Адвокатская монополия что это

Обновлено: 28.03.2024

Предлагаем вниманию читателей «АГ» выдержки из материалов, которые отражают развернувшуюся в средствах массовой информации полемику по ключевым вопросам дискуссии о возможных путях регулирования юридической профессии.

Министр юстиции Александр Ковалев заявил, что в России будет введен «запрет на судебное представительство всех, кроме лиц, имеющих статус адвоката». По его мнению, введение адвокатской монополии на представительство дел в суде необходимо, но эта мера должна вводиться постепенно, чтобы не обрушить систему оказания юридической помощи.

«Если будет принят такой закон, то это станет чудовищной реакционной реформой. По нашей Конституции гражданин вправе выбрать себе защитника», – недоумевает в беседе с «НИ» исполнительный директор движения «За права человека» Лев Пономарев.

***
Как добиться, чтобы оказывать юридические услуги и, в частности, представлять интересы сторон в судах могли лишь те, кто в состоянии делать это качественно? Один из вариантов: разрешить заниматься этим только адвокатам, так как лишь они (в отличие от юристов, не обладающих таким статусом) – категория специалистов, наиболее отвечающая требованиям квалифицированной юридической помощи населению и организациям. Поэтому надо дать право адвокатам, и никому другому, вести дела не только в уголовном, но и в гражданском и арбитражном процессах.

Недавно эту мысль высказал президент Федеральной палаты адвокатов РФ Е.В. Семеняко. Его поддержал советник президента ФПА РФ, управляющий партнер коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры» Александр Муранов в своей развернутой статье, опубликованной в «Вестнике Федеральной палаты адвокатов РФ» (№ 2 за 2010 г.). А.И. Муранов привел множество доводов в подтверждение того, будто грамотную юридическую помощь могут оказывать лишь адвокаты.

А. Муранов: «Монополия по своей истинной сути предполагает фактическую либо юридическую невозможность или бессмысленность осуществления какой-либо деятельности любым желающим лицом, тогда как никакой запрет на приобретение статуса адвоката не предусматривается: нужно лишь сдать квалификационный экзамен – и возможность осуществления деятельности в сфере юридических услуг будет приобретена».

Г. Прокофьев: «Получить статус адвоката в Российской Федерации не такое простое дело, как пишет в своей статье господин Муранов. И квалификационный экзамен не самое сложное в этом процессе. В некоторых регионах без взятки либо без огромного блата в адвокатуре, во властных государственных структурах попасть в адвокатуру просто невозможно.

Как сможет молодой юрист, окончивший вуз по специальности “юриспруденция”, получить два года юридического стажа, если работать по своей специальности он не будет иметь возможности, а чтобы получить место в адвокатуре, у него нет ни средств, ни связей? Здесь как раз и возникает невозможность заниматься юридической деятельностью.

Участники рынка ожидают, что закон «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» скорректируют так, чтобы сделать его более удобным для применения юридическими фирмами. Андрей Новаковский, адвокат, партнер адвокатского бюро «Линия права»: «Прежде всего, надо признать, что адвокатская деятельность является предпринимательской деятельностью. Степень регулирования деятельности бизнес-адвокатуры может быть минимальной, так как клиенты адвокатов в этой сфере максимально профессиональны».

Основными задачами реформы станут не наделение каких-то одних игроков конкурентными преимуществами по отношению к другим, а повышение качества юридических услуг, вывод из теневого и «серого» оборота юристов, не имеющих статуса адвокатов. Однако не все юристы поддерживают идею введения адвокатской монополии. Надежда Орлова, партнер ФБК по налогам и праву: «Считаю, что нельзя вводить подобные ограничения. Такие системы подобны монополии или закрытому клубу. Они не способны положительно повлиять на развитие конкуренции и, соответственно, качество оказания юридических услуг в России».

Надо помнить о том, что адвокаты исполняют «государственную» функцию по предоставлению правовой помощи населению в сферах государственной деятельности. И как любые «государевы люди» они должны быть «отлучены» от иной свободной деятельности. В связи с этим их монополия может распространяться только на сферу уголовного преследования и административных правонарушений. А чтобы качество их услуг не страдало, чтобы адвокатам не приходилось отвлекаться от своих основных задач, правовую помощь в сфере гражданско-правовых споров между организациями необходимо отнести к исключительной компетенции юрисконсультов этих организаций и частнопрактикующих юристов, осуществляющих соответствующую экономическую деятельность. Ну а вопрос об иных гражданско-правовых спорах решить с учетом соблюдения общего баланса интересов государства, адвокатов, общества, в том числе нуждающихся в правовой помощи лиц, и юристов, не являющихся адвокатами.

Введение монополии говорит о развитом с правовой точки зрения обществе. Думаю, что те, кто занимается этим бизнесом на протяжении уже 200 лет (юристы Европы и Америки), не зря приняли подобную практику. Это один из важных аргументов сторонников адвокатской монополии, заслуживающий внимания.

Юридическая профессия в нашей стране давно требует цивилизованного регулирования. И не только рынком, поскольку право каждого гражданина на получение именно квалифицированной юридической помощи закреплено в Конституции страны. Регулирование и саморегулирование нашей профессии просто необходимо.

Никто не станет отрицать, что на сегодня сложилась ненормальная ситуация, когда фактически одинаковая юридическая помощь неопределенному кругу граждан и организаций оказывается двумя большими группами: адвокатами и предпринимателями, государственное регулирование в отношении которых имеет существенные неоправданные различия.

Все, с кем мне приходилось общаться по этому вопросу, едины во мнении: такое положение нетерпимо более. Оно губительно для всего юридического сообщества – как для адвокатуры, которая все более и более замыкается на защите по уголовным делам, так и для остальных юристов, работающих в сфере хозяйственного права, которые не имеют полновесной основы своей работы – квалификационных требований для занятия юридической профессией и тех гарантий деятельности, которые сегодня уже предоставлены законодательством об адвокатуре.

В целом же, и это главное, такое положение вещей не соответствует уровню развития гражданского общества, негативно влияет на организацию оказания квалифицированной юридической помощи, противоречит доктрине верховенства права, затрудняет доступ гражданам и организациям к правосудию.

Разделяя озабоченность г-на Г. Шестакова состоянием юридического рынка в нашей стране, хотел бы предостеречь его и всех нас от противопоставления адвокатов юристам, от некорректных выражений об ужасных последствиях установлении так называемой «адвокатской монополии», от обвинений адвокатов в «рейдерстве», от навешивания ярлыков.

И среди адвокатов, и в рядах юристов есть как порядочные люди и серьезные юридические компании, так и проходимцы.

В настоящее время в нашей стране трудятся 65 тысяч адвокатов и десятки тысяч юристов, не имеющих статуса адвоката и практикующих в качестве предпринимателей.

Представляется, что ситуация с дуализмом внутри профессии, который возник в России исторически, ввиду отсутствия рынка и необходимости в правовом обслуживании предпринимательства должна быть преодолена. Вопрос: как? И серьезный разговор об этом в СМИ будет очень полезен.

Не нужно пугаться адвокатской «монополии», как не страшит нас монополия врачей на оказание медицинской помощи. Логика развития процесса оказания юридической помощи в нашей стране и международный опыт говорят о том, что адвокат и юрист принадлежат к одной профессии. Не следует создавать какую-то «специализированную гражданскую адвокатуру или… мелкие адвокатские сообщества, сформированные по отраслевому принципу». «Сохранение независимости и изолированность от влияния классической уголовной адвокатуры», предлагаемые автором статьи, – неконструктивный подход в деле создания единой юридической корпорации.

Объединение «свободных» юристов в профессиональное объединение – объективная тенденция. И это произойдет рано или поздно. Однако наиболее оптимальным представляется объединение всех частнопрактикующих юристов вокруг адвокатуры.

«Свободных» юристов и адвокатуру как корпорацию объединяет не написание юридических бумаг и консультирование, а наличие этического кодекса, независимость профессионального сообщества, наличие профессиональной тайны, честность и профессионализм.

Опуская в рассуждениях о концепции правового регулирования сферы оказания квалифицированной юридической помощи необходимость изменения закона об адвокатуре для более полного приспособления его к нуждам рынка, скажу лишь о том, что для всех юристов, желающих оказывать на профессиональной основе юридические услуги неопределенному кругу лиц, должны быть законодательно установлены единые квалификационные требования. И эти требования сегодня имеются в законе об адвокатуре – высшее юридическое образование, стаж работы по специальности, сдача квалификационного экзамена, соблюдение этического кодекса, контроль корпорации. Поэтому вполне логична постановка вопроса о том, что объединение юристов должно произойти на основе адвокатуры.

Что можно возразить против такой постановки вопроса?

Не нужно страшиться «адвокатской монополии». Это будет наша с Вами монополия – монополия юристов для защиты гражданского общества, монополия профессионалов против «приготовишек», монополия Права против хаоса.

Виктор БУРОБИН,
президент адвокатской фирмы «Юстина»,
специально для «АГ»


Управляющий партнер Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С Евгений Шестаков рассказал, как формировалась, развивалась и менялась его позиция о регулировании сферы профессиональной юридической помощи.

Когда в российском юридическом сообществе только начала обсуждаться идея объединения адвокатов и свободно практикующих юристов в одну корпорацию на основе адвокатуры, управляющий партнер Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С Евгений Шестаков выступил против «адвокатской монополии». Однако спустя несколько лет его мнение стало в чем-то сближаться с позицией адвокатуры.

Евгений Шестаков ответил на вопросы «АГ» о том, что повлияло на перемену его настроения и какова его точка зрения сейчас.

– Евгений Николаевич, на основе чего изначально формировалась критическая позиция по отношению к объединению всего юридического сообщества на базе адвокатуры?
– В конце 1990-х Аркадий Берещук, чуть позже ставший моим партнером в ИНТЕЛЛЕКТ-С, создал в Сети юридический форум под названием «ЮрКлуб», объединивший юристов по всей стране. Эта площадка развивалась быстрыми темпами, там обсуждались самые разные профессиональные – и не только – темы. Надо сказать, что и наша фирма, собственно, в 2000 г. возникла не в последнюю очередь благодаря этому форуму: почти все партнеры и руководители региональных офисов встретились именно в «ЮрКлубе».

И, разумеется, определенная часть моего мировоззрения сформировалась под влиянием именно этого форума, где царили довольно свободолюбивые нравы, где под вымышленными именами (никнеймами) фактически анонимно общались юристы. Надо сказать, что «ЮрКлуб» сформировал целое поколение юристов, среди которых очень много известных людей: ученые-правоведы, известные адвокаты и юристы, руководители юрфирм и адвокатских образований, юрдепов, госорганов, даже судей много среди бывших юрклубовцев.

Тема «адвокатской монополии» обсуждалась там примерно с 2002 г. и обсуждается по сей день, но с самого начала в этом отношении генерировалось много негатива. Была такая доминирующая точка зрения юристов в онлайне, что адвокатура не является каким-то эталоном и образцом идеального поведения, а потому и ассоциировать с ней себя свободным юристам не сильно-то и хочется. Я с этим умозаключением согласен до сих пор. Справедливости ради стоит заметить, что со стороны адвокатуры тогда тоже было немало негатива: юристов обвиняли в том, что мы не соблюдаем стандарты, что мы «дворники» в суде, «амбарные мыши» и т.д. На этом фоне появилась моя статья в РАПСИ «Саморегулирование юристов против “адвокатской монополии”», в которой отторгалась сама идея объединения с адвокатурой.

В самом начале я понял, какую положительную регулирующую и репутационную роль играет абсолютная «адвокатская монополия» в США. Там все виды профессионалов от юриспруденции объединены в действительно единую монолитную профессию, когда по окончании юридической школы сдают bar-exam все, чья деятельность напрямую связана с практической юриспруденцией. И прокуроры, и судьи, и юристы компаний, и юристы на госслужбе – все являются членами единой корпорации с едиными профессиональными и этическими стандартами. Также мне импонировали существующая процедура «очищения», очень жесткая дисциплинарная практика и высокие морально-этические требования не только к поведению в суде, но и в частной жизни.

Общение с адвокатами и судьями в США позволило увидеть, насколько юридическая профессия разнородна у нас, в России. Здесь искусственно противопоставили друг другу: практикующих юристов – адвокатам, адвокатов – судьям, сотрудникам правоохранительных органов. Доходит до того, что судья после назначения на должность стирает все свои контакты в соцсетях, потому что любая связь этого юриста с другими членами юридического сообщества может его дискредитировать…

Я задавал американским коллегам вопрос: а что если адвокат и судья вместе обедают, приглашают друг друга семьями к себе на барбекю – насколько это приемлемо? И оказалось, что в этом нет ничего из ряда вон выходящего, никто даже никаких коррупционных параллелей не станет проводить с такой дружбой. Для нас два года подряд федеральный судья Weissbrodt организовывает за свой счет ланч, на который приглашаются другие судьи и даже адвокаты.

Более того, адвокаты в США – первые в очереди на пост судьи, ведь карьера судьи многими адвокатами воспринимается как венец карьеры. У нас же, если ты бывший адвокат, судьей ты не станешь никогда. У будущих российских судей даже проверяют на благонадежность членов семьи до третьего колена, чтобы, не дай бог, кто-то из них не оказался юристом или адвокатом.

– Вы считаете, что американская модель возможна и в России?
– Нет, совершенно очевидно, что в существующих условиях это невозможно. Во всяком случае, не в ближайшее время – потребуется очень долгая эволюция в головах людей, в государственных и общественных институтах. Планируемое введение ограниченной «адвокатской монополии» сохранит деление нашей профессии на несколько частей, а то, как это сейчас происходит – без участия всех заинтересованных лиц, – еще и усилит это расслоение, еще сильнее поссорит мир юридического бизнеса и мир адвокатской деятельности.

– Под ограниченной адвокатской монополией Вы подразумеваете судебное представительство?
– Да, верно. Сейчас идея ограниченной «адвокатской монополии» на судебное представительство в России распространяется только на адвокатов и частнопрактикующих юристов, т.е. на людей, оказывающих юридические услуги (помощь), – по сути, занимающихся одним и тем же, но c разной идеологией, привилегиями и ограничениями.

Подготовили
Мария ПЕТЕЛИНА,
заместитель руководителя Департамента информационного обеспечения ФПА РФ,
Глеб КУЗНЕЦОВ,
корр. «АГ


Публикуем выдержки из этого интервью, с полным текстом которого можно ознакомиться на сайте РАПСИ.

– Вы продвигаете идею адвокатской монополии. Это довольно спорная затея. С одной стороны, монополия, возможно, улучшит правовую сферу, упорядочит практику и, тем самым, будет способствовать реформе сферы оказания юридической помощи в целом. С другой стороны, Вас можно заподозрить в создании привилегированных условий для вашей компании «ЮСТ» и подобных ей крупных корпораций. Ведь наверняка установление адвокатской монополии приведет к переделу рынка адвокатских услуг, и в результате мелкие коллегии и бюро вынуждены будут уйти с рынка, а крупные останутся. В итоге цены на адвокатские услуги вырастут.

– Хороший вопрос. Начну с личного: ни меня, ни моих коллег из «ЮСТа» отсутствие адвокатской монополии не касается вовсе. Рынок уже в целом сложился, и кто может – тот зарабатывает. Сегодня быть вне адвокатуры в чем-то даже выгодней – есть определенные финансовые, дисциплинарные и иные выгоды. Хотя и не солидно.

А продвигаю я идею адвокатской монополии как вице-президент ФПА, понимая, что нынешнее безобразное положение не вечно. Не может государство до бесконечности допускать тройные стандарты в такой деликатной сфере, как оказание квалифицированной юридической помощи, – ситуация неизбежно будет меняться. И мне бы хотелось, чтобы все, что произойдет, было ближе к здравому смыслу, а не к авантюризму.

Во всех европейских странах, кроме, кажется, Швеции и Финляндии, существует адвокатская монополия – или практически абсолютная (как в Великобритании, Германии, Португалии, Польше), или относительная (как в Дании). Настаивая на идее монополии, адвокатское сообщество стремится к установлению цивилизованных правил оказания юридических услуг. Правил для всех участников, что, согласитесь, как минимум, справедливо.

– Но ведь принято считать, что любая монополия ведет к исчезновению конкуренции на рынке?

– Термин «адвокатская монополия» сам по себе не очень благозвучный, поскольку чаще всего обыватель, даже обыватель в прокурорских погонах, считает, что монополия – это плохо, монополия – это отсутствие конкуренции, повышение цен и в итоге – неважное качество услуг. Так оно обычно и бывает, – например, в газовой отрасли.
В нашем же случае такие рассуждения ошибочны. Существует ведь понятие «естественная монополия». И адвокатская монополия является естественной, так же как, скажем, врачебная. Люди, когда болеют, идут к врачу. И это никого не смущает. К тому же следует понять, что большей конкуренции, чем в адвокатской среде, нет нигде. Если вам не нравится один адвокат, вы идете к другому, третьему. Нас сейчас 70 тысяч, и каждый в конкуренции с каждым.

– Вы сейчас говорите от имени адвокатского сообщества, а я – от имени простых граждан. Например, бабушке требуется составить простейший иск или просто проконсультироваться. Адвокат, понятное дело, возьмет за это большую плату, чем обычный юрист. А у бабушки – внук с юридическим образованием…

– Действительно, не исключаются ситуации, когда внук или деверь профессиональней и порядочней адвоката, к тому же дешевле. Но современное общество должно ориентироваться не на личности, а на институты. Если адвокат обманывает, некачественно оказывает услуги, то на него, в отличие от внука, есть управа – дисциплинарная ответственность в соответствии с Кодексом профессиональной этики.

К тому же мы не ведем речи об установлении монополии на любое консультирование, составление бумаг и т.п. В нашем случае оптимальной видится только монополия на судебное представительство. В качестве примера можно ориентироваться на Германию. Там есть категории споров, по которым граждане сами ходят в суд, а вот если цена иска превышает определенную сумму или он рассматривается составом судей, дело разбирается только с участием адвоката.

– То есть получается, что в результате введения адвокатской монополии на судебное представительство те юристы, которые сейчас ходят в суд, будут вытеснены с рынка?

– Нет. Наша концепция предусматривает переходный период, в течение которого все желающие юристы смогут стать адвокатами. Поэтому на рынке юридических услуг останутся практически те же люди, за минусом каких-либо «безобразников», не имеющих, например, юридического образования. И в силу этого услуги дороже не станут.
Кстати, хочу развеять миф о супербогатстве адвокатов. В России около 70 тысяч адвокатов. Есть столичные адвокаты, есть те, кто имеет собственную клиентуру и кому не надо ежедневно думать о «хлебе насущном». Их, по оценкам ФПА, примерно 25–30 % от общего числа. Все остальные живут за счет работы по назначению в уголовных делах. Один судодень стоит 298 рублей. Это унизительная плата, которая разрушает и адвокатуру, и правоохранительную систему, и правосудие. И уж точно не позволит скопить на «Майбах».

– А Вы просчитывали, какая доля рынка останется за крупными адвокатскими компаниями вроде вашей после введения монополии?

– Все серьезные игроки на рынке уже давно известны, их можно пересчитать по пальцам двух рук. У всех останется прежняя доля, просто юристы, работающие в мелкихпредпринимательских структурах, приобретут статус адвоката, если у них его до сихпор нет. Кардинальных изменений не будет, точно вам говорю.

– И насколько вырастет число адвокатов в нашей стране?

– Никто не знает точной цифры. Одно время высказывалось мнение, что свободных юристов в нашей стране чуть ли не миллион и у них многомиллиардные обороты. Начали разбираться с этой статистикой, и оказалось, что многие ООО в уставе цель своей деятельности определяют как «оказание юридических услуг», хотя на самом деле этим не занимаются. По самым приблизительным подсчетам, свободных юристов столько же, сколько адвокатов, или несущественно больше. Если это действительно так – число адвокатов увеличится примерно вдвое, то есть до 140 тысяч. Это еще одно подтверждение того, что цены на юридические услуги не могут вырасти. Для этого нет оснований.

– Можете вспомнить, как вы пришли к идее адвокатской монополии? Возможно, Вас какой-нибудь случай подтолкнул к ней?

– Часто приходится слышать, что адвокаты не очень профессиональны. Конечно, я не могу отвечать за всех, но убежден, что основной вклад в этот миф вносят люди, не имеющие отношения к адвокатуре. Согласен, иногда и адвокаты бывают далеко не безупречны. Судьи подчас говорят: нужно ввести при суде лицензирование, так как на практике, например, выясняется, что представитель не знает, какую статью надо применить в деле. Убежден, в том числе и неурегулированность «околосудебной среды» является источником многих проблем правосудия.

– Но Вы сказали, что за некачественные услуги адвокату грозит дисциплинарная ответственность.

– Да, он может быть даже лишен статуса. Пожизненно. Но сами посудите, непрофессиональный адвокат сегодня не сильно дорожит своим статусом, поскольку может ходить в суд и без адвокатского статуса, только по доверенности. И пока мы не можем эффективно бороться с этим. Но сможем быть более требовательными к коллегам, если они будут понимать, что, покинув адвокатуру, не смогут больше работать в суде. На наш взгляд, данное условие повысило бы качество юридических услуг.

А сейчас, например, в Орловской области многие адвокаты подают заявление о прекращении статуса, чтобы не работать по назначению по уголовным делам. Они говорят, что как неадвокаты могут заработать больше. Вот это проблема. Дожили до того, что люди из адвокатуры бегут.

– На Ваш взгляд, возможно ли в принципе оценить рынок адвокатских услуг в деньгах?

– Возможно, но сложно. Я бы за это не взялся.

– Клиентов на все крупные компании хватает?

– В последнее время с этим стало сложнее. Здесь есть объективная причина – государство становится активным участником экономических отношений. Более 50 % экономики контролируется государством. И в каждой структуре с госучастием раздутые штаты юристов с нереально высокими окладами. Поэтому можно констатировать: есть тенденция к сужению рынка.

– В апреле «ЮСТ» отметил 20-летие. Расскажите, в каких условиях ваша компания начинала работать. Какие гонорары были раньше?

– История нашей компании отражает историю нашей страны за последние 20 лет. Началась перестройка, стали популярны регистрация совместных предприятий и создание первых кооперативов.

Когда «ЮСТ» только создавался, абсолютно все занимались регистрацией предприятий. На рынке это стоило то ли 400, то ли 500 долларов. Мы просили 5000 долларов за ту же самую работу. Это был успешный маркетинговый ход: и зарабатывали, и оставляли время для высокоинтелектуальной деятельности. Не утонули в мелочах. Участвовали в знаковых делах того времени. Например, Владимир Плигин представлял крупнейшую в мире золотодобывающую компанию на территории СНГ. Мы участвовали в превращении сахалинского шельфа в нефтяной, консолидировали активы «Газпрома», сопровождали строительство самого первого бизнес-центра в Москве.
Я принимал участие в деле ГКЧП – защищал председателя КГБ СССР В.А. Крючкова (светлая ему память, приятный, умный человек был). Он в мемуарах обо мне написал что-то вроде «молодой, а уже умный». Чем, конечно, несколько смутил, но теперь приходится соответствовать.

– А почему люди шли к вам и платили дороже?

– Потому что мы никогда не имели отдельного от наших клиентов интереса. И к тому же мы были солидные люди, условно говоря, в галстуках, – доктора и кандидаты наук, со знанием языков, с хорошим бэкграундом.

«ЮСТ» поселился в первом построенном в 1991 г. офисном здании в Москве на улице Медведева (ныне это Старопименовский переулок). Нашими соседями были итальянская компания Eni и редакция радиостанции «Свобода». Тогда это было не лишено пикантности. Правда, мы располагались в мансарде, в двух небольших комнатах с одним компьютером Olivetti на всех, – так что нынешние партнеры, а тогда студенты, получали к нему доступ, как правило, ночью. Но мебель стояла дорогая, европейская. И сейф хороший, итальянский, до сих пор используем, кстати.

– Вы сразу стали управляющим партнёром?

– Нет, не сразу. В «ЮСТ» меня пригласил Владимир Николаевич Плигин – первый наш управляющий партнер, я пришел примерно через полгода после создания фирмы. Мы с ним учились вместе в аспирантуре. В 2003 году Владимир Николаевич был избран депутатом, статус адвоката приостановил, поэтому дальше не мог исполнять эти функции. Поскольку в процессе работы в «ЮСТе» мне часто приходилось решать управленческие задачи, выбор остановился на мне.

– Плигин хороший адвокат?

– Да, хороший. Мастер дебюта и в целом профессионал своего дела. Он любой деятельностью занимается с глубоким погружением в предмет.

– Ваше знакомство с ним помогает сейчас компании?

– Отмечу, что «ЮСТ» за время своего существования вырастил значительное количество выдающихся людей. В числе «выпускников» фирмы – помощники Президента РФ, вице-премьеры правительства, заместители федеральных министров, губернаторы,вице-губернаторы, единственный в нашей стране академик-адвокат и еще много достойных людей. Но какого-либо экономического эффекта это не дает. Скорее репутационный. Что нас вполне устраивает.

– А Владимир Николаевич привлекает «ЮСТ» к разработке законопроектов?

– Не он, а Государственная Дума – да, чаще к экспертной оценке, но не так часто, как хотелось бы. Нам есть что сказать и предложить. Мы периодически представляем интересы Госдумы в судах. Например, в числе недавних успехов фирмы – положительное решение по иску внука Сталина о защите чести и деловой репутации. Госдума по делу выступала ответчиком, и мы представляли ее интересы. В итоге – процесс выиграли.

– И вы по тарифу 298 рублей брали?

– Для нас честь быть полезными российскому парламенту.

– Получается, вы уже можете позволить себе вести дела безвозмездно?

– Можем. И давно. Вопреки еще одному мифу, что адвокаты без денег ничего не делают, наша фирма много дел ведет бесплатно. Частично – это просьбы наших знакомых, друзей. Но в рамках pro bono мы решаем много вопросов, связанных с защитой интересов детей в семейных спорах. Пытаемся защищать права детей, оставшихся без родителей. Мы действительно чувствуем свою ответственность перед обществом и стараемся не отказывать людям.

В этой работе случались и юридические сенсации. Например, однажды к нам обратился гражданин примерно 65 лет от роду, усыновленный еще до второй мировой войны, усыновители его уже умерли. Ему понадобилось во вполне меркантильных целях отменить усыновление, чтобы восстановить родственные связи с умершей в Германии богатой тетей, которая осталась без наследников. И нам это удалось. А то так бы и остался Белкиным, да и без наследства.

– Каковы перспективы у «ЮСТа»?

– Деньги – не самое главное. Для нас намного важнее ощущение, что у клиента нет претензий после завершения дела. Адвокаты, которые работали еще при Сталине, учили меня во главу угла ставить доверительные отношения с клиентом и не жадничать. И мы соблюдаем этот принцип до сих пор.

Сейчас перед компанией стоит выбор: становиться корпорацией, где управляющий партнер не знаком лично со всеми работающими у него юристами, либо сохранять чувство «семьи» в коллективе, то есть быть компанией с «человеческим лицом».

– И каков будет ваш выбор?

– На мой взгляд, мы все еще «семья», несмотря на то, что нас уже 100 человек. Лично мне это ощущение дорого. Я – за «семью». Наверное, потому что я больше адвокат, чем бизнесмен. Сейчас многие спорят, можно ли адвокатскую профессию считать предпринимательской. Более того, многие хотят быть предпринимателями. Но это блеф, обреченный на провал. Уверен.

– Почему?

– У меня есть своя теория. Объясню ее на примере. К адвокатам где-нибудь в Лондоне приходит, условно говоря, наш олигарх с тремя заводами. И им говорит: хочу IPO. Адвокаты и консультанты начинают писать меморандумы, ничего материального от этих бумаг не прибавляется, ни на один станок больше у олигарха не становится. Но по итогам примерно года работы консультантов стоимость активов олигарха возросла втрое. Адвокаты на этом немного заработали.

Наверняка нашелся нескромный адвокат, который сказал: ребята, чем мы хуже, почему бы нам не выйти на IPO и не заработать на этом? Отсюда и родилась идея, что адвокаты тоже могут быть предпринимателями. Примерно первые пять компаний, вернее их управляющие партнеры, на этом заработают, остальные – нет.

На мой взгляд, у адвокатской и предпринимательской деятельности разные цели и задачи. Адвокат – часть правосудия, предприниматель – часть экономики. Предприниматель действует ради прибыли. У адвоката иной приоритет – ему своего клиента надо защищать, в том числе и бесплатно.

– Даже как-то трудно говорить об IPO адвокатских компаний, когда судодень стоит 298 рублей.

– Конечно. Эта тема во время кризиса поутихла, но, по всей вероятности, разговоры об этом еще возобновятся. Англичане – упорный народ.


Адвокатская монополия - 2018 — 2025 стала одной из наиболее обсуждаемых тем в юридическом сообществе. Предусмотрен ли реформой рынка юридических услуг плавный переход к корпоративному судебному представительству? Полный анализ проектов нормативных актов представлен в нашей статье.

Законопроект Минюста об адвокатской монополии

По адвокатской монополии Минюст еще в 2017 году подготовил проект Концепции перехода к новой форме работы (подробности — в статье «Концепция регулирования рынка профессиональной юридической помощи»). В чем заключается предполагаемая монополия?

Речь не идет о том, что во всех сферах любые юруслуги будут оказываться только адвокатами. Монополизации будет подвергнуто только судебное представительство. При этом юристам, работающим инхаус, т. е. в составе юридических подразделений организаций, не нужно будет оформлять статус адвоката, однако может потребоваться представление в суд трудового договора.

Проект Концепции вызвал широкий резонанс. Основные влиятельные группы противников — представители:

  • ILF (International Law Firms) — международных юрфирм;
  • общественных организаций юристов (Ассоциации юристов России и др.), которые в случае реализации проекта адвокатской монополии могут в значительной степени утратить свое влияние.

Ход работы над Концепцией

Обратите внимание! Идея введения исключительно адвокатского представительства в гражданских формах судебных процессов существует давно. В частности, такая норма была заложена в ч. 5 ст. 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ (АПК РФ) в 2002 году. До этого, в 1995–1998 годах, юридические услуги лицензировались.

Можно выделить следующие значимые вехи в работе над текущим проектом Концепции:

На момент выхода настоящей статьи окончательный вариант Концепции не опубликован.

Этапы перехода к адвокатской монополии и процедура для юристов

В проекте Концепции, разработанной Минюстом РФ, заложены следующие сроки и мероприятия.

1. Введение коммерческих ОПФ адвокатских образований с разрешением преобразования в эти виды юрлиц, оказывающих правовые услуги. При этом предполагается запрет на иностранное участие в адвокатских организациях.

2.Разрешение заключать трудовые договоры между адвокатскими образованиями и адвокатами.

3. Введение соответствующих изменений в НК РФ

Установление льготных правил вступления в адвокатуру для лиц, проработавших 5 лет в организациях, оказывающих юридические услуги: дистанционная сдача экзамена, освобождение от целевых взносов и др.

Вступление в адвокатуру основной массы частных юристов. По результатам мониторинга ситуации этап может быть продлен

Обратите внимание! При достаточной численности адвокатского корпуса с 01.01.2023 будет введено требование о наличии статуса адвоката для представительства во всех видах судебных процессов.

Облегченные условия для вступления в адвокатуру предусмотрены для довольно узкой категории (п. 6.2 Концепции). Для юристов, которые оказывают юруслуги в качестве ИП, работают в организациях или увольняются с государственной или муниципальной службы, послаблений при вступлении в адвокатский корпус не предусмотрено. Между тем взносы в некоторые палаты на начальном этапе работы достигают 150 тыс. руб. Устанавливаются они решениями палат, а не нормативными актами (см. статью «Как получить статус адвоката и что он дает?»).

Перспективы для ILF

В проекте Концепции (п. 5.6) предлагается введение в отношении ILF и иностранных юристов следующего регулирования:

Меры по защите рынка юруслуг не нарушают обязательств РФ перед ВТО. Напротив, в соответствии с п. II(1)(А)(а) Перечня специфических обязательств РФ по услугам, входящим в приложение 1 к протоколу «О присоединении РФ к Марракешскому соглашению об учреждении ВТО от 15.04.1994» от 16.12.2011, только российские адвокаты вправе осуществлять представительство во всех видах судопроизводства.

Отметим, что в законодательстве ряда других стран (Германии, например) существуют аналогичные положения. Минимальным требованием для получения статуса адвоката является наличие национального диплома, а также стажа работы по праву данного государства.

Итак, порядок внедрения адвокатской монополии, окончательное введение которой намечено на 01.01.2023, в настоящее время на федеральном уровне не принят. Проект Концепции, опубликованный Минюстом РФ, до сих пор не утвержден окончательно и обсуждается юридической общественностью. Законопроекты будут разрабатываться после утверждения Концепции в окончательном виде, поэтому начало реформы, намеченное на 2018 год, было отодвинуто на более поздние сроки.

Более полную информацию по теме вы можете найти в КонсультантПлюс.
Пробный бесплатный доступ к системе на 2 дня.


Адвокатская монополия в 2021 громко обсуждается и незаметно вводится - начало было положено, когда Минюст обнародовал проект концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи. О том, какие шаги уже предприняты и насколько они полезны для рынка юруслуг, рассказывает наш эксперт.

Основная идея адвокатской монополии

Как следует уже из самого названия, смысл адвокатской монополии заключается в том, чтобы объединить под одной крышей всех юристов, оказывающих услуги в сфере права, за исключением корпоративных юристов и государственных и муниципальных служащих.

Право работать в сфере оказания профессиональных юридических услуг будут иметь только лица, получившие статус адвоката. Соответственно, все юридические фирмы должны будут получить статус адвокатских образований любой допускаемой законом формы.

Обратите внимание! На сегодняшний день адвокаты обладают монополией только на судебное представительство (защиту) по уголовным делам (п. 2 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ от 18.12.2001 № 174-ФЗ).

По мнению авторов концепции, необходимость в таком реформировании назрела давно и продиктована следующими причинами:

  1. Большая часть профессиональных юристов работает на рынке без какого-либо контроля со стороны государства в свободных рыночных условиях. Отсутствует профессиональный кодекс поведения таких юристов, не утвержден стандарт оказания правовой помощи, не определена ответственность за некачественное оказание помощи.
  2. Граждане, получающие юридическую помощь от юристов, часто не удовлетворены качеством оказываемых услуг.

Зарубежный опыт показывает, что в большинстве стран юристы объединены в профессиональные сообщества, которые подчиняются определенным правилам, соответствуют критериям относительно образования, подготовки, опыта и т. д.

По мнению Минюста РФ, институт адвокатуры больше всего подходит для того, чтобы объединить в себе всех юристов, так как именно в этом сообществе выработаны правила профессиональной этики, стандарты оказания правовой помощи, организован контроль за ее качеством.

С момента провозглашения планируемая реформа успела обзавестись как сторонниками, так и ярыми противниками. Взвесим аргументы за и против адвокатской монополии.

Плюсы и минусы реформы

В качестве основного плюса преобразований инициаторы реформы называют то, что юристы наконец окажутся под контролем государства и будут подчиняться закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» от 31.05.2002 № 63-ФЗ (далее — закон об адвокатуре) и Кодексу профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003).

Указывается, что в настоящее время деятельность юристов никак не регламентируется. Между тем, по нашему мнению, это совсем не так.

Сфера оказания юридических услуг, в которой работает на сегодняшний день весь юридический бизнес, подпадает под нормы Гражданского кодекса РФ, а также закона РФ «О защите прав потребителей» от 07.02.1992 № 2300-I. В случае оказания некачественных услуг потребитель вправе обратиться в суд с иском о возмещении причиненных убытков, компенсации морального вреда, возврате уплаченных денег по договору.

Правила Гражданского кодекса РФ о некачественных услугах, заметим сразу, распространяются и на услуги адвокатов.

Именно это и требуется в первую очередь потребителю: нормы об имущественных компенсациях и штрафах являются для них гарантией оказания качественной услуги.

Потребители бывают так же часто недовольны качеством услуг адвоката, как и юристов, не имеющих специального статуса. Специфика ответственности адвоката в одном: некачественное оказание помощи является основанием для его привлечения к дисциплинарной ответственности, в особо серьезных случаях адвокат даже лишается статуса. Однако это ли нужно недовольному клиенту? В первую очередь доверитель хочет вернуть свои деньги и возместить убытки, причиненные некачественной работой юриста, а вовсе не лишения статуса адвоката.

Итак, нормы ГК РФ об имущественной ответственности исполнителя услуг общие для всего рынка и не являются прерогативой адвокатского сообщества. Нормы о дисциплинарной ответственности адвокатов не содержат дополнительных преимуществ для потребителя, не увеличивают конкуренцию внутри сообщества. Почему же нам предлагают именно переход юристов под эгиду адвокатского сообщества как панацею от некачественных юруслуг?

Таким образом, маловероятно, что с помощью данной реформы удастся значительно улучшить качество правовых услуг.

Чем обернется адвокатская монополия для самих юристов, оказывающих услуги в сфере гражданского и иных отраслей права? Признаем очевидное: далеко не каждый из юристов, особенно специализирующихся на узкой категории споров, сможет сдать экзамен на адвоката. Не забываем и о том, что запланировано страхование ответственности адвоката (подп. 6 п. 1 ст. 7 закона об адвокатуре), которое серьезно увеличит расходы на поддержание статуса. Кроме того, работать в одиночку через адвокатский кабинет можно, только имея 3-летний стаж, то есть новоявленных адвокатов ждут коллегии и взносы в них.

В итоге будет значительно сокращено количество частнопрактикующих юристов, что опять-таки негативно скажется:

  • на качестве правовой помощи за счет снижения конкуренции;
  • цене правовой помощи за счет дополнительных расходов на статус.

Возможно, гражданам придется пользоваться эконом-вариантом: заказывать у не допущенных в судебный процесс юристов документы и правовую позицию, а представлять свои интересы в заседании самостоятельно.

Какие изменения уже внесены в законодательство об адвокатуре

Как следует из самой концепции, к 2025 году адвокатская монополия будет введена в отношении всех юристов, за исключением корпоративных юристов и госслужащих.

Правовую помощь будут оказывать только адвокаты. Очевидно, что для таких глобальных изменений потребуется внести значительное число изменений в действующее законодательство.

Между тем реформа до сих пор находится в весьма подвешенном состоянии и радикальные шаги пока не предприняты.

Итак, что изменено на сегодняшний день в рамках регулирования вопросов судебного представительства и деятельности адвокатов?

Высшее юридическое образование у судебных представителей

С 01.10.2019 представлять интересы в ряде судебных инстанций могут помимо адвокатов только лица, имеющие высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности.

Данное нововведение, по сути, является ступенькой к адвокатской монополии. Введение образовательного ценза также направлено на улучшение качества оказываемых юридических услуг. Следующим шагом помимо образовательного ценза, вероятно, станет требование о наличии у представителя адвокатского статуса.

Лишение права судебного представительства лиц, лишенных статуса адвоката

Бурный резонанс в профессиональном сообществе вызвала поправка в закон об адвокатуре, согласно которой адвокат, лишенный статуса по неблаговидным причинам, утрачивает право на судебное представительство в принципе (подп. «б» п. 4 ст. 1 закона «О внесении изменений в ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"» от 02.12.2019 № 400-ФЗ). Поправка вступит в силу 01.03.2021.

С одной стороны, идея, заложенная в основу этой нормы, ясна и вроде бы имеет благую цель — отстранить от участия в судебных процессах тех лиц, которые своими отрицательными поступками принесли вред доверителю.

С другой стороны, такая норма создает благодатную почву для злоупотреблений: не секрет, что лишиться статуса в адвокатском сообществе можно и не совершая порочащих поступков, а, наоборот, отстаивая принципиальную позицию, мешающую кому-либо.

Получается, что до окончательного введения адвокатской монополии адвокаты и просто юристы, осуществляющие представительство в судах, оказываются в крайне неравном положении. Адвокат лишится права судебного представительства, а юрист, совершивший те же деяния, продолжит профессиональную деятельность. В профессиональном сообществе данная поправка расценена большинством как антиконституционный запрет на профессию и попытку зачистить адвокатуру перед тем, как в ее ряды вольются остальные юристы.

Возникают вопросы и чисто практического характера:

  1. Как суд будет убеждаться в том, что перед ним представитель, ранее лишенный адвокатского статуса? Процессуальное законодательство не дает судьям права требовать от представителей иных документов, кроме тех, что подтверждают их полномочия и наличие высшего юридического образования.
  2. Какие последствия будут в случае, если решение суда будет принято с участием бывшего адвоката в качестве представителя?

Данная норма представляется преждевременной, слишком жесткой и непродуманной.

Гонорар успеха

Законом от 02.12.2019 № 400-ФЗ также закреплена возможность устанавливать размер вознаграждения адвоката в зависимости от итогов разрешения дела, то есть включать в соглашение об оказании юридической помощи условие о гонораре успеха (п. 4.1 ст. 25 закона об адвокатуре). Правило начало действовать с 01.03.2020. Не допускается устанавливать гонорар успеха при оказании помощи по административным и уголовным делам.

Конкретные правила установления такого условия определены в Федеральной палатой адвокатов РФ.

Данная новелла воспринята адвокатским сообществом позитивно. Ранее Конституционный суд высказывался против такой практики (см. постановление Конституционного суда РФ от 23.01.2007 № 1-П). Адвокатам крайне редко удавалось взыскать с клиентов дополнительные суммы в случае положительного исхода дела. В то же время многие высказываются скептически, полагая, что нужно это только для того, чтобы сделать профессию адвоката более привлекательной.

Отметим, что новое положение не распространяется на оказание правовых услуг не адвокатами.

Иные предвестники адвокатской монополии 2025

Среди принятых поправок к закону об адвокатуре есть и иные предвестники адвокатской монополии. Среди них:

  1. Введение термина «адвокатская профессия» (п. 16 ст. 1 закона № 400-ФЗ).
  2. Снижение стажа адвокатской деятельности, необходимого для учреждения адвокатского кабинета и коллегии адвокатов, с 5 до 3 лет (пп. 5, 6 ст. 1 закона № 400-ФЗ).
  3. Отмена запрета занимать должность президента адвокатской палаты более двух сроков подряд (подп. «б» п. 11 ст. 1 закона № 400-ФЗ).
  4. Появление нового основания «по личным обстоятельствам» для приостановления статуса адвоката от 1 года до 10 лет (подп. «а» п. 3 ст. 1 закона № 400-ФЗ).

Итак, реформа, известная как адвокатская монополия, на сегодняшний день находится в самом начале своего пути и продвигается достаточно медленно. Однако поправки вводятся хотя и осторожно, но широким фронтом — в процессуальных кодексах, специальных законах, что позволяет предположить подготовку к дальнейшим решительным шагам. Пока неясно, в каком виде реформа будет проведена. Однако, судя по концепции реформы, она очевидно снизит доступность судебных юруслуг, возможно, вызовет снижение их качества. А ведь цель реформы противоположная.

Более полную информацию по теме вы можете найти в КонсультантПлюс.
Пробный бесплатный доступ к системе на 2 дня.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: