Как врага народа без суда и следствия

Обновлено: 28.03.2024

Поскольку СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных и после начала Великой Отечественной войны отказался соблюдать два ее важнейших условия — обмен списками военнопленных и предоставление им права получать посылки с родины через Международный Красный Крест, у Гитлера появился великолепный предлог для того, чтобы почти легально морить советских военнопленных голодом. Попавшие в плен красноармейцы оказались не только без помощи с родины, но и без какой-либо международно-правовой защиты. Немцы расстреливали их по любому поводу и без всякого повода, надеясь, что победа рейха все спишет.

Смерть пленных от голода, болезней и расстрелы вполне укладывались в программу Гитлера по сокращению численности славянского населения, на несколько десятков миллионов человек. Почти две трети наших пленных — около четырех миллионов из шести — не дожили до конца войны.

Справедливости ради подчеркну, что и Сталин поощрял беспощадность по отношению к немецким пленным, рассчитывая ожесточить красноармейцев и отвадить их сдаваться в плен врагу с его неизбежными репрессиями. Он прямо рекомендовал своим генералам пленных расстреливать. Свидетельство тому — его разговор по прямому проводу с командующим Резервным фронтом Г. К. Жуковым 4 сентября

1941 года. Жуков сообщил, что

«на нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что сегодня в ночь разбитая 23 пехотная дивизия сменена 267 дивизией и тут же он наблюдал части СС».

Сталин отреагировал весьма своеобразно:

«Вы в военнопленных не очень верьте, опросите его с пристрастием, а потом расстреляйте».

Немцы же против советских перебежчиков репрессий не применяли.

Вот еще несколько примеров. В конце июля 1941 года под Николаевом солдаты вермахта нашли несколько сожженных заживо немцев. Чины НКВД постарались, чтобы жертвы мучились подольше, привязали несчастных к деревьям и облили бензином только нижнюю часть тела. В отместку немцы расстреляли 400 советских военнопленных. В Мелитополе в подвале местного НКВД были обнаружены трупы немецких военнослужащих, которым в половые органы вводили стеклянные трубки, а затем разбивали их молотком.

Бойцы лейб-штандарта СС «Адольф Гитлер», ворвавшиеся в Таганрог 17 октября 1941 года, обнаружили в здании местного НКВД шесть изуродованных трупов немецких военнослужащих. В ответ эсэсовцы расстреляли почти 4 тысячи пленных.

Советские войска, в конце декабря 1941 года высадившиеся на Керченском полуострове, учинили жестокую расправу. Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн свидетельствует: «В Феодосии (которую немецкие войска вскоре отбили. — Б. С.) большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру». В Керчи одному немецкому врачу вытянули язык и прибили гвоздями к столу. Варварские казни пленных санкционировал представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте заместитель наркома обороны и начальник ГлавПУРа Л. 3. Мехлис, утверждавший, что «в городе Керчи до 7 тысяч трупов гражданского населения (до детей включительно), расстреляны все извергами-фашистами. Кровь стынет от злости и жажды мстить. Фашистов пленных я приказываю кончать».

Конечно, мы можем привести на порядок больше столь же достоверных свидетельств о немецких зверствах над советскими пленными. Но здесь важны не цифры, а тенденция. Сталин с самого начала войны относился к немецким пленным так же, как Гитлер — к советским, просто последних было гораздо больше. 16 августа 1941 года советский вождь издал приказ наркома обороны № 270, по которому расстрелу подлежали все заподозренные в намерении сдаться в плен, а их семьи лишались «государственной помощи и поддержки». Командующий Ленинградским фронтом Г. К. Жуков пошел еще дальше, когда 28 сентября 1941 года шифрограммой № 4976 предписал своим подчиненным: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны». При буквальном исполнении он означал казнь даже грудных младенцев!

На приказ № 270 и распоряжения типа жуковской шифрограммы немцы реагировали публикацией пропагандистских статей. 21 июня 1942 года член Военного совета Волховского фронта А. И. Запорожец направил Г. М. Маленкову, А. С. Щербакову, Л. П. Берии и А. Н. Поскребышеву перевод статьи из немецкой газеты «Ди фронте» от 10 мая 1942 года под красноречивым заголовком «Военнопленные — враги. Как Сталин обращается со своими солдатами». Там достаточно резонно утверждалось: «Советы рассматривают всех военнопленных как изменников. Они отказались от международных договоров, подписанных всеми культурными государствами, — не существует обмена тяжелоранеными, нет почтовой связи между пленными и их родственниками.

Теперь Советы пошли в этом направлении еще дальше: они взяли под подозрение всех избежавших или другими путями вернувшихся из плена своих же военнопленных (так называемых окруженцев, многие из которых были отпущены немцами и скрывали сам факт пребывания в плену. — Б. С).

Властители Советов не без основания боятся, что каждый, кто очутился по ту сторону «социалистического рая», вернувшись в СССР, поймет большевистскую ложь. В каждом таком они видят опасного антисоветского пропагандиста».

Здесь же говорилось о фильтрационных лагерях: «По приказу народного комиссара обороны все вернувшиеся из плена рассматриваются как «бывшие» военнослужащие и у всех без суда и следствия отнимается их воинское звание.

Для этих бывших военнослужащих устраиваются сборные и испытательные лагеря, подчиненные НКО…

При отправке в сборные пункты у бывших военнослужащих отбирается холодное и огнестрельное оружие. Личные вещи, документы и письма остаются у арестованных. Приметы, номера части, как и место и время пропажи без вести заносятся в особые книги. Почтовая связь для бывших военнослужащих запрещена. Все поступающие на их имя письма хранятся в комендатуре в запечатанных конвертах. Бывшие военнослужащие не получают ни жалованья, ни одежды.

Время пребывания в сборных, испытательных лагерях ограничено 5–7 днями. По истечении этого времени здоровые переводятся в особые лагеря НКВД, а больные и раненые — в лазареты… По прибытии в лагерь НКВД бывшие военнослужащие «подлежат бдительному наблюдению». Что понимается под этим особым наблюдением и где оно кончается — на сегодня уже хорошо известно».

Немецкая фронтовая газета подчеркивала:

«В свете этих приказов и инструкций неудивительно, что на одном участке Восточного фронта произошло вот что.

В непосредственной близости к немецким позициям находился большой лагерь советских военнопленных. Небольшое число немецких солдат охраняло около 10 000 пленных. Советские самолеты штурмовали немецкие позиции. В это время немецкая охрана должна была податься назад и покинула военнопленных, так как немецкие войска заняли новые позиции. К исходу дня немецкие офицеры и солдаты, к своему большому удивлению, заметили, что в направлении их позиции движутся колонны невооруженных большевиков. Группа уполномоченных обратилась к немецкому командиру и заявила, что весь лагерь решил последовать за немецкими войсками и просить по возможности взять их под свою защиту, как военнопленных, и ни в коем случае не допустить того, чтобы лагерь попал снова в руки большевиков.

Командир разрешил пленным пройти через немецкие линии и устроить лагерь в другом районе…

Убегают из плена лишь немногие. Несчастье — очутиться снова во время боев за линией большевистских позиций — тоже постигает немногих.

Из огромной массы военнопленных составятся в будущем отряды непримиримых и заклятых врагов Сталина и большевизма».

Не знаю, произошел ли в действительности случай с добровольным возвращением к немцам целого лагеря пленных. Верится в подобное с трудом. Если, конечно, речь шла не об особом лагере — для перебежчиков, где условия существования были более сносными. Но вот что немцы раз и навсегда зимой 1941/42 года упустили реальный шанс составить из советских военнопленных антибольшевистские полки и дивизии, сомнений не вызывает.

Строгий лагерь, тяжёлые условия: болота, мошкара, москиты, непосильная работа. Люди болели, многие умирали, не отсидев свой срок.

Ещё одной скорбной датой стал 1937 год, вошедший в историю как пик массовых репрессий и гонений на все слои общества.

Так сложилось, что в первые дни юбилейного года в Муроме прошла презентация книги памяти «Печальный памятник эпохи». Это пятая книга, выпущенная общественной организацией «Мемориал» округа Муром. В ней опубликованы поимённые списки наших земляков, безвинно пострадавших от политических репрессий. Книга основана на сохранившихся документах и воспоминаниях близких расстрелянных, осуждённых на длительный тюремный срок, раскулаченных и высланных из родных мест. Но основным источником стали уголовные дела, хранившиеся в закрытых архивах. Теперь большая их часть стала доступна и дала большой материал для ищущих.

Как родилась эта книга и для кого, мы попросили рассказать её автора, председателя общества «Мемориал» Александра Маслова.

По решению «чрезвычайки»


Александр Маслов: - Да, в летописи нашей страны много недосказанного или переиначенного. Только с конца прошлого века мы по-иному увидели некоторые события, о которых во многих семьях говорили только шёпотом. Маховик репрессий прокатился по стране, подмяв под себя миллионы жизней. Начало положили расстрелы без суда и следствия членов императорской семьи и её окружения. После июльского мятежа левых эсеров, покушения на Ленина и некоторых видных революционеров, массовые репрессии жестоких трибуналов, «чрезвычаек», контрразведок превзошли все допустимые пределы.

В 1919 году расстреляли рабочих в Астрахани, расправились с пролетариями в Сормове, Коломне, Казани, Ижевске, Воткинске. Расстреливали заложников из числа буржуазии и офицеров. Доказано, что зимой 1920 года в стране действовало до тысячи застенков, создавались концлагеря.


Три «враждебные» категории

Л.К.: - Можно сказать, что это был самый тяжёлый период в становлении страны?

А.М.: - Легко мы никогда не жили, но эти потери были, наверное, самые неоправданные. Сталинская идея обострения классовой борьбы больно ударила по российскому крестьянству в период коллективизации сельского хозяйства. По принятым решениям ужесточено законодательство, расширились права силовых ведомств, создан ГУЛАГ. «Тройки», спецштабы, двадцатипятитысячники, местные советские и партийные органы привлекали комитеты бедноты и угрозами, обещаниям, арестами, лишением избирательных прав заставляли выполнять директивные планы по ликвидации кулачества и всех несогласных.


По неполным архивным статистическим данным, составленным по заданию послесталинских руководителей ещё в 1953 году, органами ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ только в период с 1921 по 1953 год за так называемые «контрреволюционные преступления» были арестованы 5 951 364 человека, из них внесудебными органами «тройками», «двойками», «особыми совещаниями» приговорены к расстрелу почти 800 000 человек!

Колючка и надсмотрщик

Л.К.: - А ведь за сухими цифрами статистики человеческие судьбы…

А.М.: - Живых свидетелей истории осталось не так уж много, поэтому каждый из них ценен. Галина Петровна Коблова, 1948 года рождения, рассказывает. «Папа работал помощником машиниста на железной дороге, мама - в столовой. В семье росло трое детей. Я - поздний ребенок, родившийся уже в заключении, в котором на тот момент находились оба родителя. Папе дали срок 10 лет, а через 2 месяца арестовали и маму. Так они и оказались в Норильске. Братьев отправили в Детский дом. Самые яркие воспоминания детства - колючая проволока и надсмотрщик, который неустанно следил за каждым нашим шагом. Родители работали на заводе по добыче никеля. Условия работы были тяжёлые. Часто брали и меня с собой на работу, и я видела, как трудятся мои папа и мама и все остальные. За хорошее поведение родителям сократили срок тюремного заключения. Когда мне было 10 лет, мы смогли вернуться в Муром. Меня старательно оберегали от последствий прошлого: в семье при мне не говорили о том, что предыдущее место жительства было тюрьмой».

А вот воспоминания Руфи Владимировны Табашниковой. «В 1937 году обстановка в Муроме была неспокойная: по улицам ездил «черный воронок», после чего бесследно пропадали люди. Именно тогда отец сказал нам, что нужно быть готовыми ко всему. Однажды, возвращаясь с работы, он увидел машину в нашем дворе. Только спустя годы я узнала, что он сказал при прощании маме: - «Скажи детям, что я ни в чём не виноват и, что бы обо мне ни говорили, я всегда честно трудился и ничего плохого не сделал. »


Дальше начались постоянные вызовы мамы в милицию. Бывает, придёшь из школы, а её нет. Бежишь в милицию и сидишь, ждешь её с допроса. Жили впроголодь. Как жену «врага народа» маму на работу не брали. Она, как могла, перебивалась случайными заработками и тем, что продавала своё приданое. Нам, детям, приходилось тоже несладко. В школе, во дворе, на улице - везде нас преследовали унижения, побои, оскорбления. Когда началась война, детям, отцы которых ушли на фронт, выдавали паек. Мы его были лишены. Только спустя много лет сделали запрос в соответствующие органы с просьбой ознакомиться с личным делом своего отца. Оказывается, спустя 2 месяца после ареста отец был расстрелян и захоронен в Горьком на Бугровском кладбище».

Развод как спасение

А вот история Надежды Николаевны Щипицыной, 1935 г. р.: - «Я родилась на Урале, в г. Кыштым Челябинской области. До ареста мой отец работал на Свердловской железной дороге. Мама - учительница. Когда папу арестовали, мне было 2 года. О его аресте и о жизни нашей семьи я узнала со слов мамы. После ареста папы маму сразу уволили с работы из школы как жену «врага народа». Она осталась с двумя детьми без квартиры и средств существования. Моему брату было тогда 8 лет. Он очень любил отца, до конца жизни не мог смириться с тем, что его отец - «враг народа». Отец отбывал свой срок (ему дали 10 лет) в Архангельской области. Лагерь был в глухой тайге, где валили лес для авиационной промышленности. Строгий лагерь, очень тяжёлые погодные условия: болота, мошкара, москиты. Люди болели, многие умирали, не отсидев свой срок. На восьмом году заключения отец скончался. Там же и был похоронен. Маме было очень тяжело жить. С любой работы её увольняли, как только узнавали, что она - жена «врага народа». Почти каждую ночь её увозили на допрос, заставляли подписывать какие-то бумаги. Только спустя много лет мне стало известно, что папа выслал маме развод и попросил её выйти замуж или сменить детям фамилию и отчество. Брат так и не согласился на это, а меня удочерил человек, за которого мама вышла замуж. Смена фамилии и отчества помогли мне прожить проще. А вот жизнь брата была гораздо сложнее».

Александр Маслов. Родился в Меленковском районе. Педагог, историк. Работал заместителем директора местной школы. С 1994 года - председатель комиссии по реабилитации, председатель общественной организации «Мемориал».

Л.К.: - Несмотря на все пережитые трудности, это, наверное, самые удачные варианты сложившихся судеб репрессированных?

А.М.: - Мысли и переживания людей, замученных в застенках или расстрелянных по ложному доносу, недоразумению, а то и вовсе без всяких оснований, мы уже не узнаем никогда.
Мы принимаем прошлое таким, каким оно было. Никто, кроме нас самих, не воспитает в детях и внуках уважение к закону, правам человека, к ценности человеческой жизни и нравственным нормам, которые берут начало в наших национальных традициях и в нашей истории.

В 1988 году в соответствии с постановлением Политбюро ЦК КПСС продолжилась работа по пересмотру дел в отношении лиц, репрессированных в 1930-40-е годы.

Записка комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30−40-х — начала 50-х гг.
Сов. секретно
Особая папка
25 декабря 1988 г.

Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30 — 40-х—начала 50-х годов, продолжает работу по реабилитации лиц, необоснованно осужденных в эти десятилетия. Анализируются архивные материалы, рассматриваются многочисленные заявления и жалобы граждан, которые просят сообщить о судьбе родственников, датах их смерти, местах захоронений. В местных органах ведется аналогичная работа по анализу и рассмотрению той категории дел, которые от начала до конца проходили на местном уровне.

Эта работа способствует формированию новой нравственной атмосферы, возрождению общественной потребности в законности и порядке, уважения к конституционным и правовым нормам. Восстановлены честное имя и достоинство многих тысяч незапятнанных людей, снят тяжелый груз необоснованных обвинений и подозрений. В настоящее время уже пересмотрено 1.002.617 уголовных дел репрессивного характера на 1.586.104 человека. По этим делам реабилитировано 1.354 .902 человека, в том числе по делам несудебных органов — 1.182.825 человек.

Помимо восстановления социальной и юридической справедливости, проводимая в этом направлении работа способствует углубленному пониманию причин, внутренних механизмов практики беззакония и произвола, оказавшей столь сильное и долговременное деформирующее воздействие на общественное развитие страны.

Вместе с тем опыт работы Комиссии ставит вопросы, требующие, как представляется, принципиальной политической и конституционной оценки. Только сейчас, в условиях демократизации общества, по существу начинают выявляться действительные масштабы имевших место репрессий, степень их беззакония, а тем самым — и общественно-политическое, правовое значение работы по всестороннему анализу и оценке этих явлений.

В этой связи требуют особого рассмотрения и оценки четыре группы вопросов. -

1. Об антиконституционности, противоправности «троек», «двоек», особых совещаний, списков Значительная часть приговоров по репрессивным делам была вынесена именно этими, несудебными и неконституционными органами.

В результате изучения документальных материалов органами государственной безопасности установлено, что в период 1930 — 1953 годов по возбужденным органами ОГПУ, НКВД, НКГБ —МГБ 2.578.592 уголовным делам было подвергнуто репрессиям 3.778.234 человека, в том числе осуждено к высшей мере наказания (расстрелу) 786.098 человек. Среди лиц, подвергнутых репрессиям, осуждено судебными органами 1.299.828 человек (в том числе к расстрелу — 129.550 человек), несудебными органами — 2.478.406 человек (в том числе к расстрелу — 656.548 человек).

В настоящее время остаются пока непересмотренными 1.575.975 дел на 2.192.130 человек. В их общем количестве — 738.866 дел производства несудебных органов, по которым осуждено 1.097.293 человека (в том числе к расстрелу — 339.125 человек).

2. О личной ответственности Сталина и его непосредственного окружения за организацию и осуществление массовых репрессий, насаждение противоправной, антиконституционной практики. Их вина перед партией и народом за массовые репрессии и беззакония огромна и непростительна. Чем дальше, тем очевиднее становится, что вина эта носит не только моральный и политический, но и прямой юридический, уголовный характер. Общественность правомерно требует соответствующей оценки.

Впервые массовые репрессии были осуществлены в начале 30-х годов. Решением Комиссии ЦК ВКП (б) о выселении кулаков, во главе которой стоял А. А. Андреев, органами ОГПУ было осуществлено выселение из европейской части СССР в северные районы и Сибирь в 1930— 1931 годах 356,5 тыс. крестьянских семейств общей численностью 1.680.000 человек. Часть их была направлена в места заключения, другая — в спецпоселения. В 1929 —1933 годах органами ОГПУ было только арестовано и привлечено к уголовной ответственности 519.000 человек, причисленных к кулакам. Сюда не входят сотни тысяч раскулаченных и подлежащих ссылке.

Инициатором и организатором массовых арестов, расстрелов без суда и следствия, депортации сотен тысяч людей был Сталин. Получила широкое распространение преступная практика, заключавшаяся в том, что НКВД составлялись списки лиц, дела которых подлежали рассмотрению в Военной коллегии Верховного суда СССР или «особым совещанием» НКВД, притом заранее определялось «наказание». Эти списки направлялись лично Сталину. В списках определялось три категории наказания: первая — расстрел, вторая — тюремное заключение от 8 до 25 лет и третья — заключение до 8 лет и высылка. В настоящее время обнаружена лишь часть списков, которые направлялись НКВД лично Сталину. Так, обнаружено 383 списка за 1937 —1938 годы, в которые были включены 44 тысячи видных работников партии, военных деятелей, хозяйственников. Из этого числа 39 тысяч должны были быть осуждены по первой категории, 5 тысяч — по второй и 102 человека — по третьей. На этих списках имеются собственноручные резолюции Сталина и других членов Политбюро, в частности из 383 списков Сталиным подписано 362, Молотовым — 373, Ворошиловым — 195, Кагановичем — 191, Ждановым — 177. Есть также подписи Микояна, Ежова и С. Косиора. Члены Политбюро не только соглашались с предлагаемыми репрессиями, но и делали записи, поощрявшие работников органов НКВД к дальнейшим репрессиям, а против отдельных фамилий стояли надписи: «Бить — бить».

Самые грубые нарушения социалистической законности, введение в повседневную практику деятельности НКВД применения методов физического воздействия, пытки и истязания арестованных, которые приводили к так называемым «признательным показаниям» и оговорам невинных людей, были открыто санкционированы Сталиным от имени ЦКВКП (б). Судя по документам, Сталин лично осуществлял контроль за репрессивной деятельностью.

Непосредственную ответственность за репрессии и беззаконие, кроме Сталина, несут Молотов, Каганович, Берия, Ворошилов, Жданов, Маленков, Микоян, Хрущев, Булганин, Андреев, С. Косиор, Суслов. Они давали личные указания об арестах. осуждении и расстрелах большого числа партийных, советских, военных и хозяйственных кадров. Для расширения и усиления массовых репрессий на местах, напряженности и взаимной подозрительности члены Политбюро выезжали в местные партийные организации, часто в сопровождении группы работников НКВД. Такие поездки, как правило, сопровождались снятием с работы и арестами первых секретарей обкомов и ЦК компартий союзных республик, репрессиями партийного и советского актива.

В. М. Молотов будучи Председателем СНК СССР (с 1930 по 1941 годы), принял самое активное участие в организации и проведении массовых репрессий в 30-е годы. На его ответственности в первую очередь репрессии работников центрального советского аппарата. Многие из них были арестованы и физически уничтожены по его личной инициативе. Из числа народных комиссаров, входивших в СНК СССР в 1935 году, 20 человек погибли в годы репрессий. В живых остались лишь Микоян, Ворошилов, Каганович, Андреев, Литвинов и сам Молотов. Из 28 человек, составлявших Совет народных комиссаров в начале 1938 года, были вскоре репрессированы 20 человек. Только за полгода, с октября 1936 года по март 1937 года, было арестовано около 2 тысяч работников Наркоматов СССР (без Наркомата обороны, НКВД, НКИД).

В августе 1937 года Ежовым был подготовлен так называемый «оперативный» приказ НКВД о проведении массовой операции по репрессированию лиц польской национальности. На этом приказе имеются подписи: «За — И. В. Сталин, В. Молотов, Л. Каганович, С. Косиор». Всего за период с августа по декабрь 1937 года в ходе проведения этой операции было репрессировано 18 тысяч 193 человека. Были случаи когда вместо санкции на тюремное заключение Молотов ставил рядом с некоторыми фамилиями отметки ВМН (высшая мера наказания). В 1949 году Молотовым был санкционирован арест многих советских и иностранных граждан, обвинявшихся в шпионаже и антисоветской деятельности. Большинство из них в настоящее время реабилитировано за отсутствием состава преступления.

Весь путь Л. М. Кагановича как политического деятеля связан с вероломством и репрессиями. Известны тяжелые последствия его деятельности в годы коллективизации на Украине, в Воронежской области, на Северном Кавказе, в Западной Сибири. Именно Каганович в начале 30-х годов выдвинул предложение о введении чрезвычайных внесудебных органов — так называемых «троек».

Особенно зловещую роль сыграл Каганович в годы массовых репрессий 1935 —1939 годов. С санкции Кагановича были арестованы по обвинению в контрреволюционной и вредительской деятельности многие ответственные и рядовые работники железнодорожного транспорта и тяжелой промышленности, которые затем по сфальсифицированным материалам были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам тюремного заключения. Подлинные письма и санкции Кагановича на арест 1.587 работников железнодорожного транспорта, репрессированных в 1937 —1939 годах, составляют 5 томов. Как видно из переписки Кагановича с НКВД СССР, он в одних случаях санкционировал аресты лиц, на которых ему представлялись компрометирующие материалы, а в других сам выступал инициатором арестов. Для организации массовых репрессий Каганович выезжал в Челябинскую, Ярославскую, Ивановскую области, Донбасс. Сразу же по приезде в Иваново он дал телеграмму Сталину: «Первое ознакомление с материалами показывает, что необходимо немедленно арестовать секретаря обкома Епанечникова, необходимо также арестовать заведующего отделом пропаганды обкома Михайлова». Когда на пленуме обкома секретарь Ивановского горкома А. А. Васильев усомнился во вражеской деятельности арестованных работников областного комитета партии, Каганович потребовал исключения его из партии и дал указание об аресте. Таким же образом он действовал и в других областных организациях, куда направлялся для расширения массовых репрессий. После его поездки в Иваново только с санкции членов Политбюро ЦК ВКП (б) было репрессировано 297 человек.

А. А. Жданов, длительное время фактически выполняя обязанности второго секретаря ЦК ВКП (б), несет прямую ответственность за организацию массовых репрессий. В сентябре 1936 года он вместе со Сталиным в телеграмме, адресованной Политбюро, требовал усиления репрессий. По их предложению, НКВД возглавил Ежов. Жданов повинен в организации расправ с партийным и советским активом ряда местных партийных организаций, и в первую очередь ленинградской. В 1935 — 1940 годах в Ленинграде было репрессировано 68 тысяч 88 человек. Только по спискам, лично подписанным Ждановым, было репрессировано 879 ленинградцев.

Для расширения массовых репрессий Жданов выезжал в Башкирскую, Татарскую и Оренбургскую партийные организации. В Оренбургской области за пять месяцев (с апреля по сентябрь 1937 года) было репрессировано 3.655 человек, из них половина приговорена к высшей мере наказания. И тем не менее Жданов, прибыв в начале сентября 1937 года в Оренбург, нашел эти репрессии недостаточными. По его телеграмме Сталину был арестован первый секретарь обкома Митрофанов, затем последовали многочисленные аресты в Оренбурге и области, и только по спискам НКВД, которые рассматривались в Политбюро после поездки Жданова, было репрессировано еще 598 человек.

После поездки Жданова в Башкирию были арестованы первый и второй секретари обкома, по спискам НКВД в Политбюро было репрессировано 342 человека из числа партийного и советского актива. После «чистки», осуществленной Ждановым в Татарской парторганизации, было арестовано 232 человека и почти все они были расстреляны.

Активную роль сыграл Жданов в расправе над руководством ЦК комсомола в 1938 году. Выступая от имени Политбюро, он охарактеризовал секретарей ЦК комсомола как «предателей родины, террористов, шпионов, фашистов, политически прогнивших насквозь врагов народа, проводивших вражескую линию в комсомоле, как контрреволюционную банду». В его редакции была принята резолюция пленума, подтвердившая эти оценки.

Жданов был одним из организаторов августовской (1948 год) сессии ВАСХНИЛ. В докладной записке на имя Сталина от 10 июля 1948 года им были сформулированы те предложения, которые легли в основу решения сессии и положили начало травле большой группы ученых-биологов. Жданов был инициатором преследований и гонений многих представителей советской художественной культуры и науки.

Активное участие в организации репрессий принял К. Е. Ворошилов. С его санкции было организовано уничтожение кадров высших военачальников и политических работников Красной Армии. В 30-е годы были уничтожены из 5 маршалов — 3, из 16 командармов первого и второго ранга — 15, из 67 комкоров — 60, из 199 комдивов — 136, из 4 флагманов флота — 4, из 6 флагманов первого ранга — 6, из 15 флагманов второго ранга — 9. Погибли все 17 армейских комиссаров первого и второго ранга, а также 25 из 29 корпусных комиссаров.

Н. С. Хрущев, работая в 1936—1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП (б), ас 1938 года — первым секретарем ЦККП (б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущева к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936—1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек.

3. О местах захоронения жертв массовых репрессий и увековечении их памяти.

В последнее время в средствах массовой информации, обращения общественных организаций и заявлениях граждан все чаще и настойчивее ставятся вопросы о розыске мест захоронения репрессированных лиц и увековечении их памяти.

В архивах КГБ СССР нет документальных материалов, содержащих сведения о всех конкретных местах захоронения, именах похороненных и их числе. В результате опроса бывших сотрудников НКВД и информации, полученной от местного населения, удалось выявить часть участков захоронений. По приблизительным подсчетам, в них погребено около 200.000 человек. Время захоронения тоже установлено приблизительно.

Вопросы восстановления справедливости приобрели сейчас исключительное политическое значение. Полной реабилитации невинно пострадавших, увековечения их памяти ждут общественность, их родственники и близкие. Такие меры способствовали бы практическому утверждению в повседневной жизни гуманистических норм и идеалов, укрепили бы авторитет и престиж СССР в мире.

A. Яковлев
B. Медведев
В. Чебриков
A. Лукьянов
Г. Разумовский
Б. Пуго
B. Крючков
В. Болдин
Г. Смирнов

После окончания Второй мировой войны перед странами антигитлеровской коалиции встал вопрос о том, как поступить с вождями и руководителями Третьего рейха. Наиболее логичным было предать их справедливому суду, как впоследствии и поступили. Тем не менее на Ялтинской конференции в 1945 году Уинстон Черчилль предложил расстрелять руководителей нацистской Германии без суда и следствия. Что это? - праведный гнев или глава Великобритании опасался, что на суде могут всплыть факты, не предназначенные для широкой публики.

Удивительно, но глава Великобритании, страны, которая исторически всегда поддерживала верховенство закона, считал, что юридический суд над нацистскими преступниками не нужен. По словам Уинстона Черчилля, которые были запротоколированы в стенограммах трехсторонних встреч, едва первые лица Третьего рейха попадут в руки союзников, их следует сразу же казнить. Кроме того, глава Великобритании рекомендовал «уничтожить пятьдесят тысяч немецко-прусских офицеров». При этом Черчилль с Рузвельтом неоднократно заявляли, что если суд и состоится, то он должен быть политическим, но никак не юридическим. Однако И.В. Сталин категорически отверг данные предложения, высказав мнение, что должен быть создан международный трибунал, который именно с юридической стороны оценит виновность перед человечеством каждого из руководителей фашистской Германии и приговорит к справедливому наказанию. После долгой дискуссии глава Великобритании был вынужден согласиться с руководителем СССР. В то же время возникает вопрос, вскрытия каких фактов мог опасаться Черчилль?

Темная сторона истории

Самое интересное заключается в том, что большинство нацистских преступников за исключением первых лиц фашистской Германии вскоре после окончания двенадцати так называемых малых Нюрнбергов, последовавших вслед за основным процессом, были выпущены на свободу. Впоследствии все они неплохо устроились на Западе. Означает ли это, что они промолчали о тех вещах, которые хотел скрыть Уинстон Черчилль? Вполне возможно, тем не менее часть фактов, обнародования которых боялся Уинстон Черчилль, со временем стала достоянием общественности. Дело в том, что еще в самом начале войны между СССР и Германией Уинстон Черчилль придерживался довольно странных двойных взглядов. В частности, в июле 1941 года он писал Сталину, что понимает и одобряет те военные действия, которые СССР предпринял с целью получения определенных преимуществ: присоединение новых территорий на своих западных границах, и тем самым смягчение первого удара Гитлера. В то же время сегодня уже хорошо известно, что Великобритания и США активно финансировали Гитлера в ходе его борьбы за власть в Германии, а затем путем прямых и косвенных интриг активно натравливали его на СССР.[С-BLOCK]

Панические настроения в «незалежной» на фоне страха перед мифическим «российским вторжением» достигли такого уровня, что в верхних эшелонах власти уже говорят о расстрелах без суда и следствия.

В частности, глава МВД Украина Денис Монастырский заявил, что не допустит «никаких сепаратистских проявлений вроде тех, которые были весной 2014 года в Харькове, Луганске и Донецке». И пообещал физически устранять нарушителей.

Видеообращение министра размещено на официальном сайте ведомства.

В нем Монастырский утверждает, что Украина «полностью готова к вторжению». И сограждане могут быть спокойны – повода для страха нет. Их покой охраняют 300 тысяч полицейских, нацгвардейцев, пограничников и спасателей, которые «ежедневно несут службу по защите внутренней безопасности страны».

При этом он подчеркнул, что «если какой-то «Гиркин» (Игорь Стрелков (Гиркин), министр обороны ДНР в 2014 г. – прим) попытается захватить административные здания, он будет расстрелян нашим спецназом без уведомления и без колебаний!». Мол, «сейчас не 2014 год», и «Украина стала сильнее и организованнее».

«Каждый на своем месте должен выполнять свою работу, чтобы функционировали школы, больницы, детские сады и предприятия», - отметил шеф украинской полиции, заверив население, что «все будет хорошо».

Впрочем, судя по тому, как лихо навострили лыжи из страны представители бизнес-элиты, парламентарии и иностранные дипломаты, в эти успокоительные мантры верят не все. И уж, тем более, не вселяют оптимизм угрозы министра стрелять в собственный народ. Поскольку на Украине объявить сепаратистом могут, по сути, любого, кто в чем-то не согласен с генеральной линией офиса президента.

В то же время, стрелять в собственных граждан для этой киевской власти не в новинку. Традиция была заложена еще на Евромайдане, а последние восемь лет почти «совершенствуется» в Донбассе.

К слову, тот же Монастырский ранее призывал жителей страны активно овладевать навыками практической стрельбы, имея в виду, что это умение пригодится им именно на Юго-Востоке. Теперь же он фактически узаконил расстрелы без суда и следствия на всей территории Украины.

Но не много ли министр на себя берет?

- Монастырский – одно из немногих кадровых достижений Зеленского, - комментирует ситуацию руководитель информационного агентства News Front, политолог Константин Кнырик. - По большому счету, Зеленский от фактического управления Украиной, как президент в классическом смысле, давно Западом отстранен. Но нынешний глава МВД, это чисто его креатура.

Соответственно, они прекрасно понимают, что та экономическая, политическая ситуация, сложившаяся в стране, и то недовольство общества, которое есть, все это может привести к каким-либо серьезным протестам. И они выстроили очень правильную, с их точки зрения, тактику. Любые протестные настроения, это будут либо «российские агенты», либо «сепаратисты».

Напомню, как «красиво» этот Монастырский разобрался с недавними протестами украинских предпринимателей. Он объявил, что это «рука Кремля», и они работают на «агрессора», арестовал и пересажал самых активных. На этом все закончилось.

Его нынешнее заявление из той же оперы. Это сделано исключительно для контроля над общественными настроениями на территории Украины.

«СП»: - Удивительно, человек обещает стрелять в собственных граждан без предупреждения, а на Западе никто не возмущается. Никто не говорит о бесчеловечности и недопустимости подобных действий…

- Это как раз абсолютно неудивительно. Потому что это их детище, а критиковать свое детище могут только мужественные и понимающие родители. В этом случае детище получилось уродливое со всех сторон, но говорить об этом как-то не принято.

«СП»: - Как и о двойных стандартах, видимо? Ведь получается, что захват харьковской администрации в 2014 году, это сепаратизм, а разграбление отделений милиции во Львове – это другое…

- Это традиционная история Украины - у них в отношении всех вопросов политика двойных стандартов.

Просто в данной ситуации, как я уже сказал, сегодня существует серьезная угроза внутреннего разрыва населения. Потому что вопросов очень много – от тарифов, до реального обнищания населения.

Собственно, чтобы эти массы контролировать, они и придумали батальоны территориальной обороны, а также дали определенные полномочия представителям националистических структур, которым сегодня веерным принципом раздали оружие.

Плюс существенная угроза, что народ, наконец-то, поймет, что в этом территориальном недоразумении, в котором они вынуждены жить, они жить не хотят.

Конечно, проявление каких-то инициатив, особенно на фоне того, что Украину сейчас всячески пытаются заставить выполнить Минские соглашения, это может привести к тому, что и другие регионы скажут: «Подождите, если Донбассу дали автономию, то мы тоже хотим. Мы не хотим подчиняться сумасшедшим людям в Киеве».

Поэтому я не исключаю, что заявление, которое мы услышали от украинского министра внутренних дел, имеет под собой вполне конкретные намерения.

Председатель КРОО «Центр политического просвещения», политолог Иван Мезюхо тоже в откровениях Монастырского не услышал ничего нового:

- Он говорит то, что позволено говорить политикам его ранга на Украине. Заявления русофобского и антироссийского характера не то, что не осуждаются украинским руководством, а наоборот, подогреваются и приветствуются. Поэтому нет ничего удивительного в том, что министр внутренних дел украинского государства позволяет себе такую риторику.

На самом деле, своим заявлением он подыгрывает фейкам западных СМИ о якобы грядущем «российском вторжении» на Украину. Подыгрывает этой русофобской информационной шумихе. В то время, когда его президент Зеленский пытается усидеть на двух стульях. С одной стороны, успокаивая населения по поводу мифического вторжения, с другой - производя на-гора очередные порции милитаристского бреда.

Вообще, заявления украинских чиновников высокого ранга, так или иначе, связанные с мифическим вторжением России на Украину свидетельствуют о разбалансировке системы власти в этой стране. Каждый говорит, что хочет и за слова свои не отвечает. Позиции руководителей силовых ведомств, представителей офиса президента, Верховной Рады и правительства не согласованы друг с другом. Какой-то «Тяни-Толкай по-украински» сегодня происходит на наших глазах.

Что же касается угрозы расстрела, то Украина, собственно, уже восемь лет расстреливает своих граждан. Разве не Киев осуществляет постоянные обстрелы мирных жителей Донбасса, которых на словах считает своими соотечественниками?

Поэтому заявление министра о том, что он будет стрелять в украинцев, не вызывает никакого ажиотажа в местных СМИ. Циничность украинской политики давно никого не удивляет в этой стране. Это мы, в России, не понимаем, как глава МВД может позволить себе такую риторику. А на Украине это теперь в порядке вещей.

Между тем, интересную трактовку угроз Монастырского дает украинская «Страна».

Издание полагает, что повторение событий 2014 года в Харькове, Луганске и Донецке – далеко не первая по вероятности угроза для власти на сегодняшний день. Главная угроза захвата административных зданий – в Киеве. А именно, на Банковой (там расположен офис президента) и Грушевского (Верховная Рада), где «тренировки» в последние годы происходят регулярно.

И несут эту угрозу не сепаратисты, а ультраправые радикалы – которые регулярно предупреждают, что «снесут власть», если она попробует выполнять «Минск-2».

Поэтому рассматривать заявление главы МВД предлагается, как намек на то, что Банковая все же задумалась над тем, как выполнить требование Запада. И при этом сохранить собственную власть.

Вполне реальным в этом случае представляется вариант, когда «спецназ без предупреждения и колебаний» расстреливает подобный бунт, представив его провокацией «агентов Москвы». Правда, газета сомневается, есть ли на самом деле у сегодняшней власти надежный спецназ, способный выполнять подобный приказ.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: