Что должен выяснить суд изучая экономически обоснованный план должника

Обновлено: 15.04.2024

Единственным спасением для контролирующего должника лица (КДЛ) от привлечения к субсидиарной ответственности была и продолжает оставаться антикризисная программа выхода из сложной финансовой ситуации, тот план финансового восстановления платежеспособности организации, которая была разработана в сложившихся условиях, и которой руководитель должен был руководствоваться в своей деятельности.

Первое упоминание о возможности избежать субсидиарной ответственности при наличии экономического обоснованного плана появилось в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (п. 9), где прямо указано, что при доказывании КДЛ , что он добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

Впоследствии на практике наличие такого плана у руководителя стали реальным механизмом освобождения от субсидиарной ответственности. Этот тренд сохранил актуальность и на сегодняшний момент.

При этом, в свежем Определении ВС РФ от 25.03.2021 года № 310-ЭС20-18954[i] суд делает акцент на том, что такая антикризисная программа может содержаться в соответствующем документе, оформленным и названным соответствующим образом, но и «но и совокупностью иных доказательств (например, перепиской с контрагентами, протоколами совещаний и т.п.). При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки с тем, чтобы выиграть время для отчуждения активов во вред кредиторам».

То есть, ВС РФ прямо указал, что главное это суть мер, составляющих антикризисную программу, а не форма и красота оформления такого документа.

При этом, при оценке экономически обоснованных планов по выходу из кризисной ситуации, судебные инстанции достаточно последовательны в вопросах соблюдения интересов всех кредиторов при реализации подобных планов, указывая на недопустимость оказания предпочтения одним кредиторам перед другими.

А. ВС РФ не усмотрел оснований для освобождения от субсидиарной ответственности КДЛ в условиях реализуемого им плана по выходу из сложной экономической ситуации, заключающейся в гашении той задолженности, которая была непосредственно связана с общехозяйственной и производственной деятельностью, и неисполнении фискальных обязательств, не смотра на то, что такой план позволял длительное время компании функционировать и избирательно исполнять обязательства[ii].

Б. При наличии заявления со стороны руководителя должника о наличии того или иного плана, суд обязан проверить данный план с точки зрения его экономической состоятельности, а также определить являлся ли его план экономически обоснованным, до какого момента выполнение этого плана являлось разумным, какие причины привели к возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства (критический момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов)[iii].

У должника-физического лица не может быть КДЛ. Почему физическим лицом никто не может контролировать?

Ранее я поднимала тему о возможности привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ при банкротстве физического лица. Мое мнение, что у физического лица могут быть контролирующие должника лица, и это в целом логично, поскольку юридическое лицо – всегда фикция.

Однако, у ВС РФ – иная позиция[iv]. ВС РФ по существу спор не рассматривал, но согласился с позицией кассации, указав, что привлекаемое лицо не может нести субсидиарную ответственность, так как должником является физическое лицо.

При этом, суд кассационной инстанции в Постановлении АС Северо-Западного округа от 15.10.2020 года по делу № А66-14849/2015 указал, что такой механизм ответственности, как привлечение к субсидиарной ответственности, предусмотрен Законом о банкротстве только в отношении юридических лиц и контролирующих его физических лиц. Данный подход является единственным верным, поскольку юридическое лицо, не может самостоятельно формировать свою волю и определять свои действия; такая воля и действия определяются через волю и действия физических лиц, которые для целей Закона о банкротстве именуются контролирующими должника лицами. К физическому лицу, которое, будучи дееспособным, само формирует волю и определяет свои действия, институт субсидиарной ответственности неприменим.

Более того, суд кассационной инстанции указал на верный способ защиты в виде возможности взыскания убытков при установлении к тому оснований: «субсидиарная ответственность является частным случаем убытков. Поэтому лица, которые своими действиями нанесли ущерб конкурсной массе должника и причинили вред имущественным правам должника и его кредиторов, могут быть привлечены к гражданско-правовой ответственности в виде убытков».

Установление неплатежеспособности – прерогатива судов. Неплатажеспособность - неэкономическая категория, а вопрос права.

Неплатежеспособность, с точки зрения законодательства о банкротстве, является юридической категорией, определение наличия которой относится к исключительной компетенции судов. По смыслу положений арбитражного процессуального законодательства перед экспертом может быть поставлен только вопрос факта (в данном случае оценка финансового состояния должника), в то время как установление признаков неплатежеспособности относится к вопросам права (определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.09.2020 № 310-ЭС20-7837).

При этом, вопрос о тождественности понятий неплатежеспособность и объективное банкротство, является открытым.

Вместе с тем, наличие неисполненных обязательств перед кредиторами (то есть, наличие долга само по себе) не свидетельствует о возникновении состояния неплатежеспособности.

Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве[v].

Субсидиарная ответственность – исключительная меры ответственности. Исключительно не хочется попадаться в эти сети.

По смыслу пунктов 4, 16 названного постановления № 53 осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности. Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, то такое лицо подлежит признанию контролирующим должника. При этом суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Согласно позиции, изложенной в определении
№ 305-ЭС19-10079, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчиков. И напротив, отказ в иске указывает на то, что в основе несостоятельности лежат иные обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами, либо что принятая предприятием стратегия ведения бизнеса хотя и не являлась недобросовестной, но ввиду сопутствующего ведению предпринимательской деятельности риску не принесла желаемых результатов.

Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении не может быть проигнорирована сущность конструкции юридического лица, предполагающая имущественную обособленность этого субъекта, его самостоятельную ответственность (статьи 48, 56 Гражданского кодекса Российской Федерации), наличие у участников корпорации и иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой дискреции при принятии (согласовании) управленческих решений в сфере бизнеса. В то же время контролирующие и действующие с ними совместно лица не вправе злоупотреблять привилегиями, которые предоставляет возможность ведения бизнеса через юридическое лицо, намеренно причиняя вред независимым участникам оборота (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации)[vi].

Обеспечительные меры по обособленным спорам о привлечении к субсидиарной ответственности – реальный механизм для восстановления прав кредиторов

Истоки использования института обеспечительных мер в рамках обособленных споров о привлечении к субсидиарной ответственности появились давно и наилучшим образом цель и значимость обеспечительных мер изложена в Определении ВС РФ от 27.12.2018 года № 305-ЭС17-4004, где суд указал, что «Судебное решение, вынесенное в пользу конкурсной массы должника (а по существу в пользу кредиторов), предоставляет законные основания для обращения взыскания на имущество субсидиарного должника, но само по себе к фактическому восстановлению прав кредиторов не приводит. Судебный акт, перспектива исполнения которого заведомо невелика, по существу представляет собой фикцию судебной защиты, что никак не согласуется с задачами судопроизводства. По аналогичным основаниям теряет смысл и судебное разбирательство, по ходу которого недобросовестный ответчик имеет возможность скрыть свое имущество, избежав тем самым обращения взыскания на него, а истец лишается правовых средств противодействия такому поведению ответчика.

Эффективность судебной защиты в максимальной степени проявляется только при фактическом восстановлении нарушенного права, что в данном случае выражается в возврате кредитору денежных средств, на которые он обоснованно претендовал.

Для реализации этого принципа арбитражный суд располагает действенным процессуальным механизмом в виде института обеспечительных мер, своевременное и разумное применение которых устраняет препятствия к исполнению судебного решения в будущем и повышает тем самым эффективность правосудия».

Данный тренд сохранился и сейчас. Суды продолжают указывать на необхоимость исполнения судебного акта, вынесенного по результатам рассмотрения заявления о привлечении субсидиарной ответственности, указывает на соблюдение баланса интересов сторон[vii], соразмерность и связанность с предметом спора[viii].

Вопрос определения даты объективного банкротства организации подробно обсуждается в юридических кругах и имеет первоочередное значение, чтобы привлечь к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ). Существует даже мнение, что ст. 2 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 года следует дополнить термином «объективное банкротство». В этой статье эксперты объясняют, по какой методике можно определить дату объективного банкротства за счет судебной экспертизы.

Для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, согласно Постановлению Пленума ВC РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», учитывается контроль, имевший место в трехлетний период до момента наступления даты объективного банкротства.

Трактовка в судебной практике

Сам термин «объективное банкротство» первоначально появился в определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 20 июля 2017 года по делу № А50-5458/2015 и привязан к бухгалтерской стоимости активов. Впоследствии понятие конкретизировали в п. 4 Постановления Пленума ВC от 21.12.2017 № 53. Так, под объективным банкротством Пленум ВС понимает неспособность должника «в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов».

Если до 2020 года суды нередко определяли дату объективного банкротства исходя из бухгалтерской стоимости активов, то позднее стало преобладать единообразное понимание термина «объективное банкротство», основанное на реальной цене этих активов. Именно такой подход виден в постановлении АС Западно-Сибирского округа от 14 октября 2021 года по делу № А45-38318/2019, АС Московского округа от 14 декабря 2021 года по делу № А41-1022/2016, АС Северо-Западного округа от 20 октября 2021 года по делу № А56-40551/2017.

Дата объективного банкротства может устанавливаться судом не только по результатам судебных экспертиз по соответствующему вопросу, но и исходя из проведенного конкурсным управляющим анализа финансового состояния должника, а также бухгалтерской документации должника. Подтверждение этому факту есть в постановлении АС Дальневосточного округа от 11 января 2021 года по делу № А04-6843/2015.

Говоря о возможности привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности применительно к дате установления объективного банкротства, необходимо упомянуть несколько важных правовых позиций ВС:

1) Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) КДЛ на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 25 сентября 2020 года по делу № А14-7544/2014).

2) Огромное значение имеют наличие и реализация экономически обоснованного плана, суть и содержание которого конкретизированы в Обзоре судебной практики ВС РФ № 3 за 2021 год (п. 17). Ранее уже отмечалась важность экономически обоснованного плана.

3) Также судами должны учитываться доводы об искусственном характере возникновения у должника имущественного кризиса (определение ВС от 26 февраля 2021 года по делу № А14-7544/2014).

Кроме того, исходя из смысла указанного постановления Пленума № 53, объективное банкротство имеет следующие особенности:

это момент времени, когда возникла неспособность удовлетворять требования кредиторов;
в дальнейшем данная неспособность непрерывно сохранялась, стала стабильной;
активы должника должны быть оценены по реальной стоимости.

Дату объективного банкротства недопустимо приравнивать к дате, когда размер обязательств формально или на короткое время превысил объем активов. Факт разового и даже неоднократного превышения обязательств над активами может говорить о сезонности, временных сложностях в деятельности должника. Данные обстоятельства позволяют принять необходимые меры по улучшению его финансового состояния (постановление АС Восточно-Сибирского округа от 18 ноября 2021 года по делу № А19-25993/2018). При этом объективное банкротство подразумевает именно стабильную неспособность должника удовлетворить требования кредиторов в будущем.

Возникает вопрос, какой же срок необходим, чтобы считать неспособность удовлетворения требований кредиторов стабильной? Когда наступает вышеуказанное критическое состояние у должника? Должны ли учитываться добросовестность и разумность со стороны руководителя должника и иных КДЛ?

Из-за многообразия причин и условий, способных вызвать банкротство конкретного должника, вопрос стабильности в каждом случае является оценочным, а выявление даты такой стабильности — критичным по каждому конкретному делу.

Вместе с тем при наличии добросовестности и разумности в поведении руководителя должника дата наступления объективного банкротства может быть смещена относительно даты формального превышения обязательств над активами. В подтверждение вышеизложенному можно сослаться на п. 17 Обзора судебной практики ВС от 10.11.2021 № 3 (2021).

Также отметим, что акцент в постановлении Пленума ВC № 53 сделан именно на реальную стоимость активов, а не на цену, формально отраженную в бухгалтерских документах. На наш взгляд, это совершенно обоснованно, поскольку стоимость активов, указанная в бухгалтерских документах, может существенно отличаться от реальной как в сторону превышения, так и наоборот. Потому она не дает реальной картины стоимости активов организации при рассмотрении банкротных дел.

Согласно cт. 7 ФЗ «Об оценочной деятельности в РФ» от 29.07.1998 № 135-ФЗ под реальной стоимостью активов понимается их рыночная стоимость.

Сложности при расчете даты объективного банкротства объясняются, по всей вероятности, недостаточной ясностью данного Пленумом ВС понятия «объективное банкротство», что приводит к спорам и разным подходам даже со стороны экспертов. Некоторые эксперты при определении даты объективного банкротства отступают от указанного вопроса и фактически проводят исследование по другому предмету: проводят комплексный финансовый анализ безотносительно к определению даты объективного банкротства; анализируют факторы, оказавшие влияние на снижение платежеспособности и ликвидности; делают ретроспективный прогноз вероятности банкротства.

Диагностика банкротства в зарубежной практике

В зарубежной литературе и практике при диагностике банкротства в основном применяются стресс-тесты состоятельности (solvency tests), например тест на платежеспособность (ability-to-pay solvency test или cash-flow solvency test), балансовый тест (balance sheet solvency test), тест достаточности капитала (capital adequacy solvency test). Тесты, однако, представляют собой лишь некий срез неплатежеспособности, нас же интересует момент наступления перманентной неспособности удовлетворения требований кредиторов без вероятности улучшения финансового состояния организации.

О методике определения даты банкротства в судэкспертизе

До недавнего времени в нормативных документах и литературе отсутствовала развернутая методика определения объективной даты банкротства. В научной литературе присутствовали отдельные методические разработки по данному вопросу. В статье А. З. Бобылевой и О. А. Львовой (журнал «Актуальные проблемы экономики и права», 2020, № 1).

В 2022 году была опубликована методика определения даты объективного банкротства организации Д. М. Хлопцова, О. С. Беломытцевой, А. С. Баландиной (журнал «Имущественные отношения в Российской Федерации», 2022, № 1). Авторы этой методики выдвинули следующие тезисы:

для определения даты объективного банкротства необходимо определение реальной стоимости как активов, так и обязательств организации-банкрота;
суммы дебиторской и кредиторской задолженности подлежат дисконтированию (приведению к оцениваемому моменту времени) исходя из их содержания;
на основе реальной стоимости активов и обязательств организации составляется специальный баланс;
в данном балансе присутствует строка «излишек активов» или «недостаток активов», делающая баланс понятным для юридического сообщества;
дате объективного банкротства предшествует некий момент, с которого начинается ухудшение ряда финансовых показателей деятельности организации (первичная дата объективного банкротства);
дату объективного банкротства возможно определить при сочетании абсолютных (стоимости чистых активов), относительных (финансовых коэффициентов — коэффициентов платежеспособности и финансовой устойчивости, коэффициентов рентабельности) и иных показателей.

В балансе, исходя из реальной стоимости активов и обязательств, присутствует строка «излишек активов» или «недостаток активов», делающая его понятным для юридического сообщества.

Первичная дата объективного банкротства определяется как дата, по состоянию на которую стоимость чистых активов организации исходя из их реальной (рыночной) стоимости впервые имела отрицательное значение и в дальнейшем положительного значения не принимала. Установление первичной даты объективного банкротства имеет вспомогательное значение для дальнейшего анализа и определения даты объективного банкротства.

Под датой объективного банкротства понимается дата, по состоянию на которую стоимость чистых активов организации, исходя из их реальной стоимости, была отрицательна непрерывно, c первичной даты объективного банкротства, в течение как минимум трех месяцев в сочетании со значениями прочих показателей объективного банкротства ниже нормативных.

Обе даты теоретически могут быть определены по состоянию на любой момент времени. Однако фактически их определение зависит от дат составления балансов организации, определенных учетной политикой. Поэтому в зависимости от учетной политики организации первичная дата объективного банкротства и дата объективного банкротства могут быть установлены в трех вариантах: по состоянию на конец месяца, или квартала, или года.

Факторами, на основании которых эксперты могут определить дату объективного банкротства позднее трех месяцев с момента наступления первичной даты объективного банкротства, являются сезонность деятельности организации, исполнение организацией крупных контрактов, окончание финансового года как завершение годичного цикла деловой активности, иные обоснованные факторы исходя из специфики деятельности организации.

Промежуточным результатом методики является составление балансов организации исходя из реальной (рыночной) стоимости активов и обязательств организации. Финальным результатом методики выступает трактовка сочетания показателей объективного банкротства, установление дат и временного интервала, в течение которого они непрерывно не соответствовали нормативным значениям, и финально — определение даты объективного банкротства.

В рамках определения даты объективного банкротства организации существуют вопросы, требующие дополнительной проработки. К ним относятся:

признание необходимости оценки по реальной стоимости обязательств организации, а не только активов;
признание обоснованности составления в рамках привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ понятия «баланса, составленного исходя из реальной (рыночной) стоимости активов и обязательств»;
разработка новых Методологических рекомендаций по проведению анализа финансово-хозяйственной деятельности организаций (текущая версия явна устарела, поскольку была утверждена Госкомстатом России в 2002 году);
разработка финансовых коэффициентов в отраслевом разрезе, а также применительно к балансу, составленному исходя из реальной (рыночной) стоимости активов и обязательств.

1) Ольга Беломытцева, канд. экон. наук, доцент НИ ТГУ, докторант Новосибирского госуниверситета экономики и управления, судэксперт, член Экспертного совета при ЦБ по существенным рыночным отклонениям, член палаты судэкспертов им. Ю. Г. Корухова «СУДЭКС».

2) Алексей Юдин, адвокат НО Кировская коллегия адвокатов Томской области, руководитель Бюро по защите прав предпринимателей и инвесторов при ТРО «Опора России».

Кредитор пытается привлечь экс-главу завода к субсидиарной ответственности и взыскать с него 1,4 млрд руб. долгов предприятия. Верховный суд объясняет, что в такой ситуации может спасти бывшего топ-менеджера от обязанности платить требуемую сумму. Экономколлегия отдельно указала, когда руководитель должника обязан идти в суд с заявлением о банкротстве организации. А эксперты объяснили, кого в первую очередь защитит такая позиция ВС.

«Волгоградский завод буровой техники» обанкротился в 2015 году (дело № А12-18544/2015). Один из кредиторов предприятия – металлургический завод «Красный октябрь» – попросил суд привлечь к субсидиарной ответственности бывшего руководителя должника Николая Зацаринного и взыскать с него 1,4 млрд руб. Заявитель пояснял, что признаки несостоятельности организации появились еще в 2013 году. Тогда-то глава волгоградского завода и должен был обратиться в суд с заявлением о банкротстве, а не продолжать работу, уверял кредитор. Первая инстанция отказала «Красному октябрю», указав на то, что заявитель не доказал наличие признаков несостоятельности у должника еще в 2013 году.

Директор должен ответить за долг

Однако апелляция с первой кассацией решили иначе. Две инстанции удовлетворили требования кредитора, переоценив представленные доказательства, а именно – суды указали на убыток по бухгалтерскому балансу предприятия за девять месяцев, который составлял 354,9 млн руб. и письмо Зацаринного представителю владельца волгоградского завода осенью 2013 года. В нем на тот момент гендиректор объяснял, что у предприятия возникла обязанность подать заявление о банкротстве, если не принять меры по стабилизации экономической ситуации. Кроме этого, суды сослались на то, что, уже находясь в долгах, предприятие дополнительно пообещало выплатить Сбербанку 1,35 млрд руб. в рамках мирового соглашения.

Зацаринный не согласился с такими выводами и обжаловал их в ВС. Бывший топ-менеджер завода уверял, что в спорный период он выполнял меры, направленные на преодоление финансовых затруднений предприятия (укладывался в экономически обоснованный план). Дополнительно экс-руководитель банкрота просил не учитывать при определении размера субсидиарной ответственности те долги, которые накопились у завода из-за его статуса естественной монополии.

ВС исключает формальный подход к оценке действий топ-менеджера

ЗАЯВИТЕЛЬ:КРЕДИТОР, ЗАВОД «КРАСНЫЙ ОКТЯБРЬ»

ОТВЕТЧИК:ЭКС-ГЛАВА ДОЛЖНИКА, НИКОЛАЯ ЗАЦАРИННЫЙ

СУТЬ СПОРА:ПО КАКИМ ДОЛГАМ БЫВШЕГО РУКОВОДИТЕЛЯ БАНКРОТА НЕЛЬЗЯ ПРИВЛЕЧЬ К СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Экономколлегия разъяснила, что суды должны учитывать в подобных спорах. Во-первых, если руководитель должника докажет, что, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал устранить их в разумный срок, приложил максимальные усилия для этого, выполняя экономически обоснованный план, – топ-менеджера можно освободить от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным. ВС объясняет, что обязанность обратиться в суд с заявлением о банкротстве возникает у руководителя организации, когда он осознал критичность сложившейся ситуации. А именно – увидел, что дальнейшая работа компании невозможна без негативных последствий для должника и его кредиторов. Кроме того, судам необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

Экономколлегия заметила, что в этом деле нижестоящие суды ограничились лишь оценкой бухгалтерской отчетности завода за 2013 год и письма гендиректора представителям владельцев должника. Хотя кратковременные и устранимые затруднения не могут рассматриваться как безусловное доказательство возникновения обязанности идти в суд с заявлением о банкротстве, подчеркнул ВС. Судьи ВС обратили внимание и на то, что в материалах дела имеется план Зацаринного по выходу завода из кризисной ситуации благодаря заключению контракта с «Сургутнефтегазом» на 6 млрд руб. Однако апелляция и Окружной суд не оценили этот документ должным образом, как и то обстоятельство, что должник рассчитывался с кредиторами и в 2014 году.

ВС указал и на то, что мировое соглашение завода со Сбербанком лишь изменяло сроки и порядок расчетов между сторонами по уже имеющейся к тому моменту задолженности. Апелляция с Окружным судом не установили и то, обладало ли предприятие в спорный период статусом естественной монополии, пояснили судьи ВС. Таким образом, нижестоящие суды не исследовали множество обстоятельств, которые имеют важное значение для правильного разрешения этого спора, резюмировала экономколлегия. «Тройка» судей под председательством Дениса Капкаева постановила отменить все акты судов по этому спору и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Александр Вязовик, партнер ЮФ «Vegas Lex», представлявшей интересы Зацаринного, говорит, что заявитель в первую очередь хотел доказать ВС следующее обстоятельство: при определении даты, с которой у руководителя должника возникает обязанность обратиться с заявлением о банкротстве организации, нельзя руководствоваться исключительно формальным подходом. А апелляция и Окружной суд достаточно формально установили этот момент, замечает Кирилл Коршунов, юрист практики разрешения споров и банкротства ЮФ «Линия Права». По его мнению, подобная позиция нижестоящих инстанций не учитывает рисковый характер предпринимательской деятельности и цикличность экономического состояния компании.

Фаррух Саримсоков, юрист практики сопровождения банковских банкротств КА «Юков и партнеры», объясняет, что экономколлегия ориентирует нижестоящие суды использовать подход, закрепленный в Постановлении Пленума ВС № 53 от 21 декабря 2017 года о субсидиарной ответственности контролирующих лиц (см. «Пленум ВС ужесточил ответственность предпринимателей по долгам своего бизнеса»).

Руководителя предприятия можно освободить от субсидиарной ответственности на тот период, когда топ-менеджер выполнял экономически обоснованный план по выводу компании из долгов. При этом глава должника должен доказать, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности у фирмы не свидетельствовало об объективном банкротстве и он приложил необходимые усилия для исправления экономической ситуации в компании. Выполнение плана должно являться разумным, с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

Очевидно, что Верховный суд пытается найти баланс и исключить «перекосы» в практике применения института субсидиарной ответственности. Если в деле № А33-1677/2013 ВС фактически выступил в интересах кредиторов и указал на недопустимость формального подхода к определению статуса контролирующего должника лица, то в этом споре экономколлегия защищает интересы контролирующих должника лиц, уточняя, когда их можно освободить от субсидиарной ответственности на период выполнения экономически обоснованного плана.

Практически каждое дело о банкротстве сопровождается привлечением к субсидиарной ответственности бенефициаров компании-должника. Спасательным кругом для утопающих выгодоприобретателей может стать экономически обоснованный план. Основываясь на судебной практике, разберемся, каково правовое значение данного метода выхода из кризисной ситуации, какими бывают планы, а главное — при соблюдении каких условий выполнение такого плана суды могут признать основанием для освобождения от субсидиарной ответственности и в каких случаях выполнение экономически обоснованного плана является основанием для освобождения от субсидиарной ответственности

Главный юрисконсульт группы сопровождения процедур несостоятельности (банкротства) АО «АтомЭнергоСбыт», Госкорпорация «Ростатом», член экспертного совета по банкротству при ФНС России.

Стоит ли спешить с банкротством?

Согласно п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 53»), обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, которые в соответствии с п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве обязывают обратиться в суд с заявлением о банкротстве.

Невыполнение руководителем требований закона об обращении в арбитражный суд с заявлением должника при наступлении обстоятельств, указанных в ст. 9 Закона о банкротстве, влечет неразумное и недобросовестное принятие дополнительных долговых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие.

Для определения момента, в который директор должен обратиться с заявлением, суду необходимо установить «объективное банкротство». Объективное банкротство — момент критического состояния, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов (Определении ВС РФ от 20.07.2017 № 309-ЭС17-1801).

Однако финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами, например.

Доступ Онлайн

Доступ Онлайн + Печатное издание

На первый взгляд, п. 1 ст. 9 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) содержит достаточно четкий перечень обстоятельств, при которых руководитель обязан обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. Статьей 61.12 Закона о банкротстве установлена субсидиарная ответственность контролирующих лиц по обязательствам должника, возникшим после неисполнения ими данной обязанности. Однако на практике определение момента возникновения этой обязанности представляет затруднения. Формальный подход может привести к невозможности нормальной деятельности бизнеса, имеющего лишь временные финансовые затруднения 1 . В то же время недопустимо функционирование несостоятельных компаний и принятие ими на себя новых обязательств, которые в условиях уже наступившего кризисного состояния юридического лица не смогут быть исполнены.

В определении Верховного Суда РФ от 29.03.2018 по делу № 306-ЭС17-13670 (3), А 12-18544 / 2015 высшая судебная инстанция указала, что «момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов». Предлагаемый критерий является крайне субъективным и предполагает очень широкую дискрецию суда в определении момента наступления обязанности руководителя должника обратиться в суд.

Важное разъяснение содержится в абз. 2 п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление Пленума ВС РФ № 53). В нем говорится, что в некоторых случаях, в частности в случае неплатежеспособности, руководитель должника может быть освобожден от ответственности, если он выполнял экономически обоснованный план, пока это было разумно с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

Логично возникает вопрос, каким должен быть этот экономически обоснованный план.

В одном из дел Верховный Суд РФ (далее - ВС РФ) указал, что погашение обязательств «которые непосредственно относятся к производственному процессу и реализации продукции, и одновременно непринятие каких-либо мер к исполнению фискальных обязательств, - нельзя признать отвечающим принципу добросовестности» 2 . Трудно не согласиться с данным выводом.

Представляется, что план восстановления платежеспособности должен не только предусматривать поступательное увеличение процента погашения обязательств с наступившим сроком исполнения, но и недопущение возникновения у должника новых обязательств, которые он не будет в состоянии исполнить. Конечно, этот вопрос лежит в большей степени в плоскости экономики, поэтому, на наш взгляд, для обоснования экономической целесообразности плана руководителя должника по выходу из кризиса может привлекаться специалист в соответствующей области. Однако некоторые критерии вырабатываются ВС РФ.

Вопрос о том, каким должен быть экономически обоснованный план, напрямую связан с одним из самых дискуссионных в настоящее время вопросов применения законодательства о банкротстве - субординации требований кредиторов 3 . Рассматривая правомерность возврата займа контролирующему лицу почти за год до возбуждения дела о банкротстве, ВС РФ указал, что «когда одобренный мажоритарным участником (акционером) план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на таких участников (акционеров) относятся убытки, связанные с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана. Именно эти участники (акционеры), чьи голоса формировали решения высшего органа управления хозяйственным обществом (общего собрания участников (акционеров)), под контролем которых находился и единоличный исполнительный орган, ответственны за деятельность самого общества в кризисной ситуации и, соответственно, несут риск неэффективности избранного плана непубличного дофинансирования» 4 .

Исходя из аргументации определения Верховного Суда РФ, прежде всего, возникает вопрос, мог бы требовать возврата займа участник, публично раскрывший информацию о таком «спасительном» займе неограниченному кругу лиц или, по крайней мере, кредиторам должника. Данная проблема хоть и является важной и крайне актуальной, однако к вопросу о том, каким должен быть экономически обоснованный план, это напрямую не относится. На наш взгляд, из данного дела можно сделать вывод, что план восстановления финансового состояния должника может предусматривать финансирование деятельности компании как участниками (учредителями), так и третьими лицами, но при этом нельзя забывать, что для признания его обоснованным руководителем должника должна быть выполнена обязанность по раскрытию информации об обстоятельствах, влекущих его обязанность обратиться в суд (п. 1 ст. 30 Закона о банкротстве), что является само по себе одной из мер, направленных на предупреждение банкротства (исходя даже из названия статьи 30 Закона о банкротстве).

Хотя в Постановлении Пленума ВС РФ № 53 не говорится о том, что сведения о наличии плана руководителя по преодолению временных финансовых затруднений компании должны быть публичными, вряд ли единственным последствием неисполнения обязанности по раскрытию информации о финансовом состоянии должника, предусмотренной в п. 1 ст. 30 Закона о банкротстве, будет административная ответственность . При этом установление самой этой обязанности является спорным, поскольку в условиях российской действительности после такого раскрытия ведение деятельности должником может быть существенно осложнено.

Таким образом, несмотря на попытки судебной практики выработать критерии определения момента возникновения обязанности руководителя должника обратиться в суд и оснований привлечения к субсидиарной ответственности за неисполнение данной обязанности, на сегодняшний день они остаются крайне неоднозначными и создают риски для руководителей и бенефициаров компаний.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: