Голубцов в г государство как частноправовой субъект правовая природа и особенности

Обновлено: 23.04.2024

Подборка наиболее важных документов по запросу Вопросы министерства образования Саратовской области (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Вопросы министерства образования Саратовской области

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Вопросы министерства образования Саратовской области

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
"Участие государства в современном цивилистическом процессе: монография"
(Смагина Е.С.)
("Статут", 2021) См., например: Винницкий А.В. Участие публичных образований в имущественных отношениях: проблемы сбалансированности административно-правового и гражданско-правового регулирования // Административное и муниципальное право. 2010. N 11; Глинка В.И. Проблемы определения гражданской правосубъектности муниципальных образований // Адвокатская практика. 2009. N 2; Голубцов В.Г. Государство как частноправовой субъект: правовая природа и особенности // Журнал российского права. 2010. N 10; Гришаев С.П. Государство как участник гражданско-правовых отношений // СПС "КонсультантПлюс"; Звеков В. Участие Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством // Хозяйство и право. 1998. N 5; Кутафин О.Е. Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования как субъекты гражданского права // Журнал российского права. 2007. N 1; Модин Н.А. Муниципальные образования как субъекты гражданских правоотношений в современном российском праве // Российская юстиция. 2011. N 5; Пятков Д.В. О гражданской правосубъектности Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований // Журнал российского права. 1999. N 10; Слыщенков В.А. Участие государства в отношениях, регулируемых гражданским правом: к вопросу о правовом положении государственных органов // Вестник гражданского права. 2010. N 6.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Проблемы методологии правового регулирования вопросов предупреждения формирования национально-этнических анклавов в Российской Федерации
(Ирхин И.В.)
("Конституционное и муниципальное право", 2020, N 8) Немаловажное значение имеет также тот факт, что исполнители мероприятий, связанных с противодействием созданию национально-этнических анклавов, в различных субъектах РФ существенно разнятся. Например, в Астраханской области исполнителями названы администрация губернатора Астраханской области, органы местного самоуправления (по согласованию); в Республике Бурятия - республиканские органы МВД (по согласованию); в Саратовской области - Министерство внутренней политики и общественных отношений области, Министерство занятости, труда и миграции области; в Республике Татарстан - Министерство образования и науки Республики Татарстан, Департамент Президента Республики Татарстан по вопросам внутренней политики (по согласованию), Уполномоченный по правам человека в Республике Татарстан (по согласованию), АБНО "Новый век" (по согласованию); в Оренбургской области - Управление Федеральной миграционной службы по Оренбургской области, органы местного самоуправления муниципальных образований области.

Нормативные акты: Вопросы министерства образования Саратовской области

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Определение Саратовского УФАС России от 27.04.2017 по делу N 9-77/ов
"Об отложении рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства" б) письменные пояснения по вопросу указания Министерством образования Саратовской области в письме (исх. N 01-26/6770 от 10.11.2014), направленном в адрес генерального директора ООО "Ц", того, что "на территории Саратовской области создана информационно-образовательная среда посредством использования функциональных возможностей социально-образовательной сети "Дневник.ру";

Текст научной статьи на тему «ЧАСТНОПРАВОВАЯ ПРИРОДА ГОСУДАРСТВА И ЕГО МЕСТО В СИСТЕМЕ СУБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ»

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО, 2010, № 6, с. 51-58

ХОЗЯЙСТВО, ТРУД, ПРАВО

ЧАСТНОПРАВОВАЯ ПРИРОДА ГОСУДАРСТВА И ЕГО МЕСТО В СИСТЕМЕ СУБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

Определяя особенности государства как субъекта гражданского права, необходимо выяснить вопрос о его правовой природе как частноправового субъекта и определить место в системе субъектов гражданско-правовых отношений в действующем российском законодательстве. Единства мнений по этому вопросу в юридической науке не наблюдается. Напротив, ученые высказывают самые разные гипотезы, в числе которых немало оригинальных и весьма спорных.

Одна из таких концепций сформулирована Д.В. Пятковым2. Автор утверждает, что "в гражданских правоотношениях участвуют не Российская Федерация и субъекты Российской Федерации как публично-властные организации. субъектами гражданского права являются одноименные лица, обладающие гражданской правосубъектностью. Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования в гражданских правоотношениях - это не государство в гражданских правоотношениях"3.

Д.В. Пятков делает заключение, что, когда говорят о государстве как субъекте гражданского права, подразумевают двух субъектов права. Он же предлагает разграничивать государство и гражданскую правосубъектность, не признавая таковой за государством. По его мнению, Российской Федерацией, субъектами РФ, муниципальными образованиями в гражданском праве именуются не государство, не республики, края и области, не муниципалитеты, а отличные от них "одноименные" хозяйственные публичные (публично-хозяйственные) организации. В качестве таковых, по мнению автора, следует понимать юридических лиц, созданных населением

1 Профессор кафедры гражданского права и процесса Пермского государственного университета, доктор юридических наук.

2 См.: Пятков Д.В. Участие Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в гражданских правоотношениях: на примере разграничения публичной собственности. СПб., 2003.

соответствующей территории (России в целом, республики, края, области, города, районы и т. п.) "с целью обеспечения благоприятных материальных, организационных и прочих условий для удовлетворения общественных интересов, достижения общеполезных целей посредством участия в гражданских, иных имущественных и неимущественных правоотношениях".

Решение проблемы участия публично-правовых образований в гражданских правоотношениях Д.В. Пятков ищет не в признании за государством статуса субъекта гражданского права, а в отделении гражданской правосубъектности от государства путем обоснования тезиса о существовании публично-властных организаций. В результате реализации такого подхода, полагает он, Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования как публично-властные организации будут участвовать только в отношениях, основанных на началах власти и подчинения, а "одноименные хозяйственно-публичные организации" - только в гражданских правоотношениях. Таким образом, якобы, возможно будет устранить противоречие между публично-правовой сущностью государства при его выступлении в гражданском обороте и необходимостью соблюдать основополагающий частноправовой принцип обеспечения равенства участников гражданских правоотношений4.

Более того, по мнению Д.В. Пяткова, создавать описанные им публично-властные организации и реформировать действующее законодательство не требуется, поскольку хозяйственные публичные организации уже существуют, а действующее гражданское законодательство вполне отражает его идеи о существовании публично-властных организаций, отличных от государства. Далее автор утверждает: "Лишь как недоразумение следует рассматривать содержание ст. 582 ГК РФ, согласно которой пожертвования могут делаться государству и другим субъектам граж-

4 См.: там же. С. 10-15, 56-63.

данского права. То же следует сказать о ст. 239, 240 ГК РФ, в соответствии с которыми государство может приобрести право выкупа недвижимости и культурных ценностей", - и делает вывод: "Термин "государство", который крайне редко встречается в Гражданском кодексе РФ, следует расценивать как техническую ошибку законодателя"5.

Рассматриваемая концепция неоднократно подвергалась обоснованной критике со стороны видных российских ученых. Так, академик О.Е. Ку-тафин отмечал, что "с правовой точки зрения, поддерживаемой Д.В. Пятковым, в нашей стране существуют, как минимум, две Российские Федерации, два Алтайских края, две Свердловские области и т. д. С этим трудно согласиться даже в интересах создания новой, самой прогрессивной теории участия государства в гражданских право-отношениях"6. С учетом отмеченного автор справедливо указывает: "Представляются абсурдными попытки Д.В. Пяткова доказать, что общие положения гражданского законодательства о лицах сегодня не позволяют вообще вести речь о государстве как о субъекте гражданского права"7. Критиковал такие взгляды Д.В. Пяткова и Ю.Н. Андреев, указывая, что предлагаемая им правовая конструкция организации, которая действовала бы в имущественном обороте с учетом публичных и частных интересов, "страдает аморфностью, неопределенностью, неясностью, и реализация такого предложения внесет еще большую путаницу в правоприменительную практику"8.

Действительно, рассуждения Д.В. Пяткова не соответствуют ни истории развития представлений о государстве как субъекте гражданско-правовых отношений, ни положениям действующего законодательства. Попытка этого автора решить проблему особенностей гражданско-правового статуса государства как частноправового субъекта путем обоснования вывода о существовании некой отличной от государства "хозяйственной публичной организации" не выдерживает критики хотя бы потому, что подобного рода организации по определению не могут владеть отличным от принадлежащего государству имуществом, не имеют своих собственных органов (кроме госу-

6 Кутафин О.Е. Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования как субъекты гражданского права // Журнал росс. права. 2007. № 1. С. 53.

7 Кутафин О.Е. Субъекты конституционного права Российской Федерации как юридические и приравненные к ним лица. М., 2007. С. 73-74.

8 Андреев Ю.Н. Участие государства в гражданско-правовых

отношениях. СПб., 2005. С. 74.

дарственных), не могут отвечать по своим обязательствам каким-либо имуществом, отличным от имущества, принадлежащего государству (неким "самостоятельным" бюджетом).

Указанные обстоятельства делают позицию Д.В. Пяткова не более чем декларацией, не основанной к тому же на положениях действующего законодательства. Неясно также, каким образом создаются такие публично-властные организации, что будет с ними происходить в случае, например, объединения субъектов РФ или, например, в случае дальнейшей реализации муниципальной реформы (должны ли они, например, в этом случае вновь учреждаться населением, что будет с ними происходить при объединении муниципальных образований и т. д.).

Между тем необходимо отметить, что Д.В. Пятков делает заслуживающее внимания заключение, что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования представляют собой вид субъектов гражданского права наряду с гражданами и юридическими лицами (а не являются разновидностью юридических лиц), хотя на их деятельность и распространено действие норм о юридических лицах (п. 2 ст. 124 ГК РФ). Однако тут же отмечает, что это "не более чем прием законодательной техники, который в полной мере согласуется с тенденцией унификации правового регулирования имущественных отношений, что можно увидеть также на примере законодательного нормирования участия в гражданских правоотношениях граждан-предпринимателей 9, что представляется совершенно неверным.

Еще одна система взглядов на государство как субъект гражданско-правовых отношений изложена в трудах Ю.Н. Андреева10. Основная мысль ученого относительно статуса публично-правовых образований в гражданском праве представляется нам справедливой и заключается в том, что "публично-правовые образования не отказываются от своей власти и суверенитета. Такой отказ будет незаконным (нелегитимным) и противоречит принципам конституционного права. Просто в соответствии с положениями гражданского законодательства публично-правовые образования, будучи субъектами гражданского права и исполняя принцип равенства всех участников гражданско-правовых отношений (ст. 1 ГК РФ), не пользуются властными (административно-командными) полномочиями в отношении других участников имущественного оборота, не теряя

9 Пятков Д.В. Указ. соч. С. 57.

10 См.: Андреев Ю.Н. Указ. соч.

при этом существенных признаков субъекта публичного права и являясь одновременно носителем двух видов правосубъектности: конституционной и гражданско-правовой"11.

Однако далее Ю.Н. Андреев утверждает, что "государство в целом (Российская Федерация), впрочем, как и субъекты Российской Федерации, муниципальные образования, выступает как бы юридическим лицом. гражданское законодательство. лишь наделяет указанных субъектов гражданского права некоторыми признаками юридического лица"12, - и называет государство "квазиюридическим лицом - публично-правовым образованием"13.

Анализ данной теории показывает, что собственного вывода о правовой природе публично-правового образования и о его месте в системе субъектов гражданского права автор не формулирует, присоединяясь к аналогичным суждениям, ранее высказанным в литературе14. Основное внимание Ю.Н. Андреев уделяет исследованию правового статуса государственных (муниципальных) органов при их участии в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, а также анализу правового положения юридического лица публичного права (учреждений, казенных предприятий, государственных корпораций), совершенно справедливо при этом не ставя в один ряд с исследуемыми им юридическими лицами собственно публично-правовые образования (Российскую Федерацию, субъектов РФ, муниципальные образования).

Основополагающий вывод Ю.Н. Андреева о том, что публично-правовые образования, будучи субъектами граж

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Текст научной статьи на тему «Некоторые теоретико-исторические аспекты развития гражданской правосубъектности государства»

НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИКО-ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ ГОСУДАРСТВА

Предпосылкой участия в гражданских отношениях является правосубъектность. Наделение субъекта правосубъектностью есть следствие существования длящейся связи субъекта и государства. В данной статье проведено научное исследование возникновения и развития гражданской правосубъектности самого государства как участника гражданских отношений.

Ключевые слова: правосубъектность, государство, публично-правовое образование, гражданское право, казна, юридическое лицо, статус.

SOME THEORETICAL AND HISTORICAL ASPECTS OF DEVELOPMENT OF CIVIL LEGAL PERSONALITY OF STATE

Precondition of participation in relationships in civil law is legal personality. Allotment of a subject of legal personality is a consequence of existence of continuing relation of a subject and state. In the article a scientific analysis is made of the origin and development of civil legal personality of state as a subject of civil relationship.

Keywords: legal personality, state, public law education, civil law, fisc, legal entity, status.

Аксиомой цивилистической науки является то, что участие в гражданских правоотношениях возможно лишь при наличии признаваемой и предоставляемой государством правосубъектности. Термин «правосубъектность» появился в юриспруденции к началу XX века, впервые он употребляется в ст. 6 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.,1 в которой было установлено, что каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности. Это понятие явилось предметом серьезных исследований и бурных дискуссий, однако до сих пор в юриспруденции нет его легального определения, и научные подходы к его трактовке весьма разнообразны. Как правило, в современной цивилистической науке под правосубъектностью понимается социально-правовая возможность лица быть участником гражданских правоотношений. По мнению В.С.Ем, по своей сути правосубъектность представляет собой право общего типа, обеспеченное государством материальными и юридическими гарантиями. Наделение субъекта правосубъектностью есть следствие существования длящейся связи субъекта и государства.2 В этой связи ещё более дискуссионным в юридической науке является вопрос о гражданско-правовой правосубъектности государства, так как её объём, содержание, сущность и особенности определяются самим государством.

Обращаясь к римскому частному праву, к истокам возникновения правосубъектности участников гражданских отношений, можно увидеть, что единогласия между историками римского права в вопросе о правовом положении римского государства в древнейшие времена не было. Одни историки (как Жирар, опирающийся при этом на Моммзена) считают римское государство искони юридическим лицом. Другие (как русский историк римского права И.А.Покровский) полагают, что, будучи обладателем многочисленных и разнообразных имуществ и участвуя в различных отношениях по их эксплуатации, римское государство, по крайней мере до второй половины республики, не применяло к своим имущественным отношениям положений частного права, не мысля себя носителем dominium ex iure Quiritium и других частных прав на эти имущества, а действовало по некоторым особым нормам права публичного. И действительно, неизвестны случаи, когда договоры, совершавшиеся магистратами по поводу

1 Всеобщая декларация прав человека принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН // Российская газета. - 1995. - 5 апреля.

2 Ем В.С. Понятие, содержание и виды гражданских правоотношений // Гражданское право: Учебник: В 4 т. - Т. 1 / Отв. ред. Е.А.Суханов. - 3-е изд., перераб. и доп. - М., 2004. - С. 125-126.

государственного имущества, подчинялись в древнейшие времена правилам, в частности формальностям частного права. И наоборот, известно, что споры из таких договоров разрешались не в обычном судебном, а в особом административном порядке.

Первым отчётливым выражением идеи юридического лица было правовое положение, сложившееся при содействии претора для муниципий, т. е. городских общин, которым римское государство, включая их в свой состав и наделяя их жителей римским гражданством, представляло самоуправление и хозяйственную самостоятельность. Правовым выражением этой хозяйственной самостоятельности явилось подчинение муниципий в их имущественных отношениях частному праву: претор признал за муниципиями право искать и отвечать в суде через особых представителей, actores, назначавшихся для каждого дела декретом муниципального совета, тем самым муниципия была признана в принципе таким же субъектом имущественных прав, как и ре^опа рг^аШт.3

Участие государства в имущественных отношениях осуществлялось посредством фиска (fiscus) - особого типа юридического лица, сначала представляющего собой только императорскую казну, а затем и всё государственное имущество. От государственного имущества отличалось имущество римского народа: populus Romanus, которое не являлось юридическим лицом и не участвовало в гражданском обороте. По сути, fiscus являлась государственной собственностью, особой правовой формой и специальным режимом частной собственности, релевантной оппозицией к которой выступает собственность всего римского народа. Res fiscals переходят со смертью прин-цепса к его преемнику во главе римского государства, тогда как личное имущество принцепса отходит к его наследникам. Имуществом фиска управляют специальные должностные лица (procuratores). Со временем fiscus стал восприниматься как самостоятельный субъект права, юридическое лицо, специфика которого определялась рядом привилегий административного характера. Правовой режим фиска консолидируется в особую отрасль права - ius fisci, а судебные разбирательства, в которых он вступает одной из сторон, - causa fiscals - ведёт в экстраординарном порядке специальный судебный магистрат.4 Римляне времён республики ещё не отделяли государство как властителя и законодателя от государства

3 Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б.Новицкого и проф. И.С.Перетерского. - М.: Юристъ, 2003. - С. 116-117.

4 Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под общ. ред.

В.С.Нерсесянца. - 2-е изд., изм. и доп. - М.: НОРМА - ИНФРА-М, 2002.

Евразийский юридический журнал

как субъекта частных прав, уравниваемого в имущественных отношениях с иными субъектами.5

Таким образом, римское государство наряду с частными лицами с древних времён являлось активным участником хозяйственных отношений - субъектом гражданского права. Его участие в этих отношениях осуществлялось в форме специального обособленного субъекта наподобие юридического лица, именуемого фиском, являющимся государственным имуществом; однако закреплённого в каких-либо источниках права юридического регулирования его статуса зафиксировано не было.

Несколько схожее гражданско-правовое положение государства содержалось в Своде законов Российской империи (далее - Свод). В перечне субъектов гражданского права отсутствовал термин «государство». Однако Свод признавал юридическим лицом, т. е. полноправным участником гражданского оборота, «казну» (ст. 698 ч. 1 т. X). Далее, в примечании к ст. 406 ч. 1 т. X Свода, где определялся состав государственного имущества, законодатель закрепил следующую формулу: «Имущества государственные, поскольку они состоят в ведомстве казны, именуются также казенными», т. е. понятия «государственное имущество» и «казенное имущество» отождествлялись. В статье 421 ч. 1 т. X Свода было указано, что «от права частной собственности отличается право собственности государственной, состоящей в верховном обладании государственными имуществами, в пользовании и распоряжении оными», т. е. дореволюционный законодатель, регламентируя отношения государственной собственности в гражданском законе, признавал наличие такого собственника, как государство, а значит, и его существование как субъекта гражданского права. Кроме того, в п. 1 «Положения о казенных подрядах и поставках» дореволюционный законодатель определял, что «. казна в производстве договоров подряда и поставки поступает единообразно на основании общих правил, кроме 1) случаев, которые изымаются из сего особым высочайшим повелением; 2) наймов, покупок и продаж, производимых хозяйственным распоряжением; 3) казенных подрядов, по которым установлены особые правила».6

Из изложенного следует, что в Российской империи в XIX веке от имени государства в гражданских отношениях также участвовал специальный субъект права, именуемый казна, который имел особый, отличный от других субъектов, статус.

В советский период понятие «казна» применялось только к государству. Его органы в этом случае считались представителями казны. Не применялось понятие «казна» и к административно-территориальным и иным такого рода образованиям, которые обычно рассматривались как юридические лица публичного права.7

Советские же цивилисты, отмечая, что государство право-субъектно с точки зрения норм всех отраслей права и что оно может быть обладателем любого имущественного права, правоспособность государства называли универсальной.8

Гражданский кодекс РСФСР от 11.06.1964 в главе 2 «Лица» не предусматривал в качестве субъекта гражданского права ни государство, ни иные публично-правовые образования. Однако в статье 24 ГК РСФСР, которая называлась «Виды юридических лиц», было определено, что указанные в данной статье казенные учреждения и иные государственные организации, состоящие на государственном бюджете, в случаях,

5 Кириллова Н.А. Гражданская правосубъектность государства: проблемы ответственности: Учеб. пособ. - Новосибирск: СибАГС, 2002. - С. 12.

6 Голубцов В.Г. Государство как частноправовой субъект: правовая природа и особенности // Журнал российского права. - 2010. - № 10 // СПС «Гарант эксперт», 2010.

7 Кутафин О.Е. Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования как субъекты гражданского права // Журнал российского права. - 2007. -№ 1.

8 Поляков М.И. Гражданско-правовые последствия нед

В статье рассматриваются вопросы ответственности и компенсации ущерба за вред, причиненный государственными органами власти и их должностными лицами субъектам гражданских правоотношений путем применения правомерных действий.

Ключевые слова: государство, государственные органы, должностные лица, причинение вреда, правомерные действия, ответственность, компенсация ущерба.

В настоящее время одной из основных задач современного государства является обеспечение социального и экономического благополучия населения. Таким образом, социально-правовое государство становится социально-обязанным в вопросе компенсации ущерба теми лицами и образованиями, которые осуществляют свою деятельность от имени государства, а также иных публично-правовых образований. В силу данных позиций можно сделать вывод, что государство является, прежде всего, гарантом справедливости и сохранности прав и свобод, реализация которых возможна в силу принятия ответственности.

В последние десятилетия все чаще были слышны дискуссии по вопросу раскрытия сущностных механизмов, а также пределов юридической ответственности государства, его органов и их должностных лиц при возмещении вреда, причиненного правомерными действиями.

Нельзя не согласиться с И. А. Алексеевым и М. И. Цапко, которые указывают на актуальность темы ответственности государственных органов власти и их должностных лиц для современного государства и общества, рассмотрение которой находится в непосредственном контакте с проблемой повышения эффективности публичного управления при решении возложенных на государство и его органы задач, а также борьбы с некомпетентностью и коррупционными проявлениями [1].

«Значительная часть вопросов отраслевой ответственности, — по мнению И. А. Алексеева и М. И. Цапко, — продолжает оставаться нерешенной, дискуссионной, а без решения доктринальных и теоретических проблем невозможно осуществление ни эффективной правовой политики, ни правоприменительной практики» [1].

Прежде чем подойти к вопросу ответственности при возмещении вреда, причиненного правомерными действиями государства в лице его органов власти и их должностных лиц, необходимо рассмотреть статус государства в процессе реализации его властных полномочий.

При реализации публично-властных правоотношений, субъектом права является непосредственно само публично-правовое образование. Так, в соответствии с российским законодательством публично-правовыми образованиями являются государство, его субъекты, а также муниципальные образования. При этом следует отметить, что органы и учреждения не обладают самостоятельной публично-властной волей, но реализуют волю публично-правовых образований. При других обстоятельствах, по мнению И. Е. Кабановой, следовало бы признать, что правоспособность, например, государства, поделена и распределена между его органами и учреждениями, выступающими в своей сфере самостоятельными субъектами властвования [2].

По мнению В. Г. Голубцова, плюралистическая модель требует фиксации равноправия применительно к каждому органу публичной власти, представляющему публичный субъект в гражданском обороте [3, с. 71].

Таким образом, государство является публично-правовым образованием, обладающим публично-властной волей, реализация которой осуществляется через созданные государственные органы власти; непосредственная деятельность последних характеризуется служебной деятельностью их должностных лиц.

По мере того, как меняется российское законодательство в вопросе ответственности и компенсации ущерба за вред, причиненный правомерными действиями государства, все больше ученых присоединяется к данной дискуссии. Вопросы, связанные с участием государства в гражданско-правовых отношениях и созданием единой целостной концепции реализации гражданско-правовой ответственности, вызывают живой интерес цивилистов, а также исследователей других отраслей права.

По мнению А. Н. Бочарова, необходимость комплексного подхода к вопросу компенсации ущерба за вред, причиненный правомерными действиями государства, ощущается именно в контексте цивилистической науки по причине того, что именно гражданское право объединяет в своем фокусе наиболее разнородный перечень регулируемых общественных отношений [4, с. 86]. В то же время нельзя не согласиться с логикой В. А. Бабакова, который считает, что проблема создания эффективно действующего института гражданско-правовой ответственности государства должна решаться как цивилистическими методами, так и с возможным совершенствованием данного института в уголовно-правовой, гражданско-процессуальной, административно-правовой и других плоскостях [5, с. 90].

Статья 2 Конституции Российской Федерации (далее — Конституция) провозглашает, что: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» [6]. К сожалению, следует констатировать, что положения статьи 2 Конституции зачастую подвергаются «проверке на прочность» в силу объективных и субъективных реалий. Глобализация, технический прогресс, социально-экономические проблемы, а также несовершенство законодательства иногда становятся причинами неблагоприятных явлений в жизни человека. Такими явлениями, прежде всего, выступают техногенные и природно-климатические катастрофы, терроризм и преступность в целом. Также негативные последствия могут иметь и правомерные действия должностных лиц государственных органов власти по реализации своих полномочий, при которых может происходить изымание материальных благ (например, земельных участков для строительства автодорог) или ситуации, связанные со сбоями в работе данных органов, приведшие к неблагоприятным последствиям для физических и юридических лиц (сбои в работе информационных программных продуктов, влияющие на сбалансированную работу государственных органов по оказанию государственных услуг).

Немаловажной проблемой являются ошибки, допускаемые должностными лицами при реализации контрольных полномочий. Так, в последнее время можно наблюдать случаи неверного применения норм права, при котором проверяемое должностное лицо может подвергнуться штрафным санкциям, а орган власти — бюджетным мерам принуждения. Ошибки, допускаемые при реализации правомерных действий при проведении контрольных мероприятий, предусмотренные положениями и должностными регламентами, зачастую являются последствием некомпетентности служащих, привлеченных со стороны экспертов, или пробелами двусмысленности правовых норм российского законодательства.

Для детального рассмотрения вопроса правового регулирования обязательств, являющихся следствием причинения вреда правомерными действиями, следует обратить внимание на такую категорию, как правомерность причинения вреда. Анализируя определения данной категории, отметим формулировку Е. В. Воскресенской, которая под правомерностью причинения вреда понимает допустимость законом осуществления определенных им социально полезных, общественно необходимых, чрезвычайных, незамедлительных осознанных действий, содержанием которых выступает реализация субъективного права, исполнение обязанности либо осуществление социально терпимых действий [7, c. 148].

Справедливую оценку восстановления нарушенных прав лиц, пострадавших в результате деятельности субъектов, обладающих публично-властными полномочиями, дала Е. И. Кабанова, которая отметила, что в данном случае ответственность государства является отнюдь не «благодеянием» со стороны публично-правового образования, а объективной социально-экономической и этической необходимостью и непременным условием развития демократического общества и государства в том числе» [2].

В XXI веке правовое регулирование компенсации вреда, причиненного правомерными действиями, приобрело особое значение в связи с принятием Концепции развития гражданского законодательства (одобрена Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 октября 2009 г.) (далее — Концепция). Так, согласно подпункту 2.3 пункта 2 главы II Концепции отмечено, что в законодательном порядке следует урегулировать основания и порядок возмещения (компенсации), выплачиваемого за ущерб личности или имуществу, причиненный правомерными действиями, когда закон предусматривает такое возмещение [8].

По мнению Е. М. Гинц, до 2013 года можно было наблюдать столкновение двух разных направлений, где с одной стороны «пострадавшему» лицу, необходимо восстановление его положения, а с другой стороны лицо, причинившее вред «пострадавшему», в свою очередь совершало правомерные действия и, согласно российскому законодательству», не должно нести ответственности [9, c. 80].

В развитии института ответственности государства за вред, причиненный правомерными действиями субъектам гражданских правоотношений, фундаментальным моментом стало вступление в силу с 1 марта 2013 г. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Закон № 302-ФЗ), положившего начало существенным изменениям Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) в рамках уже упомянутой Концепции.

Одной из многочисленных новелл Закона № 302-ФЗ являются нормы статьи 16.1 ГК РФ о компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления, в соответствии с которой в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом, ущерб, причиненный личности или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица правомерными действиями государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, а также иных лиц, которым государством делегированы властные полномочия, подлежит компенсации [10].

В соответствии с пунктом 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» возможность такой компенсации предусмотрена статьями 279, 281 ГК РФ, пунктом 5 статьи 790 ГК РФ, пунктом 2 статьи 18 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (далее — Закон № 35-ФЗ) [11].

При рассмотрении статьи 16.1 ГК РФ, профессор С. В. Потапенко справедливо отметил, что в соответствии с данной статьей ответственность несут не только указанные органы, но и должностные лица этих органов, а также иные лица, которым государством делегированы властные полномочия [12, c. 39]. Данный вопрос расширила А. В. Петухова, которая заметила, что ГК РФ не содержит данный перечень лиц, но в то же время имеется отсылка к нормам других нормативно-правовых актов [13, c. 164]. В качестве примера можно привести статью 19 Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», которая предусматривает возможность и порядок наделения органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями.

Согласно рассуждениям О. В. Рузаковой и А. Б. Рузакова правовая природа компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления, определяется наукой не однозначно [14, c. 74]. По мнению некоторых ученых причинение вреда правомерными действиями следует рассматривать как разновидность обязательств из причинения вреда, а значит, как специальный вид деликтной ответственности. В свою очередь, если компенсация ущерба по статье 16.1 ГК РФ связана с внедоговорным вредом и носит характер деликтной ответственности, то при ее взыскании следует руководствоваться нормами гражданско-правового института «Обязательства вследствие причинения вреда».

Имущественный интерес потерпевшего, при возмещении убытков, удовлетворяется за счет денежной компенсации понесенных им имущественных потерь. Таким образом, данные утверждения нашли свое отражение в положении статьи 16.1 ГК РФ, где речь идет именно о компенсации ущерба.

Ответственность публично-правовых образований по компенсации ущерба, согласно статье 16.1 ГК РФ, значительно уже ответственности по возмещению убытков, предусмотренной статьей 16 ГК РФ. Данная разница обусловлена тем, что возмещение убытков предполагает не только компенсацию реального ущерба, но и взыскание упущенной выгоды.

Анализируя сущность статьи 16.1 ГК РФ, Е. В. Воскресенская выделила существенный момент, содержание которого сводится к тому, что в действиях органов государственной власти отсутствует вина, так как правомерность этих действий закреплена в определенных нормативных правовых актах [7, c. 147]. Наиболее ярким примером соответствующего акта является Закон № 35-ФЗ. Согласно части 2 статьи 18 Закона № 35-ФЗ возмещение вреда, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета в соответствии с законодательством Российской Федерации в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Согласно мнению О. А. Рузаковой и А. Б. Рузакова, при рассмотрении законодательства по противодействию терроризму необходимо разграничивать ущерб, причиненный правомерными действиями государственных и муниципальных органов, их должностных лиц, а также возмещение вреда государством за действия третьих лиц [14, c. 77].

Как справедливо заметила Е. В. Воскресенская: «Целью статьи 16.1 ГК РФ является предотвращение в будущем причинения вреда со стороны властных органов и их должностных лиц, содействие укреплению законности, правопорядка и повышению эффективности осуществления властно-распорядительной деятельности» [7, с. 148].

Анализируя конкретные случаи выплаты компенсации за вред, причиненный законными действиями и решениями должностных лиц государственных органов, невольно напрашивается предложение о возможности принятия отдельного специального закона, регламентирующего взаимоотношения государства и субъектов в сфере гражданско-правовых взаимоотношений.

Соглашаясь с мнением А. В. Петуховой, с помощью нового закона можно было бы учитывать специфику правового положения государства и государственных служащих при взаимодействии с субъектами правоотношений [13, c. 164].

Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства. Таким образом, получение реальной компенсации за вред, причиненный правомерными действиями государственных органов власти и их должностных лиц, является базовой гарантией соблюдения основных и законных интересов граждан.

Основные термины (генерируются автоматически): ГК РФ, Российская Федерация, компенсация ущерба, действие, лицо, орган, государственный орган власти, местное самоуправление, возмещение вреда, российское законодательство.

В нынешних условиях необходимость участия государства в гражданском обороте является важной необходимостью для решения стоящих перед ним социальных задач. В статье рассмотрены различные теоретико-правовые аспекты участия органов государственной власти и органов местного самоуправления в гражданском обороте. Исследуется их правовое положение по действующему законодательству и приводится соответствующий теоретический анализ.

Ключевые слова: государственные органы, муниципальные органы, гражданско-правовой статус, публично-правовые образования, органы власти

На сегодняшний день в современном отечественном законодательстве, а именно в ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) определён перечень субъектов гражданских правоотношений. В данном перечне не нашли своё отражение органы государственной власти и местного самоуправления. Вопросы правового статуса публично-правовых образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством отражены в гл. 5 ГК РФ. В ст. 124–125 ГК РФ установлено, что они включены в гражданский оборот с целью представления интересов публично-правовых образований и могут приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, а также выступать в суде [1]. При этом проблема определения гражданско-правового статуса государственных и муниципальных органов власти как участников гражданских правоотношений не разрешена однозначно в настоящее время и в доктрине гражданского права. Например, на сегодняшний день в ГК РФ не даётся определение понятию публично-правовое образование.

Государство являлось и является участником гражданских отношений через свои органы на всех исторических этапах России. Особенность гражданско-правового статуса государства, невозможность применить к нему понятие «юридическое лицо» отмечалось как советскими учёными [2], так современными исследователями [3].

До наступления XIX в. определение государства полностью совпадало с личностью самого императора, государство и его органы не были подчинены воздействию гражданского права. Изменение в этой сфере произошли только в 1864 г. с принятием Устава гражданского судопроизводства. Полноценное изучение норм вышеуказанного устава позволило учёным того времени говорить о том, что появилась возможность признать включение государства в гражданские правоотношения, ведь имущество государства задействовалось в хозяйственном обороте.

Например, И. А. Ильин полагал, что Российскую империю можно было бы отнести к категории юридических лиц публичного права. Он считал, что «государство как единая корпорация, включающая своих членов, имеет не частноправовой, а публично-правовой характер. Это определяется тем, что основное полномочие государства есть полномочие на власть. Государство есть публично-правовая корпорация, и этим она отличается от всех частноправовых корпораций: эти союзы не имеют полномочия на власть по отношению к своим членам, и участники их не являются их поданными» [4].

Государство в гражданском обороте во времена Российской империи выступало, как так называемая казна (фиск), под которой «понималась совокупность ценностей имущества, принадлежавших государству» [5].

Впервые в России за органами государственной власти и их отдельными структурными подразделениями была признана юридическая личность лишь в советский период, хотя само понятие «юридическое лицо» не получило должного развития и разработки. Отрицание частной собственности, прежде всего на землю и средства производства, национализация и муниципализация предприятий привели к огосударствлению практически всех организаций, за исключением общественных (частные юридические лица исчезли вместе с окончанием периода нэпа) [6].

Действующее гражданское законодательство исходит из принципа множественности субъектов, имеющих статус «государства». К ним п. 1 ст. 124 ГК РФ отнесены Российская Федерация, её субъекты: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа (составляющие вместе с муниципальными образованиями категорию публично-правовых образований).

В соответствии с п. 2 ст. 212, ст. 214 и ст. 215 ГК РФ каждый из публично-правовых субъектов является самостоятельным собственником своего имущества, в связи с чем, в частности, исключается и его имущественная ответственность по обязательствам других публично-правовых образований. Данное положение предопределяет как необходимость участия публично-правовых образований в гражданских правоотношениях, так и выступление в них на равных началах с другими, частными собственниками — гражданами и юридическими лицами (п. 1 ст. 124 ГК РФ), являющимися субъектами гражданского права. Указанное равенство также составляет один из основополагающих частноправовых принципов, определяющих гражданско-правовой статус государства и других публично-правовых образований (субъектов) в российском правопорядке.

В современном гражданском законодательстве не учитывается, что органы государственной власти и местного самоуправления могут участвовать в гражданских правоотношениях не только от имени Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований, но и для выполнения возложенных на них функций и полномочий. Также, в законодательстве не отражено всегда ли органы государственной власти являются юридическими лицами или нет.

По данному поводу В. С. Белых было отмечено, что существует целая система органов публичной власти, состоящая из совокупности (системы) юридических лиц. Будучи юридическим лицом, Федеральное казначейство находится в ведении Министерства финансов России, которое также является юридическим лицом. В свою очередь, Министерство финансов находится в непосредственном подчинении у Правительства РФ, как высшего исполнительного органа государственной власти Российской Федерации [7].

В гражданском праве нет чёткой и разработанной теоретической позиции касаемо вопроса об участии органов государственной власти и местного самоуправления в гражданских правоотношениях. На сегодняшний день данная проблема актуальна для всего гражданского права и не до конца изучена и рассмотрена в научной литературе. Можно проследить несколько точек зрения, которые по своему содержанию являются противоположными.

Первая точка зрения заключается в том, что у органов государственной власти и органов местного гражданская правосубъектность самоуправления полностью отсутствует. И данные органы нельзя рассматривать в качестве независимых участников гражданских правоотношений. Только Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования могут выступать субъектами отношений, регулируемых гражданским законодательством. К сторонникам данной позиции можно отнести, например, М. И. Брагинский [8], Н. Л. Пешин [9], В. А. Слыщенков [10] и прочие. Последователи данной точки зрения утверждают, что органы государственной власти не могут быть полноценными участниками гражданских правоотношений, так как органы власти не являются юридическими лицами.

Например, Н. Л. Пешин, пишет: «положение о том, что органы местного самоуправления являются юридическими лицами, противоречит нормам Гражданского кодекса РФ. ч. 2 ст. 41 Федерального закона, называя их муниципальными учреждениями, допускает грубейшую ошибку» [9].

Вторая точка зрения заключается в признании за государственными (муниципальными) органами гражданской правосубъектности, самостоятельности существования гражданско-правовой личности таких органов. К сторонникам можно отнести В. А. Болдырева [11], И. В. Никифирова [12] и других. Последователи данной позиции убеждены в том, что за органами государственной власти и местного самоуправления необходимо закрепление гражданской правосубъектности. Если обратиться к подзаконным правовым актам, которые посвящены общим вопросам компетенции государственных органов, которые регулируют правовой статус отдельно взятых государственных органов, то в них можно найти положения, где закреплено наделение органа государственной власти полномочиями юридического лица, нужные ему для решения собственным задач. Например, такой пункт можно найти в п. 22 «Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федерации» [13].

Так, В. А. Болдырев в своей статье «Органы власти как участники гражданского оборота и выразители интересов публичных образований» [14] выдвигает два аргумента в поддержку данной точки зрения:

1) суть первого — «конституционно-правового» — аргумента сводится к тому, что наличие у органов власти гражданской правосубъектности способствует реализации принципа разделения властей. Лишение гражданской правосубъектности органов публичной власти будет иметь своим итогом только небывалое возвышение в системе государственного управления снабжающих органов и стирание граней между ветвями власти. Однако конституционный принцип разделения властей не случаен, а принцип его работы по системе «сдержек и противовесов» проверен веками. Практическая реализация данного механизма должна обеспечиваться нормами всех отраслей права, в том числе цивилистическим инструментарием.

2) суть второго — «межотраслевого» — аргумента в пользу сохранения гражданской правосубъектности у органов публичной власти сводится к тому, что конструкция юридического лица в современном праве выполняет функцию включения органа власти в ряд отношений материально-правового и процессуального характера, в которых участие организаций без гражданской правосубъектности исключено.

В нынешнем законодательстве ясно выделяется подход к произвольному наделению органов государственной власти и местного самоуправления свойствами юридического лица. К таким государственным органам власти можно отнести: Аппарат Государственной Думы РФ, Аппарат Совета Федерации РФ и Администрацию Президента РФ. Например, Государственная дума Российской Федерации не являются юридическим лицом, организацией её деятельности в соответствии с п. 1 ст. 78 постановления Государственной Думы ФС РФ от 22 января 1998 г. № 2134-II ГД «О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания РФ» осуществляет Аппарат Государственной Думы.

В то же время в соответствии с п. 7 ст. 4 и п. 4 ст. 20 Федерального закона № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» региональные органы власти обладают правами юридического лица, и имеют гербовую печать. Например, в Уставе городского округа город Брянск, установлено, что Брянский городской Совет народных депутатов обладает правами юридического лица.

Так, Е. А. Суханов указывал на то, что у нас никто не знает, что такое юридические лица публичного права, на каких началах они могут и должны участвовать в гражданском обороте, какое у них право на имущество, если они не являются собственниками [15].

Как отмечает А. П. Сергеев, государство выступает как лицо и публичного, и частного права. В первом случае оно выступает в качестве носителя публичной власти. В частноправовых отношениях государство не имеет властных полномочий, однако выступает как особое лицо, хоть и являясь организацией, но, не подпадая под понятие лица юридического. Законодатель не выделяет его особенностей, отмечая лишь вышеупомянутую оговорку, таким образом «приравнивая государство к юридическому лицу, не называя его таковым».

В итоге можно сделать вывод о том, что, участие органов власти в гражданских правоотношениях является малоизученным, да и само гражданское законодательство не уделяет этому должного внимания, не называя таких субъектов права участниками гражданских правоотношений, хотя именно последние осуществляют права и несут обязанности как за Российскую Федерацию, субъекты Российской Федерации или муниципальные образования, так и за самих себя. Разрешение проблем участия публично-правовых образований как субъектов гражданского права должно стать отправной точкой дальнейшего реформирования положений, регулирующих участие данных органов в гражданском обороте.

Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации, 05.12.1994, № 32. Ст. 3301/
Брагинский М. И. Участие Советского государства в гражданских правоотношениях. — М.: Юридическая литература, 1981. — 188 с.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / О. Н. Садиков [и др.]; под редакцией О. Н. Садикова. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство Инфра-М, 2008. — 1062 с.
Ильин И. А. Теория права и государства / Ильин И. А. — М.: Зерцало, 2017. — 552 c.
Рассказов О. Л. Юридические лица публичного права в общем учении о юридических лицах в дореволюционной России // Юридический мир. Общероссийский научно-практический правовой журнал. — М.: Юрист, 2008, № 10 (142). — С. 74–76.
Михайленко О. В. Публичные юридические лица в частном праве и частные юридические лица в публичном праве // Журнал российского права. 2011. № 3 (171). С. 109–117.
Белых В. С. Юридические лица публичного права: понятие, сущность, сфера применения // Банковское право. 2012. № 4. С. 68–79.
Брагинский М. И. Договоры об учреждении коллективных образований // Право и экономика. 2003. № 3. С. 10
Пешин Н. Л. Государственная власть и местное самоуправление в России: проблемы развития конституционно-правовой модели. — М.: Статут, 2007. — 454 с.
Слыщенков В. А. Участие государства в отношениях, регулируемых гражданским правом: к вопросу о правовом положении государственных органов // Вестник гражданского права. 2010. № 6. С. 58–91.
Болдырев, В. А. Конструкция юридического лица несобственника: опыт цивилистического исследования / В. А. Болдырев. — М.: Статут, 2012. — 366 с.
Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 1 / Е. Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева [и др.]; под ред. А. П. Сергеева. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: РГ-Пресс, 2011. — 1040 с.
Указ Президента Российской Федерации от 21.12.2016 № 699 «Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федерации и Типового положения о территориальном органе Министерства внутренних дел Российской Федерации по субъекту Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 26.12.2016, № 52 (часть V). Ст. 7614.
Болдырев В. А. Органы власти как участники гражданского оборота и выразители интересов публичных образований// Право и экономика. 2011. № 6. С. 33–37.
Суханов Е. А. Участие государства в гражданско-правовых отношениях // Пути к новому праву: Материалы Международной конференции в Санкт-Петербурге и Бремене / Под общ. ред. М. М. Богуславского, Р. Книппера. Берлин, 1998. С. 197–199.

Основные термины (генерируются автоматически): государственная власть, Российская Федерация, юридическое лицо, ГК РФ, гражданский оборот, местное самоуправление, орган, гражданская правосубъектность, орган власти, публичная власть.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: