Иск о восстановлении корпоративного контроля вправе подать

Обновлено: 24.04.2024

Являясь бездокументарными именными ценными бумагами, акции имеют особую ценность для своих владельцев в силу предоставления им большого объема имущественных, неимущественных и корпоративных прав. По этой же причине акции нередко становятся объектом гражданско-правовых сделок, которые впоследствии оспариваются одной из сторон сделки по тем или иным основаниям. Проблема защиты прав владельцев бездокументарных именных ценных бумаг в настоящее время чрезвычайно актуальна в силу развития гражданского оборота и значительного объема сделок с акциями.

Нарушение прав и законных интересов акционеров происходит в результате отчуждения ценных бумаг помимо воли их владельцев третьим лицам. В результате такого отчуждения акционер утрачивает не только сам объект гражданских прав (акции), но и возможность реализовывать те права, которые удостоверены ценными бумагами.

Основным способом защиты нарушенных прав акционера при выбытии акций из его владения помимо воли является предъявление иска в установленном порядке. Однако на практике оказалось непростой задачей формулирование надлежащим образом исковых требований.

Восстановление корпоративного контроля как способ защиты прав акционеров

До вступления в силу новой редакции Гражданского кодекса РФ судебная практика не сформировала единой позиции относительно конкретных механизмов, с помощью которых могут быть защищены права акционеров при выбытии ценных бумаг из их владения. Применение классического виндикационного иска (истребование имущества из чужого незаконного владения) было осложнено специфической правовой природой акций, которая не позволяла провести точную идентификацию имущества, подлежащего истребованию.

Акции, обладая бездокументарной электронной формой, не могут идентифицированы иным способом кроме государственного номера, присвоенного выпуску в целом. Следовательно, «внутри» одного выпуска невозможно провести выделение и идентификацию какой-либо части акций. Именно указанный аспект не позволял судам виндицировать акции, выбывшие помимо воли их владельца. Суду при рассмотрении требования о виндикации ценных бумаг надлежало установить нахождение точного количества спорных акций у конкретного ответчика, что с учетом изложенного было весьма затруднительно, особенно если в процессе совершения гражданско-правовых сделок спорный пакет ценных бумаг был смешан с прочими акциями того же эмитента.

Первым шагом в решении данной проблемы стало Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 3 июня 2008 г. по делу № А14-14857/2004, в котором была сформулирована идея создания и применения арбитражными судами концепции восстановления корпоративного контроля. Суд в указанном постановлении пришел к выводу о том, что фактически заявленное требование истца содержит просьбу о восстановлении его нарушенного права на корпоративный контроль над хозяйственным обществом посредством присуждения соответствующей доли участия в уставном капитале данного общества. Указанная концепция позволила арбитражным судам определить правовое существо требований акционеров и применить тот способ защиты их прав, который наиболее эффективен.

Акционер, утративший пакет ценных бумаг помимо своей воли, получил право предъявить соответствующие требования к самому акционерному обществу, которое в свою очередь при установлении судом конкретных фактических обстоятельств выбытия имущества обязано восстановить утраченный объем корпоративного контроля истцу.

Восстановление корпоративного контроля предыдущего владельца спорного пакета на практике осуществлялось путем соразмерного уменьшения пакета акций тех владельцев, которые владели спорными бумагами на момент предъявления требования. При этом нередко возмещение утраченной части пакета новым владельцам производилось в денежном эквиваленте в случае их добросовестности. Нерешенным, впрочем, оставался вопрос о компенсации утраченных неимущественных и корпоративных прав таких акционеров.

Современное правовое регулирование и судебная практика относительно виндикации бездокументарных именных ценных бумаг

Новая редакция Гражданского кодекса РФ не обошла стороной проблему защиты прав владельцев бездокументарных именных ценных бумаг. Так, ст. 149.3 ГК РФ гласит, что правообладатель, со счета которого были неправомерно списаны бездокументарные ценные бумаги, вправе требовать от лица, на счет которого ценные бумаги были зачислены, возврата такого же количества соответствующих ценных бумаг. При этом, если бездокументарные ценные бумаги, которые правообладатель вправе истребовать, были конвертированы в другие ценные бумаги, правообладатель вправе истребовать те ценные бумаги, в которые были конвертированы ценные бумаги, списанные с его счета.

В части компенсации истребуемого пакета акций у их текущего владельца действуют нормы п. 3 ст. 65.2 ГК РФ, которые продолжают логику концепции восстановления корпоративного контроля. Участник коммерческой корпорации, утративший помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в ней, вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли.

При этом законодатель не указывает, производится ли возмещение доли участнику, получившему спорный пакет участия недобросовестными действиями. Представляется, что такое возмещение в этом случае будет необоснованным. Не разрешает законодатель и вопрос компенсации утраченных неимущественных и корпоративных прав (права на управление обществом) добросовестному приобретателю спорных акций.

Конкретным правовым способом истребования ценных бумаг при их выбытии помимо воли владельца остается виндикационный иск, который в случае с ценными бумагами обладает рядом специфических особенностей, необходимых для его удовлетворения.

Основные условия удовлетворения иска об истребовании акций из чужого незаконного владения

Основным обстоятельством, подлежащим доказыванию, является выбытие спорного пакета бездокументарных ценных бумаг из владения акционера (истца) помимо его воли. Пунктом 10 Информационного письма Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 13 ноября 2008 г. № 126 разъяснено, что выбытие имущества из владения того или иного лица является следствием конкретных фактических обстоятельств.

Если имущество выбывает из владения лица в результате похищения, утери, действия сил природы, то имущество признается выбывшим из владения собственника помимо его воли (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Следовательно, при разрешении судом спора об истребовании акций из чужого незаконного владения истцу надлежит доказать тот факт, что бездокументарные именные ценные бумаги выбыли из его владения помимо его воли. На практике доказательством такого выбытия может служить следующее: приговор по уголовному делу, в ходе которого установлен факт хищения ценных бумаг у владельца[1]; признание сделки по отчуждению ценных бумаг незаключенной[2] и пр.

В случае непредоставления суду достаточных доказательств выбытия спорного имущества из своего владения истец несет риск наступления негативных последствий (отказ в удовлетворении исковых требований)[3].

Другим обязательным условием для удовлетворения виндикационного иска является возможность достоверно установить, что истребуемое имущество находится у ответчика. Как уже было указано, в отношении акций, которые не имеют материальной формы, такое установление бывает осложнено смешением спорного пакета с акциями того же эмитента. Такое смешение может происходить в результате совершения нескольких сделок по приобретению и отчуждению ценных бумаг.

При невозможности установить конкретное количество спорных акций у каждого из ответчиков истцы нередко предлагают применить подход пропорционального истребования акций. При таком подходе между всеми ответчиками распределяются негативные последствия в виде истребования части пакета ценных бумаг соразмерно их объему корпоративного контроля. Однако такой подход обоснованно зачастую отклоняется судами[4].

При таком подходе истцу надлежит восстановить всю цепочку совершенных сделок с выбывшими из его владения акциями для подтверждения довода о том, что именно у ответчиков находится спорный пакет ценных бумаг. Помимо этого истец должен доказать, что каждый из ответчиков обладает именно указанным количеством спорных ценных бумаг. При этом, если кто-то из ответчиков, например, владеет лишь одной акцией эмитента, то такая акция может быть либо целиком спорной, либо целиком бесспорной, что исключает возможность применения пропорционального истребования.

Обстоятельства, дополнительно входящие в предмет доказывания по спорам об истребовании акций

Следует также обратить внимание на обстоятельства, которые помимо указанных выше входят в предмет доказывания по виндикационным искам акционеров.

В частности, суд может принять во внимание доказательства недобросовестного поведения ответчиков в отношении спорного имущества. Примером такой недобросовестности может стать приобретение ценных бумаг ответчиком в то время, когда в их отношении уже существовал спор. Заниженная стоимость спорных ценных бумаг при их приобретении ответчиком или безвозмездный характер сделки также являются доказательствами недобросовестного поведения нынешнего владельца спорного пакета акций.

В том случае если ответчиками выступают иностранные лица (особенно если речь идет об офшорных компаниях), судом может быть поставлен вопрос о «снятии корпоративной вуали». При этом к материалам дела должны быть приобщены сведения о конечных бенефициарах юридических лиц, которые являются владельцами спорных акций. Так, если судом при рассмотрении дела будет установлено, что сделки по отчуждению спорных ценных бумаг производились не в ходе обычной хозяйственной деятельности общества и между юридическими лицами, у которых общие бенефициары, то велика вероятность признания реальной целью таких сделок нанесение вреда правам акционера, из чьего владения выбыли спорные акции.

Современное законодательство Российской Федерации и сложившаяся судебная практика признают виндикационный иск наиболее эффективным способом восстановления нарушенных прав владельца бездокументарных именных ценных бумаг, утратившего свое имущество помимо воли. При этом специфическая правовая природа акций (отсутствие материальной формы и способов идентификации, возможность смешения акций) оказывают значительное влияние на обстоятельства, входящие в предмет доказывания по такой категории споров.

Истцу при предъявлении иска об истребовании акций из чужого незаконного владения надлежит доказать факт выбытия акций из его владения помимо воли, а также нахождение спорного пакета акций у ответчика (ответчиков). Дополнительно истец может представить суду сведения о том, что бенефициарами ответчиков являются одни и те же лица, а также иные доказательства недобросовестности поведения текущих владельцев спорных ценных бумаг.

В том случае если истец не обладает достаточными доказательствами для подтверждения любого из двух основных элементов виндикационного иска (выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и нахождение спорного имущества у ответчика), риск отказа судом в удовлетворении заявленного иска весьма значителен.

[1] См. Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 09.09.2014 г. по делу № А82-71/2010, Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 05.12.2011 г. по делу № А41-15397/2011 и пр.

[2] См. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 09.06.2014 г. по делу № А40-118476/2013.

[3] См. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.02.2016 г. по делу № А41-8897/2011, Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 03.12.2015 г. по делу № А59-2884/2014.

[4] См. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.06.2014 г. по делу № А03-333/2012, Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 23.12.2011 г. по делу № А21-14156/2009.

Подборка наиболее важных документов по запросу Восстановление корпоративного контроля срок исковой давности (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Восстановление корпоративного контроля срок исковой давности

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Определение Верховного Суда РФ от 26.11.2021 N 305-ЭС21-20212 по делу N А40-109161/2020
Требование: О пересмотре в кассационном порядке судебных актов по делу о признании недействительными договоров займа.
Решение: В передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ отказано, так как, отменяя решение суда первой инстанции и признавая недействительными договоры займа, суд апелляционной инстанции, повторно исследовав и оценив представленные доказательства, исходил из того, что срок исковой давности на подачу исковых требований не пропущен; сделки заключены неуполномоченными лицами, отвечают критериям сделок с заинтересованностью, являлись экономически невыгодными для общества, привели к причинению убытков. Отменяя решение суда первой инстанции и признавая недействительными договоры займа от 02.08.2010 N 1 и от 22.09.2010 N 2, заключенные обществом (заемщик) и Никифоровым А.Б. (заимодавец), суд апелляционной инстанции, повторно исследовав и оценив представленные доказательства по правилам главы 7 Кодекса, руководствуясь положениями статей 10, 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 45 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", учитывая судебные акты по делам N А40-5524/2017, N А40-10251/2018, исходил из того, что Шклярский В.Э. утратил корпоративный контроль в обществе в 2003 году, восстановил его в частично в 2017 году и полностью в 2019 году, срок исковой давности на подачу исковых требований не пропущен; сделки заключены неуполномоченными лицами, отвечают критериям сделок с заинтересованностью, являлись экономически невыгодными для общества, привели к причинению убытков.

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Восстановление корпоративного контроля срок исковой давности

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
"Справочник по доказыванию в арбитражном процессе"
(2-е издание, переработанное и дополненное)
(под ред. И.В. Решетниковой)
("Норма", "ИНФРА-М", 2022) На требование о восстановлении корпоративного контроля распространяется общий трехлетний срок исковой давности, при этом он исчисляется с момента, когда лицо, обращающееся за защитой, узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права .

Институт восстановления корпоративного контроля, предложенный Президиумом ВАС РФ, даже после закрепления в нормах ГК РФ порождает вопросы на практике. Например, кто может заявить такой иск – только участник корпорации или еще и ее кредиторы? Каковы последствия ненадлежащей квалификации исковых требований? Некоторые вопросы (в частности, о том, как рассчитать справедливую компенсацию незаконному владельцу акций или долей) пока решены лишь на уровне арбитражных судов округов. Подробный анализ этих вопросов и судебных споров, в которых они возникли, – в настоящем обзоре за I полугодие 2017 года.

Иск о восстановлении корпоративного контроля может быть заявлен утратившим контроль участником, но не его кредиторами или акционерами

(определение СКЭС ВС РФ от 07.04.2017 № 309-ЭС14-923 по делу № А07-12937/2012, обсуждалось на Закон.ру)

Обычно в спорах о восстановлении корпоративного контроля истцом выступает лицо, утратившее такой контроль, – участник корпорации. Именно на него как на надлежащего истца прямо указывает пункт 3 статьи 65.2 ГК РФ. Но в ряде случаев и другие лица могут иметь интерес в восстановлении корпоративного контроля в юридическом лице, например его бенефициары или кредиторы, которые таким образом рассчитывают получить удовлетворение своих требований за счет утраченной доли.

Достаточно ли такого интереса для того, чтобы наделять этих лиц правом требовать восстановления корпоративного контроля над обществом? Этот вопрос возник в деле № А07-12937/2012, которое рассмотрела экономическая коллегия Верховного Суда РФ.

Компания Башкорт АБ, владевшая 100% долей в ООО «Бизнес-Парк», обратилась в суд с иском о восстановлении корпоративного контроля, полагая, что эта доля была продана от ее имени не уполномоченным на то лицом по заниженной стоимости. С аналогичными требованиями также обратились кредитор и два участника (акционера) Башкорт АБ.

Дело доходило до Верховного суда дважды. Первоначально суды трех инстанций в удовлетворении исковых требований отказали. Однако вторая кассация решения нижестоящих судов отменила, допустив при этом признавать ничтожными сделки, совершенные в случае явного злоупотребления правом, на основании статей 10 и 168 ГК РФ (см. обсуждения на Закон.ру здесь и здесь). Дело было направлено на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении дела суды первой и апелляционных инстанций прекратили производство по требованиям Башкорт АБ (поскольку ранее компания заявляла схожие требования в рамках другого дела). В удовлетворении требований участников и кредитора компании суды отказали, сочтя их ненадлежащими истцами по иску о восстановлении корпоративного контроля.

Суд кассационной инстанции с ними не согласился, решив, что участники и кредитор имеют самостоятельный интерес в восстановлении корпоративного контроля Башкорт АБ над ООО «Бизнес-Парк», поскольку они лишились возможности удовлетворить свои законные интересы за счет неправомерно отчужденных долей.

Однако экономическая коллегия Верховного суда пришла к выводу, что иск о восстановлении корпоративного контроля вправе заявлять только участник общества.

Вторая кассация, в частности, подчеркнула, что контроль в корпорации (обществе) осуществляется его участниками, владеющими определенным количеством долей. Основой такого контроля являются права, связанные с владением долей, в частности право избирать уполномоченные органы управления и осуществлять властно-распорядительные полномочия в отношении подконтрольного хозяйствующего субъекта. Поскольку акционеры или кредиторы участника не имеют возможности самостоятельно осуществлять вышеуказанные полномочия, то они и не могут требовать восстановления корпоративного контроля над обществом, даже при наличии у них очевидного экономического интереса в его восстановлении.

Ранее Верховный Суд придерживался более мягкого подхода к определению лиц, уполномоченных на предъявление иска, направленного на защиту интересов участника корпорации. Так, в ряде дел (определения СКЭС ВС РФ от 27.05.2016 № 305-ЭС15-16796 по делу № А40-95372/2014, от 31.03.2016 № 305-ЭС15-14197 по делу № А40-104595/2014) вторая кассация разрешила заявлять в интересах общества косвенные иски не только его участникам (как то предписывают специальные нормы ГК), но еще и их бенефициарам, хотя право на данный иск также производно от «корпоративного» статуса истца, как и право на предъявление иска о восстановлении корпоративного контроля. Подробнее об этих спорах см. на Закон.ру здесь.

Почему в деле Башкорт АБ была занята более формалистская позиция, ответить сложно. Возможно, причина кроется в том, что требования о восстановлении корпоративного контроля уже заявлялись Башкорт АБ в рамках дела № А07-16899/2011 и были отклонены. Верховный суд мог посчитать, что иски участников и кредитора этой компании заявлены исключительно с целью преодолеть обязательную силу судебных актов, которыми уже было отказано в иске о восстановлении корпоративного контроля в пользу Башкорт АБ.

Учитывая специфику рассматриваемого дела, пока рано считать решенным вопрос о том, может ли иск о восстановлении корпоративного контроля заявляться не только участниками корпорации, но и иными заинтересованными лицами.

К требованиям, по существу являющимися исками о восстановлении корпоративного контроля, подлежит применению общий трехлетний срок исковой давности

Долгое время законодательство не знало института восстановления корпоративного контроля (как известно, это изобретение Президиума ВАС РФ). Как правило, данные иски формулировались как требования об оспаривании корпоративного решения, о признании права на долю либо как виндикационный иск, а уже суды переквалифицировали их в иски о восстановлении корпоративного контроля.

Однако такое противоречие между формально заявленным требованием и его существом нередко приводило к ситуации, когда суд должен был решить непростую задачу: какие нормы, регулирующие формально заявленное требование (например, об оспаривании решений собраний), подлежат применению, а какие – нет.

В особенности остро данный вопрос стоит в отношении правил об исчислении сроков исковой давности, поскольку разница в данном случае может быть очень существенной: так, срок для оспаривания решений общего собрания хозяйственных обществ составляет 2 или 3 месяца, в то время как общий срок давности – 3 года.

Ни практика Президиума ВАС РФ, ни новые нормы ГК РФ о восстановлении корпоративного контроля не дают прямого ответа на вопрос, какой срок исковой давности нужно применять в данной ситуации. В связи с этим весьма интересным представляется дело № А61-1579/2015, дошедшее до Верховного суда.

Истцы являлись членами крестьянского (фермерского) хозяйства (КФХ). Решением общего собрания членов хозяйства, принятым в мае 2013 года в их отсутствие, истцы были выведены из состава членов хозяйства. При этом информация о проведении собрания и о решении, принятом на нем, также была сокрыта от уже бывших участников.

Спустя год бывшие члены КФХ все же узнали об общем собрании и обратились в суд с иском о признании недействительными решений этого собрания, утверждая, что свою волю на выход из общества они не выражали, соответствующую компенсацию не получали.

Суды первых трех инстанций в иске отказали со ссылкой на пропуск шестимесячного срока исковой давности, установленного законом для оспаривания решений собраний.

Однако Верховный суд с этим не согласился и отменил принятые по делу судебные акты на основании следующего. Суд посчитал, что заявленные истцами требования с учетом обстоятельств дела, по сути, направлены на восстановление корпоративного контроля, и неважно, как это требование поименовано истцами.

Стоит отметить, что позицию о возможности переквалификации судом заявленных требований высшая судебная инстанция уже неоднократно высказывала ранее, в частности в пункте 9 постановления Пленума Верховного суда от 23.06.2015 № 25.

Раз по существу требование истцов является требованием о восстановлении корпоративного контроля, то к нему должен применяться общий срок исковой давности (3 года), а не сроки, установленные для требования об оспаривании решений собраний, которое было заявлено истцами в этом деле.

Следует отметить и то, что в данном деле суд также дал разъяснения относительно применения положений статьи 65.2 ГК РФ во времени. По мнению второй кассации, даже если корпоративный контроль утрачен до 01.09.2014 (дата вступления в силу этой нормы), лицо вправе обратиться с иском о его восстановлении корпоративного контроля, поскольку до закрепления этого института в законе он уже продолжительное время существовал в судебно-арбитражной практике.

Дело, рассмотренное Верховным судом, интересно еще и тем, что истцами выступали члены КФХ, которые утратили корпоративный контроль еще до вступления в силу норм ГК РФ, отнесших КФХ к корпоративным юридическим лицам.

Тем не менее это не помешало Верховному суду вывести право членов КФХ на иск из абзаца 2 пункта 3 статьи 1 Федерального закона «О крестьянском (фермерском) хозяйстве», в соответствии с которым правила гражданского законодательства, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, применяются к предпринимательской деятельности фермерского хозяйства.

Таким образом, в данном деле вторая кассация дала важные разъяснения по применению норм о восстановлении корпоративного контроля, разъяснив, что:

(1) к данным искам применяется общий срок исковой давности, независимо от даты утраты корпоративного контроля (до или после 01.09.2014);

(2) даже если корпоративный контроль утрачен до 01.09.2014, лицо вправе обратиться с иском о его восстановлении, поскольку до закрепления этого института в законе он уже продолжительное время существовал в судебно-арбитражной практике;

(3) с иском о восстановлении корпоративного контроля может обратиться и член КФХ, даже если контроль был утрачен до 01.09.2014.

В практике арбитражных судов округов не сложился единый подход по вопросу о том, каковы последствия выбора ненадлежащего способа защиты права в делах о восстановлении корпоративного контроля.

Неверная квалификация исковых требований ставит не только вопрос о применении к ним норм права об исковой давности. Зачастую суды по-прежнему отказывают в удовлетворении исковых требований со ссылкой на то, что истцами выбран ненадлежащий способ защиты своего права, поскольку требования не содержат указания на восстановление корпоративного контроля (постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.05.2016 № Ф05-12401/2014 по делу № А40-156605/13).

В данном деле участник обратился с иском о признании недействительным решения о регистрации изменений в сведения о юридическом лице в ЕГРЮЛ, а также об обязании внести в ЕГРЮЛ сведения об истце как об участнике общества.

Обстоятельства дела указывали на то, что заявление о выходе из общества было подписано не самим истцом, то есть истец не утратил статус участника общества.

Дело дважды доходило до кассации. При первом рассмотрении дела Арбитражный суд Московского округа указал на надлежащий способ восстановления корпоративных прав и на возможность для истца при новом рассмотрении дела уточнить предмет заявленных исковых требований. Но истец указанным правом не воспользовалась. И уже во время повторного рассмотрения дела окружной суд решил, что именно истец несет риск наступления последствий несовершения процессуальных действий. Избранный истцом способ защиты прав не является надлежащим, отметила кассация, поскольку не влечет восстановления прав на участие в обществе, в связи с чем нет правовых оснований для удовлетворения иска.

Таким образом, суд кассационной инстанции не стал пользоваться своим правом переквалифицировать исковые требования самостоятельно и отказал в иске по формальному основанию.

Суд со ссылкой на практику Президиума ВАС (постановления от 19.06.2012 № 2665/2012 и от 24.07.2012 № 5761/2012), а также пункт 3 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22 указал, что в случае ненадлежащего формулирования истцом способа защиты при очевидности преследуемого им материально-правового интереса суд не должен отказывать в иске ввиду неправильного указания норм права, а обязан сам определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы подлежат применению.

Аналогичный подход встречается и в постановлении Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18.01.2017 № Ф02-6766/2016 по делу № А19-13682/2015.

Окружные суды при определении справедливой компенсации, причитающейся в качестве выплаты незаконному приобретателю доли, фактически применяют правила о неосновательном обогащении

Часто незаконный приобретатель доли (неважно, добросовестный или нет) может нести определенные расходы, связанные с участием в обществе: например, делать вклады в уставный капитал или в имущество общества, оплачивать расходы на проведение общего собрания участников. Когда же прежний участник восстанавливает контроль над своей долей в обществе, незаконный приобретатель доли лишается этих вложений, автоматически не получая ничего взамен.

Ранее при решении данной проблемы суды руководствовались позицией, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 03.06.2008 № 1176/08, в соответствии с которой незаконный приобретатель доли, лишившийся ее при удовлетворении иска о восстановлении корпоративного контроля, мог требовать компенсации понесенных им расходов по правилам о неосновательном обогащении.

Однако пункт 3 статьи 65.2 ГК РФ, появившийся в результате реформы гражданского законодательства в 2014 году и нормативно закрепивший институт восстановления корпоративного контроля, говорит не о возмещении неосновательного обогащения подобных расходов, а о выплате «справедливой компенсации» незаконному приобретателю.

Что именно имеет в виду законодатель под «справедливой компенсацией», осталось неясным. Было непонятно и то, как она должна рассчитываться: в размере рыночной стоимости доли или вложений в уставный капитал общества, которые сделал незаконный владелец, будучи его участником. Или, может, в размере увеличения номинальной или реальной стоимости доли, произошедшей в период владения долей неуполномоченным лицом?

Поскольку подобный вопрос пока не попадал на рассмотрение Верховного суда, ответ можно попытаться найти в практике окружных судов.

В этом плане весьма интересно постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26.01.2017 № Ф04-6305/2016 по делу № А45-3085/2016, в котором кассация предложила использовать для расчета справедливой компенсации правила о неосновательном обогащении, посчитав, что мажоритарию причитается в качестве компенсации та сумма, которую он ошибочно внес в уставный капитал.

Суть дела такова. В обществе, созданном путем реорганизации в форме выделения, было два участника, владевших 90 и 10% долей соответственно. Посчитав, что миноритарий в течение 1 года не оплатил свою долю участия в обществе, мажоритарный участник принял решение о переходе 10% доли к обществу и о ее последующем распределении в свою пользу. При этом мажоритарный участник внес в уставный капитал денежные средства в размере величины уставного капитала (10 000 рублей).

Чтобы защитить свои права на 10% доли в уставном капитале, миноритарий обратился в суд с иском о восстановлении корпоративного контроля.

Суды первой и апелляционной инстанций отказали в иске. Однако кассация с ними не согласилась, указав, что при создании общества в порядке реорганизации в форме выделения оплата его участниками долей не требуется, поскольку они уже оплачены за счет имущества, переданного обществу по разделительному балансу. Поэтому суд посчитал, что в такой ситуации миноритарный участник имеет право на восстановление корпоративного контроля на 10% доли в уставном капитале.

При этом кассация не забыла и об интересах мажоритарного участника, указав, что тот должен получить компенсацию, рассчитанную по правилам о неосновательном обогащении. Точный расчет суммы кассация не привела, так как высказала эту позицию «попутно», отмечая право мажоритария на встречный иск. Вероятно, размер компенсации должен быть пропорционален доле, которую получит миноритарий по результатам рассмотрения дела.

Иными словами, фактически кассация в данном деле воспроизвела позицию, ранее сформулированную Президиумом ВАС РФ. Похожие позиции по данному вопросу высказывали окружные суды и по другим делам (см. постановления арбитражных судов Западно-Сибирского округа от 28.04.2017 № Ф04-907/2017 по делу № А70-8803/2016, Уральского округа от 23.03.2017 № Ф09-6202/15 по делу № А50-11632/2014).

Институт восстановления корпоративного контроля, будучи порождением судебной практики (постановление Президиума ВАС РФ №1176/08), впоследствии получил нормативное закрепление как на уровне Закона об ООО (п.17 ст.21), так и в п. 3 ст.65.2 ГК РФ.

Несмотря на продолжительный период времени, в течение которого иск о восстановлении корпоративного контроля активно применяется в российской судебной практике, разъяснений Пленума В(А)С РФ относительно данного института отечественные правоприменители, к сожалению, так и не получили.

Однако так ли необходимы указанные разъяснения, с учетом того, что Президиум ВАС РФ и СКЭС ВС РФ неоднократно формулировали правовые позиции в отношении практики применения иска о восстановлении корпоративного контроля? По нашему мнению, ответ на этот вопрос должен быть положительным как минимум в контексте двух моментов, касающихся учета добросовестности приобретателя доли, а также при решении вопроса о том, что представляет собой "справедливая компенсация" по смыслу ГК РФ.

(А) Является ли добросовестность возмездного приобретателя доли условием, исключающим возможность истребования у него доли лицом, которое лишилось доли помимо своей воли?

п.17 ст.21 Закона об ООО	п.3 ст.65.2 ГК РФ
Суды указывают, что добросовестность приобретателя доли является одним из условий восстановления корпоративного контроля (Ф10-903/20, 14АП-3101/17)*	ГК РФ не разграничивает собственника доли на добросовестного и недобросовестного приобретателя

Какие выводы можно из этого сделать? С одной стороны, можно предположить, что речь идет о своеобразной комплементарности норм ФЗ об ООО и ГК РФ, то есть Закон об ООО говорит нам о том, что истребовать долю можно у добросовестного приобретателя в любых случаях, когда доля выбыла помимо воли ее собственника, а ГК РФ с этим соглашается, уточняя, что: (а) существуют условия, при которых доля не может быть возвращена прежнему собственнику; (б) при возврате доли первоначальному собственнику или невозможности такого возврата собственнику доли или ее приобретателю выплачивается "справедливая компенсация".

Альтернативный вариант толкования, выносимый на обсуждение здесь, заключается в следующем. Статья 65.2 ГК РФ говорит о таком условии для отказа в удовлетворении иска о восстановлении корпоративного контроля, как "несправедливые последствия". Допустимо ли утверждать (без учета п.17 ст.21 ФЗ об ООО), что таким несправедливым последствием является истребование доли у возмездного добросовесетного приобретателя доли?

Попытка такой интерпретации была предпринята в деле № 14АП-3101/17: апеллянт полагал, что основания для удовлетворения иска, отмеченные в статье 65.2 ГК РФ, отсутствовали, так как признание права собственности на долю в Компании за истцом приведет к несправедливому лишению ответчика, являющегося добросовестным приобретателем, прав участия в корпорации. 14 ААС указал, что мнение ответчика о том, что основания для применения статьи 65.2 ГК РФ отсутствовали, так как признание права собственности на долю в Компании за истцом приведет к несправедливому лишению ответчика, являющегося добросовестным приобретателем, прав участия в корпорации, ошибочно. Тот факт, что лицо является добросовестным приобретателем, не свидетельствует о невозможности истребования у него спорной доли.

На наш взгляд, положения ст.65.2 ГК РФ должны толковаться в системном единстве с нормами п.17 ст.21 ФЗ об ООО, в связи с чем следует прийти к выводу о том, что во всех случаях, когда доля выбывает помимо воли собственника, последний может истребовать ее во всех случаях от любого добросовестного возмездного приобретателя, несмотя на кажущуяся ответчикам "несправедливость" выбора законодателя.

(Б) Является ли добросовестность возмездного приобретателя условием получения им "справедливой компенсации", предусмотренной ст.65.2 ГК РФ?

Поскольку положений о возмещении добросовестному приобретателю доли ФЗ об ООО не содержит, необходимо ориентироваться исключительно на п. 3 ст.65.2 ГК РФ. Анализ диспозиции данной нормы показывает, что п.3 ст.65.2 ГК РФ не учитывает добросовестность даже для целей выплаты компенсации добросовестному приобретателю. Представляется, что более общей "законодательной ковенантой" здесь должны выступать ст.1, 10 ГК РФ, которые должны исключать возможность выплаты компенсации недобросовестному приобретателю доли.

Так, 14 ААС в постановлении № 14АП-3182/18 отметил, что для получения компенсации, размер которой будет определять суд, последнему (владеющему) приобретателю нужно лишь доказать свою добросовестность. В итоге, 14 ААС, установив факт недобросовестного приобретения доли, отказал истцу во взыскании справедливой компенсации со ссылкой на ст.1, 10 ГК РФ.

(В) Что такое справедливая компенсация по смыслу ст.65.2 ГК РФ и как она должна рассчитываться?

Решение законодателя инкорпорировать в институт восстановления контроля каучуковую норму о справедливой компенсации прежнему собственнику или приобретателю доли не является бесспорным. Подход, в свое время занятый Президиумом ВАС РФ (1176/08) предполагал, что приобретатель доли, лишившийся ее при удовлетворении иска о восстановлении корпоративного контроля, мог требовать компенсации понесенных им расходов по правилам о неосновательном обогащении.

На текущий момент п.3 ст.65.2 ГК РФ не содержит отсылки к нормам о неосновательном обогащении, в связи с чем перед судами возникает вопрос о том, как рассчитывать "справедливую компенсацию". Тем не менее, анализ немногочисленной судебной практики показывает, что суды, как и прежде, в отсутствие какой-либо внятной регламентации со стороны законодателя, предпочитают ориентироваться на нормы о неосновательном обогащении (см., например, № Ф04-6305/2016).

В этой связи является примечательной Рекомендация научно-консультативного совета при Арбитражном суде Дальневосточного округа ( Решение АС Дальневосточного округа от 10.03.2017 N 18 по делу N 18), где АС ДО указал следующее.

Законодательно установлен единственный критерий применения данной компенсации как способа защиты права - установление ее справедливого размера. При определении справедливого размера компенсации потерпевшему лицу, следует учитывать действительную стоимость доли и иные обстоятельства, связанные с участием в обществе.

Поскольку действительная ценность акций и долей участия в уставном капитале определяется не только наличным имуществом, соотношением прав требований и долгов, исключительными правами, но и клиентской базой, предполагаемыми бизнес-возможностями, а потеря корпоративного контроля влечет утрату всей совокупности отмеченных ценностей и благ, для определения размера компенсации возможно назначение судом экспертизы.

Если при приобретении доли лицо действовало добросовестно, то в качестве критерия определения размера компенсации, предусмотренной пунктом 3 статьи 65.2 ГК РФ, судом могут быть учтены вероятные убытки лица, в пользу которого подлежит взысканию компенсация, в первую очередь упущенная выгода, поскольку на определенный период потерпевший лишается доходов и иных выгод, которые он мог получить, если бы не утратил права участия.

Рассматривается восстановление корпоративного контроля как способ защиты прав участников хозяйственных обществ, изучена его специфика и условия, при которых возможно применение данного способа защиты. Кроме того, затронуты вопросы, касающиеся правовой природы данного способа защиты.
Ключевые слова: корпоративный контроль, восстановление корпоративного контроля, уставный капитал, способ защиты.

Права участников обществ (корпоративные права, права акционеров) весьма многообразны. Считаем возможным особо выделить среди них право на дивиденд и право на управление. Мы особо выделяем данные два права участника корпораций, так как, по сути, ради права на дивиденды (возможности получить прибыль) лицо и вступает в общество, а право на управление гарантирует участнику возможность воздействовать на «поведение» организации, реализовывать и отстаивать свои интересы. Исходя из положений закона, можно сделать вывод, что наличие корпоративных прав участника корпорации связано с фактом участия лица в обществе (наличия у него доли в уставном капитале). По общему правилу эти права возникают у участника с момента внесения соответствующий записи о нём в реестр акционеров (для АО) или в ЕГРЮЛ (для ООО). В литературе анализируются ситуации из судебной практики, когда арбитражные суды связывали момент возникновения корпоративных прав не с момента внесения записи в реестр, а с момента вступления в силу постановления суда о присуждении доли участнику [1].

В абз. 5 ст. 2 Федерального Закона «О рынке ценных бумаг» сказано, что акция закрепляет права ее владельца. Соответственно при выбытии из владения лица доли в уставном капитале (акций), прекращаются все его права, лицо лишается корпоративного контроля, наличие которого определяется принадлежностью ему соответственно акций или долей в уставном капитале.

Прежде чем начать рассуждения о таком способе защиты гражданских прав как восстановление корпоративного контроля необходимо понять, что же мы под таковым понимаем. Д. И. Степанов справедливо отмечает, что корпоративный контроль является одной из самых главных категорий корпоративного права. Как указывает автор, в чём мы с ним согласны, долгое время вопрос об определении данного понятия имел сугубо теоретическое значение, однако он перешёл в практическое русло с того момента (2008 год) как ВАС начал формировать практику о применении нового способа защиты гражданских прав [4].

Под корпоративным контролем предлагается понимать контроль акционеров (участников корпорации), проявляющийся в экономической власти над корпорацией, т. е. в возможности навязывать свою волю как самой корпорации, главным образом в лице ее органов, так и прочим акционерам (участникам) конкретной корпорации, не обладающим необходимым влиянием, например, в силу незначительности принадлежащего им пакета акций или доли в уставном капитале [4].

Исходя из такого определения можно сделать вывод, что содержанием корпоративного контроля является право на управление, «помноженное» на величину доли участника (чем доля больше, тем больше и возможность влиять на решения общества без учёта интересов других участников). Однако представляется возможным согласится с позицией С. В. Сарбаша, справедливо отметившего, что корпоративный контроль дополняется клиентелой общества и бизнес-возможностями [3]. Если попытаться «оценить» корпоративный контроль в финансовом эквиваленте, то стоимость его будет равняться не только суммарной стоимости акций владеющего лица, но и сумме той выгоды, которое лицо потенциально могло получить в нормальных условиях.

С особой остротой проблема невозможности защиты корпоративных прав «традиционными» способами отмечается в случаях утраты доли участия в юридическом лице (акций, доли в уставном капитале), ибо тогда лицо лишается всех своих субъективных корпоративных прав, в том числе и корпоративного контроля. Стоит отметить, что если защита отдельных прав участников возможна «традиционными» способами, например, при нарушении права лица на управление (не извещение акционера о проведении общего собрания, из-за чего он не принял в нём участия) оно может быть устранено посредством подачи иска о признании решения собрания недействительным, то восстановление корпоративного контроля (возврат лицу доли участия) традиционными способами представляется не вполне возможным. Как отмечается в литературе, судами для возврата утраченного пакета акций (доли, корпоративного актива) часто применяется такой способ защиты как реституция, однако применение его возможно, только если доля участия выбыла из владения лица по недействительной сделке, к тому же спорным остаётся вопрос о возврате акций, если они перестали существовать в прежнем виде [2]. Неразрешённым остаётся вопрос о применимости виндикации в подобных ситуациях. В литературе отмечается, что применение в отношении бездокументарных ценных бумаг виндикационного иска объяснялось и оправдывалось не вещной природой этих объектов гражданского оборота, а скорее, формальным положением п. 1 ст. 149 ГК РФ, и неотложными потребностями гражданского оборота [2].

Становится очевидным, что восстановление корпоративного контроля как способ защиты был выработан Высшим Арбитражным Судом РФ в связи с неэффективностью применения к корпоративным правам существующих способов защиты.

При создании нового способа защиты нарушенных прав ВАС РФ опирался на положения ст. 12 ГК РФ, а именно, на указание в ней на такой способ защиты нарушенных прав как восстановление положения, существовавшего до нарушения права.

С. В. Сарбаш отмечает, что этот способ защиты корпоративных прав как бы вбирает в себя все другие способы защиты, широко применяемые на практике: виндикацию и признание права собственности, признание сделки недействительной и реституцию, защиту нарушенного преимущественного права покупки, признание недействительными различных корпоративных актов [3].

Анализ содержания постановлений Президиума ВАС РФ (Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 3 июня 2008 г. № 1176/08; Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 июня 2008 г. № 5539/08) позволяет выделить такие условия применения данного способа защиты, как недобросовестность ответчика, невозможность применить иные способы защиты гражданских прав.

Восстановление корпоративного контроля возможно применять независимо от того, каким именно способом участник юридического лица был лишен указанного контроля.

На основании всего вышесказанного полагаем, что восстановление корпоративного контроля как способ защиты гражданских прав нельзя характеризовать ни как вещный, ни как обязательственный, он должен быть отнесён к блоку специфических корпоративных институтов.

Безусловным прогрессом является закрепление на законодательном уровне данного способа защиты в п. 3 ст. 65.2 ГК РФ, что можно рассматривать как безусловное достижение отечественного законодателя. Данная норма не просто обозначила восстановление корпоративного контроля на законодательном уровне, но и внесла некоторые дополнения [5]. Так было уточнено, что данный способ защиты применяется только в отношении участников коммерческих корпораций с учетом интересов добросовестных приобретателей корпоративных прав, первоначально неправомерно отчужденных другими участниками или третьими лицами. В зависимости от конкретной ситуации такие приобретатели могут претендовать на справедливую компенсацию утраченной ими доли участия в корпорации, размер которой определяется судом и, следовательно, не подлежит доказыванию истцом. В норму включено также немаловажное положение о том, что в удовлетворении требования истца может быть отказано, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия [5].

Законодательного закрепление восстановления корпоративного контроля как специфического способа защиты позволяет говорить, что он занял самостоятельное место в системе способов защиты гражданских прав, установленных в ГК РФ

Подводя итог всему сказанному, считаем возможным определить восстановление корпоративного контроля как специальный способ защиты нарушенных гражданских прав, в результате применения которого лицо восстанавливает (за исключением случаев, предусмотренных в законе) свой корпоративный контроль, который был им утрачен в результате недобросовестных действий третьих лиц.

Список использованной литературы
1. Дуксин П. А. Спорные вопросы возникновения и фиксации прав акционеров // Законодательство и экономика. 2011. № 12.
2. Маковская А. А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестник Высшего Арбитражного Суда. 2009. № 1.
3. Сарбаш С. В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. № 4.
4. Степанов Д. И. Феномен корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2009. № 3.
Суханов Е. А. Комментарий к ст. 65.1-65.3 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2014. № 3.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: