Если бы в суде заседали дипломаты
Обновлено: 18.04.2024
Председатель суда. Господа, с прискорбием должен сообщить, что сегодня нам предстоит заняться разбирательством весьма серьезного дела. Я пытался отложить его слушание, но под давлением возмущенной общественности вынужден был уступить… (Листает страницы.) Как следует из обвинительного акта, средь бела дня на людной улице было совершено убийство с целью ограбления. На глазах у свидетелей обвиняемый напал на пешехода, ныне, к сожалению, покойного… Впрочем, с подробностями вы ознакомитесь сами по свидетельским показаниям.
Председатель суда. Вы вдова убитого?
Вдова. Да.
Председатель. Суд выражает вам искреннее соболезнование. Госпожа свидетельница, вы присутствовали при означенном… несчастном случае. Вы можете рассказать, как все произошло?
Вдова. Да. (Показывает пальцем.) Вот этот злодей убил его!
Господин с бородавкой на носу. Я протестую… Это публичное оскорбление!
Председатель. Госпожа свидетельница, в суде ни на кого не указывают пальцем. Итак, вы утверждаете, что убийство совершил некто, в протоколе не поименованный?
Господин с бородавкой на носу (берется за шляпу). Господа, я покину зал суда… если при мне еще хоть раз произнесут слово «убийство». Речь может идти лишь о вынужденной самообороне.
Председатель суда. Согласен со столь удачной формулировкой. Итак, госпожа свидетельница, ваш муж спокойно шел по улице…
Господин с бородавкой на носу. Пардон, снова искажение истины. Он не шел спокойно. Он нахально нес деньги в сберегательную кассу — и держался вызывающе!
Председатель суда. В чем это выражалось?
Господин с бородавкой на носу. Да во всем. Он давал понять, что никого не боится. Не исключено, что у него было оружие!
Вдова. Неправда! Никакого оружия у него не было!
Председатель суда. Ваш муж поступил в высшей степени неосторожно, милостивая сударыня! Если бы у него было оружие, нам не пришлось бы сегодня так мучительно искать правильное решение. Он мог бы предупредить… сей печальный инцидент. (Сокрушенно вздыхает.) Пригласите следующего свидетеля! Итак, господин свидетель, вы шли по улице в то время…
Свидетель. Да. Я шел по улице в то время, когда господин с бородавкой на носу напал на пострадавшего…
Господин с бородавкой на носу. Кто же этот господин? Не хотите ли вы назвать его имени?
Свидетель. Нет. Воздержусь.
Господин с бородавкой на носу. Вот то-то. Я бы тоже этого никому не посоветовал.
Председатель суда. В самом деле, господа, лучше избегать слишком конкретных указаний на личность обвиняемого. Это поможет нам вынести справедливый приговор. Прошу следующего свидетеля.
Председатель суда. Господа, мы выслушали показания всех свидетелей и считаем установленным тот факт, что некая особа… точнее не поименованная… с целью завладеть портмоне применила на улице огнестрельное оружие… что повлекло за собой смерть другой особы. Ввиду того что за последнее время подобного рода прискорбные случаи все учащаются, высокий суд склоняется к строгому приговору. Во имя прав человека! Не желая затрагивать чью-либо честь, мы вместе с тем торжественно провозглашаем… что при повторении такого инцидента мы будем вынуждены, как это ни прискорбно, собраться здесь еще раз… и снова, никого не называя по имени, осудить подобные деяния как нежелательные… и незаконные. У меня все.
Господин с бородавкой на носу. Ваше решение неприемлемо и прямо-таки оскорбительно! Я принципиально возражаю против любых попыток, во имя якобы защиты прав человека, решать, что желательно и что нежелательно. Запомните на будущее — я больше по вашему вызову не явлюсь. У меня, господа, на это нет времени.
Председатель суда. Очень жаль, милостивый сударь. Нам не хотелось бы лишиться вашего драгоценного участия в защите прав человека… и законного порядка. Суд заверяет вас в своем совершеннейшем почтении…
Присяжный заседатель. На мой взгляд, коллега, таких сложных случаев, как убийство с целью грабежа, мы здесь вовсе не должны касаться.
Председатель суда. Господа, с прискорбием должен сообщить, что сегодня нам предстоит заняться разбирательством весьма серьезного дела. Я пытался отложить его слушание, но под давлением возмущенной общественности вынужден был уступить… (Листает страницы.) Как следует из обвинительного акта, средь бела дня на людной улице было совершено убийство с целью ограбления. На глазах у свидетелей обвиняемый напал на пешехода, ныне, к сожалению, покойного… Впрочем, с подробностями вы ознакомитесь сами по свидетельским показаниям.
Председатель суда. Вы вдова убитого?
Вдова. Да.
Председатель. Суд выражает вам искреннее соболезнование. Госпожа свидетельница, вы присутствовали при означенном… несчастном случае. Вы можете рассказать, как все произошло?
Вдова. Да. (Показывает пальцем.) Вот этот злодей убил его!
Господин с бородавкой на носу. Я протестую… Это публичное оскорбление!
Председатель. Госпожа свидетельница, в суде ни на кого не указывают пальцем. Итак, вы утверждаете, что убийство совершил некто, в протоколе не поименованный?
Господин с бородавкой на носу (берется за шляпу). Господа, я покину зал суда… если при мне еще хоть раз произнесут слово «убийство». Речь может идти лишь о вынужденной самообороне.
Председатель суда. Согласен со столь удачной формулировкой. Итак, госпожа свидетельница, ваш муж спокойно шел по улице…
Господин с бородавкой на носу. Пардон, снова искажение истины. Он не шел спокойно. Он нахально нес деньги в сберегательную кассу — и держался вызывающе!
Председатель суда. В чем это выражалось?
Господин с бородавкой на носу. Да во всем. Он давал понять, что никого не боится. Не исключено, что у него было оружие!
Вдова. Неправда! Никакого оружия у него не было!
Председатель суда. Ваш муж поступил в высшей степени неосторожно, милостивая сударыня! Если бы у него было оружие, нам не пришлось бы сегодня так мучительно искать правильное решение. Он мог бы предупредить… сей печальный инцидент. (Сокрушенно вздыхает.) Пригласите следующего свидетеля! Итак, господин свидетель, вы шли по улице в то время…
Свидетель. Да. Я шел по улице в то время, когда господин с бородавкой на носу напал на пострадавшего…
Господин с бородавкой на носу. Кто же этот господин? Не хотите ли вы назвать его имени?
Свидетель. Нет. Воздержусь.
Господин с бородавкой на носу. Вот то-то. Я бы тоже этого никому не посоветовал.
Председатель суда. В самом деле, господа, лучше избегать слишком конкретных указаний на личность обвиняемого. Это поможет нам вынести справедливый приговор. Прошу следующего свидетеля.
Председатель суда. Господа, мы выслушали показания всех свидетелей и считаем установленным тот факт, что некая особа… точнее не поименованная… с целью завладеть портмоне применила на улице огнестрельное оружие… что повлекло за собой смерть другой особы. Ввиду того что за последнее время подобного рода прискорбные случаи все учащаются, высокий суд склоняется к строгому приговору. Во имя прав человека! Не желая затрагивать чью-либо честь, мы вместе с тем торжественно провозглашаем… что при повторении такого инцидента мы будем вынуждены, как это ни прискорбно, собраться здесь еще раз… и снова, никого не называя по имени, осудить подобные деяния как нежелательные… и незаконные. У меня все.
Господин с бородавкой на носу. Ваше решение неприемлемо и прямо-таки оскорбительно! Я принципиально возражаю против любых попыток, во имя якобы защиты прав человека, решать, что желательно и что нежелательно. Запомните на будущее — я больше по вашему вызову не явлюсь. У меня, господа, на это нет времени.
Председатель суда. Очень жаль, милостивый сударь. Нам не хотелось бы лишиться вашего драгоценного участия в защите прав человека… и законного порядка. Суд заверяет вас в своем совершеннейшем почтении…
Присяжный заседатель. На мой взгляд, коллега, таких сложных случаев, как убийство с целью грабежа, мы здесь вовсе не должны касаться.
— Признаете ли вы себя виновным? — спросил председатель.
Пресловутый Куглер, совершивший несколько убийств, преследуемый целой армией полицейских и детективов, у которых наготове были уже ордера на его арест, заявил, что его не поймают, и его действительно не поймали, во всяком случае живым. Последнее, девятое по счету, убийство он совершил, выстрелив в полицейского, который пытался его арестовать. Хотя полицейского он и убил, зато сам получил семь пуль: по крайней мере, три из них были смертельны. Таким образом, казалось бы, он избежал земного правосудия.
Смерть наступила так быстро, что Куглер не успел даже почувствовать особенной боли. Когда его душа покидала тело, ее могли бы поразить странности того света, серого и бесконечно пустого, но они ее не поразили. Человек, побывавший и в американских тюрьмах, воспринял тот свет просто как незнакомую обстановку, в которой с известной долей мужества можно перебиться, как и в любом другом месте.
Наступил наконец для Куглера неминуемый. Последний Суд. Так как в небесах навечно заведен необычный порядок. Куглер предстал перед Сенатом, а не перед Судом Присяжных, как он предполагал, зная свои прегрешения. Судебный зал выглядел так же просто, как и на земле, только по одной причине — о ней вы вскоре узнаете — не было там креста, перед которым присягают свидетели. Судей было трое, все старые, заслуженные советники, со строгими и недовольными лицами. Начались томительные формальности. Куглер Фердинанд, без определенных занятий, родился такого-то числа, умер… Тут выяснилось, что Куглер не знает даты своей смерти, и он сразу увидел, что такая забывчивость повредила ему в глазах судей, — и обозлился.
— Нет, — строптиво ответил Куглер.
— Попросите свидетеля, — вздохнув, сказал председатель.
Напротив Куглера оказался могучий, просто необыкновенной величины старец, закутанный в синее одеяние, усеянное золотыми звездами. При его появлении судьи встали; встал, помимо своей воли, совершенно очарованный Куглер. Только когда старец занял свое место, судьи снова сели.
— Свидетель, — начал председатель, — Боже Всеведущий, этот последний Сенат пригласил вас, чтобы вы дали свидетельские показания по делу Куглера Фердинанда. Вы, Всевышний, говорящий только правду, присягать не должны. Просим вас, в интересах судебного разбирательства, говорить только по существу, не отвлекаться и не останавливаться на подробностях и фактах, которые не относятся к делу. А вы, Куглер, не перебивайте свидетеля. Он знает все, и скрывать что-либо бессмысленно. Прошу свидетеля дать показания.
Сказав это, председатель удобно облокотился о стол, сиял золотые очки и, видимо, приготовился слушать продолжительную речь свидетеля. Самый старый член суда удобно расположился — поспать. Ангел-секретарь раскрыл книгу жизни.
Свидетель Бог слегка откашлялся и начал:
— Итак, Куглер Фердинанд. Фердинанд Куглер, сын фабричного служащего, уже с детства был испорченным ребенком. Ты, парень, доставил своим близким много неприятностей! Мать страшно любил, но стеснялся проявлять свои чувства и поэтому был упрям и непослушен. А помнишь, ты укусил отцу палец, когда он вздумал поколотить тебя за то, что ты воровал розы в саду у нотариуса?
— Это были розы для Ирмы, дочери податного инспектора, — вспомнил Куглер.
— Я знаю, — сказал Бог. — Ей тогда было семь лет. А ты разве не знаешь, что с ней стало потом?
— Нет, не знаю. — сказал Куглер.
— Она вышла замуж за Оскара, сына фабриканта. Он заразил ее дурной болезнью, и она умерла от аборта. Помнишь Руду Зарубова?
— Он, дружище, стал моряком и погиб в Бомбее. Вы с ним были самые скверные мальчишки во всем городе. Куглер Фердинанд воровал уже в десять лет и постоянно врал, водил компанию с дурными людьми — такими, как пьяница и нищий Длабола; с ним он делился хлебом насущным.
Судья сделал знак рукой, мол, это к делу не относится, но Куглер застенчиво спросил:
— А… что стало с его дочкой?
— С Маржкой? — спросил Бог. — Та совсем опустилась. В четырнадцать лет она продавала себя, а в двадцать уже померла. И в предсмертной агонии вспоминала о тебе. В четырнадцать лет ты пьянствовал и удирал из дому. Твой отец совсем извелся от горя, а мать проплакала все глаза. Осквернил ты свой дом. А твоя сестричка, твоя прелестная сестра Мартичка, не нашла жениха, никто не захотел породниться с семьей преступника. Она и сейчас живет, измученная изнурительной работой, в одиночестве и бедности, униженная подачками милосердных людей.
— Что уже она делает сейчас?
— Как раз сейчас она пришла в лавку Влчека и покупает там нитки, потом будет шить до темноты. Помнишь эту лавку? Однажды ты купил там стеклянный, отливающий всеми цветами радуги шарик. Тебе тогда было шесть лет. В первый же день ты потерял его и никак не мог найти. Помнишь, как ты плакал от досады и огорчения?
— А куда же он закатился? — спросил Куглер, сгорая от любопытства.
— Под желоб. Ведь он лежит там и поныне, а с тех пор минуло тридцать лет. Сейчас на земле идет дождь, и стеклянный шарик перекатывается под струей холодной, журчащей воды.
Куглер склонил голову, потрясенный. Но председатель надел очки и сказал спокойно:
— Свидетель, мы должны перейти к делу. Убивал обвиняемый? Бог-свидетель кивнул.
— Он убил девять человек. Первого в драке. За это он попал в тюрьму, где окончательно развратился. Второй жертвой была неверная любовница. Его приговорили к смерти, но он бежал. Третьим был старик, которого он ограбил. Четвертым — ночной сторож.
— Разве он умер? — воскликнул Куглер.
— Умер через три дня, — сказал Бог. — В страшных мучениях, и оставил после себя шестерых детей. Затем были убиты пожилые супруги: он зарубил их топором и нашел у стариков только шестнадцать крон, хотя у них было припрятано больше двадцати тысяч.
— Да где же, скажите, пожалуйста?
— В тюфяке, — сказал Бог. — В холщовом мешочке под соломой, где эти скряги прятали деньги, нажитые ростовщичеством. Седьмого он убил в Америке. Это был переселенец, земляк, беспомощный, как ребенок.
— Так они были в тюфяке, — прошептал изумленный Куглер.
— Да, — продолжал Бог. — Восьмым был прохожий, он случайно попался по дороге, когда за тобой гнались. Тогда у тебя, Куглер, было воспаление надкостницы и ты сходил с ума от боли. Чего только ты не натерпелся, парень! Последним был полицейский, которого ты убил перед самой своей смертью.
— Почему он убивал? — спросил председатель.
— Как и все люди, — отвечал Бог. — По злобе, от жадности к деньгам, преднамеренно и случайно, иногда с наслаждением, иногда по необходимости. Был он щедр и часто помогал людям. Ласков был с женщинами, любил животных и держал свое слово. Нужно ли еще говорить о его добрых делах?
— Спасибо, — произнес председатель, — не нужно. Обвиняемый, хотите ли вы сказать что-нибудь в свое оправдание?
— Нет, — ответил равнодушно Куглер, потому что теперь ему уже все было безразлично.
— Суд удаляется на совещание, — объявил председатель, и все четверо вышли. Бог и Кутлер остались одни в судебном зале.
— Кто они? — спросил Куглер, показывая кивком головы на уходящих.
— Люди, как и ты, — сказал Бог. — Они были судьями на земле и теперь судят здесь. Куглер грыз ногти.
— Я думал… Меня это не волновало, но я ожидал, что судить будете вы, потому что… потому…
— Потому что я Бог. — закончил великий старец. — Вот именно оттого и нельзя, понимаешь? Я все знаю, и поэтому вообще не могу судить. Ведь это невозможно! Как ты думаешь, Куглер, кто тебя в тот раз выдал
— Не знаю, — удивленно ответил Куглер.
— Луцка, кельнерша. Донесла из ревности.
— Простите, — осмелел Куглер. — Вы забыли сказать, что я застрелил в Чикаго еще и этого мерзавца Тедди
— Где там застрелил, — возразил Бог. — Этот выкарабкался и жив до сих пор. Я знаю, он доносчик, но в остальном, дружище, он добряк и страшно любит детей. Ты только не подумай, что на свете есть хоть один законченный негодяй,
— Почему, собственно, вы… почему ты. Боже, не судишь сам? — спросил Куглер задумчиво.
— Потому что я все знаю. Если бы судьи всё, совершенно всё знали, они бы тоже не могли судить. Тогда бы судьи все понимали, и от этого у них только болело бы сердце. Могу ли я судить тебя? Судьи знают только о твоих злодеяниях, а я знаю о тебе все. Все, Куглер! Вот почему я и не могу тебя судить.
— А почему… эти люди… судят и на небе?
— Потому что человеку необходим человек. Я, как видишь, только свидетель, но наказывать, понимаешь, наказывать должны сами люди… и на небе. Поверь мне, Куглер. это правильно. Люди не заслуживают никакой другой справедливости, кроме человеческой.
Тут вернулись судьи, и председатель Последнего Сената громко произнес:
— За девятикратное преднамеренное убийство, за ограбления, за недозволенное возвращение с места, откуда он был изгнан, за незаконное ношение оружия и за кражу роз — Куглер Фердинанд приговаривается к пожизненному заключению в преисподней. Приговор привести в исполнение немедленно
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии. Мирослав Галик дополнил находившиеся в архиве Чапека материалы произведениями этого же экспериментального жанра, опубликованными в периодике. Рассказы цикла публиковались в газете «Лидове новины» с 1928 по 1938 год.
Произведение Если бы в суде заседали дипломаты полностью
Читать онлайн Если бы в суде заседали дипломаты
Еще ничего не добавлено. Добавить похожее
«Война с саламандрами» - гениальное предупреждение человечеству об опасности грядущей войны, и яркое, личное отношение писателя к фашизму. Одна из величайших сатирических антиутопий XX века, источник вдохновения для таких писателей, как Оруэлл и Воннегут. Ученые обнаружили новый вид гигантских разумных тритонов, и принялись обучать и использовать их столь успешно, что тритоны (Саламандры) приобрели навыки владения оружием и, в конце концов, бросили вызов самому царю природы – человеку. Попутно, карел Чапек высмеивает безнравственных и наивных ученых, капитализм как несправедливую социальную систему, фашизм, продажных журналистов, милитаризм, и даже Голливуд. ©MrsGonzo для LibreBook
В книгу Карела Чапека включены юмористические рассказы цикла «Год садовода». В одном из первых рассказов «Как получается садовод» К. Чапек пишет: «Вопреки ожиданиям садовод получается не из семени, черенка, луковицы, клубня или путем прививки, а в результате опыта, под влиянием среды и природных условий». Юмористическое произведение, полное беззаботного веселья, духовной свободы учит видеть большое в малом.
R.U.R. (Rossumovi univerzální roboti (чех.), «Россумские Универсальные Роботы», «Р.У.Р.») — научно-фантастическая пьеса, написанная Карелом Чапеком в 1920 году. Результатом создания «R.U.R.» стала популяризация термина «робот».
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Председатель суда. Господа, с прискорбием должен сообщить, что сегодня нам предстоит заняться разбирательством весьма серьезного дела. Я пытался отложить его слушание, но под давлением возмущенной общественности вынужден был уступить… (Листает страницы.) Как следует из обвинительного акта, средь бела дня на людной улице было совершено убийство с целью ограбления. На глазах у свидетелей обвиняемый напал на пешехода, ныне, к сожалению, покойного… Впрочем, с подробностями вы ознакомитесь сами по свидетельским показаниям.
Председатель суда. Вы вдова убитого?
Вдова. Да.
Председатель. Суд выражает вам искреннее соболезнование. Госпожа свидетельница, вы присутствовали при означенном… несчастном случае. Вы можете рассказать, как все произошло?
Вдова. Да. (Показывает пальцем.) Вот этот злодей убил его!
Господин с бородавкой на носу. Я протестую… Это публичное оскорбление!
Председатель. Госпожа свидетельница, в суде ни на кого не указывают пальцем. Итак, вы утверждаете, что убийство совершил некто, в протоколе не поименованный?
Господин с бородавкой на носу (берется за шляпу). Господа, я покину зал суда… если при мне еще хоть раз произнесут слово «убийство». Речь может идти лишь о вынужденной самообороне.
Председатель суда. Согласен со столь удачной формулировкой. Итак, госпожа свидетельница, ваш муж спокойно шел по улице…
Господин с бородавкой на носу. Пардон, снова искажение истины. Он не шел спокойно. Он нахально нес деньги в сберегательную кассу – и держался вызывающе!
Председатель суда. В чем это выражалось?
Господин с бородавкой на носу. Да во всем. Он давал понять, что никого не боится. Не исключено, что у него было оружие!
Вдова. Неправда! Никакого оружия у него не было!
Председатель суда. Ваш муж поступил в высшей степени неосторожно, милостивая сударыня! Если бы у него было оружие, нам не пришлось бы сегодня так мучительно искать правильное решение. Он мог бы предупредить… сей печальный инцидент. (Сокрушенно вздыхает.) Пригласите следующего свидетеля! Итак, господин свидетель, вы шли по улице в то время…
Свидетель. Да. Я шел по улице в то время, когда господин с бородавкой на носу напал на пострадавшего…
Господин с бородавкой на носу. Кто же этот господин? Не хотите ли вы назвать его имени?
Свидетель. Нет. Воздержусь.
Господин с бородавкой на носу. Вот то-то. Я бы тоже этого никому не посоветовал.
Председатель суда. В самом деле, господа, лучше избегать слишком конкретных указаний на личность обвиняемого. Это поможет нам вынести справедливый приговор. Прошу следующего свидетеля.
Председатель суда. Господа, мы выслушали показания всех свидетелей и считаем установленным тот факт, что некая особа… точнее не поименованная… с целью завладеть портмоне применила на улице огнестрельное оружие… что повлекло за собой смерть другой особы. Ввиду того что за последнее время подобного рода прискорбные случаи все учащаются, высокий суд склоняется к строгому приговору. Во имя прав человека! Не желая затрагивать чью-либо честь, мы вместе с тем торжественно провозглашаем… что при повторении такого инцидента мы будем вынуждены, как это ни прискорбно, собраться здесь еще раз… и снова, никого не называя по имени, осудить подобные деяния как нежелательные… и незаконные. У меня все.
Господин с бородавкой на носу. Ваше решение неприемлемо и прямо-таки оскорбительно! Я принципиально возражаю против любых попыток, во имя якобы защиты прав человека, решать, что желательно и что нежелательно. Запомните на будущее – я больше по вашему вызову не явлюсь. У меня, господа, на это нет времени.
Председатель суда. Очень жаль, милостивый сударь. Нам не хотелось бы лишиться вашего драгоценного участия в защите прав человека… и законного порядка. Суд заверяет вас в своем совершеннейшем почтении…
Присяжный заседатель. На мой взгляд, коллега, таких сложных случаев, как убийство с целью грабежа, мы здесь вовсе не должны касаться.
Автор статьи
Читайте также: