Бывший адвокат возвращается к практике когда сталкивается с необычным делом
Обновлено: 22.04.2024
Автор публикации не преследует цели оскорбить кого-либо или веру во что-либо, ни к чему никого не призывает и ничего не организовывает.
Многих коллег привели в профессию книги про Шерлока Холмса. А как известно, любители детективов склонны строить нелепые теории, цепляясь за мелочи.
Одной из таких теорий является возможность другой стороны по делу купить судью. Дело тут в том, что сторонники строить разного рода теории очень чувствительны к собственным неудачам и всегда пытаются найти удобное для них объяснение. Когда начинаешь их спрашивать о том, на чем основаны подозрения или что именно насторожило их в процессе, почти всегда получаешь неубедительный ответ.
У этого есть вполне логичное объяснение. Нет таких признаков, которые позволяли бы делать уверенные утверждения. Симптомы на то и симптомы, что их наличие само по себе не означает заболевания, а сами симптомы могут оказаться не симптомами.
Ко всему прочему от нервной работы в судах у таких юристов развивается обсессия и галлюцинации. Однако интересно, что получаемые от юристов симптомы почти всегда схожи, и это уже наводит на мысль о возможности существования массового психоза или другого целого профессионального заболевания, о котором лучше знать побольше, чтобы не пострадать самому.
Признаки можно представить в трех группах: поведение представителей другой стороны; поведение судьи; организационные моменты.
1. Поведение юристов другой стороны в процессе
Кто-то верит слухам, считая, что появление некоторых известных в цеху личностей в судебном процессе уже признак грязной игры. Аргумент из разряда: про него все так говорят, а все не могут ошибаться.
Кто-то признаком считает появление неквалифицированного представителя в крупном и сложном процессе. Например, рассматривается коммерческий спор на сотни миллионов, а приходит уже немолодой мужчина с ГПК РФ. С 1 октября этот аргумент можно считать неактуальным.
Другим признаком считается неожиданно пассивная позиция представителей другой стороны, стремление закончить рассмотрение дела как можно скорее, даже в тех случаях, когда другой юрист не торопился бы выходить на решение и поискал дополнительные доказательства и аргументы. Например, появление девушки с пояснениями на трех листах, двумя письменными доказательствами и позицией: «добавить нечего» все в том же споре на сотни миллионов. Этот признак, как и предыдущий, страдает значительной долей субъективного усмотрения со стороны и так параноидного юриста проигравшей стороны.
Тем же пороком страдает и такой признак как заявление очевидно необоснованных требований в дополнении к тем, что оказались удовлетворены.
Последним в этом разделе признаком можно упомянуть появление новых лиц после вынесения решения: при апелляции или кассации вдруг появляется не участвовавшее ранее лицо со своей жалобой и дело откладывают.
2. Поведение судьи
Судья торопится с вынесением судебного акта, в том числе, отказывает в удовлетворении всех ходатайств, способных отложить рассмотрение дела либо оставляет их открытыми до ухода в совещательную комнату, из которой выходит с решением.
Например, считается, что отказ в заявлении о фальсификации есть сигнал о том, что судья намерен рассмотреть спор именно в этот день и ничего ему не помешает. Рассказывают, что в протоколах заседаний можно прочитать, что в удовлетворении заявления отказано, поскольку заявителем не указано, кем именно сфальсифицирован документ.
При этом, при всей своей непоколебимой решимости рассмотреть спор именно в этот день, судья демонстрирует высокую степень покладистости и терпимости в заслушивании аргументов представителя «проданной» стороны или даже устраивает показательную порку для представителей другой стороны.
Перечисленные выше признаки имеют то возражение, что восприятие времени разными людьми неодинаково. Даже если одной стороне кажется, что спор рассмотрен слишком быстро, то другая сторона, наоборот, скажет: «Ну наконец-то».
Быстрое изготовление большого по объёму решения (вплоть до того же дня).
Содержание самого решения тоже наводит на грешные мысли юристов. В качестве признаков упоминаются: почти полное соответствие двух-трех доводов стороны и выводов; некоторые доводы или факты «проданной» стороны искажаются или не упоминаются при очевидности того, что они были.
В то же время, многие соглашаются, что любое неправильное решение написано с пропуском оценки аргументов. Это скорее связано с отсутствием умения мотивировать свои выводы.
Явное отличие вынесенного судебного акта от судебной практики и даже практики самого судьи. Чаще всего об этом говорят, когда судья рассматривает типовые дела. Например, включение требований в реестр кредиторов должника. Однако все дела разные и не бывает дел, которые во всем были бы идентичны.
Резкое изменение хода судебного процесса. Например, несмотря на истребование доказательств у третьих лиц или назначение (иногда отложение для назначения) судебной экспертизы, суд не дожидается результатов и выносит решение. В апелляционном суде: немотивированное принятие новых документов. Но опять же - это субъективный критерий: мотивированное или нет.
3. Вопросы организации судебного процесса
Неожиданные изменения судебного состава.
Например, при коллегиальном составе: замена судей в апелляции или кассации, замена председательствующего судьи на пред состава. Некоторые еще обращают внимание, что замененный судья рассматривает другие дела в тот же день.
При рассмотрении дела в единоличном составе: внезапный уход судьи по делу в отпуск, о которым узнаешь в день судебного заседания, назначенный тем же судьей, а новый судья, несмотря на обилие фактических обстоятельств и правовых доводов намерен рассмотреть спор именно сегодня. Или, наоборот, возвращение судьи из длительного отпуска для рассмотрения какого-то дела.
Надо понимать, что вопросы судебного состава по большей части организационные для всего суда и соответственно отнесены к полномочиям руководителей суда и составов. Логично возразить, что их появление не связано с конкретным делом.
Короткие сроки рассмотрения сложных дел. Например, удовлетворение крупных корпоративных исков в тот же день после перехода из предварительного судебного заседания. Так чаще всего говорят представители, которые сами не были готовы к рассмотрению спора по существу.
Внезапные перерывы или отложения при рассмотрении дела после стадии исследования доказательств или после заслушивания сторон в кассационном суде. В то же время, этот аргумент не учитывает, что иногда сложно, сидя в совещательной комнате, полноценно взвесить все аргументы сторон при решении дела.
В заключении упомяну, пожалуй, главный признак, который объединяет все перечисленные выше ситуации: судебный акт вынесен не в твою пользу, но твоя девушка говорит, что ты прав и все друзья тебе кивают.
В 2020 году суд признал женщину виновной в распространении наркотиков. Ее адвокат не смог присутствовать на заседании, когда приговор обжаловали в кассации. В итоге дело рассмотрели без него, хотя адвокат сообщал, что не сможет участвовать. ВС разъяснил, почему нельзя проводить заседание без защитника даже при отсутствии возражений со стороны доверителя. О проблеме «вытеснения» адвокатов из процесса и поведении в такой ситуации читайте в материале.
Виновна в распространении наркотиков
Во время проверочной закупки Лидия Орехова* продала гашиш гражданину под псевдонимом Саша. Волосовский районный суд Ленобласти в марте 2020 года признал Орехову виновной в распространении наркотиков по п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК (дело № 1-10/2020). Осужденная обжаловала приговор в апелляционной инстанции. Адвокат Игорь Краснов* указал в апелляционной жалобе, что мероприятие «проверочная закупка» провели с нарушениями закона. В материалах дела есть копии документов о проведении закупки. Они отличаются от копий этих же документов, которые в суд передал следователь. Ленинградский областной суд оставил приговор без изменений. Тогда адвокат подал жалобу в кассацию.
Коллегия по уголовным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции 29 июля 2021 года оставила в силе акты нижестоящих судов. По мнению адвоката, суд кассационной инстанции нарушил право осужденной на защиту. Адвокат написал заявление 28 июля 2021 года о невозможности присутствовать в судебном заседании на следующий день из-за очередного отпуска и просил отложить процесс. Он находился за пределами Ленобласти. Суд рассмотрел дело без его участия и не предоставил Ореховой возможность выбрать другого защитника. На заседании она не возражала против рассмотрения дела без адвоката. Краснов обратился с жалобой в Верховный суд.
Адвокат не пришел, а дело рассмотрели
ВС отменил решение кассации и направил дело на новое рассмотрение в эту же инстанцию (дело № 33-УД22-1-КЗ). Коллегия отметила, что защитник обязательно должен участвовать в уголовном процессе. Инициировать отказ от него может только сам подсудимый в письменной форме (ст. 52 УПК). ВС сказал, что заявление об отказе от защитника нельзя считать добровольным, когда оно составлено без адвоката. Отсутствие причины неявки не может быть основанием для рассмотрения дела без защитника и отказа от его помощи. Тройка судей отметила, что в подобном случае участие в заседании адвоката — это гарантия права на защиту.
ВС обратил внимание на желание Ореховой, чтобы Краснов защищал ее права на всех этапах производства. Коллегия отметила, что суд не исследовал реальные причины ее отказа от помощи адвоката в кассационной инстанции, хотя до заседания она говорила о ее необходимости и настаивала на кандидатуре Краснова. Еще ВС сомневается, что Орехова добровольно отказалась от защиты. Она находилась в трудном материальном положении и могла не понимать последствий неявки адвоката. Всю свою защиту на заседании она свела к согласию с доводами жалобы. ВС посчитал неадекватным ее заявление о возможности самостоятельно себя защищать.
Тройка судей обратила внимание, что вопреки положениям ч. 2 ст. 401.12 УПК Орехову известили о предстоящем заседании менее чем за 14 суток до его начала. По мнению ВС, из-за этого она могла не успеть подготовиться к рассмотрению дела и решить вопрос о помощи защитника. В итоге кассация все равно провела заседание.
Вытеснить адвоката из процесса в суде: что происходит на практике
Ситуация, когда в суде адвоката «вытесняют» из процесса, эксперты считают нетипичной. Александр Погодин, адвокат, член президиума, заместитель заведующего Бюро адвокатов «Де-юре» Бюро адвокатов «Де-юре» Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа Банкротство (включая споры) (mid market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Природные ресурсы/Энергетика группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство 8 место По количеству юристов 13 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 15 место По выручке Профайл компании × , отмечает, что суды такие случаи практически не допускают и даже борются с ними, отменяя судебные акты. Они заинтересованы в устойчивости своих приговоров. Нарушение же права на защиту влечет безусловную отмену судебного решения.
Соглашается с тем, что подобная ситуация встречается нечасто, и Роман Нефедов, адвокат Санкт-Петербургского Адвокатское бюро «Q&A» Адвокатское бюро «Q&A» Региональный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) Профайл компании × Эксперт обращает внимание, что нарушение права на защиту свойственно скорее следователям, чем судам. К ним уголовные дела поступают уже в сформированном виде, когда адвокатом пройден этап борьбы за право на участие в деле. Наиболее распространены случаи недопуска приглашенного защитника в первые часы после задержания подозреваемого.
Следователь стремится «отработать» с защитником по назначению, который, к сожалению, обычно просто присутствует рядом, не занимая активную позицию по делу и предоставляя следователю полную широту действий.
Задержанный зачастую и не знает, что его родственники или знакомые пригласили адвоката по соглашению, который заинтересован в положительном для доверителя результате. Поэтому и не настаивает на его участии. Таких адвокатов под разными предлогами не допускают в следственный отдел, держат на проходной. Пропускной режим обычно предполагает, что дежурный связывается со следователем или оперативным сотрудником. Тот выходит и пропускает адвоката.
«Если следствие заинтересовано в получении удобных для себя показаний, то защитники будут «недоступны» для телефонного звонка, пока задержанный не подпишет протокол с нужными показаниями», — отмечает Нефедов.
Тем не менее, хотя ситуации «вытеснения» адвокатов из судебного процесса нечастые, они все же случаются. Защитники сталкивались с этим в своей практике.
По соглашению нельзя по назначению — где запятая?
Нефедов отмечает, что обычно суд заменяет адвоката по соглашению на защитника по назначению в двух случаях:
- когда защитник не является на заседания;
- когда он удален из зала суда за неподобающее поведение.
Эксперт говорит, что в целом суды предпочитают отложить судебное заседание, нежели производить замену адвоката, чтобы минимизировать риски отмены судебного акта. Нефедов обращает внимание, что отдельно взятые судьи приглашают защитника по назначению независимо от того, есть ли у подсудимого адвокат. Если последний не пришел, предлагают замену. Когда граждане плохо осведомлены о своих правах в ходе судебного процесса и на них давит авторитет судьи, боясь «разозлить», они соглашаются. По мнению адвоката, таким способом суд пытается ускорить рассмотрение дела и не заботится о праве на защиту. Определение ВС как раз предостерегает от подобных процессуальных решений.
Яков Гаджиев, партнер уголовной практики Юков и Партнеры Юков и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Уголовное право 4 место По количеству юристов 12 место По выручке 17 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × , считает, что защитника по соглашению заменяют на коллегу по назначению с целью не срывать судебные заседания. Еще одна версия — чтобы суд не подстраивался под график адвоката.
По мнению суда, привлечение адвоката по назначению должно служить стимулом не пропускать заседания, назначенные в удобное для суда время.
Точку зрения, что чаще всего адвоката по соглашению «вытесняют» в случаях его неявки, поддерживает Ксения Амдур, советник, куратор уголовно-правовой и общей практики Alliance Legal Consulting Group Alliance Legal Consulting Group Федеральный рейтинг. группа Санкционное право группа Уголовное право группа ГЧП/Инфраструктурные проекты Профайл компании × Следователь или суд не дожидаются истечения пятисуточного срока, не предлагают позвать другого защитника и обеспечивают назначение нового. Юрист отмечает, что доводы о нарушении права на защиту всегда остаются без внимания. Формально она обвиняемому или подсудимому все же обеспечена, хотя фактически этого не происходит.
Обычно замену на защитника по назначению делают для того, чтобы не переносить запланированное следственное действие или судебное заседание или убрать «неудобного» защитника.
Примером «вытеснения» из процесса и замены адвоката делится Алексей Касаткин, адвокат, старший партнер Criminal Defense Firm Criminal Defense Firm Федеральный рейтинг. группа Уголовное право × При наличии защитника по соглашению суд своим решением допустил к процессу адвоката по назначению. При этом подсудимый категорически возражал и требовал от навязанной кандидатуры покинуть судебное заседание, так как поручение на свою защиту ему не давал. Назначенный адвокат проигнорировал мнение подзащитного со ссылкой на решение суда. Впоследствии он начал откровенно вредить защите. Эксперт замечает, что пыл его коллеги удалось погасить лишь после обращения подсудимого с жалобой в адвокатскую палату.
Под лозунгом «Право на защиту не нарушено», поправ занятость адвоката по соглашению, суд спокойно проводит судебные заседания с участием адвоката по назначению. Таким способом суд искусственно обеспечивает себе комфортную бесперебойную работу. Мнение подсудимого при этом его уже не тревожит.
Касаткин отмечает, что более радикальный метод — отстранение защитника от участия в судебных заседаниях по конкретному делу. Для этого суд находит различные, порой выдуманные, предлоги. По мнению эксперта, их не всегда возможно оспорить из-за нелепости. В качестве примера адвокат приводит ситуации, когда реплики защитника председательствующий расценивает как нарушение порядка в судебном заседании. После этого он делает адвокату формальные замечания, которые заносят в протокол. Защитник недоумевает от подобной реакции суда и продолжает добросовестно отстаивать права своего доверителя. Затем его удаляют из зала заседания. Касаткин обращает внимание, что случаи успешного обжалования подобных «трюков» крайне малочисленны. «Цель таких манипуляций только одна — устранение особо настойчивого, а значит неудобного, защитника», — полагает эксперт.
Случаи «вытеснения» неудобных защитников говорят о наличии проблемы, когда фактически нарушается право обвиняемого на защиту. Эксперты выделяют некоторые рекомендации, как поступить в подобных случаях.
Что делать, когда «вытесняют» защитника
Касаткин считает, что в зависимости от конкретной ситуации самому адвокату уместно принимать меры, чтобы суд не нарушал права защиты. Это могут быть и замечания на действия председательствующего, которые вносят в протокол судебного заседания, и жалоба в ВККС, и огласка ситуации в СМИ. Еще адвокат отмечает, что уголовно преследуемые лица должны знать хотя бы минимальные гарантии прав в уголовном процессе. Им не стоит полагаться на разъяснения судов.
«Именно адвокат должен брать на себя функцию просвещения доверителей и обычных граждан в вопросах обеспечения права на защиту. Предупрежден — значит вооружен», — полагает Касаткин.
Говоря о действиях обвиняемых или подсудимых, Амдур обращает внимание, что в подобных случаях им следует ходатайствовать об отложении судебного заседания или следственного действия. В идеале стоит сделать это в письменном виде и приобщить документ к материалам дела. Поддерживает позицию коллеги и Матвей Протасов, партнер адвокатского бюро Romanov & Partners Law Firm Romanov & Partners Law Firm Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Профайл компании ×
Подсудимым, оказавшимся в подобной ситуации, я бы советовал заявить ходатайство об отложении дела, устно и письменно сообщить о своем отказе от услуг адвоката по назначению и строго придерживаться позиции, выработанной ранее им с адвокатом по соглашению.
По мнению эксперта, важно убедиться, что все заявления о недопустимости замены адвоката правильно зафиксировали в протоколе судебного заседания или следственного действия.
Гаджиев рекомендует продолжать настаивать на явке приглашенного адвоката, не поддаваться на уговоры и высказывания в стиле «будет хуже» или «ничего не изменится». С такой точкой зрения согласен и Нефедов. При этом адвокат обращает внимание, что действовать следует в вежливой и уважительной форме.
Проблема «бывших» и «не бывших» регулярно обсуждается в адвокатской среде. Думаю, ее значимость преувеличена. Есть люди, обладающие необходимыми профессиональными и личными качествами, а есть не обладающие таковыми, и вопрос в том, как последние попадают в корпорацию, а не в том, кем они были до того.
Я понимаю, почему проблема «бывших» кажется более актуальной, нежели является в действительности. Ошибки допускают как те, кто раньше работал в «органах», так и те, кто там не работал. Однако во втором случае корпорация к ошибкам таких адвокатов зачастую относится лояльнее. В ситуации с бывшими сотрудниками правоохранительных органов, ставших адвокатами, – строже. Такой «сегрегации» способствует и то, что «бывшие» – как правило, люди более взрослые, с определенным апломбом и характером, порой провоцирующие на более жесткую критику и хуже ее воспринимающие. Если они допускают проступки, то это вызывает гораздо более серьезный резонанс именно в силу наличия в прошлом таких адвокатов опыта и определенного положения в правоохранительной системе.
Но, по сути, дело в другом. Самые страшные адвокатские «грехи» – некачественная работа, сговор с правоохранителями против доверителя и получение денег для передачи следователю (судье) – действительной или вымышленной. И в этом, к сожалению, периодически уличаются коллеги, причем соотношение среди нарушителей «бывших» и «не бывших» пропорционально этому соотношению в целом среди адвокатов, специализирующихся по уголовным делам.
Корни некачественной работы, как и прямого предательства интересов доверителя, лежат, по моему мнению, не в прошлом опыте, а в равнодушии к «сегодняшней» деятельности – защите обвиняемого: одинаково бездумно равнодушный адвокат, работавший следователем, и вчерашний выпускник вуза подписывают протоколы следственных действий, закрепляющие лжепризнания, от которых потом, в силу положений ч. 2 ст. 75 УПК, отказаться подзащитному будет невозможно. Пожалуй, таких «кивал» все-таки больше среди адвокатов, не работавших в органах. При прочих равных адвокаты, имеющие опыт работы в правоохранительной системе, с первых дней адвокатской карьеры легче заключают соглашение о защите по уголовному делу – т.е. начинают работать хоть сколько-нибудь осознанно. Адвокаты же, пришедшие в корпорацию не «из-под погон», специализацию в уголовном процессе начинают, как правило, вступая в дело по назначению. Именно в последнем случае при отсутствии хорошего наставника молодые коллеги втягиваются в бездумное соглашательство и растрачивают свой потенциал.
Что касается фактов получения денег и так называемого «зарешивания», то они носят единичный характер. При этом в соответствии с судебной практикой, которую я наблюдаю в последние годы, среди лиц, задержанных при получении денег «для передачи», почти половина – адвокаты из «не бывших». Поэтому «правоохранительное прошлое» и в этом случае отнюдь не является определяющим.
Таким образом, негативные явления в адвокатуре появляются отнюдь не благодаря вливанию в ряды корпорации бывших правоохранителей. Вместе с тем большую часть нарушений совершают адвокаты со стажем менее 10 лет. Можно согласиться, что нечто неправильное происходит с, пользуясь определением уважаемого Нвера Гаспаряна, корпоративной демографией. И неправильность эта, как справедливо заметил советник ФПА РФ, связана с не вполне верными критериями допуска в корпорацию.
Однако далее сторонники теории «бывших и не бывших» зачастую допускают подмену проблемы, уходя в обсуждение неких внешних вещей. Суть проблемы в том, что в профессию приходят люди, равнодушные к другим, а зачастую и к себе.
В моем понимании адвокат выбирает специализацию в уголовном процессе, если у него есть желание помогать людям и спортивный азарт, воля к победе любой законной ценой. Полагаю, это два главных движущих фактора. Зарабатывание денег в данной парадигме находится далеко не во главе угла, поскольку уголовный процесс – отнюдь не самое прибыльное направление юриспруденции.
Если адвокат хочет защитить подозреваемого (обвиняемого), в его голове нет места процессуальной халтуре, соглашательству с обвинителем. Единственный компромисс, на который идет защитник, – при профессиональной оценке ситуации как очень плохой выбрать наиболее мягкий для доверителя вариант.
Но когда у человека, пришедшего в криминалистику, побудительные мотивы смещены, возникают всевозможные девиации, проявляющиеся в первую очередь в недобросовестной работе, а во вторую – в стремлении получить деньги, ничего не делая или затрачивая минимум усилий. Предыдущий профессиональный опыт в данном случае никакого значения не имеет – скорее определенную роль играет жизненный опыт, предостерегающий от откровенно нелепых поступков (у бывших сотрудников правоохранительных органов он все-таки весомее, чем у вчерашних выпускников).
Откровенно говоря, проблема некачественной работы актуальна и для других специализаций адвокатской деятельности. Однако там все-таки накал страстей, как правило, ниже. Недаром подавляющее большинство дисциплинарных производств, да и уголовных дел в отношении адвокатов связаны именно с уголовным процессом, а число «бывших» в этой специализации по объективным причинам выше. Отсюда и возникает ложное представление о существующей проблеме.
На самом деле опыт работы в правоохранительных органах при добросовестном отношении к работе дает адвокату определенное преимущество перед коллегами, такого опыта не имеющими. Например, однажды мне довелось вступить в резонансное дело, в котором обвиняемые уже несколько месяцев содержались под стражей, и защищали их несколько адвокатов. Начал с самого простого – восстановления срока обжалования постановления суда, узаконившего проведенные обыски. Областной суд согласился с защитой, признав обыски незаконными, что стало первым «кирпичиком» в фундаменте последовавшего через два года отказа прокурора от обвинения. Одним из доказательств того, что фактически обыски готовились заранее и никакой неотложности не было, стала силовая поддержка ОМОНа, опровергавшая версию следствия о том, что оперативник среди ночи получил информацию, составил рапорт, передал следователю, и ранним утром четыре группы на основании постановления следователя одновременно проводили обыски в соседнем городе, расположенном за 200 км от места дислокации следователя. Мне как человеку, имевшему опыт привлечения ОМОНа к оперативно-следственным мероприятиям, было очевидно, что заявка на ОМОН в описанной ситуации подается за сутки и, что важно, регистрируется, что опровергало версию следователя о неотложности. Коллеги, не имевшие такого опыта, этот нюанс не заметили.
Еще большее значение опыт работы в следствии или уголовном розыске имеет при сборе и проверке доказательств, установлении новых свидетелей, – что, кстати, было применено и в упомянутом деле. Но это, на мой взгляд, очевидно и не нуждается в иллюстрациях.
Характерно, что после ухода с должности начальника криминальной милиции районного отдела в первые лет 10 адвокатской деятельности мне регулярно приходилось выслушивать от «не бывших» коллег намеки на то, что я использую «свои методы, сами понимаете какие». А я искренне не понимал, что они имеют в виду. Если использование неких специфических знаний, в том числе в области ОРД, – так никто не мешает адвокатам повышать квалификацию.
Если же намекали на некие связи, тогда это просто смешно. Подавляющее большинство юристов, приходящих в адвокатуру из «органов», – сотрудники «низового» звена (чаще всего следователи, реже оперативники). Подозревать их в каких-то «великих» связях и коррупционных возможностях может только человек, никогда в системе не работавший. Что, собственно, и происходит: «не бывшие» коллеги начинают подозревать «бывших» в неких внепроцессуальных методах, не понимая, что все связи следователя заканчиваются его отделением. Конечно, ведение адвокатом дела в его бывшем подразделении выглядело бы крайне подозрительно, однако любому, кто понимает структуру органов внутренних дел и Следственного комитета, понятно, что такое совпадение практически невозможно. Кроме того, в современных реалиях личный состав подразделений меняется с катастрофической быстротой, и через три-пять лет в отделе вообще не остается знакомых.
Но, могут возразить оппоненты, можно же выстраивать отношения со «знакомыми знакомых» – создавать, так сказать, коррупционную преемственность поколений. Здесь, на мой взгляд, и кроется порок логики, ибо такую «преемственность» с равным успехом могут создавать и адвокаты, не имевшие отношения к системе.
Возвращаемся к началу. Действительно, определенная демографическая проблема есть. Как в адвокатуру попадают люди, не готовые защищать, бороться, не жалея сил, но при этом желающие получить как можно больше денег, невзирая на методы?
Приведу пример. Год назад статус адвоката получил генерал, которого с позором уволили из СКР, причем не за большое количество оправдательных приговоров по расследованным его подразделением делам и, тем более, прекращенных уголовных дел. Его уволили, когда при решении вопроса о переводе он настолько не хотел покидать место, что забаррикадировался в кабинете и не открывал дверь «сменщику». Кстати, именно он возглавлял подразделение, расследовавшее упомянутое мной уголовное дело. Его подчиненными было допущено огромное количество процессуальных ошибок, на которые генерал не реагировал. Никто из следователей – ошибавшихся, фальсифицировавших доказательства и заключавших под стражу невиновных – не наказан. Однажды этот генерал лично врал человеку, вынуждая его отказаться от адвоката и дать показания. И вот данный претендент успешно сдал квалификационный экзамен в адвокатской палате одного из северных регионов, где никогда ранее не жил и после получения статуса адвоката практику не начал.
Можно теоретически предположить, что генерал за год досконально изучил все отрасли права. Тогда получается, что человек, совершенно не готовый защищать именно по своим моральным качествам, прошел через существующие «фильтры», как горячий нож сквозь масло, поскольку существующая система сдачи экзаменов исключает оценку личных качеств претендента на статус адвоката. Практически отсутствует превентивный контроль за начинающим адвокатом – коллегия, членом которой он становится, не наделена правом «контроля качества» деятельности адвокатов: дисциплинарное производство возбуждается лишь после совершения проступка. Таким образом, сдав экзамен, адвокат, которого никто не контролирует, в течение нескольких лет формирует свои паттерны в работе. Не всегда они правильные и зачастую приводят к возбуждению дисциплинарного производства тогда, когда «переучивать» коллегу уже поздно.
Конечно, субъективный подход в работе квалификационной комиссии не исключен, и опытные адвокаты, каждый из которых специализируется в определенной отрасли права, могут «завалить» на комплексном экзамене претендента, не соответствующего, по их мнению, корпоративным требованиям именно по моральным качествам. Однако такого рода «фильтр» также, полагаю, не приведет ни к чему хорошему, поскольку бесконтрольный субъективизм неминуемо повлечет снижение профессиональной грамотности.
Возникает закономерный вопрос: что делать? На мой взгляд, имеет смысл ввести некий испытательный срок – помните, как одно время было со статусом федеральных судей и до сих пор осталось у мировых? Они назначались сначала на три года, потом – пожизненно. Может быть, целесообразно применить такую двухступенчатую конструкцию в адвокатуре? Тогда по истечении трех-пяти лет можно будет оценить именно личные и профессиональные качества молодого коллеги, который на первоначальном этапе продемонстрировал просто хорошие знания.
Сегодня нейтрализация адвоката-защитника в уголовном деле – это совокупность А) законных, но не честных, Б) не совсем законных (злоупотребление правом), В) совсем незаконных (вплоть до откровенного криминала) приемов и способов отстранения от участия в деле профессионального и добросовестного адвоката-защитника с целью его замены на «полузащитника» - адвоката, изображающего защиту в угоду следствия, или не могущего осуществлять сильную защиту в силу своей низкой профессиональной компетенции.
Термин «нейтрализация адвоката», к сожалению, давно уже не только звучит между безнравственными сотрудниками наших правоохранительных органов, но даже и употребляется в специальной литературе доморощенными учеными-карьеристами и практиками из их среды. Конечно, «наукоемко» обозначает он только законные приемы, правда, граничащие с общественной моралью и ничего не имеющих общего с юридической (следственной) этикой.
Термин «нейтрализация» – химический (поэтому, видимо, очень для этого подходящий). В химии нейтрализацией называется реакция кислоты с щелочью. Кислота и щелочь в растворе могут обмениваться ионами и взаимно нейтрализовать друг друга. Нейтрализовать – значит «обезвредить», кислота нейтрализует щёлочь и наоборот.
Вот так и орган предварительного расследования (следователь, дознаватель, оперуполномоченный) «химически обезвреживает» сильную (квалифицированную, добросовестную и действенную) защиту обвиняемого (подозреваемого, подсудимого).
Кто не знает, как обезвреживает, сейчас узнает (лучше сейчас, чем потом, когда может быть поздно), а кто знает, вспомнит что-то из своей практики или практики коллег, и задумается о возможных и должных изменениях нашего законодательства (Уголовный кодекс, УПК РФ и др.).
От более простых к более сложным.
А) «Неадекватный или неквалифицированный адвокат». Сообщить подзащитному и (или) его близким людям как бы «между прочим»: «А где вы нашли такого тупого (бестолкового, странного, больного, никчемного и т.д.) адвоката»?
Б) «Есть хороший адвокат, получше вашего». Рассказать «между делом» байку о трудном деле и «поражении» в нем следствия ввиду усилий (стараний) адвоката-защитника, которым и должен заинтересоваться клиент (подзащитный или его близкие) для замены на него защитника (тот адвокат сам потом предложит именно это).
В) «От вашего адвоката пользы точно не будет (или «с вашим адвокатом судья даст больше»)». Посетовать на адвоката его подзащитному (обвиняемому), что благодаря «стараниям» его защитника, которые не принесут обвиняемому никакой пользы, а только вред, дело до сих пор не утверждает (не подписывает и пр.) прокурор, который уже очень зол ввиду этого обстоятельства, со всеми возможными «вытекающими последствиями» в суде.
Г) «Легкий нажим на клиента (на подзащитного)». Запугать и физически «объяснить» обвиняемому, содержащемуся под стражей в СИЗО (посредством специальных сокамерников), что ему надо как можно быстрее заменить своего «конфликтного» защитника.
Д) «Средний нажим на клиента (на подзащитного)». Добавить обвинение новым составом преступления (например, смежным или конкурирующим); изменить квалификацию вменяемого преступного деяния на более тяжкую. Из расчета, что даже если в результате судебного разбирательства квалификация «вернется» на прежнюю, приговор-то будет все равно обвинительным.
Е) «Сильный нажим на клиента (на подзащитного)». Изменить меру пресечения на арест (содержание под стражей), пока подзащитный не заменит адвоката (защитника на «полузащитника»). Возбудить (как правило, разумеется, незаконно) уголовное дело на какого-либо родственника подзащитного или его близкого лица с целью дальнейшего «обмена» на его прекращение. И другие криминальные варианты, о которых продолжать не хочется.
Ж) «Легкий нажим на адвоката». Написать на адвоката-защитника жалобу в Адвокатскую палату с требованием привлечь его к дисциплинарной ответственности (например, за «срыв следственного действия» или проявления «неуважения» к правоохранительному органу; «необоснованному затягиванию» этого криминалистически «образцового» процесса и пр.).
З) «Средний нажим на адвоката». У адвоката пропадает автомобиль, когда он паркует его у «присутственных» мест по работе с данным уголовным делом, или он обнаруживает его с проколотыми колесами (разбитыми стеклами; исцарапанным кузовом и т.д.).
И) «Сильный нажим на адвоката». Адвокат уже сам является обвиняемым (подозреваемым) по уголовному делу (например: незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, которые адвокат никогда не употреблял; посредничество во взяточничестве, которое было спровоцировано негласным помощником оперативного сотрудника; мошенничество не понятно как и с чем; фальсификация доказательств «по неосторожности» и пр., пр., пр.).
К) «Интеллектуальная нейтрализация адвоката посредством злоупотребления правом». Довольно-таки проверенный в его результативности прием. Допросить адвоката-защитника в качестве свидетеля по этому делу или делу, выделенному из этого дела, в нарушение положений УПК РФ, для отвода защитника как свидетеля по делу с целью его последующей замены.
Л) «Банкротство» доверителя». Суть этого несложного, но технически затратного приема заключается в том, чтобы доверитель адвоката-защитника (тот, кто несет финансовые расходы по соглашению на осуществление защиты в уголовном деле, или сам клиент) не смог или не захотел больше оплачивать адвокатские услуги по защите клиента. Например, наложить арест на расчетные счета фирмы доверителя, или создать финансово более затратные условия защиты (ежедневное посещение СИЗО, дополнительные совершенно никчемные, но вынужденные командировки и т.п.).
М) «Эксклюзивные и «экзотические» приемы». Здесь индивидуальный подход по обстоятельствам. Например, разыграть перед обвиняемым клиентом (подзащитным) очень доверительные и дружественные отношения с его адвокатом. Обвиняемый начинает думать, что его защитник скрывает свои «налаженные» отношения со следователем (дознавателем) от него. И т.д., и т.п. И другая «химия».
Наверное, много чего пропущено. Интересно, букв алфавита хватит? Предлагаю продолжить, и поделиться «химико-юридической» информацией с целью нейтрализации такой порочной нейтрализации.
P.S. Возвращаясь к химической реакции нейтрализации, квалифицированным и добросовестным адвокатам-защитникам надо помнить, что в растворе (в уголовном деле) кислота и щелочь (обвинение и защита) могут нейтрализовать друг друга взаимно. И кто кого «обезвредит» – заранее не решено. Путь только должен быть законный и этически приемлемый. Как говорили древние мудрецы: «совершенные действия под совершенной защитой».
Взаимоотношения между юристами и клиентами не так просты, как кажется на первый взгляд. К представителям этой профессии относятся очень по-разному: кто-то видит в них верных соратников, которые помогают решать проблемы, кто-то – хитрых дельцов, жаждущих выманить последние деньги из клиента.
О том, с чем приходится сталкиваться юристу в своей повседневной практике, рассказывает адвокат Елена Бойцова.
1. Люди боятся юристов
Причин для этого множество. У кого-то был неудачный первый контакт обращения к «законникам» – преимущественно нотариусам. Общение было не очень вежливым, неприятный осадок остался.
У кого-то специалисты брали деньги и попросту исчезали, или после оплаты от них невозможно было добиться хоть какого-то результата.
Поэтому решающим фактором при выборе адвоката является рекомендация коллег, друзей или знакомых.
До тех пор, пока мы работали исключительно по рекомендациям и привлекали клиентов при помощи сарафанного радио, к нам всегда приходили люди, уверенные в уровне и качестве наших услуг. Но все изменилось, когда мы решили продвигаться через интернет и социальные сети, тогда к нам начали приходить настороженные люди, которым приходилось помогать преодолевать барьер боязни юристов.
2. Многие проблемы людей в их неумении договариваться
Львиная доля проблем, с которыми обращаются к нам клиенты, связаны с их неумением самостоятельно договариваться с конфликтующей стороной – будь то разногласия внутри семьи, или недопонимание между двумя юридическими лицами.
Отсутствие теоретических и практических навыков в сфере конфликтологии, неумение достигать договоренностей и достойно выходить из сложившихся конфликтных ситуаций заставляют людей прибегать к помощи юристов.
3. К юристам обращаются, когда запахнет жаренным
4. Чужие ошибки – не учат людей
Многие учатся только на своих ошибках. Мало кто смотрит видеосюжеты или читает статьи про чужие проблемы и способы их решения, еще меньшее количество людей делает из увиденного надлежащие выводы.Обычно от изучения таких вопросов удерживает мысль: «Со мной такого не случится». Но утверждать это со 100% уверенностью невозможно.
И вместо того, чтобы, например, максимально осознанно подойти к вопросу создания брака и распределения в нем имущественных прав и обязанностей, люди отбрасывают мысль о возможных последствиях. А потом сталкиваются с трудным, конфликтным разводом, проблемами с алиментами и т.п.
Очень часто брачные контракты заключают именно те, кто в предыдущих отношениях имел плачевный опыт раздела имущества, то есть они учатся на своих ошибках.
5. Женщины доверчивее мужчин
Женщины часто не разбираются в документации, а делают то, что сказал муж. Поэтому в юридической практике распространены ситуации, когда за помощью обращается жена, подписавшая, по просьбе мужа, тот или иной документ. Допустим, выдала, не глядя, согласие на распоряжение имуществом или подмахнула брачный контракт.
Как правило, супруги, которые ведут домашнее хозяйство, доверяют своим избранникам. И забывают о том, что есть вопросы, которые требуют обязательной предварительной консультации с юристом.
6. Каждый юрист ещё и психолог
Часто адвокат становится доверенным лицом – хранителем личных и семейных секретов.Многие люди испытывают потребность кому-то выговориться, поделиться проблемами, доверить свои тайны. Поэтому юристы на встречах часто выслушивают не только истории, относящиеся к делу, но и просто рассказы о личной жизни своих клиентов. Поддерживая в течение многих лет такой тесный доверительный контакт, они зачастую невольно становятся друзьями.
7. Клиенты ищут посредника для дачи взяток
Неприятная, но, правда. Нередки ситуации, когда люди обращаются к юристу не как к профессионалу, а как к посреднику для передачи взятки. Они уверены, что именно деньги и связи способны все решить. Для некоторых клиентов, обратившихся с подобной просьбой, является настоящим откровением, что адвокаты такими делами не занимаемся, а работают честно и профессионально.
Корни такого недопонимания между сторонами лежат в отсутствии опыта – у нас все еще мало распространена практика прибегать к услугам юриста до возникновения проблем. Делать так называемую "юридическую диспансеризацию". Вместе с тем, в большинстве случаев она является лучшим способом избежать неприятных ситуации, позволяя решить самые разные вопросы безопасно и законодательно грамотно.
Автор статьи
Читайте также: