Доказательства в суде при петре 1
Обновлено: 17.04.2024
В 1723 году издается Указ «О форме суда». Он вносит изменения в процессуальные нормы. Законодатель вновь возвращается к состязательной форме процесса по гражданским делам, но с рядом особенностей: активная роль суда, устное судоговорение, ограничение прав сторон. Устанавливались сокращенные сроки явки сторон в суд. Но состязательный суд вводился только по гражданским делам и мелким уголовным (драка, оскорбление словом). Фискальные, т.е. доносительские дела, богохульство, измена, убийство, разбой, кража и т.д. – все это разбиралось судом инквизиционным, с применением розыска и пыток. Таким образом, господствующей формой процесса оставался розыск.
Развитие права
Основными источниками права являлись законы, изданные государством в форме указов, регламентов, уставов, манифестов.
В XVIII веке продолжало действовать и Соборное Уложение 1649 года и новоуказные статьи II половины XVII века. Петр I специальным указом подтвердил действие Соборного Уложения. Попытки создать новое Уложение предпринимались как Петром I , так и Екатериной II. Однако в петровское время реформ, когда издавалось много законов, создать Уложение не удалось. Екатерина II даже сочинила « Наказ», т.е. наставления для Уложенной комиссии, но ряд причин (в частности войны с Турцией, противоречивость интересов различных социальных групп) не позволили и в конце XVIII века произвести кодификацию права и создать новое Уложение.
Указы Петра I касались самых разных сторон деятельности государства. Их можно условно разделить на временные и «вечные». К последним следует отнести «Указ о единонаследии», «Указ о подушной подати», «О форме суда», к ним может быть причислен и Табель о рангах.
Уставы охватывали все стороны деятельности того или другого ведомства (Воинский, Морской, Таможенный др.). В Воинский устав были включены «Воинские Артикулы» (уголовный кодекс о преступлениях военнослужащих и наказания за них). Хотя гражданское население судили по-прежнему по Соборному Уложению, но за государственные преступления и ряд других преступлений гражданские лица наказывались по нормам Воинских Артикул.
Регламенты определяли организацию и функции государственных учреждений. Генеральный регламент (1720 года) относился ко всем коллегиям, он включал подробное описание обязанностей членов коллегии. (Регламент Главного магистрата, Духовный регламент).
В особо торжественных случаях императоры издавали Манифесты (Манифест о вольностях дворянских 1762 года), по своему характеру к ним примыкают и Жалованные книги.
Гражданское право.Право собственности. «Указ о единонаследии» 1714 года уравнял, сделал единым правовой режим для вотчин и поместий. Вотчины и поместья стали называться недвижимостью. Их можно было передать по наследству только одному из сыновей. Если не было завещания, то по закону наследовал старший сын. Таким образом, Петр I стремился заставить сыновей, не получивших в наследство недвижимость, идти на государственную службу. После смерти Петра I это ограничение в 1731 году было отменено. Закладывать недвижимое имущество было запрещено, как, впрочем, и продавать (продавать можно было лишь в порядке исключения и с уплатой большой пошлины).
В Указе 1714 года давалось широкое определение преступления, предоставляющее полный простор для привлечения к уголовной ответственности любого лица: «Все то, что вред и убыток государству приключить может, суть преступление»
В делах политических наравне с оконченным преступлением . наказывался и голый умысел: «Такое же равное наказание чинится над тем, которого преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было» .
Жестокость наказаний, известная и праву XVII в., еще более увеличилась . Почти каждый указ грозит ослушнику «лютой казнью».
Это объясняется еще и тем, что сам законодатель провозгласил в Воинском Уставе целью наказания устрашение.
«Всякий бунт, возмущение и упрямство без всякой милости имеет быть виселицею наказано. дабы чрез то другим страх подать, и оных от таких непристойностей удержать» .
При этом в ряде указов Петра встречались наказания, различающиеся «смотря по лицам», совершившим преступления. Если виновными в утайке «душ» в «ревизских сказках» оказывались помещики, то с них брали «вдвое» людей против утаенного; если утайщиками были однодворцы, также татары и ясач- ники (инородцы, платившие подать — ясак), им полагалось за это «жестокое наказание: бить их кнутом щедано, да сверх того за всякую утаенную душу ив того двора, в коем утайка явится, взять лучшего человека в солдаты»; если же виновными оказывались приказчики, старосты и выборные люди тех или иных имений, указы грозили им смертной казнью.
Указ 1718 года, запрещающий подачу челобитных царю, устанавливает за челобитье такие наказания: для знатных людей — лишение чина или имения, — для других — «нижнего чина и подлых» — наказание жестокое (телесное).
Характер процесса вполне отвечал заданиям судебных органов. Последние остатки состязательного процесса (старинного «суда») исчезают. «Суду и очным ставкам не быть, а ведать все дела розыском», — постановлял еще указ 1697 года. А затем в 1716 году в приложенном к «Воинскому уставу» «Кратком изображении процессов» Петр установил заимствованные из Западной Европы подробные правила розыскного (следственного) процесса.
Формально «Краткое изображение» должно было регулировать военно-уголовный процесс, в котором производство распадалось на предварительное — фергер (Verhor — допрос) и судебное в кригсрехтах. Однако ряд положений этого закона имел более широкое значение, так как в них говорилось не только о «военных», но и о гражданских (то есть общеуголовных) делах. Поэтому практика распространила действие «Краткого изображения процесса» и на производство в других судах, кроме военных. Этому способствовала и деятельность вышеупомянутых розыскных (майорских) комиссий, как равно и деятельность Преображенского приказа, направляемая лично Петром.
«Краткое изображение процессов» отнюдь не было полным кодексом уголовного судопроизводства, последовательно проводящим определенную его форму. Здесь еще сохранились термины старого московского обвинительного процесса «челобитчик» (истец) и «ответчик» (в смысле «обвиняемый»).
И отдельные положения этого закона как будто приравнивают челобитчика к стороне старого процесса, поскольку, например, его показание не принимается в качестве полноценного свидетельского показания. Закон говорит также о рассмотрении судом сначала доказательств, представленных челобитчиком, а затем доказательств, выдвинутых ответчиком.
Однако эти указания закона не должны вводить в заблуждение: «Кратким изображением» введен подлинный розыскной процесс со всеми его типичными чертами. К ним относятся активность суда, преимущественное значение письменности, резкое ограничение прав обвиняемого, превращаемого в объект пытки, и формальная система доказательств, сила которых определена законом.
Во всем судебном производстве стоит на первом месте почин суда.
«Процесс есть, когда судья ради своего чина по должности судебный допрос и розыск чинит, где, каким образом, как и от кого такое учинено преступление», (глава II, ст. 2).
Изгнав непосредственность и состязательность, законодатель окончательно устанавливает формальную силу каждого из видов доказательств, допускаемых в суде.
Основным делением доказательств, проходящим сквозь весь их перечень в «Кратком изображении», есть деление на совершенные и несовершенные. Однако свойство совершенного доказательства не закреплено в законе за каким-либо отдельным видом доказательств. Каждое из перечисленных здесь доказательств может быть совершенным при наличии определенных условий, установленных в законе. При отсутствии этих условий оно является несовершенным.
«Краткое изображение процесса» делит все доказательства на четыре вида: 1) «Чрез своевольное признание». 2) «Чрез свидетелей». 3) «Чрез письменные доводы». 4) «Чрез присягу» (О доказании ст. 6).
На первом месте закон ставит собственное признание обвиняемого. «Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальнего доказу не требует, понеже собственное признание есть лучшее свидетельство всего света». Законодатель указывает условия, при которых сознание является совершенным доказательством: оно должно быть добровольным, сделанным перед судьей и содержать существенные и полные обстоятельства совершения преступления. Однако сам законодатель, а тем более практика, допускали очень широкое применение пытки для получения «добровольного» сознания.
Специальная глава «Краткого изображения» посвящена «распросу с пристрастием» и пытке. «Сей распрос такой есть, когда судья того, на которого есть подозрение, и оный добровольно повинитися не хошет, пред пыткой спрашивает, испытуя от него правды и признания в деле».
Условием применения пытки законодатель называет обоснованное подозрение судьи о совершении Обвиняемым преступления (например, «когда твердо свидетельство принесется») .
Затем законодатель дает ряд советов судье о применении пытки, во-первых, в зависимости от тяжести преступления («ибс| в вящих и тяжких делах пытка жесточае, нежели в малых бывает») и, во-вторых, в зависимости от личности обвиняемого («усмотря твердых, бестыдных и худых людей, жесточае, тех же, кои деликатного тела и честные суть люди, легчае»).
Далее, указывается, что обвиняемый, не сознавшийся под жестокой пыткой, не может быть вторично пытан по данному. делу.
Наряду с этим предусматривается возможность применения повторной пытки в случае, когда обвиняемый, сознавшийся при, пытке, отречется в суде от своего сознания, объяснив его исторжением пыткой. Если обвиняемый, подвергнутый, таким образом, второй и третий раз пытке, снова отречется в суде от своего*; сознания, законодатель предписывает освободить его, взяв с него присягу в том, чтобы «учиненное над ним истязание ни на ком не отмщать», и поручительство о явке в суд по первому требованию в случае открытия новых обстоятельств. При открытии таких новых обстоятельств обвиняемого снова можно пытать (ст. 7).
Предоставляя судье широкое усмотрение в вопросах применения и тяжести пыток, законодатель довольно неопределенно угрожает судье жестоким наказанием в случаях, когда пытка была применена «с их вымысла без жадного подозрения».
Пытка могла быть также применена к лицам, которых обвиняемый оговорил, давая сознание под пыткой, однако только в том случае, когда в отношениии оговоренного «также злый слух происходил» (ст. 9).
Статья 10 устанавливала круг лиц, изъятых от применения пытки: «. шляхта, служители высоких чинов, старые семидесяти лет, недоросли и беременные жены. Все сии никогда к пытке подвержены не бывают, разве в государственных делах и в убийствах, однакож с подлинными о том доводами»'.
Говоря о втором виде доказательств — свидетельских показаниях, — законодатель также указывает условия, при которых они могут быть совершенным доказательством. Он исчисляет ряд категорий людей «негодных» и «презираемых», которые не допускаются к свидетельствованию ; устанавливает минимальное число «имоверных» свидетелей, необходимых для признания доказанности какого-либо факта; вводит правило о возможности отвода свидетелей на очных ставках до дачи ими показания (ст. 3).
Далее, вводятся правила о допросе свидетелей судьей поодиночке в отсутствие тяжущихся, о запрещении давать свидетельские показания по слухам.
Статья 12 устанавливает, что при противоречии показаний свидетелей, выдвинутых обвиняемым и истцом, судья должен признать, кто «лучших и более свидетелей на своей стороне имеет,которые правду сущую обстоятельствами доказать могут, тому и поверится».
В разъяснение термина «лучшие» законодатель указывает, «что свидетель мужеска полу паче женска, и знатный паче худого, ученый неученого и духовный светского человека почтен бывает» (ст. 13).
В толковании к ст. 154 Воинского устава вводится производство, называемое сейчас экспертизой. Законодатель требует: «лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно розыскали, что какая причина к смерти его была» '.
Единственным видом доказательств, сохранившимся от обвинительного процесса, была очистительная присяга обвиняемого, которая допускалась только в случаях явной недостаточности собранных против него улик. Однако если в подобном случае обвиняемый отказывался принести такую присягу, законодатель предлагал судьям считать его виновным. Но тут же следует оговорка, предостерегающая судью от слишком легкого применения в подобных случаях смертной казни. «Но понеже к свидетельствованию явные и довольные требуются доказы, того ради судье надлежит в смертных делах пристойным наказанием его наказать опасаться, но толь паче чрезвычайно наказать, понеже лучше есть 10 виновных освободить, нежели одного невинного к смерти приговорить» (ст. 9) .
По представлении и рассмотрении доказательств суд переходит к постановлению приговора. Если между судьями не достигнуто единогласие, то приговор выносится согласно мнению большинства. В случае разделения голосов поровну принимается решение, за которое голосовал председатель. После принятия решения судьями приговор излагается письменно, со всеми обстоятельствами дела и мотивами («обстоятельства и фундамент»), состоящим при суде аудитором или секретарем. После подписания приговора всеми судьями или председателем и аудитором он оглашается секретарем в присутствии челобитчика и ответчика.
На приговоры низшего кригерехта можно приносить жалобы в Генеральный кригерехт, а в пыточных делах приговоры должны направляться на утверждение фельдмаршалу и командующему генералу, который имеет право усилить или смягчить наказание (гл. 1 «О приговорах», ст. 6).
В судебной практике после 1716 года наблюдалась крайняя пестрота и неустойчивость в применении процессуальных правил. Причинами этого были: неотчетливость изложения правил «Краткого изображения», в частности сохранение в нем «челобитчика» и «ответчика», напоминающих собою «сутяжников» старого «суда»; далее, невозможность последовательного применения строго розыскного порядка к делам чисто гражданскимПопытки такого применения приводили не к уменьшению, а к увеличению волокиты в судопроизводстве.
Видимо, все эти моменты были известны и Сенату, и генерал- прокурору, и самому императору. Указ «О форме суда» 1723 года должен был улучшить положение . Однако больших практических результатов в области уголовного судопроизводства он не дал.
Во вступлении к указу законодатель отмечает необходимость борьбы с сохранившейся в судах волокитой и как будто устанавливает единую форму процесса .
«Понеже о форме суда многие указы прежде были сочинены, из которых ныне собрано, и как судить надлежит, тому форма яснее изображена, по которой во всяких делах, какого бы оные звания не были, исполнять должно, а не по старым о том указам, ибо в судах много дают лишнего говорить и много ненадобного пишут, что весьма запрещается, и не надлежит различать (как это прежде бывало) один суд, другой розыск, но токмо один суд. »
Однако, несмотря на такое многообещающее введение, указ вовсе не излагал необходимых подробностей всего хода процесса и особенно процесса уголовного. Хотя из отдельных выражений указа можно заключить, что он распространялся и на уголовное судопроизводство, но все изложение в целом имеет в виду устное судоговорение с участием двух сторон — челобитчика и ответчика, то есть спор о гражданских правах.
В видах пресечения волокиты указ устанавливал сокращенные сроки для явки сторон и законные поводы неявки; была установлена обязанность изложения челобитной «по пунктам» и соответственно с этим обязанность ответчика или обвиняемого давать объяснения также по пунктам. Дух указа был направлен на усиление активности суда, которому предоставлялось право сокращать объем судоговорения.
Сам указ ограничивал применение установленных в нем правил в делах об «. измене, злодействе или словах противных на императорское величество и бунте» (ст. 5).
В 1724 году из производства по указу «О форме суда» были изъяты дела «доносительские и фискальные». Они рассматривались согласно правилам «Краткого изображения процессов». Через несколько месяцев после смерти Петра Сенат дал разъяснение (3 мая 1725 г.), которое почти полностью изъяло уголовные дела из производства по указу «О форме суда».
Согласно толкованию Сената слово «злодейство», употребленное в ст. 5 указа, охватывает собою преступления против веры, убийство, разбой и татьбу с поличным.
Таким образом, к концу царствования Петра установился для всей основной массы уголовных дел чисто розыскной процесс.
Современник Петра, автор политико-экономического трактата «Книга о скудости и о богатстве», Иван Посошков посвятил большую главу своей книги вопросу о правосудии.
В данной им характеристике петровского суда он указывает на его неразрывную связь со старыми московскими приказными порядками.
«А наши судьи ни мало людей не берегут, и тем небереже- нием все царство в скудость приводят. понеже у нас на Руси неправда вельми застарела», и «все пакости и непостоянство в нас чинятся от неправого суда. Все судьи криво едут».
В другом месте Посошков говорит об ужасных условиях содержания обвиняемых в тюрьме, которые в связи с длительной волокитой судопроизводства зачастую приводили к гибели людей.
«От неуправления судейского, вельми много в мире пакостей и разорения чинится, и погибают многие напрасно, ибо многие в заключении сидя, с голоду и от всякие нужды умирают безвременной смертью».
Посошков делает на основе своего личного опыта вывод о том, что в конце царствования Петра правосудия вообще не было. «И я, аще не весьма последний человек, а суда не сыскал. Как же сыщет суд кто мизернее меня?».
И Посошков дает царю смелый совет «ради общежительства любовного» произвести полную реформу суда: «Суд устроити един, каков земледельцу, таков и купецкому человеку, убогому и богатому, таков и солдату, таковж и офицеру, ничем не отменен, и полковнику и генералу, и чтоб и суд учинить близостный, чтобы всякому и низкочинному человеку легко бы его доступить».
Как известно, Посошков поднес свою книгу Петру и за свою дерзость попал в возрасте 72 лет в застенок тайной канцелярии и умер в заключении в Петропавловской крепости.
Смотрите также:
До Петра I не было в уголовном законодательстве термина "преступление". Суд и судебный, процесс.
Судебная репрессия Петра 1 изменила структуру обвинения, признания вины. В указе 21 февраля 1697 г. была практически полностью изменена структура состязательного производства. В данном случае, судья, который не являлся на рассмотрение судебного дела, облагался существенным денежным штрафом, формируются и штрафы за применение неправомерных решений. Возникает закон о судах и судьях, то есть, фактически, формируется система, которая направлена на адекватный процесс беспристрастного судопроизводства. Тем не менее, сама структура в себе сохранила много различных элементов, которые не могли сделать ее идеальной, правомерной, объективной и законной.
Что собой представлял судебный процесс при Петре 1?
Структура судебного процесса базировалась на рассмотрении четко определенного дела, с участием судьи, а также, с участием свидетелей, обвиняемого, обвинителей. В данном случае, уже предполагалась возможность представительства. Устанавливался процесс предоставления иска, то есть, челобитной. Устанавливались нормы, которые определяли возможность рассмотрения того или же иного дела.
Фактически, становится очевидным, что структура судопроизводства формируется. Появляется такой элемент, как возможность защиты своих интересов, через опытных представителей, которые имели глубокие познания норм законодательства, которые в действительности могли предоставить информацию, способную стать основой правильного и объективного применения законодательной базы в том или же ином случае.
Структура доказательной базы
- Признание. То есть, в данном случае, речь идет о том, что в качестве доказательства используется признание человека, который осуществил процесс правонарушения. Как вы знаете, в нашей стране признание не может считаться доказательством, так как существует возможность самооговора;
- Свидетели. Естественно, следует сказать о том, что на тот момент времени, практически вся судебная система базировалась именно на свидетельских показаниях, которые позволяли восстанавливать картину происшествия и правильно оценивать всю ситуацию. Нужно обратить ваше внимание на то, что свидетели в действительности могли помочь судопроизводству, но был также закон, который определял наказание за лжесвидетельство, которое проявлялось достаточно часто;
- Письменные доносы. Такой вид доказательств также использовался достаточно часто. Если обвиняемый не мог оспорить письменный донос, который был на руках у суда, то в данном случае, донос становился своеобразной основой формирования доказательной базы вины;
- Присяга. Этот аспект доказательства считался весьма неточным, тем не менее, все-таки использовался в данной судебной системе, фактически, отожествляя суд с определенным, ритуальным процессом выяснения истины.
Как идет судебный процесс?
Суть судебного процесса – восстановить объективную действительность и принять правильное, законное решение по делу. Судебный процесс идет в соответствии с нормами.
Судебный процесс над эсерами
Судебный процесс над социалистами-революционерами – эсерами происходил в 1922 году в Москве. Судебный процесс был достаточно разносторонним, изучались все обстоятельства дела.
Нюрнбергский судебный процесс
Нюрнбергский процесс – это международный процесс, который проходил над руководителями движения гитлеровской Германии. Процесс имеет мировую известность, так как все обвиняемые в.
Стороны судебного процесса
Статья 29 ГПК РФ определяет такое понятие, как стороны судебного процесса. Устанавливается, что основными участниками судебного процесса выступает ответчик и истец, которые.
Процессуальное право в XVIII в. сделало значительный шаг в своем развитии. Впервые в истории русского права была предпринята попытка по созданию процессуального кодекса, хотя и с несколько ограниченной сферой применения – «Краткое изображение процессов или судебных тяжб» (1715 г.). Переход к абсолютизму, обусловил развитие репрессивных начал и в судебной системе. Судопроизводство было призвано стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стремились не столько к уяснению истины, сколько к устрашению.
Этим задачам и отвечало процессуальное законодательство первой четверти ХУШ в. Ужесточение репрессий, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливались наказание за так называемые «процессуальные преступления»: за лжеприсягу, лжесвидетельство теперь вводилась смертная казнь – «обычное украшение законодательства Петра», по словам В.О. Ключевского.
В начале своего царствования Петр I совершил решительный поворот в сторону розыскного процесса. Именным Указом от 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменялся состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом розыскным, следственным, инквизиционным.
Прежде всего, Указ провозглашал отмену судов и очных ставок: «А в место судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разорениях чинить розыск. ». Под судом законодатель понимал форму процесса, носящую состязательный характер. Понятие «очная ставка» имела смысл, отличный от современного, под ней подразумевался не вид доказательства, а особая форма процесса, промежуточная между судом и розыском. Первоначально очные ставки были разновидностью суда, его упрощенной формой. Стороны ставились лицом друг к другу и доказывали перед судьей свою правоту. Но со временем роль судьи становилась все более активной, и свободный спор сторон превращался в их допрос. При упразднении состязательного процесса была сведена на нет активность сторон в процессе, главную роль в нем начали играть судьи.
Поскольку российского законодательство еще не знало деления на уголовный и гражданский процесс, то отмена состязательности относилась не только к уголовным, но и гражданским делам.
Сам по себе Указ от 21 февраля 1697 г. не создавал принципиально новых форм процесса. Он использовал уже известные, сложившиеся на протяжении веков, выражаясь словами М.Ф. Владимирского-Буданова, «московские» формы розыска. Закон очень краток, в нем были записаны лишь основные принципиальные положения. Указ не заменял предыдущее законодательство о розыске, предполагал его использование. Затем, в указе от 16 марта 1697 г., изданного в дополнение и развитие февральского указа отмечалось: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем статьям разыскивать по-прежнему».
Указ от 21 февраля 1697 г впервые вводил термин «свидетель», пришедший на смену прежнему термину «послух» и еще более раннему – «видок».
Конечно, отмена состязательных форм процесса не могла быть абсолютной. Законодатель предусматривал, не только публичный способ возбуждения дела, свойственный следственному процессу, но и частный, соответствующий состязательному процессу - по челобитной («по челобитью всяких чинов людей. »). Отменяя в целом суд, закон не отказывался все же от отдельных типичных институтов этой формы процесса. Кроме того, в указе от 21 февраля 1697 г. говорилось, о так называемой общей ссылке, известной еще Соборному Уложению 1649 г., применявшейся в состязательном процессе. Если обе стороны ссылались на одних и тех же свидетелей, показания признавались решающими для дела. Впрочем, появление общей ссылки в суде было выражением формализации процесса, тенденции к формальной оценке доказательств, свойственной и суду, и розыску, но достигшей своего расцвета именно в следственном процессе.
Указ вводил новые формальные признаки для оценки доказательств, допуская отвод свидетелей. Поводом для отвода признавались враждебные отношения между свидетелем и ответчиком. Суд обязан был проверить наличие этой вражды. Лучшим ее проявлением закон считал наличие судебной тяжбы между свидетелем и ответчиком.
По Указу от 21 февраля 1697 г. права истца и ответчика были неравны. Предусматривался отвод свидетелей только ответчиком, следовательно, выставления свидетелей ответчиком и не предполагалось.
Однако при отсутствии свидетелей предлагалось прибегать к такому доказательству, как церковная присяга - приведение к вере. Этот вид доказательства предполагал личное участие в принесении присяги («у веры быть»). Указ говорил, что крест должен целовать только сам ответчик, а «не детем и не свойственником и не людем их». Присяга приносилась не в суде, а в церкви, и приводил к ней не судья, а священник. Священник при этом обязан был наставить присягавшего, предупредить о большом грехе, который берет на свою душу клятвопреступник. Указ вводил смертную казнь за лжесвидетельство.
Основные принципы процессуального права получили дальнейшее развитие в «Кратком изображении процессов или судебных тяжб» (1715 г.), хотя это закон развивал их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, по мнению профессора О.И. Чистякова, специальным законом по отношению к общему закону.
Так, «Краткое изображение процессов или судебных тяжб» представляя собой военно-процессуальный кодекс, вносил новые понятия и институты в процессуальное право России в целом. Эти нововведения в определенной мере проистекали из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражали и уровень правового развития России, соответствующий задачам укрепления абсолютизма.
Формулировки «Краткого изложения процессов…» были более четкими в сравнении с предшествующим законодательством. По своей законодательной технике «Краткое изображение процессов. » стоит достаточно высоко, хотя она и несовершенна. Например, перегрузка закона иностранной терминологией, в чем не было нужды, да и использовалась она не всегда грамотно. В.О. Ключевский отмечал, что Петр I не очень силен в русской грамматике. Видимо это относилось и к знанию иностранных языков. Еще С.М. Соловьев отметил, что Петр в отличие от его старших братьев, не получил серьезного образования. Он был по преимуществу самоучкой, хотя и гениальным самоучкой.
«Краткое изображение процессов. » было посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречались статьи, содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального - большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению.
Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий оставались одинаковыми и для уголовных, и для гражданских дел, хотя некоторые особенности уже намечались (например, в порядке обнародования приговоров).
В отличие от Соборного Уложения 1649 г. «Краткое изображение процессов. » было построено весьма четко. Первые две главы, носившие вводный характер, содержали основную схему судоустройства и некоторые общие положения процесса. Далее излагался ход процесса, разделенный на три основные части: «1 начинается от повещания и продолжается до ответчикова ответу» (начиналась оповещением о начале процесса и продолжалась до получения показаний ответчика); «2 часть продолжается до сентенцыи, или приговору» (собственно разбирательство вплоть до вынесения приговора); «3 – от приговору даже до совершеннаго окончания процессу» (от вынесения приговора до его исполнения).
Закон закреплял достаточно стройную систему судебных органов, довольно четко регламентировал вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создавались специальные органы, но окончательного отделения их от администрации не произошло. Так, например, судьями в военных судах являлись строевые командиры, в качестве второй инстанции выступал соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждались вышестоящим начальством.
Не было и деления на органы предварительного следствия и судебные органы. В соответствии с этим в процессе отсутствовало деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.
В «Кратком изображении процессов. », по словам М.Ф. Владимирского-Буданова, «…нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса. ». Тем не менее, отдельные элементы состязательности все же были сохранены. Например, просматривалась возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др.
Процесс становился тайным и письменным (вместо судоговорения установлен двукратный обмен бумаг между сторонами). Истец подавал письменное заявление. Ответчик представлял возражение также в письменном виде. Такая форма процесса применялась не только в военных судах, но и во всех судах, как по уголовным, так и по гражданским делам. Представительство допускалось только при не возможности сторон лично явиться в суд и только по некоторым делам.
Просматривалась тенденция к сужению инициативы сторон за счет расширения прав суда. Однако деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентировалась законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не оставалось места. Воля сторон и воля суда поглощались и заменялись волей законодателя. В этом и проявилось укрепление абсолютизма с его стремлением сосредоточить все области жизни в руках одного лица - самодержавного монарха.
Эта тенденция нашла отражение в теории формальных доказательств. Ценность каждого доказательства определялась заранее законом, а не судьей, и была неизменной. Показания мужчин считались более основательными, чем женщин; показания знатного человека оценивались выше, чем показания незнатного; ученого – ценнее, чем неученого; показания духовного лица - достовернее показаний светского человека.
Учение о формальном значении доказательств неоднозначно оценивается в научной литературе. Некоторые ученые считают ее важнейшим недостатком петровского законодательства. Однако, в сложившейся ситуации, это скорее достоинство, ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения (роль которого играла формальная теория доказательств), само понятие суда утрачивалось бы, приговор являлся бы решением судьи по его усмотрению.
В «Кратком изображении процессов…» различались четыре вида доказательств. Первым видом доказательства по-прежнему считалось собственное признание, поэтому процесс преимущественно направлялся на его выколачивание, для этого могла применяться пытка. Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний (опираясь на теорию формальных доказательств) в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. Как отмечалось выше, сила свидетельских показаний считалась больше, если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек (а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. К свидетельству не допускались преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у исповеди). Не могли свидетельствовать родственники. Показания одного свидетеля не являлись доказательством.
Третьим видом доказательства была присяга, один из видов суда Божьего, к которой допускался обвиняемый в том случае, когда против него не было достаточно весомых улик. С принятием присяги подозреваемый считался оправданным.
Наконец, в числе лучших доказательств относились письменные доказательства (например, торговые книги).
Определенным диссонансом Указу от 21 февраля 1697 года и «Краткому изображению процессов или судебных тяжб» звучал именной Указ от 5 ноября 1723 года "О форме суда". Указ отменял розыск и делал суд единственной формой процесса. Такое резкое изменение в процессуальном законодательстве имеет множество различных объяснений в российской историко-правовой науке. С.В. Юшков, например, считал отмену розыска результатом того, что он себя не оправдал: «Эти процессуальные формы, связанные с канцелярской тайной и письменным производством, не только не устранили волокиты в судах, но даже значительной степени способствовали ее развитию».
Прежде всего, необходимо отметить недостаточную определенность самих понятий «суд» и «розыск», в силу чего законодатель, возможно, не всегда столь резко противопоставлял их. В розыске, как отмечалось выше, сохранялись некоторые элементы состязательности и, наоборот, в суде имелись элементы формализма свойственные следственному процессу.
Следует обратить внимание на то, что Указ «О форме суда» наряду с критикой предыдущего законодательства подчеркивал и свою преемственность с ним.
Кроме того, сама жизнь препятствовала повсеместному распространению розыска на все уголовные и тем более на все гражданские дела. На практике удержалось разделение на суд и розыск.
Таким образом, изменения внесенные Указом «О форме суда», не были кардинальны, и работали на развитие предшествующего законодательства.
По Указу Петра 1 (1724 г.) действие «Краткого изображения процессов…» и «О форме суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»).
Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не утвердилась: как законодательство, так и практика решительно склонялись в сторону инквизиционного процесса. Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыскного процесса.
Важный шаг в развитии процессуального права был сделан при Екатерине II в ходе губернской реформы. В «Учреждении для управления губерний» (1775 г.) подробно была регламентирована система обжалования приговоров и решений, включавшая многочисленные инстанции. Так, решение уездного суда могли быть обжалованы в верхний земский суд, а решения последнего (по определенным делам) в губернские судебные палаты. Подобная система обжалования имела место и для городских и крестьянских сословных судов. Верхним кассационным судом являлся Сенат.
Развивалась тенденция отделения гражданского судопроизводства от уголовного, что находит отражение в создании специальных уголовных и гражданских судебных органов. Например, в земском суде, губернском магистрате и верхней расправе предусматривались два департамента – уголовных и гражданских дел. На вершине судебной системы губернии находились палата уголовного суда и палата земского суда.
В ходе губернской реформы была предпринята попытка отделения предварительного следствия от судебного разбирательства дел. В ряде случаев предварительное расследование осуществлялось нижним земским судом и управлениями благочиния (с 1782 г.).
Таким образом, в XVIII в. бурно развивалось процессуальное законодательство, была осуществлена попытка кодификации норм процессуального права. Впервые в русском праве определялись важнейшие процессуальные институты и понятия. Укрепление российского абсолютизма повлекло за собой преобладание розыскного процесса над состязательным, хотя просматривалась тенденция использование эти форм в зависимости от рассмотрения уголовных или гражданских дел.
Суд и процесс по «Краткому изображению процессов или судебных тяжб.
«Краткое изображение процессов и судебных тяжб» вышло в апреле 1715 года (одним томом вместе с Артикулом воинским) и основывалось на принципах указа 1697 года, развивает их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону.
В своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к Указу от 21февраля 1697г. Указ устанавливает общие принципы розыскного процесса. Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражают и уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый ее к началу XVIII века, дальнейшее развитие абсолютизма.
Однако, поскольку «Краткое изображение…» имело ограниченную сферу применения и поскольку оно было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу. «Краткое изображение…» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются статьи, содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению. Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке обнародования приговоров).
Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий, в принципе, одинаковы и для уголовных и для гражданских дел. В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение. » построено весьма четко. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три части. Первая начиналась формальным оповещением о начале процесса и продолжалась до получения показаний ответчика. Вторая, или собственно разбирательство, длилась вплоть до вынесения приговора . Третья - от вынесения приговора до его исполнения. Оповещение о явке всех заинтересованных в деле лиц в суд делалось официально и в письменной форме. Претензии челобитчика и пояснения ответчика также были письменными и протоколировались. Первая стадия заканчивалась на ответе ответчика. Такой ответ мог быть «повинным», ответчик мог «запереться» или признаться, но с указанием новых обстоятельств дела. Вторая стадия процесса начиналась с анализа доказательств. Различалась четыре вида доказательств: собственное признание, свидетельские показания, письменные доказательства, присяга.
Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не известную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создаются специальные органы. Однако они все еще не до конца отделены от администрации. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные органы. В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде. Собственное признание по-прежнему считалось доказательством. Оно являлось «лучшим свидетельством всего света».
Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. В первом случае к свидетельству не допускаются «преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у исповеди» Во втором случае сила свидетельских показаний больше если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек ( а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. Число свидетелей определяется со стороны минимума: показания одного не являются доказательством. В петровском процессе уцелел «один из видов суда Божьего, именно Очистительная присяга, к которой допускается обвиняемый в том случае, когда против него не было других достаточно весомых улик; впрочем законодатель неодобрительно смотрит на присягу, предпочитая лучше оставить человека в подозрении».
С принятием присяги подозреваемый считался оправданным. В случае отказа от присяги, он признавался виновным, но наказывался значительно слабее, чем при установлении его виновности другими, более верными доказательствами. Наконец, в числе лучших доказательств считались письменные доказательства (например, торговые книги). Оценка относительной силы доказательств выражается в законе терминами «совершенное» доказательство или «несовершенное» 2. Всякое доказательство принимается за свершенное только при известных обстоятельствах: так, собственное признание должно быть проверенно; свидетельские показания оцениваются судом по лицам свидетелей и обстоятельствам; даже присяга (остаток прежних безусловных средств процесса) подозревается в допущении возможности клятвопреступления.
После рассмотрения доказательств, по большинству голосов судей ( суд был коллегиальным) выносился приговор, который облекался в письменную форму, подписывался судьями и скреплялся аудитом.
Именной указ от 5 ноября 1723г. «О форме суда»
Определенным диссонансом к предшествующему законодательству звучит именной указ от 5 ноября 1723 г. «О форме суда». Этот указ отменяет розыск и делает суд единственной формой процесса. Возникает вопрос, чем вызвано столь резкое колебание в законодательстве. Однако розыск не был новостью для Руси, и Петр I, вводя его, должен был знать его недостатки еще в 1697 году и тем более в момент издания «Краткого изображения. ». Историческая обстановка в 1697 и 1723 годах не различалась столь принципиально, чтобы потребовать коренной ломки процессуального права. Представляется возможность искать ответ на этот вопрос каким-то другим путем.
Во-первых, необходимо отметить недостаточную определенность самих понятий «суд» и «розыск», в силу чего законодатель, возможно, не всегда столь резко противопоставлял их, как нам часто кажется.
Во-вторых, исследование законодательства (в частности, «Краткого изображения. ») показывает, что в розыске сохранялись некоторые элементы состязательности и, наоборот, в суде имелись элементы формализма свойственные следственному процессу.
В-третьих, сама жизнь препятствовала точному соблюдению Указа от 21 февраля 1697 года, распространению розыска на все уголовные и тем более на все гражданские дела. Во всяком случае в практике и после этого Указа удержалось разделение на суд и розыск. Недаром сам Указ от 5 ноября 1723 года упоминает об этом: «Не надлежит различать (как прежде бывало) один суд, другой розыск. »
В-четвертых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что Указ о форме суда наряду с критикой предыдущего законодательства («. а не по старым о том указом, ибо в судах много дают лишнего говорить, и много ненадобного пишут, что весьма запрещается») подчеркивает и свою преемственность с ним: «Позже о форме суда многие указы были сочинены, из которых ныне собрано, и как судить надлежит, тому форма яснее изображена. ».
Таким образом, изменения вносимые Указом о форме суда, представляются не столь уж принципиальными, как это кажется на первый взгляд. В определенной мере Указ издан не во изменение, а развитие «Краткого изображения…». К. Д. Кавелин полагал, что Указ о форме суда означает «восстановление нашего древнего суда, формы гражданского судопроизводства, разумеется, видоизмененной сообразно с потребностями времени» «Суд по форме» должен был иметь применение во всех невоенных судах, в том числе уголовных: «все суды и розыски имеют по сей форме отправляться». Некоторые главные постановления суда по форме не применяются, однако, к делам об измене, «злодействе», оскорблении величества и бунте (статья 5: «кроме сих дел: измены, злодейства или слов противных на императорское величество и его семью и бунт»). «Уже при самом Петре I (в 1724 году) действие процессов и «формы суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»).
В 1725 г. 3 мая сенат истолковал, что под названием «злодейства» разумеются преступления против веры, убийство, разбой, татьба. Итак, общее значение суда по форме исчезло: к этому привели практика и последующие узаконения: с одной стороны, воинские «процессы» были реципированы для невоенных судов, с другой - найдено было невозможным руководствоваться в уголовных судах «судом по форме». Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не удержалась: как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сторону инквизиционного процесса. Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыска, хотя, может быть, и не в столь безграничной форме, как предусматривалось Указом от 21 февраля 1697 года.
Требования краткости и четкости челобитной выдвигались еще в «Кратком изображении. ». Определенные требования к челобитной предъявлялись и Соборным Уложением, в частности требование точно указывать цену иска. В Указе «О форме суда» было предписано прошение располагать пунктами, пункт за пунктом и так, чтобы то, что написано в одном пункте не повторять и не смешивать с изложенным в другом. Закон различает два вида челобитчиков: истец - в гражданском процессе и доноситель - в уголовном. Однако противная сторона носит прежнее общее для тех и других дел название - ответчик. Закон предъявляет определенные формальные требования к протоколу, ранее отсутствовавшие в законодательстве.
Регламентируется порядок судебного следствия. В отличие от «Краткого изображения. » теперь запрещается давать ответ на челобитную в письменном виде. Тем более уже не может быть речи об одном обмене процессуальными бумагами. Запрещается возбуждать встречный иск или встречное обвинение до окончания следствия по основному делу. Возможна передача встречной жалобы в другой суд, если она не подсудна данному суду. Судебное следствие ведется по отдельным пунктам челобитной, прошение истца читалось по пунктам, на которые ответчик должен был давать последовательные ответы. Он не мог касаться следующего пункта, пока не давал исчерпывающего ответа на предыдущий вопрос. Ответчик теперь имеет право в любой момент судебного следствия ходатайствовать о приобщении к делу новых документов. Для этого дается время - поверстный срок (статья 3: «. буде же ответчик станет просить времени для справок, то давать, ежели какие письма имеет, с поверстным сроком. »)1. Конкретные нормы поверстного срока не указаны.
Принцип состязательности проводится и в стадии до судебной подготовки с некоторыми изъятиями для серьезных преступлений (измена, бунт, оскорбление императорской фамилии). Ответчику не позже чем за неделю дается копия («список») челобитной, чтобы он мог подготовиться к защите. Вводятся определенные канцелярские формальности для обеспечения явки ответчика в срок на суд: пометка о дате судебного разбирательства, расписка в получении «списка» - реверс. Эти формальности дополняются более существенными мерами: возможностью наложения ареста на имущество, поручительством, арестом ответчика. Указ возвращается к довольно широкому применению поручительства, почти забытого в «Кратком изображении. ». Судебное представительство существенно расширяется. Если раньше оно допускалось главным образом при болезни стороны, то теперь не ставиться никаких ограничивающих условий. Вводится институт доверенности («письма верющие»).
При этом права поверенного предполагаются равными по объему правам доверителя. Что касается ареста, то по указам от 12 декабря 1720 года и от 6 апреля 1722 года арестованные ответчики содержались за счет истца. Поэтому для истца эта мера пресечения была довольно обременительной. Челобитчик сам обязан собрать все необходимые доказательства (один из характерных принципов состязательного процесса) до начала судебного разбирательства. Лишь если ответчик выдвигает неожиданные возражения, истцу дается возможность представить новые материалы. Впрочем, здесь идет речь о документах, а не о всяких. Лицо по разным делам могло быть подсудно разным органам. Из этого и возникает отраженная в статье 6-ой Указа коллизия, очевидно, нередко использовавшаяся недобросовестными людьми, чтобы выиграть процесс обходными путями.
В статье расценивается как преступление и случай грубого воспрепятствования стороне явиться суд. В этой же статье говорится о том, что если истец или ответчик заболеют ко дню судоговорения, то они должны известить об этом суд, который должен послать для освидетельствования трех членов, и после освидетельствования отложить дело до выздоровления больного. Если кто-либо из тяжущихся не явился ко сроку, назначенному для разбора дела, то торжественно, с барабанным боем, оглашался указ, предписывающий отсутствующему явиться в недельный срок под угрозой быть обвиненным заочно.
Указ перечисляет случаи уважительной неявки суд:
1) Ежели от неприятеля какое помешательство имел.
2) Без ума стал.
3) От водяного и пожарного случая и воровских людей какое несчастие имел.
4) Ежели родители или жена и дети умрут»
Впервые требуется, чтобы приговор основывался на соответствующих («приличных») статьях материального закона. За применение ненадлежащего закона (решение дела «по неприличным пунктам») судья подвергался наказанию. Однако об отмене приговора в этом случае ничего не говориться. Указ «О форме суда», подобно предыдущим процессуальным законам, не предусматривает еще таких этапов процесса, как прения сторон и заключительное слово подсудимого.
В заключительной форме Указа прежде всего приводится форма челобитной, которая начиналась титулом государя, - нововведение, которого раньше не было в процессуальном законодательстве. В заключении подчеркивается распространение настоящего указа на все виды судов и запрещается под страхом наказания применять другую форму процесса. Однако совершенно очевидно, что данный Указ не мог полностью заменить «Краткое изображение. » и даже Соборное Уложение в области регламентации судопроизводства, ибо он намного беднее этих законов с точки зрения полноты освещения процесса. Постановления Указа «О форме суда» не только не улучшили, а, напротив, усугубили недостатки судопроизводства. Указ до крайности стеснил действия сторон в процессе, расширил произвол судей, не установил определенных сроков для вынесения приговора и тем самым создал почву для процветания порядков, которые шли в разрез с элементарными требованиями правосудия.
Автор статьи
Читайте также: