Чего боятся адвокаты больше всего

Обновлено: 26.04.2024

Мир профессий разнообразен и динамичен: одни профессии исчезают, другие появляются. Однако профессия юриста, по моему скромному мнению, одна из самых интересных и увлекательных, которая была/есть/будет востребованной всегда и везде (где есть право).

Носители данной профессии при помощи правовых инструментов (и не только) помогают людям и бизнесу экономить время и деньги. Однако вместе с этим юристы получают в качестве «бонуса» в разы превышающую дозу эмоциональной нагрузки.

В очень широком смысле юристы по своей природе делятся на корпоративных и судебных. Остановимся чуть подробнее на второй категории.

Если врачи, в большинстве случаев, избавляются от страха крови где-то на 4 курсе института, то страх судебного представительства держит многих юристов за руку на протяжении всей его карьеры. И кто бы что не говорил о том, что юристы существа без эмоциональные, чувство страха им чуждо, надо помнить, что природное естество человека никуда не деть. Где есть человек, там всегда будет и чувство страха, помогающее нам выживать.

Я составил топ страхов судебных юристов, с которыми столкнулся сам, услышал от коллег по цеху или узнал из юр. литературы:

Ситуативные страхи (не взять с собой доверенность, проспать, оставить документы в офисе и пр.);
Боязнь публичных выступлений;
Страх подвести клиента;
Проиграть дело;
Потеря контроля над процессом.

С ситуативными страхами бороться проще всего: достаточно просто поставить заблаговременно будильник, пройтись без спешки по списку документов к процессу, проверить их комплектность и положить доверенность и паспорт на видное место.

Гораздо сложнее обстоят дела со страхом публичных выступлений. Одни считают, что судебными юристами рождаются, чувство страха выступлений им не знакомо, а искусство излагать свои мысли буквально вшито в ДНК. Другие же считают, что страх публичных выступлений – это имманентный страх любого человека, а навыки ораторского искусства можно и нужно в себе развивать, подавляя в себе дискомфорт от публичных выступлений. Лично я придерживаюсь второй точки зрения, хоть и считаю, что талант выступлений все же дается нам от рождения, а не приобретается в процессе жизни. То есть мы рождаемся с талантом публичных выступлений, а затем развиваем его, оттачиваем. Как считаете Вы?

Как с этим бороться? Панацеи ещё не придумали, но опытные Адвокаты и Судебные юристы считают, что лучшее «лекарство» - это практика. Именно опыт позволит сгладить это чувство страха и притупить его, заменив на профессионализм и экспертность. От себя добавлю, что репетиции выступлений перед зеркалом или коллегами поможет устранить чувство скованности в речи.

Страх подвести клиента/проиграть дело. Как видится мне, то самым эффективным способом в данном случае будет изначальная детальная оценка перспектив по проекту. Если клиент с самого начала будет знать о низких шансах по спору, то и юрист будет меньше терзать себя за проигрыш. Исключение составляют случаи, когда шансы на победу изначально были высоки. В такие моменты стоит досконально разобрать кейс и понять где же была допущена ошибка.

Потеря контроля. Вот мы и добрались до, наверное, самого значимого страха, который собьет с панталыки даже самого матерого судебщика. Цель любого юриста – всегда и во всем быть хозяином положения, контролировать ситуацию, подчинять её себе. Но как часто бывает, контроль в судебном заседании – редкое явление, которое бывает из 30 случаев всего один или два раза. Всегда есть форс – мажорные ситуации, каверзные вопросы от оппонента, или банальные придирки со стороны судьи – всё это стрессовые обстоятельства, которые требуют хладнокровия, проактивного подхода и моментальной смены «тактики ведения судебного боя».

Как сражаться с этим страхом? Принять на эмоциональном уровне, что ты ничего не контролируешь. И просто делать свою работу, спокойно и без паники. Нет, ни в коем случае не пускать всё на самотек по принципу «будь как будет». Следовать структуре процесса, излагать свою заранее подготовленную позицию и моментально менять стратегию при необходимости.

В завершение я бы хотел процитировать одну фразу, которая мне очень понравилась: «не бывает бесстрашных юристов, бывают смелые».

А какие у Вас есть профессиональные страхи и как Вы их преодолеваете?

Что общего между военным и юристом? Оба испытывают страх неизвестности и поражения: юристы опасаются не столько профессиональных неудач, сколько того, что они могут показаться глупыми, неубедительными или не оправдать надежд клиентов – особенно завышенных. Но как научиться контролировать этот профессиональный страх? Практики поделились своим опытом в его преодолении.

Проблема профессионального страха и тревоги среди юристов, похоже, настолько распространена, что специализированное американское издание ABA Journal посвятило ей материал с красноречивым заголовком "Как юристам превратить страх в союзника" ("How lawyers can turn fear into an ally"). Страх – свойство этой профессии, рассказал ABA Journal почетный профессор Университета Миссури Джон Ланде. Все потому, что юристы ведут свои битвы, как солдаты, говорит он: "Нужно иметь дело с противником, который сопротивляется, предугадывать его ходы и стратегию". "Юристы работают в атмосфере страха, – отмечает американский практик Билл Роттс, – мы опасаемся за клиентов, за свою репутацию, боимся принять глупое решение".

У профессионала может быть много поводов для тревоги, соглашается автор статьи Кевин Дэвис. В другой своей публикации он приводит список самых распространенных тревог и опасений юристов. Так, чаще всего они боятся:

– обнаружить, что дела вышли из-под контроля;

– менять уже знакомые и опробованные процедуры;

– выглядеть глупо, задавая вопросы;

– искренне выражать свои мысли и чувства;

Многие из этих "юридических" страхов берут начало с университетской скамьи. Некоторые студенты за демонстративной самоуверенностью скрывают неуверенность и нервозность. Большая учебная нагрузка и ее теоретический уклон добавляют стресса. А больше всего студенты боятся быть униженными в присутствии однокурсников, гласят исследования. Учебные заведения не готовят к практической работе и не воспитывают уверенность в себе, сетует Ланде.

Страх перед судом

Страх могут внушить не только судебные заседания, но и переговоры с клиентами. Здесь юристы оказываются между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, им нужно продемонстрировать клиентам уверенность и силу своей позиции, с другой стороны, им бывает необходимо договариваться, что может показать их со слабой стороны, говорит Ланде. Традиционная тактика – "закатать всех в асфальт", может быть оправдана в суде, но менее эффективна, когда нужно в чем-то убедить клиента, говорит адвокат Севилла Роадс. "Обсуждать условия – это суть представительства в суде, и я этого не боюсь, ведь я представитель истца и выдвигаю требования, – делится Роттс. – В то же время, клиенты хотят эдакого бульдога. Они должны быть уверены, что вы не проявите мягкость и не пойдете на попятную".

Как победить страх

И юрист, и солдат боятся неизвестности или поражения, комментирует профессор Ланде. В то же время, добавляет он, страх можно поставить себе на службу, чтобы он помогал оставаться настороже, быть внимательными и эффективно отвечать на угрозы. Именно этого добилась адвокат Роадс, когда изучила методы борьбы со стрессом и овладела ими.

Об одной из них рассказывает арбитражный юрист Маршалл Йодер. Когда ему предстоят особенно тяжелые переговоры, он пользуется дыхательной техникой из книги доктора Эндрю Вейла. Она называется "дыхание на 4–7–8". "Нужно сделать вдох за 4 секунды, задержать дыхание на 7 секунд и медленно выдохнуть в течение 8", – рассказывает он.

Чтобы не бояться провала, нужно смириться с тем, что все делают ошибки, цитирует профессор Ланде военного эксперта Майкла Аскена. Ошибки нужно ценить как источник получения опыта, подчеркивает Аскен. Профессор Ланде предлагает обуздать страх с помощью осознанной работы над собой и медитаций, но, если это не помогает, можно обратиться к психологу. "Юристы, которые берут верх над своим страхом, работают лучше, чем те, кому трудно его контролировать", – уверен профессор.

Страх не помощник, но и не враг

Если американцы борются со своими тревогами испытанными психологическими методами, то как с ними справляются их российские коллеги? "Страх юристу не помощник, – рассуждает на тему статьи замруководителя МКА "Талион" Александр Гурин, – от профессионала ждут защиты, уверенности и твердости в отстаивании интересов клиента, а не проявлений паники". У самого Гурина страх проявлялся в начале карьеры – это были переживания перед сдачей экзамена на статус адвоката, волнение перед первыми заседаниями, замешательство от того, что ситуация резко изменялась относительно подготовленной позиции. "Но постепенно приходит понимание, что рано бояться того, что еще не наступило, и поздно бояться, когда все уже случилось, – делится Гурин. – К тому же хорошие знания и опыт помогают бороться с сильными эмоциями".

Если на поверку страх оказывается тревогой, что противник опытнее, то нужно повышать свой уровень и тщательнее готовиться к заседанию, развивает мысль Вера Ефремова из Люберецкой коллегии адвокатов. "Ведь судебный процесс – это своего рода экзамен, где лучшее средство от страха – хорошо выученный урок", – объясняет адвокат. Но тревогу судебному юристу могут внушать не только оппоненты, но и судьи, говорит Ефремова: "Здесь мне помогает мысль, что судья тоже держит экзамен, ведь он должен быть беспристрастным и внимательным, знать закон и стоять на страже справедливости. Стоит помнить о том, что у судьи не только права, но и много обязанностей".

По наблюдениям Ефремовой, неконтролируемый страх может перерасти в неадекватное поведение в суде (потерю дара речи или, наоборот, явную агрессию в сторону оппонента). С другой стороны, волнение – это нормальная человеческая реакция, рассуждает Ефремова. Адвокат уверена, что страх перед заседанием испытывают даже маститые адвокаты (правда, они его скрывают). Она советует запастись оптимизмом: если научиться управлять тревогой, она может перерасти в здоровый азарт – стремление быть первым и выиграть дело. "Успех в своем деле дарит большую радость, способную затмить любой страх", – заключает она.

Как убеждать в апелляции и кассации

На специфике выступлений в апелляции остановился Павел Русецкий, партнер Rights Business Standard Rights Business Standard Федеральный рейтинг. группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Антимонопольное право (включая споры) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) Профайл компании × . Здесь главное — подготовить грамотную апелляционную жалобу, напомнил он. А в речи не нужно пересказывать свой иск или отзыв, предостерегает юрист. Важно акцентировать внимание на конкретных нарушениях.

Все обжалуют судебные акты первой инстанции, но не все делают это правильно. Зачастую именно ошибки юриста — причина отказа.

Выступление в апелляции должно быть кратким. Там у судей меньше времени, чем в первой инстанции, поэтому нужна сухая конкретика, объясняет юрист. Озвучивайте не все доводы, а только основные. Начинать нужно с самого сильного аргумента, например с безусловного основания для отмены.

Владимир Кочетов, партнер K&P.Law | Канишевская, Озерский, Кочетов, Четвергов, Кукуев K&P.Law | Канишевская, Озерский, Кочетов, Четвергов, Кукуев Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) Профайл компании × , добавил, что в кассации обычно выступает только один человек и времени у него тоже очень мало.

По его словам, наиболее «рабочие» безусловные основания:

несоблюдение правил об уведомлении, в основном иностранных лиц;
вынесение акта о правах и обязанностях того, кого не привлекли к делу, — такое нарушение может быть не только в резолютивной части. Здесь кассатору надо объяснить, как тот или иной вывод суда влияет на положение такого лица.

Самое частое основание для отмены — когда выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела и доказательствам, отмечает Кочетов и советует внимательно анализировать решение.

Об успешном кейсе K&P.Law | Канишевская, Озерский, Кочетов, Четвергов, Кукуев K&P.Law | Канишевская, Озерский, Кочетов, Четвергов, Кукуев Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) Профайл компании × в кассации рассказала его коллега Дина Шибзухова, руководитель практики по разрешению споров. Бюро доказывало, что оценка недвижимости от Росимущества неправильная, и просило назначить оценочную экспертизу. Две инстанции отказали им, а кассация велела пересмотреть стоимость с учетом того, что объекты так и не ввели в эксплуатацию.

Психология, команда и небольшие споры на потоке

Как завладеть вниманием судьи, рассказал Василий Малинин, руководитель направления «Коммерческие споры» фирмы Рустам Курмаев и партнеры Рустам Курмаев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Уголовное право группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции 1 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 5 место По выручке Профайл компании × . Психологические уловки нужны не в каждом деле, считает он. Многие споры рассматриваются по шаблону, в них неуместно и даже вредно воздействовать таким образом на судью. Если у него налаженный алгоритм, психологические приемы могут раздражать. «Использовать уловки нужно в тех спорах, в которых есть эффект неопределенности. Сложный правовой вопрос, сложная фактура, обе стороны убедительны — и судья не знает, кого поддержать», — объясняет Малинин.

Он назвал несколько методов воздействия. Среди них — визуализация и парное выступление. Малинин советует визуально оформить самую главную идею правовой позиции и периодически обращать внимание судьи на нее. Например, карта с отметками о дорогах и времени, которое надо потратить на проезд по ним, помогли юристам фирмы Рустам Курмаев и партнеры Рустам Курмаев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Уголовное право группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции 1 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 5 место По выручке Профайл компании × убедить суд, что сервитут устанавливать не нужно. Судья даже согласился выехать на место и осмотреть альтернативные маршруты. Парное выступление также помогает удержать внимание судьи, считает Малинин. Когда один представитель долго выступает, внимание рассеивается. Если его коллега периодически дополняет, судья каждый раз «включается» и снова начинает слушать.

Павел Ганин, партнер A.Т. Legal A.Т. Legal Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (mid market) группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) × , поделился своими наработками по взаимодействию с клиентом после неудачи в первой инстанции. В таком случае доверитель может захотеть поменять консультантов. Важно объяснить ему, что решение первой инстанции зачастую не окончательное, в апелляции все может измениться. При этом литигатор должен быть готов к совместной работе с новыми юристами, считает спикер. Не нужно тягаться с ними, важно суметь работать вместе.

Нужно изначально строить доверительные отношения с клиентом и заранее предупреждать его о возможном негативном исходе.

Старший юрист Антикризисная группа «Пилот» Антикризисная группа «Пилот» Федеральный рейтинг. × Анна Малевич остановилась на том, как управлять проектом и командой. Во многих юрфирмах есть текучка, часто связанная с тем, что один юрист делает в проекте все: и правовую позицию пишет, и письма на почте отправляет. В итоге КПД низкий, люди выгорают и уходят, а это всегда угроза утечки конфиденциальной информации. Если над проектом работает команда, риски существенно снижаются, считает Малевич. «Никто не хочет быть пешкой в команде, особенно молодые юристы. Поэтому важно объяснять каждому, в чем его значимость», — подчеркнула она.

Иван Преображенский, руководитель юридического департамента Gett, рассказал, как его компания взыскивает незначительные долги с бизнес-клиентов. Небольшими в компании считаются долги от 50 000 до 800 000 руб. для юрлиц и до 400 000 руб. для ИП. Меньшие суммы взыскивать не всегда целесообразно. Верхний предел проходит так, чтобы спор попал в упрощенное производство по АПК. При правильном отборе контрагентов можно добиться высокого процента взыскания, уверен спикер. Он назвал две неочевидные причины просуживать такие суммы: желание дисциплинировать рынок и оптимизация внутренних дел компании — судебные процессы помогают отладить документооборот.

Роль экспертиз

Илья Жарский, управляющий партнер экспертной группы Veta, рассказал, как использовать экспертизы в судебном процессе. Лучше всего опровергать заключение специалиста от оппонента новым заключением специалиста, положительными рецензиями на него и отрицательной рецензией на заключение оппонента. В спорах, «где высока цена вопроса», Жаров рекомендует оспаривать заключение об оценке экспертизой саморегулируемой организации оценщиков и рецензией на заключение. Экспертиза СРО ценится больше, рецензии судьи иногда отказываются принимать как доказательство, объясняет спикер. Но рецензия пишется проще, для судьи она понятнее, поэтому эти документы лучше использовать в паре.

Тему продолжила Инна Иваникова, руководитель направления «Корпоративные споры» компании Лемчик, Крупский и Партнеры Лемчик, Крупский и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Семейное и наследственное право группа Цифровая экономика группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (mid market) группа Трудовое и миграционное право (включая споры) 6 место По количеству юристов 17 место По выручке 22 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × . Прежде чем заявлять ходатайство об экспертизе, нужно сформулировать вопросы, отмечает она. Для этого потребуется помощь эксперта, чтобы не вышло так, что эксперт потом не сможет ответить на ваши вопросы, а суд — положить такое заключение в основу решения. Кандидатуру эксперта нужно проверять. Ведь другая сторона будет предлагать своих экспертов. Хорошие аргументы в пользу эксперта: большой стаж и рекомендательные письма от госорганов. Важно, чтобы в прошлом эксперта не привлекали к ответственности.

Как судиться за рубежом

«Я знаю очень мало юрисдикций, где судиться дешевле, чем в России», — заявил Андрей Панов, советник практики по разрешению споров Allen & Overy Allen & Overy Федеральный рейтинг. группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Морское право группа Природные ресурсы/Энергетика группа Санкционное право группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Транспортное право группа Финансовое/Банковское право группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Международный арбитраж × . Зарубежный процесс в основном отличается способами доказывания, особенно в странах общего права, объяснил спикер. Там гораздо большую роль играют свидетельские показания и реально работает институт раскрытия доказательств. Именно поэтому многие дела со сложным набором фактов, которые нужно доказывать, переносят за границу, считает Панов.

Но далеко не все споры такие, поэтому нужно дважды подумать, прежде чем идти в иностранный суд, уверен он. Соглашаясь на рассмотрение дела за рубежом, вы покупаете кота в мешке, отмечает спикер. Например, в Англии нельзя оспаривать вопросы факта в апелляции, а иностранное право там — это вопрос факта. Если вам посчитали исковую давность по российскому праву, оспорить это в апелляции не получится.

Жанна Томашевская, управляющий партнер Tomashevskaya & Partners Tomashevskaya & Partners Федеральный рейтинг. группа Частный капитал группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Международные судебные разбирательства группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) × , остановилась на финансовой составляющей в трансграничных спорах.

Трансграничные споры — это дорого, но по-разному. В Англии счет идет на миллионы фунтов, в США — на миллионы долларов, в офшорных юрисдикциях — на тысячи. В любом случае, без управления бюджетом можно «вылететь в трубу».

Томашевская советует сначала найти активы должника и оценить расходы на команду юристов. К такому спору нужно подходить, как к инвестпроекту, — понять, где лежат разумные границы инвестирования, объясняет эксперт. Эмоции клиента нужно переводить в деньги: готов ли он потратить $2 млн, чтобы «наказать» контрагента? Если денег не хватает, Томашевская предлагает подумать о других стратегиях. Например, можно добиться в иностранном суде заморозки активов. Для крупной компании это потеря денег и репутационные риски, поэтому она может согласиться на переговоры.

В мае текущего в Казахстане прошли первые обсуждения идеи pro bono по проекту Закона "Об адвокатской деятельности", тогда в СМИ появилась информация о том, что адвокатов будут принуждать работать бесплатно. Это информация не имеет ничего общего с действительностью. Тем не менее, относительно недавно, 4 октября, имея полный доступ к проекту закона, адвокат Алматинской коллегии адвокатов Геннадий Нам подчеркивает, что "по сути дела, это принуждение оказывать юридические услуги бесплатно". Господин Нам ссылается на статьи 16 и 19 проекта закона, однако в статье 27, четко проработан механизм поощрения тех, кто оказывает юридическую помощь на началах pro bono.

Например, если адвокат самостоятельно окажет услуги pro bono, то он будет иметь приоритет перед коллегами при получении дела по линии гарантированной государством юридической помощи (ГГЮП). Адвокат может и не заниматься этим, но тогда у него уменьшатся шансы по получению доступа к ГГЮП. Вот, что предлагает проект закона.

Очевидно, что pro bono в проекте закона не граничит с принудительным трудом. Но для большей уверенности остановимся на международных стандартах и практике.

Есть Конвенции № 29 о принудительном или обязательном труде Международной организации труда. Согласно данной конвенции "принудительный или обязательный труд" означает работу, требуемую от кого-либо под угрозой наказания, для выполнения которой это лицо не предложило своих услуг добровольно. Показательно то, что в проекте Закона отсутствует какая-либо угроза.

Принудительный труд также запрещен Европейской конвенцией о защите прав и свобод человека 1950 года (ЕКПЧ). Согласно пункту 2 статьи 4 ЕКПЧ "Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду".

В 1983 году в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) было рассмотрено дело Ван дер Мусселе против Бельгии. Заявитель, стажер адвоката, жаловался, что его заставляли защищать обвиняемого без оплаты труда или возмещения расходов. Он утверждал, что это нарушает запрет на принудительный труд по упомянутым документам. ЕСПЧ обратил особое внимание на то, что статья 4-3-d ЕКПЧ исключает из понятия "принудительного труда", "работу или службу, которая входит в обычные гражданские обязанности". ЕСПЧ также отметил, что услуги, оказанные в данном деле, не выходят за рамки круга нормальной деятельности адвоката. Суд также подчеркнул, что оказанные заявителем услуги по существу вносили вклад в его профессиональную подготовку, в такой же степени, как и дела, которые оплачивались клиентами.

Более того, ЕСПЧ признал, что оспариваемая обязанность была основана на концепции социальной солидарности, в результате чего оно было аналогично "обычным гражданским обязанностям". ЕСПЧ пришел к выводу, что данная услуга не занимала все его время. То есть, всегда оставалось достаточно времени для осуществления оплачиваемой работы. В связи с этим, услуга заявителя не могла характеризоваться как "принудительный труд" в смысле статьи 4 ЕКПЧ.

Таким образом, мы можем четко наблюдать, что даже по европейским стандартам проект закона не может иметь ничего общего с принудительным трудом при внедрении pro bono.

Другой вопрос - работа стажера адвоката в Казахстане.

По проекту закона здесь также наблюдаются положительные сдвиги. Сегодня Положение о прохождении стажировки утверждается приказом Министра юстиции, по новому проекту закона разрабатывать и утверждать такое Положение будет Республиканская коллегия адвокатов (РКА). Да, по согласованию с Минюстом, но мы можем видеть, что для РКА предоставляется больше свободы в этом вопросе.

Однако, возможно самым положительным эффектом от вносимых изменений станет отмена приказа от 8 февраля 2012 года. Благодаря этому исчезнет необходимость молодым юристам платить ежемесячный сбор за свою стажировку. Сейчас будущий адвокат платит деньги за то, что работает.

По сути, заявитель, который желает стать адвокатом, дает согласие на то, что он будет отдавать деньги за то, что он работает.

Более того, существует ряд существенных проблем в том, что не каждый адвокат или адвокатская контора хотят взять к себе стажера. Следовательно, молодой стажер попадает в ситуацию, когда он вынужден работать бесплатно в офисах юридической консультации, по режиму которого придется помогать каждому адвокату, который там находится. Более того, есть риск принуждения к ежедневному дежурству в юридической консультации.

По приказу стажировка проходит в очной форме. То есть, стажер должен постоянно находиться на работе и при этом платить за это. У него, по сути, нет возможности зарабатывать. Не это ли принудительный труд? Все элементы, кроме угрозы, присутствуют. Однако, без ежемесячной оплаты стажер может просто выбыть. Не это ли угроза, если учитывать, что стажер отдает последние деньги? А что, если руководитель стажировки откажется составлять заключение? Может быть и такое, что президиум не утвердит заключение о прохождении стажировки. Не это ли угроза? На мой взгляд, такой механизм имеет все основания быть признанным принудительным трудом.

Для сравнения, в Англии действует образовательная программа как LPC (Legal Practice Course), без которого невозможно стать солиситором в Англии. Кроме того, для солиситоров тоже существует стажировка со сроком в два года, которая предусматривает оплату труда стажеров. Юридическое сообщество Англии и Уэльса даже опубликовало рекомендацию о том, что в Лондоне стажеру следует оплачивать 20,913 фунтов в год, а за пределами Лондона 18,547 фунтов в год. Это - рекомендация саморегулируемой организации. А регулятор (Solicitors Regulation Authority), в свою очередь, разрешает оплачивать минимальную заработную плату в размере 12,649 фунтов.

Так почему же сегодня адвокатура противиться расширению своих рядов? Следует отметить, что по действующему приказу коллегия адвокатов может отказаться от требований по оплате за организацию стажировки. Однако, ни одна коллегия за все эти годы не предпринимала такие шаги. Объяснением этому может быть нежелание конкурировать с новыми адвокатами. Очевидно, что механизм, направленный на создание условий принудительного труда, должен быть отменен.

Не знаю, как мне пришел в голову такой вопрос. Хорошо подумав, ясно, что юрист может бояться только ответственности – дисциплинарной, реже административной, еще реже уголовной (ну, это если ты бессовестный), а потом и финансовая. Что бы ты не делал, везде ответственность. Притом даже больше чем у врачей, которых тоже везде подстерегает ответственность.

Но всё равно страхов гораздо больше, напрямую не связанных причинно-следственной связью с ответственностью.

Страхи могут носить глобальный характер – это, наверное, монополизация адвокатурой как последнее уничтожение бессистемности занятие профессией.

Страхи могут носить фантастический характер – это возможность публикации в научных изданиях только при нахождении на должности преподавателя и никак иначе, без вариантов; это введение унифицированных форм для процессуальных решений, несоблюдение которых приравнивается к существенным процессуальным нарушениям.

Страхи могут носить узконаправленный характер – нежелание попасться на повторном нарушении, чтобы не было повода усилить наказание; боязнь на юридическом поле конкретной структуры, конкретных должностей (судьи не в счет, их и так спокон веков как процессуальных фигур предписано и опасаться, и чтить); опасение не набить для какого-либо показателя / параметра нужного числа ВАК-статей или РИНЦ-публикаций; опасение быть перекинутым на практику «в иную отрасль права».

За всех мне говорить трудно, социологического исследования не проводил. У каждого юриста реально свои страхи. А как узнать? Для этого достаточно понять, о чем юрист все время оговаривается и о чем все время перестраховывается.

Страхи должны быть непременно связаны с тем, что в любом случае не можешь взять под свой жесткий контроль.

А вот какие страхи вообще могут приходить в голову?

(б) Суды переводят в новые здания в нешаговой и разумно-транспортной доступности на окраины города-миллионника, куда можно быстро подъехать только выезжая из другого города.

(в) На почте в последний предусмотренный законом день отправки материала зависают компьютеры.

(г) Ты находишь то самое мнение из судебной практики, которое можно распечатать и подкинуть в споре в свою пользу. Но! Ссылка не срабатывает, потому что документ в базе, не включенной в комплект справочно-правовой системы. На сайте суда решение не пробивается… Из этой же серии: ты находишь судебное решение, но ни слова о мотивировке позиции. Из этой же серии: суд при пересмотре решения с важными фактическими обстоятельствами в обоснование своих выводов ссылается на нижестоящие решения, а они не бьются по поисковикам!

(д) Суд открыто вновь проигнорирует правило о направленности умысла для разграничения неоконченного и оконченного преступления или иной многодесятилетний постулат отечественного права.

(е) Проворони[ваешь] новую редакцию нормы или редакцию правового акта, имеющего 50 или более редакций, некоторые из которых принимаются с интервалом в месяц и менее, неправильно подбираешь редакцию на скорости или грубой невнимательности, щелкнуть не ту, распечатать не ту, руководствоваться не тем…

(ё) Резкая реформа. И система из привычных кодексов, федеральных законов, законов об основах и т.д. заменяется на рваную систему кусочных и кластерных законов. И тогда нельзя угадать хотя бы частичное содержание и структуру нового закона, нет системы сверху-донизу…

(ж) Развивается ювенальная юстиция в той части как система внесудебного отбора детей у семьи, лишения родительских прав, расширения и формализации бесконечных признаков нормального обеспечения жизни детей… А там вслед появляется план, АППГ, новый способ юридической расправы и т.п. Какая там юриспруденция, это ж серия бунтов пройдёт, если кто-то будет ходить по квартирам и обучать, как надо воспитывать детей, какой набор должен быть в холодильнике, а также по мелочам угрожать отборам детей.

(з) Вводится ОСАГО для юристов – законодательно урегулированная обязанность всех юристов вне зависимости от рода и племени, занимаемой должности, принадлежности к публичной службе, принадлежности к адвокатуре, практики без принадлежности к какой-либо системе, постоянно проходить повышение квалификации. Ах да. Самое главное – только за свой счет, а не за счет работодателя, субсидий и т.п.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: