Качество отправления правосудия что это
Обновлено: 18.04.2024
Рецензируемая статья является научной работой и рекомендуется к прочтению. Я решил немного злоупотребить вниманием читателей и написать классическую рецензию – такую, где автор рецензии гундит «в этой главе написано то-то, в следующей главе написано то-то» и т.д. Сделал я это по одной простой причине – не каждый сможет или захочет тратить время и усилия для нахождения и прочтения этой работы, однако мысли, высказанные автором, я считаю достойными внимания, плюс ко всему в отечественной юридической литературе подобных исследований мне не встречалось. Выбранный формат позволит русскоязычным коллегам ознакомиться с разрабатываемой автором статьи «психолого-правовой теорией темперамента судьи», не затрачивая при этом особых усилий (хотя текст рецензии всё же прочитать придётся).
В статье много терминов из психологии, и я как мог советовался с психологами, чтобы перевести их корректно, но кое-где получилось всё равно криво, читатель, прости…
Там, где я сильно отхожу от подстрочника или у слова есть принципиальная многозначность, как это и принято, привожу авторский текст.
Итак, о чём статья, если перевести её на русский (в прямом смысле слова)?
Рецензируемая статья носит название «(О чём мы говорим, когда мы говорим про) Темперамент судьи». Суть статьи состоит в том, что в ней выдвигается и обосновывается «психолого-правовая концепция темперамента судьи» (the Psycolegal theory of judicial temperament).
Структурно статья состоит из четырёх разделов, введения и заключения.
Первый раздел (а также часть третьего) посвящены вопросу о том, что такое «темперамент судьи». Автор утверждает, что сама по себе структура темперамента судьи – очень неопределённое понятие, но при этом его границы, всё же, можно очертить. В частности, можно точно сказать, что не должно относится к темпераменту – например, честность и профессиональная компетентность – качества, критически важные для судьи, но не имеющие никакого отношения к темпераменту. Также не включаются и такие пограничные вещи, как непредвзятость (freedom from bias) и приверженность равноправию при отправлении правосудия (commitment to equal justice under the law).
По мнению автора, темперамент судьи - это глубоко укоренившийся, относительно стабильный набор конкретных личностных черт, отделимых от интеллекта, обучения и идеологии, которые в диалектике с юридической средой и предсказуемыми требованиями правосудия стимулируют поведение, которое мы можем считать желательным или нежелательным в соответствии с принятыми правилами современного общества (according to the dominant normative expectations of our era).
Второй раздел статьи посвящён собственно психолого-правовой концепции темперамента судьи. Автор излагает основы темперамента и место темперамента в структуре личности судьи. Но нас больше интересует тот подраздел, который называется «Сущностные элементы темперамента» (Substantive Elements of Temperament).
Автор выделяет три таких элемента.
Первый из них это «поведенческие паттерны эмоционального опыта» (habitual patterns of emotional experience). Этот элемент, в свою очередь, включает в себя три составляющие:
1) негативная эмоциональность (Dispositional negativity), которая проявляется двумя итерациями – устойчивой тенденцией к гневу и устойчивой тенденцией к страху.
Гнев, раздражение, разочарование, презрение – это признаки плохого темперамента судьи. При этом сам по себе гнев это не проблема (судья может и должен иногда злиться). Проблемой является частый, неадекватный и яростный гнев. Человек, подверженный такому чувству, испытывает эмоции неуважения, презрения (contempt), что в совокупностью с наличием власти превращается в оскорбления, насмешки и ритуальные унижения.
Подобный темперамент приводит к ошибкам в принятии решения, поскольку сокращает время на обдумывание и повышает «карательность» принятых решений (anger and its close cousins curtail deliberation and increase punitivity).
Страх и беспокойство – вторая итерация, которая не так заметна внешне. Она оказывает негативное воздействие на деятельность судьи тем, что приводит к боязни иметь врагов (особенно облачённых властью), мотивирует избегание и отстранение. Но главное, что страх не совместим с таким важным для судьи качеством как смелость. По мнению автора смелость – крайне недооценённое качество судейского характера, поскольку великих судей обычно хвалят именно за это.
Страх и тревога имеют функциональную полезность и отрицательными чертами являются их переизбыток или недостаток (недостаток в таком случае приводит к излишней самоуверенности при принятии решений).
2) позитивная эмоциональность (Positive emotionality ), включает в себя две модели поведения: склонность к спокойному удовлетворению (a propensity for calm satisfaction) и склонность к максимализму, взволнованности, радости и поиску новых ощущений (exuberance, excitement, joy, and sensation-seeking). Позитивно настроенный судья не будет чувствовать себя счастливым и довольным всегда. Но такой тип людей лучше сопротивляется негативу, продуктивно взаимодействует с другими участниками процесса и тратит меньше усилий на восприятие новых идей (maintain an open mind with less effort). Такие люди склонны быть непредубеждёнными, реже проявляют агрессию и находят удовольствие в маленьких, тихих и частых личных победах на судейском поприще (the small, quiet, often privet victories of judging). Даже буйный позитивно настроенный судья, говорит автор, всё же лучше негативного…
3) доброжелательность (kindness) – если позитивная эмоциональность направлена, так сказать, на самого себя, то доброжелательность – это качество, направленное на других.
Эмпатия, - склонность понимать и заботиться о чувствах других, - является ядром доброжелательности. Но излишняя эмпатия может привести к эмоциональному истощению и принятию неправосудных решений. Поэтому добросовестный судья должен быть этичным, компетентным, подчиняться закону и действовать настолько просоциально, насколько позволяет закон, но не более.
Второй сущностный элемент темперамента – саморегуляция (habitual patterns of self-regulation).
В отличие от эмоциональности саморегуляция выступает тормозом поведения. Эта способность считается отличительной чертой эмоционального интеллекта и может нивелировать проявления негативной эмоциональности и поддерживать позитивную.
Судьи с высокой степенью саморегуляции способны принимать более корректные решения по делу. Саморегуляция – это ещё один элемент, который должен быть признан частью хорошего темперамента судьи.
Третий элемент темперамента – это модель сочетания эмоций и регуляции у конкретного судьи (emotion/regulation wheelhouses).
В этом смысле, пишет автор, существуют определённые тенденции. Например, человек с высоким уровнем гнева имеет сниженные способности к саморегуляции и наоборот. Таким образом, отрицательные черты имеют свойство поддерживать другие отрицательные черты, то же происходит и с положительными чертами темперамента. «Если посмотреть внимательно, - пишет автор, - то перед нами появятся святые и дьяволы. При этом мы должны хорошо понимать, что дьявол никогда не станет святым, так же, как и наоборот» (Saints and devils, it appears, will make themselves known if we look through the proper lens. Where we see them, we should pay heed: the odds of a devil becoming a saint are just as low as the opposite.)
Таким образом, когда мы видим внешние проявления той или иной черты темперамента, то можем сделать вывод и о наличии другой, связанной с ней. Однако такие предположения всегда должны проверяться.
В третьем разделе автор предостерегает от карикатурности и «неуклюжести» (clumsiness) при практическом использовании своей теории. Основными опасностями автор считает чрезмерный детерминизм и упрощение при переходе от теории к практике. Например, нельзя рассматривать страх как безусловно дисквалифицирующий признак. В качестве примера «неуклюжего» применения теории исследовательница приводит случаи из корпоративной практики в виде повального тестирования кандидатов на должность на основе критериев «большой пятёрки» - подход, который хорошо работает при профориентации школьников, но плохо подходит для найма сотрудников.
В целом психолого-правовая теория темперамента судьи даёт хорошую альтернативу «здравому смыслу» (common sense), который обычно используют те, кто участвует в назначении судей.
Теория, по мнению автора, может быть отправной точкой для дальнейших исследований и может оказать существенную помощь в отборе и передвижении судей. При этом автор предостерегает от излишне поспешного применения своей теории на практике.
Четвёртая часть статьи посвящена мысленному эксперименту – как разработанная автором психолого-правовая теория могла бы быть применена при назначении в 2018 году судьи Верховного суда США Бретта Кавано (рассмотрение кандидатуры Кавано в Конгрессе США вылилось в бурное обсуждение его скверного характера – прим. DBPR)
В заключении автор указывает следующее.
Паттерны поведения крайне важны – именно они управляют поведением в стрессовых ситуациях, а стресс – это неотъемлемая часть работы судьи.
«Поведение, которое мы больше всего хотим от наших судей, - пишет исследовательница, - основано на склонности чувствовать положительные эмоции, такие как удовлетворение и радость; сильной склонности к сочувствию, состраданию и просоциальным действиям; способности формировать эти эмоции и ставить их на службу непосредственным или отдаленным целям правосудия. Поведение, которое мы меньше всего хотим от наших судей, это склонность чувствовать негативные эмоции, такие как гнев и страх; низкий уровень доброжелательности; наличие жесткого, ограниченного набора решений, которые может принять судья (a rigid, constrained regulatory repertoire).»
Психолого-правовая теория также призывает к тому, чтобы мужество было признано в качестве аспекта судебного темперамента, а обязательства в отношении равенства и разнообразия вместо этого были признаны в качестве аспекта идеологии.
Таковы основные положения рецензируемой статьи.
У меня при прочтении возник только один вопрос – возможно ли вообще применение этой теории на практике? Я, по примеру автора, провёл мысленный эксперимент, и у меня возникло только три варианта.
Во-первых, это «дивный новый мир», где отбирают судей на работу на стадии эмбрионов… Продолжать не буду, мы всё это читали у Хаксли.
Во-вторых – некая разработанная психологами методика, на основе опросника, цветовых кругов и записей с камер наблюдения о том, как человек ведёт себя в той или иной ситуации. Но здесь противится сама автор статьи – как мы уже видели, она считает такие прямолинейные вещи недостаточными для принятия категоричных решений о возможности/невозможности быть судьёй (и я здесь полностью солидарен, хотя и не имею образования в области психологии).
