Атрибуция вины и ответственности судебная практика
Обновлено: 17.04.2024
рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Авцынова Д.К. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Липецкой области, Министерству внутренних дел Российской Федерации о взыскании убытков, компенсации морального вреда
по кассационной жалобе Авцынова Д.К. на решение Советского районного суда г. Липецка от 28 октября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 13 января 2016 г.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Гетман Е.С., выслушав объяснения представителя Авцынова Д.К. - Печенева И.В. по доверенности, поддержавшего доводы кассационной жалобы, представителей Министерства внутренних дел Российской Федерации Марьяна Г.В. и Скопинцева А.Н., возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
Авцынов Д.К. обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Липецкой области, Министерству внутренних дел Российской Федерации о взыскании расходов на оплату услуг адвоката в размере 5 000 руб. и компенсации морального вреда в размере 5 000 руб., сославшись на незаконное привлечение его к административной ответственности.
Решением Советского районного суда г. Липецка от 28 октября 2015 г. исковые требования Авцынова Д.К. удовлетворены в части взыскания с Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации расходов на оплату услуг адвоката в размере 4 500 руб., в удовлетворении исковых требований в части компенсации морального вреда отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 13 января 2016 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.
В кассационной жалобе Авцынова Д.К. содержится просьба об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений, как незаконных.
Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовского С.В. от 11 августа 2016 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, возражения на кассационную жалобу, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что имеются основания для отмены состоявшихся судебных постановлений.
Судом установлено, что 21 июня 2015 г. инспектором ДПС ОГИБДД М ОМВД России "Задонский" в отношении истца составлен протокол об административном правонарушении, предусмотренном частью 4 статьи 12.15 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, согласно которому Авцынов Д.К., управляя автомобилем, произвел обгон транспортного средства под управлением Бутузова С.П., движущегося в попутном направлении, в зоне действия временного дорожного знака 3.20 "Обгон запрещен".
Постановлением начальника ОГИБДД М ОМВД России "Задонский" от 23 июня 2015 г. Авцынов Д.К. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, и ему назначено наказание в виде административного штрафа в размере 500 руб.
Решением Задонского районного суда Липецкой области от 25 августа 2015 г. постановление начальника ОГИБДД М ОМВД России "Задонский" от 23 июня 2015 г. отменено, производство по делу прекращено на основании части 1 статьи 24.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с отсутствием события административного правонарушения. При этом суд с учетом имеющихся в деле доказательств, в том числе схемы правонарушения и видеозаписи с места составления протокола, представленной заявителем, установил, что транспортные средства Авцынова Д.К. и Кутузова С.П. двигались в одной полосе движения в попутном направлении в г. Липецк на участке дороге, исключающем выезд на полосу, предназначенную для встречного движения, с последующим возвращением на ранее занимаемую полосу, так как встречная полоса для движения на момент составления протокола об административном правонарушении была отгорожена бетонными заграждениями.
Разрешая спор по существу и отказывая в удовлетворении исковых требований Авцынова Д.К. о компенсации морального вреда, суд первой инстанции пришел к выводу, что в отношении истца не было допущено незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.
Суд апелляционной инстанции дополнительно сослался на то, что прекращение производства по делу об административном правонарушении не влечет безусловную компенсацию морального вреда лицу, в отношении которого был составлен протокол об административном правонарушении, поскольку в данном случае возмещение морального вреда может иметь место только тогда, когда в результате незаконных действий должностного лица были причинены физические или нравственные страдания гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему другие нематериальные блага. Также суд указал на то, что истцом не было представлено бесспорных доказательств причинения ему нравственных или физических страданий в связи с привлечением его к административной ответственности.
С такими выводами судебных инстанций согласиться нельзя.
В статье 53 Конституции Российской Федерации закреплено право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
В силу положений частей 1 и 4 статьи 1.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.
При этом когда в отношении лица, привлеченного к административной ответственности, производство по делу об административном правонарушении прекращено на основании пункта 1 и пункта 2 статьи 24.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, применяются правила, установленные в статьях 1069 - 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Так, согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.
Абзацем первым пункта 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающей общие основания ответственности за причинение вреда, установлено, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Исходя из содержания указанных статей в их взаимосвязи следует, что ответственность субъектов, перечисленных в статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, наступает на общих основаниях, но при наличии указанных в ней специальных условий, выражающихся в причинении вреда противоправными действиями при осуществлении властно-административных полномочий.
В силу пункта 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
Нематериальные блага защищаются в соответствии с названным кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения. В случаях, если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо. В случаях и в порядке, которые предусмотрены законом, нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут защищаться другими лицами (пункт 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В соответствии с пунктом 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.
На основании пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Частью 3 статьи 33 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" закреплено, что вред, причиненный гражданам и организациям противоправными действиями (бездействием) сотрудника полиции при выполнении им служебных обязанностей, подлежит возмещению в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.
Согласно правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова", прекращение дела не является преградой для установления в других процедурах ни виновности лица в качестве основания для его привлечения к гражданской ответственности или его невиновности, ни незаконности имевшего место в отношении лица административного преследования в случае причинения ему вреда: споры о возмещении административным преследованием имущественного ущерба и о компенсации морального вреда или, напротив, о взыскании имущественного и морального вреда в пользу потерпевшего от административного правонарушения разрешаются судом в порядке гражданского судопроизводства.
Лицо, привлекавшееся к административной ответственности, участвует в таком споре не как субъект публичного, а как субъект частного права и может доказывать в процедуре гражданского судопроизводства и свою невиновность, и причиненный ему ущерб. Таким образом, предъявление лицом соответствующих требований не в порядке административного судопроизводства, а в другой судебной процедуре может привести к признанию незаконными действий осуществлявших административное преследование органов, включая применение ими мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, и к вынесению решения о возмещении причиненного вреда.
Таким образом, указанные правовые нормы в их системной взаимосвязи с правовой позицией, содержащейся в указанном выше постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, допускают возможность удовлетворения требования о компенсации морального вреда лица, в отношении которого дело об административном правонарушении прекращено, при наличии общих условий наступления ответственности за вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов.
В силу пункта 8 части 1 статьи 13 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" для выполнения возложенных на полицию обязанностей ей предоставляется право составлять протоколы об административных правонарушениях, собирать доказательства, применять меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, применять иные меры, предусмотренные законодательством об административных правонарушениях.
Аналогичное право предоставлено Госавтоинспекции подпунктом 5 пункта 12 Положения о Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1998 г. N 711, согласно которому Госавтоинспекция для выполнения возложенных на нее обязанностей имеет в том числе право составлять протоколы об административных правонарушениях, назначать в пределах своей компетенции административные наказания юридическим лицам, должностным лицам и гражданам, совершившим административное правонарушение, применять иные меры, предусмотренные Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях.
Частью 1 статьи 6 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" установлено, что полиция осуществляет свою деятельность в точном соответствии с законом. Всякое ограничение прав, свобод и законных интересов граждан, а также прав и законных интересов общественных объединений, организаций и должностных лиц допустимо только по основаниям и в порядке, которые предусмотрены федеральным законом (часть 2 той же статьи).
В связи с этим для разрешения требований гражданина о компенсации морального вреда, причиненного ему незаконным привлечением к административной ответственности, необходимо установление незаконности акта о привлечении к административной ответственности, факта наличия нравственных страданий, а также наличия причинной связи между имевшими место нравственными страданиями и нарушением личных неимущественных прав потерпевшего в результате незаконного привлечения к административной ответственности.
Судами установлено, что Авцынов Д.К. к административной ответственности по части 1 статьи 12.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях привлечен неправомерно, решением суда производство по делу об административном правонарушении в отношении заявителя прекращено в связи с отсутствием события административного правонарушения, за совершение которого он был привлечен к административной ответственности.
Обосновывая требования о компенсации морального вреда, истец ссылался на нравственные переживания, понесенные им в результате неправомерных действий инспектора ГИБДД, нарушение такого принадлежащего ему нематериального блага, как достоинство.
Однако суд не указал, на основании чего он пришел к выводу о том, что достоинство истца как самооценка таких качеств, как добросовестность и законопослушность, не подпадает под перечень нематериальных благ, содержащихся в статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Ссылаясь на отсутствие доказательств причинения истцу нравственных страданий, суд также не учел, что моральный вред может заключаться в испытываемом унижении, ином другом дискомфортном состоянии, а также не установил наличие причинной связи между имевшими место нравственными страданиями и незаконным привлечением истца к административной ответственности.
Снижая с 5000 руб. до 4500 руб. размер расходов истца на оплату услуг адвоката, относящихся к убыткам, суд мотивировал свое решение в том числе ссылкой на требования разумности и справедливости.
Между тем в силу пункта 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.
Это судом не было принято во внимание.
Допущенные нарушения являются существенными, они повлияли на исход дела, и без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, в связи с чем апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 13 января 2016 г. подлежит отмене в полном объеме с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение.
При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с требованиями закона.
Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
Конституционный суд (КС) разобрался в формах вины юрлиц при совершении административных правонарушений. Дело касалось нарушений транспортной безопасности, но вопрос, очевидно, является более универсальным. КоАП, как правило, предусматривает повышенную ответственность за умышленные нарушения. КС пришел к выводу, что необходимо доказывать умысел работника, а не исходить из того, что нормативные требования нарушаются умышленно, если была возможность их исполнения. Оспариваемая норма не противоречит Конституции, а дело порта подлежит пересмотру. При этом КС допустил отказ от форм вины в отношении юридических лиц.
АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”» был привлечен к административной ответственности за несоблюдение требований транспортной безопасности. В порту не было технических средств для ее обеспечения, досмотр вели неаттестованные лица, была нарушена работа охранных телесистем и пропускного режима. Штраф по ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП (умышленное нарушение требований транспортной безопасности) составил 200 тыс. руб. По мнению судов, об умысле порта говорит то, что порт должен был соблюдать требования закона и не мог не осознавать характер деяния. К тому же раньше порт уже привлекался к административной ответственности за аналогичные нарушения.
«Морской фасад» считал, что в примененной норме есть неопределенность. Форму вины можно применять к физлицам, а не к юрлицам. Поэтому это не позволяет с соблюдением закона решить вопрос о вине юрлица в административном нарушении.
Конституционный суд согласился, что вина юрлица в совершении административного правонарушения не тождественна вине физлица. Но вина юрлица — это следствие виновных действий должностных лиц, действующих от его имени и допустивших нарушение. Ведь привлечение к ответственности юрлица — это воздействие на волю связанных с ним физлиц, чтобы добиться превенции нарушений, говорил Председатель КС Валерий Зорькин, оглашавший постановление.
Из этого следует, что привлечь юрлицо к административной ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности можно, только если установлен умысел ответственных должностных лиц. Это делает суд с учетом всех обстоятельств дела. Если же умысел не усматривается, но при этом юрлицо не сделало все от него зависящее, чтобы не допустить нарушение, административная ответственность в данном случае может наступать за деяние по неосторожности. Для «Морского фасада» это означает, что штраф может быть меньше. По ч. 1 ст. 11.5.1 КоАП за то же нарушение по неосторожности для юрлиц штраф составляет от 50 тыс. до 100 тыс. руб.
Оспариваемая норма КоАП, полагает КС, Конституции не противоречит. Но законодатель может отказаться от использования критерия формы вины в случае, когда субъектом правонарушения в сфере транспортной безопасности является юрлицо, «в пользу иных критериев, отвечающих требованиям определенности и справедливости».
Свое решение КС огласил в прямом эфире онлайн, но в условиях изоляции. На экране крупным планом показывали только Председателя КС Валерия Зорькина, который и огласил решение. Не ясно, присутствовали ли другие судьи при этом.
Размышления Р.С. Бевзенко о моделях возникновения деликтной ответственности в случае падение крыши снега[1] и Будылина С.В.[2] о стандартах доказывания в рамках российского права, натолкнули на следующий сугубо умозрительный казус, в вопросах применяемых стандартов доказывания в спорах, связанных с причинением вреда.
- Лицо А совершает столковение с транспортным средством лица В по причине нарушения ПДД лицом А
- Лицо В не имеет никаких доказательств, помимо своих собственных объяснений
- Доказательства вины лица А находятся на его видеорегистраторе, данные на котором лицо А безвозвратно уничтожает, невозможность восстановления данных подтверждается актом экспертизы
- сотрудник полиции не признает виновным лицо А в совершении нарушения ПДД со ссылкой на п.3-4 ст.1.5 КоАП РФ, которая указывает на то, что неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого и выносит постановление о прекращении производства об административном правонарушении
Вопрос – имеет ли в этом случае лицо В право на иск против лица А о возмещении вреда.
Предлагаю обратиться к следующей таблице:
Стандарт доказывания «вне всяких разумных сомнений».
Сомнения толкуются в пользу обвиняемого (п.4 ст.1.5 КоАП РФ).
Лицо, привлекаемое к административной ответственности, не обязано доказывать свою невиновность, за исключением случаев, предусмотренных примечанием к настоящей статье (п.3 ст.1.5 КоАП РФ).
Стандарт доказывания «баланс вероятностей»/ «внутреннее убеждение».
Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (п.2 ст. 1064 ГК РФ).
Возможность предъявления иска в рамках гражданского процесса закреплена «между строк» и в Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном решении» от 19.12.2003 №23 – так на основании части 4 статьи 1 ГПК РФ, по аналогии с частью 4 статьи 61 ГПК РФ, следует также определять значение вступившего в законную силу постановления и (или) решения судьи по делу об административном правонарушении при рассмотрении и разрешении судом дела о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесено это постановление (решение).
Т.е. в рамках гражданско-правовых взаимоотношений – значение постановления по делу об административном правонарушении определяет суд, оно не обладает 100% преюдициальным эффектом, но может обладать таковым, если суд сочтет это необходимым.
Мне представляется логичным, что установленный факт попытки сокрытия доказательств будет являться основанием установления виновности причинителя вреда в рамках гражданского процесса.
Таким образом – в рамках одного и того же случая, лицо А может быть признано невиновным в совершении административного правонарушения, но это не обязательно будет означать отказ в иске в рамках гражданского процесса о возмещении вреда.
Если хорошо подумать, то количество казусов с подобной коллизией можно собрать намного больше, ПДД оно как-то «ближе к телу», надеюсь – менее близко, чем падающая сосулька :3
Суд постановил, что при обнаружении обстоятельств, свидетельствующих о наличии вины юрлица, и невозможности установления умысла со стороны его работников наступает ответственность за неосторожное административное правонарушение
Руководитель секретариата КС РФ пояснил, что «планка неосторожности» в этом случае применяется, поскольку полный отказ от привлечения к административной ответственности влечет за собой незащищенность сферы, на защиту которой направлены соответствующие нормы (в деле заявителя это транспортная безопасность).
14 апреля Конституционный Суд РФ провозгласил Постановление № 17-П (имеется у «АГ»), в котором разъяснил возможность привлечения юридических лиц к административной ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности.
Порт оштрафовали за необеспечение транспортной безопасности
Как ранее писала «АГ», в марте 2018 г. в ходе внеплановой проверки соблюдения требований транспортной безопасности в пассажирском порту Санкт-Петербурга «Морской фасад» был выявлен ряд нарушений, в том числе отсутствие технических средств обеспечения безопасности, проведение досмотров неаттестованными лицами, нарушения работы охранных телевизионных систем и пропускного режима. В отношении владельца порта АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”» был составлен протокол о совершении предусмотренного ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ правонарушения, выразившегося в умышленном неисполнении субъектом транспортной инфраструктуры требований по обеспечению транспортной безопасности.
Заявитель жалобы оспаривает нормы КоАП, Закона о транспортной безопасности и Требований по обеспечению транспортной безопасности, которые, по его мнению, ущемляют конституционные права лица, привлекаемого к административной ответственности
На основании этого документа судья Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга признал общество виновным в совершении административного правонарушения и назначил организации штраф в размере 200 тыс. руб. Об умысле нарушителя, по мнению суда, свидетельствовало то, что юрлицо как субъект транспортной инфраструктуры обязано было исполнять требования законодательства и потому не могло не осознавать характер своего бездействия, тем более что ранее оно уже привлекалось к административной ответственности за несоблюдение соответствующих требований по неосторожности (ч. 1 ст. 11.15.1 КоАП).
Общество попыталось добиться отмены постановления, однако Санкт-Петербургский городской суд согласился с нижестоящей инстанцией. Позднее верность подхода Василеостровского районного суда подтвердили заместитель председателя городского суда и судья ВС РФ.
Порт заявил о неконституционности ряда норм о защите транспортной безопасности
Порт обжаловал конституционность примененных в его деле ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2, ч. 3 ст. 11.15.1 и п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП, ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности, подп. 36, 37, 39, 45 п. 5 и подп. 1, 2, 8 п. 7 требований по обеспечению транспортной безопасности, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 16 июля 2016 г. № 678.
Заявитель посчитал, что указанные положения ст. 2.1, 2.2 и 11.15.1 КоАП порождают в судебной практике неопределенность в вопросе о квалификации в качестве умышленного административного правонарушения действий (бездействия) юридического лица в виде неисполнения им требований по обеспечению транспортной безопасности, которое в соответствии со с. 11.15.1 данного Кодекса может быть совершено как по неосторожности, так и умышленно.
Обосновывая неконституционность ст. 29.10 КоАП, общество указало, что данная норма позволяет суду не раскрывать в постановлении о привлечении к административной ответственности, каким законом он руководствовался, признавая правомерность получения доказательств по делу об административном правонарушении.
Относительно ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности порт пояснил, что ее содержание не отвечает критерию правовой определенности и не исключает принятия судом произвольных решений. Оспариваемые же положения требований по обеспечению транспортной безопасности общество посчитало принятыми Правительством РФ с превышением полномочий в нарушение Закона о транспортной безопасности.
КС затронул различные аспекты вины организации
Прежде всего, проанализировав жалобу, Конституционный Суд прекратил производство в части оспаривания п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП, ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности и положений требований по обеспечению транспортной безопасности, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 16 июля 2016 г. № 678. Суд пояснил, что п. 5 ч. 1 ст. 29.10 КоАП и ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности не содержат неопределенности. В свою очередь разрешение вопроса о соответствии постановления правительства положениям федерального закона не относится к компетенции КС и осуществляется ВС РФ в порядке административного нормоконтроля по правилам гл. 21 КАС, напомнил Суд.
Соответственно, предметом рассмотрения КС в рамках данного дела стали ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП в той мере, в какой на их основании решается вопрос об административной ответственности юридического лица за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное умышленно.
Суд напомнил, что наличие вины выступает необходимым признаком состава правонарушения, а бремя ее доказывания, по общему правилу, возлагается на уполномоченные государственные органы и их должностных лиц. По мнению КС, вина в конституционном смысле как универсальная категория для всех видов юридической ответственности и для всех субъектов права представляет собой основанные на характеристиках субъекта права пределы, в которых он может нести такую ответственность сообразно конституционным принципам равенства, справедливости и соразмерности.
В то же время, добавил Суд, определяя понятие вины (виновности) для разных субъектов права при установлении разных видов юридической ответственности, законодатель вправе дифференцировать ответственность за конкретное противоправное деяние с учетом качественных и количественных характеристик вины, однако обязан гарантировать определенность правового регулирования.
КС отметил, что согласно ч. 1 и 4 ст. 1.5 КоАП всякое лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина, а неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу такого лица. Вместе с тем, поскольку субъектами административной ответственности могут быть как физические, так и юридические лица, КоАП конкретизирует реализацию общих принципов с учетом объективных характеристик этих субъектов, подчеркнул Суд. Так, согласно ч. 2 ст. 2.1 данного Кодекса юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но этим лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
Проанализировав ряд положений КоАП РФ, Конституционный Суд пришел к выводу, что законодатель, хотя и не считает вину юридического лица тождественной вине лица физического или совокупной виновности нескольких физических лиц, тем не менее признает наличие связи между привлечением к административной ответственности юридического лица и виновными действиями (бездействием) физического лица. Тем более что конечной целью наказания организации со всей очевидностью является воздействие на волю и сознание связанных с ней физических лиц, с тем чтобы добиться частной превенции административных правонарушений.
КС заметил, что закрепление в ч. 1 и 2 ст. 2.2 КоАП определений умысла и неосторожности – традиция отечественного законотворчества. «Притом что зарубежный опыт допускает и отсутствие легальных дефиниций форм вины, поскольку данные понятия достаточно хорошо разработаны в правовой доктрине. Более того, с доктринальной точки зрения соответствующие определения вряд ли могут быть признаны отражающими характеристики форм вины исчерпывающим образом, что, однако, само по себе не свидетельствует о недостаточности их содержания», – указано в постановлении. При этом, добавил Суд, в основной массе составов КоАП РФ форма вины не выделена.
В постановлении указано, что совершение административного правонарушения организацией – это «всегда действие (бездействие) действующих от ее имени физических лиц». А значит, при привлечении юридического лица к административной ответственности можно учесть обстоятельства, характеризующие форму вины таких граждан. Административное правонарушение как факт представляет собой единство субъективных и объективных элементов, то есть по объективным элементам можно судить и о субъективных, считает КС РФ. В частности, пояснил Суд, по фактическим обстоятельствам, установленным на основе исследования и оценки доказательств и отражающим характер и степень опасности нарушения, его последствия, можно определить и характеристики вины нарушителя, в том числе юридического лица.
Применительно к вмененному заявителю правонарушению КС отметил, что в ст. 11.15.1 КоАП законодатель использовал форму вины в качестве обязательного признака состава и тем самым дифференцировал административную ответственность за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, установив более суровое наказание за умышленное деяние и менее строгое – за неосторожное. Суд подчеркнул, что такой подход не является исключительным случаем, поскольку аналогичным образом сконструирован целый ряд норм особенной части КоАП РФ.
Как указано в постановлении, ранее КС высказывался о том, что, хотя вина юридического лица в совершении административного правонарушения не тождественна вине соответствующего физического лица, виновность организации так или иначе является следствием виновности ее должностных лиц (работников), привлечение которых к административной или уголовной ответственности не освобождает от административной ответственности само юрлицо. Вина юридического лица проявляется в виновном действии (бездействии) соответствующих физических лиц, действующих от его имени и допустивших правонарушение, со ссылкой на вынесенное ранее им решение подчеркнул Суд.
В связи с этим указание на форму вины применительно к организации не может расцениваться как несовместимое с их качественными характеристиками как субъектов права, тем более что оно не предполагает выхода за общие пределы их административной ответственности, считает КС. Суд пояснил, что виновность юрлица охватывает случаи, когда несоблюдение правил и норм является следствием совершенных как умышленно, так и по неосторожности действий (бездействия) его должностных лиц (работников). Действия юридического лица всегда производны от действий лиц физических, не будучи, однако, в своем юридическом измерении тождественны им, снова подчеркнул Суд.
Сославшись на законодательство Германии, Дании, Норвегии, Финляндии и Франции, КС РФ указал, что мировая практика также исходит из того, что в регулировании публичной ответственности юридического лица может быть отражена связь его вины с виной физических лиц, обладающих представительскими, распорядительными или контрольными полномочиями.
Далее Суд отметил, что при рассмотрении дела об административном правонарушении в процессе исследования доказательств проводится «мысленная реконструкция совершенного правонарушения в единстве его субъективных и объективных элементов на основе фактов, нашедших отражение в реальной действительности». При этом умышленный характер правонарушения, связанного с противоправным несоблюдением юридическим лицом правил и норм, может быть установлен исходя из характера и обстоятельств деяния лиц, нарушивших соответствующие требования, характера этих требований (насколько они значимы для целей обеспечения безопасности) и последствий их несоблюдения (возникла ли реальная угроза безопасности транспортной инфраструктуры), а также действий юридического лица по предотвращению и устранению таких последствий непосредственно в момент возникновения.
«Поэтому, хотя предполагается, что умысел юридического лица проявляется в умышленном характере действий (бездействия) его должностных лиц (работников), нет необходимости в установлении конкретных физических лиц, ответственных за исполнение юридическим лицом требований по обеспечению транспортной безопасности, и в обязательном их привлечении к производству по делу об административном правонарушении как “фактических нарушителей” с целью определить форму их вины», – указал КС. В то же время суд обязан учесть все значимые для дела обстоятельства и обосновать в постановлении по делу, почему правонарушение квалифицируется как совершенное умышленно, добавил он.
С учетом сказанного Суд пришел к выводу, что ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ не противоречат Конституции, поскольку предполагают, что юридическое лицо лишь тогда подлежит привлечению к административной ответственности за совершенное умышленно неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, когда установлен умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) этой организации, ответственных за исполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, и этот вывод надлежащим образом мотивирован в постановлении по делу об административном правонарушении.
Кроме того, Суд подчеркнул, что указание в ст. 11.15.1 КоАП на формы вины может исключить привлечение юрлица к ответственности со ссылкой на невозможность установления конкретной формы вины, поскольку такой подход противоречит принципам законности, равенства и справедливости и вытекающему из них принципу неотвратимости юридической ответственности.
Если умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) юридического лица, ответственных за исполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, из обстоятельств дела не усматривается и при этом имелась возможность для соблюдения соответствующих требований, но организация не приняла все зависящие от нее меры по их соблюдению, то административная ответственность юрлица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности. Суд подчеркнул, что такой вывод не может расцениваться как нарушение принципа равенства, поскольку основан на необходимости индивидуализации ответственности и не содержит неопределенности.
В то же время КС отметил, что отраженная в Постановлении № 17-П позиция не препятствует законодателю отказаться от использования формы вины в качестве критерия для выделения административного правонарушения в самостоятельный состав применительно к случаю, когда его субъектом признается юридическое лицо, в пользу иных критериев, отвечающих требованиям определенности и справедливости. Однако необходимо обеспечить возможность дифференциации административной ответственности в пределах санкции основного состава административного правонарушения при разрешении конкретного дела в соответствии с правовыми позициями Суда о соразмерности административной ответственности.
Кроме того, КС постановил пересмотреть решения, принятые по делу АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург «Морской фасад» на основании ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП в их истолковании, расходящемся с выявленным конституционно-правовым смыслом.
Комментарий представителя КС РФ
Руководитель секретариата КС РФ Владимир Сивицкий отметил, что Конституционный Суд своим постановлением осветил сразу две практические проблемы. Первая – можно ли установить форму вины юридического лица, не установив при этом фактически виновных физических лиц и форму их вины? На этот вопрос Суд ответил утвердительно. Владимир Сивицкий пояснил, что, исходя из сочетания субъективных и объективных факторов, орган, применяющий административную ответственность, может установить форму вины и применить правильную норму.
Второй вопрос – что делать, если несмотря ни на что конкретную форму вины организации установить не удается? «Если умысел не усматривается и даже не усматривается неосторожность, но при этом явно имеется вина юридического лица по общей формуле (то есть возможность для соблюдения соответствующих требований и непринятие зависящих от юридического лица мер по их соблюдению), должна применяться ответственность», – пояснил представитель Суда.
По его словам, «планка неосторожности» в этом случае используется, поскольку отказ от привлечения к административной ответственности влечет за собой незащищенность транспортной безопасности в полной мере. «Это касается и других составов административных правонарушений, в которых существует дифференциация форм вины на умысел и неосторожность», – отметил возможность применения по аналогии подхода КС Владимир Сивицкий.
В ближайшее время эксперты «АГ» и представитель заявителя жалобы прокомментируют выводы Конституционного Суда.
Взнос на благотворительность уклонистом от призыва на военную службу не заглаживает его вину перед РФ
Верховный Суд пояснил, что суды обязаны не просто констатировать наличие или отсутствие законных оснований для освобождения от уголовной ответственности, а принять справедливое и мотивированное решение с учетом всей совокупности обстоятельств
Данное определение является примером реализации разъяснений, приведенных в Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ) ВС РФ от 10 июля 2019 г.
В определении указано, что различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по характеру вреда, поэтому предусмотренные ст. 76.2 УК действия, направленные на заглаживание такого вреда и свидетельствующие о снижении степени общественной опасности преступления и нейтрализации его вредных последствий, не могут быть одинаковыми во всех ситуациях, а определяются в зависимости от особенностей содеянного. С учетом этого суд в каждом конкретном случае для того, чтобы расценить уменьшение общественной опасности деяния как позволяющее освободить лицо от уголовной ответственности, должен решить, достаточны ли предпринятые совершившим преступление лицом действия.
При этом вывод суда о возможности (невозможности) такого освобождения должен быть обоснован ссылками на фактические обстоятельства, исследованные в заседании. Суд обязан не просто констатировать наличие или отсутствие указанных в законе оснований для освобождения от уголовной ответственности, а принять справедливое и мотивированное решение с учетом всей совокупности данных, характеризующих в том числе особенности объекта преступного посягательства, обстоятельства совершения деяния, конкретные действия, предпринятые лицом для возмещения ущерба или иного заглаживания причиненного преступлением вреда, изменение степени общественной опасности деяния вследствие таких действий, личность виновного, а также обстоятельства, смягчающие (отягчающие) наказание.
Как следует из утвержденного Президиумом Верховного Суда обзора применения ст. 76.2 УК РФ, институт судебного штрафа подтвердил свою востребованность и в 2018 г. его назначили более чем в 33 тыс. случаев
ВС напомнил, что способ иного заглаживания причиненного преступлением вреда (и изменения степени общественной опасности деяния вследствие таких действий) не может быть всегда одинаковым. Очевидно, что выполнение таких стандартных действий, как перечисление денежных средств в детские дома или благотворительные фонды, для прекращения любого уголовного дела является недостаточным.
Однако обсуждаемое определение содержит и опасный, на мой взгляд, для правоприменительной практики вывод, согласно которому иное заглаживание причиненного вреда должно быть направлено на восстановление именно тех законных интересов общества и государства, которые были нарушены. Установление «адресного» возмещения вреда способно необоснованно сузить возможность прекращения уголовного дела, особенно в тех случаях, когда именно такое заглаживание вреда затруднительно или невозможно.
Кроме того, это может оказать негативное влияние на хотя и противоречивую, но все же положительную практику прекращения дел по двухобъектным составам, когда суды допускают возможность прекращения уголовного дела при фактическом заглаживании вреда лишь одному объекту, смещая акцент именно на существенное уменьшение общественной опасности вследствие заглаживания подсудимым вины.
Но даже в той ситуации, когда все стороны (за исключением прокурора) настаивают на прекращении дела в связи с примирением, некоторые суды (например, по делам о ДТП), усматривая два объекта преступного посягательства, считают примирение только лишь с потерпевшим недостаточным основанием для прекращения дела.
Некоторые представители судейского сообщества убеждены, что примирение с потерпевшим в такой ситуации может существенно уменьшить общественную опасность преступного посягательства на один объект (жизнь и здоровье), в то время как вред, причиненный общественным отношениям (например, в области обеспечения безопасности дорожного движения, общественной безопасности), остается. Такой подход наблюдается также в случаях примирения по ст. 213 (объект – общественная безопасность) и 317–319 УК РФ, где основным объектом выступает деятельность правоохранительных органов или общественная безопасность.
Однако судебная практика по таким делам – как в случаях примирения, так и при прекращении уголовного дела с применением судебного штрафа, – крайне противоречива.
Например, 27 июня 2018 г. Тульский областной суд апелляционным постановлением по делу № 22-1319/2018 отменил постановление Центрального районного суда г. Тулы от 11 апреля того же года, которым в отношении С., обвинявшегося по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК, было прекращено производство по уголовному делу в связи с назначением судебного штрафа в 100 тыс. руб.
Суд указал, что объектом преступления, предусмотренного ст. 213 УК, являются общественные отношения, составляющие содержание общественного порядка. Общественный порядок предполагает наличие условий безопасности в публичных местах и обеспечение спокойствия неопределенно большого круга лиц. Под общественным порядком следует понимать сложившуюся в обществе на основе правовых, социальных норм, норм морали, нравственности и этики, а также норм общежития, обычаев и традиций систему общественных отношений, обеспечивающую правильное, соответствующее принятым в обществе устоям поведение каждого индивида в сфере публичных взаимоотношений, нормальные условия жизни и деятельности граждан, функционирования институтов общества и государства.
В материалах дела не содержится сведений о том, каким именно образом был заглажен вред, причиненный общественной безопасности совершенным С. преступлением. Подсудимый возместил лишь вред, причиненный спокойствию потерпевшего Г., но не общественной безопасности и неопределенному кругу лиц, в присутствии которых он совершал хулиганские действия.
Таким образом, органом предварительного расследования не соблюдены условия, предусмотренные ст. 25.1 УПК РФ, при которых возможно прекращение дела с назначением судебного штрафа, а также требования ч. 2 ст. 446.2 УПК, позволяющие обратиться в суд с указанным ходатайством.
В другом случае Забайкальский краевой суд оставил без изменения постановление районного суда, которым в отношении Г., обвинявшейся в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 318 и ст. 319 УК, прекращено производство по уголовному делу в связи с назначением судебного штрафа в 7000 руб.
Апелляция указала, что при принятии судом решения учтены характер и степень общественной опасности содеянного, личность подсудимой, характеризующейся исключительно положительно, наличие у нее на иждивении малолетнего ребенка, а также признание вины как в ходе предварительного следствия, так и в суде, раскаяние в содеянном, заглаживание вреда путем принесения потерпевшим извинений, которые являлись для них достаточными и были приняты. Верно сделан вывод о том, что Г. не представляет опасности для общества, а в результате ее действий не наступили вредные последствия.
Прекращая уголовное дело в отношении Г., суд руководствовался положениями ст. 25.1 УПК и ст. 76.2 УК, не предусматривающими каких-либо препятствий к прекращению дела с применением судебного штрафа по инкриминированным обвиняемой преступлениям.
Кроме того, как указывалось в постановлении апелляции, поскольку потерпевшие являются должностными лицами правоохранительных органов, принесение публичных извинений подсудимой Г. лично им свидетельствует о заглаживании причиненного преступлениями вреда. При этом, добавил суд, нет оснований полагать, что заглаживание вреда произведено не в полном объеме (апелляционное постановление Забайкальского краевого суда № 22-1987/2018 от 26 июня 2018 г. по делу № 22-1987/2018).
Еще в одном примере президиум Кировского областного суда оставил без изменения постановление мирового судьи, отказавшего в удовлетворении ходатайства следователя Советского МСО СУ СК России по Кировской области о прекращении уголовного преследования в отношении Ф.
Суд указал, что, отказывая в удовлетворении ходатайства следователя о прекращении уголовного преследования и назначении Ф. меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, мировой судья счел, что при совершении преступления, предусмотренного ст. 319 УК, направленного против порядка управления, помимо интересов потерпевшего нарушаются и интересы государства, поскольку указанной статьей Кодекса установлена уголовная ответственность в целях защиты не только личности, но и представителя власти, выступающего от имени государства. То есть указанное преступление является двухобъектным, что исключает возможность прекращения уголовного преследования по основаниям, предусмотренным ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК (постановление Президиума Кировского областного суда от 19 сентября 2018 г. по делу № 44у-45/18).
В одном из дел суд отказал в удовлетворении последовательно заявленных ходатайств о прекращении дела как по ст. 25 УПК, так и по ст. 25.1 УПК, мотивируя тем, что прекращение уголовного дела не будет отвечать принципу справедливости применяемых к виновным лицам мер уголовно-правового воздействия (приговор Городецкого городского суда Нижегородской области от 3 ноября 2017 г. по делу № 1-245/2017).
Следует также указать на пример прекращения уголовного дела, приведенный в Обзоре ВС, где фактически по преступлению с двумя объектами вред возмещен лишь одному из них.
Например, Ч. обвинялся в том, что в ходе судебного заседания по гражданскому делу в районном суде он в присутствии участников процесса высказал в адрес представителя истца в грубой, неприличной форме слова, унижающие ее честь и достоинство, проявив тем самым неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участника судебного разбирательства.
Постановлением Тахтамукайского районного суда Республики Адыгея от 19 мая 2017 г. Ч., обвиняемый по ч. 1 ст. 297 УК, был освобожден от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в 40 тыс. руб. Суд, удовлетворяя ходатайство подсудимого и его адвоката о прекращении дела по основаниям ст. 76.2 УК, учел, что подсудимый впервые привлекается к уголовной ответственности за совершение преступления небольшой тяжести, вину признает, загладил причиненный потерпевшей моральный вред (принес извинения), требований имущественного характера потерпевшей к подсудимому не заявлялось, о чем она письменно уведомила суд.
Таким образом, тогда, когда возможно «адресное» возмещение причиненного вреда именно тем общественным отношениям, которые были нарушены, следует допустить такое условие прекращения уголовного дела. Однако в случаях, когда «адресное» возмещение невозможно (например, как в деле, по которому вынесено Определение Верховного Суда от 21 октября 2020 г.), допустимость прекращения уголовного дела не должна стать утраченной.
Автор статьи
Читайте также: