Если суд неверно распределил бремя доказывания
Обновлено: 24.04.2024
Более 10 лет в системе арбитражных судов сосуществуют две прямо противоположных позиции относительно распределения бремени доказывания отрицательных фактов в спорах о возврате неосновательного обогащения. Описав данные позиции, я пытаюсь обосновать правомерность одной из них.
Налицо вопиющая неопределенность, которую Коллегия по экономическим спорам почему-то не спешит устранять.
1. Описание двух противоположных позиций
1) Первая позиция основывается на постановлении Президиума ВАС РФ от 29.01.2013 №11524/12 по делу №А51-15943/2011 и сводится к тому, что доказывать отсутствие оснований для сбережения ответчиком спорных денежных средств должен истец. Главным правовым обоснованием такого подхода выступает презумпция добросовестности участников гражданского оборота.
Наиболее полно суть первого подхода раскрыл Арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 03.12.2020 №Ф07-11478/20 по делу №А13-889/2020:
«Исходя из презумпции добросовестности участников хозяйственного оборота, ссылка в назначении платежа на конкретные хозяйственные операции, в ходе которых было совершено перечисление денежных средств, не позволяет сделать вывод об отсутствии правовых оснований для данных денежных операций, пока не доказано иное. В рассматриваемом случае доказательств иного в материалах дела не имеется.
Отсутствие у конкурсного управляющего первичной документации, обосновывающей перечисление денег, не является бесспорным доказательством того, что встречное исполнение ответчиком не производилось. Это обстоятельство само по себе не свидетельствует о том, что соответствующие документы отсутствовали в момент совершения спорных платежей».
Если говорить об иных примерах применения первой позиции, то в рамках практики Арбитражного суда Московского округа их можно найти в постановлениях от 08.06.2021 №Ф05-11646/21 по делу №А40-294714/2018, от 07.05.2021 №Ф05-6035/21 по делу №А40-112889/2020, от 05.12.2019 №Ф05-21218/2019 по делу №А40-290528/2018 и многих др.
2) Вторая же позиция сводится к тому, что доказывать наличие оснований для сбережения спорных денежных средств должен сам ответчик. То есть именно ответчик обязан приобщать к материалам дела договоры и иные документы, свидетельствующие о наличии каких-либо оснований. Если ответчик таких доказательств не приобщил, то даже наличие в назначении платежей ссылок на конкретные основания не может являться причиной для отказа в иске.
«В рассматриваемом случае, учитывая объективную невозможность доказывания отсутствия правоотношения (отсутствия встречного предоставления), истец первоначально должен доказать перечисление денежных средств и заявить об отсутствии поименованного в выписках по счетам договора и встречного предоставления. В свою очередь ответчик, если он утверждает, что получил денежные средства на определенном правовом основании, должен доказать наличие такого основания и встречного предоставления. Только после этого у истца появляется реальная возможность опровергать представленные ответчиком доказательства оснований получения денежных средств и соразмерности (эквивалентности) взаимных предоставлений».
Если говорить об иных примерах применения второй позиции, то в рамках практики Арбитражного суда Московского округа их можно найти в постановлениях от 19.07.2021 №Ф05-12686/2021 по делу №А40-155242/2020, от 09.03.2021 №Ф05-2474/21 по делу №А40-342865/2019, от 22.01.2019 №Ф05-22565/2018 по делу №А40-243038/2017 и многих других.
2. Обоснование правомерности второй позиции
2.1. Постановление Президиума ВАС РФ по делу №А51-15943/2011 противоречит современным позициям Верховного Суда
В п. 7 «Обзора судебной практики №2 (2019)» (утв. Президиумом ВС РФ 17.07.2019) абсолютно определенно была выражена позиция относительно распределения бремени доказывания по кондикционным требованиям.
Верховный Суд указал, что по таким делам на истца возлагается обязанность доказать факт приобретения или сбережения имущества ответчиком, а на ответчика – обязанность доказать наличие законных оснований для приобретения или сбережения такого имущества либо наличие обстоятельств, при которых неосновательное обогащение в силу закона не подлежит возврату.
Таким образом, Верховный Суд, несмотря на позицию Высшего Арбитражного Суда, не делает никаких исключений для применения второй позиции (ни в виде сведений, содержащихся в назначении платежей, ни каких-либо других).
Отдельно необходимо сказать и том, что Президиум Высшего Арбитражного Суда не привел в своем постановлении подробного правового обоснования для примененного им подхода. Напротив, Н.В. Павлова (судья-докладчик по делу) составила особое мнение к постановлению, в котором, ссылаясь в том числе и на доктринальные источники, подробно обосновала неправомерность решения Президиума и, соответственно, первой позиции в целом.
Особое мнение судьи Н.В. Павловой настолько обоснованное, что некоторые суды принимали решения, прямо ссылаясь на него (см., например, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.02.2018 №Ф07-16340/2017 по делу №А21-2002/2017 и постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.12.2015 №15АП-18762/2015 по делу №А53-15316/2015 и от 30.06.2015 №15АП-7078/2015 по делу №А32-45047/2014).
2.2. Правомерность второй позиции подтверждается исходя и из общих правил теории доказывания
Ссылка истца на отсутствие оснований для платежа является ссылкой на отрицательный факт с неопределенным характером. В этом плане Верховный Суд выработал несколько важных правил, применимых и к нашему вопросу.
Так, Верховный Суд указывал, что с точки зрения поддержания баланса процессуальных прав и гарантий их обеспечения на сторону процесса нельзя накладывать бремя доказывания отрицательных фактов (предпоследний абзац п. 10 «Обзора судебной практики №1 (2016)» (утв. Президиумом ВС РФ 13.04.2016)).
Коллегия по экономическим спорам в свою очередь уточняла, что заявление об отрицательном факте перекладывает на другую сторону обязанность по опровержению такого заявления (определение СКЭС ВС РФ от 10.07.2017 №305-ЭС17-4211 по делу №А40-11314/2015).
Также Коллегия высказывалась о том, что бремя доказывания тех или иных фактов должно возлагаться на ту сторону спора, которая имеет для этого объективные возможности (определение СКЭС ВС РФ от 26.02.2016 №309-ЭС15-13978 по делу №А07-3169/2014).
Можно утверждать, что совокупность приведенных выше позиций и является правовым фундаментом второй позиции.
2.3. Политико-правовые аргументы в пользу второй позиции
Во-вторых, первая позиция фактически лишает арбитражных управляющих адекватного способа защиты, перекладывая на них непосильное бремя доказывания. От этого страдают и кредиторы должников, поскольку конкурсная масса не пополняется в связи с необоснованной защитой судами процессуально-пассивных ответчиков.
2.4. Доктринальные аргументы в пользу второй позиции
Подобраться к наиболее правильному разрешению поставленного вопроса мне поможет классификация, авторство которой принадлежит французскому процессуалисту Эдуарду Бонье (см. подробнее: Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. 3-е изд. М.: Тип. Моск. ун-та, 1909. С. 180) и которая была подробно раскрыта Ю.Г. Арзамасовым и В.А. Назайкинской.
В этой классификации отрицательные факты поделены на две группы: отрицательные факты с определенным характером и отрицательные факты с неопределенным характером.
По мнению ученых, отрицательные факты с определенным характером не влекут перехода бремени доказывания, поскольку такие отрицательные факты нетрудно доказать (если нужно доказать, что я не был в определенное время в месте А, то мне достаточно представить доказательств, что я был в то время в месте Б (алиби)).
Однако отрицательные факты с неопределенным характером доказать сложнее или вообще невозможно (далее цитата: Арзамасов Ю.Г., Назайкинская В.А. Теоретико-правовая характеристика отрицательных фактов и возможность их доказывания // Теория государства и права. – 2020. – №2. С. 21):
«Например, сторона утверждает, что у нее с оппонентом нет договорных отношений. Чтобы это обосновать необходимо доказать целый спектр обстоятельств: отсутствие между сторонами договора купли-продажи, договора аренды, договора подряда и всех других договоров, то есть отсутствия бесчисленного спектра возможных договорных конструкций. Очевидно, что сделать это невозможно. В таком случае необходимо переложить бремя доказывания на другую сторону, утверждающую, что договорные отношения между сторонами наличествуют. Сделать это будет очень просто: предоставив какой-либо один договор».
Как видно, рассматриваемая проблема отнюдь не нова. Так, еще римляне указывали, что из общего правила, согласно которому каждая сторона спора должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (affirmanti incumbit probatio), есть исключение, связанное с доказыванием отрицательных фактов (negative non probantur).
Более того, «еще в дореволюционной литературе определение бремени доказывания ставилось в зависимость от фактической возможности для стороны представить доказательство: представляет доказательства тот, кому удобнее и легче это сделать» (см.: Курс доказательственного права: Гражданский процесс. Арбитражный процесс / Под ред. М.А. Фокиной. М.: Статут, 2019. С. 166).
3. Заключение
Да, как было отмечено ранее, Верховный Суд уже давал соответствующие разъяснения, указывая, что в спорах о возврате неосновательного обогащения именно на ответчиках лежит обязанность по доказыванию наличия оснований для сбережения полученных от истцов денежных средств. Несмотря на это арбитражные суды, рассматривающие такие споры, достаточно часто перекладывают на истцов непосильное бремя доказывания, ссылаясь на спорную позицию Высшего Арбитражного Суда.
На основании проведенного анализа, мне представляется правильной именно вторая позиция, поскольку:
- ссылка на отсутствие договорных или иных законных оснований для сбережения денежных средств является ссылкой на отрицательный факт с неопределенным характером;
- отрицательные факты с неопределенным характером доказать либо достаточно сложно, либо фактически невозможно;
- а в целях соблюдения баланса процессуальных прав сторон спора, при распределении бремени доказывания судам в том числе стоит учитывать и то, какой стороне легче представить доказательства в обоснование того или иного заявления.
Такой подход, говоря словами Е.М. Фетисовой, «полностью соответствует формальной логике и экономическому анализу права» (см.: Фетисова Е.М. Как распределяется бремя доказывания в спорах о возврате неосновательного обогащения? // Московский юрист. М. – 2013, №2. С. 26).
Подборка наиболее важных документов по запросу Неправильное распределение бремени доказывания (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика: Неправильное распределение бремени доказывания
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 78 "Порядок компенсации вреда окружающей среде, причиненного нарушением законодательства в области охраны окружающей среды" Федерального закона "Об охране окружающей среды"
(Арбитражный суд Уральского округа) Наличие экологических потерь на момент причинения вреда презюмируется, в то время как их отсутствие подлежит доказыванию лицом, причинившим вред. Выводы суда об обратном, а также возложение судом на истца обязанности по доказыванию таких потерь основаны на неправильном распределении бремени доказывания и противоречат сложившейся судебной практике.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 755 "Гарантии качества в договоре строительного подряда" ГК РФ "При изложенных обстоятельствах ссылка апеллянта на отсутствие правовых оснований для обязания генподрядчика устранить возникшие недостатки, поскольку спорные дефекты, по мнению ответчика, возникли вследствие недостатков проектной документации, подлежит отклонению как заявленная с учетом ошибочного распределения бремени доказывания, поскольку, взяв на себя гарантийные обязательства по качеству выполненной работы с даты подписания акта передачи объекта, подрядчик в силу пункта 2 статьи 755 ГК РФ несет ответственность за недостатки (дефекты), обнаруженные в пределах гарантийного срока, если не докажет, что они произошли, в том числе вследствие нормального
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Неправильное распределение бремени доказывания
Путеводитель по судебной практике. Подряд. Общие положения ". Заявитель кассационной жалобы полагает, что требование подрядчика об оплате выполненных работ является неправомерным, поскольку спорные работы истцом не выполнялись, договор подряда расторгнут заказчиком; работы, выполненные до декабря 2018 года, приняты и оплачены заказчиком; отмечает, что к актам выполненных работ не приложена исполнительная документация; указывает на неправильное распределение судом бремени доказывания.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Определение и доказанность обстоятельств, имеющих значение для дела
(Марченко Е.В.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 12) Согласно п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", если судом первой инстанции "неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 ГПК РФ), то суду апелляционной инстанции следует поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств. Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 ГПК РФ), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 ГПК РФ)" .
Нормативные акты: Неправильное распределение бремени доказывания
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.06.2021 N 16
"О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не установлены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 ГПК РФ), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 ГПК РФ).
"Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) Арбитражный суд округа указал на неправильное распределение судами бремени доказывания. Так, суды, с одной стороны, не учли, что являющиеся сторонами договора аффилированные лица (в отличие от обычных участников гражданского оборота, вступающих в обязательственные отношения с должником) имеют гораздо больше возможностей осуществить формальное исполнение мнимой сделки лишь для вида (п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). С другой стороны, суды не приняли во внимание объективную сложность получения не связанным с должником кредитором, заявившим в деле о банкротстве возражения, отсутствующих у него прямых доказательств мнимости.
Компания подала иск о защите деловой репутации после одного электронного письма. Но три инстанции решили, что в таких спорах истец должен подтверждать свою сформированную репутацию, и не стали обязывать ответчика опровергать распространенные сведения. Верховный суд с этим не согласился: репутация у компании есть «по умолчанию» и доказывать ее в таких спорах не нужно. А ответчик, в свою очередь, обязан подтвердить правдивость своих утверждений.
Компания «Рыжий кот» из города Аксай, что в Ростовской области, занимается производством и продажей детских игрушек по всей России. А еще активно судится с ИП и магазинами, которые продают контрафактную продукцию с логотипами «Рыжего кота». Только за последние два года количество таких исков превысило сотню.
20 мая 2020-го одному из ответчиков по такому иску — московскому ИП Павлу Утехину — поступило на почту письмо от юриста и патентного поверенного Алексея Кудакова. Он уже принимал участие в судебных спорах против «Рыжего кота» в качестве представителя, поэтому в письме предложил свою помощь «в защите от незаконных претензий».
«Мы уже несколько лет успешно боремся с ними как с нарушителями авторских прав наших клиентов и по опыту знаем, что «Рыжий кот» занимается фальсификацией доказательств, в том числе представляя сфабрикованные доказательства принадлежности им авторских прав», — указал в письме Кудаков. Он предположил, что и для спора с Утехиным компания также сфабриковала доказательства.
«Рыжий кот» узнал об этом письме и предъявил Кудакову иск о защите деловой репутации (дело № А41-54681/2020). Компания попросила признать распространенные патентным поверенным сведения не соответствующими действительности. Кудакова потребовали обязать опубликовать опровержение на двух своих сайтах.
Не доказал репутацию
К заседанию в Арбитражном суде Московской области «Рыжий кот» подготовил заключение специалиста, который провел лингвистическое исследование слов Кудакова и нашел в них «порочащие сведения». Но судья Роман Солдатов решил, что это недопустимое доказательство. Первая инстанция сослалась на Обзор практики ВС за 2017 год, пункт 21 которого устанавливает: истец по спорам о защите деловой репутации должен подтвердить наличие «сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений» и доказать, что для него наступили «неблагоприятные последствия». Ничего из этого «Рыжий кот» не сделал, а поэтому суд отказал ему в иске.
10-й ААС и Арбитражный суд Московского округа подтвердили это решение, после чего «Рыжий кот» обратился с жалобой в Верховный суд. Юристы общества заявили, что истец в подобных спорах должен лишь доказать факт распространения порочащих сведений. Подтверждать репутацию заявитель не обязан.
Стандарты доказывания
Заседание по этому делу состоялось 17 ноября (подробнее — Верховный суд решал, может ли электронное письмо навредить репутации). После экономколлегия опубликовала мотивировочную часть своего определения и объяснила, каким образом распределяется бремя доказывания по репутационным спорам.
ВС напомнил: у юридических лиц есть возможность заявить два вида требований по таким делам:
✔️о признании сведений порочащими деловую репутацию, их опровержении;
✔️о взыскании компенсации репутационного вреда.
К таким разным искам предъявляется и разный стандарт доказывания.
Чтобы заявить первое требование, истец должен доказать факт распространения сведений ответчиком и их «порочащий характер». Обязанность доказывать правдивость утверждений лежит на ответчике.
Письмо на один адрес может опорочить
«Рыжий кот» свою обязанность исполнил: он рассказал судам об электронном письме. Судьи напомнили о тематическом постановлении Пленума ВС от 24.02.2005 № 3, которое допускает возможность распространения порочащих сведений через интернет. Пункт 7 этих разъяснений также устанавливает, что для «распространения» достаточно довести информацию хотя бы до одного человека.
Информация о недобросовестном и незаконном поведении «Рыжего кота» доведена до сведения постороннего лица. Она направлена на формирование негативного мнения об истце как о неком лице, которое ведет себя недобросовестно и незаконно.
Поскольку адресат письма и «Рыжий кот» были в состоянии конфликта, информация от Кудакова в таких обстоятельствах в «более существенной степени» способна сформировать негативный образ компании и отрицательное мнение о нем, указали судьи. А следовательно, опорочить его репутацию.
Сам патентный поверенный никак не доказал правдивость своих утверждений. В своем письме он указывал на «большое число споров», в которых компания якобы фальсифицировала доказательства, то есть совершала преступление, предусмотренное ст. 303 УК. Но автор письма ничем не подтвердил свои слова.
Репутация: доказывать или нет?
Исправил ВС и другую ошибку судов. Те неправильно указали, что для иска о защите репутации нужно подтвердить, что у компании есть эта репутация. Но это не так.
Для защиты своей репутации общество не должно ее заработать, она есть у него «по умолчанию».
Деловая репутация — это нематериальное благо, которое наряду с честью, достоинством и добрым именем является неотъемлемым элементом правового статуса лица, напомнили судьи.
Но если истец взыскивает возмещение из-за вреда репутации, подтверждать ее все-таки нужно. Не для того, чтобы получить защиту, а чтобы суд мог назначить справедливую компенсацию.
С учетом этих разъяснений ВС отменил решения нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Московской области. Дата нового заседания на момент публикации материала еще не определена.
Мнения экспертов
Определение ВС поможет судам правильно распределять бремя доказывания по репутационным спорам, ожидают эксперты.
Суды часто воздерживаются от самостоятельной оценки порочащего характера сведений, рассказывает юрист IP-практики АБ Качкин и Партнеры Качкин и Партнеры Федеральный рейтинг. группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство Профайл компании × Андрей Алексейчук. Вместо этого они назначают судебную экспертизу либо же просят истца представить внесудебное заключение специалиста-лингвиста. С другой стороны, суды могут «вслепую» принимать заключение лингвиста от истца или ответчика, не анализируя самостоятельно, являются сведения порочащими или нет.
В любом случае подготовка такого заключения де-факто стала стандартом при обращении в суд с иском о защите репутации.
При этом суды уделяют излишнее внимание оценке сложившейся деловой репутации заявителя. Например, в деле № А40-34888/2021 предпринимателю отказали в иске к сайту-агрегатору потребительских отзывов «Отзовик», сославшись, в частности, и на отсутствие сформировавшейся деловой репутации заявителя. Существует в практике и необходимость доказывать «неблагоприятные последствия» для деловой репутации, например в делах № А52-3769/2019 и № А52-3828/2019 на это обращал внимание Арбитражный суд Северо-Западного округа.
Кроме того, ВС сформулировал и новую правовую позицию, признав отправку электронного письма третьим лицам распространением спорных сведений, отмечает Берлин.
30.09.2021
Конкурсный управляющий попросил признать недействительными шесть договоров купли-продажи объектов инженерной инфраструктуры. Суд первой инстанции пошел ему навстречу, но в апелляции и кассации оснований для признания сделок недействительными не нашли. Верховный суд согласился с первой инстанцией и пояснил, что в апелляции и суде округа неверно распределили бремя доказывания.
Дело о банкротстве: №А65-3658/2018, должник – ООО «Тандем-Д»
Судебный акт: определение №306-ЭС19-5887 (3) от 27 сентября 2021 года
Конкурсный управляющий попросил признать недействительными шесть договоров купли-продажи объектов инженерной инфраструктуры, заключенных в период с сентября 2015 года по октябрь 2017 года. Дело о банкротстве в отношении должника возбудили в феврале 2018 года.
Суд первой инстанции требования заявителя удовлетворил.
Однако в апелляции и кассации решили иначе: суды не нашли оснований для признания сделок недействительными.
Позиция Верховного суда
Верховный суд остался на стороне первой инстанции. Здесь обратили внимание на установленные обстоятельства:
на момент заключения договоров у должника были признаки неплатежеспособности;
покупатель не эксплуатировал объекты инфраструктуры, он передавал их в аренду. При этом в договорах аренды стоимость спорных объектов в разы превышала цену их покупки (например, 1 млн. рублей против 50 млн. рублей и т.д.);
цена приобретенного имущества составила 5 млн. рублей, а всего лишь годовой доход от аренды превысил 7 млн. рублей;
должник продал активы обществу, созданному незадолго до заключения сделок. Это общество вдобавок имело один и тот же юридический адрес с должником. Директором общества был тот же человек, что руководил должником и др.;
условия договора купли-продажи существенно отличались от тех, которые применяются независимыми участниками оборота. Покупателю была предоставлена рассрочка от 8 месяцев до 2 лет, обеспечения до полной оплаты не предусматривалось.
Совокупность названных обстоятельств убедительно говорила о вероятности, что имущество продано по заниженной цене, цель мероприятий – вывод активов.
Бремя опровержения этого следовало переложить на ответчика, который настаивал на действительности сделок. Однако ответчик не привел доводов о недостатках имущества, которые бы существенно уменьшили стоимость. Апелляция и суд округа незаконно освободили покупателя от доказывания и опровержения выводов суда первой инстанции.
В силе оставили определение суда первой инстанции.
Больше свежей практики – в telegram-канале «Ликвидация и банкротство»!
Дела о банкротстве, о которых говорили в августе, - здесь.
Мужчина устроился охранником в ЧОП, но трудовой договор с ним не подписали. Спустя полтора года его отстранили от работы. За это время, по словам секьюрити, его работодатель задолжал ему почти 500 000 руб. различных выплат. Мужчина подал иск, но три инстанции ему отказали. Они сочли, что ксерокопии пропуска и графиков дежурств не подтверждают наличие трудовых отношений. Дело дошло до Верховного суда, который напомнил, что к разрешению подобных споров нельзя подходить формально.
С июня 2017 года Александр Радкевич* работал охранником в бизнес-центре «Галерная 5», где располагается центральный офис «Газпром нефти». Как утверждал сам секьюрити, его работодателем был один из крупнейших петербургских ЧОП – компания «Форт-С» (входит в холдинг «Арес-Групп»). Но трудовые отношения, по словам Радкевича, с ним не оформляли.
В ноябре 2017-го мужчина пожаловался руководству на неправильное составление графика дежурств. После этого, по словам охранника, на него начали оказывать психологическое давление, а через месяц и вовсе объявили об увольнении. Но никакого приказа об этом издано не было.
В декабре 2017-го Радкевича перевели на другой объект, но с уменьшением зарплаты. Его новым местом работы оказалась гостиница «Азимут», охранные услуги которой оказывало ООО «ОП Арес». При переводе, по словам секьюрити, его не ознакомили ни с какими приказами, не выдали трудовую книжку и не произвели расчет. Еще через два месяца охранника отстранили от работы в гостинице. Снова без каких-либо приказов.
После этого мужчина пытался различными способами защитить свои права: он жаловался в Госинспекцию труда по Санкт-Петербургу, в прокуратуру, в следственные органы и другие инстанции, но все это не дало результатов.
Тогда Радкевич обратился в суд. Он потребовал установить факт трудовых отношений с ООО «ЧОП «Форт-С», а также взыскать с предприятия около 500 000 руб., включая задолженность по зарплате, больничный и компенсацию за отпуск, а также 100 000 руб. в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, мужчина попросил обязать предприятие выплатить ему более 800 000 руб. за вынужденные прогулы с февраля 2018 по январь 2019 года, 170 000 руб. за несвоевременную выплату зарплаты и обязать его произвести отчисления по страховым и пенсионным взносам.
В качестве доказательств трудовых отношений с ЧОП охранник представил ксерокопии графиков на объекте «Галерная 5», журнала приема-сдачи дежурств, пропуска и карты, где указано, что он является охранником «Форт-С», а также ксерокопии графиков работы в отеле и рапорта по постам на этом объекте.
Копии – это не доказательства
Фрунзенский суд Петербурга посчитал, что документы, заявленные Радкевичем, не являются допустимыми доказательствами, поскольку мужчина не представил оригиналов. Вместе с тем даже ксерокопии графиков дежурств в бизнес-центре, пропуска и журнала приема-сдачи поста не имеют каких-либо реквизитов ЧОП «Форт-С», а графики дежурств в отеле содержат сведения только об ОП «Арес», подчеркнула первая инстанция. Более того, как отметил суд, личную карточку охранника истец получил по заявлению ОП «Арес», а не ответчика.
«Ответчик просто выразил свое несогласие и выиграл дело»
Стороны на заседание в ВС не явились. Радкевич просил рассмотреть дело в его отсутствие, а ЧОП известили надлежащим образом, поэтому спор все равно подлежит рассмотрению в судебном заседании, определила председательствующая судья Людмила Пчелинцева.
Светлана Фролкина, судья-докладчик, представила основные доводы кассационной жалобы. По мнению заявителя, суды не учли, что отсутствие письменного трудового договора не является препятствием для возникновения трудовых отношений. Если человек приступил к работе с ведома и по поручению работодателя, то такие отношения предполагаются, а трудовой договор считается заключенным, привела Фролкина аргумент из кассационной жалобы.
– Применив неправильно эти нормы, суд, по мнению заявителя, неверно распределил бремя доказывания факта трудовых отношений с возложением его на Радкевича, – зачитала судья-докладчик.
Автор статьи
Читайте также: