Дело сети в чем суть судебного заседания
Обновлено: 18.04.2024
После того как издание «Медуза» опубликовало материал о «новых обстоятельствах» в деле организации «Сеть» (запрещена в РФ), поднялся нешуточный шум по поводу того, на чью, мол, мельницу льют воду такие журналисты-расследователи. Самим им, ясное дело, отказано в «независимости» и даже в праве на неумышленную ошибку
«Новые обстоятельства», о которых пишет «Медуза», заключаются в том, что фигуранты дела о создании террористического подполья могли быть причастны к убийству двух членов своего сообщества несколько лет назад. Однако якобы ФСБ, которое расследовало дело «Сети», умышленно не заинтересовалось пропажей двух человек (труп одного найден, второй нет), чтобы не передавать дело коллегам из Следственного комитета, а получить лавры разоблачителей террористов, якобы намеревавшихся устроить теракты во время чемпионата мира по футболу и президентских выборов, самим. И хотя в своих подозрениях/разоблачениях авторы «Медузы» ссылаются на вполне конкретных людей, также являющихся левыми активистами и общавшихся с членами сообщества «Сеть», для наиболее рьяных защитников фигурантов «пензенского дела», получивших необычно суровые сроки от 6 до 18 лет заключения, издание тотчас превратилось в «сливной бачок» ФСБ. Которая тем самым якобы хотела дискредитировать фигурантов дела «Сети», делая их защиту для значительной части общественности еще более морально неприемлемой, чем если бы они просто оставались непонятными и чуждыми либеральной тусовке странными «антифашистами» (а либеральная тусовка заведомо настороженно относится к таким левакам). А может, это люди из СК, обиженного тем, что им не дали вести это дело, «слили». Тут «недораскручено».
Последнее, кстати, объективно было бы выгодно силовой корпорации в целом и невыгодно защитникам «антифашистов»: а вдруг пересмотр подтвердит нынешние выдвинутые прессой обвинения в двух убийствах своих же несостоявшихся соратников? Это уже получится полная «нечаевщина» в том виде, как она описана Достоевским в романе «Бесы».
«Новые обстоятельства», вброшенные «Медузой», превращают для некоторых защитников осужденных картину из черно-белой в куда более пеструю. И тем самым менее однозначную и понятную. Здесь труднее занять с прежней решимостью сторону защиты. Ведь раньше встававшие в одиночные пикеты в знак протеста против жестокого приговора пензенского суда тысячи людей искренне полагали, что следователи выбили под пытками признания в террористических намерениях у молодых людей, которые просто бегали по лесам и играли в страйкбол, а также подтасовали некоторые доказательства, подбросили оружие, подделали протоколы неких якобы «съездов» и тайных сходок. И еще вменили в вину обладание ведром «серебрянки», которая, ясен пень, нужна была молодым людям для окраски кладбищенских оградок, но никак не для изготовления взрывчатых веществ.
Фото: Максим Буданов/Коммерсантъ
Теперь же получается, что светлый образ невинных и наивных мечтателей о лучшем будущем России оказывается не таким светлым. Поскольку на них, возможно, висят нераскрытые убийства. Что, впрочем, не мешает некоторым критикам власти продолжать напоминать о том, что в деле независимо от этого фигурировали обвинения в пытках, которые толком расследованы не были. И согласно классическим представлениям о юриспруденции, все сомнения насчет процессуальной чистоты должны трактоваться в пользу обвиняемых. И это действительно так. Должны.
Однако для нашего общества в его нынешнем состоянии это слишком сложно. Пытки и самооговор невиновных — это нам понятно начиная с 1920–30-х и поныне. А вот процессуальные тонкости с перспективой признать виновным (или невиновным) кого-либо вопреки уже сложившемуся заранее, до суда, обывательскому представлению, в том числе твоему собственному, — это уже какая-то чистая «англосаксонщина». И то же общественное мнение, к примеру, будет радостно приветствовать оправдание человека, совершившего хотя бы и убийство какого-то ненавистного персонажа (так в свое время присяжные, пренебрегая всеми доказательствами, оправдали покушавшегося на Чубайса полковника Квачкова), или потребует отмены не показавшегося справедливым приговора хоть бы и в «порядке исключения», вопреки тому, что действующее законодательство так делать не велит. И его надо для начала отменить.
И те, кто сегодня отчаянно и упорно вступается за фигурантов «Сети», отметая «новые обстоятельства», готовы ровно так же пожертвовать теми фактами и обстоятельствами, которые не вписываются в линию защиты, как и следователи подчас желают подрихтовать те обстоятельства дела, которые не вписываются в заготовленную канву обвинения.
К примеру, помимо ныне всплывших и, признаемся, толком не проверенных и не доказанных обвинений в убийстве двух ранее пропавших без вести участников сообщества, в данном деле ранее уже фигурировали другие, насколько мне известно, вполне доказанные обстоятельства, на которые защитники фигурантов дела умышленно не желали обращать внимания. Именно потому, что это не ложилось в канву линии защиты «оговоренных и невинных жертв кровавого режима». Ровно так, к примеру, защита старается скрыть от присяжных, когда суд проходит с их участием, какие-то поступки или качества подсудимого, которые могут очернить его образ в их глазах. И наоборот, обвинение постарается вытащить на свет что-то компрометирующее. Даже если это напрямую не относится к делу. Нормальные присяжные, и даже судья примут во внимание и то, и другое. Это называется — учесть личность подсудимого. Так что в каком-то смысле мы являемся свидетелями развернувшегося на наших глазах «состязательного процесса». Возможно, даже борьбы разных силовых корпораций посредством в том числе «сливов» в массмедиа. Что вообще-то в порядке вещей для любой даже самой демократической страны. Поскольку массмедиа — не суд. СМИ не обязаны и не должны выносить приговоры, они, по идее, должны максимально объективно представить разные точки зрения на одни и те же обстоятельства.
В этом «виртуальном суде присяжных», впрочем, не хватает «самой малости» — неопровержимых доказательств как тех деяний, по которым фигурантов «пензенского дела» уже осудили, так и тех, в которых их обвиняют в публикации «Медузы».
Про одного из осужденных было, например, известно, и это никем не отрицалось, что он, будучи носителем ВИЧ, сознательно заражал девушек этой болезнью. Присяжные могли учесть это, в том числе рассматривая жалобы осужденных на пытки во время следствия (стоит ли, мол, доверять жалобам «таких людей»?). Про другого также известно, что он был замешан в распространении наркотиков. И это могли учесть, разве нет? Впрочем, и следователи не стали выделять ни то, ни другое в отдельное делопроизводство. Очевидно, не без соображений насчет того, что разоблачить террористов, да еще в составе организованной группы, будет куда почетнее. Да и «по профилю» ФСБ, которое вело это дело.
Часть публики имеет очередную возможность убедиться, что те, кто пытается претендовать на роль «моральных авторитетов» от оппозиции, по своей нетерпимости вполне близки большевикам
Что касается самой «Медузы», то ревнители чистоты рядов оппозиции, собравшись на внеочередное заседание «виртуального парткома» в соцсетях, с подачи «пламенного политбюро», лишили это СМИ почетного звания «независимого оппозиционного», прилепив жупел «сливного бачка». Журналистам отказано в праве на то, что они по своему собственному разумению опубликовали пусть сырой и даже, возможно, ошибочный (непроверенный, хотя как тут все проверишь, располагая только журналистским арсеналом средств и работая в условиях страны, где вообще не принято общаться с журналистами под их давлением?), но явно резонансный и неоднозначный материал, где, вопреки уже упрочившейся у нас традиции, авторы не заняли четкой «партийной позиции».
Редакция «Медузы» пытается оправдываться. Мол, тот факт, что вся фабула дела «Сети» «откровенно выдумана силовиками», вовсе не значит, что отменяются «любые полутона в обсуждении дела “Сети”», а сам «критический разговор о фигурантах» становится неуместным. Редакция сочла нужным повторить, оправдываясь перед «политбюро» (мол, мы свои, не бейте нас дальше), что по-прежнему считает дело сфальсифицированным и построенным на доказательствах, добытых под пытками. Что «реальные деяния людей не имеют никакого значения — все зависит исключительно от воли силовиков. Это и называется произволом. Нужно добиваться пересмотра этого приговора — как для невиновных, так и для тех, кого подозревают в других преступлениях». Однако такая аргументация, в силу своей «непоследовательной партийности», вряд ли будет воспринята претендующими на непогрешимость «робеспьерами» от оппозиции. «Партком» и «политбюро» решение уже вынесли.
Публику тем самым еще пуще пытаются укрепить в и без того широко распространенном мнении о том, что никаких независимых журналистских расследований не бывает, что все кем-то «заказано» или является «сливом». Но одновременно другая часть публики имеет очередную возможность убедиться и в том, что те, кто пытается претендовать на роль «моральных авторитетов» от оппозиции, по своей нетерпимости, готовности обличать и вешать ярлыки вполне близки большевикам. И, получи они возможность вершить чьи-то судьбы, из числа тех, кого они не будут считать «своими», мало не покажется.
P. S. Что касается меня лично, то новые обстоятельства, опубликованные «Медузой», лишь укрепили меня в приверженности версии, выдвинутой в предыдущей публикации на эту тему. А именно что фигуранты дела, в силу того, что по многим параметрам своего поведения сильно «выпадали» из типичного «алгоритма» поведения в меру законопослушных обывателей, рано или поздно могли стать — и, как мы видим, стали — объектами пристального внимания силовиков. А затем и их жертвами. Какое дело им при этом будет «пошито», это уже второй вопрос. Теперь же становится еще и понятно, что никакого снисхождения к осужденным не будет, а выступления в их поддержку пойдут на спад. Вне зависимости от того, была ли публикация «Медузы» «спланированной операцией по дискредитации» или же действительно «вновь открывшимися обстоятельствами».
Дело «Сети» (террористическая организация, запрещенная в России), семерым фигурантам которого дали от 6 до 18 лет (в общей сложности 86), вызвало возмущение у части общества. Приговор назвали неоправданно жестоким, а само дело — во многом сфабрикованным, построенным на самооговоре обвиняемых, сделанном в том числе под пытками. Однако, если вникнуть в обстоятельства, то становится очевидно, что у осужденных не было никаких шансов. Они были обречены. И особого снисхождения к ним ждать не следует
П одробности дела «Сети» можно легко найти в СМИ, не станем повторяться. Приволжский окружной военный суд Пензы вынес приговор, ни разу не усомнившись в том, что участники организации планировали теракты (во время чемпионата мира по футболу и президентских выборов, хотя в деле нет ни одного конкретного случая даже подготовки чего-либо подобного). Также ради якобы этих целей они проходили военную подготовку в лесу, «маскируя» ее игрой в страйкбол.
25 февраля еще будет суд в Петербурге — по двум другим участникам сообщества. Наверняка приговор будет жестким. И смягчить его, как и пензенский, теоретически могло бы лишь одно: массовые протесты, но не одиночные пикеты. Однако пока не похоже, что общество именно на массовом уровне воспринимает подобные приговоры, даже если им предшествовали пытки, как зло, с которым надо бороться. Оно по-прежнему живет и работает по другим «алгоритмам».
Жесткость приговора продиктована уже тем, что следствие вело ФСБ, а наши суды практически никогда не идут поперек «конторы». Ведь именно ФСБ надзирает за судьями на предмет их некоррумпированности. Первый же приговор, который осмелится вынести судья к неудовольствию ФСБ, станет последним в его карьере.
Но вопрос не только в особенностях этих «межведомственных отношений». Кто-то скажет: да и американские суды, в том числе суды присяжных, практически не выносят мягких или оправдательных приговоров, когда речь идет об «антигосударственных» действиях.
Что видит в этом деле простой обыватель, особенно не лишенный критического взгляда на окружающую действительность? Он видит обычных молодых людей, увлекающихся страйкболом, играми с оружием, балующихся порой наркотой (а кое-кто и сам делал «закладки»). Ну, вели еще какие-то разговоры «за политику», по взглядам — леваки. Ну а кто в молодости не разделял левые идеи? При этом помогали приютам для животных, бездомным, собирали одежду для бедняков. Ну и где тут «организация»? Где хотя бы «приготовления к приготовлениям к терактам?» Разве можно давать 18 лет за высказывания типа «снести бы все это к чертовой матери» и критику несправедливостей жизни? При этом практически все, кто критикует приговор за жестокость, уверены, что к подследственным применялись пытки. Во всяком случае, объективного расследования жалоб осужденных на сей счет не было.
А вот если посмотреть на дело глазами охранителей, прежде всего, следователей из организации, которая занимается «охраной конституционного строя», то все выглядит не так безобидно. Приговор видится оправданным и необходимым для защиты режима, а недозволенные методы следствия — лишь мелкими издержками по сравнению с тем потенциальным ущербом, который натаскавшиеся в страйкболе молодые люди могли бы принести опекаемому отечеству. Что касается «звездочек на погонах» за раскрытие подобных дел, то считать такую мотивацию главной, на мой взгляд, упрощение. Хотя она и присутствует, наверное.
Главное же, что все эти молодые люди, на взгляд следователя из ФСБ, но не только его, а и большинства охранителей, резко выбивались из того «алгоритма», согласно которому должны действовать те граждане, которых такие люди считают по-настоящему законопослушными и безопасными для режима. Во-первых, они увлекались «войнушкой» не под крылом Юнармии имени Шойгу или какой-нибудь «Молодой гвардии Единой России», а сами по себе. Не с санкции и не под непосредственным контролем официальных или близких к ним структур. Скажем, организации ветеранов спецслужб. Это уже «несистемно». Во-вторых, они имели «активную гражданскую позицию», помогая зверушкам и бомжам. Однако такая «активная позиция» может быть подозрительной, если она тоже не контролируется сверху. Сегодня человек помогает зверушкам, а завтра — политическим заключенным? Опять же, хочешь помогать бомжам — дай денег РПЦ. Батюшка лучше знает, как ими распорядиться. Наконец, в-третьих и в-главных. Все эти молодые люди имели политические взгляды, и эти взгляды были точно «несистемными». Они даже не пошли в ряды «косящей под оппозицию» ЛДПР или иной карманной партии. Ну разве не крамола?
У нас нынче всякие рассуждения «за политику», если это не заведомый официоз, уже подозрительны. Поэтому, скажем, протестовать против свалки и верноподданнически апеллировать к начальству и даже к президенту — это еще куда ни шло, а вот делать из этого далеко идущие выводы про систему власти («все кругом воры») и тем более пытаться создать собственную организацию по борьбе за экологию — это уже на грани антигосударственного заговора с неизбежными уголовными последствиями для закоперщиков. А ведь люди из «Сети» что-то там обсуждали в интернете, и даже были найдены слабые следы (типа «протоколов», которые для удобства обвинения, судя по всему, подделали чуток) подготовки каких-то «съездов».
Сами они себя называли «антифашистами», а эта категория «леваков» традиционно проходит у спецслужб по особой категории. Тут, они считают, надо «бить на взлете». По аналогии с тем, как на Северном Кавказе порой реагируют на факт ношения бороды — значит, ваххабит. С последующими допросами с пристрастием, которые там давно стали нормой. По этой логике, нельзя «просто так читать Коран». По той же логике, нельзя «просто так обсуждать» антифашистскую повестку, делая выводы о «конституционном строе». Все это — «выход за пределы алгоритма», в ответ на каковой у спецслужб сразу загорается «красная лампочка» и раздается команда: «Фас!» И тут любые методы уже будут оправданы. Потому что, если будешь рьяно соблюдать процессуальные нормы, то можешь отпустить потенциального «террориста», а он потом возьмет и направит грузовик на людей. Сколько таких случаев на «демократическом Западе» было? Отпускали за «недоказанностью» или по факту «примерного поведения». А потом… Поэтому — к черту процессуальные нормы, надо по «понятиям».
«Наши люди», живущие по «правильному алгоритму», в одежде «милитари» в булочную не ходят и по лесам, как бандеровцы, даже с игрушечными стволами не бегают
Все нынешние сотрудники спецслужб, а тем более их начальники учились в советской школе либо в постсоветской, которая от первой мало чем отличается. И все они там узнали, как из «просто кружков» петрашевцев или народников выросла сначала «Народная воля» и террор против государя императора и его чиновников, а затем (тоже из «просто организаций») — большевистский переворот на деньги германского Генштаба. Главный вывод из отечественной, в том числе более поздней (перестроечной) истории: миндальничать нельзя, «разговорчики про политику», тем более оппозиционные, рано или поздно кончаются либо октябрем 1917-го, либо «горбачевщиной» и распадом страны, либо «майданом» по заказу «вашингтонского обкома». В таких условиях пытки — это не только «всего лишь» наименьшее зло, но и уважительное подражание тем же «америкосам» и их пыткам исламистов в Абу-Грейбе, потому что «с этими людьми иначе нельзя».
Так что реакция на «левачество» у отечественных спецслужб исторически обостренная. Тут уж за каждым страйкбольным стволом почудится прообраз батальона «Азов», а за блогом «Артподготовки» (запрещен в РФ) Вячеслава Мальцева, вовремя сбежавшего от уголовного преследования, целая «революция». Кстати, в материалах фигурантов дела «Сети» были обнаружены цифры 5.11. Для кого-то — это «всего лишь» бренд одежды в стиле «милитари», а для натасканного на поиск заговоров сотрудника «органов» — это прямой отсыл к планам (а они ни разу не воспринимались в этих кабинетах как бред сивой кобылы, а все всерьез) того же Мальцева поднять в стране в этот ноябрьский день именно революцию. К тому же «наши люди», живущие по «правильному алгоритму», в одежде «милитари» в булочную не ходят и по лесам, как бандеровцы, даже с игрушечными стволами не бегают.
Отсюда же, на уровне чекистской рефлексии — суровый приговор в свое время бывшему полковнику ГРУ Владимиру Квачкову (13 лет), которого до этого дважды оправдали присяжные по обвинению в покушении на Чубайса (кстати, лишнее доказательство, сколь сочувствует наш народ «левым» взглядам). А посадили его, помнится, за то, что якобы с подельником хотел ворваться в Москву на танках. Отсюда же — суровый приговор на фоне кафкианских обвинений в получении денег на новую русскую революцию от какого-то грузинского фрика Удальцову и Развожаеву. Все эти люди тоже, в глазах спецслужб, «пересекли двойную сплошную» и резко выбились из «алгоритма».
Нетрудно себе представить в этой связи, как будет работать в нашей стране система, аналогичная китайской системе «социального кредита», когда учитывается поведение человека с точки зрения законопослушности и лояльности по множеству параметров, в том числе не имеющих отношения к политике. Вот так и будет. Разве что «пресекать» постараются еще раньше, чем «подозрительный» человек успеет задумать купить ружье для страйкбола, едва напишет что-то нелояльное в соцсети или начнет активничать на стезе, не благословленной начальством. В любом случае, соответствующие алгоритмы для искусственного интеллекта, который встанет на защиту конституционного строя, будут прописывать все те же люди. Условно — сотрудники какого-нибудь регионального УФСБ. И обжалованию такой алгоритм подлежать не будет.
P. S. Кто-то скажет, что все это сущая паранойя спецслужб и что так жить нельзя. Нельзя? Ну так раз вы такой смелый, предложите реальную альтернативу, начните ее продвигать. А мы на вас посмотрим. Примерно так ответят те, кто соблюдает «правила алгоритма». Это и есть то самое послушное большинство, которое охотно верит, что беспредел силовиков есть, но что он их, если они будут вести себя «правильно», никогда не коснется. Правда, эти люди могут не знать, что правила могут ужесточиться без предварительного уведомления.
Суд в Пензе вынес приговор участникам запрещенной в России организации «Сеть». Семь фигурантов дела получили реальные сроки по обвинению в создании террористического сообщества и участии в нем. «Сноб» рассказывает о том, кто и за что оказался на скамье подсудимых, почему даже после окончания расследования к делу остаются вопросы и как на приговор отреагировала общественность
Максим Кульков (второй справа) и Дмитрий Пчелинцев (в центре) во время заседания Приволжского окружного военного суда Фото: Максим Буданов/Коммерсантъ
В чем обвинили участников «Сети»
По версии следствия, 11 фигурантов дела намеревались совершить теракты во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу 2018 года. Всем им выдвинули обвинения по статье 205.4 — об организации террористического сообщества и участии в нем. Некоторым фигурантам также предъявили обвинения в незаконном приобретении оружия, а также в покушении на сбыт наркотиков.
ФСБ считает, что «Сеть» была разделена на ячейки, которые функционировали в Москве, Санкт-Петербурге и Белоруссии. Самое крупное отделение организации находилось в Пензе, отсюда процесс получил свое второе название — «пензенское дело».
Кто осужден
На сегодняшний день обвинительные приговоры вынесли восьмерым из одиннадцати фигурантов дела: в январе прошлого года Игоря Шишкина, признавшего свою вину и заключившего сделку со следствием, уже осудили в особом порядке и дали ему 3,5 года колонии. Еще двое обвиняемых — Виктор Филинков и Юлий Бояршинов — ожидают суда в Санкт-Петербурге. Избежать наказания удалось лишь одному из фигурантов — студенту Егору Зорину. С его показаний и началось расследование дела «Сети»: в октябре 2017 года Зорин. Прямо перед этим его задержали и обвинили в сбыте наркотиков, написал явку с повинной, в которой он рассказал следствию о существовании «Сети» и о ее участниках.
Все обвиняемые увлекались левыми идеями, некоторые из них считают себя анархистами или антифашистами. Известно, что большинство арестованных по делу «Сети» интересовалось страйкболом.
Илье Шакурскому, самому младшему из задержанных, 23 года. Сегодня суд приговорил его к 16 годам колонии строгого режима и штрафу в 50 тысяч рублей. Более суровый приговор — 18 лет заключения — получил только 27-летний Дмитрий Пчелинцев, которого обвинили в организации террористического сообщества. 30-летнего Андрея Чернова с учетом частичного сложения сроков по двум статьям — об организации террористического сообщества и о распространении наркотиков — в общей сложности приговорили к 14 годам заключения. Остальные четыре фигуранта дела получили от 6 до 13 лет. Время, проведенное в СИЗО, им засчитали в срок.
Андрей Чернов (слева) и Максим Иванкин (справа) во время заседания Приволжского окружного военного суда Фото: Максим Буданов/Коммерсантъ
Какие вопросы есть к ходу расследования
Во время следствия обвиняемые не раз подчеркивали, что до начала суда вообще не были знакомы. Кроме того, они неоднократно заявляли, что им пришлось оговорить себя под пытками. Вопросы есть и к вещественным доказательствам: на найденном у фигурантов дела оружии и гранатах не было никаких отпечатков пальцев, а содержание компьютерных файлов, используемых в качестве доказательств, менялось уже после их задержания.
Кто стоит за этим делом
Правозащитник Лев Пономарев в разговоре со «Снобом» обратил внимание на то, что пытки во время следствия так и не были расследованы: «Ребята подробно рассказывали, где и как их пытали, были заявления, что их слова тоже нужно расследовать, но дальше слов дело не пошло (об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников ФСБ по факту пыток в открытом письме к Владимиру Путину писали родители обвиняемых. — Прим. ред.). Ранее уже бывший глава СПЧ Михаил Федотов сказал, что следователи боятся расследовать пытки, за которыми стоят сотрудники ФСБ. Думаю, Федотов во многом из-за таких заявлений и лишился должности. Вот это его слово — “боятся” — здесь является ключевым. Все в этой стране принадлежит секретной службе, которая бросает вызов обществу и ежедневно утверждает себя в качестве главной политической силы».
По мнению Пономарева, дело «Сети» не вызвало большого общественного резонанса в том числе и из-за «отдаленности» от Москвы: «Все происходит где-то далеко — в Пензе. Кроме того, в материалах дела фигурантов называют “анархистами” и “антифашистами” — такая характеристика обычных людей пугает. Обвиняемым из “Нового величия” (дело, фигурантов которого обвиняют в намерении свергнуть конституционный строй. — Прим. ред.) “повезло” больше, их судят в Москве, а это значит, что за процессом наблюдают пристальнее. Думаю, по этой причине фигурантам “Нового величия” дадут не такие большие сроки».
Политолог Екатерина Шульман писала, что дело «Сети» связано с желанием силовиков продемонстрировать «усиление работы на молодежном направлении» — с молодыми людьми, потенциально способными создавать террористические и экстремистские группировки. Похожая позиция и у Виталия Черкасова — адвоката Виктора Филинкова. По его мнению, разделение расследования на два — «питерское» и «пензенское» — связано с тем, что региональные управления ФСБ в обоих городах хотят извлечь для себя максимальную выгоду.
Максим Кульков (второй справа), Василий Кусков (в центре) и Илья Шакурский (слева) во время заседания Приволжского окружного военного суда Фото: Максим Буданов/Коммерсантъ
Что говорят о деле «Сети» в Кремле
Претензии правозащитников к расследованию дела «Сети» в прошлом декабре комментировал Владимир Путин. Тогда на встрече с членами СПЧ он сказал, что «впервые» слышит об этом процессе, и, говоря о действиях силовиков, заявил, что «с этим необходимо поразбираться». Сегодня о приговоре по «пензенскому делу» журналисты спросили пресс-секретаря главы государства Дмитрия Пескова. По его словам, президент «неоднократно поручал тщательно все проверить на предмет соответствия закону», но вмешиваться в работу следствия ему «невозможно».
Как поддерживали фигурантов дела «Сети»
Сочувствующие фигурантам дела «Сети» не раз выходили на уличные акции во многих городах России. В начале февраля на одиночные пикеты в поддержку обвиняемых к зданию ФСБ на Лубянке вышло около 80 человек, они стояли с плакатами, на которых было написано: «Ваш электрошок не убьет наши идеи», «Анархизм — не терроризм» и «Загугли дело “Сети”».
В честь «Сети» также организовывали, в том числе и за границей, различные перформансы и выставки. Театр.doc создал спектакль «Твой календарь / Пытки», премьера которого прошла 18 декабря — в день ФСБ, а фигуранты «московского дела» выпустили ролики в поддержку осужденных.
Что про приговор пишут в интернете
Лев Шлосберг, политик:
«Приговор по делу “Сети” — это попытка убедить не только власти, но и само общество в том, что “Сеть” на самом деле существует, посеять страх перед террористами, которые “среди нас”, создать в обществе атмосферу паники и всеобщего подозрения … “Сеть” в понимании организаторов этого дела — это весь народ, представляющий угрозу для власти изначально. Именно из таких дел и вырастают массовые репрессии, когда «пробито дно» и дальше — бездна».
Кирилл Мартынов, политолог:
«Символизм России 2020 года: за придуманную в ФСБ террористическую организацию “Сеть” люди получили по 18 и 16 лет тюрьмы, причем с приговором судья уложился в 23 минуты. Это вполне сталинские сроки и вполне сталинское разоблачение вредителей-анархистов. Недолго потребовалось нынешним российским властям, чтобы вернуться к истокам по-настоящему. Нечего и говорить, что в XX веке мы себе несколько иначе представляли будущее».
Тимур Олевский, журналист:
«Мы прямо сейчас переживаем те же эмоции, которые до этого испытывали жители Северного Кавказа, центральной Азии, потом, крымские татары… ФСБ сажает тех, кого можно было не сажать, или не за что сажать, или чья вина не доказана, потому что мы не собираемся верить в показания, полученные пытками. Но что мы теперь с этим будем делать?»
Дмитрий Гудков, политик:
«Почему именно они? Возможно, потому что антифашисты. Читали и слушали не то, не любили Путина. А может, просто так. Запытали одного, тот вспомнил всех своих знакомых, и раскрутили по цепочке. Дело “Сети” — еще одна веха в нашем пути в подвал 37-го года. Это уже он самый, без малейших скидок. Теперь — любой из нас».
Как показало дело «Сети», одна из проблем российского правосудия в том, что в судебной практике принято ориентироваться на первые показания задержанного, данные как раз тогда, когда он чаще всего в шоковом состоянии
Уже довольно давно у российских правоохранительных органов действует установка — все дела антитеррористической направленности расследовать жестко, а где-то даже жестоко. Жертвой этой установки стали и обвиняемые по так называемому делу «Сети», семеро из которых были приговорены 10 февраля к заключению сроком от шести до 18 лет. Я не знаком с материалами дела и не могу говорить о доказанности или недоказанности тех или иных пунктов обвинения, но при этом убежден, что если от действий подсудимых никто не пострадал, то давать такие чудовищные сроки просто нельзя.
А кроме того, отмечу один очевидный факт: большинство из приговоренных жаловались на пытки, однако на решение суда это никак не повлияло. Как адвокат с обширной практикой, я вижу угрожающую тенденцию — практика применения пыток к подследственным в России расширяется и все чаще распространяется не только на дела о терроризме. Таких случаев уже немало. Только один пример — дело Павла Зломнова, который был задержан в январе 2018 года по обвинению в незаконном обороте оружия (речь шла о продаже им стартового пистолета). Он заявил, что насилие к нему применили еще при задержании — били по голове, по почкам, печени. Поскольку Павел из семьи потомственных адвокатов, его отец и брат предприняли все возможное, чтобы призвать к ответственности превысивших служебные полномочия сотрудников силовых ведомств. В Следственный комитет было направлено заявление о возбуждении уголовных дел о пытках, ответом был отказ, обжалование этого отказа в суде тоже не увенчалось успехом. Зато на адвокатов Зломновых за время следствия возбудили пять уголовных дел за оскорбления сотрудников следственных органов. Под открытым письмом в их защиту, опубликованным в октябре 2019 года, подписались около двухсот адвокатов со всей России.
Применение пытки должностным лицом для принуждения к даче показаний является уголовным преступлением согласно ст. 286 УК РФ, ч. 3 (до десяти лет лишения свободы). Однако шансы у подследственных (в том числе и у фигурантов дела «Сети») доказать, что их пытали, крайне малы. Проблема признается лишь тогда, когда резонанс вокруг конкретного дела становится велик, а в СМИ попадают неопровержимые доказательства. Именно так развивалось дело о пытках заключенных в ИК № 1 Ярославской области, после того как было опубликовано видео с эпизодами издевательств. Те, кто пытает, понимают все эти риски, недаром подследственные часто жалуются на насилие, не оставляющее следов, например использование электрического тока. Такой эпизод есть и в деле «Сети». Обвиняемый Виктор Филенков (он ждет приговора в Санкт-Петербурге) жаловался на применение сотрудниками ФСБ электрошокера, но в ходе проведенной проверки действия силовиков сочли обоснованными.
Важно, что в российской судебной практике принято ориентироваться на первые показания, несмотря на право подсудимого позже от них отказаться. Для суда значение имеет то, что человек говорит при первом контакте с правоохранительными органами, то есть как раз тогда, когда он находится в шоковом состоянии. Как правило, именно эти показания ложатся в основу обвинительного приговора. Чтобы заявления о пытках были приняты к рассмотрению судом, подсудимые должны в другом судебном процессе доказать, что факт насилия имел место, ведь речь идет об уголовном преступлении. Для этого подсудимый должен своевременно написать жалобу в Следственный комитет о том, что к нему применяли насилие. СК должен провести проверку и принять решение о возбуждении уголовного дела или об отказе. Обычно и при первом, и при втором, и при третьем обращении к следователям подсудимый получает отказ (как, например, в случае со Зломновыми), которым потом прикрывается суд, указывая, что компетентные органы провели проверку и ничего не установили.
Впрочем, жалобы все равно важны, как и общественный резонанс вокруг конкретных дел. Адвокаты фигурантов дела «Сети» уже заявили о намерении обжаловать приговор. Прогнозы — вещь неблагодарная, но понятно, что в данном случае очень многое зависит от того, сможет ли общественность предъявить убедительный спрос на справедливое разбирательство.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
Семеро фигурантов громкого дела «Сети» получили сроки от шести до 18 лет в колонии строгого режима. Обвиняемые неоднократно сообщали о пытках, избиениях и угрозах изнасилованием, а в суде отказались от признательных показаний
В чем признаны виновными семеро анархистов
Приволжский окружной военный суд на выездном заседании в Пензе 10 февраля вынес приговор семерым обвиняемым, которых ФСБ считает причастными к деятельности запрещенной в России организации «Сеть». Все они признаны виновными и приговорены к реальным срокам с отбытием в колонии строгого режима, сообщает ТАСС.
Самый суровый приговор получил 27-летний Дмитрий Пчелинцев — 18 лет заключения. 23-летний Илья Шакурский получил 16 лет колонии и штраф 50 тыс. руб., 30-летнего Андрея Чернова приговорили к 14 годам. Остальные четыре фигуранта дела — Максим Иванкин, Михаил Кульков, Василий Куксов и Арман Сагынбаев — получили от шести до 13 лет.
Всем осужденным вменялась организация террористического сообщества или участие в нем (ст. 205.4 УК РФ). Пчелинцева, Шакурского и Куксова суд счел виновным также в незаконном обороте оружия (ст. 222 УК). Кулькову, Иванкину и Чернову дополнительно инкриминировалось покушение на сбыт наркотиков (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК).
Обвинение строится на признательных показаниях самих фигурантов дела, данных во время следствия. По утверждению обвиняемых, признания были результатом пыток. О следах пыток говорили родные фигурантов дела и правозащитники, видевшие их в СИЗО. В суде все фигуранты отказались от признания вины. Однако суд полностью согласился с аргументами обвинения. Назначенные сроки совпадают с теми, которые требовал гособвинитель Сергей Семеренко.
Как отмечает ресурс «Медиазона», судья постановил уничтожить «средства совершения преступления, не представляющие ценности». К ним суд отнес «Капитал» Карла Маркса, учебное пособие по стрелковому делу, учебник спецназа ГРУ и ряд анархистских изданий.
Как возникло дело «Сети»
Уголовное дело, известное как дело «Сети», было возбуждено в октябре 2017 года, когда оперативники ФСБ начали задерживать в Пензе и Санкт-Петербурге сторонников анархистских движений. Следствие сочло, что они образуют «межрегиональное террористическое сообщество под условным наименованием «Сеть», целью которого является «насильственное изменение конституционного строя», «дестабилизация политической обстановки в стране», «раскачка народных масс» и вооруженный захват власти. По версии ФСБ, анархисты намеревались совершить атаки во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу, организовать нападения на органы власти, военкоматы и отделения «Единой России».
Основателями движения, ячейки которого якобы действовали в Москве, Санкт-Петербурге, Пензе и Белоруссии, ФСБ называет Пчелинцева и «неустановленное лицо под псевдонимом Тимофей». Подготовку к мятежу они начали в 2014 году, утверждалось в материалах дела. Согласно им Пчелинцев вовлек в деятельность «Сети» людей, с которыми познакомился на концертах музыкальных групп, а для связи они использовали защищенный протокол Jabber и браузер TOR.
Поводом для возбуждения дела стала явка с повинной студента Пензенского педагогического института Егора Зорина, которого, как писал «Коммерсантъ», незадолго до этого задерживали с наркотиками. Он дал показания о создании террористического сообщества. Позднее уголовное дело в отношении Зорина прекратили.
Отдельно слушается уголовное дело о петербургской ячейке «Сети», по нему проходят Виктор Филинков, Юлий Бояршинов и признавший в суде вину Игорь Шишкин. Шишкин был осужден в особом порядке и получил 3,5 года колонии.
Как велось следствие по делу
Фигуранты дела настаивают, что организации «Сеть» не существовало. «Полевые выходы», которые, как полагает следствие, были отработкой боевых действий, являлись, по словам фигурантов дела, игрой в страйкбол. Изъятое при обысках оружие обвиняемые называли подброшенным.
Они заявляли, что в период следствия подвергались пыткам и в результате подписывали признательные показания. Так, Пчелинцев рассказывал в суде, что его неоднократно пытали током: «Сотрудник, которого зовут Александр, зачистил канцелярским ножом провода и примотал мне их к большим пальцам ног. Ни вопросов мне никто не задавал, ничего — просто начали сразу крутить динамо-машинку. Собственно, ногами примерно до колена я ощутил ток — это ощущение, как будто сдирают кожу заживо», — цитировала «Медиазона» его выступление в суде. После первого такого эпизода Пчелинцев совершил попытку самоубийства.
Уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой правозащитники передавали свидетельство Шакурского, где он сообщает об избиении, угрозах изнасилованием и пытках током, после которых он «забыл слово «нет» и говорил все, что говорили оперативники».
О пытках сообщали также Сагынбаев, Чернов и отпущенные в качестве свидетелей Илья Капустин и Михаил Гундорин. На пытки жаловались и обвиняемые по делу петербургской «Сети» Филинков и Бояршинов. Защитники фигурантов дела подавали заявления в СКР о применении к ним пыток, однако ведомство отказалось возбуждать уголовные дела.
Почему дело вызвало общественный резонанс
О деле «Сети» неоднократно спрашивали Владимира Путина. В декабре 2018 года на встрече с членами Совета по правам человека президент в ответ сослался на подготовленную для него справку, где утверждалось, что «по местам сбора и жительства участников «Сети» обнаружены и изъяты учредительные и программные документы террористического сообщества, закамуфлированное под огнетушитель самодельное взрывное устройство на основе алюминиевой селитры мощностью 2,5 кг в тротиловом эквиваленте, пистолеты, гранаты, карабин и прекурсоры для взрывчатых веществ». «Понимаете, это такая серьезная вещь», — подытожил Путин, отвечая на вопросы членов СПЧ Михаила Федотова, Николая Сванидзе и Екатерины Винокуровой.
«Президент неоднократно разбирался с этой ситуацией», — заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков 10 февраля в ответ на вопрос журналистов о законности преследования фигурантов дела «Сети».
Правозащитники и родители обвиняемых несколько раз обращались с просьбой расследовать пытки фигурантов дела «Сети» к уполномоченному по правам человека Москальковой. О реакции на эти обращения не сообщалось. По информации «Новой газеты», единственным фигурантом дела «Сети», которого в СИЗО посещала Москалькова, был признавший вину Шишкин.
В июле 2018 года во время заседания комитета ООН против пыток российская делегация не ответила на вопрос спецдокладчика Клода Хеллера о пытках фигурантов дела «Сети», писала «Медиазона».
За фигурантов дела «Сети» вступались общественные деятели и правозащитники, в том числе телеведущий Владимир Познер, издатель Ирина Прохорова, руководитель Левада-центра Лев Гудков, предприниматель Дмитрий Зимин, экономист Сергей Алексашенко. Активисты проводили согласованные и несогласованные акции в поддержку обвиняемых по делу «Сети». Петицию правозащитника Льва Пономарева в защиту фигурантов дела подписали музыкант Андрей Макаревич, актриса Лия Ахеджакова, писатель Людмила Улицкая и другие.
Автор статьи
Читайте также: