Что означает закон суда в международном частном праве

Обновлено: 23.04.2024

Это привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение исключительно местного права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Правоприменительные органы государства (суд, арбитраж, третейский суд, административный орган) должны руководствоваться правом своей страны, несмотря на то что в составе правоотношения есть иностранный элемент.

Необходимый коллизионный вопрос решается судом в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор. Применение права страны суда закреплено во всех коллизионных нормах ФГК 1804 г. В практике английских судов разрешение спора на основе закона суда является общим правилом, в то время как применение иностранного права — исключение для судопроизводства в Великобритании.

В отечественном законодательстве имеет место тенденция замены термина «закон суда» выражением «российское право». Смысл подобной замены не ясен, и такая терминология не может быть признана удачной: существует общий коллизионный принцип «закон суда», предполагающий применение национального права (если дел о слушается в российском суде, то, соответственно, применяется российское право).

«Закон суда» в качестве формулы прикрепления может использоваться и в двусторонних коллизионных нормах: например, в отношении обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, стороны могут договориться о применении права страны суда.

Отсылка к «закону суда» чрезвычайно привлекательна для правоприменительных органов всех государств — она позволяет на законных основаниях применять местное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс (нет необходимости устанавливать содержание иностранного права, специфику его применения и толкования). Ранее «закон суда» имел повсеместное признание как общая привязка деликтных обязательств. В принципе право страны суда вполне применимо к любому виду частноправовых отношений и может выступать альтернативой всем остальным формулам прикрепления.

В законодательстве большинства государств предусмотрено, что, если не удалось «в разумные сроки» установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие иностранного элемента в правоотношении и может привести к извращению его содержания.

В современной практике и доктрине общепризнано, что «закон суда» является «жесткой» коллизионной привязкой; следует стремиться к максимально возможному отказу от ее применения. Общепризнанная сфера действия «закона суда» — это международный гражданский процесс. С позиций классического понимания «закон суда» в международном гражданском процессе представляет собой не коллизионное правило, а один из основных процессуальных принципов (применение судом только своего процессуального права).

Во многих договорах о правовой помощи наблюдается тенденция к отходу от этого правила — договоры закрепляют возможность применения иностранного процессуального права при исполнении иностранных судебных поручений и решений. Одна из новелл современной правовой науки — появление понятия «процессуальное коллизионное право».

Закон суда (lex fori) — формула прикрепления, решающая коллизию права в пользу права того государства, где рассматрива­ется частноправовой спор (в суде, арбитраже, третейском суде или в ином органе).

Согласно этой формуле суд или иной правоприменительный орган должен руководствоваться правом своей страны , несмотря на наличие иностранного элемента в составе частнопра­вового отношения.

Общепринятой сферой применения закона суда является международный гражданский процесс: суд, рассматривая гражданские дела с участием иностранного элемента, всегда руко­водствуется своим процессуальным правом (в порядке исключе­ния он может применить нормы иностранного процессуального права, если это специально оговорено в законе или в междуна­родном договоре). Однако в сфере международного гражданского процесса проблема выбора права отсутствует, поэтому закон суда здесь является не формулой прикрепления, а одним из принци­пов международного гражданского процесса.

Как формула прикрепления закон суда находит свое примене­ние в сфере любых видов частноправовых отношений и в этом качестве может подменить любую из существующих формул при­крепления. Так, выражением закона суда являются односторонние коллизионные нормы. Однако иногда закон суда в качестве форму­лы прикрепления используется в двусторонних коллизионных нормах. Разд. VI ГК РФ использует его в двусторонних коллизи­онных нормах неоднократно. Например, в отношении обяза­тельств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, стороны могут договориться о применении права страны суда (абз. 2 п. 1 ст. 1223).

Чаще закон суда в качестве привязки двусторонней коллизи­онной нормы используют международные договоры об оказании правовой помощи . По некоторым видам частноправовых отноше­ний договоры прежде всего закрепляют правила подсудности (суды или иные правоприменительные органы какого государства вправе рассматривать споры, вытекающие из таких правоотноше­ний), а затем устанавливается общее правило о применении пра­ва государства, органы которого рассматривают дело. Например, согласно ст. 25 Договора между Российской Федерацией и Эстон­ской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 26 января 1993 г. по делам о признании безвестно отсутствующим и объявлении умершим или об установлении факта смерти компетентные учре­ждения Договаривающихся Сторон применяют законодательство своего государства.

Закон суда для решения коллизионных вопросов получил рас­пространение в международных договорах по унификации мор­ского частного права (например, в Конвенции ООН о морской перевозке грузов — Гамбургские правила).

Личный закон (lex personalise) — наиболее распространенная формула прикрепления, применяемая для разрешения коллизий законов разных государств. Эта привязка применяется при регулировании отношений с участием граждан, иностранцев, лиц без гражданства в отношении определения их право- и дееспособности, личных прав неимущественного характера (имя, честь, достоинство), а также некоторых отношений в области брачно-семейного и наследственного права.

Существует два варианта личного за­кона:

• национальный закон, или закон гражданства (lex nationalis, lex patriae), означает применение права того государства, гражда­нином которого является участник частноправового отношения;
• закон места жительства (lex domicilii) — означают применение права того государства, на территории которого участник частно­правового отношения проживает.

Национальный закон или закон гражданства лица (lex patriae) оговаривает необходимость применения закона того государства, гражданином которого является соответствующее физическое лицо. Например: “Гражданская дееспособность иностранного гражданина определяется его личным законом” (п. 1 ст. 1197 ГК РФ).

Закон местожительства лица (lex domicilii) предусматривает применение закона страны, на территории которой данное физическое лицо имеет "оседлость" (проживает или находится). Например: “Личным законом лица без гражданства считается право страны, в которой это лицо имеет место жительства” (п. 5 ст. 1195 ГК РФ).

Каждая из указанных выше разновидностей привязки lex personalis имеет свои достоинства и недостатки. Так, например, закон домицилия в большинстве случаев способен достаточно эффективно обеспечить единство применимого права в семье. Однако если члены этой семьи имеют различное гражданство, то он оказывается уже недостаточным для полноценного регулирования их взаимоотношений. Кроме того, установление содержания элементов, составляющих домицилий, само по себе может стать серьезной коллизионной проблемой, так как его определение различно в различных странах.

Личный закон — это закон физи­ческих лиц .

Разграничение между сферами применения закона гражданст­ва и закона места жительства является преимущественно террито­риальным: исторически сложилось, что одни страны для регули­рования перечисленных вопросов используют личный закон в форме закона гражданства, другие — в форме закона места жи­тельства. Считается, что в европейских странах, за исключением Норвегии, Дании, Исландии, в ряде латиноамериканских (Куба, Коста-Рика, Панама и др.) и арабских стран (Алжир, Египет и др.) действует коллизионный принцип гражданства. Напротив, в странах «общего права» (Великобритания, США, Канада, Ин­дия и др.) действует принцип закона места жительства. Сюда же относятся и некоторые латиноамериканские страны (Аргентина, Бразилия и др.) и три указанные выше европейские страны. На­ряду с этим существуют страны, в которых действует «смешанная система» личного закона, то есть применяются оба его варианта. К ним относятся, в частности, Австрия, Швейцария, Венгрия, Мексика, Венесуэла и др.

Необходимо отметить, что в настоящее время изложенная схе­ма теряет свою абсолютность и носит условный характер. Можно говорить о той или иной форме личного закона для соответствующего государства как об исходном коллизионном начале, имеющем преимущественное применение; все чаще она дополня­ется применением и другой формы этого закона. В результате все больший круг государств использует смешанную систему, что в значительно большей степени соответствует разнообразию регу­лируемых отношений. Переход к смешанной системе личного за­кона является характерной чертой современного развития между­народного частного права, что повышает его эффективность.

Обратимся в качестве примера к Франции, которая традици­онно относится к странам, применяющим к личному статусу лица закон его гражданства. В соответствии с этим расторжение брака, в частности, рассматривается по закону гражданства супру­гов. Последовательное применение этого правила при разном гра­жданстве супругов для решения всех вопросов, связанных с рас­торжением брака (возможность, основания расторжения и т. д.), требовало обращения к праву двух различных государств, в результате чего создавались ситуации, когда в отношении одно­го супруга (француза) брак расторгался, а в отношении другого супруга (например, итальянца) брак не расторгался. (В Италии только в 1970 г. был принят Закон о разводе, впервые разрешив­ший расторжение брака по предельно ограниченному числу осно­ваний.) Возникали «хромающие отношения», и закон гражданства не давал выхода из этого тупика. В конце концов судебная прак­тика при сохранении общей генеральной нормы (расторжение брака подчиняется закону гражданства супругов) выработала суб­сидиарную коллизионную норму: если супруги не имеют общего гражданства, то применяется закон государства, на территории которого они имеют совместное место жительства. Как видим, субсидиарно стала применяться вторая форма личного зако­на — закон места жительства (домицилия).

Смешанная система личного закона использована во всех но­вых кодификациях международного частного права.

По такому же пути идет развитие российского коллизионного права. В российском праве еще с советских времен преимущест­венно использовался личный закон в форме закона места жительст­ва. Принятие ч. 3 ГК завершило переход нашего коллизионного пра­ва от закона места жительства к смешанной системе личного за­кона. В ГК включена отдельная ст. 1195, озаглавленная «Личный закон», предусматривающая разные варианты личного закона в зависимости от ситуационных обстоятельств, причем основным является закон гражданства.

Таким образом, переход к смешанной системе личного закона является характерной чертой современного развития международ­ного частного права, что повышает его эффективность.

Закон суда в международном частном праве - это привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение исключительно местного права, права того государства, чей суд рассматривает дело.

Кодекс торгового мореплавания устанавливает, что необходимый коллизионный вопрос решается судом в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор.

Применение права страны суда закреплено во всех коллизионных нормах Французкого Гражданского права. В практике английских судов разрешение спора на основе закона суда является общим правилом, в то время как применение иностранного права – исключением.

В отечественном законодательстве имеет место тенденция замены термина закон суда выражением российское право.

• Получить ссылку
• Facebook
• Twitter
• Pinterest
• Электронная почта
• Другие приложения

Функции теории государства и права

Функции теории государства и права представляют собой комплекс основных задач, которые направлены на решение вопросов теории государства и права, как науки, в юридической практике и общественной жизни. Функции теории государства и права - онтологическая, прогностическая, гносеологическая, методологическая, прикладная, политическая, эвристическая, воспитательная, идеологическая, практически-организаторская, теоретико-познавательная и учебная функция. Онтологическая - изучает и проводит исследования фундаментальных принципов понятия государства и права, причин и закономерностей возникновения общих принципов права и государства. Прогностическая - направлена на обеспечение прогнозирования развития государства и права в будущем, выявление закономерностей развития и проблем, которые могут возникнуть в процессе. Гносеологическая - призвана обеспечить познание категорий государства и права, а также иных государственных и правовых явлений. С помощью гносеологической функции осуществляется п

Залог в римском праве

Залог в римском праве – это право пользования и при определенных условиях распоряжения чужой вещью. Формы залога в римском праве - фидуция, пигнус, ипотека, антихрезис, перезалог, залог обязательств и залог сервитутов. ( 1 ) Фидуция – форма залога в римском праве, когда должник передавал вещь кредитору в собственность, а кредитор в случае исполнения обязательства обязан был вернуть вещь в собственность должника. В случае исполнения должником обязательства выдавался иск о возврате вещи actio fiduciae . Стороны фидуции могли в договоре ставить условия pactum vendendo - - условие дающее право кредитору в случае неуплаты долга продать заложенную вещь и из вырученной суммы погасить долг и lex commissoria - - условие дающее право кредитору в случае неуплаты долга оставить заложенную вещь у себя, при этом кредитор мог пользоваться этой вещью только в целях залога. ( 2 ) Пигнус – это форма залога в римском праве при которой вещь передавалась не в собственность кредитора, а только во в

Государственные бюджетные учреждения

Государственное бюджетное учреждение – это организация, созданная органами государственной власти РФ, органами государственной власти субъектов РФ, органами местного самоуправления для осуществления управленческих, социально—культурных, научно—технических или иных функций некоммерческого характера, деятельность которой финансируется из соответствующего бюджета или бюджета государственного внебюджетного фонда на основе сметы доходов и расходов. Организации, наделенные государственным или муниципальным имуществом на праве оперативного управления за исключением казенных предприятий и автономных учреждений в целях БК РФ признаются бюджетными учреждениями (п. 2 ст. 161 БК РФ). Признаки бюджетного учреждения: бюджетное учреждение является некоммерческой организацией; учредителем является РФ, субъект РФ либо муниципальное образование; основная деятельность бюджетного учреждения финансируется полностью или частично за счет средств соответствующего бюджета на основе сметы доходов и расходов

Физические лица в римском праве

Физические лица признавались субъектами римского права persona и наделялись определенными правами – правоспособностью. Римское государство было рабовладельческим государством, где не каждый человек признавался субъектом. Субъектом римского права мог быть только свободный человек. Рабы рассматривались не как субъект, а как объект римского права. П олная правоспособность физического лица состояла из трех статусов - состояния свободы, состояния гражданства и семейного положения. Статус состояния свободы – данный статус вводился для разграничения свободных и рабов . Статус состояния гражданства – для разграничения римлян и неримлян - латинов и перегринов . Статус семейного положения – для разграничения самостоятельных глав семейств и подвластных лиц. Только при наличии всех трех статусов лицо признавалось субъектом римского права, могло от своего имени осуществлять права и нести обязанности. П о различным основаниям лицо могло утратить один из статусов, в этом случае правоспособность

Деликт в международном частном праве

Деликт в МЧП - это гражданское правонарушение (деликт) , отягощенное иностранным элементом, и которое нарушает субъективные гражданские права, причинение вреда личности и имуществу физического или юридического лица. Деликтные отношения - это обязательства, возникающие в связи с причинением вреда. Лицо, являющееся потерпевшим, имеет право требовать от делинквента возмещения вреда. При этом размер и порядок определения ущерба может быть различным в зависимости от права, применяемого для регулирования этих вопросов. Условия возникновения обязательств из причинения вреда в Международном частном праве: потерпевший или деликвент являются иностранцами; действия деликвента по возмещению вреда зависят от иностранной правовой сферы; предмет правоотношения поврежден на территории иностранного государства; субъективное право потерпевшего и юридическая обязанность деликвента возникают в одном государстве, а реализуются в другом; нарушенные права третьих лиц охраняются по законам иностранного г

Принцип «закон суда» в международном гражданском процессе

Приблизительно до середины XX в. при применении иностранного права действовали два незыблемых принципа: иностранное публичное и иностранное процессуальное (как часть публичного) право не применяется. В частноправовых отношениях с иностранным элементом речь могла идти только о применении иностранного частного права. Однако процессы унификации и гармонизации национальных правовых систем, развитие и углубление международных отношений постепенно привели к тому, что для регулирования международных гражданских правоотношений может появиться необходимость применения не только иностранного частного права.

В настоящее время квалификация иностранной правовой нормы, к которой отсылает отечественная коллизионная норма, как публично-правовой или процессуальной, может быть недостаточным основанием для отказа в ее применении. В недавнем прошлом тезис о неприменении норм иностранного публичного права имел незыблемый характер, а ныне в некоторых международных соглашениях (Конвенция СНГ о правовой помощи 1993 г.) прямо закреплено, что применение нормы иностранного права не может быть ограничено только на том основании, что данная норма имеет публично-правовой характер.

Однако принцип «закон суда» (т.е. применение только своего собственного процессуального права) до сих пор частично считается фундаментом в международном гражданском процессе. Общепризнанное начало национального гражданского процесса — применение только своего собственного процессуального права, в том числе и при рассмотрении дел с иностранным элементом.

Эта точка зрения разделяется большинством российских ученых; подтверждается судебной практикой (решение Верховного суда ФРГ 1977 г.: «Германские суды применяют к находящимся в их производстве спорам только германское процессуальное право») и национальным законодательством многих государств. Положение и в настоящее время многими расценивается как незыблемый краеугольный камень международного гражданского процессуального права.

В международном гражданском процессе «закон суда» определяется не как коллизионная привязка, а как основополагающий принцип. В обоснование этой позиции приводится ссылка на природу процессуального права (в том числе и гражданского) как публичного права. Гражданское процессуальное право регулирует деятельность государственных правоприменительных органов на территории данного государства; это право устанавливает в основном нормы поведения для суда и участников процесса.

Этот абсолютно правильный тезис не учитывает, однако, что гражданские процессуальные нормы предназначены для реализации материального права и что национальное процессуальное право далеко не всегда приспособлено для реализации любых материально-правовых норм.

Применение судом только своего собственного процессуального права обеспечивает равное положение в процессе всех его участников (как собственных граждан, так и иностранцев), т.е. по существу происходит «равное обращение с неравными вещами» — правовой спор, отягощенный иностранным элементом, рассматривается как национальный спор. Подобная ситуация не может быть оправдана ссылкой на «обеспечительную» функцию национального процессуального права, которое далеко не всегда может обеспечить эффективное разрешение спора с иностранным элементом.

В настоящее время применение «закона суда» в МГП преимущественно обосновывается его практической целесообразностью и удобством. Судья знает свое собственное процессуальное право и применяет его без затруднений. Применение иностранного процессуального права, ведение процесса в иностранных формах ведет к серьезным временным и материальным затратам, требует от судей специальной подготовки.

Кроме того, возникает проблема языка судебного разбирательства: применение иностранной процедуры, очевидно, предполагает и применение соответствующего иностранного языка (хотя бы потому, что трактовка правовых понятий различна в разных государствах). В сфере доказательственного права применение иностранных средств доказывания является недопустимым, поскольку оценка доказательств в наибольшей степени зависит от судейского усмотрения.

Судья, обладающий определенной национальной ментальностью, вряд ли сможет адекватно оценить иностранные средства доказывания. Естественно, на практике в принципе невозможно требовать от судьи профессионального знания процессуального права других государств. Именно поэтому применение «закона суда» в МГП остается его основополагающим началом.

Из общего правила, согласно которому в вопросах процесса судья руководствуется только собственными правилами судопроизводства, уже довольно давно существует достаточно много исключений.

Гражданская процессуальная право- и дееспособность иностранных лиц определяется не по «закону суда», а по их личному закону. Данное положение связано с тем, что право- и дееспособность лиц в гражданском праве также определяется их национальным законом.

В некоторых случаях суд может принять во внимание предусмотренные иностранным правом возможности отказа от дачи показаний, т.е. применить к этому институту процессуального права личный закон сторон. Это исключение из действия «закона суда» встречается очень редко, так как обязанность дачи показаний вытекает из внутреннего публичного права. Однако в праве различных государств существуют самые серьезные различия в отношении права на отказ от дачи показаний.

Английскому праву, например, неизвестно право на отказ от дачи показаний, предоставленное врачам. В германской системе права обязанность сохранения врачебной тайны подлежит относительной защите: врач теряет право на отказ от дачи показаний, если пациент освобождает его от сохранения врачебной тайны. Во Франции врач подлежит абсолютной защите, т.е. он не обязан давать показания ни в каком случае.

Такое положение вещей и обусловило возможность учета иностранных предписаний относительно права на отказ от дачи показаний. В первую очередь это свойственно англо-американскому праву: лицу, заявляющему соответствующее ходатайство, предоставляется право не давать показания в соответствии с его национальным законом. Суд в подобном случае выносит «распоряжение о защите».

Во многих договорах о правовой помощи предусмотрена возможность применения иностранных процессуальных норм в связи с исполнением иностранных судебных поручений, признанием и принудительным исполнением иностранных судебных решений. Это право, а не обязанность государства, получившего ходатайство об оказании правовой помощи.

При этом применение иностранных процессуальных форм не должно противоречить публичному порядку государства, от которого испрашивается правовая помощь. Оговорка о публичном порядке имеет в МГП иное звучание, нежели в МЧП. Основная сфера применения оговорки в международном гражданском процессе — это оказание правовой помощи, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений.

Применение оговорки о публичном порядке не является редкостью в МГП. Однако если суд не отказывает в оказании правовой помощи, то акт, вынесенный по иностранному процессуальному праву, по решению местного суда, может быть исполнен в соответствии с иностранными процессуальными нормами.

Принудительное исполнение обязательств путем обращения взыскания на жалованье служащих некоторых международных организаций (например, НАТО) ограничено правом направившего их государства.

Подача иска и нахождение спора в производстве иностранного суда определяются в соответствии с иностранным процессуальным правом.

Формальная законная сила иностранного судебного решения и действие вступившего в законную силу решения иностранного суда устанавливаются на основе иностранного процессуального права. При проставлении экзекватуры на иностранном судебном решении разрешается вопрос о том, вступило ли данное судебное решение в силу у себя на родине.

Сама по себе экзекватура, посредством которой иностранному судебному решению сообщается принудительная сила, не представляет собой применение иностранного процессуального права, так как акт экзекватуирования основан на процессуальных нормах государства, от органов которого этот акт исходит. При экзекватуировании только ставится вопрос, получило ли данное судебное решение законную силу у себя на родине. Этот вопрос во всех случаях может быть разрешен только на основе иностранного процессуального права.

Таким образом, почти аксиоматическое утверждение о том, что в гражданском процессе всегда применяется только собственное процессуальное право суда, в действительности оказывается далеко не бесспорным. Однако эти общепринятые случаи применения иностранного гражданского процессуального права, с точки зрения многих правоведов, не колеблют исходного принципа о применении «закона суда» и являются исключениями, поскольку основаниями применения иностранного процессуального права главным образом выступают не нормы национальных законов, а положения международных договоров.

При этом следует отметить, что определение гражданского процессуального права и дееспособности на основе иностранного права предусмотрено не в международных договорах, а именно в национальном законодательстве.

В доктрине права до сих пор дискутируется вопрос, в каком качестве правило «закон суда» выступает в международном гражданском процессе: как коллизионный принцип, либо потому, что в вопросах гражданского процесса в принципе нет места для привязки к иностранному праву. Национальное законодательство по-разному решает этот вопрос, — например, законы отдельных государств устанавливают, что подсудность и процессуальные формы определяются законом места проведения процесса (т.е. в законодательстве закреплен коллизионный принцип).

Другая точка зрения предусмотрена в Законе о международном частном праве и процессе Чехии: суды и нотариальные органы при разбирательстве споров действуют в соответствии с чешским правом. Законодательство Чехии основано на положении, что деятельность органов юстиции, как и любых других государственных органов, может регулироваться только собственным правом этого государства.

В доктрине до сих пор господствует точка зрения, что к международному гражданскому процессуальному праву неприменимо его параллельное определение как процессуального коллизионного права. Коллизионные нормы в процессуальном праве (например, о применении личного закона для определения процессуальной право- и дееспособности лиц), представляют собой исключение.

Закон суда в МЧП является привязкой односторонней коллизионной нормы. Эта юридическая категория действует и в МГП — законы некоторых государств закрепляют коллизионное начало «закона суда» в качестве коллизионной привязки, предписывающей применение процессуального права страны суда (канадская провинция Квебек).

В доктрине международного гражданского процесса уже давно обсуждается проблема адекватных процессуальных форм рассмотрения гражданских дел с иностранным элементом. Все больше сторонников приобретает концепция, согласно которой при рассмотрении дел с иностранным элементом возможно применение как иностранного материального, так и иностранного процессуального права.

Применение иностранного материального права предполагает соответствующие процессуальные формы — применение процессуального права этого же иностранного государства. В зарубежной доктрине выработано устойчивое понятие «коллизионное процессуальное право». Коллизионные проблемы в международном гражданском процессе возникают при разграничении процессуально-правовых и материально-правовых категорий (бремя доказывания, сроки исковой давности, применение зачета взаимных требований), в случаях использования договорной подсудности или арбитражного соглашения (место рассмотрения спора, доказательственное право).

В немецкой науке права даже высказывается мысль: «Не может быть и речи о том, что никакого процессуального коллизионного права не существует». Естественно, государственные суды не могут заседать за границей, и национальное международное гражданское право не может предписывать что-либо суду другого государства.

Однако точно так же, как национальное, международное частное право дает предписания «своему» судье, право какого государства он должен применить, и национальное международное гражданское процессуальное право может обязать суд применять в определенных вопросах иностранное процессуальное право.

Читайте также:

  
• Специализированный суд по делам несовершеннолетних это
  
• Работник одной из организаций обратился в суд с иском о взыскании недоплаченной части
  
• Как доказать психологическое давление в суде
  
• Он был неважным адвокатом за что и получил прозвище полузащитник
  
• Кто осуществляет государственную власть в чувашской республике