Ну, и последний вариант – это использование разработанной психолого-правовой теории в качестве доктринального подспорья при назначении судей, то есть это что-то вроде дополнительного материала к общей характеристике. Лично мне это кажется наиболее вероятным вариантом, но у меня сложилось впечатление, что автор не так видит реализацию своей теории. Во-первых, разработанная теория в таком случае не сможет заменить «здравый смысл», как хотела бы автор. Во-вторых, это означает, что работа завершена и дополнительных исследований, вопреки предложениям автора, не требуется, то есть теория готова к применению. В-третьих, как следует из самого исследования, нечто подобное уже применяется при назначении судей США: в сносках на странице 4 статьи есть цитата из «мануала» по назначению судей штата Юты, в котором темперамент судьи характеризуется следующими чертами: здравый смысл, сочувствие, решительность, твёрдость, скромность, открытость, терпение, такт и понимание (Utah State Courts, Manual of Procedures for Justice Court Nominating Commissions defining judicial temperament as “common sense, compassion, decisiveness, firmness, humility, open-mindedness, patience, tact and understanding”).
Как бы то ни было, исследование очень интересное и информативное, и лично я хотел бы поблагодарить автора за эту работу.
Бонус
Может быть кто-то из коллег знаком с особенностями шведского правосудия, но для меня это было открытием: оказывается, когда шведский судья хочет выразить свой гнев или раздражение по отношению к многословному адвокату, он (внимание!) тихо кладёт на стол ручку, которой делал заметки…
Я вспомнил один случай в процессе, в котором я участвовал. Как известно наши процессуальные кодексы не делят ходатайства и заявления, которые нужно подавать в начале процесса – которые влияют на возможность проведения заседания и те, которые подаются в ходе процесса (по сути), а судьи делят. И коллега, выступавшая на «противной стороне» заявила «не то» ходатайство в начале процесса… Судья орала так, что у неё аж очки искрили. Как сказала бы автор рецензируемой статьи, «не тот культурный контекст»…
«Attorneys whose marginally-competent verbosity is holding up a proceeding» - «адвокаты, чья минимально компетентная многословность затягивает процесс», это надо запомнить)))) наверняка у каждого в практике встречался такой коллега, слушая которого, хотелось повторить за Козьмой Прутковым: «если у тебя есть фонтан – заткни его; дай отдохнуть и фонтану»…
В статье «Pro Bono: перспективы в России» автор обратился к актуальному сегодня в мировом юридическом сообществе вопросу о социальной ответственности юристов, оказании безвозмездной помощи нуждающимся гражданам и некоммерческим организациям (Новая адвокатская газета, № 04 (093) февраль 2011г.). Российские законодатели отреагировали на эту современную социальную концепцию законопроектом «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации», которым гражданам будет предоставлена возможность воспользоваться бесплатной помощью по не уголовным делам. Д. Шабельников - автор цитируемой статьи, озвучил призыв Международной ассоциации юристов (IBA) к национальным властям: «предоставлять достаточное количество ресурсов, чтобы сделать систему государственной бесплатной юридической помощи способной обеспечить наиболее важные потребности малообеспеченных, уязвимых и оказавшихся на обочине общественной жизни слоёв населения и не использовать предоставление юридических услуг pro bono в качестве предлога для уменьшения финансирования государственной системы бесплатной юридической помощи. … юридическая профессия, учитывая её приверженность поддержке честной и справедливой правовой системы, играет особую и важную роль в сфере правосудия и, соответственно, несёт обязанность и имеет возможность предоставлять юридические услуги на основе pro bono наряду с государством, судебными органами, юридическими образовательными учреждениями и организациями, оказывающими бесплатные юридические услуги».
Применительно к российской юридической действительности, возникает вопрос: Может ли декларированное государством право на получение бесплатной юридической помощи быть эффективно реализовано при наличии, например, широко распространённой судебной волокиты при рассмотрении гражданских дел, иных проявлений деформированной юридической практики или как и многие благие начинания останется политической декларацией?
Этическая составляющая в процедуре отправления правосудия, имеет немаловажное значение, что подтверждается требованиями норм Кодекса судейской этики, который был утверждён VI Всероссийским съездом судей 2 декабря 2004 года. Так, согласно требованиям статьи 1 Кодекса судейской этики в своей профессиональной деятельности судья обязан руководствоваться в том числе, общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности и независимости суда. Далее, часть 1 статьи 4 Кодекса судейской этики обязывает судью при исполнении своих обязанностей по осуществлению правосудия исходить из того, что защита прав и свобод человека и гражданина определяет смысл и содержание деятельности органов судебной власти. Судья должен добросовестно исполнять свои профессиональные обязанности и принимать все необходимые меры для своевременного рассмотрения дел и материалов.
В период с 03 по 09 апреля 2005г. делегация Международной ассоциации юристов (IBA) изучала некоторые проблемные вопросы функционирования Российской судебной системы и в июне 2005г. по результатам работы делегации Институт прав человека IBA представил Доклад: «Обеспечение равноправия между правомерным регулированием и независимостью судов. Доклад о предлагаемых изменениях Российской судебной системы». В Докладе, делегация «констатировала, что ряд профессиональных работников правосудия назвал судейское сообщество «закрытой структурой», над которой не обеспечивается достаточно действенный внешний контроль. Вместе с тем, в этой связи также отмечалось, что это может отчасти быть проблемой восприятия, а не реальной проблемой, и что критика в адрес судейского корпуса может быть преувеличенной. В докладе Федеральной палаты адвокатов, представленном для миссии IBA, содержится особое упоминание этой проблемы. В нём говорится: «К сожалению, отношение российского общества к судебной системе остаётся довольно безразличным и скептическим, если не откровенно негативным. Средства массовой информации активно публикуют различные материалы по вопросам коррупции … и неэффективности работы судов. Обществу навязывается идея о том, что при решении вопросов очищения судебной системы от лиц, недостойных этой высокой должности, судебное сообщество выступает в виде закрытой корпоративной структуры» (стр. 35-36 Доклада).
Делегация IBA в Докладе в части деятельности квалификационных коллегий судей в пунктах 2 и 3 дала следующие рекомендации: «Чтобы обеспечить гласность в работе квалификационных коллегий судей, следует расширить вопрос о диверсификации представительства в коллегиях лиц, не являющихся судьями, с включением их в состав, например, представителей частных адвокатских коллегий, общественных организаций, Комиссии по правам человека и аппарата Уполномоченного по правам человека. Следует рассмотреть вопрос о целесообразности принятия более упорядоченных и формальных процедур слушания вопросов на коллегиях, а также публикации их решений» (стр. 51 Доклада).
Как бы то ни было, но через шесть без малого лет после опубликования Доклада, в марте 2011г. Президент России Медведев Д.А. публично заявил, что судейское сообщество остаётся закрытой структурой.
Качество правосудия в развитых правопорядках соразмерно требованиям 21 века, измеряется категориями общепризнанных ценностей, реальными возможностями и правовыми средствами защиты прав человека, полноценным доступом человека к правосудию в соответствии с основополагающими положениями верховенства права. Поэтому государство, обеспечивая гражданам доступ к правосудию, обязано, в числе прочего, решить ряд технико-юридических вопросов отправления правосудия: предоставить участникам судебного разбирательства соответствующее техническое обеспечение, например, звукозапись судебных заседаний, судебные заседания начинать в соответствие с назначенным временем и т.д.
В этой связи, представляется неприемлемой ситуация, когда участники судебного разбирательства, в ожидании судебного заседания сталкиваются с лучшими традициями отечественной бюрократии и должны пройти тест на выносливость. Так, участники судебного разбирательства, приехавшие за 300 и более километров к назначенному времени судебного заседания в кассационной инстанции судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда, по 6 и более часов могут находиться в кассационной инстанции в ожидании приглашения в судебное заседание.
Категория «качество правосудия» (quality justice) у нас не известна. Поэтому судопроизводство, как и любое чиновное делопроизводство, по-прежнему оценивается управленческими категориями, где в качестве показателей отправления правосудия фигурируют процентные отношения рассмотренных дел и отменённых решений и т.п., но не этические критерии качества правосудия. Стало нормой, когда жалобы граждан в квалификационные коллегии судей, опять-таки, в целях положительных показателей направляются на рассмотрение председателям соответствующих судов, которые как правильно заметил автор статьи «Репрессивно-трусливое правосудие» (АГ № 07 апрель 2010г.), по сути, являются судьями-начальниками, дающими оценку решениям и действиям судей-подчинённых по своему усмотрению.
Между тем, отсутствие соразмерного правам человека элементарного уважения к участникам судебного разбирательства, волокита в гражданском судопроизводстве, предвзятое отношение к жалобам, направляемым в квалификационные коллегии судей и келейное их рассмотрение, возвращается государству нарастающим правовым нигилизмом населения. Оно и понятно, поскольку требуемое уважение к суду должно уравновешиваться уважением суда к участникам судопроизводства.
10 февраля 2011г. Президент одобрил закон о реформировании судов общей юрисдикции, которым предусмотрены изменения в структуре судов общей юрисдикции, введение процедуры апелляционного рассмотрения не вступивших в законную силу судебных решений по гражданским делам и делам об административных правонарушениях. Возможно, это решение повысит эффективность гражданского и административного судопроизводства с технико-юридической стороны, но сомнительно, чтобы это привело к позитивному изменению качества правосудия в его социально-правовом содержании, поскольку в нынешней бюрократической судебной структуре этическая составляющая отправления правосудия не занимает подобающее ей место среди современных критериев оценки эффективности судебной системы. Впрочем, иного и не может быть, поскольку судебная система является одной из ветвей государственной власти, власти, которая уже не скрывает, что поражена системной коррупцией, которая реально угрожает безопасности общества и государства. Однако это только административно-управленческий аспект проблемы качественного судопроизводства.
Другим аспектом проблемы - социально-правовым, является динамично развивающийся в последние два десятилетия кризис общественного правосознания, в том числе в судейском сообществе, негативные результаты которого проявляются в юридической действительности, и прежде всего в судопроизводстве. Представляется, что нынешнее состояние правосознания в российском обществе можно охарактеризовать словами выдающегося российского юриста и мыслителя прошлого века И.А. Ильина: «Пренебреженное и разлагающееся правосознание, которое разучилось видеть добро и зло, право и бесправие, всё стало условным и относительным».
В чём выражается это «пренебреженное и разлагающееся правосознание» в судопроизводстве? Думаю у многих коллег достаточно примеров, с которыми они столкнулись, выполняя свой долг по оказанию правовой помощи, прежде всего гражданам. Тем не менее, для иллюстрации темы настоящей статьи приведу пару характерных эпизодов из гражданских дел, не вдаваясь в не менее «интересные» иные этические детали этих судебных разбирательств.
В производстве Кимрского городского суда Тверской области находилось гражданское дело по иску Ф. к Л. об определении границ земельного участка. Дело рассматривал Федеральный судья Аксёнов С.Б. В иске было отказано. Резолютивная часть решения по делу была оглашена судьёй 29.01.2010г. В течение двух месяцев решение в полном объёме изготовлено не было, соответственно истец не имел возможности подать мотивированную кассационную жалобу. При этом истцу на момент оглашения решения суда было более 80 лет, и она уже не могла самостоятельно передвигаться, будучи прикованной к постели. Представитель истца обратился с жалобой на волокиту судьи по изготовлению мотивированного решения к председателю Тверского областного суда. Председатель областного суда направил жалобу в адрес и.о. председателя Кимрского городского суда Мустивой Т.Е. с предложением дать ответ заявителю до 05.04.2010г. Только после этого мотивированное решение суда было направлено в адрес представителя истца и получено им 08.04.2010г. Тем не менее, представитель истца обратился с жалобой в квалификационную коллегию судей Тверской области на волокиту судьи по изготовлению мотивированного решения. Рассмотрев жалобу, председатель квалификационной коллегии судей Образцова О.А. оставила её без удовлетворения, указав в письме от 29.04.2010г., что решение суда, оказывается, было направлено всем участникам процесса ещё 01.03.2010г., соответственно, никаких нарушений со стороны федерального судьи допущено не было.
Между тем, составление мотивированного решения суда может быть отложено на срок не более чем пять дней со дня окончания судебного разбирательства дела (статья 199 ГПК РФ).
Следующий колоритный пример. Как известно, в силу ч. 2 ст. 257 ГПК РФ заявление об оспаривании решения органа государственной власти рассматривается судом в течение десяти дней. В соответствии с разъяснениями, данными в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 10.02.2009г. «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих» обязанность по доказыванию законности оспариваемых решений, действий (бездействия) согласно части 1 статьи 249 ГПК РФ возлагается на орган или лицо, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие).
В настоящее время в производстве Дубненского городского суда Московской области находится гражданское дело по заявлению В. об оспаривании заключения УФМС по Московской области о признании необоснованно выданным паспорта гражданина Российской Федерации (Федеральный судья Бодрова Л.А.). С указанным заявлением В. обратилась в суд в порядке главы 25 ГПК РФ 28.09.2010г., приложив к заявлению ксерокопию справки отделения УФМС по Московской области в г. Дубне о признании паспорта необоснованно выданным. В заявлении в суд В. указала, что не может предоставить копию заключения УФМС, поскольку ей его на руки не выдали, сославшись на служебный статус данного документа. Федеральный судья Бодрова Л.А. посчитала иначе и Дубненский городской суд определением от 04.10.2010г. оставил заявление без движения, обязав В. представить вышеуказанное заключение УФМС России по Московской области. Трудно представить, что судья не понимала, что В. не может представить суду требуемый документ, поэтому с лёгким сердцем 21.10.2010г. суд постановил определение о возвращении заявления В. без рассмотрения по существу и направил его в адрес В. 06.11.2010г., то есть, через две недели после вынесения. В. 10.12.2010г. вновь обратилась в Дубненский городской суд с тем же заявлением о признании заключения УФМС недействительным. Определением от 27.12.2010г. Дубненский городской суд (та же Федеральный судья Бодрова Л.А.) вновь оставил заявление В. без движения, обязав предоставить до 31.01.2011г. уже не заключение УФМС, которое суд обязывал её предоставить ранее, а иные документы, имеющие весьма отдалённое отношение к предмету спора. В. представила суду требуемые документы и суд определением от 24.03.2011г. по окончании второго судебного заседания, заслушав заявителя, его представителя, и представителя УФМС постановил определение об оставлении заявление В. без движения, но теперь уже по мотиву, что имеет место спор о праве. Поэтому как указал суд, В. должна обращаться к органам УФМС с требованиями в исковом порядке, а не в порядке главы 25 ГПК РФ. На это последнее определение 25.03.2011г. В. подала частную жалобу в Московский областной суд, однако по состоянию на 18.04.2011г. частная жалоба Дубненским городским судом не была направлена в кассационную инстанцию Московского областного суда для рассмотрения по существу.
И ещё один актуальный этический аспект, который как представляется, носит уже системный характер. Мы начинаем привыкать к тому, что следственные органы могут грубо нарушать права и неприкосновенность адвокатов: обыски, вызовы на допрос, отказ в свидании с подзащитным в СИЗО и т.п., примеров предостаточно. Но становится не редкость, когда и судьи не только выражают неуважение к адвокатам, но и неправомерно вмешиваются в адвокатскую деятельность, например, в отношения клиента и адвоката, при этом преследуя определённые цели, весьма далёкие от беспристрастности, судейской этики и собственно правосудия.
Несколько лет назад, в ходе судебного разбирательства по обвинению М. по ч. 1 ст. 290 УК РФ бывший председатель Кимрского городского суда Тверской области Ульянова Т.В. настоятельно рекомендовала М. расторгнуть соглашение с автором настоящей статьи, мотивируя свои пожелания тем, что в противном случае М. может получить наказание в виде реального лишения свободы. При этом уголовное дело находилось в производстве у другого судьи. М. не внял благим пожеланиям председателя суда, и в дальнейшем не был осужден к реальному сроку лишения свободы.
По уголовному делу по обвинению Л. по ч. 1 ст. 201 УК РФ мой подзащитный Л. 07.12.2010г. был приглашён на беседу судьёй Кимрского городского суда Тверской области Мильчаковой О.Р., в производстве которой находилось данное уголовное дело. В ходе беседы она предложила ему заменить защитника Нагорного Е.А. на адвоката из коллегии, членом которой являлся адвокат представлявший интересы потерпевшей стороны. Судья мотивировала свою настойчивую просьбу тем, что с адвокатом Нагорным Е.А. трудно работать. Л. обратился с жалобой в квалификационную коллегию судей Тверской области на незаконные действия федерального судьи. Из областного суда жалоба была направлена для рассмотрения председателю Кимрского городского суда, который пришёл к выводу, что «бесспорных доказательств некорректного поведения судьи Мильчаковой О.Р. по действиям якобы имевшим место 7 декабря 2010г. Л. не представлено».
Хотя мы и видим с телеэкранов фарисейские судебные спектакли, пусть рассчитанные на ту часть населения, которую Господь миловал от участия в реальных гражданских и уголовных делах, но направленные на оздоровление правосознания, в государственном управлении правосознание не рассматривается как действенная социально-правовая составляющая юридической действительности. Как практический и чрезвычайно ёмкий элемент юридической практики, имеющий не менее важное влияние на качество судопроизводства, чем конкретные материально и процессуально правовые средства, а также административно-управленческие элементы отправления правосудия. Поэтому современное состояние отечественной судебной системы и практика отправления правосудия, по меньшей мере, в судах общей юрисдикции, требует пристального внимания и кардинальных мер по «очищению правосознания» служителей Фемиды. При этом бессмысленно призывать к соблюдению требований Кодекса судейской этики и норм морали или ходить на беседу к судье с диктофоном в кармане. Актуальной задачей является создание механизма общественного контроля за соблюдением принципа верховенства права при отправлении правосудия, эффективных методов реагирования на допущенные нарушения при отправлении правосудия, которые в массовом порядке подаются обществу в качестве судебных ошибок или вообще игнорируются судьями-начальниками. Поскольку без этого качественные социально-правовые изменения в судопроизводстве не возможны, как невозможно и здоровое гражданское общество. В этой связи власть предержащим, реформируя судебную систему, следует обратить внимание на вышеприведённые рекомендации Делегации IBA. Например, в части структурного изменения квалификационных коллегий судей, обеспечения прозрачности и гласности в их работе, включения в их состав, во всяком случае, представителей адвокатских палат и правозащитных организаций.
Адвокат Е.А. Нагорный
апрель 2011г.
Есть такая государственная функция – отправление правосудия. Её публичный характер не вызывает сомнений, поскольку судопроизводство осуществляется целой самостоятельной ветвью власти. Она содержит различные подфункции. Одной из них является подфункция защиты.
Какова её природа? Относится ли она также к категории публичных? Однозначно – нет.
Защита – подфункция частно-публичная, то есть смешанная. Почему?
Частная, поскольку в соответствии с законом человек самостоятельно выбирает средства и способы защиты. Он же и решает, нужно ли ему защищаться в принципе.
Публичность её определяется тем, что государство обязано обеспечить человека квалифицированной защитой и, следовательно, прибегнуть к соответствующему законодательному регулированию.
Возникает закономерный вопрос: как определить разумные пределы государственного регулирования защиты?
Ответ на него не так сложен. Достаточно помнить содержание статьи 2 Конституции РФ: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».
С этой позиции рассмотрим некоторые действующие положения закона, касающиеся защиты.
Статья 52 УПК РФ: «2. Отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя и суда».
Позвольте, а с какой радости? Эти трое лучше меня знают, как сделать мне «хорошо»? Было дело, пострадал человек от незаконного приговора. Сначала власть исполнительная (следователь) необоснованно обвинила его в преступлении и поставила вопрос об аресте. Власть судебная отправила его в СИЗО, несмотря на отсутствие доказательств (она же не предрешает вопрос о виновности, следовательно, нет надобности не только оценивать доказательства оной, но и вообще принимать их во внимание). В итоге та же власть, но в ином составе отправила бедолагу на энное количество лет в места не столь отдалённые. И защитники, ведь, были назначены, и говорили чего-то… Правда, чаще кивали. Может, так надо было? Устоял приговор. Сказали, всё правильно и права не нарушены, что, в частности, подтверждается и фактом предоставления защитников.
Парадокс: человек отсидел «за просто так», а виноватых нет. Действительно, следователь его не арестовывал и не может нести за это ответственность, а суд арестовал, не обращая внимания на обоснованность обвинения, исходя исключительно из его тяжести. Написать в подобной ситуации оправдательный приговор, подозреваю, крайне проблематично.
Кто сказал, что человек обязан доверять следователю и судье? Они, конечно, хоть, и «разных ветвей власти будут», но не плохо спелись, похоже, одним миром мазаны. Почему вопреки моей воле они навязывают мне защитника? Уж, не дружат ли они там семьями?
Иметь защитника или нет в процессе, защищаться ли с его помощью, самостоятельно или вообще не защищаться, решает исключительно обвиняемый и никто больше. Навязывание защитника, привлечение его к участию в процессе вопреки воле обвиняемого есть ни что иное, как нарушение конституционного права последнего на защиту.
Статья 49 УПК РФ: «2. В качестве защитников участвуют адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката».
Таким образом закон ограничивает право человека на выбор защитника определённым кругом лиц. Безусловным правом защищать в уголовном процессе наделены исключительно адвокаты.
Понимаю. Так власти удобнее. Ограничительные рамки часто способствуют оптимизации администрирования тех или иных процессов. Но вспомним содержание статьи 2 Конституции РФ. У нас люди для власти или власть для людей? Судя по расстановке приоритетов, первое утверждение в большей мере соответствует действительности. Часто слышу: «люди не понимают, поэтому решать должны не они», «лечиться нужно у врача, а не у кого попало» и т. д. Вы людей за недоумков держите что ли? Так скажу: Не ваше собачье дело, где я буду лечиться, что буду есть, какие читать газеты и смотреть передачи по телевизору, у кого буду стричься и к кому обращусь за защитой. Выбор защитника – мой осознанный выбор. Он не нарушает прав и законных интересов других лиц. Если в силу каких-либо обстоятельств, человек не в состоянии определиться с защитником самостоятельно, он всегда может прибегнуть к помощи адвоката.
Правовая регламентация защиты возможна исключительно в условиях соблюдения прав и законных интересов граждан при недопустимости их подмены другими приоритетами.
Чего мы хотим от суда, когда обращаемся туда за защитой нарушенного, как нам кажется, права. Истины? Но она неожиданно может обернуться против нас. Справедливости? Однако внутренне усмотрение суда может увидеть её на другой стороне. Это, конечно, риторические вопросы. Массовый же практический ответ - нужен быстрый суд с благоприятным исходом.
При этом, как ни странно, исходя из собственного опыта - в арбитражной сфере на первом месте часто стоит скорость судебной процедуры - разрешения спора может иметь техническое (прикладное) значение, а исход самого спора - во многом очевиден (еще до его начала). Как говорится, надо просто "просудить" тему для решения иных вопросов.
Зачем просуживать - вопрос не праздный. Истцы (действующие добросовестно) хотят получить вступивший в силу акт и исполнительный лист, что дает возможность воспользоваться исполнительным производством или процедурой банкротства, цель иных -применить обеспечительные меры (которые имеют самостоятельную ценность), легализовать отношения с сомнительным контрагентом, создать впечатления реального преследования должников и т.д. Ответчики, со своей стороны, пытаются тянуть время, рассчитывая либо на "счастливый билетик" (потерю доказательств другой стороной, судебную ошибку и т.д.), либо на опустошение собственной компании к моменту фактического взыскания.
В этих условиях арбитражные суды лишаются своей основной функции - разрешения спора и защиты нарушенного права. Во-первых, потому что самого спора как такового может не быть - то есть нет сомнений в незаконности поведения одной из сторон, есть лишь её нежелание платить деньги или выполнять иные действия. Но уклонение от очевидной обязанности - это не спор. Во-вторых, к моменту вынесения судебного акта защитить право может быть уже очень сложно, поскольку ресурсы, за счет которых такая защита могла состояться - безнадежно пропали.
Суд превращается в спектакль, где каждый актор выполняет свою стандартную роль: стороны обозначают позиции, судья выносит решение.
Чего стоят налогоплательщику такие спектакли, какая колоссальная нагрузка ложится на судей, рассматривающих номинальные споры и насколько страдают те участники оборота, споры которых, действительно реальны и нуждаются в серьезном рассмотрении и глубокой оценке - мало кто задумывается.
Зато у нас принято кичиться доступностью судебной системы - судебного порядка защиты права. Но доступность эта понимается чисто технически, как возможность дешево отсудиться, при этом как-то забывается, что доступность правосудия это, в значительной степени, качество судебной процедуры и судебных актов (о чем, кстати, говорил и Президент РФ).
В случае с судами действует тот же закон диалектики - перехода количественных изменений в качественные, но в обратном порядке, чем больше дел, тем ниже качество и выше деградация системы. Судьи не роботы и в отличии от грефовских кредитных автоматов не могут механически штамповать акты - им нужно хотя бы минимальное время на погружение в вопрос, соблюдение процессуальных процедур.
Да, законодатель подкинул пару послаблений - приказной порядок, расширение упрощенного производства. Но и то, и другое все-равно требует времени и совершения обязательных процессуальных действий, к тому же ограничено специальными условиями и суммами.
Одновременно с этим (и компенсируя положительные начинания в области упрощения рассмотрения номинальных споров) развивается концепция активизации роли суда в рассмотрении дела. Стороны теперь фактически освобождены от необходимости правильно формировать предмет требования и его правовую мотивацию - за них это должен сделать суд (иначе судебный акт может быть отменен).
Чуть ли не единственным позитивным моментом, направленным на стимулирование серьезного и ответственного отношения сторон к процессу является норма обязывающая сторону возражать по заявленным другой стороной обстоятельствам - в противном случае они считаются ею признанными (п.3.1. ст.70 АПК), что хоть как-то бодрит арбитражный процесс и "заставляет" стороны занимать состязательные позиции.
Есть еще конечно нормы, направленные на исключение недобросовестного процессуального поведения (статья 111 АПК РФ, ч.5 ст. 159 АПК РФ) - но они ограничены частными злоупотреблениями в самом процессе и применяются не так широко, как хотелось бы.
И главное – среди них той, которая могла бы выявить номинальный спор, то есть ситуацию, которая не содержит сомнений в правоте одной из сторон (соответственно в неправомерном повелдении другой) и направлена только на техническое использование правосудия. Юристы возразят – сконструировать такую норму не возможно и она, скорее всего, будет противоречить Конституции с её гарантиями судебной защиты.
Но Российская Конституция содержит и иные нормы, в частности, предполагающие запрет на злоупотребление правом (ч.3 статьи 17), которая носит межотраслевой характер и из которой в свое время Конституционный Суд вывел понятие недобросовестности налогоплательщика. А превращение судебного разбирательства в номинальный спор – это очевидное злоупотребление правом.
Наверное, это все прожекты, но ситуация с загруженностью судебной системы делами, не содержащими реальные споры, должна разрешаться, если уж не оценкой процессуальной добросовестности сторон, то иными механизмами, включая, например, повышение судебных расходов, профессиональное представительство, обязательные досудебные процедуры.
Еще одно обстоятельство, которое, в связи со сказанным, требует отдельного внимания – это пресловутая независимость судей. Эта тема активно обсуждается в прессе, преимущественно в свете предполагаемой административной зависимости судьи от председателя суда.
Однако вопрос в том, что сейчас судья зависит в большей степени не от председателя, а от того объема дел, который он обязан рассмотреть с соблюдением сроков и обеспечить их устойчивость в вышестоящих инстанциях (то есть соответствующее качество). Судья заваленный делами, в широком смысле не может быть независимым, поскольку из размеренного арбитра, он превращается в администратора судебного потока, ответственного в первую очередь за сроки рассмотрения споров.
Проблема загруженности судов и номинальных споров давно озвучена и ждет своего комплексного решения.
В соответствии со ст. 32 Конституции РФ граждане вправе участвовать в отправлении правосудия. Участие граждан в осуществлении правосудия в качестве присяжных заседателей является гражданским долгом в соответствии с Федеральным законом от 20.08.2004 № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации».
Каждые четыре года исполнительно-распорядительный орган муниципального образования составляет список и запасной список кандидатов в присяжные заседатели соответствующего муниципального образования, а на их основании высший исполнительный орган государственной власти субъекта РФ – общий и запасной списки кандидатов в присяжные заседатели субъекта РФ.
Присяжными заседателями и кандидатами в присяжные заседатели не могут быть лица:
1) не достигшие к моменту составления списков кандидатов в присяжные заседатели возраста 25 лет;
2) имеющие непогашенную или неснятую судимость;
3) признанные судом недееспособными или ограниченные судом в дееспособности;
4) состоящие на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств.
За время исполнения присяжным заседателем функций, указанных в федеральном законодательстве, суд выплачивает за счет средств федерального бюджета компенсационное вознаграждение в размере ½ части должностного оклада судьи этого суда пропорционально числу дней участия в процессе, но не менее среднего заработка присяжного заседателя по месту его основной работы, а также:
— возмещаются командировочные, транспортные расходы;
— по основному месту работы сохраняются гарантии, предусмотренные трудовым законодательством;
— увольнение, перевод на другую работу в этот период по инициативе работодателя не допускаются.
На присяжного заседателя в период осуществления ими правосудия распространяются гарантии независимости и неприкосновенности судей.
Прокуратура
Московской области
Прокуратура Московской области
12 декабря 2018, 00:00
В соответствии со статьей 32 Конституции РФ граждане имеют право участвовать в отправлении правосудия
В соответствии со ст. 32 Конституции РФ граждане вправе участвовать в отправлении правосудия. Участие граждан в осуществлении правосудия в качестве присяжных заседателей является гражданским долгом в соответствии с Федеральным законом от 20.08.2004 № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации».
Каждые четыре года исполнительно-распорядительный орган муниципального образования составляет список и запасной список кандидатов в присяжные заседатели соответствующего муниципального образования, а на их основании высший исполнительный орган государственной власти субъекта РФ – общий и запасной списки кандидатов в присяжные заседатели субъекта РФ.
Присяжными заседателями и кандидатами в присяжные заседатели не могут быть лица:
1) не достигшие к моменту составления списков кандидатов в присяжные заседатели возраста 25 лет;
2) имеющие непогашенную или неснятую судимость;
3) признанные судом недееспособными или ограниченные судом в дееспособности;
4) состоящие на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств.
За время исполнения присяжным заседателем функций, указанных в федеральном законодательстве, суд выплачивает за счет средств федерального бюджета компенсационное вознаграждение в размере ½ части должностного оклада судьи этого суда пропорционально числу дней участия в процессе, но не менее среднего заработка присяжного заседателя по месту его основной работы, а также:
— возмещаются командировочные, транспортные расходы;
— по основному месту работы сохраняются гарантии, предусмотренные трудовым законодательством;
— увольнение, перевод на другую работу в этот период по инициативе работодателя не допускаются.
На присяжного заседателя в период осуществления ими правосудия распространяются гарантии независимости и неприкосновенности судей.
Автор статьи
Читайте также: