Адвокат это нанятая совесть

Обновлено: 26.04.2024

Вообще то, если "джентельмен", то "леди".
При всем громадном уважении к гению классика, и у него, как и у всякого человека, глупостей хватало, по- моему, нельзя купить, то что нельзя продать, как нельзя продать, то, что нельзя купить (С) . Это - о совести, как "нравственной категории, позволяющей дурное отличить от доброго".
Определений много точных, не точных, разных и даже безобразных.
Мне не нравится слово "адвокат", оно не отражает сути и смысла профессии, но это слово означает наличие у человека СТАТУСА, полученного в соответствии с действующим законодательством (не больше и не меньше)
Куда более прилекательным является русское "защитник". Сразу понятно становится и про цели, и про смысл, и про обязанности.
Отделение фактов от их оценки, интерпретация доказательств в пользу стороны клиента, поиск и выбор, применение средств и способов защиты, перевод с житейского языка на язык юриспруденции и наоборот, посредническая миссия в острейших конфликтах, все это -сердцевина профессии защитника или адвоката.
Как -то ,"злые языки" из ПО, в период "корпоративной войны", распространяли в отношении меня слух, что я - "бандитская прокладка". От таких людей лестно получать подобные эпитеты, но скажите, как бы звучало: "прокладка правоохранительных органов".
Коллеги, которые принимали на себя удары за своих подзащитных, согласятся со мной, что нам явно не доплачивают.
Не помню. кто сказал, не нашел " Государство защищают не только солдаты, но и адвокаты". Наполеон считал, что всем адвокатам нужно отрезать языки, но он плохо кончил.
Нет, не "нанятая совесть", хоть и "носители принципов жизни""
"Адвокатом является лицо, получившее в установленном настоящим Федеральным законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам.. " (ст. 2 ФЗ РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации")
Видите, как скучно, зато - точно.
Если же говорить о защитниках вообще, там где государственное регулирование немыслимо, то само понятие защитник - по определению "защитник"( в области права) : "воин права", но не "воин с правами", ИМХО

P.S. В подарок форумчанам и "проекту" родился анекдот:
Адвокат Клиенту: - Этого не позволяет сделать моя совесть! !
Клиент: - Я Вам плачу не за Вашу совесть, а за Вашу бессовестность!! !
Адвокат: - Нет. За это нужно доплатить. (С)

P.S.S. Катенька, не обижайтесь и не обижайте Сашеньку, пожайлуста:
Мы тут обычно на проекте отвечаем организованно- "эшелонированно"
1 эшелон - "спамеры". Молодцы - ребята, у них дисциплиночка, никогда ни в свою очередь не лезут.
2 эшелон - аферисты. Эти непредсказуемы, как сама афера. Могут возникуть в любом месте, и, как детский понос, не удержимы. удержать их можно, только задержав.
3 эшелон - "ерундисты". Тут Вы уже можете что - то для себя найти (например, ерунду) цитаты там разные, если повезет по делу, не повезет - из казахского законодательства.
Ответы их безобидны и, по - своему, милы.
4 эшелон - юристы. Есть и такие на проекте (как ни странно) . Такого чуда в мире давно нет: это - чисто российская щедрость в бесплатной помощи другому, в обмене знаниями.
5 эшелон - "клинические" юристы - юмористы (вот Вам профессиональные заболевания! ) Они обычно последние, тому есть объяснение: они долго, тяжело, но упорно выползают из- под стола после искрометных выступлений предыдущих "ораторов" (так своеобразно они воспринимают свежие мысли иных участников подкатегории. )

адвокат - это джентельмен, который вырывает ваше имущество из рук ваших врагов и оставляет его себе :)))

Сталкивалась и неоднократно. Это человек без совести, чести и элементарного сочувствия. Он из шкуры вылезет для того, кто платит. Любыми путями, в основном нечестно. Где обойдет закон, где скроет , где научит соврать. Деньги гребет немалые и не думает не о том, кого защищает и ни о том кого обвиняет. Ему все равно. лишь бы заработать Дадите вы больше он все перевернет с ног на голову и всегда то он прав.

адвокат это палач, что выполняет лишь свои функции, эмоций по работе быть не должно, часть нашей жизни, ведь вся вина в содеянном лежит именно на клиенте что его нанял!

Одно могу сказать - адвокат по найму (договору) работает на совесть. И порой на очень бессовестных нанимателей. Очень часто адвокат и копейки не возьмет за консультацию, и поверьте, таких много. Тем временем какой либо чудо юрист будет бить себя в грудь, мол, вы к адвокату сходите - да он же вас без штанов оставит. А Я НЕ ТАКОЙ! И потом приходят эти люди на последней стадии "затянувшейся болезни" и мы конечно делаем, что можно, дабы спасти. Спасти порой, любым путем. АДВОКАТЫ НУЖНЫ. А Совесть - это эмоция. За то ОТВЕТСТВЕННОСТЬ - ЭТО ТО ЧТО ЕСТЬ У АДВОКАТА ТОЧНО.

Цитата из комедии "Горе от ума" (1824) Грибоедова Александра Сергеевича (1795 – 1829).

Фамусов Павел Афанасьевич неожиданно застал свою дочь Софию в компании с Чацким и набросился на них, считая, что они тайные любовники. Разъярённый Фамусов, недовольный поведением дочери, грозит ей ссылкой из Москвы в провинциальный Саратов (действие 4, явление 14):

В работу вас, на поселенье вас 1 :
За грош продать меня готовы.
Ты, быстроглазая, все от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить,
Постой же, я тебя исправлю:
Изволь—ка в избу, марш, за птицами ходить;
Да и тебя, мой друг, я, дочка, не оставлю,
Еще дни два терпение возьми:

Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов,
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами 2 зевать.

А вас, сударь, прошу я толком
Туда не жаловать ни прямо, ни проселком;
И ваша такова последняя черта,
Что, чай, ко всякому дверь будет заперта:
Я постараюсь, я, в набат я приударю,
По городу всему наделаю хлопот
И оглашу во весь народ:
В Сенат подам, министрам, государю.

Чацкий (после некоторого молчания)

Не образумлюсь. виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто все еще мне объяснить хотят.
Растерян мыслями. чего-то ожидаю.

1 "В работу вас, на поселенье вас" — в 1822 году было возобновлено предоставленное помещикам право без суда отправлять своих крепостных, в порядке наказания, в Сибирь — в каторжные работы или на поселение.
2 Святцы — список имен "святых" и праздников православной церкви, расположенных по месяцам и дням.

Значение

Иносказательно: о желании оставить городскую суету, «ворох дел, суматоху явлений», найти спокойный приют, где можно подумать, сосредоточиться, отдохнуть, перевести дух.

"— Еще бы! — ужасается доктор. — Такой ананас. чудо природы и — в глуши! Прекрасно выразился Грибоедов: «В глушь! в Саратов!»
Однако нам пора. Очень рад познакомиться. весьма! Сколько с нас следует?"

— Чехов Антон Павлович, "Аптекарша" (1886) — о красивой женщине в глухой деревне.

Если эта мысль была актуальна и дискутабельна в дореволюционный период то сегодня, это уже не так. Если мне не изменяет память, это слова Достоевского написанные им против В.Д. Спасовича («…Слышится народное словцо: «адвокат - нанятая совесть»).
Вызывает сожаление, что адвокат Магомедгаджиев Г. не только оперирует, но руководствуется мнением, высказанным в контексте упреков Достоевского в адрес нашего дореволюционного коллеги и, пожалуй, одного из лучших адвокатов прозванного «Королем адвокатуры» - Спасовича Владимира Даниловича. Я понимаю, что с классиками спорить сложно. Но ведь можно просто напросто не оперировать их ошибочным мнением чтобы другому коллеге не пришлось писать все то, что пишу тут я, оперируя ссылками на нашего – адвокатского - классика русской адвокатуры - все того же Спасовича. К сведению Магомедгаджиева Г.: Владимир Спасович сделал не меньше для русской адвокатуры, чем Достоевский для русской литературы.
Почитайте, что о нем писала царская полиция в доносе на него царю (такой похвалы мало кто услышит). Да, что царская полиция прочтите слова того же Достоевского о нем : «Талант из ряда вон, сила». Ни Спасович (впрочем, и ни один из его блестящих коллег) не считал, что адвоката можно нанять. Не считал так и выдающийся адвокат Семен Ария, которого упоминал коллега, чьи слова я тут комментирую. Ведь, все так очевидно (но видимо, не для всех коллег): тот, кто нанимается всегда бывает в подчинении у нанявшего. Адвокат же, не подчиняется доверителю. У него есть обязанности перед ним, но это не подчинение. Соглашение между ними – гражданское, а не трудовое. И наконец, в ведь в самом, КПЭА прямо указано, что закон и нравственность выше воли доверителя. Как же, по мнению Магомедгаджиева Г. будет следовать этому положению адвокат, который считая себя нанятым доверителем получает от последнего пожелание которое расходиться с законом и нравственностью? Ведь он – адвокат - по мнению Магомедгаджиева Г. с его совестью, нанят и находиться в подчинении? А вот ответ от самого «Короля адвокатуры»: «…Если же адвокат защищает клиента по соглашению с ним и клиент предъявляет к адвокату требования, «противные его совести», адвокат «должен отказаться от дела» (см. : «Спасович В. Д. Соч. Том 6. стр. 74).

Впрочем, собственно об адвокатах лишь два слова. Только лишь взял перо и уж боюсь. Заранее краснею за наивность моих вопросов и предположений. Ведь слишком уж было бы наивно и невинно с моей стороны распространяться, например, о том, какое полезное и приятное учреждение адвокатура. Вот человек совершил преступление, а законов не знает; он готов сознаться, но является адвокат и доказывает ему, что он не только прав, но и свят. Он подводит ему законы, он подыскивает ему такое руководящее решение кассационного департамента сената, которое вдруг дает делу совсем иной вид, и кончает тем, что вытягивает из ямы несчастного. Преприятная вещь! Положим, тут могут поспорить и возразить, что это отчасти безнравственно. Но вот перед вами невинный, совсем уж невинный, простячок, а улики, однако, такие и прокурор их так сгруппировал, что совсем бы, кажется, погибать человеку за чужую вину. Человек притом темный, законов ни в зуб и только знает бормочет: «Знать не знаю, ведать не ведаю», — чем под конец раздражает и присяжных, и судей. Но является адвокат, съевший зубы на законах, подводит статью, подводит руководящее решение кассационного департамента сената, сбивает с толку прокурора, и вот — невинный оправдан. Нет, это полезно. Что бы стал делать у нас невинный без адвоката?

Всё это, повторяю, рассуждения наивные и всем известные. Но все-таки чрезвычайно приятно иметь адвоката. Я сам испытал это ошущение, когда однажды, редактируя одну газету, вдруг нечаянно, по недосмотру (что со всеми случается) пропустил одно известие, которое не мог напечатать иначе, как с разрешения г-на министра двора. И вот мне вдруг объявили, что я под судом. Я и защищаться-то не хотел; «вина» моя была даже и мне очевидна: я преступил ясно начертанный закон, и юридического спору быть не могло. Но суд мне назначил адвоката (человека несколько мне знакомого и с которым мы заседали прежде в одном «Обществе»). Он мне вдруг объявил, что я не только не виноват, но и совершенно прав, и что он твердо намерен отстоять меня изо всех сил. Я выслушал это, разумеется, с удовольствием; когда же настал суд, то, признаюсь, я вынес совершенно неожиданное впечатление: я видел и слушал, как говорил мой адвокат, и мысль о том, что я, совершенно виноватый, вдруг выхожу совсем правым, была так забавна и в то же время так почему-то привлекательна, что, признаюсь, эти полчаса в суде я отношу к самым веселым в моей жизни; но ведь я был не юрист и потому не понимал, что совершенно прав. Меня, конечно, осудили: литераторов судят строго; я заплатил двадцать пять рублей и, сверх того, отсидел два дня на Сенной, на абвахте, где провел время премило, даже с некоторою пользою и кое с кем и с чем познакомился. А впрочем, я чувствую, что сильно соскочил в сторону; перейду опять к серьезному.

В высшей степени нравственно и умилительно, когда адвокат употребляет свой труд и талант на защиту несчастных; это друг человечества. Но вот у вас является мысль, что он заведомо защищает и оправдывает виновного, мало того, что он иначе и сделать не может, если б и хотел. Мне ответят, что суд не может лишить помощи адвокатской никакого преступника и что честный адвокат всегда в этом случае останется честным, ибо всегда найдет и определит настоящую степень виновности своего клиента, но лишь не даст его наказать сверх меры и т. д. и т. д. Это так, хотя это предположение и похоже на самый безграничный идеализм. Мне кажется, что избежать фальши и сохранить честность и совесть адвокату так же трудно, вообще говоря, как и всякому человеку достигнуть райского состояния. Ведь уж случалось нам слышать, как адвокаты почти клянутся в суде, вслух, обращаясь к присяжным, что они — единственно потому только взялись защищать своих клиентов, что вполне убедились в их невинности.

Когда вы выслушиваете эти клятвы, в вас тотчас же и неотразимо вселяется самое скверное подозрение: «А ну, если лжет и только деньги взял?» И действительно, очень часто выходило потом, что эти, с таким жаром защищаемые клиенты, оказывались вполне и бесспорно виновными. Я не знаю, бывали ли у нас случаи, что адвокаты, желая до конца вьдержать свой характер вполне убежденных в невинности своих клиентов людей, падали в обморок, когда присяжные выносили обвинительный приговор? Но что проливали слезы, то это, кажется, уже случалось в нашем столь молодом еще суде. Как хотите, а тут, во всем этом установлении, сверх всего бесспорно прекрасного, заключается как бы нечто грустное. Право: мерещатся «Подковырники-Клещи», слышится народное словцо: «адвокат — нанятая совесть»; но главное, кроме всего этого, мерещится нелепейший парадокс, что адвокат и никогда не может действовать по совести, не может не играть своею совестью, если б даже и хотел не играть, что это уже такой обреченный на бессовестность человек и что, наконец, самое главное и серьезное во всем этом то, что такое грустное положение дела как бы даже узаконено кем-то и чем-то, так что считается уже вовсе не уклонением, а, напротив, даже самым нормальным порядком…

Впрочем, оставим; чувствую из всех сил, что заговорил не на свою тему. И даже уверен, что юридической наукой все эти недоразумения давным-давно уже разрешены, к полному спокойствию всех и каждого, а только я один из всех про это ничего не знаю. Поговорю лучше о таланте; всё же я тут хоть капельку да компетентнее.

Что такое талант? Талант есть, во-первых, преполезная вещь. Литературный талант, например, есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно. Вы скажете, что прежде всего нужно направление и уже после талант. Пусть, согласен, я не о художественности собрался говорить, а лишь о некоторых свойствах таланта, говоря вообще. Свойства таланта, говоря вообще, чрезвычайно разнообразны и иногда просто несносны. Во-первых, talent oblige, «талант обязывает» — к чему, например? Иногда к самым дурным вещам. Представляется неразрешимый вопрос: талант ли обладает человеком или человек своим талантом? Мне кажется, сколько я ни следил и ни наблюдал за талантами, живыми и мертвыми, чрезвычайно редко человек способен совладать с своим дарованием, и что, напротив, почти всегда талант порабощает себе своего обладателя, так сказать, как бы схватывая его за шиворот (да, именно в таком унизительном нередко виде) и унося его на весьма далекие расстояния от настоящей дороги. У Гоголя где-то (забыл где) один враль начал об чем-то рассказывать и, может быть, сказал бы правду, «но сами собою представились такие подробности» в рассказе, что уж никак нельзя было сказать правду. Это я, конечно, лишь для сравнения, хотя действительно есть таланты собственно вралей или вранья. Романист Теккерей, рисуя одного такого светского враля и забавника, порядочного, впрочем, общества, и шатавшегося по лордам, рассказывает, что он, уходя откуда-нибудь, любил оставлять после себя взрыв смеха, то есть приберегал самую лучшую выходку или остроту к концу. Знаете что: мне кажется, очень трудно оставаться и, так сказать, уберечь себя честным человеком, когда так заботишься приберечь самое меткое словцо к концу, чтобы оставить по себе взрыв смеха. Самая забота эта так мелочна, что под конец должна выгнать из человека всё серьезное. И к тому же если меткое словцо к концу не припасено, то его надо ведь выдумать, а для красного словца не пожалеешь матери и отца.

Скажут мне, что если такие требования, то и жить нельзя. Это правда. Но во всяком таланте, согласитесь сами, есть всегда эта некоторая почти неблагородная, излишняя «отзывчивость», которая всегда тянет увлечь самого трезвого человека в сторону, Ревет ли зверь в лесу глухом…

Помнит ли кто из вас, господа, про Альфонса Ламартина, бывшего, так сказать, предводителя временного правительства в февральскую революцию сорок восьмого года? Говорят, ничего не было для него приятнее и прелестнее, как говорить бесконечные речи к народу и к разным депутациям, приходившим тогда со всей Франции, из всех городов и городишек, чтоб представиться временному правительству, в первые два месяца по провозглашении республики. Речей этих произнес он тогда, может быть, несколько тысяч. Это был поэт и талант. Вся жизнь его была невинна и полна невинности, и всё это при прекрасной и самой внушительной наружности, созданной, так сказать, для кипсеков. Я вовсе не приравниваю этого исторического человека к тем типам отзывчиво-поэтических людей, которые, так сказать, так и рождаются с соплей на носу, хотя, впрочем, он и написал «Harmonies poétiques et religieuses» 1 — необыкновенный том бесконечно долговязых стихов, в которых увязло три поколения барышень, выходивших из институтов. Но зато он написал потом чрезвычайно талантливую вещь: «Историю жирондистов», доставившую ему популярность и, наконец, место как бы шефа временного революционного правительства, — вот именно когда он и насказал столько бесконечных речей, так сказать, упиваясь ими первый и плавая в каком-то вечном восторге. Один талантливый остряк, указывая раз тогда на него, вскричал: «Се n’est pas l’homme, c’est une lyre!» («Это не человек: это лира!»)

Это была похвала, но высказана она была с глубоким плутовством, ибо что, скажите, может быть смешнее, как приравнять человека к лире? Только прикоснуться — и сейчас зазвенела! Само собою, что невозможно приравнять Ламартина, этого вечно говорившего стихами человека, этого оратора-лиру, к кому-нибудь из наших шустрых адвокатов, плутоватых даже в своей невинности, всегда собою владеющих, всегда изворотливых, всегда наживающихся? Им ли не совладать с своими лирами? Но так ли это? Истинно ли это так, господа? Слаб человек к похвале и «отзывчив», даже и плутоватый! С иным нашим адвокатским талантом, взамен «лиры», может случиться в иносказательном роде то же самое, что случилось с одним московским купчиком. Помер его папаша и оставил ему капитал (читайте капи́тал, ударение на и). Но мамаша его тоже вела какую-то коммерцию на свое имя и запуталась. Надо было выручить мамашу, то есть заплатить много денег. Купчик очень любил маменьку, но приостановился: «Все же нам никак нельзя без капиталу. Это чтоб капиталу нашего решиться — это нам никоим образом невозможно, потому как нам никак невозможно, чтобы самим без капиталу». Так и не дал ничего, и маменьку потянули в яму. Примите за аллегорию и приравняйте талант к капиталу, что даже и похоже, и выйдет такая речь: «Это чтоб нам без блеску и еффекту, это нам никоим образом невозможно, потому как нам никак невозможно, чтобы нам совсем без блеску и еффекту». И это может случиться даже с серьезнейшим и честнейшим из адвокатских талантов даже в ту самую минуту, когда он примется защищать дело, хотя бы претящее его совести. Я читал когда-то, что во Франции, давно уже, один адвокат, убедясь по ходу дела в виновности своего клиента, когда пришло время его защитительной речи, встал, поклонился суду и молча сел на свое место. У нас, я думаю, этого не может случиться: «Как же я могу не выиграть, если я талант; и неужели же я сам буду губить мою репутацию?» Таким образом не одни деньги страшны адвокату, как соблазн (тем более, что и не боится он их никогда), а и собственная сила таланта.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: