Адвокат обязан сообщить о преступлении
Обновлено: 18.04.2024
В пользу значимости тайны адвоката можно привести ряд доводов: она является одной из гарантий независимости адвоката, условием формирования доверительных отношений с лицом, обратившимся за юридической помощью, и важной предпосылкой ее обеспечения адвокатом как субъектом доказывания в любом из видов судопроизводства.
Корректировка положений об адвокатской тайне
Наиболее спорными вопросами, относящимися к адвокатской тайне, на мой взгляд (и это подтверждено в значительной мере ведущейся дискуссией), являются вопросы предмета тайны и пределов свободного усмотрения адвокатов в использовании конфиденциальных сведений.
Формула ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», объявившая адвокатской тайной любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, едва ли может быть признана удачной. Из нее вытекают не только права адвоката на определенный процессуальный иммунитет, но и обременения, нередко необоснованные, противоречащие его профессиональному и гражданскому долгу либо угрожающие его интересам.
Это обстоятельство отчасти было отмечено составителями Кодекса профессиональной этики адвоката. Игнорируя положение ст. 6 Закона об адвокатской деятельности, допускавшее разглашение конфиденциальных сведений только с согласия доверителя, авторы наделили адвоката правом без такого согласия использовать сообщенные ему сведения при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному либо уголовному делу. При этом не отвергалась мысль об абсолютном характере адвокатской тайны.
Законодатель закрыл глаза на это противоречие корпоративной нормы закону, дополняя ст. 4 Закона об адвокатской деятельности указанием об обязательном исполнении каждым адвокатом правил поведения, предусмотренных КПЭА (Федеральный закон от 20 декабря 2004 г. № 163-ФЗ).
Таким образом, корректировка положений закона об адвокатской тайне, причем не оспариваемая участниками дискуссии, уже состоялась. Очевидным представляется и суждение о том, что в предмет адвокатской тайны не могут входить общеизвестные сведения, относящиеся к доверителю адвоката и составлявшие на определенных этапах взаимоотношений с ним конфиденциальную информацию. К ним относятся сведения, опубликованные в печати, растиражированные в листовках и плакатах, зафиксированные в судебных решениях и иных общедоступных документах. Разумеется, адвокат-поверенный, использующий эти сведения, не должен ущемлять интересы доверителя, как и во всех иных случаях.
Еще одно необходимое отступление от предмета тайны связано с взаимоотношениями адвокатуры и адвокатов с налоговыми органами. Не может быть закрыт допуск к финансовым документам адвоката либо адвокатского образования для налоговых органов, проверяющих обоснованность налоговых отчислений или налоговых вычетов. Однако при этом проверяющим должно быть предъявлено соответствующее распоряжение с обозначением его полномочий, характера запрашиваемой информации и обязательства по соблюдению конфиденциальности.
Как видим, предмет тайны адвоката требует уточнений, и зачинатель дискуссии Ю.С. Пилипенко в своих исследованиях адвокатской тайны приходит к этому, предложив его ограничения.
Наиболее существенным и крайне спорным оказалось предложение об ограничении тайны, касающейся сведений о неизвестном правоохранительным органам совершенном либо готовящемся тяжком преступлении. Вопрос о том, допустимо ли разглашение адвокатом полученных от доверителя сведений о совершенном доверителем (подзащитным) преступлении, решается однозначно в пользу незыблемости тайны. Для того есть правовые основания, предусмотренные ст. 6 Закона об адвокатской деятельности. Адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя либо делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает.
Однако теоретически адвокат может оказаться обладателем доверительных сведений о готовящемся тяжком либо особо тяжком преступлении. Должен ли адвокат вопреки воле доверителя использовать эти сведения для предотвращения преступления, или он в любом случае обязан сохранять их в тайне, ориентируясь на положения ст. 8 и 6 Федерального закона? На этот вопрос у адвокатского сообщества нет однозначного ответа.
Отрицательный ответ просматривается в отдельных выступлениях, наиболее категорично изложен он в обстоятельной книге, посвященной адвокатской тайне (Адвокатская тайна / Под общ. ред. В.Н. Буробина. М.: Статут: Адвокатская фирма «Юстина», 2006. С. 33). Там указано: «Адвокатская тайна, являясь привилегией гражданина и основой доверия к адвокатской профессии, священна и абсолютна. Это корень адвокатской деятельности. В отношении адвокатской тайны не может быть никаких исключений, установленных границ…».
Но не все участники дискуссии придерживаются столь жесткой позиции. Одним из авторов высказана в достаточно острой форме противоположная мысль: если бы адвокат имел возможность предотвратить трагедии 11 сентября в Нью-Йорке, Беслане, либо на «Норд-осте» и не сделал этого, прикрываясь профессиональной тайной, ему бы следовало застрелиться.
Убедительно. Хотя трудно себе представить, что доверитель выдаст адвокату такого рода информацию. Поэтому будем ориентировать наши суждения на традиционную преступность. Действительно ли существует непреодолимая грань между профессиональным долгом адвоката и гражданским долгом, или речь идет о надуманной проблеме?
Принцип социальной ответственности адвокатуры
Привычной является характеристика адвокатской деятельности как публично-правовой, исключающей противопоставление частного интереса интересам общества, институтом которого адвокатура является. Об этом, кстати, напоминает Общий кодекс правил для адвокатов стран европейского сообщества, определяя место адвоката в общественной жизни: «В любом правовом обществе адвокату уготована особая роль. Его обязанности не ограничиваются добросовестным исполнением своего долга в рамках закона. Адвокат должен действовать в интересах права в целом, точно так же, как и в интересах тех, чьи права и свободы ему доверено защищать…» (ст. 1.1).
На эту роль адвокатуру и адвоката нацеливает и принцип их социальной ответственности, о котором недавно напомнила Ассоциация юристов России в своем «Меморандуме о социальной ответственности российского юриста» от 30 сентября 2008 г., предложив представителям всех юридических профессий принять стандарты социальной ответственности (Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. № 1. 2009. С. 174–176). Для адвокатов это не только оказание безвозмездной юридической помощи различным категориям граждан и выполнение поручений по участию в уголовном судопроизводстве, но и посильный вклад в повышение культуры правоприменения, утверждение законности, формирование уважения к праву и морали.
Таков социальный статус адвокатуры и отсюда следует ответ на поставленный выше вопрос: не должны входить в предмет профессиональной тайны адвоката сведения о готовящемся тяжком и особо тяжком преступлении. Такая оговорка должна бы сопровождать часть 1 ст. 8 Закона об адвокатской деятельности и соответствующие нормы Кодекса профессиональной этики адвоката.
В заключение мне бы хотелось несколько снизить накал дискуссии. Актуальность любой обсуждаемой проблемы определяется ее научной и практической значимостью. Из дисциплинарной практики советов присяжных поверенных, обобщенной в книге А.Н. Маркова «Правила адвокатской профессии», мы знаем, что на 1189 рассмотренных дел только 12 были посвящены условиям «хранения вверенной тайны». И это за пятьдесят лет существования дореволюционной адвокатуры! В современной богатой дисциплинарной практике советов адвокатских палат таких случаев и того меньше. Больший практический интерес для обсуждения представляли бы способы покушения на адвокатскую тайну со стороны работников правоохранительных органов. Но видно, с этой задачей неплохо справляются комиссии по защите прав адвокатов, созданные при советах адвокатских палат. И потому вполне уместным кажется призыв участника дискуссии адвоката С.Л. Арии «не звенеть (без надобности) ключами тайн».
Указывается, что при оказании доверителю юридической помощи адвокат становится обладателем конфиденциальной информации, которая может касаться как непосредственно предмета поручения, так и иных аспектов жизни или деятельности доверителей и (или) связанных с ними лиц. Как поверенный, допущенный к конфиденциальной информации, адвокат может стать носителем сведений, которые могут определяться как свидетельствующие о том, что доверителем или связанными с ним лицами в прошлом было совершено преступление или иное правонарушение. Доверительные отношения с лицом, которому адвокатом оказывается юридическая помощь, имеют приоритет перед не свойственными институту адвокатуры задачами.
В связи с этим предание огласке адвокатом полученных им в связи с осуществлением адвокатской деятельности сведений, в том числе посредством публичных выступлений адвоката, их публикации, обращения в правоохранительные органы, является нарушением законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката в части обязанности по сохранению адвокатской тайны.
Согласно пункту 1 статьи 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Пункт 5 статьи 6 Кодекса профессиональной этики адвоката предусматривает распространение правил сохранения профессиональной тайны, в том числе на факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей; сведения, полученные адвокатом от доверителей; информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи; любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.
В качестве исключения из данного правила Кодекс профессиональной этики адвоката предусматривает право адвоката использовать без согласия доверителя сообщенные ему сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу. К иным исключениям могут быть отнесены ситуации, по отношению к которым международными актами и федеральным законодательством установлен особый правовой режим с учетом требований соблюдения адвокатской тайны.
Больше документов и разъяснений по антикризисным мерам - в системе КонсультантПлюс.
УПК РФ Статья 50. Приглашение, назначение и замена защитника, оплата его труда
1. Защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Подозреваемый, обвиняемый вправе пригласить несколько защитников.
2. По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом.
(в ред. Федерального закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3. В случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника дознаватель, следователь или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов. Если участвующий в уголовном деле защитник в течение 5 суток не может принять участие в производстве конкретного процессуального действия, а подозреваемый, обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении, то дознаватель, следователь вправе произвести данное процессуальное действие без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 - 7 части первой статьи 51 настоящего Кодекса.
(в ред. Федеральных законов от 04.07.2003 N 92-ФЗ, от 05.06.2007 N 87-ФЗ, от 17.04.2017 N 73-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
4. Если в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого или заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу явка защитника, приглашенного им, невозможна, то дознаватель или следователь принимает меры по назначению защитника в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов. При отказе подозреваемого, обвиняемого от назначенного защитника следственные действия с участием подозреваемого, обвиняемого могут быть произведены без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 - 7 части первой статьи 51 настоящего Кодекса.
(в ред. Федеральных законов от 05.06.2007 N 87-ФЗ, от 17.04.2017 N 73-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
5. В случае, если адвокат участвует в производстве предварительного расследования или судебном разбирательстве по назначению дознавателя, следователя или суда, расходы на оплату его труда компенсируются за счет средств федерального бюджета.
Статья 7. Обязанности адвоката
1. Адвокат обязан:
1) честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами;
2) исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом;
(в ред. Федеральных законов от 20.12.2004 N 163-ФЗ, от 24.07.2007 N 214-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3) постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень в порядке, установленном Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации и адвокатскими палатами субъектов Российской Федерации;
(пп. 3 в ред. Федерального закона от 02.06.2016 N 160-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
4) соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции;
(пп. 4 в ред. Федерального закона от 20.12.2004 N 163-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
5) ежемесячно отчислять средства на общие нужды адвокатской палаты в порядке и в размерах, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации (далее - собрание (конференция) адвокатов), а также отчислять средства на содержание соответствующего адвокатского кабинета, соответствующей коллегии адвокатов или соответствующего адвокатского бюро в порядке и в размерах, которые установлены адвокатским образованием;
(в ред. Федеральных законов от 20.12.2004 N 163-ФЗ, от 02.06.2016 N 160-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Действие пп. 6 п. 1 ст. 7 приостановлено до дня вступления в силу федерального закона, регулирующего вопросы обязательного страхования профессиональной ответственности адвокатов (ФЗ от 03.12.2007 N 320-ФЗ).
6) осуществлять страхование риска своей профессиональной имущественной ответственности.
2. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную настоящим Федеральным законом.
Мнения адвокатов и ученых относительно разъяснений разделились. Так, некоторые посчитали, что проблемы, которые возникают внутри адвокатского сообщества, должны там же и решаться. Другие же отметили, что документ подлежит широкой трактовке, а действия, послужившие причиной появления разъяснений, не были направлены на подрыв доверия к адвокатуре.
24 апреля на сайте ФПА было опубликовано Разъяснение № 03/19 Комиссии по этике и стандартам по вопросу допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы, утвержденное 17 апреля Советом ФПА. Поводом для подготовки разъяснений стали запросы от адвокатских палат Московской и Воронежской областей, а также АП Республики Башкортостан в связи с появлением в соцсетях и некоторых СМИ информации о подписании группой адвокатов, юристов и правозащитников открытого обращения к главе СКР Александру Бастрыкину с просьбой обеспечить проведение расследования финансовых злоупотреблений, якобы допускаемых руководством АП Республики Башкортостан. Само обращение опубликовано не было, сведений о том, было ли оно направлено в Следственный комитет, – нет.
Разъясняется, что требование или призыв к вмешательству в деятельность органов адвокатского самоуправления либо осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий органами государственной власти, в том числе осуществляющими уголовное преследование, ведет к подрыву принципов независимости и корпоративности и недопустимо для членов адвокатского сообщества. Указано, что такого рода обращения адвокатов в органы государственной власти либо в правоохранительные органы демонстрируют полное пренебрежение моральными традициями адвокатуры и требованиями профессиональной этики. В документе отмечается, что это усугубляется в том случае, когда авторы подобных обращений не являются членами той адвокатской палаты, положение дел в которой должно явиться, по их мнению, предметом проверки.
Как следует из разъяснения, такое поведение адвоката прямо противоречит п. 2 ст. 5 КПЭА, согласно которому адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре. Кроме того, п. 5 ст. 9 КПЭА содержит принципиальное указание о том, что в любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения.
«Указанные нарушения законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности и норм профессиональной этики адвоката должны становиться поводом для дисциплинарного реагирования уполномоченных органов адвокатского самоуправления и возможного привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности», – отмечается в документе.
Михаил Толчеев указал, что обращение к процессуальным оппонентам, когда адвоката не поддержало сообщество, привлечение общественности к такому спору внутри корпорации, безусловно, отражается на авторитете адвокатуры. По его мнению, это не вопрос способности сообщества эффективно разрешать внутренние вопросы, это способ разрешения индивидуальной конфликтной ситуации путем вынесения ее в публичную плоскость, что всегда в корпорации считалось недопустимым. «Это профессиональная сфера. И в адвокатском сообществе существуют эффективные механизмы такого контроля. Они обеспечивают реализацию принципов независимости и корпоративности адвокатуры. Конечно, недопустимо вмешательство такого рода адвокатов другой адвокатской палаты. Это проявление недоверия и неуважения к коллегам. Но и использование подобных методов самими адвокатами палаты также, на мой взгляд, недопустимо. Еще раз повторюсь, речь идет не о лишении права на такое обращение вообще, но о недопустимости злоупотребления таким правом. Полагаю, когда адвокат им злоупотребляет, сообщество вправе реагировать на это», – отметил Михаил Толчеев.
«АГ» обратилась к адвокатам с просьбой оценить данные разъяснения.
Вячеслав Голенев сослался на Определение КС от 13 октября 2009 г. № 1302-О-О, в котором высшая инстанция отметила, что КПЭА устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности. Отсутствие подробного регулирования указанных вопросов на уровне федерального законодательства вызвано необходимостью соблюдения принципов независимости и самоуправления адвокатуры, а также тем, что предполагается их более полное и четкое регулирование самим адвокатским сообществом.
«Таким образом, по смыслу указанного разъяснения именно органам адвокатского самоуправления принадлежит право применять и толковать нормы КПЭА в целях регулирования поведения адвокатов при осуществлении адвокатской деятельности», – указал Вячеслав Голенев.
Кроме того, он отметил, что природа адвокатской деятельности исключает возможность причинения какого-либо ущерба своему доверителю и корпорации в целом. «Любое такое причинение ущерба недопустимо и несовместимо со статусом адвоката. В этой связи разъяснения носят принципиальный характер и даны своевременно. Они согласуются и с положениями подп. 4 п. 2 ст. 15 КПЭА, в соответствии с которым адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката. Если адвокат принимает поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом, он должен сообщить об этом коллеге и при соблюдении интересов доверителя предложить окончить спор миром», – отметил адвокат.
Вячеслав Голенев выразил надежду, что разъяснения будут толковаться широко и применяться по аналогии к случаям обращения адвоката с заявлением в правоохранительные органы в отношении другого адвоката в связи с осуществлением последним профессиональной деятельности – для защиты последнего от необоснованного вмешательства в эту деятельность.
Глава филиала МКА «Берлингтонз» Александр Осетинский указал, что право на обращение в правоохранительные органы является, согласно Конституции и основополагающим международно-правовым актам в области прав человека, неотъемлемым правом каждого гражданина, в том числе и адвоката.
В то же время, считает он, адвокат, будучи членом корпорации и профессионалом в области права, должен ответственно и разумно подходить к реализации этого права, ориентируясь, в том числе, на многолетние этические традиции российской адвокатуры. «Известное обращение, ставшее поводом для подготовки разъяснения, вряд ли можно считать соответствующим этим традициям. С другой стороны, я лично не уверен, что это обращение можно квалифицировать как “действия, направленные к подрыву доверия к адвокатуре”. Наоборот, коллеги – авторы обращения исходили из того, что подрыву доверия к адвокатуре способствуют как раз те негативные факты и явления, о которых указано в обращении. При этом, к сожалению, факты неэтичного поведения, имеющие место в одном из регионов, могут бросить тень на репутацию адвокатуры в целом. Наше адвокатское сообщество должно само справляться с такими негативными явлениями в своей среде, вместо того, чтобы писать заявления в адрес наших процессуальных оппонентов», – отметил адвокат.
Управляющий партнер АБ «АВЕКС ЮСТ» Игорь Бушманов поддержал разъяснения. «Старая народная мудрость гласит: “Сор из избы не выносят”. В корпорации имеются действенные механизмы для самоконтроля, предупреждения и устранения выявленных нарушений в финансово-хозяйственной деятельности. Заинтересованным коллегам, необходимо, прежде всего, использовать их механизмы», – посчитал адвокат.
Он отметил, что адвокатура построена на принципах независимости, корпоративности и самоуправляемости. «Эти “три кита” организации адвокатской деятельности надо оберегать, а не подвергать уничтожительному “гарпунированию” со стороны правоохранителей. Представители последних только посмеются над нами и прежде всего будут исходить из своих, а не наших корпоративных интересов. Авторитету адвокатуры это принесет несомненный вред, а вот пользы – никакой», – заключил Игорь Бушманов.
В то же время адвокат КА «Лапинский и партнеры» Владислав Лапинский указал, что разъяснение Комиссии, «во-первых, удивляет своей безапелляционностью, на грани препятствия адвокатам выполнять свой конституционный долг по противодействию коррупции, а во-вторых, недостаточно высокой юридико-технической проработкой».
Он отметил, что согласно ч. 2 ст. 1 Закона от 17 июля 2009 г. об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов коррупциогенными факторами являются их положения, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям и тем самым создающие условия для проявления коррупции. «Это определение закона безусловно применимо и к данному разъяснению Комиссии», – посчитал Владислав Лапинский.
Кроме того, он с сожалением отметил, что примененный в разъяснении термин «органы адвокатского самоуправления» во множественном числе является юридически неопределенным, бытовым. Владислав Лапинский указал, что в п. 2 ст. 35 Закона об адвокатуре этот термин применяется только для ФПА. «Для территориальных палат он не применяется. Согласно закону – это организация, объединяющая адвокатов региона, решения в котором принимаются высшим органом (собранием или конференцией) и исполнительными органами управления (Советом и президентом). Такие же, как и у палат, органы управления общественных организаций адвокатов и органы управления адвокатских образований, но с точки зрения бытовой терминологии их тоже можно считать органами адвокатского самоуправления. Полагаю (и зная повод для обращения в Комиссию), что, давая разъяснения, Комиссия по этике и стандартам отнюдь не имела ввиду только и исключительно ФПА, но именно такое применение данного разъяснения напрашивается, если строго следовать букве закона», – отметил адвокат.
Владислав Лапинский указал, что для того, чтобы сформировать отношение к обращению, которое послужило поводом для Разъяснения № 03/19, необходимо определиться, является ли прием в адвокатуру делом только одной территориальной адвокатской палаты или всей адвокатуры. «Адвокат, получивший статус в любой из адвокатских палат, имеет право практиковать в любом субъекте РФ и без дополнительных экзаменов переместиться в любую из адвокатских палат России. С этой точки зрения адвокатура у нас едина. Следовательно, любой из адвокатов России заинтересован в том, чтобы прием в адвокатуру был честным и не вызывал сомнений в любой из территориальных адвокатских палат, чтобы нельзя было сомневаться в своих коллегах», – отметил Владислав Лапинский. Также он посчитал, что необходимо ответить на вопрос о возможности территориальных органов управления адвокатской палаты, в которую принимаются новые члены, провести проверку в отношении своего руководства, ведь по закону для начала такой проверки дело должно быть возбуждено именно руководителем адвокатской палаты.
Разъяснение КЭС прокомментировала также и доцент юридического факультета МГУ им. Ломоносова Гаяне Давидян. Она согласилась с тем, что обращение адвоката в правоохранительные органы для выявления нарушений в деятельности адвокатских палат противоречит принципу независимости адвокатуры как самостоятельного профессионального сообщества и предусмотренному п. 1 ст. 3 Закона об адвокатуре положению о том, что адвокатура не входит в систему органов государственной власти.
«Соответственно, любые проблемы, возникающие внутри адвокатского сообщества, какими бы “вселенными” они не были, по смыслу и содержанию Закона об адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, традиций российской адвокатуры как важнейших источников профессиональной этики адвокатов должны быть решены внутри корпорации. Важно помнить, что адвокатура действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности (п. 2, ст. 3 Закона об адвокатуре)», – отметила Гаяне Давидян.
Она посчитала, что обращение в правоохранительные органы адвокатами за «правдой» противоречит всем перечисленным принципам. По ее мнению, это ставит как конкретных адвокатов, обратившихся в правоохранительные органы, так и всю адвокатуру в зависимость от государства, что противоречит природе и назначению адвокатской деятельности, подрывает доверие к данному институту. «Обращение к правоохранительным органам для решения внутренних проблем – непонимание социального назначения и роли адвоката как независимого советника и представителя», – заключила Гаяне Давидян.
Автор статьи
Читайте также: