Как доказать экономическую целесообразность сделки в суде

Обновлено: 22.04.2024

Несмотря на подтверждение требования кредитора договорами займа и банковскими выписками о представлении займа, реальность заемных отношений может быть опровергнута, если заем не соответствует экономическим интересам сторон

В указанном деле кредитор подтверждал свои требования договорами беспроцентного займа, заключенными должником и его бывшим директором (займодавец), выписками по банковским счетам и кассовыми ордерами, а также договором цессии, согласно которому требования к должнику в размере 254,8 млн.рублей директор уступил кредитору.

Суд первой и апелляционной инстанций рассмотрели заявленные требования и признали частично обоснованными.

Согласно постановлению апелляционного суда (постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.10.2019), оставленному без изменения судом округа (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 10.02.2020), задолженность в размере 239,6 млн.рублей включена в третью очередь реестра.

Суды указали на реальность заемных отношений между директором и должником, их взаимовыгодность для сторон сделок, и отметили, что при предоставлении заменых средств путем безналичного перечисления через кредитные организации в отношении таких платежей не подлежат выяснению обстоятельства, касающиеся финансовой возможности займодавца выдать заем.

Кроме того, кредитор в подтверждение своей финансовой состоятельности представил заявление другого физического лица о выдачи займов самому директору.

Судебная коллегия рассмотрела кассационную жалобу конкурирующего кредитора, в которой он ссылался на то, что движение денежных средств по договорам займа не отражало реальное положение дел, а было направлено исключительно на искусственное наращивание задолженности, и отметила, что в рассматриваемом случае фактические обстоятельства спора указывают на опровержение установленной статьей 10 ГК РФ презумпции разумности поведения заимодавца, так как:

- директор, не будучи участником должника, на условиях беспроцентного займа регулярно передавал возглавляемой им организации денежные средства. Новые транши предоставлялись при наличии непогашенного долга по предыдущим. Вследствие этого задолженность только нарастала и составила более 200 млн.рублей. При том, что в указанный период подтверждённый доход директора составлял всего 20 тыс.рублей в месяц;

- выдвинутая директором версия об экономической цели предоставления займов в виде получения им «бонусов» от успешной работы предприятия является неразумной и неоправданной, поскольку, передавая на протяжении нескольких лет денежные средства, заимодавец за весь период ни разу не получил ни бонусы, ни возврата займов;

- ВС РФ также учел результаты выездной налоговой проверки за период руководства заимодавца должником, согласно которой выявлено участие должника и другой организации, возглавляемых этим же директором, в незаконной схеме, сопряженной с созданием фиктивного документооборота с целью формирования задолженности по договорам займа.

Резюмируя, Судебная коллегия указала, что при наличии разумных сомнений в реальности заемных отношений, факт выдачи займов не мог считаться судами доказанным.

В связи с чем Верховный Суд РФ отменил постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и направил обособленный спор на новое рассмотрение в апелляционный суд.

В данном деле Судебная коллегия использовала экономический анализ заемных отношений сторон, посчитав, что если бы директор воспользовался банковскими депозитам, то минимальный годовой доход заимодавца по вкладу на сумму 200 млн. рублей, размещенному в банке на один год, по минимальной ставке 4 % годовых в денежном выражении составил бы 8 млн. рублей.

Выводы о возможном альтернативном доходе (по средним банковским ставкам), для сравнения экономической целесообразности заключенных договоров займа с физическими лицами могут быть использованы и в других делах.

Необходимо отметить, что в делах о банкротстве в 2020 году Верховный Суд РФ продолжает ориентировать суды на экономический анализ оспариваемых сделок, так в определении от 25.05.2020 № 305-ЭС15-11067 Судебная коллегия указала, что арбитражный суд при утверждении мирового соглашения обязан оценить его экономическую обоснованность и целесообразность, а также степень вероятности исполнения соглашения с учетом требований разумности и рыночной конъюнктуры.

Суд указал, когда возражений кредитора относительно аффилированности сделки достаточно для того, чтобы считать бремя доказывания перешедшим на иного кредитора, который должен пояснить экономическую составляющую такой сделки

Эксперты «АГ» отметили, что, как правило, в банкротных спорах требования кредиторов, основанные на заемных обязательствах, привлекают особое внимание судей, которые внимательно изучают все обстоятельства. В связи с этим они назвали странным то, что суды первой и кассационной инстанций с учетом уже сформированной практики приняли необоснованные решения и отказались исследовать заявленные возражения.

Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС20-19667 по делу № А56-11864/2019 по спору о включении в реестр требований кредиторов суммы по договору займа, реальность которого оспаривалась одним из кредиторов должника.

В ноябре 2018 г. ООО «ЭнергоИнвест» предоставило Екатерине Исаевой 130 млн руб. займа под 16% годовых сроком на полгода с условием ежемесячного перечисления части долга. Поскольку в оговоренные даты деньги не возвращались, в феврале 2019 г. была совершена исполнительная надпись нотариуса о взыскании задолженности. В июне 2019 г. в отношении женщины было возбуждено дело о банкротстве по требованию ее отца Андрея Исаева, который также подвергся данной процедуре.

В рамках дела о банкротстве Екатерины Исаевой общество «ЭнергоИнвест» обратилось в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов задолженности в размере 148 млн руб. Суд признал требование правомерным и включил его в третью очередь реестра. Он посчитал доказанными получение должником спорных средств, расходование их на погашение задолженности перед ее матерью по договорам займа и исполнение условий брачного договора с супругом. Суд также принял во внимание то, что «ЭнергоИнвест» принимал меры по истребованию задолженности, а также что аффилированность должника и общества, способная повлиять на условия и заключение договора займа, не доказана.

Апелляция отменила определение первой инстанции и отказала в удовлетворении требования общества. Она сочла, что стороны договора займа не раскрыли обстоятельства, предшествующие предоставлению денежных средств. Апелляционный суд также указал, что на момент возникновения спорных правоотношений имелись вступившие в законную силу судебные акты о взыскании с Екатерины Исаевой более 160 млн руб. задолженности, согласно которым ей запрещалось совершение регистрационных действий с недвижимостью, а в рамках дела о банкротстве ее отца были признаны недействительными договоры дарения им недвижимых объектов в пользу дочери, что свидетельствовало о необеспеченности займа.

Вторая инстанция также выявила наличие аффилированности Екатерины Исаевой и заимодавца через цепочку юрлиц и родственные связи. Суд указал на отсутствие достаточных сведений о характере платежей должника в пользу третьих лиц за счет полученных по займу денежных средств. В связи с этим апелляция сделала вывод о злоупотреблении правом сторонами договора займа, нотариально удостоверенного спустя три месяца после перечисления спорных средств, с целью создания фиктивной кредиторской задолженности для участия в банкротном деле.

Поскольку окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе судебный акт первой инстанции, финансовый управляющий имуществом Андрея Исаева обратился в Верховный Суд.

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ отметила, что в рассматриваемом деле финансовый управляющий имуществом Андрея Исаева приводил доводы об аффилированности общества, Екатерины Исаевой, ее родителей и супруга, которая была установлена также в рамках обособленного спора о включении в реестр требования ООО «Пансионат Сестрорецк». Кроме этого, заметил ВС, заключение договора займа без предоставления какого-либо обеспечения в условиях нестабильного имущественного положения должника не могло иметь место между независимыми участниками рынка.

Суд также обратил внимание на то, что финансовый управляющий указывал на мнимость договора займа (стороны не имели намерения исполнять условия договора, у должника отсутствовал доход в необходимом размере) и транзитный характер платежей (денежные средства переведены в пользу матери и супруга должника в течение нескольких дней). Он также ссылался на отсутствие какой-либо экономической целесообразности сделки как для общества «ЭнергоИнвест» (необеспеченность сделки при сомнительной платежеспособности должника), так и для Екатерины Исаевой (отсутствие требований о выплате денежных средств со стороны матери и супруга, высокие проценты по договору займа).

Таким образом, ВС заключил, что доводы возражающего лица сводились к трем основным аспектам – аффилированности сторон, фиктивности сделок и отсутствию в их заключении экономической целесообразности, которые, как правило, взаимосвязаны. Так, аффилированность обусловливает тесные доверительные отношения между сторонами и предоставляет возможность без риска совершать фиктивные (мнимые или притворные) операции, направленные на сохранение имущества в группе (семье) и причинение вреда иным, независимым кредиторам. При этом зачастую такие операции внешне лишены экономической целесообразности для одной из сторон, т.е. сложно представить, что подобные сделки могли быть совершены между независимыми участниками оборота.

«В рассматриваемом случае следует также принять во внимание, что конкурирующий кредитор (в лице финансового управляющего имуществом Андрея Исаева, действующего в том числе в интересах кредиторов последнего) не является стороной договора займа, в силу чего объективно ограничен в возможности доказывания необоснованности требования общества. В такой ситуации ему достаточно подтвердить существенность сомнений в наличии долга, после чего в силу положений ст. 9, 65 АПК РФ бремя опровержения названных сомнений возлагается на лицо, претендующее на включение своего требования в реестр. Это обусловлено тем, что стороны сделки лучше осведомлены об обстоятельствах ее совершения и не лишены возможности представить в суд доказательства, опровергающие сомнения в реальности их отношений», – отмечено в определении.

Суд добавил, что приведенных доводов возражающего кредитора было достаточно для того, чтобы считать бремя доказывания перешедшим на общество, которому следовало дать пояснения по поводу его аффилированности в отношении должника, а также раскрыть экономическую составляющую вступления в отношения с должником. «Должником и обществом приведенные доводы о нецелесообразности заключения договора займа и несоответствии поведения сторон типичной модели поведения участников гражданского оборота, находящихся в схожих обстоятельствах, не опровергнуты. Возражая против аффилированности, общество указывало на отсутствие прямого участия должника или его родственников в собственном капитале. Вместе с тем установленная в процессе рассмотрения спора цепочка участия в обществе является неполной и обрывается на иностранной компании “Коммонвелс Проперти Инвестор ПТЕ.ЛТД”. В ситуации, когда возражающие кредиторы ссылаются на аффилированность должника с заявителем требования, а информация об участниках (или их материнских компаниях) последнего ограничена сведениями об иностранном юридическом лице, на такого заявителя в целях опровержения компрометирующих его доводов возлагается обязанность раскрыть своих реальных бенефициаров. При уклонении от исполнения этой обязанности заинтересованность сторон сделки следует считать доказанной», – подчеркнул ВС.

Суд также заключил, что существенное значение для правильного разрешения настоящего спора имело установление наличия либо отсутствия аффилированности заимодавца с должником. Суд первой инстанции данные обстоятельства не исследовал. В свою очередь, преждевременен и вывод апелляции об аффилированности сторон договора займа через ряд юридических и физических лиц без установления конечного бенефициара общества. «Равным образом судами не проверены доводы о фиктивности спорных отношений. Так, возражающее лицо ссылалось на транзитный характер движения денежных средств через счет должника. Исходя из этого, судами должны быть исследованы в том числе обстоятельства, касающиеся заключения и исполнения договора займа с матерью должника (финансовая возможность матери предоставить денежные средства должнику, источник получения денежных средств, обращение к должнику с требованием исполнить обязательства по возврату денежных средств), а также брачного договора. Указанные обстоятельства судами не устанавливались. Суд округа недостатки судов первой и апелляционной инстанций не устранил», – отмечено в определении ВС, который отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар полагает, что из фабулы дела и установленных фактических обстоятельств было бы более целесообразно оставить в силе постановление суда апелляционной инстанции. «Исходя из прочтения судебного акта апелляции становится ясным, что в обособленном споре была произведена классическая попытка включения в реестр контролируемой задолженности аффилированного кредитора. В этой связи само определение СКЭС ВС РФ обоснованно и справедливо, хотя и спорно с точки зрения отмены всех судебных актов по обособленному спору. Тем не менее выводы, содержащиеся в нем, не содержат новых, ранее не озвученных практических выводов», – считает он.

По словам эксперта, Суд вновь вывел опорные моменты, на которые необходимо обращать внимание при включении в реестр требования, основанного на договоре займа: аффилированность сторон, реальность самой сделки, а также экономическая целесообразность ее заключения. Он добавил, что, как правило, при рассмотрении подобного рода споров требования кредиторов, основанные на заемных обязательствах, привлекают особое внимание судей банкротных составов, которые очень внимательно изучают обстоятельства и предпосылки заключения договора займа. «Это своего рода “красная тряпка” в делах о банкротстве, как и вексель, уступка права, перевод долга или поручительство. Поэтому особенно странно, что суды первой и кассационной инстанций пропустили такое требование при наличии подобных обстоятельств. В этой связи хочу поделиться одной фразой, которую в банкротном процессе я услышал от судьи Арбитражного суда г. Москвы. Так вот, по ее утверждению, все требования в делах о банкротстве рассматриваются судьями через призму, на первый взгляд, простой мысли – “Не может быть!”. Если кредитор сможет опровергнуть данную мысль, лишь тогда требование может быть включено в реестр. Неоправданно жестко? С точки зрения включающегося кредитора – да. А с точки зрения конкурирующего кредитора – нет. Поэтому в указанной категории споров, безусловно, нужен оптимальный баланс», – заключил Юнис Дигмар.

Адвокат, арбитражный управляющий юридической фирмы INTELLECT Сергей Гуляев отметил, что заемные отношения в делах о банкротстве, особенно граждан, всегда становятся предметом достаточно пристального изучения как со стороны судов, так и участников дела о банкротстве. «В данном случае финансовый управляющий совершенно справедливо обратил внимание на существенные обстоятельства, которые могут опровергать реальность заемных отношений. Это и наличие аффилированности, и отсутствие экономической цели выдачи займа. Кроме этого, заем выдавался в период подозрительности для должника, взыскание задолженности произошло на основании исполнительной надписи нотариуса, что также может свидетельствовать об отсутствии реальности займа, так как при судебном взыскании реальность отношений исследовалась бы более детально», – полагает он.

По словам эксперта, все это явно свидетельствует о возможной попытке создания «дружественной» задолженности с целью получения недобросовестного контроля над процедурой банкротства. «ВС совершенно верно обратил внимание на отсутствие оценки вышеназванных доводов финансового управляющего и направил дело на новое рассмотрение. Единственный вопрос, который возникает при изучении данного дела, как суды первой и особенно кассационной инстанции с учетом уже сформированной практики по рассмотрению требований из договоров займа и доводов финансового управляющего приняли столь необоснованные решения и отказались исследовать заявленные возражения», – заметил Сергей Гуляев.

Достаточно примечательное определение в свете того, что высшая судебная инстанция фактически пересмотрела ранее данные ею в Обзоре от 29 января 2020 года разъяснения относительно правовых последствий наличия факта аффилированности между кредитором и должником при включении в реестр требования такого кредитора. Напомню, в этом Обзоре Верховный Суд высказал позицию, что наличие аффилированности само по себе не является основанием для субординации (понижения очередности) требований аффилированных с должником кредиторов. Т.е. при доказанности иных обстоятельств, подтверждающих реальность совершенной сделки, требование кредитора не только включается в реестр, но даже не подлежит понижению в очередности.

Однако в указанном деле Верховный Суд РФ продолжает расширять действие статьи 10 Гражданского кодекса РФ, указывая нижестоящим судам на возможность отказа в удовлетворении заявления аффилированного кредитора о включении его требований в реестр при установлении злоупотребления правом с его стороны. При этом, как указывает высшая судебная инстанция, данный правовой механизм возможно применять вне зависимости от специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)». Более того, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ дала рекомендации относительно того, что необходимо проверять при установлении обоснованности требований такого кредитора помимо установления факта реальности правоотношений по сделке – это разумность поведения кредитора по заключению спорной сделки и разумность ее хозяйственных целей. И в случае, если в ходе рассмотрения обособленного спора выяснится, что указанный фактор разумности отсутствовал, соответственно, скорее всего, арбитражные суды со ссылкой на указанную позицию будут квалифицировать данные действия как искусственное наращивание задолженности, направленное на попытку недобросовестного распределения конкурсной массы в пользу, как указал Верховный Суд РФ, «дружественного» кредитора.

Возникает противоречивое ощущение. С одной стороны, радует то обстоятельство, что арбитражные суды в банкротных спорах продолжают политику отхода от формализма и выясняют истинные намерения кредитора. С другой стороны, данная позиция с учетом его крайне оценочного характера может привести к негативной практике, когда нижестоящие суды будут вообще отказывать аффилированным кредиторам во включении их требований в реестр лишь со ссылкой на сам факт аффилированности и гипотетическое желание кредитора нарастить перед банкротством задолженность должника даже, возможно, в отсутствие такого целеполагания со стороны кредитора. Т.е. под ударом могут оказаться вполне добросовестные аффилированные кредиторы, имеющие реальные требования.

Внимания также заслуживает то обстоятельство, что при рассмотрении данного обособленного спора проверке подвергался договор поручительства, заключенный должником в обеспечение исполнения взаимосвязанным с должником заемщиком обязательств по кредитному договору.

И в этой связи примечательно то, что в судебных актах по данному обособленному спору установлено, что кредитный договор действительно заключался, кредит по нему действительно передавался взаимосвязанному с должником заемщику. Но что важно, под сомнение поставлена не данная сделка по предоставлению кредита, а фактически само поручительство, т.е. акцессорное обязательство, которое проистекает и зависит от основного (кредитного) обязательства, сведения о признании недействительным которого в судебных актах по данному обособленному спору отсутствуют. И вывод высшей судебной инстанции относительно нецелесообразности перед банкротством заключения договора поручительства фактически может поставить под угрозу любые обеспечительные сделки.

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Продукты и услуги Информационно-правовое обеспечение ПРАЙМ Документы ленты ПРАЙМ Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28 мая 2018 г. N 301-ЭС17-22652 Суд отменил принятые судебные акты об удовлетворении заявления о включении задолженности в реестр требований кредиторов должника, а дело передал на новое рассмотрение, поскольку суды не проверили предъявленную ко включению задолженность на предмет наличия у нее признаков корпоративного характера

Обзор документа

Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28 мая 2018 г. N 301-ЭС17-22652 Суд отменил принятые судебные акты об удовлетворении заявления о включении задолженности в реестр требований кредиторов должника, а дело передал на новое рассмотрение, поскольку суды не проверили предъявленную ко включению задолженность на предмет наличия у нее признаков корпоративного характера

Резолютивная часть определения объявлена 21 мая 2018 года.

Полный текст определения изготовлен 28 мая 2018 года.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего судьи Букиной И.А.,

судей Капкаева Д.В. и Корнелюк Е.С. -

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Инвест-Проект" (далее - общество) на определение Арбитражного суда Нижегородской области от 05.05.2017 (судья Красильникова Е.Л.), постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 20.07.2017 (судьи Кирилова Е.А., Протасов Ю.В., Смирнова И.А.) и постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25.10.2017 (судьи Жеглова О.Н., Трубникова Е.Ю., Чих А.Н.) по делу N А43-10686/2016 о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Вектор" (далее - должник).

В судебном заседании приняли участие представители:

общества - Степанов Е.В. по доверенности от 01.02.2018;

конкурсного управляющего должником Коткова Евгения Владимировича - Егоров В.В. по доверенности от 22.05.2017;

Рязанова Александра Ивановича - Косенкова С.С. по доверенности от 10.03.2017;

Седовой Ираиды Петровны - Косенкова С.С. по доверенности от 13.03.2017;

Седовой Нины Владимировны - Клепоносов С.Ю. по доверенности от 28.04.2017;

Егоршиной Натальи Викторовны - Косенкова С.С. по доверенности от 20.07.2017.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Букиной И.А. и объяснения представителей лиц, участвующих в деле, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации установила:

в рамках дела о банкротстве должника, к которому применены правила о несостоятельности застройщика, Рязанов А.И. обратился в арбитражный суд с заявлением о включении задолженности в размере 23 500 000 руб. в реестр требований кредиторов.

Определением арбитражного суда первой инстанции от 05.05.2017, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции от 20.07.2017 и округа от 25.10.2017, заявление удовлетворено, требование в размере 20 000 000 руб. отнесено к требованиям четвертой очереди, а в размере 3 500 000 руб. - к требованиям четвертой очереди, подлежащим удовлетворению после погашения основного долга.

Определением Верховного Суда Российской Федерации от 06.04.2018 (судья Букина И.А.) кассационная жалоба вместе с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

В отзыве на кассационную жалобу Рязанов А.И., Седова И.П., Седова Н.В. и Егоршина Н.В. просили оставить обжалуемые судебные акты без изменения.

В судебном заседании представитель общества поддержал доводы кассационной жалобы, а представители конкурсного управляющего должником, Рязанова А.И., Седовой И.П., Седовой Н.В. и Егоршиной Н.В. возражали против ее удовлетворения.

Проверив материалы обособленного спора, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, выслушав представителей лиц, участвующих в деле, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации считает, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене по следующим основаниям.

Судами установлено, что 20.03.2014 между Седовой Н.В. (заимодавцем) и Рудниковым Александром Вадимовичем (заемщиком) заключен договор займа, по условиям которого заимодавец обязался передать заемщику 20 000 000 руб.

Надлежащее исполнение заемщиком обязательств по возврату суммы займа было обеспечено поручительством должника на основании договора от 25.03.2014, заключенного с Седовой Н.В.

Впоследствии Седова Н.В. (цедент) и Рязанов А.И. (цессионарий) заключили договоры уступки прав требования от 26.12.2016 по договору займа от 20.03.2014 и договору поручительства от 25.03.2014.

В связи с тем, что заемщик и поручитель обязательств по возврату суммы займа не исполнили и в отношении поручителя (должника) было возбуждено дело о банкротстве, Рязанов А.И. обратился с настоящим заявлением о включении задолженности в реестр требований кредиторов.

Разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь положениями статей 16, 71, 201.9 Закона о банкротстве, статей 361, 362, 363 и 807 Гражданского кодекса Российской Федерации, признали доказанными наличие и размер задолженности должника перед Рязановым А.И., в связи с чем включили заявленные требования в реестр.

При этом судами отклонены доводы кредиторов должника о наличии в действиях сторон при заключении договора поручительства признаков злоупотребления правом. Суды указали, что на момент выдачи поручительства должник не отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества; намерений признавать должника банкротом ни у застройщика, ни у его дольщиков не имелось. Суды отметили, что в рассматриваемом случае договор поручительства являлся лишь дополнительной гарантией перед займодавцем по заключенному договору займа, поскольку в дальнейшем стороны намеривались переоформить заемные отношения в отношения, вытекающие из договора долевого участия в строительстве детского сада в жилом комплексе "Созвездие" в городе Кстово. В связи с этим признали экономическую целесообразность в заключении договора поручительства.

Установив наличие у Седовой Н.В. финансовой возможности для предоставления займа, а также передачу денежных средств (акт приема-передачи от 20.03.2014 и гарантийное письмо Рудникова А.В. о возврате Седовой Н.В. заемных средств по договору займа от 20.03.2014), суды отклонили доводы кредиторов о безденежности займа.

С указанными выводами впоследствии согласился суд округа.

Между тем судами не учтено следующее.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения займодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным займодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). К их числу могут быть отнесены, в том числе следующие:

- участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов;

- получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности;

Применение упомянутого подхода для разрешения подобного рода споров от статуса кредитора по отношению к заемщику и поручителю.

В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Следовательно, доказывание недобросовестности кредитора осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт (часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Если же заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях аффилированности займодавца, заемщика и поручителя между собою, на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056 (6)).

При рассмотрении настоящего обособленного спора, общество указывало, что заемщиком по обязательству являлся генеральный директор должника-поручителя, а займодавцем - дочь участника должника (впоследствии уступившая свои требования заявителю), то есть как заем, так и поручительство, по мнению общества, имели внутригрупповой характер.

В подтверждение наличия экономической целесообразности заключения обеспечительной сделки, заявитель, позицию которого восприняли суды, отмечал, что стороны заемных отношений в дальнейшем планировали переоформить обязательства в отношения, вытекающие из договора долевого участия в строительстве детского сада в жилом комплексе "Созвездие" в городе Кстово.

По мнению судебной коллегии, желание в будущем новировать обязательства подобным образом не объясняет целесообразность выдачи поручительства именно на момент предоставления займа. Более того, цель выдачи займа в договоре не указана, расходование полученных денежных средств на указанные цели, о чем заявлено только при рассмотрении настоящего спора, документально не подтверждено. Каких-либо иных мотивов подобного поведения заинтересованными лицами не приведено.

Стороны также не пояснили, в том числе следующее: если заем предоставлялся для финансирования должника в целях строительства детского сада, по какой причине заемщиком выступал директор (не имеющий права самостоятельно осуществлять предпринимательскую деятельность по строительству), не было ли цели тем самым усложнить процесс доказывания мнимости займа или обойти правила об оприходовании юридическим лицом полученных денежных средств, принимая во внимание отсутствие обязанности у физического лица вести финансовый учет. Кроме того, общество отмечало, что финансирование привлекалось одним днем от нескольких связанных между собой лиц, то есть фактически в отсутствие каких-либо оснований было раздроблено, до предъявления требований о включении в реестр займодавец не требовал возврата займа либо новирования обязательств и не интересовался судьбой строительства детского сада, что по существу может указывать на фиктивность характера долга, созданного на случай банкротства.

Если "дружественный" кредитор не подтверждает целесообразность заключения обеспечительной сделки, его действия по подаче заявления о включении требований в реестр могут быть квалифицированы как совершенные исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). При этом наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

Однако суды в нарушение положений статей 71, 168 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не дали никакой правовой оценки всем вышеприведенным доводам общества, не определили исходя из строгого стандарта доказывания обоснованности требований в деле о банкротстве целесообразность заключения договора поручительства и не проверили действия сторон договора на предмет злоупотребления правом.

В связи с тем, что судами допущены существенные нарушения норм права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов общества и иных кредиторов должника в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, обжалуемые судебные акты на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении суду следует учесть изложенное, а также проверить предъявленную ко включению задолженность на предмет наличия у нее признаков корпоративного характера исходя из подходов, сформированных в судебной практике.

Руководствуясь статьями 291.11-291.14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определила:

определение Арбитражного суда Нижегородской области от 05.05.2017, постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 20.07.2017 и постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25.10.2017 по делу N А43-10686/2016 отменить.

Председательствующий судья

И.А. Букина

Судья

Д.В. Капкаев

Судья

Е.С. Корнелюк

Обзор документа

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ подвергла сомнению обоснованность включения задолженности по договору займа в реестр требований кредиторов должника.

Если займодавец, заемщик и поручитель - аффилированные лица, то в деле о банкротстве они обязаны раскрыть разумные экономические мотивы поручительства. В противном случае выбор такой структуры внутригрупповых юридических связей свидетельствует о создании подконтрольной фиктивной задолженности для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц.

Желание сторон договора займа в будущем переоформить обязательства в отношения, вытекающие из договора долевого участия в строительстве, не объясняет целесообразность поручительства именно на момент выдачи займа. Более того, цель его выдачи в договоре не указана, расходование средств на указанные цели документально не подтверждено. Иных мотивов подобного поведения заинтересованными лицами не приведено.

При новом рассмотрении нужно проверить, есть ли у задолженности признаки корпоративного характера.

Для просмотра актуального текста документа и получения полной информации о вступлении в силу, изменениях и порядке применения документа, воспользуйтесь поиском в Интернет-версии системы ГАРАНТ:

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: