снимающей братии выйти из зала суда, как он со словами “в ногах правды нет…” продолжал чтение сидя и разрешал последовать его примеру остальным.

ПРИГОВОР ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ИЛИ ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ

Оправдательный приговор выносят в случаях, когда не установлено событие преступления, подсудимый не причастен к его совершению или в его деянии нет состава преступления. Оправдание означает признание подсудимого невиновным и влечет реабилитацию. Она, в свою очередь, предполагает возмещение имущественного и морального вреда. К первому относится компенсация государством зарплаты, которой обвиняемый лишился в результате уголовного преследования, сумм, потраченных на юридическую помощь, и иных расходов. Ко второму - официальные извинения прокурора от лица государства за причиненный вред, опровержения в СМИ (если сведения о задержании, заключении под стражу или осуждении публиковались ими ранее).

Повторюсь не в первый раз, что оправдательных приговоров в РФ значительно меньше 1%. Один адвокат, подчеркивая свой профессионализм, вручал каждому клиенту копию единственного в его практике оправдательного приговора. Долгим тоскливым вечером в СИЗО такой клиент читал сокамерникам этот приговор. А они слушали, рассевшись по шконкам и раскрыв рты, как сказку, ибо приговор пестрил чудными фразами: “недостаточные доказательства”, “противоречивая, непоследовательная позиция обвинения”, “оправдать в связи с отсутствием в деянии состава преступления”, “освободить из-под стражи немедленно” и другими ласкавшими слух арестантов формулировками. Я знаком с текстом этого приговора и скажу, что судья взял на себя большую ношу и совершил исключительно смелый поступок, на который способны менее 1% его коллег. И, кроме этого приговора, таких фраз я больше нигде не встречал.

Обвинительный приговор, как гласит ст. 302 УПК РФ, не может быть основан на предположениях и выносится лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных доказательств.

Любой приговор имеет вводную, описательно-мотивировочную и резолютивную часть (совсем как постановление профсоюзного пленума). Во вводной - указываются общие вещи: дата и место провозглашения, наименование суда, данные о судье, секретаре заседания, обвинителе, защитнике, потерпевшем, имя подсудимого и сведения о его личности, статьи УК, по которым он преследуется.

ОПИСАТЕЛЬНО-МОТИВИРОВОЧНАЯ ЧАСТЬ

Самая крупная по размерам часть, описательно-мотивировочная, предполагает описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. Суды, однако, не всегда утруждают себя точностью формулировок. Вот как может звучать приговор в части определения времени, места и способа преступления: “В период с 14.06.2016 по 28.09.2018, находясь на территории города Саратова и Саратовской области, умышленно, из корыстных побуждений, с использованием своего служебного положения, путем обмана и злоупотребления доверием совершил хищение чужого имущества - денежных средств…” Далее шло перечисление потерпевших. Этот приговор был вынесен по ст. 159 УК (“Мошенничество”).

Эта же часть должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства. В качестве первых перечисляются показания свидетелей с указанием на тома и листы дела, на протоколы обысков, выемок, изъятия документов, осмотра предметов и так далее. А мотивы, по которым отметаются доказательства защиты, могут выглядеть так: “Суд отвергает показания подсудимого (или свидетеля) о непричастности к совершению преступления, поскольку они опровергаются материалами дела, расценивает их как способ защиты, обусловленный стремлением избежать уголовной ответственности за содеянное”.

Эта же часть приговора должна указывать на обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание. Среди первых могут быть беременность, наличие малолетних детей у виновного, аморальность поведения потерпевшего, самый распространенный пункт - явка с повинной, активное способствование расследованию преступления и изобличению соучастников. Могут учитываться и другие обстоятельства на усмотрение судьи.

Отягчающих обстоятельств больше. К ним относятся: рецидив преступления, тяжкие последствия, участие в организованном преступном сообществе (хотя для подобного есть отдельная статья в УК - 210-я), особо активная роль в совершении преступления и так далее. Интересно, что алкогольное или наркотическое опьянение признается отягчающим обстоятельством по усмотрению суда. Один судья так поэтично описывал это: “Сильное алкогольное опьянение устранило нравственные барьеры на пути совершения преступления, способствовало появлению у подсудимого ощущения вседозволенности и безнаказанности”. Дело шло о преступлении по ст. 131 УК (“Изнасилование”). Хотя обвиняемый категорически отрицал вину и говорил, что все было по любви и взаимному согласию, а взять замуж соблазненную им девицу он отказался, поскольку был женат. Его версия, отраженная в приговоре, была для обывателя намного привлекательнее судейской.

Заканчивая разговор об описательно-мотивировочной части обвинительного приговора, скажу, что она должна содержать мотивы решения суда по всем вопросам, относящимся к назначению наказания. Это предельно важный нюанс - без мотива могут быть отменены целые виды наказания. Так, если судья не применяет ст. 73 (“Условное осуждение”) или ст. 64 (“Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление”) УК, он должен не только упомянуть, но и обосновать это. Хотя, как правило, причины выглядят не слишком обоснованно. Чаще звучит что-то вроде: “С учетом всех материалов дела, характеристики личности подсудимого, тяжести совершенных им преступлений суд считает возможным достижение целей восстановления социальной справедливости, исправления подсудимого и предупреждения совершения им новых преступлений только при назначении наказания в виде лишения свободы”. Но хоть в таком виде это должно быть.

Есть также статьи УК, которые помимо лишения свободы предполагают штраф как возможный дополнительный вид наказания. Например, ст.ст. 159 - “Мошенничество”, 160 - “Присвоение или растрата”, 204 - “Коммерческий подкуп”, 290 - “Получение взятки”, 291 - “Дача взятки”. Если судье вздумалось наложить штраф, он тоже должен это обосновать, а не просто констатировать. Иначе, как было сказано в одном из предыдущих материалов, вышестоящая судебная инстанция может штраф и отменить. Поэтому в случае осуждения, получив приговор, его следует внимательно прочитать и проанализировать на наличие мотивов решения этих вопросов.

РЕЗОЛЮТИВНАЯ ЧАСТЬ

Последняя и самая волнующая часть приговора - резолютивная. В ней повторяется имя подсудимого, решение о признании его виновным и указание, по какой статье УК. Описывается вид и размер наказания за каждое преступление (если оно не одно), в котором подсудимый признан виновным, и окончательная мера наказания. Эта мера высчитывается по формуле, известной лишь судье.

В приговоре может звучать: “Назначить наказание по ч. 4 ст. 159 в виде семи лет лишения свободы; по ч. 7 ст. 204 в виде восьми лет; по ч. 1 ст. 201 в виде двух лет. По совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний - двенадцать лет лишения свободы”. Семнадцать (если механически сложить) превращаются в двенадцать. Бывает, что и девятнадцать лет превращаются в восемь. И понять логику этой арифметики невозможно. Я видел много подобных “сложений”, и каждое имеет свою формулу.

Обязателен к указанию в этой части приговора вид учреждения, в котором должен отбывать наказание человек, теперь именуемый уже осужденным.

Если стороны не согласны с приговором (выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, он чрезмерно суров либо мягок), они могут подать апелляционную жалобу (защита) или апелляционное представление (обвинение) в вышестоящий суд в течение десяти дней с момента провозглашения приговора. А лица, находящиеся под стражей, - в течение десяти дней с момента получения копии приговора. Если жалобы в этот срок не поданы, приговор вступает в законную силу.

Об апелляционной стадии мы подробно рассказывали в одном из предыдущих выпусков “Солидарности”.

В этом материале мы подходим к завершению серии публикаций в рубрике “Тюрьма и воля” - в надежде, что профсоюзным лидерам они окажутся полезными и помогут им уберечься от явных ошибок и быть готовыми к подобным превратностям судьбы. Ведь от тюрьмы, как гласит народная мудрость, зарекаться не стоит.

Эдмон Дантес

Когда суд первой инстанции оглашает приговор, в 99,5% случаев указывающий на виновность подсудимого (согласно данным Судебного департамента при Верховном суде), начинается так называемый апелляционный период. Это значит, приговор уже есть, но считается не вступившим в законную силу. Хотя если обвиняемому была избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы, а приговор дает ему реальный срок, то под стражу осужденный (а статус “подсудимый” меняется на “осужденный” после оглашения приговора) берется прямо в зале суда и уезжает в СИЗО.

Апелляционный период длится десять дней. В это время стороны защиты и обвинения имеют право обжаловать приговор в вышестоящем суде. Если этого не происходит, то по истечении данного срока приговор вступает в законную силу.

Странная вещь, но многие осужденные считают, что если обжаловать вердикт, то в судебных инстанциях могут разозлиться и дать к отсидке еще больше. Конечно, это в корне неверно. Согласно ст. 389.24 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), обвинительный приговор суда первой инстанции может быть изменен в сторону, ухудшающую положение осужденного, не иначе как по представлению прокурора либо по жалобе потерпевшего. А наличие апелляционной жалобы только со стороны осужденного исключает возможность увеличения срока.

На что осужденный может жаловаться? Первое - на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (ст. 389.16 УПК). На игнорирование судом первой инстанции фактов, на которые указывала сторона защиты, показаний свидетелей, приглашенных защитником, и так далее. Об этом мы неоднократно говорили в предыдущих публикациях.

Второе - на несправедливость приговора ввиду его чрезмерной суровости (ст. 389.18 УПК). То есть когда осужденный в целом не оспаривает фактическую сторону дела, но считает, что с ним обошлись слишком уж строго. “Пятерочку” он бы отсидел, но вот “десятка” - это явный перебор. Годик-другой по такой жалобе могут скинуть. Кстати, на основании той же статьи требовать пересмотра наказания вправе и прокурор, но - ввиду чрезмерной мягкости приговора.

Третье - можно оспаривать существенные нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона (ст. 389.17 и 389.18 УПК). Все это логично назвать процедурными нарушениями. Например, подсудимому не дали последнего слова. Фактически оно ни на что не влияет. Последнее слово - не более чем эмоции, и многие от него отказываются. Но, согласно УПК, оно - непременный элемент, и без него никак.

Есть еще четвертый, не описанный в кодексах, но весьма любимый многими осужденными аргумент. Название документа - “жалоба” - они воспринимают буквально и начинают жаловаться: на наличие малолетних детей, престарелых родителей-инвалидов, на необходимость содержать семью и тому подобное, считая, что по этим причинам их должны отпустить домой. Путь, по мнению автора этих строк, тупиковый. Юридического значения эмоции не имеют, а разжалобить вершащего правосудие… У кого как, а у меня давно сложилось впечатление, что судьи работают будто станки по вынесению приговоров, и все человеческое, способное к состраданию, в них если когда-то и было, то давно атрофировалось как граничащее с профнепригодностью. И давить на жалость бессмысленно, да и некрасиво.

А вот развернуть дело вспять, зацепившись за нарушение судьей первой инстанции исключительно процедурных моментов, - здесь куда больше шансов на успех.

Приведу два примера судебных процессов в отношении профсоюзных лидеров в нашей необъятной стране.

ПРИМЕР ПЕРВЫЙ

Следствие и суд шли долго. Обвинение было серьезным, а срок, выданный к отсидке, солидным. Апелляционные жалобы профлидера и его защитника расписывали многочисленные несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам. Но кроме этого, перелистывая в очередной раз многотомное дело при подготовке к апелляционному заседанию, опытный защитник обнаружил не бросавшийся до того в глаза документ.

Дело в том, что на первом заседании суда, когда заслушивалось обвинение и выполнялись прочие формальности, работавший с подсудимым адвокат был занят в другом процессе и явиться не смог. И суд назначил защитника из числа, по сути, первых попавшихся. Этот один день работы адвоката полагалось оплатить. Судья в тот же день вынес постановление, в котором было сказано, что “в судебном заседании суда первой инстанции в качестве защитника осужденного профлидера по назначению участвовала адвокат такая-то”.

Рассмотрение дела судом только начиналось. Профлидер находился в статусе подсудимого, и до признания его виновности было еще очень далеко. А судья уже назвал его осужденным. То есть высказал свое мнение относительно судьбы обвиняемого до вынесения приговора.

Статья 61 УПК говорит, что судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, когда обстоятельства позволяют полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела. Согласно правовой позиции, выраженной Конституционным судом РФ в определении от 01.11.2007 № 799-О-О, “высказанная судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела позиция относительно наличия или отсутствия события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, достаточности собранных доказательств определенным образом ограничивала бы его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и постановлении приговора или иного итогового решения”.

И поскольку указанная выше позиция судьи первой инстанции по существу предрешила исход разбирательства, тот судья не вправе был рассматривать дело по обвинению профлидера. Несмотря на это, спустя почти год под председательством того же судьи в отношении профлидера был вынесен обвинительный приговор.

На эти процедурные нарушения адвокат указал в дополнение к своей апелляционной жалобе и ходатайствовал об отмене приговора. Суд второй инстанции нашел доводы защитника о нарушении уголовно-процессуального закона при постановлении обвинительного приговора обоснованными, а рассмотрение дела судьей, заранее высказавшим мнение о виновности подсудимого, - существенным нарушением права профлидера на защиту.

Учитывая, что допущенные в суде первой инстанции нарушения закона затрагивали основополагающие принципы уголовного судопроизводства, их устранение оказалось невозможно в суде апелляционной инстанции. Обвинительный приговор подлежал отмене с направлением уголовного дела на новое разбирательство в тот же суд, но в ином составе.

Всем было понятно, что в материалы уголовного дела вкралась самая обычная описка. Даже не судейская, а секретарская. Но! Процедура была нарушена, а подобное карается вышестоящим судом строго.

ПРИМЕР ВТОРОЙ

В ходе другого судебного процесса другому профлидеру помимо основного наказания в виде реального лишения свободы назначили штраф в сумме 8 млн рублей.

Согласно п. 4 ст. 307 УПК суд в обвинительном приговоре должен указать “мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, освобождению от него или его отбывания, применению иных мер воздействия”.

Говоря о сроке, суд первой инстанции указал, что “с учетом всех материалов дела, характеристики личности подсудимого, тяжести совершенного им преступления, суд считает возможным достижение целей восстановления социальной справедливости, исправления подсудимого и предупреждения совершения им новых преступлений только при назначении наказания в виде лишения свободы”. Таким образом, мотивы назначения реального срока были понятны. Не будем рассуждать о справедливости, исправлении, предупреждении новых преступлений - это материал для другой публикации.

А вот в отношении штрафа было сказано лишь: “…суд, с учетом тяжести совершенного преступления, имущественного положения осужденного и его семьи применяет дополнительное наказание в виде штрафа”. То есть следовала лишь констатация факта без указания мотивов. Интересно, как суд высчитывал имущественное положение…

На отсутствие мотивировки со стороны суда первой инстанции и - следовательно - на неправомерность штрафа защита указала в апелляционной жалобе. Стоит отметить, помимо этого в жалобе указывалось на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела по многим пунктам.

Апелляционной суд, проигнорировав все доводы о несоответствии выводов суда первой инстанции фактическим обстоятельствам дела (и оставив срок отбывания наказания прежним), пошел навстречу осужденному именно в вопросе штрафа. Суд постановил, что решение о необходимости назначения в качестве дополнительного наказания в виде штрафа “в нарушение требований п. 4 ст. 307 УПК не мотивировано и подлежит исключению”.

Таким образом, профлидер поехал отбывать срок на зону, но от выплаты 8 млн рублей был освобожден.

Эти примеры в некоторой мере иллюстрируют работу судов апелляционной инстанции. Можно сделать выводы о том, что к основным доводам защиты они так же глухи, как и суды первых инстанций. Но нарушения процессуальные со стороны нижестоящих судов караются жестко - отменой отдельных видов наказания или даже целых приговоров. Это лишний раз подтверждает, что формально судебный процесс выстроен в РФ на “отлично”. Грубых нарушений УПК вы не найдете. Внешне придраться не к чему. Но к аргументам защиты по сути обвинения ни одна судебная инстанция прислушиваться не будет.

Судебный процесс, как правило, превращается в торжество гособвинения. Суд соглашается почти со всеми доводами последнего и игнорирует все доводы защиты. И не имеет особого значения, что именно говорит подсудимый и его защитник, - скорее всего, судом это будет отброшено без объяснений.

Сегодняшним сюжетом мы заканчиваем серию публикаций, основной темой которых было разбирательство в судах первой и апелляционной инстанций, а также типичные ситуации, в которые все чаще попадают профлидеры. Все материалы основывались на реальных событиях и конкретных уголовных делах.

Следующей публикацией мы начнем серию сюжетов, касающихся досудебного уголовного преследования профактивистов (в том числе - задержания, суда по мере пресечения, предъявления обвинения). И постараемся дать несколько практических советов относительно того, какую тактику применять в ходе допроса, как общаться с соседями по камере и так далее. Особое внимание следует уделить такому знаковому персонажу, как адвокат, и его роли в досудебном и судебном процессе.

От Плевако до Резника: известные речи адвокатов в суде

Защитник закончил свое выступление и в зале заседаний раздались аплодисменты. Это похоже на сцену из фильма, но эффектные судебные монологи встречаются не только в кино. Адвокатам и в жизни удавалось поразить присяжных заседателей и добиться победы для своего подзащитного. Большая часть известных речей относится ко второй половине XIX века, когда в результате судебной реформы суды стали по-настоящему независимыми от полицейского следствия. Но нашлась и пара дел из современности.

Речь Федора Плевако по делу Лукашевича

Речи легендарного адвоката Федора Плевако, который практиковал в XIX веке, считают образцом судебного красноречия и ораторского искусства. Зачастую его судебные монологи краткие и непринужденные, будто они не были тщательно подготовлены заранее . Известный юрист Анатолий Кони говорил, что Плевако – «человек, у которого ораторское искусство переходило во вдохновение». Плевако руководствовался не только логикой, но и уделял внимание психологическим факторам. Он вызывал к подсудимым чувство сочувствия и так добивался к ним снисхождения.

Многие судебные выступления Плевако вошли в сборники и публиковались. В том числе и речь по делу Лукашевича. 25 октября 1878 года в имении своего отца Николай Лукашевич застрелил мачеху Фанни Лукашевич. Его обвинили в умышленном убийстве, а защитник (Федор Плевако) настаивал на переквалификации убийства как совершенного в припадке умоисступления. Дело в том, что после появления мачехи отношения в семье разладились, происходили постоянные скандалы. Свою речь Плевако начал с того, что умышленное убийство – это самое страшное зло.


«Фанни Владимировна, которая как-то особенно умела вызывать к себе ненависть людей, окружавших ее, нисколько не думала о примирении с пасынком. Напротив, она систематически, искусственно старалась волновать его и для этого придумала еще новый способ – судебный процесс. Она заявляет мировому судье, что пасынок оскорбил ее, ссылается на массу свидетелей».

На все это накладывается новость о смерти брата. Не только родственники, но и люди, которые знали семью, были уверены, что в его смерти виновата Фанни Лукашевич. Для подсудимого, по словам Плевако, было одно утешение – это имение отца, откуда мачеха съехала. При этом сказала мужу выплачивать ей определенную сумму на содержание. Адвокат объяснил, что в роковой день мачеха решила вернуться в имение, именно тогда, «когда возмущение в доме достигло самых крайних пределов».

В итоге Лукашевича признали виновным в убийстве, совершенном в припадке умоисступления. Присяжные вынесли оправдательный вердикт.

Речь Петра Александрова по делу Засулич

Революционерку и социалистку Веру Засулич обвинили в покушении на убийство Петербургского градоначальника генерала Трепова. 24 января 1878 года она пришла к Трепову на личный прием под видом заявительницы и выстрелила в него из пистолета. Преступление квалифицировали как умышленное, с заранее обдуманным намерением. По версии Засулич, ее возмутили беззаконные действия генерала Трепова, приказавшего высечь розгами политического подследственного Алексея Боголюбова, который содержался в доме предварительного заключения. Дело рассмотрел Петербургский окружной суд с участием присяжных заседателей 31 марта 1878 года. Защитником Засулич был адвокат Петр Александров. Александров говорил своим коллегам: «Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».

«Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».

В своем судебном выступлении адвокат провел связь между поркой Боголюбова 13 июля и выстрелами в Трепова 24 января. Он объяснил, что у подсудимой не было какого-то личного мотива, с градоначальником она была не знакома до покушения. И сразу она не собиралась совершать это преступление. Юрист рассказал о жизни и судьбе Засулич. В 17 лет она познакомилась со студентом Сергеем Нечаевым (как оказалось, государственным преступником). По его просьбе Засулич несколько раз передавала письма, ничего не зная об их содержании, а после получила обвинение в государственном преступлении и провела 2 года в заключении.

Засулич узнала о том, что случилось с Боголюбовым. Она ждала справедливости, что кто-то вступится за беспомощного каторжанина. Ее волновал и другой вопрос: кто вступится за судьбу других несчастных?


«Засулич создала и закрепила в душе своей навеки одну симпатию – беззаветную любовь ко всякому, кто, подобно ей, принужден влачить несчастную жизнь подозреваемого в политическом преступлении. «Когда я совершу преступление, – думала Засулич, – тогда замолкнувший вопрос о наказании Боголюбова восстанет. Мое преступление вызовет гласный процесс».

В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, – женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее жизни. Она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторились причины, производящие подобные преступления», – сказал Александров.

Засулич отказалась от последнего слова. Прения были объявлены оконченными. За преступление ей грозила тюрьма, но присяжные в итоге признали ее невиновной.

Как только прозвучал вердикт, в зале началось столпотворение. Все аплодировали и кричали: «Браво!». А речь Александрова потом опубликовали во многих российских газетах и перевели на иностранные языки.

Речь Сергея Андреевского по делу Богачева

10 апреля 1892 года во дворе дома № 8 по Владимирской улице Петербурга студент А. Богачев нанес своей жене пять ударов ножом. Раны оказались легкими, злоумышленника задержали на месте преступления. Богачев признал себя виновным в покушении на убийство жены, но затем передумал: сказал, что нанес ранения жене в состоянии запальчивости и чрезмерной раздражительности. Защищавший Богачева адвокат Сергей Андреевский просил снисхождения для своего доверителя и уверял, что у тот не было умысла на совершение преступления.

В своих речах Андреевский всегда ставил на первый план личность подсудимого, его жизнь и условия, в которых он совершил преступление. Андреевский считал, что уголовные адвокаты должны учиться раскрывать человеческую душу, как это делают в художественной литературе. Кстати, до того, как стать адвокатом, Андреевский работал прокурором и ему даже предлагали выступать по делу Засулич с обвинением, потому что тот зарекомендовал себя как первоклассный судебный оратор. Но Андреевский отказался.

В своей речи по делу Богачева адвокат рассказал о тяжелой судьбе подзащитного. В детстве тот потерял родителей, всю жизнь жил небогато. К 20-ти ему удалось устроиться секретарем в газету «Новое время» и получать стабильный и хороший доход. Он решил жениться по любви, уверял адвокат. Но, по мнению Андреевского, у невесты были другие взгляды. Луиза Глеб-Кошанская не любила Богачева. Она была замечена в связи с другим и брак ей нужен был для того, чтобы считаться в обществе порядочной женщиной. Другая причина – деньги и связи супруга. Избранница Богачева с помощью своего супруга хотела добиться мечты стать актрисой. Проблемы в их семье начались сразу после свадьбы: сначала теща с еще одной дочерью поселилась у новобрачных, потом жена тайно поступила в драматическую школу и стала бесконечно тратить деньги мужа. Все скандалы заканчивались тем, что влюбленный Богачев уступал. Ему даже пришлось поругаться с редактором из-за критического отзыва, который «Новое время» опубликовало про его супругу. А после, забеременев, жена попыталась избавиться от ребенка. В итоге Богачев потерял работу, влез в долги, а супруга с матерью и сестрой съехали из квартиры, за которую он уже не мог платить. Адвокат уверял, что пережив это, его подзащитный уже не мог отвечать супруге «вечной любезностью и ангельской добротой».


«Разобрав это дело, мы можем поверить подсудимому, что он действовал в состоянии мгновенного потемнения рассудка, что ужасных слов – «надо убить ее» он себе не говорил. Это была какая-то бессмысленная кровавая потасовка после долгих подвигов удивительного терпения, великодушия и рабства, – одна из тех бессмысленных сцен, которые возможны только после напряженных семейных несогласий, поддерживаемых опытной интриганкой».

Андреевскому удалось добиться снисхождения для доверителя и доказать, что преступление не было умышленным, Богачева признали виновным в покушении на убийство жены в запальчивости и раздражении и приговорили к ссылке в Томскую губернию.

У Андреевского есть и другие известные судебные монологи. Стенографы приходили практически на все его дела, чтобы потом публиковать выступления в газетах. В 1891 Андреевский выпустил сборник своих судебных речей, а после этого молодые адвокаты начали цитировать части из его монологов в своих заседаниях.

Речь Владимира Спасовича по делу Кроненберга

После рассказа о жизни и семейных отношений подсудимого адвокат Владимир Спасович перешел к главному вопросу: имеют ли право родители наказывать своих детей? Он говорил, что из всего следствия ясно, что прутьями отец наказал свою только лишь однажды. А врачи, которые выступали на процессе, говорили, что «повреждения не имели особенного влияния на здоровье ребенка». Поэтому защитник наводил присяжных заседателей на мысль, что родители могут наказывать детей способами, которые не вредят их здоровью. Что его доверитель имел право воспитывать и наказывать свою дочь, если был недоволен ее поведением.


«Говорят: «За что же? Разве можно так строго взыскивать за несколько штук чернослива, сахара?» – Я полагаю, что от чернослива до сахара, от сахара до денег, от денег до банковских билетов путь прямой, открытая дорога».

В итоге коллегия присяжных заседателей оправдала Кроненберга. Общественность широко обсуждала это решение. Шли споры о законности оправдания отца, который избил дочь, и об институте адвокатуры, которая защитила виновного.

Для Спасовича это было дело по назначению, после которого он получил много критики. Не исключено, что он мог как-то от него отказаться, но не стал. Салтыков-Щедрин был очень недоволен адвокатом: «Всего естественнее было бы обратиться к господину Спасовичу с вопросом: если вы не одобряете ни пощечин ни розог, то зачем же ввязываться в такое дело, которое сплошь состоит из пощечин и розог?» Федор Достоевский одобрил оправдание Кроненберга, ведь это помогло сохранить семью, но порицал Спасовича за то, что он перечеркнул чувство сострадания к ребенку своими заявлениями: «Девочка, ребенок; ее мучили, истязали, и судьи хотят ее защищать, – и вот какое бы, уж, кажется, святое дело!».

Речь Михаила Барщевского в Конституционном суде

В октябре 2019-го Конституционный суд рассмотрел жалобы трех москвичек, пострадавших от репрессий. Женщины не могли много лет получить гарантированную законом компенсацию – бесплатные квартиры взамен тех, что у них отняли. Самыми эмоциональными и яркими были, разумеется, речи заявителей. Но внимания заслуживает и монолог представителя Правительства России в КС Михаила Барщевского. Он взял слово после представителя правительства Москвы, который выразил мнение, что постановка «детей ГУЛАГа» в общую очередь – это справедливое решение. Барщевский начал выступление с извинений, обращенных к заявителям, «от имени части, по крайней мере, москвичей за то, что услышали». Потом он рассказал историю своей семьи: дед был расстрелян, бабушка чудом осталась в живых, но была выслана, а отцу удалось вернуться в Москву лишь в середине 1950-х.


«Власть, государственная власть, сломала жизни. А сегодня кто-то находит юридические крючки, чтобы сказать: «Мы ни за что не отвечаем, мы здесь ни при чем». Мы с вами – вы, мои коллеги, и я – мы власть сегодняшняя. И если мы не отвечаем за действия власти предшествующей, то подумайте о том, что будет с нашими потомками».

В итоге КС обязал законодателей обеспечить жертв репрессий правом на жилье. Он признал противоречащими Конституции положения региональных законов и закона Москвы, которые не признают за детьми репрессированных право на улучшение жилищных условий.

Речь Генри Резника по делу Лебедева

Одну из знаковых в современное время судебных речей произнес адвокат Генри Резник в защиту коллеги Александра Лебедева. В середине декабря 2017 года Лебедева обвинили в том, что он предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку (она подтверждала, что его подзащитная не нарушала условия домашнего ареста). Следствие привело показания врача-педиатра, которая выписала эту справку. По ее словам, доверительница Лебедева попросила выдать документ «задним числом». Следствие решило, что адвокат обязан был знать об этом, а значит, он предъявил суду заведомо подложный документ.

Лебедев же свою вину не признал. Он заявил, что был уверен в подлинности бумаги. В отношении адвоката сначала возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 303 УК – фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении, а затем переквалифицировали на вмешательство в деятельность суда (ст. 294 ). Из-за истечения срока давности дело могли прекратить. Обвинение просило оштрафовать его на 200 000 руб. и освободить от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности.

Но Лебедев ходатайствовал о том, чтобы дело продолжали слушать. Его защита настаивала на полном оправдании. В суде Резник заявил, что адвокатская деятельность основана на доверии – при получении документов от доверителя адвокат считает их подлинными и не проверяет достоверность. Резник добавил, что защитник не должен превращаться в судью для своего доверителя и сомневаться в доказательствах, которые представил подзащитный. Поэтому у представителя нет другого выбора, кроме как просить приобщить в процесс документ, который просит приобщить заявитель.

Поддержать Лебедева пришли около 40 юристов и адвокатов, потому что профессиональное сообщество считает это дело «посягательством на природу профессии». Если Лебедева признают виновным, то и любое действие адвокатов в процессе можно будет истолковать как «воспрепятствование правосудию», предупредил Резник.


«Федеральная палата адвокатов воспринимает это несостоятельное уголовное преследование как атаку недругов адвокатуры на ее базовые основы. Убежден, эта атака на наш правозаступный институт захлебнется. Но хотелось бы пресечь ее здесь, в первой инстанции районного суда, наиболее приближенного к защите прав и свобод простых граждан – наших доверителей. Адвокат Лебедев, честно и добросовестно выполнявший свой профессиональный долг, подлежит оправданию. Такие одиозные дела не должны появляться на судейских столах».

В итоге в 2019 году Тверской районный суд оправдал адвоката Лебедева. Сам адвокат рассказал, что суд не увидел в его действиях воспрепятствования правосудию. Суд не принял во внимание и факт приобщения к делу подложной справки, потому что этот документ представила доверительница.

При создании подборки использовались материалы:

И.Я. Козаченко. Истина и закон. Судебные речи известных российских и зарубежных адвокатов. Книга 2.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: