64 имеет ли судья право выражать свое мнение

Обновлено: 19.04.2024

1. Вопросы, возникающие при рассмотрении дела судом в коллегиальном составе, разрешаются судьями большинством голосов. Никто из судей не вправе воздержаться от голосования. Судья - председательствующий в заседании - голосует последним.

2. Судья, несогласный с мнением большинства судей, голосовавших за принятие судебного акта, обязан подписать этот судебный акт и вправе изложить в письменной форме свое особое мнение.

Судья, голосовавший за принятый судебный акт по существу рассматриваемого судом вопроса, но оставшийся в меньшинстве при голосовании по какому-либо другому вопросу или по мотивировке принятого судебного акта, также вправе изложить в письменной форме свое особое мнение.

При изложении своего особого мнения судья не вправе сообщать кому бы то ни было сведения о содержании обсуждения при принятии судебного акта, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, и иным способом раскрывать тайну совещания судей.

Особое мнение судьи должно быть изготовлено в срок, не превышающий пяти дней со дня принятия решения по делу. Особое мнение судьи приобщается к материалам дела, но не оглашается.

Комментарии к ст. 20 АПК РФ

1. Соблюдение установленного законом порядка разрешения всех возникающих при разбирательстве дела вопросов коллегиальным составом суда является необходимым условием правильного рассмотрения и разрешения дела и достижения целей судопроизводства. Равенство всех судей при осуществлении правосудия наиболее полно выражается в равном значении их голосов для принятия судом решений по всем вопросам, возникающим в процессе разбирательства дела.

2. Свои процессуальные права и обязанности при разбирательстве дела коллегиальный суд, как и судья при единоличном его рассмотрении и разрешении, осуществляет путем совершения соответствующих правоприменительных процессуальных действий. При этом все судьи, входящие в состав данного суда, при разрешении возникающих в ходе осуществления правосудия вопросов обладают равными полномочиями, поэтому принимают по ним решение по большинству голосов.

Равенство всех судей в процессе гарантируется и тем, что на председательствующего в судебном заседании возлагается обязанность голосовать последним. Иной порядок голосования, особенно при рассмотрении дела судом первой инстанции в составе профессионального судьи и двух арбитражных заседателей, исполняющих обязанности судей на непрофессиональной основе, мог бы повлиять на результат разрешения тех или иных вопросов из-за большего авторитета председательствующего.

Председательствующий не только обязан голосовать последним, но и при самом обсуждении возникающих при разбирательстве дела вопросов свою окончательную позицию по ним должен высказывать также последним. Это не исключает возможность дискуссии по обсуждаемым вопросам, в ходе которой все судьи, в том числе и председательствующий, вправе отстаивать собственную точку зрения, приводя в ее обоснование соответствующие аргументы.

3. При разрешении каждого вопроса в голосовании обязаны принять участие все судьи. Результат голосования при разбирательстве дела судом первой инстанции всегда требует специального процессуального оформления и должен найти отражение в соответствующем судебном акте - решении (ст. 168 АПК) или определении (ст. 184 АПК). Решение и определение (если оно выносится в письменной форме в виде отдельного судебного акта) подписываются всеми судьями, даже если один из них не согласен с позицией других судей. Это правило действует и при вынесении определений и постановлений коллегиальным составом суда в апелляционной и кассационной инстанциях.

Правило о принятии решения по всем разрешаемым вопросам по большинству голосов, с возложением на председательствующего обязанностей высказывать свою позицию и голосовать последним, действует также в суде надзорной инстанции. При этом определение коллегиального состава суда о передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ или об отказе в такой передаче (ст. ст. 299 - 301 АПК) принимается большинством голосов и подписывается всеми судьями по правилам комментируемой статьи.

В Президиуме Высшего Арбитражного Суда РФ, рассматривающем дело в порядке надзора, должно принять участие большинство его членов. При равенстве голосов судей заявление или представление о пересмотре судебного акта оставляется без удовлетворения. Председательствующий голосует последним и один подписывает постановление, даже если голосовал против его принятия (ст. ст. 303, 305 АПК).

4. Оставшись в меньшинстве, судья вправе в письменном виде изложить особое мнение, которое приобщается к делу, но не оглашается при объявлении результата разрешаемого судом вопроса. Однако лица, участвующие в деле, вправе в соответствии с требованиями ст. 41 АПК знакомиться со всеми материалами дела, в том числе и с особым мнением судьи.

Наличие особого мнения не является поводом к раскрытию тайны совещательной комнаты.

Право на особое мнение судья имеет при разрешении любого вопроса, возникающего при разбирательстве дела. Если совещание по вопросу, требующему разрешения, происходит на месте и при этом судьи не могут достичь согласованного решения, вопрос следует разрешить в совещательной комнате и оформить в виде отдельного судебного акта (ст. 184 АПК).

Особое мнение излагается в виде самостоятельного документа и приобщается к делу. Его изготовление должно быть завершено в пятидневный срок, что позволяет суду не находиться в ожидании его написания в стенах совещательной комнаты.

Высшая инстанция рассмотрела неприятную ситуацию, с которой могут столкнуться вкладчики банка: у клиентки через личный онлайн-кабинет увели полмиллиона рублей, указав все необходимые персонифицированные данные. Верховный суд РФ рассказал о правах и обязанностях всех участников подобных споров — потерпевшей, кредитной организации, а также человека, на счёт которого поступил спорный перевод.

В суд обратилась клиентка «Сбербанка», у которой в 2015 году со счета «увели» 500 тысяч рублей: деньги сначала перечислили другой вкладчице, а затем 413 тысяч из них ушли неизвестным лицам. Заявительница посчитала, что клиентка банка, которой поступили её деньги, таким образом получила неосновательное обогащение и потребовала, чтобы та вернула ей средства.

Однако Кетовский суд Курганской области в удовлетворении исковых требований отказал, а апелляционная инстанция оставила это решение без изменения.
Суды посчитали, что истица не представила относимых и допустимых доказательств, подтверждающих увеличение стоимости имущества ответчицы за счет поступивших с ее банковского счета денежных средств, а также наличие причинно-следственной связи между перечислением денег ответчице и их дальнейшим поступлением на банковские счета третьих лиц.

Суды также указали, что раз ответчица потеряла свою банковскую карту, то она не имела возможности распоряжаться денежными средствами, поступившими на ее счёт.

Лишившаяся полумиллиона рублей вкладчица также пыталась судиться со «Сбербанком», но и в этом споре потерпела фиаско: вступившим в законную силу решением Гагаринского суда Москвы ей отказано в требовании о взыскании неправомерно списанных со счета денег.

Столичный суд решил, что у кредитной организации отсутствовали законные основания для отказа в проведении операции, поскольку в системе «Сбербанк Онл@йн» были введены правильные идентификатор, логин и пароли. А в соответствии с условиями договора банковского счета, тот, кто правильно вводит все данные, определяется как клиент банка.

Обязанности получателя денег

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда сочла, что нельзя согласиться с постановлением об отказе в иске к вкладчице, на счёт которой поступили средства истицы.

ВС напомнил, что суд оценивает доказательства и их совокупность по своему внутреннему убеждению.

«Однако это не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом», — отмечает высшая инстанция.

Она указывает, что каждая сторона процесса должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (часть 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса).

«По делам о взыскании неосновательного обогащения на истца возлагается обязанность доказать факт приобретения или сбережения имущества ответчиком, а на ответчика — обязанность доказать наличие законных оснований для приобретения или сбережения такого имущества либо наличие обстоятельств, при которых неосновательное обогащение в силу закона не подлежит возврату», — поясняет ВС.

В рассматриваемом деле судом установлен и никем не оспаривался факт перечисления 500 тысяч рублей со счета одной клиентки банка на счёт другой.

Денежные средства истицы на счет ответчицы были переведены помимо ее воли, иным неустановленным лицом, следует из материалов дела.

Ответчица же пояснила, что она поступившими на ее счёт деньгами не распоряжалась, а картой банка не пользовалась, так как потеряла ее. Она считает, что распоряжение денежными средствами осуществляли неустановленные третьи лица.

«При таких обстоятельствах для правильного разрешения спора судам следовало установить, приобрела ли ответчица денежные средства именно заявительницы, доказано ли ответчицей наличие законных оснований для приобретения этих денежных средств либо предусмотренных статьей 1109 Гражданского кодекса обстоятельств, в силу которых эти денежные средства не подлежат возврату», — поясняет ВС.

Однако суды первой и апелляционной инстанций не дали какой-либо оценки этим обстоятельствам, возложив на истицу бремя доказывания увеличения стоимости имущества ответчицы и наличия у нее возможности фактически распоряжаться полученными денежными средствами, указал ВС.

Он разъясняет, что сам по себе факт утраты ответчицей банковской карты не лишает ее права распоряжения денежными средствами, которые находятся на счете.

Ответственность банка

Кроме того, суды установили, что из перечисленных на банковский счет ответчицы 500 тысяч рублей третьим лицам ушли 413 тысяч, а 87 тысяч так и лежат на ее вкладе.

При этом первоначальная принадлежность этих денег истице также установлена судом, и не оспаривалась сторонами, напоминает ВС.

Однако апелляционная инстанция, отказывая во взыскании с ответчицы оставшейся на ее счету суммы, решила, что деньги могут быть взысканы только с ПАО «Сбербанк России».

Между тем, согласно статье 845 Гражданского кодекса, банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет клиента денежные средства, выполнять его распоряжения о перечислении и выдаче определённых сумм и проведении других операций.

Кредитная организация не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие непредусмотренные законом или договором банковского счета ограничения права вкладчика распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению, указывает ВС.

«Права на денежные средства, находящиеся на счете, считаются принадлежащими клиенту в пределах суммы остатка», — отмечает он.

Таким образом, оставшиеся от полумиллиона 87 тысяч рублей банку не принадлежат, поскольку находятся на счете клиента, которая не утратила право распоряжаться вкладом, поясняет высшая инстанция.

В связи с этим, вывод суда о том, что данные денежные средства могут быть взысканы только с ПАО «Сбербанк России», является необоснованным, считает ВС РФ.

Он пришёл к выводу, что судебные инстанции допустили по делу существенные нарушения норм права, а принятые судебные постановления не отвечают требованиям законности и обоснованности. Вследствие чего высшая инстанция отменила решение и направила дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию.

Гаврилов Э., профессор кафедры гражданского и предпринимательского права НИУ "Высшая школа экономики", доктор юридических наук.

В статье содержатся некоторые предложения по улучшению процессуального института "особое мнение судьи".

Ключевые слова: институт особого мнения судьи, его необходимость, разновидности особого мнения, отсутствие правовых последствий у особого мнения, обязанность судьи письменно излагать особое мнение, доступность особого мнения.

Some proposals concerning amendments relating to the trial institution "dissenting opinion of the judge" are contained in the material.

Key words: institution "dissenting opinion of the judge", its raison d'etre, types of dissenting opinions, dissenting opinions has no legal consequences, obligation of a judge to present his/her dissenting opinion in a written form, availability of dissenting opinion.

В течение многих лет участвую в качестве судьи в различных третейских судах. Но лишь совсем недавно (в конце 2014 года) пришлось впервые столкнуться с особым мнением судьи. В третейском суде, где я был председателем, один из судей заявил, что он не согласен с мнением большинства и готов изложить письменно свое особое мнение. Расскажу, что было дальше. Постараюсь при этом не разглашать тайну совещания судей.

Остальные судьи (то есть я и еще один третейский судья) попытались его переубедить, но безуспешно. Резолютивная часть решения была подписана всеми судьями и оглашена мной сторонам процесса. При этом я сказал, что данное решение принято большинством судей, а у одного из судей имеется особое мнение.

Завершилось дело следующим образом: было подготовлено мотивированное решение, которое было подписано всеми третейскими судьями, а к нему приложено особое мнение одного судьи.

Но поскольку "во всем мне хочется дойти до самой сути" (Б. Пастернак), решил я подробнее ознакомиться с этим институтом - "особое мнение судьи". Хочу поделиться результатами и выводами проведенного анализа.

Институт особого мнения судьи, существующий длительное время и во многих отраслях процессуального права, является объектом значительного числа доктринальных исследований . Тем не менее считаю, что он урегулирован в законодательстве нелогично и плохо.

См., в частности: Кононов А.Д. Право на особое мнение // Закон. 2006. N 11; Ултургашев П.Ю. Особые мнения судей в сравнительно-правовом контексте // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. N 6; Рожкова М.А. Особое мнение судьи арбитражного суда // Вестник ВАС РФ. 2008. N 3.

Само существование рассматриваемого института основывается на принципе независимости судей, зафиксированном в ч. 1 ст. 120 Конституции РФ. А это значит, что судья имеет право высказать свое мнение о толковании норм, примененных в том деле, в котором он участвует.

Особое мнение судьи - это несогласие с принятым большинством судей судебным решением. Термин "решение" будем применять в качестве обозначения любого судебного акта (хотя по терминологии ГПК РФ таким общим термином является "постановление" (ст. 13), а по терминологии АПК РФ (ст. 15) - судебный акт; здесь и далее уголовно-процессуальное законодательство, учитывая специфику журнала, не затрагивается, хотя автор статьи "чтет Уголовный кодекс").

Судебное решение, как известно, состоит из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей.

Особое мнение судьи может касаться резолютивной части решения. Очевидно, что в этом случае судья, имеющий особое мнение, проголосовал против принятого большинством судей решения.

Но возможно, что судья согласен с резолютивной частью решения, но не согласен с какой-либо другой его частью, чаще всего с мотивировочной.

Наличие двух разновидностей особого мнения отмечено в ч. 2 ст. 20 АПК РФ. В ней указано, что особое мнение - это несогласие: 1) с судебным решением по существу рассматриваемого вопроса либо 2) с каким-либо иным вопросом или с мотивировкой принятого судебного решения.

Конечно, особые мнения, относящиеся ко второй разновидности, также очень существенны. Действительно, имеет важное значение, например, выносится решение об отказе в удовлетворении исковых требований в связи с пропуском исковой давности или по иному основанию.

Однако выделение в законе разновидностей особого мнения оправданно только в том случае, если правовые последствия особого мнения одной разновидности отличны от правовых последствий особого мнения другой разновидности. В противном случае выделение отдельных разновидностей особого мнения в законодательном акте недопустимо.

Рассмотрим вопрос о правовых последствиях особого мнения судьи.

Думается, что любое особое мнение представляет собой научное, доктринальное толкование нормы закона (opinium doctorum).

Оно отличается от доктринального толкования лишь одним обстоятельством: судья, голосующий против принятия судебного решения или заявивший о наличии у него иного, особого мнения, обязан его мотивировать (изложить письменно) . Иные лица, высказывающие свои мнения, дающие доктринальные толкования норм закона, не обязаны их мотивировать. Только в этом и состоит отличие особого мнения судьи от доктринального толкования иных лиц. Но это отличие касается субъекта, а не объекта, не самого мнения.

Этот вопрос рассматривается далее.

Само особое мнение, как и любое иное доктринальное толкование, строго говоря, правового значения не имеет. Конечно, и то и другое может быть учтено судом - вышестоящим судом или дальнейшей судебной практикой. Но они могут быть и не учтены вышестоящим судом или в последующей практике.

Приведенные выводы относятся к любым разновидностям особого мнения судей. В связи с этим следует считать, что выделение каких-либо разновидностей особого мнения судей в нормативных правовых актах лишено логики.

Судья, имеющий особое мнение по резолютивной, мотивировочной или иной части судебного решения, вправе заявить об этом. В этом случае он соответствующим образом и голосует при принятии судебного решения.

Действующее законодательство не регулирует внутреннюю процедуру принятия судебного решения. В частности, не регламентирован вопрос о том, должны ли судьи голосовать отдельно по мотивировочной части и по резолютивной части решения либо они голосуют по решению в целом. Такой подход к данному вопросу представляется правильным: пусть эти вопросы свободно решаются самими судьями. Но эта свобода должна быть ограниченной. О каких ограничениях идет речь?

Во-первых, судья, высказавший свое особое мнение по любому вопросу, входящему в контекст судебного решения, не может голосовать за решение в целом.

Во-вторых, судья, имеющий особое мнение по любому вопросу, обязан (должен!) мотивировать это мнение и изложить его письменно.

Представляется, что положения законодательства, которые предусматривают, что судья, имеющий особое мнение, не обязан, а только имеет право изложить свое особое мнение в письменной форме, являются ошибочными.

Действительно, в ч. 2 ст. 15 ГПК РФ закреплено, что "судья, не согласный с мнением большинства, может изложить в письменной форме свое особое мнение".

В абз. 1 ч. 2 ст. 20 АПК РФ установлено, что "судья, несогласный с мнением большинства судей. вправе изложить в письменной форме свое мнение" .

Не хочу вступать в полемику с законодателем, но полагаю, что здесь в слове "несогласный" частицу "не" следует писать отдельно, как сделано в ГПК РФ.

Именно право, а не обязанность судьи изложить в письменной форме свое особое мнение, предусмотрено и в абз. 2 ч. 2 ст. 20 АПК РФ.

Думается, что указанные в ГПК РФ и в АПК РФ формулировки основываются на Федеральном конституционном законе от 21.07.1994 N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации", ст. 76 которого устанавливает: "Судья. не согласный с решением Конституционного Суда Российской Федерации, вправе письменно изложить свое особое мнение".

Закрепление за судьей, имеющим особое мнение, права (а не обязанности!) изложить письменно свое особое мнение, приводит к правовой неопределенности: выходит, что, если особое мнение не изложено письменно, никакого особого мнения не существует.

Кроме того, если судья высказал свое особое мнение, а затем не изложил его письменно, это означает, что судья не выполнил своих служебных обязанностей, не принял участия в составлении судебного решения, что равносильно тому, что судья воздержался от голосования. А ведь никто из судей не вправе воздержаться от голосования (ч. 1 ст. 15 ГПК РФ, ч. 1 ст. 20 АПК РФ).

Вопрос о том, должно особое мнение судьи прилагаться к судебному решению либо оно должно включаться в текст самого судебного решения, может решаться по-разному. Следует полагать, что это непринципиально.

Принципиально важно иное: особое мнение должно быть доступно как сторонам, так и третьим лицам точно так же, как само судебное решение. В этом усматривается подлинная демократичность правовой системы. Вместе с тем не могут и не должны учитываться общественные последствия ознакомления третьих лиц с особым мнением судьи. Эти общественные последствия не имеют значения для функционирования системы права, а потому должны игнорироваться.

Речь идет о самых разнообразных общественных последствиях ознакомления третьих лиц с особым мнением судьи.

Приведу один пример, относящийся к тому третейскому суду, в котором я периодически выступаю в качестве судьи. В этом третейском суде ежегодно рассматривается около 100 дел, большинство из которых относится к взысканию неустойки. При этом ответчик обычно просит уменьшить размер договорной неустойки в соответствии со ст. 333 ГК РФ и Постановлением Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации".

Именно вопроса применения ст. 333 ГК РФ и этого Постановления касается особое мнение одного из судей, выраженное в недавно принятом решении третейского суда, которое упомянуто в начале статьи. Это особое мнение и личность самого третейского судьи стали известны сторонам завершившегося процесса, а от них, вполне вероятно, станут известны и другим потенциальным участникам последующих судебных разбирательств в данном третейском суде.

Поскольку любая сторона третейского разбирательства вправе выбрать своего третейского судью (арбитра), то естественно, что будущие истцы и ответчики будут учитывать при выборе третейских судей как личности тех судей, которые ранее вынесли судебное решение по предшествующему аналогичному спору, так и личность того судьи, который имел особое мнение по делу.

И все же названное обстоятельство ни в коем случае не должно приводить к засекречиванию особых мнений судей.

Необходимо остановиться и на сроке "изготовления" особого мнения судьи.

Действующее процессуальное законодательство не содержит четкого ответа на этот вопрос. Исходя из принципа равенства судей, следует считать, что судье, имеющему особое мнение, никакого дополнительного срока для его изложения письменно не должно предоставляться: независимо от того, как будут работать судьи при изготовлении самого судебного решения (см., например, ст. 197 ГПК РФ), изложение особого мнения судьи в письменной форме должно быть готово одновременно с текстом судебного решения.

Хочу обратить внимание еще на один вопрос, касающийся института особого мнения судьи: возможно ли особое мнение, исходящее от двух или нескольких судей? В доктрине дается отрицательный ответ. Утверждается, что особое мнение одного судьи допустимо, а вот особое мнение сразу нескольких судей - это, дескать, фронда, разрешать этого нельзя .

Смбатян А.С. Решения органов международного правосудия в системе международного публичного права (§ 2.2. Институт особых мнений судей). М.: Статут, 2012.

Уверен, что с точки зрения правового государства особое мнение двух или группы судей - вполне законное явление.

В заключение об одном техническом вопросе. Судья, имеющий особое мнение по принимаемому решению, конечно, должен его подписывать. Соответствующая норма существует, и против нее вряд ли кто-либо станет возражать. Но, подписывая указанные судебные решения, такой судья обязательно должен указать: "С особым мнением" (или: "Смотри особое мнение"). Без названного дополнительного указания подпись судьи способна вводить в заблуждение.

Хочу отметить, что при подготовке настоящей статьи я беседовал со многими специалистами по процессуальным отраслям права (их самоназвание - "процессуалисты"). Не все из них согласились с моими доводами. Что ж, думаю, институт особого мнения судьи заслуживает научной дискуссии в рамках обсуждения нового Гражданского процессуального кодекса.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Аксенова Ольга Валерьевна, председатель Квалификационной коллегии судей Тверской области.

Статья подготовлена по материалам переписки квалификационной коллегии судей Тверской области с гражданами и организациями.

Ключевые слова: защита прав, мнение, нарушение, судья, жалоба, честь и достоинство.

Citizen's Right on Expressing His Opinion and Its Correlation with a Judge's Right on Good Name

Aksenova Olga Valeryevna, Head of the Qualification Board of Judges of Tverskaya Oblast.

The article is written basing on a correspondence of the qualification board of judges of Tverskaya Oblast with citizens and legal entities.

Keywords: protection of rights, opinion, breach, judge, appeal, honor and dignity.

В соответствии с ч. 1 ст. 10 Конвенции от 4 ноября 1950 г. "О защите прав человека и основных свобод" (далее - Конвенция) каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ.

Гарантия свободы мысли и слова закреплена также в ч. 1 ст. 29 Конституции Российской Федерации.

Вместе с тем ст. 17 Конвенции, озаглавленная "Запрещение злоупотреблений правами", предписывает, что ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо лицо имеет право совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции.

Применительно к праву на выражение мнения данный запрет конкретизирован в ч. 2 ст. 10 Конвенции, согласно которой осуществление соответствующих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе, в том числе для защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, а также обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Как следует из содержания указанной нормы, одно из закрепленных в ней ограничений состоит в том, что лицо, реализующее свое право на выражение мнения, обязано воздерживаться от действий, нарушающих честь и достоинство иных лиц.

Согласно ч. 1 ст. 23 и ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, в том числе и в судебном порядке.

Нормы о порядке и пределах защиты личных неимущественных прав гражданина содержатся в ст. ст. 150 - 152 Гражданского кодекса РФ.

В частности, в соответствии с п. 1 ст. 152 Гражданского кодекса РФ гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

Статьей 19 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. установлено право граждан направлять личные обращения во властные органы, а ст. 33 Конституции РФ, помимо этого, предусмотрена обязанность государственных органов и органов местного самоуправления в пределах своей компетенции рассматривать эти обращения, принимать по ним решения и давать мотивированный ответ в установленный законом срок .

Исходя из разъяснения Пленума Верховного Суда РФ о возможности обжалования решений и заключений ККС в порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса РФ, следует признать, что соответствующая обязанность по рассмотрению обращения граждан распространяется и на квалификационные коллегии судей, которые, не будучи органами власти в буквальном смысле слова, в то же время наделяются для выполнения возложенных на них функций рядом властных полномочий.

Все перечисленные выше правовые позиции относятся к числу общеизвестных, что, однако, не исключает возникновения многочисленных трудностей на практике, когда, получив письменное обращение, содержащее негативную информацию о служебной деятельности или поведении того или иного судьи, член ККС, которому жалоба передана на предварительное изучение, должен в первую очередь разрешить вопрос о том, является ли обращение допустимым с точки зрения соответствия его закону и не свидетельствует ли о таких нарушениях заявителя, которые препятствуют рассмотрению ее по существу.

К сожалению, инструментария, позволяющего однозначно отнести жалобу к категории "допустимых" или "недопустимых", действующие нормативные акты не содержат.

Поэтому в каждом конкретном случае соответствующую оценку приходится осуществлять, опираясь, в числе прочего, на любые другие источники, в том числе и на судебную практику.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 4.

Исключение из указанного правила составляют лишь те случаи, когда обращение в указанные органы не имеет под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, т.е. имело место злоупотребление правом.

В п. 9 того же Постановления Пленум Верховного Суда РФ, сославшись на содержание ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующих каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, в соответствии с позицией Европейского суда по правам человека указал на обязанность судов при разрешении требований о защите чести и достоинства различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Дополнительно также отмечено, что в соответствии со ст. ст. 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в СМИ, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета министров Совета Европы, государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий.

Столь подробное воспроизведение материалов именно судебной практики, разумеется, не означает, что в каждом случае, когда жалоба на судью содержит некорректные выражения в его адрес или недостоверные, порочащие его сведения, последнему следует обращаться за судебной защитой.

Напротив, можно с удовлетворением отметить, что в 2012 - 2014 гг. судьи Тверской области с исками о защите чести и достоинства в связи с распространением о них сведений, содержащихся в жалобах, адресованных в ККС, не обращались, очевидно, осознавая, что в силу приведенных выше норм международного права судья, как и любое другое публичное лицо, должен быть готов к нелицеприятной оценке своей деятельности со стороны неопределенного круга лиц.

Кроме того, опыт рассмотрения дел других категорий с участием наших коллег показывает, что даже в случае, когда спор инициирован не самим судьей и он оказался участником процесса по не зависящим от него обстоятельствам (например, будучи собственником жилого помещения, судья привлечен в качестве третьего лица в деле по иску об оспаривании действий, связанных с управлением в многоквартирном доме), в адрес судьи часто высказываются не сопровождающиеся ссылками на конкретные факты обвинения в использовании им служебного положения, затем, как следствие, подвергается сомнению беспристрастность судьи, разрешающего соответствующий спор, заявляются многочисленные отводы, а в дальнейшем профессиональная принадлежность лица, участвующего в деле, к судейскому корпусу используется в качестве повода для последующего обжалования судебного акта в вышестоящие инстанции.

Именно с учетом того, что реализация самим судьей права на судебную защиту от диффамации представляется по указанным выше соображениям весьма нежелательной, значение грамотного и своевременного реагирования квалификационной коллегии судей на недопустимые в силу закона высказывания в адрес того или иного коллеги, на наш взгляд, трудно переоценить.

В соответствии со статистическими данными деятельность квалификационной коллегии судей по работе с жалобами за 2012 - 2014 гг. характеризуется следующими основными показателями.

Согласно ст. 57 СК РФ ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства.

Учет мнения ребенка, достигшего возраста 10 лет, обязателен, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам. В случаях, предусмотренных СК РФ (ст. 59, 72, 132, 134, 136, 143, 145), органы опеки и попечительства или суд могут принять решение только с согласия ребенка, достигшего возраста 10 лет.

Обязанность учитывать мнение — это не то же самое, что принять позицию ребенка. Учет мнения ребенка заключается в том, чтобы мнение родителей было скорректировано с учетом мнения ребенка.

Причем мнение детей учитывается обязательно с 10 лет и просто учитывается с того времени, когда ребенок в состоянии его высказать.

Общение с родителем — это право, а не обязанность ребенка. Никто не может обязать ребенка общаться с родителем, если он этого не желает. То есть если родитель хочет, чтобы ребенок с ним общался, то пусть работает в этом направлении, а не обвиняет всех вокруг, что ребенка против него настроили.

Конвенция о правах ребенка (ст. 12) предусматривает, что государство должно обеспечить ребенку право свободно выражать свои взгляды. При этом оговорено, что право на выражение мнения имеет ребенок, который может сформулировать свои собственные взгляды.

Кстати, это право подразумевает не только желание или нежелание есть цветную капусту или что-то в этом роде. Право на свободу выражения своего мнения — это право искать, получать и передавать информацию, выбирать самостоятельно, что слушать и что читать. Ребенок вправе высказывать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, потому что он — личность.

У многих возникают сомнения: может ли 10-летний ребенок сказать то, что надо принимать во внимание? В п. 1 ст. 12 Конвенции о правах ребенка указано:

«Государства-участники обеспечивают ребенку, способному сформулировать свои собственные взгляды, право свободно выражать эти взгляды по всем вопросам, затрагивающим ребенка, причем взглядам ребенка уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка».

До 10 лет ребенок может высказать свое мнение. Его учтут, но следовать ему ни суд, ни родители не обязаны. С 10 лет в некоторых случаях согласие является обязательным. Так, без согласия ребенка, достигшего 10 лет, невозможно:

Как правило, в конфликтной ситуации мнение ребенка выясняет орган опеки и попечительства. Если суд принимает решение выявить мнение несовершеннолетнего путем опроса непосредственно в судебном заседании, у специалиста органа опеки и попечительства предварительно выясняют, не окажет ли присутствие в суде неблагоприятного воздействия на ребенка. Опрос производится с учетом возраста и развития ребенка, в присутствии педагога, в обстановке, исключающей воздействие заинтересованных лиц. При опросе выясняется, не повлиял ли на мнение ребенка один из родителей или другой заинтересованный человек, осознает ли ребенок собственные интересы при выражении этого мнения и как он его обосновывает, и т.д.

Разумеется, на практике все не так просто. Право ребенка на выражение мнения ограничивается, нарушается, а высказанное мнение часто искажается или получает неправильное толкование. Этому есть, как минимум, три причины:

3) пассивность тех, кто должен быть более всего заинтересован в выяснении истинного мнения ребенка, т.е. родителей.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: